Новость о сватовстве Спарка не удивила; видимо, он ждал такого поворота.

— Кэтти еще рано замуж, — буркнул он. Это был не отказ, скорее, оправдание.

Полиэтиленовая дверь хижины всколыхнулась. Девушка явно подслушивала, но выглянуть не осмеливалась.

Лютон опустил букет.

— Рано, говоришь? Сколько ей? Пятнадцать?

Спарк кивнул.

— Значит, по правилам — она уже сама может решать, — сказал Лютон. — Мне даже не нужно платить откупные.

— Не думаю, — сказал Спарк. — Она совсем ребенок… Рано ей замуж.

Лютон громко фыркнул.

— Сиськи есть, значит — не ребенок. Моей последней жене было тринадцать. Я ее папашке такие откупные отвалил, он потом год не просыхал. Я и за твою заплачу, хотя по правилам и не обязан. Подумай, Философ, для нее я хорошая партия. Всегда будет сыта и согрета. Я и тебя не забуду…

И Лютон расплылся в улыбке. Подцепив одну из цепочек, он принялся накручивать ее на палец.

Маршал посмотрел на Спарка. Старик явно не обрадовался такому жениху для дочери, но не представлял, как отказать Лютону. А может, боялся. Спарк то начинал нервно теребить бороду, то дергал себя за губу. Маршал пришел ему на помощь:

— Тебе же сказали, ей еще рано замуж… Что непонятно?

Лютон глубоко вздохнул.

— Опять суешь нос не в свое дело?

— Кажется, мы уже выяснили, что это мое дело? — Маршал щелкнул по рукояти пистолета.

— Кажется ему… Приятель, — сказал Лютон, — может, ты и крутой, но идиот идиотом. Запомни такую штуку — мы здесь живем по правилам. Тебя они и не касаются, но для нас это закон. Так ведь, Философ?

Спарк сглотнул.

— Так, — сказал он. — Правила — это закон. Прости, друг, но Лютон прав. Диковинны обычаи той земли, но там гордятся ими…

— Но… — Маршал растерялся. Он взглянул на Спарка, однако старик развел руками. Громила громко хрюкнул.

— Вот именно. Ты чужак, и не тебе судить о наших правилах. Так что, Философ, зови дочь. Пора спросить, что она думает о свадьбе.

Он стряхнул с букета немного вялых лепестков. Пригладил ладонью грязные волосы.

— Ну?

Спарк прочистил горло.

— Кэтти! — крикнул он. — Выходи, дочка, к тебе жених пришел… Ты должна дать ответ.

Девушка вышла из дома. Разумеется, она все видела и слышала. Но сейчас она с открытым ртом смотрела только на букет в руках Лютона.

— Кэтти, — сказал Лютон. — Я пришел взять тебя в свой дом. По правилам ты должна назвать свою цену.

Девушка шагнула ему навстречу.

— Красный Цветок, — сказала она. — Я знаю. Мой жених принесет мне Красный Цветок…

Лютон не удержался от довольного смешка. Он протянул девушке букет.

— Ну, ты сама сказала, при свидетелях, — сказал он. — Я принес тебе красный цветок, держи его и собирайся.

Спарка трясло, однако он не сдвинулся с места. Маршал резко вскочил на ноги.

— Что за цирк вы тут устроили?! — вскрикнул он.

— А ты не лезь, — огрызнулся Лютон. — Она сама сказала, сколько стоит. Таковы правила.

— Правила… — эхом отозвался Спарк.

— Ваши идиотские правила, — начал Маршал, но замолчал.

Он ничего не знал об этом мире. Бессмысленно лезть со своим уставом в чужой монастырь, какими бы дикими ни казались его законы. Иначе он оказывался в положении тех самых защитников природы, которые запрещают эскимосам охотиться на китов и тюленей, обрекая людей на голодную смерть.

Кэтти на цыпочках подошла к Лютону и взяла цветы.

— Красный Цветок… — прошептала девушка. Остальной мир перестал для нее существовать. С губ Лютона не сходила торжествующая усмешка.

— Свадьба будет завтра утром, — сказал он Спарку. — По правилам я проставляюсь и даю слово — будет самый богатый пир из тех, что ты видел. Куда лучше, чем в прошлом году. Наедимся до отвала…

Старик промолчал. На его лице не было ни кровинки.

— По правилам, ты, как отец, должен нарядить невесту. Так вот, Философ, не опозорь меня. Завтра моя женщина должна быть при всем параде.

— У Кэтти нет нарядных платьев, — сказал Спарк.

— Зато у тебя есть друг из города, — усмехнулся Лютон. — Пусть он поможет, раз так о тебе печется.

В этот момент лицо Кэтти скривилось, и восхищение обернулось отвращением. Щека девушки задергалась, руки затряслись, словно цветы в букете разом превратились в ядовитых змей.

— Это не Красный Цветок! — закричала она.

Кэтти швырнула букет под ноги и принялась топтать с такой яростью, что на шее и щеках выступили пунцовые пятна. Лютон нахмурился.

— Что значит не красный цветок? Ты мне мозги не парь. У меня с глазами полный порядок, я цвета не путаю.

Но Кэтти не унималась.

— Они некрасивые, некрасивые! Они не настоящие. Ты обманщик и врун! Кэтти видела Красный Цветок, он не такой!

— Вот дура! — Лютон в сердцах хлопнул себя по лбу. — Не будь твоя девка единственной целкой на свалке, в жизни бы не стал связываться. Да постель месяц стынет. Ладно, Философ, давай, успокаивай свою красавицу, а мне еще пир готовить.

— Погоди, — сказал Спарк. — Какой пир? Она назвала цену, но ты-то не заплатил.

Брови Лютона взметнулись.

— Философ, — сказал он. — Теперь еще ты будешь мне мозги парить? Какую цену? Она сказала «красные цветы», я их принес. Всё по правилам.

— Нет, не всё. Она сказала «Красный Цветок», — перебил его Спарк. — И ты не хуже меня знаешь, о чем речь.

— Точно, — подтвердил Маршал. Лютон смерил его злым взглядом.

— Ты про эти сказки? — сказал он. — Философ, я думал, только твоей дочери мозгов не хватает. Оказывается, семейное.

— Сказки сказками, — сказал Спарк, — но ты знаешь правила. Кэтти назвала цену, и ты должен ее заплатить.

Лютон стиснул зубы, так что на скулах заиграли желваки, а на шее вздулись дрожащие толстые вены. Лютон сжал кулаки. На секунду Маршалу показалось, что сейчас громила ударит старика. Рука потянулась к пистолету. Он не собирался никого убивать, но прострелить колено будет в самый раз… Однако Лютон сдержался.

— Ладно, — сказал он в конце концов. — Так, значит… Хорошо, Философ, пусть будет по-твоему. Готовь дочь. А утром я вернусь и принесу ваш Красный Цветок.

Он одним глотком допил бутылку и бросил ее в костер. Пламя взметнулось и тут же опало, над костром заклубился черный дым. Не сказав больше ни слова, Лютон зашагал прочь от дома Спарка.

— Обманщик! — завизжала ему вслед Кэтти, но громила не обернулся.