Так одиноко, так темно Белеет там на небосклоне Лишь только бледное пятно, Когда-то бывшее звездою. Та одинокая звезда От одиночества темнела И через сотни лет она Уж потеряла своё тело. Её судьба для нас загадка, Не просто будет разгадать. И пусть звезду нам эту жалко, Её не сможем мы понять.

Мгновенный ветер на ресницы, И сразу слёзы на глаза. Не видно мыслей, и страницы Не различают голоса. Я так стараюсь, забываю Пытаюсь отгонять мечты, Но как забыть те дни не знаю, И в мыслях снова только ты. Я набираю этот номер, Дрожащим голосом: «Привет…» Я задыхаюсь, на восходе И слышу лишь гудки в ответ. Такие странные секунды Я трачу, слушая гудки. Я представляю, как от сюда Уходят те былые дни. Я не могу понять, как можно Терять мечту и говорить… …Гудкам тем верить безнадёжно, Но как понять, как не любить?

Море между облаков, Каждый миг придуман, Через три секунды вновь Дождь из неоткуда. Превращённые огни В океане грусти, Превратились в пыль они, Не вернуть их к жизни. Одинокие дома И чужие люди. Снова кругом голова, Кто меня осудит? И за что меня судить? Может быть за мысли? Может надо их убить, Может, нужны числа? Два, четыре, десять, ноль, Но к чему примеры Для чего считать мечты, Нет здесь чувства меры! Одиночество и боль Вновь мечту разбили, Но размытой капли той Мы не позабыли. Не могу простить тебе, Что тебя теряла, Не хочу топтать в себе То, чего не стало! Как мы начинали жить И зачем желали, Чтоб смогли мы полюбить То, чего не знали. Боль потери твоих глаз Память сохранила, Не смогла забыть она, Как тебя любила! И когда разлилась кровь По щеке, как слёзы, Значит, кончилась любовь, Не смотря на грёзы. Долго время не текло По реке из боли, Только красное пятно Оставалось в роли. В роли капли без судьбы, Но когда мы верим, Могут розы расцвести, Мёртвые капели Снова потекут ручьём С крыши, как когда-то Где, не знаю, но потом Бедные котята Те, что были без воды Долгие недели, Теперь смогут пережить Горе и потери. Холода в моей душе, В памяти метели. Ты не смог найти в себе То, чего хотели.

Им не давали волю мысли, Им запрещали говорить. Их заставляли считать числа, Но не дано им было полюбить. И вот однажды эти два героя На мир жестокий разозлились так, Что позабыли всё чужое горе, И утопили боль свою в мечтах. Сорвались с места, понеслись куда-то, Открыв окно, с разбегу прямо вниз, И полетели в небо, как когда-то Летали стаи перелётных птиц. Те два героя – беспокойны души, Что не нашли пристанища во мгле. Они погибли, вновь сошли со суши. Не осознали мира на Земле. И не смогли уйти на веки в небеса, Они ведь не имели счастья в мире, Не верили, не знали чудеса… На век останутся одни, и всем чужие.

Открытое небо над головой. Короткие мысли и вечный покой. Какие-то мысли в тиши городской Рыдают всё время, не чувствуя боль. Мечты проплывают в больной голове, И вечно спешу я на встречу к судьбе. Деревья склонили жестокие ветви. Машины, живу, словно в запертой клетке. Всё небо в алмазах, там звёзды сияют, Всё небо, как будто луну подгоняет. Луна залезает в окошко ко мне И что-то болтает под ушко себе. И ветер сквозь мысли, деревья во тьме, Какие-то мысли в бездонной мечте. Дороги, дома, ключи, светофоры, Квартиры, машины, дома, телефоны, Адреса, не понятные даже теперь. Какие же мысли, и где найти дверь? Открыть бы её, иль закрыть на века, Не знаю я где, но найду, а пака… …Пока я мечтаю, пока я живу До края вселенной смогу и дойду! В соседнем оконце ещё горит свет. Кто там живёт в предпоследний момент? На этаже предпоследнем в высотке Сидит кто-то там. Он смотрит в окно, И ждёт ли звонка. Я с ним попрощаюсь: «Пока.», Но он не услышит, он так далеко, А я высоко, и мечты высоко, А море глубокое, глубоко! Понять не возможно, но это легко. 13 этаж, 13долгих лет, 13 неделя, в 13 дней побег. Опять машина мчится, похоже, Жигули, Быть может, так случиться, Что мы уйдем с земли. Стою у окна И пишу эти строки. Надо мной небеса, Подо мной лишь дороги… Дороги бескрайни, Дороги черны, А ночь прогоняет Куда-то с Земли. Как трудно писать Мысли, что в голове. Как трудно читать Письма, что в небытие…

Идём мы всё время по кругу, Идём как всегда в некуда. Мы движемся, ищем друг друга. Мы сможем найти, но когда? Найти себе место под солнцем, Собрать всё, что можно найти. И переливается глянцем Мираж, что встает на пути. Куда продвигаются люди, Куда убегает земля, Зачем все мы ходим по кругу, Ну что это за ерунда? Не уж то нельзя жить иначе, Не уж то наш путь в некуда, Скажите, ну что это значит «С пути не свернуть никогда»?

Как мечта из-под ног ускользает, Как уходит из сердца любовь, Как чудесные сны улетают, Так душа очищается вновь. Одиночество – робкая песня, Одиночество – злая змея, Одиночество снова воскреснет, Это чувство не умрёт никогда. Одинокою ночью гуляя, Понимаешь, что где-то вдали Лишь луна, одиноко мерцая, Говорит: «Грусть ещё впереди!» Не поверить нельзя, ты же знаешь, Что сухая Земля, понимаешь! Та живая когда-то планета, Эта жизнь, что когда-то текла Одиночеством была убита. Не проснётся, не встанет она. Только там одинокие души, Что шагают до края Земли, Все утонут, хоть ходят по суше, Все уйдут прямо в пасть той змеи!

Сидит у окошка, Прижимает к себе мишку. Её грустно и больно немножко, Она читает книжку. Ей холодно, страшно, Теперь она не верит в дружбу, Сжимая в руках жадно, Она держит игрушку. Пустота на душе. Вечер. В комнате душно. Хрусталик в слезе Упал сквозь мрак на подушку. Зажимая в кулак Комок смутного бреда, Ударяет в висок Как никогда память вредно. Она закрывает книжку, С щеки смахнула слёзы, Отпустила мишку, Разбросала грёзы. Рядом на кровати Вечная подружка, Верная в утрате — Любимая подушка. Приоткрыв окно, Посмотрела вниз. Там внизу темно. Она встала на карниз. Молча сделав вдох, Отпугнула страх. Шаг ступив вперёд, Вся ушла во мрак. Крик и звук сирен Нарушил тишину, Только белых стен Уже не нужно никому. Её не вспомнит мир. Она была одна, Только в прямой эфир Попала из окна. И лишь единственная подружка, Которая никому не нужна, Лежит на кровати подушка, И непрочитанная закрыта книга…

Блестела цепь на чёрных джинсах, Бросая взгляд ему в глаза, Считала жизнь в огромных числах, Перебирала чудеса. Он был свободен словно птица, Он был такой простой. Снег таял на его ресницах. Казалось, он самый родной. Там было холодно и тихо. Смотря ему в глаза, Я сочиняла эти строки, Слушая день и небеса. Мы понимали, но молчали, Боясь нарушить тишину, Мы, молча сны перебирали: Их заберем с собой во тьму. Снег падал, белый и пушистый. Он таял на губах моих. В твоих глазах, как в море чистом, Я тонула… тонула… Так мы стояли молча и недвижно, Не вспоминая тех банальных фраз. Мы будто ждали ветра неподвижно И думать могли только лишь о нас. Да, знаешь, грустно – так бывает. Мы часто веру хороним, Мы очень часто сны теряем, Но иногда мы верим им. Я не могу поверить в чудо, Я не могу звонить ему! Мы далеко так друг от друга… Нет! Я не верю! Не могу! Как верить в то, чего не надо? Как ждать? Кого искать в толпе? Я до сих пор его искала, Но не нашла, даже теперь… И так закончу я страданья. Одна. Без веры и любви. И не останется желаний, Воспоминания в пыли…

Я вглядываюсь в чёрные окна, Я вижу за ними дождь. На улице холодно, мокро, По асфальту там ты идёшь. В силуэте твоём вижу грусть. Ты не ответил мне, кто же спорит. Только я уже не вернусь, Если попросишь. Ночь укроет. Ты забудешь это, и что ж? Разве кто-то за это осудит? Что ты, нет. Это глупая ложь. И любви, видишь, не существует. Я сделала всё, что могла, Но тебе плевать. Думаешь, стоит Добиваться, пытаться, страдать, Чтоб жизни наши устроить? Я забуду тебя через год, Через два – ты забудешь меня, Через три – ты придёшь ко мне вновь, На четвёртый полюбишь меня. Но к тому дню неповторимым тебя Я уже считать перестану. Может, будет ненависть жить, Может, я ненавидеть устану… А дальше, как в старом кино, Мы не вместе, но очень похожи. Я любила тебя до сих пор. Ты будешь позже любить, быть может. Не судьба и fare thee well. Я прощаюсь с тобою на веки. And forever fare thee well. Ты меня не найдёшь на планете.

Толстые стены, Больно, словно на вены, Давят. Москва, моя крошка, Как грациозная кошка, Манит. Эта ночь в свете фар, Словно в сердце кинжал, Ранит. Но родная она, Её любишь всегда — Она знает. За бульвары её, За дороги, мосты Ценишь. За откровенность И за честность во всём Ей веришь. Здесь живёшь, Не прогонит она — Знаешь. Она в сердце любого И даже в твоём — Понимаешь.

Дома сидишь, летаешь в мечтах, Его вспоминаешь, и слёзы в глазах. Горькие слёзы глупой любви, О которой невольно думаешь ты. Одиноко сидишь, глядишь в темноту И долго вспоминаешь одну лишь мечту. Сидишь на кровати и слышишь в тиши Какие-то звуки и чьи-то шаги. Ты вдруг замираешь и видишь его. Стучит быстро сердце, но нет, ничего. Ты молчишь, боишься убить тишину, Но вдруг он уходит обратно во тьму. И тут понимаешь, что он лишь мечты, Тогда на мгновенье пугаешься ты. Но всё это так, не всерьёз. Ведь любовь – это мир лишь из грёз.

За тобою идут миллионы, Я тоже пойду за тобой. «Мама – анархия» – лозунг свободы. Мы едины вселенской душой. Все, кто пал в неравном бою, Те, кто живы остались едва — Мы не вымысел в чьём-то бреду, Будем стойко идти до конца. Мы не станем играть в королей. Все ничтожные чёрные пешки, Одолеем же белых ферзей! Сразим этих орлов своей решкой! Ненапрасную жизнь завершать В тесных камерах родины нашей, Что стремились во век защищать Будем, видно. Что может быть краше? В память тех, кто не вынес борьбу, Тех, кто шёл рядом с нами под пули, Тех, кто, будучи в этом аду, Сам глотал эти самые пули. Но останутся наши тузы, Джокер братства в колоде жизни. И когда-нибудь в дальние дни, Продолжая не верить отчизне, Поведут за собой города, Чтобы всё-таки освободиться От такого великого зла, К чему каждый на свете стремиться!

Благодарю тебя, что отогнал Горесть сомнений от моих раздумий. Ты, друг мой, истинный талант! Мне в этот миг не сочинить преданий, Но, веришь, я тобой восхищена, Читать мои слова в сложениях твоих… Таких живых, пойми, поражена, Мне не писали прежде напрямик Ответ в стихах, да так подробно, что ж, Я тоже рада, что тебя узнала. Я не одна средь мира лжи и слёз, Есть те, кого я в детстве почитала. Не умерли поэты и певцы, Воспевшие минуты русской славы, Они в славах и рифмах – мудрецы. Мы их потомки, так судьба решала. Ещё раз Gracias! Спасибо за слова, Их не заменишь, ведь они – живое. Благодаря тебе, теперь сама Я верю в то, что может быть иное. Покуда есть ценители души, Кто слышат сердца стук неугомонный И те, кто слышит музыку в тиши И набирает текст свой электронный.

В темноте закрываешь глаза, Замечаешь, что было светлее. Зимним вечером капля-слеза Упадёт на снег, станет теплее. Замираешь и видишь огни, Только знаешь, что не переждёшь Чувство долга, и надо идти. Больно, холодно, но ты идёшь. Тебя греет желание жить, Греет то, что тебя кто-то ждёт. Это трудно и больно – любить, Но любовь движет ноги вперёд. Спотыкаясь и плача, на снег Будешь падать от боли и мук, Провожать ускользающий век Онемевшими жестами рук. Сознаёшь, что осталось чуть-чуть, Чтобы просто дойти до конца. Умереть или тихо уснуть, Чтоб во сне видеть эти глаза… Ты целуешь бескрайнюю вечность, Обожаешь приход темноты И, впадая в святую беспечность, Ощущаешь, стоишь у черты…

Наша жизнь – это крыши, И дождь по проводам. С замиранием дышишь, И душой к небесам. В темноте облаков Страшно, но не отдам Силу собственных снов — Тех, что прячутся там.

О страх! Как смеешь ты, презренный В сердцах надежду хоронить? Не жить по заповедям древним И позволят покой губить? Глух всякий, если дышишь в спину, Пускаешь пыль в глаза друзьям! Тем, кто с тобою не в обиду Решил сыграть и проиграл. Ты смел, я смелых уважаю, Вот только смелость твоя – вред! Пускай отселе уезжают Те, кто не верит в этот бред. О страх! Порою ты безумен, Сжигаешь душу до конца. Но как же ты бываешь умен, Когда взбираешься в сердца! Тобою нужно восхищаться, Бояться нужно лишь тебя! Но как ты смеешь погружаться В сознанья робко, как дитя. Обманешь, вгонишь в заблужденье, Рассеешь и покинешь вновь, Оставив лишь в недоумении Надежду, веру и любовь!

Ветер, прогоняющий стихи и печаль, Не нашёл пристанища, его очень жаль. Он летел по небеса через сто миров. Подарил нам сто чудес, десять тысяч снов…

Мне легкомыслие земное Навеет вечности покой, В любви, ничем не успокоив, Наступит гонка с тишиной. В груди, где океан печали, Расставит боль свои кресты. Догонит страх, которого не знали, Того, что больше не вернешься ты. В душе, где прежде жили птицы, Где звонко пели соловьи, Теперь зима, и, словно снится, Под снегом злые ковыли. «Зачем?» – вопрос застыл нелепо. «Прости…» – пытаюсь прошептать, Чтобы мечта теплом согрета Вдруг оказалась. Перестать! Остановить дурные мысли, Чтобы разжечь костёр надежд, Который разрывает смысл Беспрекословия невежд. Мы растворяемся в улыбках Тех, кто для нас заменит мир. Ты знаешь, помнишь… всё – ошибка, Фильм, не прорвавшийся в эфир. Ты уходил, но возвращался. Ты забывал, но не меня. Теперь хочу не испугаться, Когда усну совсем одна. И будет вечно сниться небо, Когда незримо жизнь прошла Кругом кресты, трава и вера В то, что возвысится душа. Хотя, увы. Не будет Рая. Душа в пространство не уйдёт, Продолжит просто быть, страдая, И мука сердца не пройдёт. Жалеть о том, что есть не надо, Пойми, нет света без тебя, Тебя лишь чувствую так странно И ненавижу… тихо, про себя.

Одно лишь слово на бумаге, Одна строка и снова в путь. Мечтанья в слякотной прохладе, А в голове стучит: «Забудь!»

Рельсами длинными холодными Бегут поезда в небеса. Под снегом мечты отчуждённые Вновь падают в чьи-то глаза. Как дико меняется взглядами Лесное зверьё в полумраке, Так слёзы уходят за далями, Пролитые в уличной драке. Мохнатые страшные призраки Тени пугают в тиши. И кажутся смутными признаки Когда-то сиявшей души. На это плевать тому поезду, Что мчится по рельсам назад. И вот он идёт по мосту уже Дорогой, ведущей в ад. Вернуться ему не хочется, И свернуть с пути не дано. Он успел испытать одиночество, Дальнейшее решено. Зловещие страшные фары Навстречу ему летят. Где-то слышны фанфары, Из пушек где-то плоят. Его уже ждут эти странники, Такие же точно, как он. И поезд на муки, страдания В аду поездов обречён. Но он наконец то счастлив Испытывать боль этих мук, Ведь где-то средь всей этой гари Давно уже ждал его друг.