Действия 20-й армии в районе Сенно — Лепель в начале июля 1941 года являлись последней крупной наступательной операцией Красной Армии, в которой участвовали механизированные корпуса довоенного формирования. Вообще говоря, контрудар 20-й армии Западного фронта в районе Сенно — Лепель вылился в четыре самостоятельных частных операции разных масштабов, которые между собой практически не были связаны. То есть, вместо удара кулаком противника били четырьмя растопыренными пальцами: 14-я танковая дивизия на рубеже Черногостицы, 18-я дивизия в районе Сенно, 5-й мех-корпус в направлении на Лепель и 1-я моторизованная дивизия со 115-м танковым полком вдоль автострады Москва — Минск. При этом взаимодействие этих соединений между собой практически отсутствовало.

Рассматривать действия наших будем с севера на юг, начиная с 7-го мехкорпуса.

Тот же КВ-2, что и на предыдущем фото. На крыше корпуса стоит 152-мм осколочно-фугасный снаряд, на надгусеничной полке — две 152-мм гильзы (РГАКФД).

В 2.00 5 июля 1941 года в штаб корпуса прибыл представитель штаба 20-й армии полковник Ворожейкин и передал устный приказ командарма Курочкина:

«7 мк к 6.00 сосредоточиться в районе Поддубе, Вороны, Хотемля, Королево, откуда перейти в наступление на Витебск, Лепель с задачей к исходу дня 5 июля выйти в район Камень, Ушачи, Лепель». Слева должен был наступать 5-й механизированный корпус, граница между корпусами устанавливалась по линии Богушевское, Сенно, Лепель, все пункты для 5-го мехкорпуса.

Если посмотреть на карту, то хорошо видно, что для наступления корпуса Виноградова выделялась полоса шириной около 65 километров между рекой Западная Двина и озером Сенно. При этом большая часть данного фронта пересекалась озерами (Сарро, Липно, Сосно, Ольшанка и другие), сильно вытянутыми с севера на юг и имевшими сильно заболоченные берега. Имелся участок около 10,5 километров между Западной Двиной и озером Островенское, где проходило шоссе Витебск — Бешенковичи, но с севера на юг здесь протекала речка Черногостица с крутыми и заболоченными берегами. Еще один не пересеченный озерами участок размещался южнее Липно (около 25 километров). Однако здесь практически отсутствовали дороги с востока на запад, а район был сильно пересеченный, с большим количеством речушек и болот.

Исходя их такой ситуации, командир 7-го мехкорпуса генерал-майор Виноградов передал представителю 20-й армии полковнику Ворожейкину следующие соображения для доклада командарму Курочкину:

«Предстоящий район действий 7 МК изобилует реками и водными преградами, узкими межозерными пространствами, пересекающими поперек нарезанную границами полосу наступления мехкорпуса.

Также наличие только одной дороги (шоссе на Бешенковичи) и наличие крайне недостаточных средств, для наведения переправ, заставляет меня просить снизить направление удара к югу с целью миновать поперечные водные преграды.

Необходимость мощного бронированного удара также требует локтевого взаимодействия с 5 МК, т. е. снижение направления удара 7 МК к югу».

Скорее всего, говоря о снижении направления удара к югу, Виноградов имел ввиду задействовать для своего корпуса шоссе Богушевское — Сенно, так как это направление на начальном этапе операции 5-м мехкорпусом не использовалось. От Сенно части 7-го механизированного корпуса могли двигаться на Чашники, Камень и далее на Лепель.

Тот же КВ-2, что и на предыдущих фото. Июль 1941 года. Позже немцы сдвинули танк с дороги. Судя по актам на списание, это КВ-2 № Б-4755 оставленный на дороге Витебск — Смоленск во время марша недалеко от Лиозно (уже после боев на Черногостице). У двигателя машины заклинило поршни (ЯМ).

Лично прибыть для доклада в штаб армии командир генерал-майор Виноградов не мог, так как требовалось в срочном порядке подготовить дивизии к наступлению, а расстояние между штабами составляло более 100 километров (в один конец). При тамошних дорогах и средствах передвижения требовалось не менее трех часов, а туда и обратно не менее восьми. Кроме того, Виноградов просил прикрыть действия мехкорпуса с воздуха, так как к этому времени он уже «находился под сильным воздействием авиации противника».

Полковник Ворожейкин сообщил генерал-майору Виноградову, что приказ командующего 20-й армией требует неукоснительного исполнения, но обещал доложить соображения командира 7-го мехкорпуса Курочкину и немедленно сообщить о том, если «последуют по этому поводу какие-либо распоряжения». Но, как следует из документов штаба 7-го мехкорпуса «никаких указаний или изменений получено не было».

Кстати, нет ничего удивительного в том, что комкор Виноградов выступил с идеей сдвинуть наступление на юг, используя для действий своих частей шоссе Богушевское — Сенно. Как уже говорилось выше, Виноградов имел опыт командования стрелковым корпусом в ходе советско-финляндской войны. Боевые действия в Карелии наглядно показали, насколько важно иметь несколько маршрутов для наступления частей, а не скучивать соединения вдоль одной дороги (напомним, что по плану штаба 20-й армии в полосе 7-го мехкорпуса имелось только одно шоссе Витебск — Бешенковичи). Будучи на советско-финляндском фронте Виноградов имел перед глазами трагический пример разгрома финнами (причем меньшими силами) 44-й стрелковой дивизии и некоторых других частей 9-й армии. Так что нет ничего удивительного в том, что командир 7-го мехкорпуса выступил с инициативой об изменении направления наступления. Кстати, начальник штаба 7-го мехкорпуса полковник М. Малинин также являлся участником советско-финляндской войны — он был начальником оперативного отдела штаба 9-й армии, той же, в которой служил и Виноградов. Так что не исключено, что решение принималось и разрабатывалось ими совместно.

В 3.00 5 июля 1941 года командир 7-го мехкорпуса генерал-майор Виноградов вызвал к себе командиров дивизий и отдал следующий приказ: 14-я танковая дивизия наступает на Бешенковичи, Камень (вдоль шоссе Витебск — Бешенковичи) с последующим выходом в район Ушачи, Судиловичи; 18-я дивизия должна была наступать на Тепляки, Боброво, выйти на рубеж Великое Село, Сенно и в дальнейшем наступать на Камень, Лепель.

Два танка КВ-1 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии, потерянные в бою у Черногостицы 6 июля 1941 года. Судя по актам на списание, это могут быть машины № М-4659 и М-4651. Первый подорвался на минах и был расстрелян артиллерией, второй пытался его буксировать, но тоже был подбит (АСКМ).

БОИ НА РУБЕЖЕ РЕКИ ЧЕРНОГОСТИЦА

Получив в ночь с 4 на 5 июля приказ о выходе в исходный район, с последующим нанесением контрудара в направлении на Бешенковичи, Камень, 14-я танковая дивизия начала выдвижение двумя колоннами. Правой, в составе штаба, 27-го танкового и 14-го гаубичного (без одной батареи) полков, батальона связи и разведбата, шедшей по шоссе Витебск — Бешенковичи, руководил комдив полковник И. Васильев и левой, двигавшейся по проселку (28-й танковый полк с батареей 14-го гаубичного артполка), командовал командир 28-го танкового полка полковник Белов. Во втором эшелоне за правой колонной двигались дивизионные тылы.

Марш к Черногостице велся днем «под воздействием авиации противника», при этом советские самолеты в воздухе не появлялись. Примерно в 15 километрах западнее Витебска движение правой колонны застопорилось из-за разминирования подготовленных к взрыву мостов. 27-й танковый полк вышел в район северо-восточнее Черногостицы к исходу дня, где приступил к дозаправке и приведению машин в порядок — всего за 5 июля танки полка прошли более 150 километров.

С движением левой колонны также не все было благополучно — танки, направленные в объезд саперами 153-й стрелковой дивизии, попали на свои же собственные мины. В результате три БТ-7 оказались выведенными из строя, при этом два из них пришлось направить на СПАМ. Для того чтобы миновать минное поле, установленное советской пехотой, левой колонне пришлось изменить маршрут и выйти на шоссе. В результате этих задержек 27-й танковый полк уже в темноте 5 июля сосредоточился в лесу юго-западнее местечка Островно, пройдя за день более 170 километров. Батальон тяжелых танков полка в это время еще находился в пути. В тот же день из состава полка был изъят 3-й батальон (40 БТ-7), переданный в резерв командира корпуса.

Кстати сказать, 14-я танковая дивизия к началу боев обзавелась своими тактическими обозначениями. Так, 3 июля 1941 года помощник командира дивизии по тех-части полковник Кульчицкий разослал командирам частей следующий документ: «Согласно ранее отданных распоряжений закончить нанесение установленных знаков (ромбы с цифрами) на все машины, включая боевые, к исходу дня 4 июля 1941 года.

На передние части транспортных машин наносить белую полосу на облицовке радиатора шириной 5 см и длиной 25 см.

На боевые машины нанести такие же полосы на левой стороне, на самом краю подбашенной коробки. Полосу нанести вертикально.

Приготовить краску для нанесения знаков, которые будут указаны корпусом, на верхнюю часть машин».

Автору не удалось найти первоначального распоряжения с подробным описанием эмблемы. Однако существует некоторое количество фотографий подбитых танков 7-го мехкорпуса, на которых хорошо виден белый ромб (на кормовом листе БТ-7, заднем листе подбашенной коробки ХТ-26 и заднем листе башни КВ-2) с цифрами 4 или 5 внутри. Судя по типажу машин, 4 — это 27-й танковый полк, а 5 — соответственно 28-й. Возможно, что цифры 1, 2 и 3 могли использоваться для управления дивизии, мотострелкового и артиллерийского полков. Однако фотографий ромбов с таким цифрами автору не попадалось. Тем не менее, можно однозначно утверждать, что известные обозначения с 4 и 5 — это эмблемы танковых полков.

Пока части 14-й дивизии выдвигались к Черногостице, впереди действовал разведбат под командованием капитана Белякова. В 12.00 он получил задачу «становит наличие противника в Бешенковичи, его силы, состав; есть ли противник Каменка, Лепель». Капитан Беляков сформировал разведгруппу в составе 10 БТ-7, 3 БА-10 и взвода мотопехоты, которую возглавил лично. В 18.00 головной дозор группы (3 БТ-7) подошел к реке Черногостица, выяснив, что мосты через нее взорваны. Одновременно боковой дозор из трех БТ-7 южнее шоссе Витебск — Бешенковичи подошел к деревне Соржица (у озера Сарро), форсировал реку и двинулся на север. Примерно в 18.30 боковой и головной дозоры (последний форсировал Черногостицу у взорванного моста), а в 20.00 основные силы разведгруппы (переправились у деревни Паваны) вступили в бой с немцами на западном берегу у Задорожье, Лихачи и юго-западнее деревни Черногостье. Потеряв 4 человека убитыми, 2 ранеными и 4 БТ-7 (2 сгорело, 2 эвакуировано) разведгруппа отошла на восточный берег Черногостицы.

Танки Т-34 и БТ-7, застрявшие при форсировании реки Черногостица. Лето 1941 года. На заднем плане восстановленный немцами мост на шоссе Витебск — Бешенковичи (ЯМ).

В своем докладе командир разведбата капитан Беляков сообщил в штаб дивизии, что «западный берег р. Черногостица и далее к югу междуозерные пространства были заняты обороняющимися частями противника, и на этом рубеже противник имел противотанковые орудия, значительное количество артиллерии танки, частично врытые в землю». Кроме того выяснилось, что болотистое русло реки без предварительной подготовки проходов проходимо только для тяжелых и средних танков. Помимо этого саперы стрелковой дивизии совместно с местным населением «с целью создания полосы препятствий перед передним краем оборонительной полосы взорвали мосты через реки и… на фронте Черногостье и оз. (Сарро) создали различные инженерные препятствия», а также провели эскарпирование восточного берега Черногостицы и его минирование.

В 2.00 6 июля инженерная разведка 27-го танкового полка приступила к рекогносцировке возможных переправ через Черногостицу в районе шоссе Витебск — Бешенковичи. При этом выяснилось, что переправ можно подготовить не более четырех.

28-й танковый полк в 4.00 6 июля получил приказ — выдвинуться к деревне Дубровно на восточном берегу Черногостицы (недалеко от озера Островенское) и в 8.00 «атаковать в направлении Черногостица — Бешенковичи, ударом из-за левого фланга развивать успех 27-го танкового полка». Танкистов здесь должен был поддерживать батальон 14-го мотострелкового полка и 3-я батарея 14-го гаубичного артполка. Кстати сказать, расстояние между крайними флангами 27 и 28-го танковых полков имелся 6-километровый разрыв, занятый отдельными подразделениями мотострелков 14-й дивизии.

В 7.00 6 июля по распоряжению командира 14-й танковой дивизии отряд под командованием командира 27-го танкового полка (2-й батальон 14-го мотострелкового полка при поддержке танков и 14-го гаубичного артполка) «вел боевую разведку на западном берегу р. Черногостица» в районе шоссе Витебск — Бешенковичи. Из-за отсутствия подготовленных переправ для танков и сильного артогня противника, разведка успеха не имела и отошла на исходные позиции. В ходе боя были потеряны шесть танков КВ-2-2 уничтожены немцами (экипаж одного КВ-2 командира батальона Героя Советского Союза капитана г. Хараборкина, сгорел вместе с танком, экипаж второго лейтенанта Журавлева пропал без вести), 2 застряли и были расстреляны противником и 2 с повреждениями ходовой части были эвакуированы на СПАМ. При этом приданный танкистам 2-й батальон 14-го мотострелкового полка дважды пытался форсировать реку, но, попав под сильный огонь противника, отходил в исходное положение.

Это место в наши дни — оно сильно заросло кустами. Сохранились опоры деревянного моста. Август 2010 года (фото автора).

Наступление затруднялось отсутствием артподготовки, так как 14-й гаубичный артполк выдвинулся на позиции ближе к полудню. Стало ясно, что без подготовки переправ и организации поддержки артиллерии форсировать Черногостицу вряд ли возможно.

Что касается 28-го полка, то его боевые машины выдвинулись к Черногостице у деревни Дубровино только к 10.20. К этому времени атака уже была перенесена с 8.00 на 15.00. Командир приданного танкистам батальона 14-го мотострелкового полка, «не имея карты, а только запись населенных пунктов… был направлен в район исходных позиций у Дуброва, куда прибыл с опозданием к 13.00». К этому времени штаб полка установил связь со штабом 14-й танковой дивизии и полком 153-й стрелковой дивизии.

Проведенной рекогносцировкой было установлено, что бродов и переправ через Черногостицу нет, «имевшийся мост у истока реки из озера Островенское был накануне подорван саперами 153 сд, а также и плотина у озера». В результате разрушения плотины вода в реке поднялась почти на 1,5 метра. Ситуация усугублялась тем, что берега Черногостицы в районе Дубровино были накануне заминированы.

Высланная саперная рота 28-го танкового полка начала в спешном порядке снимать мины и пыталась восстановить переправы. Одновременно командир приданного 1-го мотострелкового батальона 14-го мотополка приказал подготовить надувные лодки для форсирования преграды.

В 14.15 прибыл делегат из штаба дивизии с приказом о переносе атаки на 19.00. Однако и к этому времени переправу восстановить не удалось. Несмотря на это, в 19.05 в атаку пошел мотострелковый батальон, который быстро переправился через Черногостицу на надувных лодках и занял плацдарм на западном берегу. Вслед за пехотой двинулся 1-й батальон (тяжелые танки) — 7 КВ-2. Машины сумели переправиться без потерь. А вот БТ-7 форсировать Черногостицу не смогли — при глубине в 1,5 метра и заболоченных берегах ни один танк не сумел переправиться, несколько машин застряло и их пришлось эвакуировать.

Те же застрявшие танки, снятые с моста. Согласно акта на списание, левый Т-34 имеет заводской № 723-11, командир лейтенант Боковиков, правый — № 97-767, командир танка сержант Любар (АСКМ).

В это время командир 28-го полка получил от начальника штаба дивизии распоряжение:

«Атака майора Романовского (командир 27-го танкового полка. — Прим автора) оказалась неудачной. Запрещаю Вам разрозненные атаки по отдельным направлениям. Атака должна быть массовой, поддержанной артиллерией».

В результате атаку перенесли на утро 7 июля. Три КВ-2 переправились на восточный берег, а четыре остались на западном для охраны переправы. Что касается мотострелкового батальона, то, не встречая сопротивления, он к 21.00 вышел к окраине деревни Стрелище, находившейся примерно 6,5 километров северо-западнее переправы, «застав врасплох мотоциклистов и 5 легких танков противника, коротким броском атаковал, сжег 5 танков». Опомнившись, немцы перешли в контратаку, мотострелки залегли и вступили в бой. Примерно через час был получен приказ командира 28-го танкового полка об отходе и прикрытии переправы. С наступлением темноты батальон отошел к переправе, заняв оборону вместе с четырьмя остававшимися на западном берегу Черногостицы КВ-2.

К 4.00 7 июля саперы 27-го танкового и 14-го мотострелкового полков оборудовали три переправы через Черногостицу (работы велись весь день 6 июля и в ночь на 7 июля), ни одной работы закончить не успели. С 4 до 4.30 была произведена артподготовка силами пяти батарей 14-го гаубичного артполка, после чего в атаку двинулся 2-й батальон 14-го мотострелкового полка. Пехотинцы сумели продвинуться вглубь немецких позиций до 4 километров на запад, после чего попали под артобстрел и удары авиации, и залегли. В 9.00 14-й мотострелковый полк получил приказ отойти в исходное положение.

27-й танковый полк бросил в атаку 51 боевую машину (из них 3 КВ и 17 Т-34). На этом же участке действовало 7 БТ-7 разведбата дивизии, 17 машин из батальона связи и 3-го батальона 27-го полка (напомним, что последний находился в резерве командира корпуса). Кроме того, «благодаря исключительно трудной местности в полосе от исходного положения до р. Черногостица (торфяник) завязло 17 танков, из них 2 КВ и 7 Т-34», которые в бою не участвовали.

Тот же ракурс, повторенный в наши дни. Берега реки сильно заросли кустарником, место, где стояли танки, показано стрелкой (фото автора).

Задержавшись при форсировании реки, танки оказались на западном берегу позже пехоты, примерно в 6.30. Таким образом, взаимодействие между пехотинцами и танкистами было нарушено в самом начале атаки. Тем не менее, боевые машины 27-го полка, переправившись через реку и пройдя передний край немецкой обороны «своим огнем и ударной силой уничтожили большое количество огневых средств противника».

При этом в документах 14-й дивизии отмечалось, что после начала атаки 27-го танкового полка противник «начал поспешный отход с переднего края, бросая материальную часть артиллерии и оружие». Действия наших боевых машин на западном берегу реки поддерживались огнем пяти батарей 14-го артполка (20 орудий). Однако этого было явно недостаточно для успешного выполнения боевой задачи.

Выйдя к деревням Задорожье и Лихачи (примерно в 7 километрах западнее Черногостицы), советские танки были атакованы немецкой авиацией. При этом в советских документах отмечалось, что самолеты противника бомбили боевые порядки 27-го полка в течение всего дня. Одновременно по нашим танкам вела огонь артиллерия немцев и их замаскированные танки. Группа до 10 машин под руководством командира 27-го танкового полка майора Романовского «прорвалась через противотанковый район и ушла в его тыл». В дальнейшем связь с этой группой оказалась потерянной и все экипажи числились «пропавшими без вести».

В результате боя, понеся большие потери, около 10.00 27-й танковый полк начал отход на восточный берег Черногостицы.

С наступлением темноты началась эвакуация подбитых и застрявших танков, однако работы затруднял артиллерийско-пулеметный огонь немцев.

Те же танки у моста через Черногостицу. Обратите внимание, что уровень воды в реке значительно выше, чем на предыдущем фото на странице 53. Видимо данная фотография была сделана вскоре после боев, когда из-за взорванной дамбы вода в Черногостице поднялась почти на 1,5 метра.

Всего за 7 июля 27-й танковый полк потерял более 50 % из всех участвовавших в атаке танков, из них 25 машин осталась на территории противника. Большие потери были и в людях, особенно в командном составе. Не вернулись из боя командир 27-го танкового полка майор Романовский со своим экипажем, командир батальона Т-34 майор Гришин, старший батальонный комиссар Шинкоренко, младший политрук Христофоров, лейтенант Терентьев и младший лейтенант Потапов, а также ряд младших командиров и красноармейцев.

Потери матчасти 27-го танкового полка за 7 июля, согласно сохранившимся актам на списание, составляли 27 машин, из них: 3 КВ-1 (один эвакуирован на СПАМ, два подорвались на минах и были разбиты артиллерией), 16 Т-34 (4 машины не вернулись из боя вместе с экипажами, в том числе и машина командира полка майора Романовского, 7 подбиты артогнем и оставлены на территории противника, 2 подбиты и сгорели, 3 застряли и оставлены из-за невозможности эвакуации, из них 2 в реке Черногостица) и 8 БТ-7 (одна эвакуирована на СПАМ, 5 сгорели от артснарядов и один от авиабомб, один застрял в Черногостице и оставлен из-за невозможности эвакуации).

Кроме того, было потеряно два БТ-7 14-го батальона связи, один БТ-7 разведбата и пять 3-го батальона, находившегося в резерве командира корпуса. Таким образом, суммарные потери в полосе 27-го полка составили 35 танков.

Тяжелый бой шел и в полосе наступления 28-го танкового полка. В течение всей ночи с 6 на 7 июля его саперная рота вела восстановление переправы через Черногостицу. Получив приказ штаба дивизии о начале атаки, тяжелые танки 1-го батальона форсировали реку вброд, а машины 2 и 3-го батальонов — по наведенному саперами мосту Переправа закончилась в 6.20, и через 10 минут танки, совместно с пехотинцами 1-го мотострелкового батальона 14-го мотополка, двинулись вперед. Артиллерийской поддержки у 28-го полка не было. Всего в атаку двинулось 54 машины — 48 БТ-7 и 6 КВ-2 — из числившегося к 5 июля 91 танка.

Самоходная установка 88-мм зенитки на шасси 12-тонного полугусеничного тягача (8.8 cm Flak 18 Sfl.Auf Zugkraftwagen 12t). В составе 8-го дивизиона истребителей танков они участвовали в боях на реке Черногостица в июле 1941 года (АСКМ).

Бой длился три с половиной часа, танки 28-го полка продвинулись от места переправы более чем на 10 километров в северо-западном направлении, к 8.00 выйдя к деревням Мартасы и Стрелище. Здесь наши танки попали под перекрестный огонь противотанковых орудий и артиллерии, и с левого фланга были атакованы «колонной танков противника в количестве 22 штук». Понеся потери, 28-й полк и 1-й мотострелковый батальон отошли на исходные позиции, и заняли оборону на высотах восточного берега Черногостицы. Почти сразу же мотострелки и танкисты подверглись атаке немецкой авиации, понеся потери. В документах 28-го полка о причинах неудачной атаки сказано:

«Во время атаки наша авиация отсутствовала. Маневр огнем и наблюдение за полем боя были недостаточны. Эвакуационных средств было недостаточно. Эвакуация раненых производилась танками и из района исходных позиций транспортными машинами мотострелкового полка».

В ходе боя 7 июля 28-й танковый полк потерял безвозвратно 37 боевых машин: 6 КВ-2 (4 разбиты снарядами и сгорели, 1 застряла и 1 вышла из строя из-за поломки главного фрикциона, обе были подорваны из-за невозможности эвакуации) и 31 БТ-7 (12 разбиты снарядами и сгорели, 10 подбиты и оставлены на поле боя, 3 застряли, 6 пропали без вести; часть застрявших и подбитых машин частично подорвана экипажами из-за невозможности эвакуации).

Кстати, на Черногостице против КВ и Т-34 14-й танковой дивизии немцы использовали самоходные установки 88-мм зениток на шасси 12-тонных полугусеничных тягачей (обозначение 8.8 cm Flak 18 Sfl.Auf Zugkraftwagen 12t (Sd.Kfz. 8)). Всего было изготовлено 10 (по другим данным 12) таких машин, шесть из которых были сведены в состав 1-й батареи 8-го дивизиона истребителей танков. В начале июля 1941 года эта батарея была придана 7-й танковой дивизии и по немецким данным в бою 7 июля уничтожила 34 советских танка. Если принять это за истину, то получается, что на эти 88-мм самоходки приходится почти 50 % боевых машин, потерянных в тот день 14-й танковой дивизией (исключая застрявшие и вышедшие из строя по техническим причинам). Если учесть, что с немецкой стороны против наших танков действовали части 7-й танковой дивизии вермахта, то такой результат 88-мм самоходок представляется автору несколько сомнительным. Тем не менее, на долю этих машин может приходиться уничтожение части КВ и Т-34 27-го танкового полка.

Схема боевых действий 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса на реке Черногостица 7 июля 1941 года (схему выполнил Павел Шиткин).

Кстати, по немецким данным две самоходки с 88-мм орудиями также были потеряны в этом бою. Есть подтверждение этого факта и в документах советской стороны. Так, в наградном листе на сержанта В. В. Яковлева, командира БТ-7 (заводской № 832-55, механик-водитель Терехин, заряжающий Конин) 28-го танкового полка 14-й танковой дивизии, сказано следующее:

«Товарищ Яковлев в бою 7 июля у Черногостье проявил мужество и геройство, как командир танка, не щадя своей жизни и несмотря на превосходство огня противника, заметив, что с опушки вели огонь 2 крупнокалиберных самоходных орудия, т. Яковлев решил атаковать. Огнем своего танка уничтожил прислугу орудий и гусеницами раздавил орудия». В бою танк Яковлева был подбит — осколками повредило двигатель, радиатор и бензопровод. Экипаж, сняв пулеметы, действовал в пешем строю. За этот бой В. Яковлев был награжден орденом Красной Звезды.

К 10.00 7 июля подразделения сосредоточились на восточном берегу Черногостицы, а затем отошли в район Гнездиловичи, Светогоры, Островно, где до утра следующего дня они приводили себя в порядок. Одновременно шла эвакуация застрявших боевых машин.

Всего в бою 7 июля 1941 года части 14-й танковой дивизии потеряли 72 танка, более 200 человек было убито, ранено и пропало без вести, среди них было немало командного состава. Так, погибли заместитель начальника отдела политической пропаганды дивизии старший батальонный комиссар Федосеев, командир 27-го танкового полка майор Романовский, помощник начальника политотдела 27-го полка старший политрук Романов, командир батальона тяжелых танков 27-го полка капитан Старых, командир батальона Т-34 майор Гришин и комиссар батальона старший батальонный комиссар Шинкаренко. Большие потери были и среди танковых экипажей — например, в 28-м танковом полку было убито 26 человек (из них 7 человек среднего комсостава), в 5-м батальоне 27-го полка (курсантский батальон на Т-34). Осколками в лицо и руку был ранен командир дивизии полковник Васильев, но остался в строю.

Еще одно фото самоходной установки 88-мм зенитки на полугусеничном тягаче Sd.Kfz. 8. Две таких машины были уничтожены 14-й танковой дивизией в бою 7 июля 1941 года на реке Черногостица (ЯМ).

С немецкой стороны против 14-й танковой дивизии действовали части 7-й танковой дивизии вермахта — 25-й танковый полк, два стрелковых батальона, артиллерийский полк, противотанковый дивизион, уже упоминавшаяся 1-я батарея 8-го противотанкового дивизиона, рота тяжелых пехотных орудий (самоходки SiG 33) а также приданный дивизии 101-й батальон огнеметных танков. Если даже учесть, что эти части с 22 июня понесли определенные потери, то все равно силы довольно значительные. Советским танкам противостояло не менее 35 противотанковых орудий калибра 37–50 мм, до двух десятков 20-мм автоматических зениток (для БТ-7 они представляли серьезную опасность), до 40 пушек и гаубиц калибра 75-150 мм. Немало было и танков. По документам 3-й танковой группы на 30 июня 1941 года безвозвратные потери 7-й танковой дивизии составляли 25 машин из имевшихся к 22 июня 271 танка и САУ (52 Pz.II, 167 Pz.38 (t), 30 Pz.IV, 15 Pz.Bef., 6 150-мм САУ SiG 33 Pz.I). Если даже половина или больше из оставшихся к 7 июля находилась в ремонте, то все равно в составе 7-й дивизии вермахта имелось порядка 100 исправных боевых машин. К этому стоит добавить танки 101-го огнеметного батальона (не менее 30 исправных танков, из них часть Pz.II) и 88-мм самоходки, о которых говорилось выше. Как видно даже при грубом подсчете силы 14-й и 7-й дивизий как минимум равные, даже с учетом наличия у советской стороны 26 Т-34 и КВ. А если учесть тот факт, что немцев поддерживали части 8-го авиакорпуса, а советских самолетов в воздухе не было, то станет ясно, кто имел преимущества.

Не следует забывать и тот факт, что немцы ждали атаки — ведь 5 и 6 июля их «потревожили» своими действиями разведбат и 27-й полк.

Местность в том районе довольно пересеченная, так что замаскировать противотанковые пушки и свои боевые машины для 7-й танковой дивизии вермахта не составляло труда. Кроме того, наступлению 14-й дивизии корпуса Виноградова сильно мешала река Черногостица. Автору данной работы удалось побывать в тех местах и посмотреть места переправ наших танков. Надо сказать, что река протекает в довольно глубоком русле с крутыми берегами и заболоченной долиной. Если честно, то с трудом себе можно представить, как вообще танки могли здесь переправиться, так как спуститься и подняться на берег было трудно даже пешком.

Кроме того, западный берег несколько выше восточного, так что противнику не составляло большого труда выяснить места переправ танков 14-й дивизии.

Танки Pz.38 (t) из состава 7-й танковой дивизии вермахта на марше. Белоруссия, июль 1941 года (АСКМ).

Тем не менее, удержание позиций стоило немцам больших потерь. Так, в журнале боевых действий 3-й танковой группы сказано:

«7-я тд, направленная на Витебск по южному берегу Двины, вскоре остановилась у Дубровы и вела в последующие дни тяжелые, но успешные бои с действовавшими из Витебска частями противника (примерно 3 дивизии, в том числе 2 переброшенные из Москвы танковые)…

7-я тд достигла в течение 7 июля больших успехов в обороне (уничтожено 74 вражеских танка)».

Цифра в 74 танка практически точно соответствует потерям 14-й танковой дивизии за 7 июля — 72 машины. Это и не мудрено — поле боя осталось за 7-й дивизией вермахта, которая легко могла подсчитать уничтоженные танки.

А вот с потерями немецкой стороны дело обстоит несколько сложнее, во всяком случае, автору их обнаружить не удалось. В документах советской стороны приводятся такие данные о немецких потерях за 7 июля:

27-й танковый полк — 24 орудия разных калибров, 4 мотоцикла, колесная машина, 4 противотанковых орудия, 20 танков уничтожено и 10 подбито, до 100 человек пехоты;

28-й полк — 17 танков, из них «5 с 75-мм орудиями и 11 малых танков», 17 противотанковых орудий. А то, что немецкие потери были не маленькие может свидетельствовать тот факт, что один немецкий танк Pz.II был захвачен ПТО и один малый танк (Pz.II) захвачен и приведен в свое расположение воентехником 2-го ранга Рязановым (в политдонесении сказано, что 7 июля он в районе Котцы прорвался с танком глубоко в тыл противника, ходил с танком по тылам, то и дело вступая в бой. Возвратился, привел с собой 13 бойцов с подбитых наших танков, 2 танка и один немецкий»).

Танк КВ-2 из состава 7-го мехкорпуса, оставленный из-за технической неисправности. Согласно актов на списание машин 14-й танковой дивизии, это может быть танк с заводским номером Б-4746, оставленный из-за поломки в 6 километрах от Лиозно.

Небезынтересно привести некоторые выводы, сделанные командиром 28-го танкового полка 14-й дивизии полковником Беловым, направленные им в штаб после боев. Они касаются как действий противника, так и недочетов в своих войсках:

«В районе Черногостица 28 тп вел бой с бронетанковыми частями противника 35-го полка. Противник имел тяжелые танки, средние и легкие танки. Тяжелый танк вооружен 75-мм пушкой и пулеметами. Средний танк вооружен 75-мм пушкой и пулеметами. Легкий танк вооружен 37-мм или 22-мм пушкой и пулеметом. Стрельбу производят с места бронебойно-зажигательными трассирующими снарядами. Танки имеют хорошую подвижность.

Орудия ПТО имеют 22, 37, 75 и 105-мм калибры. Полуавтоматические, все механизированные. Стреляют бронебойно-зажигательными трассирующими снарядами.

Танки противника, как правило, без авиации не работают. Авиация несет охрану колонн, наводит танки противника, взаимодействует путем бомбометания. При бомбометании применяются различной мощности бомбы и фосфорическая жидкость (видимо речь идет о применении немецкими самолетами зажигательных термитных бомб малого калибра. — Прим. автора)…

A. При действиях части в бою желательно иметь при танковых батальонах самостоятельный тыл, организационно входящий в батальон, который бы в период боя обеспечил техническую эвакуацию, санитарную эвакуацию и пополнение боеприпасами и горючим.

Б. Необходимо иметь постоянные сигналы по радио и ракетой для танков и артиллерии (вызов танками огня артиллерии, место нахождения танков).

B. На всех танках иметь четырехсторонние большие номера, не выделяя командирского танка. Номера могут быть армейские и корпусные, трех или четырехзначные. Это поможет наблюдению за командиром и отдельными танками, а также облегчит управление.

Г. Имеющиеся у пехоты ракеты не дают возможности наблюдать из танка за их цветом и пуском. Необходимо иметь больше различных цветов и больше дымных, видимых из башни танка с момента выпуска, т. е. полоса дыма от ракетницы, а не разрыв вверху».

Если обобщить все материалы, то можно сделать вывод о том, что действия 14-й танковой дивизии на Черногостице изначально имели мало шансов на успех. Наступление велось без тщательной разведки, подготовки исходного положения для атаки и маршрутов движения, а также достаточного количества переправ. Не было должным образом налажено взаимодействие мотопехоты с танками и артиллерией, что давало немцам возможность бить атакующие подразделения по частям. Отрицательным образом сказались на состоянии дивизии частые переброски ее частей из одного района в другой, что приводило к изматыванию механиков-водителей и износу матчасти.

Имелись большие проблемы с организацией службы тыла дивизии — ее транспорт вообще не работал в тесной связи и взаимодействии со своими частями, отсутствовали достаточно ясные и продуманные в основных деталях приказы и распоряжения по тылу (за исключением некоторых случаев). Кроме того, ситуация усугублялась отсутствием всякой информации со стороны вышестоящих инстанций. Как отмечалось в документах, вообще «должного руководства со стороны органов тыла как дивизии, так и корпуса, безусловно, не было».

Танки КВ-2 из состава 18-й танковой дивизии, оставленные из-за поломок или отсутствия горючего в районе Сенно. Июль 1941 года. Эти же машины изображены на фото на страницах 62, 63 и 69 (фото предоставил М. Зимний).

Тыловые, да и зачастую боевые части 14-й дивизии не имели в достаточном количестве нормальных топографических карт. Последние либо были старыми (например, 14-й автотранспортный батальон получил карту издания июля 1920 года, ряд обозначенных на ней населенных пунктов уже давно отсутствовал, изменились начертания дорог и т. п.), либо отсутствовали вовсе. Положение с картами изменилось лишь к середине июля 1941 года, когда они поступили в достаточном количестве и нормального качества.

Кстати, некоторые командиры 14-й танковой дивизии считали, что отход частей после боя 7 июля на восточный берег Черногостицы был преждевременным. Так, командир 14-го моторизованного полка писал в своем докладе:

«Надо считать ошибочным отход частей, имеющих успех на главном направлении над противником (район Черногостье Витебское направление), вместо того, чтобы закрепить достигнутый успех и развивать его дальше.

Серьезной ошибкой считаю то положение, что почти все марши совершались днем без прикрытия от авиации и артиллерии противника (отсутствие нашей авиации), что приносило громадный ущерб нашим частям».

БОИ ЗА СЕННО

Получив приказ на выдвижение в направлении Сенно, утром 5 июля 18-я танковая дивизия двинулась двумя колоннами — в правой 36-й танковый полк (маршрут Задорожье, Шотени, Запрудье), в левой все остальные части (маршрут Стриги, Ковали, Сенно). Скорее всего, 36-й танковый полк должен был вступить в соприкосновение с частями 14-й дивизии и организовать общий фронт, но сделать это так и не удалось.

А между тем ситуация для 7-го мехкорпуса начала меняться в худшую сторону. Вслед за 18-й танковой дивизией, через Березину в Борисове переправилась и 17-я танковая дивизия 2-й танковой группы. Сначала она двигалась по шоссе Москва — Минск, но затем повернула на Черею (35 километров юго-западнее Сенно), откуда должна была наступать на Оршу. Впереди двигалась боевая группа в составе стрелкового батальона, разведбата, дивизиона артполка, роты саперов, роты бронетранспортеров и двух батарей 20-мм зениток, которая в 11.00 5 июля взяла Черею, а к 20.00 подошла к Сенно. За этой группой шли основные силы 17-й танковой дивизии, движение которых сильно замедлилось во второй половине дня после сильных дождей, сделавших грунтовые дороги труднопроходимыми. В результате колонна дивизии сильно растянулась, автомобили и тягачи застревали.

Два КВ-2 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, оставленные из-за поломок или отсутствия горючего в районе Сенно. Эти же машины изображены на предыдущем и последующем снимках (АСКМ).

Между тем, передовая боевая группа доложила, что Сенно занято противником — скорее всего это были отходившие части 50-й стрелковой дивизии Красной Армии — и отложила его штурм до утра.

Между тем, как уже говорилось выше, к Сенно, по шоссе от Богушевского двигались основные силы 18-й танковой дивизии Красной Армии. А ее 36-й танковый полк шел севернее, по грунтовым дорогами межозерным дефиле с задачей, не входя в Сенно, нанести удар на северо-запад и войти в соприкосновение с 14-й дивизией 7-го мехкорпуса. Кстати, штаб 18-й дивизии не имел сведений о выдвижении к Сенно частей вермахта.

Утром 6 июля передовая боевая группа немецкой 17-й танковой дивизии взяла Сенно и начала вести разведку в восточном и юго-восточном направлении. Вскоре от разведчиков и своей авиации поступили сведения о движении, к Сенно, крупных сил Красной Армии с танками и артиллерией. Боевая группа немцев в спешном порядке заняла оборону на окраине города, а командир 17-й дивизии приказывает танковому полку дивизии срочно двигаться в Сенно.

Бой за город начался в 10.35 6 июля, когда передовой отряд (3-й батальон 18-го мотострелкового полка и 1-й дивизион 18-го гаубичного артполка) основных сил 18-й дивизии 7-го мехкорпуса столкнулись с немцами в двух километрах северо-восточнее Сенно. В ходе скоротечного боя противник был отброшен на окраину города, но дальше передовой отряд продвинуться не смог.

Командир 18-й танковой дивизии приказал подтянуть основные силы 35-го танкового, 18-го моторизованного полков и 18-го гаубичного артполков и подготовится к атаке.

Во второй половине дня, в результате тяжелого боя части 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса овладели Сенно, выбив оттуда немцев. Кстати, в составе 35-го танкового полка 18-й дивизии не было ни одного КВ — все эти машины входили в состав 36-го полка 18-й дивизии.

Танк КВ-2 из состава 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, оставленный в районе Сенно. Июль 1941 года. Это одна из двух машин, что и на предыдущих фото. На борту башни видны следы много численных снарядных попаданий в заднюю часть башни (АСКМ).

Таким образом, Сенно было взято атакой Т-26 и XT при поддержке пехоты и артиллерии. Эта атака наглядно продемонстрировала, что при хорошо налаженном взаимодействии танковые части Красной Армии могли успешно выполнять боевые задачи, нанося при этом противнику значительные потери. Для 2-й танковой группы это был неприятный момент — продвижение ее дивизий к Орше задерживалось. В журнале боевых действий 47-го танкового корпуса немцев говорилось:

«17-я тд в 5.00 вошла в Сенно и ведет там тяжелые бои с крупными силами противника, поддержанного артиллерией и бронетехникой. Ей не удается продвинуться в юго-восточном направлении в Обольцы или Смоляны…

Поступающие с середины дня данные воздушной разведки свидетельствуют, что противник перебрасывает из Орши через Коханово и Смоляны к Сенно крупные силы, минимум два усиленных полка с артиллерией и танками. Эти силы исключают любое продвижение 17-й тд из Сенно на юг. Дивизия прилагает большие усилия, чтобы отразить многочисленные атаки, проводимые при поддержке танков и направленные частично ей во фланг. Эти атаки тем чувствительнее для дивизии, что из-за плохих дорожных условий она с утра сильно растянута на дороге Черея — Сенно».

Утром 7 июля вступил в бой и 36-й танковый полк, который двигался правее основных сил 18-й дивизии по маршруту Задорожье — Шотени — Запрудье (северо-восточнее Сенно), причем он проходил через узкий перешеек между озерами Ходцы и Липно. Как уже говорилось выше, этот полк не должен был заходить в Сенно, а минуя город наступать на Камень, Лепель и установить контакт с частями 14-й дивизии 7-го мехкорпуса. Однако, не доходя до Шотени, в районе деревень Карповичи, Войлево и Тальцы полк встретил части 7-й танковой дивизии вермахта (37-й разведбат, две танковых роты 25-го танкового полка, подразделения 7-й мотострелковой бригады) с которыми вступил в бой. Не имея поддержки пехоты и артиллерии, 36-й танковый полк вел здесь безрезультатные бои до 18.00 8 июля, после чего отошел на юг.

По данным штаба 7-й танковой дивизии вермахта только за 7 июля она уничтожила в районе Шотени 17 танков противника, из которых было два сверхтяжелых со 150-мм орудиями, 2 тяжелых и один средний. Не совсем понятно, о чем идет речь, так как в 35-м полку 18-й дивизии средних танков не было — к утру 5 июля в его составе числилось 105 Т-26, 10 КВ-2 и 7 бронемашин. Некоторое количество «двадцатьшестых» наверняка отстали в ходе марша, как, по-видимому, и один КВ-2. По сведениям штаба 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса в боях за 6–8 июля 36-й полк потерял безвозвратно только 2 КВ-2, так что о том, откуда взялись упомянутые в немецкой сводке еще два тяжелых и средний советские танки остается только гадать.

Танк БТ-7 с эмблемой 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии на кормовом листе корпуса — белый ромб с цифрой 4 в нем. Фото сделано во второй половине июля 1941 года, уже после боев дивизии на рубеже реки Черногостицы (АСКМ).

Утром 7 июля части 17-й танковой дивизии попытались отбить занятый частями 7-го мехкорпуса Красной Армии Сенно. Немцы действовали двумя группами: северной (по советским оценкам до 20 танков), и западной (до 65 боевых машин). Кстати, оценка численности танков противника (до 85 машин), сделанная частями 18-й дивизии довольно точно соответствует реальной — по состоянию на вечер 4 июля в 17-й танковой дивизии вермахта числилось 80 боеспособных танков и БТР. Немецкие атаки поддерживались артиллерией и авиацией, при этом самолеты бомбили части 18-й дивизии в течение всего дня.

В отчете о боевых действиях 18-й танковой дивизии есть такая любопытная запись:

«Танки северной группы все наступали с красными флагами. Находящаяся на с. в. окраине Сенно рота 18 МСП приняла эти танки за свои, но противник сблизившись открыл огонь по роте и нанес ей тяжелые потери».

Вероятнее всего красные флаги — это государственные флаги Германии того времени (красный фон в центре белый круг со свастикой), которые наземные войска использовали для опознавания своей авиацией.

Как бы там ни было, атакующие немецкие танки были встречены сильным огнем 18-й танковой дивизии — один батальон 35-го танкового полка занимал оборону на западной окраине города, с господствующих над местностью высот, два батальона 35-го полка закрепились на опушке леса северо-восточнее Сенно, а 18-й мотострелковый полк окапался на высотах юго-восточнее города. Действия пехоты и танков поддерживал 18-й гаубичный артполк, ведя огонь с позиций восточнее города. В результате немцы понесли потери, и отошли, не сумев прорваться к Сенно.

Через некоторое время части 17-й танковой дивизии немцев при поддержке авиации вновь атаковали город, завязались тяжелые бои. В документах 7-го мехкорпуса говорится о том, что город три раза переходил из рук в руки, но, тем не менее, к вечеру 7 июля оставался в руках частей Красной Армии.

Уничтоженный в бою танк БТ-7 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии — на корме хорошо виден белый ромб с цифрой 4 внутри. Июль 1941 года. Судя по размеру пробоины (в кормовом листе слева), машина была уничтожена огнем 88-мм зенитки.

О напряженности боев можно судить по записям в журнале боевых действий 47-го танкового корпуса 2-й танковой группы немцев за 7 июля 1941 года:

«17-й тд из-за плохих дорог и вражеских атак очень медленно удается концентрация в районе Сенно. Дивизии не удается потеснить противника, располагающего крупными силами артиллерии и танков у Сенно и восточнее…

К этому моменту у командования корпуса создается впечатление, что противник больше не отступает, ведя сдерживающие бои, а перешел к контрнаступлению крупными силами в северо-западном направлении через Сенно на Лепель.

Во второй половине дня воздушная разведка установила переброску моторизованных и танковых соединений к фронту 17-й тд…

Во второй половине дня и вечером… 17-я тд вынуждена прилагать большие усилия для отражения атак противника. Последний атакует снова и снова вдоль линии Сенно — Оздорники несколькими волнами при сильной поддержке артиллерии и танков. Все атаки отражены, множество танков уничтожено…

Слева 7-я тд ведет тяжелые бои на линии севернее Сенно — Двинский шлюз в 33 км севернее Сенно. Установить непосредственный контакт между частями 17-й и 7-й тд не удается.

В Сенно мотоциклетный батальон 7-й тд сражается вместе с 17-й тд. Связь между этим батальоном и его дивизией отсутствует».

Как видно из этого документа, не все так гладко было и у немцев — отсутствовало взаимодействие между соседними дивизиями, одна из которых «потеряла» свой мотоциклетный батальон.

Ранним утром 8 июля немецкие части при поддержке артиллерии атаковали позиции 18-й дивизии в Сенно с трех направлений: из района Скопланы (до 20 танков) и из районов Заозерье и Тухинки, но атаки были отбиты с большими потерями для противника. Примерно в 12.00 8 июля к наземным частям немцев присоединилась и авиация — бомбардировщики 8-го авиакорпуса «начали поливать танки и артиллерию фосфорной жидкостью и бомбить». Под прикрытием авиации части 17-й и подошедшей с севера 7-й танковых дивизий вермахта вновь атаковали город и в результате ожесточенного боя выбили из него части 18-й дивизии 7-го мехкорпуса, понесшей к этому времени большие потери. В результате, части 35-го танкового, 18-го мотострелкового и 18-го гаубичного полков начали отход на запад, вдоль шоссе на Богушевское. Тем не менее, немецкие части несли также большие потери. Например, попытка охватить отходившие советские части с востока дорого стоила 25-му танковому полку 7-й танковой дивизии.

Оставленный из-за поломки или отсутствия горючего БТ-7 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии (в ромбе на корме видна цифра 4). Июль 1941 года. Машина не имеет видимых повреждений (АСКМ).

Пытаясь атаковать из района Ковали и перерезать шоссе, батальон этого полка нарвался на подразделения 35-го полка 18-й дивизии и в результате ожесточенного боя потерял 8 танков из 39, и отошел. Кстати, это подтверждают и документы советской стороны, в которых сказано:

«8 июля командир 1-го батальона 35-го танкового полка Герой Советского Союза т. Прошин (звание получил 7 апреля 1940 года за боевые действия на Карельском перешейке, где командовал ротой 85-го танкового батальона 39-й легкотанковой бригады. — Прим. автора) лично уничтожил 4 танка противника, а его батальон — 8 танков».

Как видно из этого примера зачастую советские данные о потерях, нанесенных противнику, могут быть правильными. Кроме того, этот эпизод показывает, что при грамотном командовании и управлении можно было наносить существенные потери противнику и на танках Т-26 (напомним, что в 35-м полку имелись только Т-26 и XT).

Однако героизм отдельных подразделений не мог переломить ситуации в пользу 18-й танковой дивизии, которая к 21.00 отошла на запад от Сенно в район Пустынки. Здесь к основным частям дивизии присоединился 36-й танковый полк, совершивший марш от Шотени.

Всего по данным штаба 18-й танковой дивизии в боях за 6–8 июля 1941 года она потеряла 229 человек убитыми, 585 ранеными и 889 числились пропавшими без вести. При этом 49 % всех потерь приходилось на 8 июля. Тем не менее, в тот же день на основании приказа штаба 20-й армии штаб 7-го мехкорпуса приказал 18-й дивизии «продолжать выполнение поставленной ранее задачи и к исходу дня выйти в район Сокорово, Немирово, Камень».

Одновременно приказом по корпусу на направление Сенно перебрасывалась 14-я танковая дивизия с Черногостицы — она должна была с рубежа Латыгово, Савиничи нанести удар «во фланг и тыл противника, во взаимодействии с 18 тд наступать в направлении Добригоры». При этом глубина задачи дивизии составляла без малого 100 километров. Первоначально планировалась перебросить дивизию на угрожаемый участок к 14.00 8 июля. Однако находившийся в штабе 7-го мехкорпуса генерал-майор Борзиков (заместитель командующего Западным фронтом по автобронетанковым войскам) приказал «в связи с сильным воздействием авиации противника» задержать выступление и 14-я дивизия начала выдвижение двумя колоннами только в 14.00. При этом связь с действовавшей на направлении Сенно 18-й дивизией отсутствовала.

К 22.00 танковые полки 14-й танковой дивизии вышли на рубеж Тепляки, Узречье, где остановились для заправки и осмотра машин. 14-й мотострелковый полк по приказу штаба корпуса занял оборону на рубеже озера Липно. Что касается 18-й танковой дивизии, то она к утру 9 июля была выведена на рубеж реки Оболянка, где приводила себя в порядок.

Подбитый в бою танк БТ-7 28-го танкового полка 14-й танковой дивизии — в ромбе на корме различима цифра 5. Июль 1941 года. У машины отсутствует правая гусеница (АСКМ).

В 14.00 9 июля штаб 7-го мехкорпуса получил приказ командарма 20-й армии генерала Курочкина — наступать в направлении Чашники, уничтожить противника восточнее Чашники и к исходу дня выйти в район Каменишев. Начать атаку требовалось в 16.00. Однако к этому времени немцы получили подкрепление в виде 12-й танковой дивизии 3-й танковой группы — к вечеру 8 июля ее части подошли к Сенно.

Тем не менее, 27 и 28-й танковые полки 14-й дивизии в 16.00 перешли в наступление (18-я дивизия к этому времени еще занимала оборону, приводя себя в порядок), но через полчаса поступил приказ штаба 20-й армии о приостановке наступления. Около 18.00 полки получили распоряжение вернуться в исходное положение. Однако сразу выполнить это не удалось — 28-й полк, например, вышел на исходные позиции только утром 10 июля. Кстати, к моменту начала атаки 28-й полк имел всего 13 БТ-7, немногим больше было и в 27-м полку.

Собственно говоря, можно считать, что этой атакой и закончились наступательные действия 7-го мехкорпуса на Лепельском направлении. В последующие дни дивизии корпуса получили приказ штаба 20-й армии отходить в район Лиозно и Заольша. При этом 10 июля «в связи с прорывом противника севернее р. Западная Двина и захватом г. Витебска» части 14-й танковой дивизии нанесли «короткий удар в западном направлении с задачей: отбросить противника в западном направлении и дать возможность главным силам корпуса отхода за р. Лучеса». В тот же день части дивизии вели бои за переправу у Стриги, уничтожив два средних и пять легких танков противника.

18-я танковая дивизия 10 июля вела бои на рубеже реки Оболянка, отбивая немецкие атаки и находясь под непрерывной бомбежкой немецкой авиации. С 15.00 дивизия стала отходить на Богушевское, откуда по Витебскому шоссе в район Пески, где сосредоточилась к вечеру 11 июля.

Впоследствии оставшиеся танки каждой дивизии свели в два танковых полка, которые действовали в составе 19-й армии до середины июля 1941 года, после чего 14 и 18-ю дивизии вывели в тыл. В конце того же месяца 14-ю танковую дивизию переформировали в запасной танковый полк, а 18-ю в сентябре 1941 года — в 127-ю танковую бригаду.

Танк Pz.II 17-й танковой дивизии вермахта, уничтоженный в ходе боев в районе Сенно в июле 1941 года. Внутренним взрывом у машины сорвало башню и вырвало лобовой лист корпуса (ЯМ).

ДЕЙСТВИЯ 5-ГО МЕХКОРПУСА

Как уже говорилось выше, совместно с 7-м механизированным корпусом наступать на Лепель должен был 5-й мехкорпус генерала Алексеенко, который вводился в бой буквально «с колес».

Так, 6 июля 1941 года штаб 5-го механизированного корпуса получил боевое распоряжение штаба 20-й армии с задачей «во взаимодействии с 7 мк, имея задачу уничтожить противостоящего противника и к исходу дня овладеть Лепель».

Исходя из этого Алексеенко приказал 17-й танковой дивизии наступать вдоль железной дороги Орша — Лепель и к исходу дня овладеть северной половиной Лепеля. 13-я танковая дивизия должна была атаковать в направлении Башиловка — Лепель и к вечеру занять южную половину города. Отряд 109-й моторизованной дивизии находился «во втором эшелоне корпуса, уступом слева за 13 тд, имея задачу — с выходом 13 и 17 тд в район Лепель занять оборону и прикрыть сосредоточение корпуса с запада». При этом отряд 109-й дивизии разделили на два отряда — первый, под командованием майора Мернова в составе 3-го батальона 16-го танкового полка и 1-го батальона 602-го мотострелкового полка (23 танка) должен был наступать на Лепель, а второй (под руководством командира 602-го полка майора Н. Масонова, 4-й батальон 16-го танкового полка и 3-й батальон 602-го полка, 22 танка) генерал Алексеенко выделил в свой резерв.

Начав выдвижение на исходные рубежи 6 июля, 5-й мехкорпус попал в исключительно неблагоприятные условия — болотистая местность, большое количество ручьев и речек. Кроме того, из-за постоянного проливного дождя грунтовые дороги размокли, что значительно затрудняло движение колесных машин и артиллерии, а также приводило к увеличенному расходу горючего. В результате к 20.00 части корпуса остановились. Алексеенко приказал в течение ночи подвезти горючее и привести в порядок матчасть, чтобы с утра перейти в наступление. Однако сделать это не удалось.

Так, шедшая впереди боевая часть 25 и 26-го танковых полков 13-й танковой дивизии (без тылов) во главе с командиром дивизии полковником Ф. Грачевым (без штаба), из-за недостатка горючего остановилась в районе Пейно, и до вечера 7 июля ждала подхода заправщиков.

Кроме того, артиллерия 13-го гаубичного артполка и большая часть колесных машин 13-го мотополка остановилась у населенного пункта Обольцы — здесь протекала речушка с сильно заболоченными берегами, мост через которую оказался разрушен. И если танки 25 и 26-го полков сумели здесь переправиться, то для колесной технике и тягачей это вылилось в целую проблему.

Не лучше обстояли дела и в соседней 17-й танковой дивизии полковника И. Корчагина, которая в 1.30 6 июля выступила из района Клоповка на шоссе Орша — Витебск. К вечеру того же дня дивизия встала в районе Мошево, Воронино, Смоляны, Рясновский, Немойта, Рясно также из-за отсутствия горючего, которое сумели доставить только вечером 7 июля.

Однако, несмотря на то, что основные силы дивизии остановились, полковник Корчагин в 18.00 6 июля направил два отряда из состава 17-го разведбата для установления связи с действующим севернее 7-м механизированным корпусом. Первый отряд (2 БА-20, 2 БА-10 6 БТ) под командованием лейтенанта Карабана получил от комдива задачу выйти в район Сенно и войти в связь с 18-й танковой дивизией. Достигнув Сенно, разведчики вступили в бой совместно с частями 18-й дивизии, при этом потеряли 2 человек ранеными и 4 сгоревших танка, уничтожили противотанковую пушку несколько солдат и одного офицера. Это один из двух документально установленных случаев, когда во время Лепельского контрудара мехкорпуса пытались установить связь с соседними соединениями. Правда эта попытка результата не дала, 5 и 7-й корпуса фактически действовали сами по себе.

Танки XT-130 и КВ-2 из состава 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, оставленные на дороге в районе Сенно из-за поломок или отсутствия горючего. Июль 1941 года. Впоследствии машины, чтобы не мешали проезду, немцы стащили с дороги (фото предоставил М. Свирин).

Второй отряд (взвод танков) получив задачу по разведке противника в районе Смоляны, выполнить ее не смог из-за недостатка горючего и «недостаточной инициативы» командира отряда.

С трудом по раскисшим проселочным дорогам двигались вперед и отряды 109-й моторизованной дивизии. Так, к вечеру 6 июля отряд майора Мернова, постоянно вытаскивая застрявшие автомобили тракторами и танками, достиг переправы в Обольцах, где его движение задержалось из-за остановившихся частей 13-й танковой дивизии.

Утром 7 июля начальник штаба 13-й танковой дивизии подполковник М. Хромченко, собрав 10 танков, отставших из-за отсутствия горючего, заправил их из цистерн 17-й дивизии, стоящей в Обольцах, посадил на танки офицеров штаба и двинулся вперед. Практически в это же время к Хромченко прибыл делегат связи от командира дивизии с сообщением:

«Танки сосредоточены в районе М. Лукомоль и стоят без горючего, срочно доставить горючее». Начальник штаба приказал старшему лейтенанту В. Мелких после восстановления моста через ручей собрать все цистерны дивизии, находящиеся на подходе к Обольцам и направить их в танковые полки, после чего переправить мотострелковый, а за ним и артиллерийский полки.

Сам Хромченко возглавил колонну из 10 танков с офицерами штаба и направился по маршруту Малая Белица, Монголия, Осиновка, Ховчи, Толпино, М. Лукмоль. В районе Ховчи от местного населения удалось узнать, что Толпино занято немцами. Свернув в кустарник, подполковник Хромченко, после проведенной разведки приказал атаковать Толпино десятью танками с трех направлений — с севера, востока и юга. Противник — до батальона пехоты, батарея противотанковых орудий и до дивизиона тяжелой артиллерии на западном берегу реки Усвейки был застигнут врасплох. Уничтожив два противотанковых орудия и рассеяв пехоту, все танки без потерь отошли на исходные позиции в район Ховчи, а оттуда выдвинулись на Барсуки. В районе этого населенного пункта танки были обстреляны немецкой артиллерией, в результате чего один танк сгорел, второй был подбит, убито два и ранено три человека, а еще четыре не вернулись с поля боя.

Танк Т-26 (с конической башней и наклонными бортами подбашенной коробки) 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, подбитый или оставленный экипажем в районе Сенно. Июль 1941 года (ЯМ).

Узнав от местных жителей о том, что ближайшие населенные пункты заняты немцами, подполковник Хромченко решил отойти к Обольцам, доложить полученные данные о противнике командиру корпуса и установить нахождение частей дивизии. Однако штаб 5-го мехкорпуса удалось отыскать только к 7.00 8 июля.

В 17-й танковой дивизии для дальнейшего продвижения вперед и выполнения боевой задачи формируется передовой отряд под командованием командира 17-го мотострелкового полка майора Д. Михайловского — 1-й батальон и батарея полковых орудий 17-го мотополка, 2-й батальон 33-го танкового полка, 1-й дивизион 17-го артполка и саперный взвод. Этот отряд получил задачу «к исходу дня захватить Лепель и удержать его до подхода частей дивизии».

Начав движение в 14.30 7 июля, примерно в 18.00 отряд вступил в бой с немецкими подразделениями в районе Теребини, и к утру следующего дня занял этот населенный пункт.

Командир дивизии полковник И. Корчагин решил ввести в бой основные силы 17-го мотострелкового, 33-го танкового и 17-го артиллерийского полков, «окружить и уничтожить обороняющегося противника и в дальнейшем наступать на Лепель». В 9.30 8 июля отряд Михайловского неожиданно атаковал Большие Липовичи, после чего «противник начал бежать, в результате атаки захвачено и уничтожено: орудий разных калибров — 24, танков — 3, тракторов — 4, автомашин — 3, штаб гарнизона».

Однако из-за отсутствия горючего танки 33-го полка перейти к преследованию не смогли. Часть машин, которые в ходе боя углубились в тыл противника, вернулась обратно. Однако заправке танков 33-го полка сильно мешали немецкие самолеты: как отмечалось в документах, «при подвозе горючего и боеприпасов авиация проявляла исключительную активность, в результате чего часть машин сгорела». По немецким данным, в районе Теребини и Толпино советским танкам противостояли части 27-го артполка и 63-го мотополка 17-й танковой дивизии вермахта. Причем в немецких документах говорилось о том, что бои носили очень ожесточенных характер, часть орудий вместе с расчетами была уничтожена, а подразделения 63-го мотополка вынуждены отступить.

Уничтоженный экранированный танк Т-26 (с конической башней и наклонными бортами подбашенной коробки). Экранировка такого типа производилась во время советско-финляндской войны, несколько экранированных Т-26 имелись в составе 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса во время боев под Сенно.

Здесь следует сказать, что задержка начала наступления 5-го мехкорпуса из-за отсутствия горючего обошлась соединениям генерала Алексеенко довольно дорого. Дело в том, что 6 июля 1941 года части 17-й танковой дивизии вермахта своими основными силами наступали вдоль шоссе от Череи на Сенно, где вела бой 18-я дивизия 7-го мехкорпуса Красной Армии. Однако советское командование об этом не знало. Именно на соединения 17-й танковой дивизии вермахта наткнулись части 17-й танковой дивизии Красной Армии 7 и 8 июля 1941 года.

34-й танковый полк 17-й дивизии, действовавший на самом правом фланге 5-го мехкорпуса, с 4.30 до 14.00 8 июля вел бой с группой противника, насчитывающей по оценкам нашей разведки, до 50 бронеединиц, две батареи 20-мм зенитных орудий, до дивизиона 105-мм орудий и роту мотоциклистов. Немцы занимали оборону в районе Латыгаль — Федеративный.

В авангарде полка действовал передовой отряд подполковника Кузнецова (2-й батальон, 10 танков 1-го батальона и 2 Т-34), за ним двигались основные силы. В результате атаки в 5.00 8 июля, в которой участвовало 2 КВ, 3 Т-34 и 15 БТ-7, 34-й полк успеха не добился и отошел, потеряв 4 танка. К этому же времени подтянулось 11 Т-26, которые отстали во время марша.

Через час БТ головного отряда и 1-го батальона заняли оборону у рощи в районе Дубня. Заметив это, в 14.00 немцы открыли по ним сильный артиллерийский огонь и начали бомбить с самолетов, выведя из строя часть машин. Танки 34-го полка пытались атаковать позиции немецкой артиллерии но, потеряв 14 машин, отошли. По советским данным в результате этого боя было уничтожено 10 орудий, 7 пулеметов и 8 танков противника.

Однако примерно в 18.00 последовала немецкая контратака, в которой участвовали подразделения 39-го танкового полка, 27-го саперного и 27-го разведывательного батальона 17-й танковой дивизии вермахта.

Танк КВ-1 из состава 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии, застрявший и оставленный экипажем. Июль 1941 года. Судя по актам на списание, это машина с заводским номером М-4658 была оставлена между деревней Щелки и Витебском (РГАКФД).

По оценкам штаба 5-го мехкорпуса «около 100 средних и легких танков противника прорвали противотанковую оборону 34-го танкового полка на фронте Дубняки, Станюжи и противотанковую оборону, организованную на северной опушке леса северо-западнее и северо-восточнее Бурбин, и прорвались в направлении КП корпуса и далее нанесли удар по тылу главной группировки… частей 17 тд. В результате такого удара боевые порядки частей были нарушены и части откатились в разных направлениях: 33-й танковый полк — в лес восточнее Трудовик, 34-й танковый полк, после ряда контратак, понеся большие потери — в лес западнее Буй, одновременно не давая противнику распространяться на восток».

В отчете о боевых действиях 17-й танковой дивизии сказано, что «КП штадива и 1, 2/33 полка контратаковал противник с тыла силой до 60 танков и 600 мотоциклистов, с этого момента дивизия была окружена».

Кроме того, примерно с 13.00 и до 21.00 немецкая авиация непрерывно бомбила боевые порядки дивизии, в результате чего мотострелковый полк оказался отрезанным от остальных частей. Попытка танков 33-го полка прорваться к мотострелкам не удалась из-за «преследования буквально каждой машины» самолетами противника. В результате к 21.30 полк отошел в район Потово, где занял круговую оборону.

Тот же КВ-1, что и на предыдущем фото. На кормовом листе башни, справа от пулеметной установки, просматривается белый ромб с цифрой 4 внутри — эмблема 27-го танкового полка 18-й танковой дивизии (АСКМ).

Кстати, во время боя 8 июля активно действовал 17-й разведбат дивизии, из состава которого было выделено три группы с задачей «наблюдения за боем своих частей и действиями противника». Первая группа (3 БТ-7 и БА-10, возглавлял ее командир батальона капитан М. Соловьев) действовала на стыке 33-го танкового и 17-го мотострелкового полков. В силу сложившийся тяжелой обстановки отряд вступил в бой, уничтожив 2 танка, 8 мотоциклов и орудие противника. Вторая группа — средний броневик под командованием сержанта Пустобаева действовала с 17-м артполком, прикрывая его командный пункт, уничтожив несколько человек пехоты и танк противника. Третья — две средних бронемашины, командир политрук Котянкин — оперировала на флангах отряда подполковника Михайловского. Всего за 8 июля 17-й разведывательный батальон потерял 4 танка БТ и 6 бронемашин.

Наступавшая левее 17-й 13-я танковая дивизия 5-го мехкорпуса действовала не намного успешнее. Получив от начальника штаба подполковника Хромченко сведения о наличии противника в Толпино, командир дивизии полковник Грачев отдал приказ атаковать. Командиры полков получили боевые задачи около 8.30 7 июля, но сразу приступить к их выполнению не смогли. 26-й танковый полк занял исходное положение для атаки к 11.00, 25-й полк стоял без горючего и в исходное положение вышла только разведка, 13-й мотострелковый полк развернулся к 11.30, а 13-й артполк, 13-й зенитный дивизион и батальон тяжелых танков КВ находились на подходе. Начальник штаба 5-го мехкорпуса генерал-майор Журавлев приказал: не ожидая «26 тп и 13 ап вступить немедленно в бой наличными силами».

Таким образом, предполагалось атаковать потревоженные накануне немецкие части без тщательной разведки, без артподготовки, без вхождения пехоты в соприкосновение с противником, без взаимодействия с 25-м танковым полком. В результате, 13-я танковая дивизия вступала в бой не полным составом и по частям, с нарушенным управлением и без налаженного взаимодействия между частями.

Атака началась в 12.00 без поддержки артиллерии — первый дивизион 13-го артполка занял позиции и открыл огонь только в 14.00, а второй к 17.00 и в бою участия не принимал.

Тот же КВ-1, что и на предыдущих фото. Машина застряла на месте строящегося моста. Позже немцы построили над танком деревянный мост (АСКМ).

К 15.00 части 13-й танковой дивизии с рубежа Осиновка, Лозы вышла: 25-й танковый полк — устье Хавчи, 26-й танковый полк — Барсуки, 13-й мотострелковый полк, действующий без артиллерии и танков — Будилино, Батовка. С 16.00 до 20.00 части дивизии провели пять безуспешных танковых атак на немецкие позиции, которые привели к большим потерям матчасти из-за сильного артогня противника. Кроме того, с 15.00 до 20.00 немецкая авиация непрерывно бомбила боевые порядки дивизии.

После 20.00 немцы начали отход на юго-запад, на Черею и в северном направлении, и командир дивизии полковник Ф. Грачев планировал атаковать их своим резервом — батальоном тяжелых танков, так как к этому времени оставшиеся в строю боевые машины требовали пополнения боеприпасами и приведения себя в порядок. Однако организованной атаки не вышло — тридцатьчетверки и КВ прибыли только к 22.00. Поэтому Грачев принял решение поочередно отвести танки в тыл для заправки и осмотра, прикрывшись с фронта мотострелковым полком.

К исходу 8 июля 1941 года части 13-й танковой дивизии отошли и приступили к заправке машин и пополнении боеприпасами. В течение дня дивизия понесла следующие потери: 25-й танковый полк — 27 машин, 26-й полк — 47 машин и батальон КВ и Т-34-6 машин. По донесению командира дивизии в результате боя «было уничтожено до 2-х батарей ПТО и до батальона мотопехоты, до 150 автомашин противника, 2 танка. Оставив убитыми на поле боя до 150 человек противник отступил на Черея».

Танк КВ-2, перевернувшийся в Витебске. Машина № 4697 входила в состав 28-го танкового полка 14-й дивизии, 7 июля была отправлена на СПАМ. 10 июля, во время боя за Витебск, перевернулась на подъеме у моста через Западную Двину (АСКМ).

Тем не менее, атаки частей 5-го мехкорпуса оказались весьма ощутимыми для частей 47-го моторизованного корпуса немцев, отмечавших следующее:

«С утра 8 июля вражеские атаки продолжились с прежней силой, в первую очередь из района Смоляны на линию Сенно — Черея…

Своего апогея атаки достигают ближе к середине дня, противнику удается прорвать оборону 17-й танковой дивизии между Сенно и Липовичи — Толпино, и отрезать тыловые части в районе Череи от основной массы дивизии. Благодаря отличной работе люфтваффе удается в середине дня облегчить положение находящейся под сильным давлением дивизии…

К позднему вечеру все вражеские атаки отражены. Наземными частями и люфтваффе уничтожены более 200 танков, в том числе более 100 танков — 17-й танковой дивизией».

Кстати, и немецкие, и советские документы сходятся в одном — эффективной работе самолетов 8-го авиакорпуса люфтваффе. Поэтому не исключено, что большие потери, в том числе и в танках, 5-й мехкорпус понес от действия авиации — осколки бомб легко могли пробить броню Т-26 и БТ.

Не будет преувеличением сказать, что наступление механизированного корпуса генерала Алексеенко фактически закончилось вечером 8 июля — понесшим большие потери в людях и технике частям требовалась передышка. Например, в 2.00 9 июля 13-я танковая получила задачу — готовиться к наступлению с целью «ликвидации противника на рубеже Чаровка, Бочарово», а также попытаться установить связь с 17-м мотострелковым полком, наступавшей правее 17-й танковой дивизии. Одновременно приказывалось эвакуировать с поля боя всю «подбитую и испорченную матчасть». Но в течение 9 июля части дивизии боевых действий не вели — приводили себя в порядок и осуществляли разведку в направлении Толпино. Днем в течение пяти часов немецкая авиация бомбила боевые порядки дивизии, но больших потерь не было — несколько человек убитых и раненых.

17-я танковая дивизия 9 июля пыталась установить связь с окруженным 17-м мотострелковым полком, но безуспешно. А полк тем временем пытался прорваться сам и днем при поддержке имевшихся 6 БТ-7, и дивизиона 17-го артполка (он попал в окружение вместе с мотопехотой) атаковал немецкие позиции у Толпино. По докладу штаба 17-го мотополка в ходе боя было уничтожено до 50 немецких автомашин и потеряно 5 БТ.

34-й танковый полк этой же дивизии 9 июля приводил себя в порядок — к этому моменту его потери составили 20 человек убитыми, 19 ранеными и 42 пропавшими без вести, а также 84 танка, штабной автобус и радиостанция 5-АК. За это же время по донесению штаба полка было уничтожено 9 немецких танков, 3 бронемашины, 16 противотанковых орудий и 5 пулеметов.

33-й танковый полк, как и 17-й мотострелковый отрезанный от основных частей дивизии, 9 июля собирал и ремонтировал свои танки и готовился к прорыву для соединения с основными силами 17-й танковой.

Тот же КВ-2, что и на предыдущем снимке. Согласно акта на списание, при оставлении Витебска Красной Армией машина была подорвана (АСКМ).

А как же действовали части 109-й моторизованной дивизии 5-го мехкорпуса? Напомним, что ее разделили на два отряда — майора Мернова и майора Масонова, причем последний был выделен в резерв командира корпуса.

7 июля в 18.35 майор Мернов получил приказ от штаба 5-го мехкорпуса — направить специальную группу (танковый, пулеметный и стрелковый взвода) в Толочин. Группе поручалось провести разведку состояния тылов корпуса на левом фланге и установить связь с 1-й моторизованной дивизией, действовавшей вдоль автострады Москва — Минск. Группа, которой командовал лейтенант Кравченко, выступила в 21.00, но в районе Романова была неожиданно атакована немецкими танками. В ходе боя одна бетешка сгорела вместе с экипажем, еще две было подбито. Ответным огнем наши танкисты подбили три немецких боевых машины. Это вторая попытка в ходе боевых действий мех-корпусов 20-й армии на Лепельском направлении установить связь с соседними соединениями. Однако, как видно и эта попытка оказалась неудачной.

8 июля отряд Мернова продолжал движение на Лепель, но его действия задерживались завалами на дорогах, которые сделало местное население по распоряжению инженерных частей Красной Армии еще в конце июня 1941 года. К 18.00 отряд занял позиции в районе Бобовки для атаки на Черею, но вскоре подвергся сильной бомбардировке немецкими самолетами и в бой не вступил. А утром следующего дня из-за отхода 13-й танковой дивизии пришлось отступить и отряду, занявшему позиции у Радомли.

В 0.30 10 июля 1941 года штаб корпуса получил боевой приказ № 18 штаба 20-й армии, в котором корпусу ставилась задача «разбить противостоящие части противника во взаимодействии с 7 мк к исходу дня овладеть Бешенковичи». В штабе 20-й армии видимо плохо представляли себе обстановку — сильно потрепанные и понесшие большие потери дивизии 5-го мехкорпуса едва ли были готовы к переходу в наступление, да к тому же на расстояние более 40 километров. Кроме того, утром 9 июля к Сенно подошли передовые части 12-й танковой дивизии 3-й танковой группы, в результате чего при любом раскладе намеченное наступление 5-го мехкорпуса на Бешенковичи было обречено на неудачу.

Немецкий танк Pz.II из состава 17-й танковой дивизии вермахта, уничтоженный во время боев за Сенно. Июль 1941 года (фото предоставил Ю. Пашолок).

Однако к утру 10 июля ситуация для 5-го мехкорпуса значительно осложнилась. Так, разведкой было установлено, что «противник перешел к активным действиям с направления Сенно и ведет разведку сосредоточения корпуса с севера и с востока, направляясь в район Обольцы по дорогам, ведущим от Сенно на Обольцы и Сенно — ст. Бурбин…

С утра Обольцы были заняты противником».

Указанные в донесении немецкие части — это 17-я танковая дивизия вермахта, которая выполняя ранее поставленную боевую задачу двигалась от Сенно на Оршу. В результате такого глубокого охвата с тыла над 5-м мехкорпусом нависла реальная угроза окружения.

Связавшись со штабом 20-й армии и доложив об обстановке, генерал Алексеенко получил приказ штарма № 20 — в ночь с 10 на 11 июля вывести корпус в район его сосредоточения перед началом контрудара.

Выдвижение планировалось двумя колоннами — в правой 13-я танковая дивизия, управление и корпусные части, в левой — остатки 17-й танковой дивизии (без 17-го мотострелкового полка), в арьергарде должен был двигаться отряд майора Мернова из 109-й мотодивизии. К этому времени в его составе числились 682 человека, 21 танк и 89 автомашин. Из этого количества 5 БТ передали 17-й танковой дивизии для усиления ее авангарда.

Боевой порядок правой колонны был следующим: в авангарде (командир майор Царицын) — 1-й батальон 25-го танкового полка, мотострелковый батальон, два пулеметных взвода 13-го мотострелкового полка и один дивизион 13-го артполка, перед авангардом двигалась разведка (шесть танков и два броневика 13-го разведбата). Затем двигались главные силы — батальон тяжелых танков, стрелковая и пулеметная роты 13-го мотополка, управление дивизии, дивизион 13-го артполка, 26-й танковый полк со своими тылами, зенитный дивизион и остальные тылы дивизии. Замыкал колонну мотострелковый батальон, пулеметная рота и 25-й танковый полк.

В 20.00 вперед двинулась разведка, в 21.00 авангард, а еще а через час и главные силы. Несмотря на артиллерийский и минометный огонь противника, благодаря темноте, авангард дивизии к полуночи вышел из окружения и продолжал движение по намеченному маршруту. Главные силы частично также сумели пройти без потерь, но затем немцы открыли артиллерийско-пулеметный огонь по тылам дивизии и прикрывавшим их машинам 25-го танкового полка из района деревни Замошье.

Могилы экипажа немецкого танка Pz.II 17-й танковой дивизии, изображенного на предыдущем фото. На крестах читается дата гибели экипажа — 6 июля 1941 года (фото предоставил Ю. Пашолок).

Чтобы выйти из-под обстрела командир 25-го полка полковник Муравьев решил атаковать противника 16 имевшимися у него танками. Взять Замошье не удалось, а полковник Муравьев погиб (сгорел в танке). Отрезанные немцами части 25-го танкового полка прорваться не сумели и вышли к своим вечером следующего дня. Однако во время этого боя заместитель командира 25-го танкового полка майор Сасунович, организовав тщательную разведку, сумел вывести из окружения тыловые части. Совершив марш, к исходу 11 июля 1941 года части 13-й танковой дивизии сосредоточились в районе совхоза Высокое.

Движение левой колонны (17-я танковая дивизия) прошло более успешно, но также не обошлось без потерь. Так, командиру 17-го разведбата капитану Соловьеву с тремя БТ-7 поручили вести разведку по маршруту движения штаба дивизии. При выполнении этой задачи машины Соловьева столкнулись с немецкой колонной, в составе которой были автомобили и танки. Разведчики сразу же атаковали противника, «и на большой скорости расстреливали на близкой дистанции идущие машины противника». У немцев поднялась паника, часть автомобилей повернула обратно и стала спешно отходить. Преследуя их «капитан Соловьев ушел в тыл противника и не вернулся». Тем не менее, к утру 11 июля 17-я танковая дивизия вышла из окружения.

Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-2 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии. Машина была потеряна 6 июля 1941 года в бою у Черногостицы, недалеко от шоссе Лепель — Витебск (видно на заднем плане). Возможно, именно в этом танке погиб командир 1-го батальона Герой Советского Союза Г. Ф. Хараборкин (АСКМ).

Что касается отряда майора Мернова из 109-й мотодивизии, который двигался в арьергарде корпуса, то с ним вышла небольшая заминка. Он должен был начать движение в 22.00 10 июля, но из-за того, что находившаяся впереди 13-я дивизия не освободила дорогу, задержался на три часа. Тем не менее, организовав разведку и боевое охранение, отряд Мернова к 16.00 12 июля без потерь вышел из окружения и сосредоточился в районе Орехи — Осинстрой. Таким образом, к вечеру 12 июля основные силы 5-го механизированного корпуса вышли из окружения и перешли к обороне.

Что касается отрезанного 8 июля от основных сил 17-го мотострелкового полка, то деблокировать его так и не удалось. 9 июля немецкая пехота при поддержке танков и артиллерии атаковала позиции полка, но при поддержке батареи 17-го гаубичного артполка мотострелки отбили атаку, доложив по итогам боя о том, что «уничтожено до 40 автомашин, до 200 человек убито, в числе убитых много офицеров».

Примерно с 13.00 10 июля немцы открыли сильный артогонь по позициям полка, одновременно охватывая стрелковые батальоны справа и слева. Израсходовав к этому времени почти все боеприпасы, 17-й мотострелковый полк стал отходить на север. В течение последующих десяти дней мотострелки выходили из окружения и к утру 21 июля прорвались к своим, и соединились с основными силами 5-го мехкорпуса.

Танк КВ-2 из состава 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, застрявший и оставленный на окраине Витебского аэродрома (сейчас это место уже в черте города). Июль 1941 года. Видны многочисленные следы снарядных попаданий в машину. Судя по актам на списание, это машина № Б-4712. В боях на Черногостице танк не участвовал, так как с 28 июня по 10 июля ремонтировался. 10 июля участвовал в боях за Витебск, израсходовав 2 боекомплекта и подбив 8 немецких танков. При выходе из атаки застрял и был оставлен экипажем (ЯМ).

Всего в ходе боев и последующего выхода из окружения 17-й мотострелковый полк потерял 69 человек убитыми и 100 ранеными, 4 76-мм орудия, 16 82-мм и 27 50-мм минометов, 26 станковых и 102 ручных пулемета, 326 автомашин, 8 броневиков, 1 радиостанцию 5-АК. При этом в отчете о боевых действиях отмечалось, что «много оружия и материальной части закопано и замаскировано за отсутствием ГСМ и боеприпасов».

Подводя итог наступательным действиям 5-го мехкорпуса, можно сказать, что эффективность его действий была ниже, чем у соседнего 7-го. И это не удивительно — трудно рассчитывать на серьезный успех, когда дивизии корпуса вводятся в бой «с колес», не в полном составе, без положенных тылов, практически без разведки и без горючего. Кроме того, в ходе наступления взаимодействия практически не было не только между дивизиями, но часто и между полками в самих дивизиях. В результате части одной 17-й танковой дивизии вермахта смогли, хотя и с трудом и с большими потерями выдержать удар соединений 5-го мехкорпуса. Этому во многом способствовало и то, что дивизии корпуса вводились в бой в разное время и немцы смогли их бить по частям.

В ходе боевых действий выявились существенные недостатки в работе штабов корпуса, дивизий и полков. Так, части недостаточно вели разведку, не изучали местность с точки зрения проходимости и маневра танков, плохо было организовано наблюдение за полем боя штабами полков и батальонов. Из-за этого значительная часть боевой мат-части застряла в трясинах и болотах и впоследствии была расстреляна немецкой артиллерией. Плохо была организована работа по эвакуации подбитых и застрявших танков.

По данным штаба 5-го мехкорпуса за 8-12 июля соединения и части понесли следующие потери: корпусные части — 80 человек (40 убито, 24 ранено, 16 пропало без вести), 11 бронемашин, 26 автомобилей; 13-я танковая — 330 человек (40 убито, 50 ранено, 240 пропало без вести), 82 танка, 3 трактора, бронеавтомобиль, 11 транспортных машин; 17-я танковая — 153 человека (48 убито, 64 ранено, 41 пропал без вести), 244 танка, 8 тракторов, 206 транспортных машин; 109-я мотодивизия — 78 человек (10 убито, 8 ранено, 60 пропало без вести), 40 танков и автомобиль. Таким образом, общие потери составляли 646 человек и 366 танков. Правда, в журнале боевых действий 5-го мехкорпуса было сказано, что эти потери без учета мотострелкового полка, артиллерийского дивизиона и танкового батальона 17-й танковой дивизии, которые к моменту составления документа находились в окружении в районе Цотово и сведений о них штаб корпус не имел.

Танк Т-26 из состава 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, подбитый или оставленный экипажем в районе Сенно. На борту видно тактическое обозначение 12-й танковой дивизии вермахта (АСКМ).

О причинах потерь в танках командир корпуса генерал-майор Алексеенко докладывал в штаб 20-й армии следующее:

«…Потери распределяются:

От авиации противника за время боя 8-11.7.41 г. около 50 %, от ПТО и танков противника — 30 %, выбыло из строя и засело в болотах на поле боя — 20 % при условии невозможности эвакуации засевших машин благодаря обстрелу противника».

Любопытно, что указанные в донесении большие потери в танках от действий авиации 8-го авиакорпуса немцев в целом согласуются с приведенными выше немецкими данными — напомним, что в журнале боевых действий 47-го моторизованного корпуса говорилось о том, что самолетами люфтваффе уничтожено около 100 советских танков. А указанные в донесении Алексеенко 30 % потерь от авиации составят чуть больше 100 машин.

Подводя итоги боев, начальник штаба 5-го мехкорпуса генерал-майор Е. Журавлев 12 июля писал следующее:

«Вывод.

1. Корпус свою задачу полностью не выполнил.

2. Дивизии имеют матчасть, из которой восстанавливается 12.7.41 года около 100 танков.

3. Артполки дивизий — один дивизион 17 дивизии в районе Цотово, второй дивизион и 13 ап находятся на подходе из окружения в район сосредоточения.

4. Личный состав имеется в достаточном количестве, обеспечивающий боеспособность частей…

Недочеты.

Не достаточно решительная и правдивая разведка. Данные о противнике зачастую разведорганы увеличивали. Боевая разведка велась очень плохо или совсем не велась. В результате этого при атаке противника 8.7.41 большая часть танков 34 тп застряли в болоте перед обороной противника и погибли от артогня противника.

Связь по радио работала с перебоями. Большое применение делегатов связи.

Совершенно отсутствовала поддержка авиации.

Не достаточно четко отработаны вопросы взаимодействия артиллерии с танками и пехотой».

Впоследствии части 5-го мехкорпуса вели боевые действия в составе 20-й армии на Смоленском направлении и под Смоленском, к 9 августа 1941 года выведены в резерв Западного фронта и расформированы.

Еще один танк Т-26 из состава 18-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса, подбитый в районе Сенно. На предыдущем фото эта машина видна на заднем плане справа. Скорее всего, сначала танки стояли на дороге, но затем были стащены немцами на обочину (АСКМ).

Схема боевых действий 5-го механизированного корпуса в районе Сенно в июле 1941 года (из «Сборника боевых документов Великой Отечественной войны» № 33).

БОИ В РАЙОНЕ ТОЛОЧИНА

Как уже говорилось выше, согласно директивы № 16 штаба Западного фронта от 4 июля 1941 года на контрудар 5 и 7-го мехкорпусов, их должна была поддерживать и дивизия полковника Крейзера. При этом 1-я моторизованная дивизия, которая усиливалась 115-м танковым полком, должна была наступать на Борисов «с целью захвата переправ через Березину». Как уже говорилось, к 5 июля 1941 года 1-я Московская Пролетарская понесла серьезные потери в людях и технике, например в ее составе осталось не более 40 танков.

Вот так выглядели акты на списание танков: приведенный документ на Т-34 с заводским № 643-89 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии. Экипаж этой машины пропал без вести. Такие акты составлялись на каждую потерянную машину во всех танковых частях, но за лето 1941 года сохранилось их крайне мало (ЦАМО).

Два слова следует сказать об упоминавшемся в вышеприведенном документе 115-м танковом полку, который должен был взаимодействовать с соединением полковника Крейзера. Перед войной этот полк входил в состав 57-й отдельной танковой дивизии, расквартированной в Монголии, сформированной в марте 1941 года. В мае дивизия начала перебрасываться на Украину, где в июне разгрузилась в районе Проскурова и Шепетовки. Вскоре последовал приказ о передаче 57-й танковой дивизии Западному фронту. Однако, как и в случае с 5-м мехкорпусом, некоторые части дивизии уже вступили в бой (например, 114-й танковый полк) и остались на Юго-Западном фронте.

Первоначально 57-я дивизия вошла в состав 16-й армии. Однако уже 1 июля штаб Западного фронта изъял из ее состава 115-й танковый полк и придал его 1-й Московской Пролетарской дивизии, с которой тот действовал в дальнейшем. К сожалению, автору не удалось найти подробных сведений по боевому составу полка. Но известно, что к 1 июля 1941 года части 57-й дивизии, находившиеся на Западном фронте, насчитывали 56 танков и 30 бронемашин. Скорее всего, большая часть танков, если не все (а это были Т-26 и БТ) входила в состав 115-го полка. Кроме того, еще 1 июля 1941 года в состав полка был включен батальон тяжелых и средних танков Орловского танкового училища -36 боевых машин (6 КВ, 27 Т-34 и 3 БТ). Таким образом, 1-я Московская Пролетарская дивизия с приданными частями к 5 июля насчитывала не менее 100–120 исправных танков, треть из которых были тридцатьчетверки и КВ. Вместе с дивизией Крейзера в наступление должны были перейти и остатки Борисовского гарнизона Сусайкова.

Танк Т-26 из состава 115-го танкового полка 57-й дивизии, подбитый в боях под Толочиным 6–7 июля 1941 года. Машина находится на обочине шоссе Москва — Минск, на обороте оригинала фото написано «Толочин» (АСКМ).

В 1.30 6 июля штаб 44-го стрелкового корпуса (напомним, к этому времени в его состав входила дивизия Крейзера) получил приказ от командующего 20-й армией о переходе в 6.00 1-й мотодивизии со 115-м танковым полком в наступление на Борисов. Однако этот приказ запоздал — части 18-й танковой дивизии вермахта, найдя за предыдущий день броды и наведя переправы через реку Бобр, на которой оборонялись 1-я моторизованная дивизия и отряды Борисовского гарнизона Сусайкова, обошли их правый фланг. При этом в журнале боевых действий 47-го танкового корпуса немцев говорилось, что к 11.15 части 18-й дивизии вышли на шоссе в 3 километрах западнее Толочина.

Кстати, в данном случае немецкие данные хорошо согласуются с советскими. Вот как описывал события 6 июля 1941 года командир 44-го стрелкового корпуса комдив Юшкевич в оперсводке, направленной в штаб армии в 23.00:

«1. Противник (101-й мотополк) при поддержке дивизиона артиллерии, батальона танков, до 20 самолетов с 4.00 6 июля 1941 года начал атаку и, обойдя фланги, вынудил 1-ю МПД к отходу.

2. 1-я МПД и группа Сусайкова, входящие в состав 44-го стрелкового корпуса, получили приказ о наступлении с задачей выйти на рубеж р. Нача (это восточнее Борисова. — Прим. автора). Приказ был введен в действие в 11.00 6 июля ввиду неготовности 115-го танкового полка к атаке (отсутствие горючего и боеприпасов). В результате боя к 20.00 части занимают следующее положение: 1-я МПД, обороняющаяся на р. Плиса, с утра 6 июля отбила атаку противника, к 8.00 ее правый фланг был обойден танками и мотопехотой противника, в результате чего дивизия начала отход. К 12.00 противник перерезал шоссе ротой танков и этим окружил часть 6-го мотострелкового, и остатки 175-го полков (напомним, что время в немецких и советских документах различалось на один час, так что указанные в советской сводке «около 12.00 и немецкие данные о выходе на шоссе в 11.15 одно и то же событие. — Прим. автора).

Тридцатьчетверки из состава танкового батальона Орловского танкового училища, застрявшие в болотистой пойме реки Друть у Толочина. Июль 1941 года. Слева видно здание с трубой — крахмальный завод, сохранившийся до наших дней (АСКМ).

Вид того же места в наши дни. Сентябрь 2009 года. Хорошо виден Крахмальный завод, а также небольшой ставок, образовавшийся в результате строительства запруды на реке Друть (фото автора).

В 13.30 преследуя параллельно, противник начал обстрел Толочина. Контратака 115-го танкового полка не дала успеха ввиду того, что батальон Т-34 не имеет бронебойных снарядов. Дивизия отошла на рубеж р. Кривая, где остатками перешла к обороне. Часть 6 и 175-го мотострелковых полков до сих пор не вышли из окружения.

3. Отряд т. Сусайкова оборонял рубеж р. Бобр, Соколовичи. В 11.00 6 июля перешел в наступление и, не встречая сопротивления противника, вышел к р. Бобр, откуда при обходе противником его с левого фланга и ввиду отхода 1-й МПД, начал медленный отход на восток. Положение частей к данному моменту не установлено.

4. В Толочине все мосты взорваны, зажжены телефонная станция, склады с зерном, нефтехранилище и бензин.

5. 1-я МПД, танковое училище и отряд Гришина сильно устали, нуждаются в отдыхе и приведению их в порядок. Прошу их действия поддержать авиацией, а для танков Т-34 выслать бронебойные 76-мм снаряды».

Кстати, именно 6 июля во время боя под Толочиным, рядом с шоссе Москва — Минск и застряли в болотистой пойме реки Друть тридцатьчетверки батальона Орловского училища. Мост через Друть был уже взорван и танки с боем пытались прорваться справа от него, и застряли в болоте. Снимков этих машин известно довольно много, несколько из них приведены в данной книге. Местность, на которой стояли машины, практически не изменилась до наших дней, только шоссе после войны обсадили деревьями.

Как видно из приведенной выше оперсводке Юшкевича, контрудара 1-й моторизованной дивизии на Борисов не вышло, вместо этого она вынуждена была отойти (упоминаемая в документе река Кривая протекает в 6-12 километрах восточнее Толочина).

Вид на те же застрявшие танки с автострады Москва — Минск. На переднем плане стоит Т-26 115-го танкового полка, крайняя правая тридцатьчетверка уже вытащена немцами (АСКМ).

Но успех 6 июля дался 18-й танковой дивизии вермахта нелегко, о чем сообщалось в журнале боевых действий 47-го корпуса:

«В полосе 18-й тд сопротивление противника быстро усиливается, причем враг не ограничивается обороной, а наносит множество контрударов при поддержке артиллерии и танков. Дивизии удается разбить и отбросить подошедшего около полудня с востока противника восточнее Толочина. Но затем наступление останавливается у ручья в 4 км восточнее Толочина (этот ручей — река Хвощевка. — Прим. автора) ввиду подхода новых моторизованных и танковых сил противника. Эта позиция достигнута к 14.00 и дивизии приходится прилагать усилия для ее удержания».

С утра 7 июля части дивизии Крейзера с приданными частями попытались восстановить положение, в 5.00 перейдя в контратаку. К этому времени 1-ю Московскую дивизию усилили 1-м мотострелковым батальоном 57-й танковой дивизии, двумя батареями 152-мм гаубиц и одной маршевой ротой.

Данные о результатах этой контратаки довольно противоречивы. Так, заместитель начальника штаба 1-й мотодивизии В. Ратнер в боевом донесении № 10, подписанным им в 9.30 7 июля сообщал, что «в 7.30 7 июля 1941 года танки 115-го танкового полка достигли р. Друть в м. Толочин». В оперсводке Западного фронта № 25 от 20.00 7 июля указано другое время:

«7 июля 1-я моторизованная дивизия и 115- танковый полк, преследуя отходящего противника с рубежа р. Кривая к 12.00 вышли на рубеж р. Друть».

В журнале боевых действий 47-го танкового корпуса немцев за 7 июля говориться только том, что 18-я танковая дивизия «двигаясь севернее шоссе (имеется ввиду автострада Москва — Минск. — Прим. автора)… преодолевая постоянное сильное сопротивление противника, в 13.30 взяла Острошапки на дороге Коханово — Сенно».

Однако как бы там ни было факт остается фактом — в первой половине дня 7 июля части 1-й Московской Пролетарской дивизии вышли к восточной окраине Толочина. Однако отбить город не удалось и к вечеру наши части вновь отошли на рубеж реки Кривая. При этом по докладу командарма 20-й армии генерала Курочкина мотострелковые полки были усилены «отдельными танками в качестве противотанковых орудий, а танковые полки используются как ударные средства для контратак».

Те же застрявшие танки, на переднем плане Т-34 выпуска 1940 года в трехцветном камуфляже. Машины находились справа от шоссе Москва — Минск на западном въезде в Толочин (РГАКФД).

В течение 8 июля дивизия Крейзера, усиленная подразделениями 57-й танковой дивизии, «успешно отражала атаки пехоты и танков противника». Подтверждением этому могут служить выдержки из журнала боевых действий 47-го танкового корпуса немцев за 8 июля 1941 года:

«18-я тд, отразив мощные атаки противника, медленно движется к Коханово, преодолевая сопротивление ожесточенно сражающегося врага, постоянно переходящего в контратаки при поддержке артиллерии. В 18.00 она выходит в район севернее Коханово и западнее М. Гальцево».

Если посмотреть на карту, то легко можно увидеть, что продвижение 18-й танковой дивизии вермахта за 8 июля составило не более 3–4 километров: расстояние между Острошапки, занятыми 7 июля и М. Гальцево всего три километра.

Кстати, потери 18-й танковой дивизии вермахта к вечеру 8 июля оказались весьма значительны. В немецких документах говорилось об этом следующее:

«К примеру, один находившийся на передней линии батальон 18-й тд располагал во время вечернего наступления 180 солдатами, одним исправным противотанковым орудием, одним минометом и 6–8 пулеметами, из которых лишь один мог вести стрельбу. Выход из строя значительной части вооружения объясняется тем, что его многодневное и активное использование очень сильно ухудшило ее техническое состояние. 3-й танковый батальон 18-го танкового полка имеет всего 8, а 1-й батальон — 12 боеспособных танков.

Наступление 1-й моторизованной дивизии, намеченное на 6 июля, не состоялось. Однако своими активными боевыми действиями она задержала продвижение немецких частей к Орше и нанесла им чувствительные потери.

В последующем 1-я Московская Пролетарская моторизованная дивизия действовала под Оршей и Смоленском, дважды попадала в окружение, а 21 сентября 1941 года была переименована в 1-ю гвардейскую мотострелковую дивизию.