Думаю, в моем голосе было что-то такое… Император прорычал:

— Это он? Что он сделал?! Я убью его!

— Нет-нет, он… ничего не сделал, — ответила я и успокаивающе сжала его руку. — Просто у меня начинает складываться картина происходящего. Еще одна часть встала на место.

Странно. Я шла сюда собранная и готовая стать «императрицей» и отыграть свою роль до конца. Эта маска защитила меня при встрече с сидом. Но я не хотела играть с императором. Он этого не заслужил!

— Вы говорите то, что думаете? — не поверил он. — Или просто не хотите поединка?

— Ну… — подумала я, опустив ресницы и глядя на наши сплетенные пальцы. — Скажу прямо, сейчас это явно лишнее. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Союзника вы уже потеряли. Завтра вам надо руководить войсками. А устраивать дуэли будете после этого… если пожелаете.

— Разумно, — ответил он, и я снова взглянула на него. — Она тоже ставила общее дело выше личных интересов.

«Она!» Вот и заговорили невзначай о том, что я хотела знать. Это было не похоже на меня. Я была эгоистична. Желание предотвратить войну — всего лишь следствие того, что я хотела спасти сида. Даже сейчас я все еще надеялась на это.

— Давно хотела спросить, ваше величество, — сказала я. — Почему в хрониках ее называют «вдовствующей императрицей»? Насколько я знаю, после Второй Республики в ходе переворота вы пришли к власти и основали династию. В хрониках этот вопрос замалчивается.

Джедия взъерошил короткие темные волосы рукой.

— Это долгий разговор.

— Ну, а все-таки?

— Присядем? — указал он рукой на стол.

Он отодвинул стул, и я села рядом. Он тянул время или, быть может, собирался с мыслями. На столе — фарфоровый кувшин и пара кубков. Совсем недавно здесь кто-то выпивал.

— Знаете… В детстве было неприятно, когда меня называли «ублюдком» или «безотцовщиной», — начал Джедия. — Когда мы переехали из пригорода в Хефе Примо, моя мать представлялась вдовой, чтобы меня не дразнили.

— Только поэтому? — удивилась я. — Не из-за политики?

— И это тоже.

Что-то не вязалось в этой истории.

— Ваше величество, вы стыдились ее? Считали, что она не подходит к вашей новой жизни?

— Нет! — возмутился он. — Никогда!!!

Кубок, случайно задетый его рукой, покатился по столу, забрызгав его одежду алыми каплями. Император выругался.

— Хм…

— Простите, — извинился он.

Наверное, подумал, что меня оскорбили его слова. Ну… слыхала я и более крепкие выражения, особенно от своих пациентов. Я подняла кубок, достала платок из поясной сумочки и промокнула липкие капли. Рейвен пил из этого кубка. Интересно, а на ободке остался след его губ? Но кубок пуст, ничего не осталось.

— Ваше величество, наряд испорчен.

— Плевать. У меня их полно.

«Их тоже кто-то шьет и стирает». Подумала, но не сказала.

Интересно, до того, как стать императором, он был таким расточительным? Он у власти уже более двухсот лет. Привычка к роскоши — опасная вещь. Привыкаешь быстро. Человек отдаляется от простых смертных. Забывает, что он такой же, как и остальные. Память у людей короткая.

— Тогда почему? — настаивала я. — Все, что вы сказали, и так лежит на поверхности.

— Я хотел стать лучше всех. И стал. Ради нее, — ответил он. — Потому что она так хотела. Я! Я сделал ее императрицей.

«А хотела ли она?» Мне было все равно, кто и что подумает. Больше задевало, когда оскорбляли моих близких. Кажется, ему это было нужнее, чем ей.

— Как удачно, — мягко подколола его я. — Мне уже четыре десятка лет, повелитель. Я кое-что знаю о жизни. Одного желания мало, чтобы подняться из народа.

— Всегда докапываетесь до причины? — тоже улыбнулся он. — Хьюго сделал меня тем, кто я есть. Монета всегда падает аверсом, и там мой портрет. Мы победим, моя госпожа. Пока он и другие вероятностные маги со мной, мы победим. И сиды нам не нужны.

«Кого он успокаивает, меня или себя?»

— И все-таки вы искали с ними союза, — заметила я.

— Догадайтесь, почему.

— Я?!

— Вы, — довольно улыбнулся он, до боли напоминая Рейвена. — И более высокая вероятность победы. Хьюго просчитал, что так потери наших войск будут гораздо меньше.

Не просто похож. Один к одному! Совмещает приятное с полезным. Свести вместе племенного жеребца и кобылу, а попутно еще и снизить военные потери.

Я опомнилась только тогда, когда прозвенела пощечина. Щека повелителя сначала побелела, а потом начала наливаться краской.

* * *

Он извинился. Я тоже. Мы поговорили. Силы! Какая сложная штука — политика. А еще сложнее управлять государством. Видеть дальше и шире, чем твои соратники и подданные.

Я дала ему прочитать свои заметки. Там я очень кратко описала известные мне реформы и уложения за последние пять сотен лет. А потом то, чего я хотела.

Уложение о стандартизации образования и языка. За сотни лет язык должен был измениться, но этого не произошло. Я попала в прошлое и обратила внимание, что говор людей этого времени не сильно отличался от привычного. Меня это удивило. В Рэнсе я подняла документы и узнала о решении императора.

— Хорошо. Принимается, — сказал император. — Но как насчет вот этого? Отмена рабства и запрет на работорговлю в Империи. Меня просто не поймут. Это так же незыблемо, как уплата налогов.

— У вас пять сотен лет на размышления, как это сделать, — ответила я. — Просто знайте, что от этого зависит моя судьба.

Если бы в Империи было рабство на тот момент, когда я первый раз попала в Рэнс, моя участь была бы предрешена. Пусть думает.

— Далее, — сказал он. — Отмена гонений на уруков.

— А что не так? — удивилась я.

— Они союзники Тета! — бросил мужчина.

— Они переметнулись не просто так, — ответила я. — Вы основали Ламару, а герцог изгнал уруков с их земель. Этот народ просто желает вернуть утраченное. Я не прошу полного помилования. Но те, кто не участвовал… не преследуйте их! Пусть живут на ничьих землях у перевала Энны. Пока они не трогают имперцев — и они пусть их не трогают.

— Я подумаю над этим.

«Хоть что-то, Твиг».

— Ограничение прав Великого Леса! — ткнул он пальцем в очередную строчку. — Поражение в правах. Кто будет осваивать побережье и защитит удаленные поселения от островных дикарей?

«Да знаю, знаю…» Ильвы служили своеобразным барьером на пути островитян. Это было основным условием, с которым император разрешил им поселиться в Ламаре и взрастить свой лес. Они не имели гражданства империи. До того, как изучить историю, я не задумывалась, почему это так. Император после войны одним махом лишил их прав и привилегий. И никуда они не делись. Идти им было некуда, и свой лес они тоже не могли оставить.

— Хм… Ваше величество, а как насчет их предательства? — решила я зайти с другого конца. — Именно ильвы, насколько мне известно, передали на Тета информацию о передвижении имперских войск и сдали Ондерйодиск. Вы знаете, что ильвы не жалуют гномов! Те вынудили их к переселению.

— Вот как? — нахмурился повелитель. — Вы уверены?

— Я хорошо учила историю, ваше величество.

Теперь мой император был в настоящей ярости. Сила Смерти клубилась вокруг, выедая реальность. Накатила — и схлынула, как прибой. Я поежилась, хотя лично мне ничего не грозило. Значит, не знал. А я-то удивлялась, отчего такая мягкость к ушастым.

— Ваше величество, вы сделали уступку гномам. Помогли ильвам с переселением.

— Тогда это казалось наилучшим решением, — сказал он.

— Вы дали гномам слишком много воли. Так нельзя!

Я знала, насколько власть в Империи была завязана на эту расу. Все денежные потоки шли через систему гномьего банка. Передовые технологии тоже разрабатывались на Ондерйодиск. Вместо того, чтобы жестко призвать эту расу к порядку, Император пошел на компромисс.

— Моя госпожа, вы же понимаете, — примирительно сказал император. — Нужно поддерживать определенный баланс сил.

— Это не баланс, а уступка, — возразила я.

Он нахмурился, но не стал пепебивать меня. Я продолжила.

— В моем времени гномий банк полностью зависит от Гильдии вероятностных магов. А Гильдия — правая рука императора. Система переводов безупречно отлажена, — описала я привычную схему. — Только так можно достигнуть баланса, ваше величество.

— Ясно. Звучит разумно. Дальше.

— Запрет на брак девятого герцога Ламары и Бригит Бла, — зачитала я. — Если они поженятся, последует заговор с целью свержения с трона и последующее повторное вторжение Тета. Война. Вы, как император, можете наложить вето на этот брак.

— Бред какой, — сказал Джедия. — Вы серьезно?

— Даже очень.

Уж он-то был не менее серьезен, когда задумал свести нас с сидом. Чем я хуже?

— Мне нужно больше информации, моя госпожа…

Мы говорили больше часа. Уйма информации для размышления. Я не знала, что он решит, но надеялась на лучшее. Наконец повелитель заметил, как я устала. Да и он был не лучше.

— Может, прервемся и продолжим после того, как все закончится? — предложил Джедия. — У меня много дел, и хорошо, если удастся поспать хотя бы пару часов. Люди ждут.

«Подождут!» Я почти три года ждала этого разговора.

— Перерыв? Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я. — Вдруг другого случая не представится? А вот от кофе не откажусь.

Короткий перерыв на кофе и подпитку от Источника — и я снова готова продолжить. Было несколько ключевых моментов. Это очень важно для предотвращения ошибок в будущем.

— Знаете, что, моя госпожа, — он мерно постукивал сапогом по полу. — Сейчас я ничего не могу сказать определенно. Одно могу сказать точно: все предатели будут уничтожены. Будь то мои подданные, ильвы или уруки. Никто не уйдет от расправы. Вы не смеете просить за них. И мне плевать на последствия!

— Но…

— Ни слова больше. Я решил, и так будет, — отрезал он.

Неужели все напрасно? Все мои труды, мое путешествие? Слезы, горе и боль? Стоптанные медные сапоги, съеденные стальные хлеба? Я прошла долгий путь впустую. Я посмотрела в его глаза и видела там «нет».

— Джедия, я прошу. Кажется, я первый и последний раз прошу тебя о чем-нибудь, не как мать сына, а как подданная своего Императора, — склонила я голову.

— Я не изменю свое решение. Все понесут достойное наказание.

Он длинными шагами прошелся по залу, взметая бумаги на низком столике полами плаща. Щелкнул застежкой, скинул плащ и вольготно расположился прямо на ковре, как кочевник. Жестом предложил мне место напротив. Я села на пятки, утонув в юбках. Мне это было привычно. Он тяжело вздохнул, устраиваясь поудобнее. Потом молча смотрел на меня, выбирая слова.

— Представьте на секунду, что я пощадил уруков, чьи следопыты встали на сторону Тета. Думаете, они поймут мое великодушие? Уруки ненавидят нас за колонизацию.

«И это я всему виной». Оракул предсказал, что я явлюсь сюда. Если бы не это пророчество, император бы не стал так стремительно осваивать этот мир.

— В будущем я потеряла своего мужа. Династия герцогов чуть не прервалась, а Ламара едва не пала от заговора уруков, ильвов и Тета, — сказала я. — Я не хочу, чтобы это случилось.

— Но вы здесь только потому, что это случилось. Что будет, если я вас послушаю?

«И правда, что?» Я сотни раз задавалась этим вопросом.

— Но…

Он поднял ладонь, останавливая мои возражения.

— Вот такой парадокс, и даже не один. Если не будет войны, вы не попадете сюда, и я не появлюсь на свет. Тета захватят все обитаемые миры, один за другим. Мир изменится. Одна реальность отделится от другой. Хьюго бы объяснил лучше. Вы этого хотите?

— Как все запутано…

Я была в растерянности.

— Но что же делать? — в безнадежности прошептала я.

— Жить.

— Легко сказать. Жить с этим знанием?

— Мы не в силах менять ключевые моменты. Можно изменить второстепенные, пожертвовать пешкой или спасти ее. Но крупные фигуры мы не можем трогать, — ответил император. — Это игра не нашего уровня.

— Предопределенность.

— Именно!

— Но я сижу здесь и разговариваю с вами, а значит…

— Да. Я не послушался вас. И все происходит так, как оно происходит, — улыбнулся он. — Исполню то, что случится, и не сделаю то, чего не было. И закончим на этом. Я устал.

Он вдруг устроился на ковре, как кот. Растекся и расслабился, отрешившись от забот.

— Можно? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, положил голову мне на колени.

— Хм…

Я провела рукой по его лицу, а перехватил руку и коснулся ее сухими, горячими губами.

— Джедия!

— Сын. Зовите меня так, хотя бы иногда.

«Сукин… сын. Знает все наперед».

— А… отец? Как бы не отшить его ненароком, — пошутила я. — Это точно Рейвен? Что-то я не заметила между вами родственных чувств.

— Это как-то связано? Поступайте, как знаете, моя госпожа, — был его ответ.

Одно к одному… Как складно. Так не бывает в обычной жизни. Неужели это я натворила все это, связав нити Судьбы в том ритуале? Прозрение было внезапным. А теперь мне нужно было подумать о том, что делать с этим знанием.

— Мне нужно подумать… сын.

Он лежал с закрытыми глазами. Я посмотрела на него новым взглядом, оценивая внешность, строение костей, черты лица. Только волосы он стриг по имперской военной моде, и на этом все отличия.

— Понимаю. И спасибо, — ответил он.

— За что?

— Я все еще здесь, значит, вы приняли правильное решение. Жизнь слишком интересна, чтобы лишиться ее по чьей-то прихоти.

— Себялюбивый сукин… сын! — не осталась в долгу я. — Весь в отца. А он-то знает?

— Пока нет. Вы с ним в этом похожи. Не видите очевидного, пока не ткнешь носом, — сказал он.

— Ну, спасибо!

— Знаешь, — вдруг перешел он на неформальную речь. — Я в детстве не понимал, почему ты так крепко обнимаешь меня, хотя отсутствовала считанные дни. Казалось, для тебя прошла целая вечность. Думал, ты меня задушишь в объятиях.

— Я так делала? Почему?

— Ты говорила, что скучала. Наверное, поэтому. Может быть, там, где ты была, проходило больше времени? — предположил он.

Я опять не нашла слов. У его матери были другие, более важные дела. Что могло быть настолько важным, чтобы пренебречь родительским долгом? Если бы у меня был ребенок, я бы его надолго не оставила.

— Однажды ты снова исчезла, и тебя долго не было. Дольше обычного. И я тоже очень по тебе скучал, — продолжил Джедия. — Мне тогда было семь лет. Я не дождался и ушел в междумирье, чтобы разыскать тебя, и заблудился там.

«Кошмар!» Это не ребенок, а ходячая катастрофа. Интересно, как он вообще выжил и дожил до зрелых лет? И как вообще мне удалось взрастить такого сына? Вспоминая свое «детство», я по опыту знала, что воспитывать мага весьма непросто. Ма Шуанг стоило поставить памятник при жизни за ее терпение. Особенно, если учесть, что в моей приемной матери не было ни капли магии.

— А дальше? Что случилось потом? — захотела я узнать конец истории. — Тебе ведь удалось вернуться. Как ты это сделал?

— Удалось. Меня вернули.

Он сказал это так, что мне разом расхотелось спрашивать дальше. Так что я просто положила руку ему на лоб и сказала:

— Теперь отдыхай.

И он уснул, как маленький ребенок, доверчиво и спокойно. Просто погрузился в сон. Веки отяжелели, и он прикрыл глаза, а дыхание стало глубоким и редким.

«Спи, сын».