Или не сделаю?

Лезвие уже вошло под кожу. Главное — не повредить крупных сосудов, особенно артерий, где бешено бьется пульс. Острие проходит рядом с яремной веной. Не смертельно. Однако боль самая настоящая, как и кровь! Ее предостаточно.

— Нет!!!

Император уже тут. Жесткие пальцы безжалостно выворачивают запястье, и нож падает на землю. Повелитель обнимает меня и помогает сесть. Холодный и колкий гравий на утоптанной площадке впивается в ладонь. Все кружится и вертится. Темное небо над головой раскачивается, как и масляные лампы, и факелы…

Вокруг столпились праздные зеваки. Их голоса отдаются эхом в ушах. Госпожа Мэв суетится, выполняя поручения. Среди наблюдающих за поединком был придворный медикус. Краем глаза я увидела, как он роется в сумке в поисках лекарств. Не нужно, любезный, разве что, нюхательные соли не помешают.

«Получилось! Получилось!!!»

Император вышел из круга. У меня получилось. Он понемногу вливает Силу Жизни, исцеляя порез, и я позволяю ему это, хотя могла бы и сама себе помочь. Наверно, выглядит ужасно. Я подняла руку и осторожно потрогала бугристый край. Эпителизация уже вовсю идет, скоро не останется и следа от пореза.

— Хорошая работа, ваше величество, — похвалила я. — Шрама не останется.

— Зачем?! — прорычал император и встряхнул меня. — Зачем вы это сделали?!

Кажется, я его напугала и заставила поволноваться.

— Ну… — задумалась я, как лучше объяснить. — Если рука делает вас слабым — отрежьте ее.

Вдруг из-за спины послышался хрипловатый звучный бас с сильным акцентом.

— Не ожидал! Ваша императрица верит в Единого?

Я встала, опираясь на руку Джедии, и обернулась. Керрик Илонский, Просветитель! Передо мной стоял статный седой мужчина с окладистой бородой. Воин, политик и талантливый хроникер, который оставил подробные записи о своем правлении. Тот, с чьим уходом закатилась звезда Илонии и настала эпоха церковников. Он был в поддоспешнике, легкой кольчуге, прикрывающей мощные плечи до локтей и ноги до бедер. Тяжелая, должно быть, штука. Всегда готов к бою? И тяжелый меч на поясе — совсем не та игрушка, что у Джедии.

— Императрица — не верит, — ответила я. — Но слова верные. Повелитель должен быть сильным ради своих людей. У него не должно быть слабостей. Даже если это его мать.

— Императрица… Гвинэйр, — окликнул Рейвен, который по-прежнему стоял в центре круга. — Ты недоговариваешь.

Чувствует ложь, так или иначе. Его не проведешь.

— Правда ваша, — вздохнула я. — Я хотела закончить поединок, и я это сделала.

— Что ты имеешь в виду?

— Что?!

Сид и повелитель уставились на меня.

— Повелитель покинул круг, — просто сказала я Рейвену. — Поединок окончен. Вы победили.

Формально я была права. Кодексы писались без учета оснований поединка, будь то до «красного цветка», или первой крови. Или до смерти. В любом случае, победителем теперь считался сид, поскольку император пересек черту.

— Ты! Нашла лазейку в законе, — ткнул в меня пальцем Рейвен. — Мы продолжаем!

— Если император пожелает вернуться в круг, — прищурилась я, и Джедия вдруг широко улыбнулся, уловив ход моих мыслей. — А он, мне кажется, не хочет.

Повелитель остыл, и он не дурак. К счастью, он умел проигрывать. Я была рада этому.

— Празднуйте свою победу, данна, — обманчиво спокойно сказал император.

— Мне не нужна такая победа, — заявил сид.

— Данна, вам не нужна победа? — поймала я его на слове. — Что ж. Вы сами это сказали.

Я подняла руку.

— Герольд, объявите победителя поединка!

— Победителем объявляется Вечный император Джедия, да правит он во веки веков! — проблеял, срывая голос, юный герольд.

Бедный паренек. У него от страха и волнения просто тряслись поджилки. Еще бы! История вершилась на его глазах.

Рейвен замер на месте и смежил веки, скрыв все эмоции. Но я-то понимала, что под внешней невозмутимостью кипит расплавленная лава. Его только что провели в типичной манере сидов. И кто? Жалкие людишки!

Керрик Илонский отсалютовал императору.

— Где вы прятали ее раньше? — рассмеялся он. — Не давайте ей много власти, иначе она будет править вместо вас. С женщинами нужна твердая рука.

«Эй! Я здесь!» Мне не нравилось, когда меня обсуждали в моем присутствии, особенно в таком ключе. Хотя для Илонии это обычное дело.

— Не вам судить, ваше величество, — закрыл тему Джедия. — Это наши внутренние дела.

— Данна? — все-таки сообразила я. — Как ваши раны?

Я была уверена, что император исцелится. А как насчет сида, я не знала. Его регенерация должна быть лучше человеческой, но все равно внутри кольнуло беспокойство. Порез был довольно серьезный, хотя крови не так много, как должно. Я не предлагала помощь, чтобы не оскорбить его. Просто интересовалась.

— Желаешь помочь? — вдруг широко улыбнулся он. — Подойди.

«Уж лучше вы к нам». Я молча покачала головой, и он плавно и грациозно, как танцор, приблизился к нам с императором. Значит, на время смирился с тем, что его провели. Но не думаю, что навсегда. Что он задумал? Линию он так и не пересек, оставаясь в круге. Сквозь порез на одежде виднелись «кубики» мышц на животе и бледно-розовая полоса молодой кожи на месте ранения.

— Вижу, вы в отличной форме, — констатировала я.

— Это так.

Император напрягся. Они оба смотрели друг на друга как… В общем, смотрели. Неприятное ощущение. Лица ничего не выражают, но воздух вокруг электризуется, как перед грозой. Я отпустила руку императора и сделала несколько шагов вдоль круга, увеличивая дистанцию и отвлекая внимание на себя.

— Значит, он «щенок». А я «сука»? — я использовала выражение, соответствующее «самке морака» на высоком наречии. — Вероятно, мне следовало бы обидеться. Но мораки — весьма полезные животные. Поэтому годятся на что-то большее, чем ленты в волосах.

Рейвен тоже прошелся вдоль линии и замер передо мной.

— Гвинэйр… Кто ты такая? — вдруг спросил он. — Почему так много знаешь? Что за вещь ты носишь? Я ее чую. Это вещь Западного клана. Почему на тебе наши цвета?

— Теперь уже нет, — я указала на кровь, запятнавшую платье. — А что до остального… Данна, это ваш вопрос?

— Чего ты хочешь?

— Еще не решила, — тихо-тихо ответила я, глядя в его янтарные глаза. — Но я подумаю.

— Думай, — так же тихо, многозначительно сказал он. — Но не слишком долго.

— А долго и не получится, данна. Завтра война.

— Что ты знаешь?

— Больше, чем вы думаете, данна. А теперь я вас покидаю, — кивнула я ему.

Я приподняла юбки чуть выше положенного, на мгновение обнажив лодыжку и ажурный чулок. Вот так… Провела ногой по песку, разрушая отмеченную белым линию круга. А потом обернулась к императору, который с интересом наблюдал за нашим обменом любезностями.

— Ваше величество… — сказала я ему, а потом отвесила легкий поклон Керрику Илонскому. — И ваше величество. Было приятно познакомиться.

«Воистину. На редкость насыщенный день».

— Мэв, проводите меня.

«Герцогиня» помогла мне удалиться с достоинством и уверенностью, которых я на самом деле не испытывала.

* * *

Ох… Эти двое сведут меня в могилу раньше, чем я соизволю сойтись с одним и родить второго. А надо ли?

«Придется, Твиг». Проклятье!

С другой стороны, я всегда хотела детей. Но не ожидала, что вот так. Вообще-то я бы предпочла иметь дочь, но никто не спрашивал моего мнения. Результат я уже видела, и не сказать, чтобы он мне не нравился.

«Ради такого можно и потерпеть, Твиг».

— Мэв, что мне делать? — спросила я, устало рухнув в кресло.

— Для начала — переодеться и смыть кровь, моя госпожа.

Мудрое решение. В этот миг я ее просто обожала. Она была как непотопляемый островок порядка во всеобщем хаосе. Эта северянка своей практичностью напоминала мне Ингибьорг.

Уже давно за полночь. Сундуки с самым необходимым, на взгляд Мэв, уже вынесли, и комната опустела. Даже бесценные гобелены сняли с каменных стен, и стало непривычно прохладно, несмотря на горящий камин и медные грелки, которые Тилли сунула мне в ноги, укутав их пледом. Девушки таскали горячую воду и умудрились напоить меня чаем.

Я посмотрела в зеркало и снова потрогала мягкую, неестественно ровную розовую кожу на шее. Потом помедитировала на внутренний Источник, убирая все следы ранения. Вот так! Ни следа, чудесно.

«С каких это пор ты стала уделять столько внимания внешности, Твиг?»

Думаю, с тех пор, как решила обратить на себя внимание посланника сидов. Надо признаться самой себе. Я не хотела приходить к нему сама. Не хотела, чтобы кто-то, пусть даже император, отдал меня ему, как вещь. Напротив, я желала, чтобы Рейвен пришел ко мне. Мне хотелось, чтобы мы были на равных, хотя бы в этом.

А для этого нужно было постараться. У меня не так много красоты, как у других женщин, чтобы разбрасываться этим.

Я поняла, что хочу попросить у сида в ответ на его вопросы. Договор! Военный союз. Я не хотела лишних жертв. Простые люди не должны страдать из-за того, что повелителю стукнула в голову блажь. Мне казалось, я могу переубедить посланника сидов не делать глупостей. Надеюсь, я не ошиблась.

* * *

Я снова стояла у гостевых покоев. Дверной проем с обеих сторон подпирали знакомые сиды. Лайэм. И тот, другой, помоложе. Из-за дверей доносился приглушенный шум.

— Благословение вечности, данна, — сказала я на высоком наречии. — Я могу войти?

— Благословение вечности, дини, — кивнул Лайэм. — Думаю, не стоит спрашивать, вы у себя дома.

Ах да! Он же теперь думал, что я вдовствующая императрица и хозяйка дома. Я не стала разубеждать. Просто благодарно кивнула, вошла внутрь и огляделась.

Чего и следовало ожидать. Чуть за полночь, а веселье в самом разгаре. Приближенные и пара куртизанок, богато накрытый стол и молча скучающий над кубком с вином Рейвен. Похоже, он успел переодеться, и не только…

Первая мысль: отлично, никаких красоток на коленях. И вторая: он напился. Интересно, сиды хотели убраться завтра или остаться и наблюдать за сражением? Кто их разберет.

Впрочем, одна из куртизанок, та самая, что и в первый раз, сидевшая по левую руку от Рейвена, вдруг прильнула к нему. Он смотрел прямо на меня, и ему явно не понравилось, что его отвлекают. Кажется, он хотел прогнать ее, но у меня уже вырвалось:

— Вон отсюда.

Она оказалась смышленой. Впрочем, другие не выживают во дворце. Легкой поступью, будто так и надо, она поднялась и пошла к дверям. Полупрозрачная до неприличия палла своими драпировками не скрывала, а обрисовывала изгибы тела, синие глаза смеялись, а губы кривились в усмешке. Проходя мимо, она не преминула бросить пару слов.

— Знатная дама наедине с сидами. Как интересно, — прожурчала она.

Я проигнорировала вызов.

— Мэв? — велела я. — Вы знаете, что делать.

За моей спиной камеристка обратилась к куртизанке:

— Извольте следовать за мной, госпожа.

— Что?! Куда это? — возмутилась куртизанка.

— В управление наказаний.

Госпожа Мэв ушла, и я осталась одна лицом к лицу с Рейвеном и другими сидами. Я раздраженно вздохнула.

— А ты не такая мягкая, как мне казалось, — вдруг сказал Рейвен и поднялся с места. — Или ты ревнуешь… императрица?

«Вот еще! К ней?» Все равно мне никогда не стать такой красивой, как она. А он никогда не станет моим Рейвеном. Разве что, через пятьсот лет. Просто она мешала нашему разговору.

— Благословение вечности, данна, — вместо ответа сказала я. — Мы можем поговорить?

— Ты здесь. Так говори! — ответил он на ходу.

— Наедине.

— Наедине? — протянул он.

Близко, так близко! Даже можно ощутить его дыхание. Как странно. Раньше, в другой жизни, я никогда не видела его в таком состоянии. С другой стороны, и такого позорного повода еще не было.

— Данна, вы пьяны.

— Скажи мне что-то, чего я не знаю, — рассмеялся он и придвинулся еще ближе, практически вплотную.

Другие собутыльники Рейвена тоже смеялись надо мной. Поистине, ситуация была весьма двусмысленной. Служанку я отослала. В покои сида вошла сама, по своей воле. Они не связаны Договором. Только мой статус хозяйки охранял меня. Сейчас я поняла, какую глупость совершила, явившись сюда. Я глубоко вздохнула.

— Все прочь! — вдруг скомандовал Рейвен. — Оставьте нас.

«Силы! Вот это дисциплина!» Двое сидов вышли через дверь, а один умудрился открыть малый портал и ушел, прихватив с собой вторую куртизанку и кувшин с вином.

— Ну вот, мы совсем одни. Говори! С чем пришла, императрица? — отсалютовал мне кубком сид.

— А те, что за дверью? — уточнила я.

— Думаю, их мы тоже можем отослать.

Он не выглядел счастливым и довольным жизнью. В этом случае могут помочь только две вещи: протрезветь или напиться еще больше. Я молча забрала кубок из рук сида, подошла к столу и наполнила его вином.

— Выпьете, данна?

— Пришла отравить меня, человечка? — рассмеялся он глубоким, низким смехом.

Проверяет. Точно! Я и не думала вредить ему. Даже в теории. Мне нужна поддержка, а не дипломатический скандал. А на практике… Никогда! Я никогда бы не причинила ему вреда. Хотя порой он, без сомнений, этого заслуживал.

— Не думаю, — улыбнулась я. — Мертвым вы совсем бесполезны, а живым кое-что можете для нас сделать.

— Для на-а-с? — сид картинно приложился к кубку. — Император послал тебя ко мне? Значит, он передумал?

— Нет, не он.

«Силы, это бессмысленно». Пьяный он был еще бесполезнее. Кается, он опасался только яда, но не меня. А зря. Щиты его почти сошли на нет, кожа сияла. Я легко коснулась его руки и заставила протрезветь. Каскад реакций, необходимых для этого, в его крови, печени и железах быстро очистил кровь.

— Хенвен!!! — воскликнул он. — Что это было, человечка?

Он был трезв, как стеклышко, и очень, очень зол. Понял, что с ним что-то сделали помимо его воли.

— Мне кажется, такие разговоры следует вести на трезвую голову, данна, — сказала я.

Я присела за стол, поскольку так и не дождалась от него приглашения. Он тоже сел напротив.

— Данна, вы хотели ответов. Вы готовы ради этого подписать Договор? — прямо спросила я. — Возможно, что-то еще может изменить ваше решение?

Молчание. Долгое молчание. Я его разозлила. Наверное, да.

— Вопрос на вопрос, и уговор на уговор. Но не вопрос на обещание, человечка, — сказал мужчина. — Ты не все знаешь о нас.

— Что поделаешь, — пожала я плечами. — Я человек, а не сид.

— Это между мной и твоим сыном. Не вмешивайся, — продолжил он.

Наверное, он хочет от императора извинений? Или, быть может, чтобы тот попросил о милости? А тот не хочет этого делать.

В Хине говорят, что колени мужчины из золота. Мой император не будет просить о милости. Джедия не склонится перед Рейвеном. Так что мы лишены самого ценного союзника.

— Он не будет просить. Это ваше последнее слово, данна? — спрашиваю я Рейвена.

Какой холодный, отстраненный у меня голос. Почти как у императора. И когда я только этому научилась? Вроде бы, ничего не происходит, но щиты полностью скрывают магию и сияние кожи. Кажется, он понимает, в каком я состоянии.

— Как сказать… я ведь могу и передумать… — вкрадчиво протянул он. — Если за него попросят.

— Кто?

Он улыбается, довольный, как кот, закогтивший мышь. Он наслаждается игрой, которую затеял с нами.

— Правильный вопрос — как? — говорит он и выжидающе смотрит на меня.

Я знала, чего он хочет. А он знал, что я знаю. Но… Но! Я не умею и не буду предлагать себя, как продажная девка. Не буду торговаться за судьбы мира и превращать себя в разменную монету. Он сказал — попросить. Но ведь это можно сделать и другим способом? Слова можно толковать иначе.

Я вздохнула, решаясь. Затем подобрала пышные юбки и медленно опустилась на колени у его ног. Он словно вырос, а я стала еще меньше, превратившись в песчинку.

«Нет! Неправильно!» Так не просят о пощаде. Я гордо выпрямилась и посмотрела на него.

— Я, Киу, прошу за своего императора перед сидом по прозванию Рейвен, — сказала я. — И… я прошу за свой народ. За жизнь наших воинов. За всех подданных Империи. Прошу вашей помощи в этой войне.

— Разве так просят? — снова засмеялся он, но в глазах мелькнуло сомнение.

Он не смог добиться от меня того, чего ожидал. Что еще ему надо? Я согласно обычаю соединила ладони перед грудью, разомкнула их и склонилась до земли, коснувшись пола лбом и руками. Все очень просто. Не поднимаясь, я развернула ладони наверх. У меня нет четок из тысячи бусин, но… Все равно!

Затем я снова уперлась руками в пол и поднялась, так же ровно и с достоинством. И повторила поклон трижды, как принято в Хине. Каждый раз, поднимаясь, я с надеждой смотрела на Рейвена, но он был невозмутим. Он просто наблюдал за моим унижением со скучающим видом.

— И что, у вас в… семье, — уничижительно сказал он, — каждый раз женщины просят за мужчин?

— «Колени мужчины из золота», — прошептала я. — Только я могу это сделать, и никто другой.

— У твоего императора — точно! — рассмеялся сид и присел на корточки рядом со мной.

«И у вас. Особенно у вас».

Высокомерный, самодовольный ублюдок. Судьба мира, в том числе и его собственного, в опасности, а он ставит условия! Армия Тета, покончив с Империей и ее разрозненными провинциями, доберется до сидов. Война и Смерть соберет свою жатву.

А император встал на дыбы, а потом уперся всеми четырьмя и не хочет уступать, хотя судьба его Империи тоже висит на волоске. Очевидно, сын пошел в отца.

— Ты развлекла меня, человечка… Гвинэйр, — сказал Рейвен. — Это того стоило. Можешь встать.

«Развлекла». Сволочь! Его лицо оказалось напротив моего, и я видела, как в его янтарных глазах сверкает смех. Для него это всего лишь игра. А что в результате получила я? Я не торопилась подняться, хотя он протягивал мне руку, чтобы помочь.

— Но… что вы решили, данна?

Я должна была знать.

— Я решил, что твои колени стоят того, чтобы изменить решение, — ответил он.

А потом, устав ждать, сам взял меня за руку, встал и увлек меня за собой, помогая подняться с пола.

Я еще не понимала. Не осознавала, что он сказал. А когда поняла — внутри все всколыхнулось от волнения! Чтобы скрыть торжество, я смотрела на дорогие ковры и гобелены. Куда угодно, только не на него.

Рейвен потянул меня за собой к выходу и проводил до моих покоев. Откуда он знал, где я остановилась? Хотя… сиды наверняка разведали тут все. Мэв и остальные были в шоке, когда мы вошли в гостиную. Тем не менее, они низко поклонились и промолчали.

— Занятное украшение, — сказал он, вдруг подвернув мне манжету на запястье. — Кажется, у меня есть парный браслет. Не знал, что есть еще один.

— Это один из ответов, данна, — наконец прорезался у меня голос.

— Хм… Я собираюсь увидеться с твоим сыном и обсудить детали.

— Хорошо. Я рада.

Благодарить не буду. Но… Я правда рада. И благодарна. Благодарна и ему, и Судьбе за то, что все кончилось благополучно. Все живы. И многие завтра выживут, а не умрут.

Прежде чем уйти, он вдруг остановил меня и, не дав опомниться, грубо и властно поцеловал в сжатые губы. Рука сама собой взметнулась, чтобы отвесить нахалу пощечину. Но он со своей обычной, нечеловеческой быстротой перехватил мою руку за запястье. И тут же отпустил. А я с трудом сдержалась, чтобы не вытереть губы. Он, кажется, понял. Но все равно снова поцеловал меня, крепко и с удовольствием, пока не получил ответ.

— Так-то лучше, — он сжал мой подбородок и провел большим пальцем по моим распухшим губам. — Мужчину на войну следует провожать именно так.

И ушел не оглядываясь.