Пустота казалась бесконечной, бездонной!

В этой бездне кипело пламя одинокой звезды. Оно выжгло дотла все на Тропе Миров. Огонь поглотил то, что там было. Стальные повозки плавились, кровь вскипала в жилах, и люди жарились живьем, как в илонском аду.

В конце концов не осталось ничего, кроме теней. Больше нет тех, кто шел к Хефе Примо. Армия Тета обескровлена.

Мне не было весело оттого, что месть свершилась. Не было мне и грустно. Но Она, о, Она была очень рада. Щедрый урожай, обильная жатва, хорошая жертва во искупление людской глупости…

* * *

Я очнулась, потому что меня укачивало. Кто-то большой и сильный нес меня на руках. Я вырвалась и упала на четвереньки, после чего меня стошнило на землю.

— Проклятье…

«Где это я?»

Вокруг расстилалась степь, кое-где изрытая воронками. Вдалеке угадывались очертания императорской ставки вдали. Мне удалось перевернуться и сесть. С высоты своего весьма немалого роста на меня взирал рыцарь Янтрэ в полном боевом облачении.

«Свои! Какое облегчение».

Из прорези в шлеме на меня смотрели карие глаза под густыми нахмуренными бровями. Остальное было скрыто. Фибула и медальон, «перст Янтрэ» — что это, десятник? Эта боевая машина, усиленная физическими и магическими модификациями, защитит меня от любого воина, кроме, пожалуй, сидов! Вторая машина смерти стояла рядом. Ага, понятно. Один — носильщик, а второй страхует на случай опасности.

Хм… несмотря на пережитое сегодня, ко мне потихоньку возвращалась способность связно мыслить, что не могло не радовать. Наверное, молчание затянулось, и рыцарь рискнул его нарушить.

— Ваше величество, вы готовы следовать дальше? — осторожно поинтересовался он. — Как вы себя чувствуете?

— Думаю, да, — прислушалась я к себе. — Да, пожалуй, да.

Рыцарь подхватил меня одной рукой, вскинул в воздух и перехватил второй под коленями. Я только охнула, и мы снова двинулись к лагерю. Навстречу уже скакали легионеры. К счастью, меня не стали передавать друг другу, как пакет с почтовым донесением. Легионеры просто сопроводили рыцарей до шатра.

Там ко мне кинулась потрепанная, но не утратившая присутствия духа госпожа Мэв:

— Моя госпожа! Я помогу вам.

Она помогла мне спуститься. Израненные ноги подломились, но камеристка удержала меня.

— Мэв! Вы живы. Как хорошо, — сказала я. — А остальные?

Женщина подхватила меня под руку и осторожно проводила внутрь, одновременно докладывая о событиях.

— Ваши служанки живы, вещи целы, — поведала она. — Тилли сейчас кормит эту мерз… о, простите, вашу ручную крысу. Временные покои уже готовы.

— О, я рада. А…

Я еще хотела спросить, куда же делся маг, но тут меня взяли в оборот служанки. Меня крутили и вертели так и эдак, словно куклу, переодевали, умывали, причесывали, наносили кремы и притирания; подносили целебный чай, совали под нос «абсолютно невредимую» крысу и показывали спешно переделанные для меня наряды; снимали мерки для обуви и делали перевязки; кормили, поили и не давали вставить ни слова… Наконец я взбунтовалась.

— Тилли! Хватит трещать. Что с беженцами? — задала я наболевший вопрос. — Чем закончился ночной налет на лагерь?

Мне рассказали, что случилось. Погибло немало народа, но не от обстрела и бомбежки, а из-за паники. Несколько шатров и палаток загорелись вместе с людьми. Оставшиеся в живых разбрелись по степи, побросав поклажу, а наутро вернулись в разоренный лагерь.

— Сегодня будут казнить мародеров, — сказала Тилли, поправляя шнуровку на моем домашнем платье и разглаживая складки рубахи у ворота. — Изволите смотреть?

— О, нет… Не думаю.

«Хватит на сегодня мертвецов».

Я потерла мучительно ноющий лоб ладонью и поморщилась. Вот тебе и целитель! Сейчас я не могла исцелять, на время став обычным человеком. Ноги болели и дергали. Кажется, Тилли что-то говорила про армейского целителя? Поскорее бы.

— А где сейчас господин Хьюго? — спросила я.

— Господин имперский маг сейчас в городе, — встряла госпожа Мэв, следившая за беседой. — Там еще ничего не кончилось.

— А сиды?

— Тоже там, — округлила глаза Тилли. — Знаете ли, они любят сердце и печень врагов.

«Фу-у…» Фунт плоти, пинта крови. Перед глазами некстати мелькнули воспоминания об ушастом сиде, вырывающем чужое сердце, и об аккуратно разделанном фоморе. Кажется, зря я снова поела.

— Время? — уточнила я.

— Клепсидры на одиннадцать.

Мне казалось, что прошло больше времени. Ясно. Война в Ламаре окончена, окончательно и бесповоротно. Идет зачистка города от враждебно настроенных уруков и ильвов. Думаю, император еще не раз убедится в моей правоте, если у него оставались хоть какие-то сомнения.

Теперь остается перейти в наступление. Впереди череда других сражений.

Еще предстоит дождаться, когда кончится огненный шторм на Тропе. Придется отбить обратно Тригон, Ондерйодиск, Северную Илонию и Норэгр. Заключить временный союз с Халифатом, чтобы сообща выбить врага с горных перевалов. Гнать жалкие остатки войск противника обратно, до самого конца, не давая ни секунды роздыха. И загнать этих крыс обратно в нору. Надо дойти до Тета и покарать захватчиков. Но все это еще впереди…

Главное сражение, к счастью, завершено.

— Госпожа Мэв, я хочу… хочу… — я вдруг зевнула. — Не могли бы вы предупредить, когда вернется посланник сидов или его величество?

— Конечно, моя госпожа, — поклонилась дама.

— А сейчас я хочу немного отдохнуть.

Думаю, я это заслужила. Все эти годы, эта бесконечная дорога, эта проклятая война и бессонная ночь! Я устала. Как же я устала. Словами не передать, как.

* * *

Но и во сне мне не дали отдохнуть.

Я занималась садоводством. Такие вот дела.

Реки крови иссякли. Отгремели бои, и на полях сражений зазеленела молодая поросль. Грозовые тучи унесло ветром, и снова воссияло солнце. И радуга, двойная радуга! Красиво.

— Где-то, за радугой…

Все менялось так быстро, что я не поспевала за событиями. Земля возрождалась. Никогда прежде я не бывала в таких богатых и пышных садах, которые простирались вдаль, насколько видел глаз! Невиданные травы и цветы, деревья и кустарники, которых никогда не касался садовник, дикий виноград, лианы и вьюнки… Тут было то, что я узнала, и то, чему не имелось названия на человеческих языках. Однако этому месту чего-то не хватало.

Вдруг откуда-то пришло знание, что нужно делать.

Я выдирала траву и рыла богатую, жирную землю прямо руками, пугая дождевых червей и букашек. Потом я бросила семечко на удобренную чужой кровью почву.

— Ну, вот. Так будет правильно? — спросила я, присыпав сверху и похлопав руками.

В ответ из рыхлой земли, как в детской сказке, появился нежный и хрупкий ярко-зеленый росток. Он поднимался и тянулся, казалось, к самому солнцу, становился все выше и выше, все толще и мощнее. Сначала это молодой саженец, потом — невысокое деревце с меня ростом, а через минуту уже дерево с пышной кроной, скрывающее своей тенью все вокруг.

И оно продолжало расти!

Я отошла подальше и наблюдала за развитием событий. Неужели дорастет до небес? А дерево все тянулось ввысь. Покрытый морщинами ствол уже не обхватить руками, так он велик! Птицы свили свои гнезда на исполинских ветвях…

Множество почек набухло на ветках, и в один миг все дерево стало бело-розовым, покрывшись, как снегом, цветущей пеной. В воздухе разливается неземной аромат. Он кружит голову и заставляет смеяться от счастья. Сверху падает настоящий дождь из цветочных лепестков.

— Какая красота! Спасибо. О, спасибо…

* * *

Я проснулась с улыбкой и слезами на глазах. Меня не покидало ощущение, что теперь все будет правильно. Не хорошо, не счастливо, но — правильно. Именно так. И я больше не удивлялась, что вся усыпана цветами, а руки в грязи. Опять притащила в тварный мир что-то с той стороны? Что ж, бывает…

Просто вымыла руки в тазу и проверила свою догадку. В моих вещах до сих пор валялся тот самый засохший огрызок яблока из мира снов. Я потрясла семенную коробочку и обнаружила, что осталось только одно семя. Оно мягко сияло жизненной силой, так же как и лепестки на моей одежде.

— Интересно, а второе семечко для чего?

«Или для кого, Твиг». Ладно. Ладно… Лишь бы на благо.

— Госпожа, вы уже проснулись? — в огороженные гобеленами покои влетела Тилли с подносом на руках. — Не желаете подкрепиться?

— Нет, спасибо, я не голодна. Лучше скажи, как долго я спала?

— Не очень. Солнце еще не село, — ответила девушка. — Госпожа, целитель скоро подойдет. У нас много раненых, не извольте гневаться!

Странно. Значит, меня никто не лечил, пока я спала. Однако ноги меня не беспокоили. Я присела в кресло, нагнулась и размотала одну из ступней. Под присохшими кровавыми повязками — чистая, гладкая кожа.

— Тилли, не нужно целителя, — сказала я. — Лучше организуй мне кофе. И покрепче.

И снова все завертелось. Меня опять умывали, переодевали, поили, переделывали обувь, которая сваливалась с ног, и вообще не давали ни минуты покоя. Я даже была этому рада. Не хотелось думать о том, что случится сегодня вечером.

Госпожа Мэв сказала, что вечером будет суд над преступниками. Трибунал — для своих, и светский суд для цивилов. Для военных преступников и пленных приготовили нечто особенное. С учетом того, как озлоблены люди, все казни и слушания будут публичными. Это хоть немного, но успокоит толпу и смягчит горечь утраты близких.

Надеюсь, мое присутствие не потребуется. Кто я такая, чтобы решать? Это дело повелителя.

«Бедный император». Бремя власти, чтоб его… Раньше я как-то мало думала об этом.

Мэв и служанки в шесть рук подгоняли платье. Темно-красный, кровавый шелк и мелкие, почти незаметные кораллы на рукавах и вороте. Простая прямая юбка, облегающий корсаж и узкие рукава. Белоснежная полупрозрачная рубашка под горло. Каждый участок кожи скрыт, кроме лица и кистей рук. Простой узел и коралловые шпильки в волосах. Ничего лишнего. Такой они меня увидят. Хорошо. Очень хорошо.

Наконец я была готова.

— Тилли! — поманила я. — Как рисовать глаза?

Девушка прыснула и прикрыла рот рукой, но ее глаза продолжали смеяться. «Глаза — каджалом из халифата, вот так, госпожа, вот так. Только сверху, чтобы не потекло от слез. Как не собираетесь? Это вы сейчас так говорите, госпожа. Губы — пунцовой хинской краской. Совсем немного, госпожа, вот так, незаметно». Целая наука.

Пока мы пытались разобраться с тонкостями нанесения красок, я мысленно отсчитывала секунды. Скоро, скоро, скоро…

Скоро я увижу их. Императора и сида.

Совсем скоро.

* * *

— Госпожа! — внутрь влетел молоденький посыльный. — Прибыли, прибыли!!! Вечный император прибыл!!!

Снаружи затрубили горны. Люди высыпали на улицу. Имперцы разгоняли толпу, выстроившись вдоль пути следования кавалькады. Все кричали, приветствуя победителей.

Краткая передислокация, и две конные турмы, четко развернувшись, разошлись в стороны. Повозки с ранеными — отвести в другой конец лагеря, где находились целители.

Пехота прошла, четко печатая шаг. Сказывалась выучка. Пропыленные, потные, прокопченные в дыму, усталые, но счастливые тем, что все кончилось, и как их встречают. Как победителей, а не побежденных.

Следом гнали обоз с пленными. Тут уж толпа разгулялась, насилу сдержали. Все, как я и ожидала. На удивление мало воинов Тета, многие из которых предпочли самоубийство и закололи себя. Остальные — уруки и ушастые. Связанные, сцепленные общей цепью, они уныло брели, задерживая процессию. Охрана подгоняла их ударами палок.

Процессия заметно поредевших войск Керрика Илонского. Его самого не было. Из хроник я уже знала, что он будет ранен. Я уточнила у Мэв, и она подтвердила.

Лишь делегация сидов не уменьшилась, казалось, ни на одного воина. У отдельных сидов не только одежда, но и лица были в крови, и я была уверена, что это чужая кровь. Вымазались, как дети, которые едят без присмотра взрослых. Я невольно вздрогнула. Сиды весело переговаривались на высоком наречии, проезжая мимо императорской ставки. Распорядитель проводил их на указанные позиции в лагере.

Вероятностные маги проехались в арьергарде, усталые, но тоже невредимые. Кто бы сомневался? Если ты можешь черпать удачу из неисчерпаемого источника, в этом нет ничего удивительного. Господин Хьюго приветливо помахал мне рукой, проезжая мимо.

Я уже изнывала от нетерпения, хотя старалась не показывать этого. Еще ничего не видно, но толпа устроила настоящую овацию победителям. Наконец я увидела их! Рейвен и Джедия прибыли в ставку.

* * *

Победителей двое. Есть еще и третий, но его тут нет. Керрик Илонский ранен в стычке у уруками и сейчас находится в шатре императора, где ему оказывают помощь.

Сид спешился, император тоже. А я жадно смотрела на них и никак не могла насмотреться. Император подошел, отстегнул застежки шлема и бросил его на землю. И после рухнул на колени передо мной. Прижался лицом к моему животу, грязный, потный, весь копоти и пахнущий дымом.

— Я победил, — просто сказал он.

— Знаю.

Я рассеянно запустила пальцы в густые волосы Джедии и пыталась не заплакать снова. Он не должен видеть моих слез. Но они текут и текут по лицу, словно прорвало невидимую плотину.

— Я жив.

— Хорошо.

Горячие капли падают на лицо повелителя, и он поднимает на меня удивленный взгляд.

— Отчего же вы плачете? — спросил он.

— От радости…

Силы, как же я рада этому! Радоваться надо! Мы победили, и мы живы. Я жива. Мертвые не плачут. Значит, точно жива. История снова идет по привычной колее. Отчего же мне так страшно? Отчего так радостно кричат люди??? Отчего салютуют не только императору, но и… мне? Они знают?

Сид при виде этой сцены вдруг стал далеким и неприступным. Он уже не улыбается победной улыбкой. И не понять, что за чувства скрываются за этим нейтральным взглядом. А потом короткой вспышкой на тонких губах — кривая усмешка. Мальчик встретился с мамочкой? Так, данна? Вам смешно? Или… вы ревнуете? Я вас так не встречаю.

Хочу подарить сиду такой же насмешливый взгляд, но не могу. Слишком рада я тому, что он жив, чтобы разыграть представление.

«Не сегодня, не сейчас, мой лорд».

Смотрю на Рейвена и понимаю, что ничего не изменить. Он проживет восемь лет в своем мире и еще немного после. Историю не переделать.

Император поднялся, и мы рука об руку подошли к его союзнику. Я взяла Рейвена за руку.

— Я рада, что вы оба живы. Если бы вы знали, как я рада!

По лицу катятся чистые слезы радости. Кажется, император смущен, а сид растерян. Но мне все равно. Я крепко-крепко сжимаю их ладони, чтобы убедиться, что они здесь, со мной, и никуда не исчезнут.

— Давайте праздновать, матушка, — говорит император.