Иванченко слегка подстрелили. До ушибов и синяков. Под рубашкой был бронежилет. Он на квартире у любовницы пил чай, когда пришли люди Даниляна. Один охранник, к сожалению, не выжил. Второго подранили, в реанимации. Потом постреляли в Иванченко. Тот упал, типа умер, а как мужик нагнулся его добивать — выстрелил первым.

Он позвонил Гриневу, когда тот был на полпути к начальнику. Приехал — уже некого было спасать. Директор сам справился. Однако следовало расспросить раненого "языка". Джигит раскололся почти сразу. Зато строил из себя поначалу! Начальник службы безопасности знал, как правды добиться.

Его послал Данилян. Решил, что сорок процентов его не устраивают, и захотел все. На что надеялся? Конечно, их армянская диаспора тут сильна, но не до такой степени, чтобы тягаться с москвичами. Глупо, очень глупо. И недальновидно. Деньги глаза застят и отбивают здравый смысл.

Патруль приехал на шум по сигналу встревоженных соседей — включили музыку погромче, извинились, и те укатили восвояси. Никому ничего не нужно в этой стране.

* * *

Все это Серый узнал только поутру. А тогда, ведомый своим шестым чувством, отправился в "Арарат", на сабантуй, раз уж звали в гости. Наверняка Арсений Данилян пошел, чтобы у него было железное алиби. Значит, он его там застанет и дальше по обстоятельствам.

Серый припарковался в соседнем дворе, переоделся в запасные брюки, а вот черную толстовку оставил. Подумал и нацепил бейсболку. Козырек надвинул пониже на лицо и пошел. Возле ресторана он сразу увидел лексус Даниляна. Мог бы и покруче тачку заиметь, но здесь климат не тот. Серый осмотрелся: одна камера у входа, неподвижная — просто "чтоб было". Вторая была возле налоговой. Значит, надо сделать крюк и подойти с другой стороны. Так и сделал.

Из ресторана звучала громкая музыка. Сначала проигрыш из тоскливых мелодий дудука, а потом понеслось веселье. Несмотря на задернутые шторы и звукоизоляцию, хохот и крики прорывались наружу. Охранник, скорее всего, сейчас в холле. Ладно, поглядим… Проверим реакцию.

Серый с размаха пнул по автомобилю, снял кепку и тут же отошел ко входу, где нулевая зона обзора. Заорала сигнализация. Серый выудил из урны недокуренный бычок, чтобы казалось, что он остановился покурить. Из дверей показался охранник, молодой армянин. Он огляделся и спросил:

— Тут кто-нибудь пробегал?

Серым сделал вид, что стряхивает пепел, и махнул рукой в сторону проспекта. Парень, казалось, разрывался: то ли бежать в погоню за полуночным хулиганом, то ли звать подкрепление. Машина продолжала орать. У парня запиликала трубка, он ответил. Серый услышал в потоке речи "джан", значит, говорит с кем-то уважаемым. Наверное, с владельцем авто.

— А тут что? Столики есть свободные? — поинтересовался Серый.

— Зарезервировано.

Наконец дверь распахнулась, и показался автовладелец, Данилян собственной персоной. Серый пошел прочь. Со спины его не узнать. Шаг, два, три, четыре… Вне зоны обзора, пора. Он не стал дожидаться, когда стихнет сигнализация. Развернулся и завалил сначала охранника, а потом Даниляна. С такого расстояния без проблем.

Все. Теперь точно пора уходить. Снег идет, зябко в этой толстовке. В машину греться.

* * *

Он хотел перезвонить Иванченко, но тот опередил, позвонил сам.

— Ну, в общем, ты был прав, — сказал он вместо "здрасьте".

— Все в порядке?

— Более чем, — рассмеялся главный на том конце.

— И у меня, — сказал Серый. — Даже на сабантуй успел.

Последовала непродолжительная пауза.

— И как там?

— Да как обычно, — вздохнул он. — Мне подъехать или как?

— Ну, подъезжай, — ответил Иванченко. — Я у бабы своей на хате. Выпьем, поговорим за жизнь, — он хохотнул и отключился.

Когда он подъехал, то ребята уже прибрали. Какая-то обезбашенная старуха в домашнем халате и тапках, вероятно, соседка, долбилась в дверь и ругалась на чем свет стоит:

— Тоня, открывай! Открывай, курва. Сколько можно?! Шум, гам, не уснуть! Что делаешь вид, что не слышишь?! Открывай давай.

Серый подошел и сказал:

— Шли бы вы спать, бабуля. Время уже позднее.

— Не учите меня жить, молодой человек, — окрысилась старая кошелка, а потом ее глазки, утонувшие в морщинах, вдруг сверкнули охотничьим интересом. — А вы тоже сюда? Тонька!!! — возобновила она атаку на дверь. — Что за мужики среди ночи? Совсем ума решилась?! Матери все расскажу, проститутка. Принесла в подоле, еще одного захотела?

Серый не успел позвонить Иванченко, как дверь распахнулась. Бледная, чем-то напуганная рыжеволосая женщина лет тридцати пяти выглянула в щель.

— Тетя Валя, это вы? Мы вам помешали? — спросила она. — Мы тихо, не переживайте. Без музыки.

— А что там взрывалось? Как петардой под ухом!

— Так вот петарда и была, — весело ответил за женщину Серый, отодвинул старуху в сторону плечом и протиснулся в дверь.

За дверью стоял Гринев. Он запер дверь за два замка и сказал:

— Привет. Немного не вовремя.

— Ладно тебе. Как Иванченко?

Дмитрий махнул рукой в сторону комнаты. Там "свой" доктор плотно бинтовал грудь начальнику. Серый подумал: трещина, что ли, в ребре? И доктор тут же озвучил его мысли:

— Надо съездить в "травму", молодой человек, сделать снимок. Мало ли что.

— Ага. Всенепременно, — весело ответил Иванченко. — Ну, бывайте. Больше не понадобится, думаю.

Эти его слова могли означать только две вещи. Или трогать больше никого не станут, или же… мертвым доктор не нужен уже. Оставалось определиться, что имелось в виду. Серый подошел и поздоровался. Иванченко встал, накинул рубаху, морщась от боли, и сказал своей любовнице:

— Застегни.

Та послушно подошла и дрожащими руками стала застегивать пуговицы, не попадая в петли. Серый заметил, что женщина старалась не смотреть на Иванченко. Ее губы дрожали, словно она изо всех сил сдерживается, чтобы не заплакать.

— Да что такое! — мужчина выругался и сказал эскулапу. — Максим Ильчич! Помогите.

Пиджак надевать не стал. В дверь позвонили, и у Гринева тренькнула "труба". Тот велел хозяйке квартиры открыть. В прихожую вошли два бойца, один из которых нес на руках ребенка. Малыш лет пяти-четырех, одетый в уличный болоньевый комбинезончик на лямках, сонно моргал и с интересом озирался вокруг.

— Антон!!! — кинулась к нему женщина.

— Но-но!

Парень, услыхав окрик начальства, ребенка не отдал, а мать все тянулась, пыталась вырвать мальчика.

— Ладно, пусть, — безнадежно махнул рукой Иванченко.

Малыш оказался на полу, и мать упала рядом с ним на колени. Она обнимала мальчика, осыпала сонное личико поцелуями и плакала от облегчения.

— Антон, Антошенька… Маленький мой… Антошка!

— Мама! — тонкие детские ручки обвили шею женщины.

Белые кудряшки перемешались с рыжими локонами. Ребенок что-то лопотал. Соскучился, видать, без матери. Что же теперь будет? Иванченко предательства не прощал, Серый знал за ним эту черту. К стенке, и весь разговор. Неважно, баба или мужик. Но тут ребенок и, судя по всему, других родственников, кроме бабушки, у него нет. Ощущение неправильности нарастало.

— Все, баста. Забери ребенка на кухню, покорми, — велел главный парню, и тот унес мальца.

Мать кинулась вслед, но Иванченко придержал ее за плечи. Она молча рвалась на свободу. Разом растеряв всю свою покорность, женщина извернулась и укусила руку, которая ее держала. Иванченко отшвырнул любовницу к стене и выругался трехэтажными. Она затихла, лежа сломанной куклой на полу.

— *ля! — тоскливо посмотрел он на кисть руки. — Максим Ильич, и руку еще. Перевязать бы надо.

Доктор, который уже упаковал вещи, снова открыл свой чемоданчик и пошел мыть руки. Он осмотрел рану и сказал:

— Да тут, батенька, швы надо наложить. Два или три, надо смотреть.

Иванченко снова уселся на стул, и доктор начал хлопотать над его рукой.

— Все беды от баб, правда, Серый? — весело, с надрывом начал балагурить главный, когда ему шили. — Что, не согласен? Твоя вон тоже.

Серый мельком удивился, откуда тот знает. Потом подумал: а Гринев на что? Все обо всех знать и начальству докладывать. Кивнул молчком и уселся рядом. Доктор оставил назначение, как делать перевязки и какие антибиотики купить, если воспалится. И укатил.

Иванченко подошел к женщине. Та встала, взглянула исподлобья. Потом гордо выпрямилась, вздернула подбородок. Ростом с мужика, высокая. Видная, статная, умеет проигрывать достойно. Даже жаль. Серый только сейчас понял, что не крашеная, рыжая от природы. Сегодня она была без косметики, и видно, что вся кожа в веснушках, а брови светлые совсем. Стоит и молчит, ждет. Понимает, что ее судьба решается.

— Иван Сергеевич, — сказал Серый, которому было противно все это. — Давайте, я.

Лучше побыстрей закончить. Он понял, если сейчас Иванченко что-то ей сделает, изобьет, отдаст парням на потеху или еще что похуже, то все. Прежних отношений между главным и замом уже не будет никогда. Не склеить разбитое. И будет ли он так же верен, как раньше, тоже не знал.

Иванченко обернулся и посмотрел на зама, потом усмехнулся и бросил не глядя:

— Живи пока… Иди к сыну.

Женщина сорвалась с места.

— Ты был прав, — сказал Гринев. — Держали ее ребенком. Забрали неделю назад из садика. Какая-то бабка, которая представилась бабушкой мальчика. Странно только, что все случилось только сегодня.

Для Серого было не странно. Баба наверняка долго думала, решалась. Хотя о чем тут думать? Даже странно, что у нее стоял выбор между чужим в общем-то мужиком и родным сыном.

— Понятно.

* * *

Однажды по весне они с Иванченко ездили на шашлыки в охотничий домик.

В лесу наткнулись на жертву браконьеров. Волчицу ободрали, оставив окровавленный остов на подтаявшем снегу. Она до последнего уводила врагов от норы, где пищали ее волчата. Щенят они нашли и передали охотоведам. Браконьеров потом взяли, когда те пытались сбыть шкуру и клыки таксидермисту…

— Вот ведь как, Сергей, — сказал потом Иванченко. — У животных самка свою жизнь положит, но детенышей спасет. Почему у нас не так? Скажи мне? Мамашкам на детей плевать. Вы***ла и дальше бухать.

Справедливости ради, плевать не всем. Люди разные. Но в любом случае материнский инстинкт сохранился далеко не у всех.

* * *

Серый ехал к Инне. Захотелось. Вообще надо бы домой, но он ехал к ней. Заодно алиби, но это просто повод. Иванченко и выдумывать не надо. Всю ночь у любовницы отдыхал, расслаблялся. Если будут докапываться мусора, расследуя убийство Даниляна, то они не при делах.

Гриневу он документы отдал. Его команда уже выехала. Должны забрать и отогнать за город машину. От тел избавятся, а живого допросят еще раз с пристрастием. Учить не надо.

Мужчина припарковался во дворе и поднялся наверх. Позвонил несколько раз и услышал робкое:

— Кто там?

— Это я.

Не дождался и позвонил по телефону, тогда только девушка ему открыла.

— Молодец, — похвалил он. — Я у тебя переночую?

Инна кивнула. Заспанная девушка удивленно взирала на него. Чай поставила, ничего не спрашивая, даже сахару насыпала. Три ложки, как он любил. И бутерброды с сыром. Серый, не чувствуя вкуса, забросил все внутрь. Он прошел в комнату, на ходу скидывая с себя одежду. Инна подобрала. Мужчина завалился на ее тахту, так что звучно скрипнули все пружины сразу, и вдохнул нежный запах, сохранившийся на простынях. Девушка стояла рядом, сжимая в руках одежду, и смотрела.

— Иди сюда, — похлопал Серый рукой рядом с собой. — Садись.

Она села, и мужчина пристроился рядом, ощущая, какая исходящее от девушки тепло. Инна замерла, как заяц, спина под рукой сразу напряглась.

— Да не бойся ты. Просто посиди, пока я не засну, — велел он. — Разбудишь в десять.

* * *

Инна сидела рядом и тогда, когда Сергей давно заснул. Она погладила его по волосам, запустив пальцы в короткие завитки. Мужчина заворочался, но не проснулся, значит, опасности не ощутил. Только крепче сграбастал рукой, даже во сне не отпуская добычу.

"Серый волк зубами щелк".

Интересно, что было ночью? Эх, не встать, даже телевизор не включить, чтобы посмотреть. Или компьютер. Ну, должно же быть что-то! Инна разрывалась на части. С одной стороны, лучше не знать. Засунуть голову в песок и делать вид, что ничего не было. С другой стороны, надо знать, к чему быть готовой. Предупрежден — вооружен.

"Во многой мудрости много печали". Может, и так. Скорее всего так.

Инне было все равно.

* * *

Разбудила Лора, причем раньше назначенного времени. Она привстала на задние лапы, оперлась передними на край тахты и подергала Инну за халат.

— Вуф!

Серый резко вскочил, все еще во власти дурного сна. Он выхватил оружие из-под подушки. Потом сообразил, что перед ним серьезная собачья морда, и убрал пистолет. Инна тоже подняла голову. Все тело занемело, пока она лежала рядом с Серым, не в состоянии пошевелиться.

— Сергей Викто… Сергей? А вы что, уже встали?

— Встал. Давай на "ты", — вдруг захотел сократить он дистанцию.

Все эти "выканья" ему уже порядком надоели. Он натянул треники и пошел на кухню. Инна следом. Она сварила кофе, потом ушла умываться и собираться. Лора решила пойти гулять.

— Погоди. Вместе пойдем, — решил Серый.

Инна нашла в запасах новую зубную щетку и дала ему. Теперь две щетки, красная и зеленая, стояли в общем стаканчике и радовали взгляд. Ей почему-то стало очень хорошо, словно солнечный зайчик упал на лицо, ослепив на мгновение.

Они пошли гулять, как настоящая семья. Инна вела Лору на поводке. Сергей шел рядом. Кажется, они были первыми. На снегу еще не было следов. Солнце еще не взошло. Серая хмарь над горизонтом, а фонари уже погасили. Тишина, весь город спит. Даже вездесущие дворники и "собачники". По проспекту изредка проезжают машины и первые автобусы.

— Сергей?

— Да.

— А вы точно щенка возьмете?

— На "ты", — напомнил он и ответил. — Может, даже двух.

Серый подумал про маленького мальчика, которого видел ночью. Может, и ему собака пригодится. Охранять. Хотя от пули не защитит, если так посмотреть. Он вдруг остановился, обнял Инну и начал целовать, как последний раз в жизни.

Инна отвечала, ей давно хотелось этого. Повторить. И чтобы все серьезно, не сухо губы в губы, а по-взрослому. И хотелось гораздо большего, чем поцелуи. Она обняла мужчину за талию и запустила руку ему под толстовку, согревая ледяные ладошки. Серый рыкнул и стиснул в объятиях так, что она охнула. Понял, что перегнул палку — тут же ослабил хватку. И целовал.

— Пойдем в дом.

Он разогнулся. Инна встала на цыпочки и еще раз поцеловала его. Сама. Он посмотрел удивленно, но ничего не сказал. И за руку его ухватилась сама, идет следом, доверяет. Это хорошо. Если бы было иначе, он бы не выдержал, сорвался. Должно быть в жизни такое место, где зона спокойствия. Кажется, он это место наконец нашел.

* * *

— Переезжай ко мне, — вдруг предложил он, когда они вернулись.

Инна замерла.

— Вы серьезно?

— Ты.

— Ты… серьезно? — посмотрела она на него.

Он кивнул. Инна отвела взгляд и задумалась на мгновение, а потом снова смело взглянула прямо в глаза:

— Встречаться — да, переезжать не буду.

Она с трудом пришла к некому компромиссному решению между "сожительством" и отношениями, которые он предлагал. А чего она, собственно, хотела? Кольцо, признание в вечной любви и любовь до гроба? Хотя, возможно, что как раз до гроба. Жизнь у него опасная.

— Встречаться? — уточнил Серый. — В смысле гулять за ручку?

Он внезапно развеселился. Инна не оценила и уточнила:

— Как получится. Но жить я буду тут. Здесь рисунки, собака… Брат тоже не поймет. Нет.

Про себя Инна подумала, что у Егора шансов нет против этого Сергея. Жалко брата. Лучше не давать повода для стычек. Серый оценил ее стремление к мирному существованию. Будь у него такая сестра, тоже отгонял бы парней, которые крутятся вокруг. Или хотя бы проверял на благонадежность.

— Ладно, — улыбнулся он. — А в гости как? Поедешь?

У Инны все внутри просто опустилось, ухнуло, как будто она неслась на лифте вниз, а трос вдруг оборвался…

— Посмотрим, — ответила она, не лишая надежды.

— И долго будешь смотреть? — Серый подошел совсем близко и притянул к себе, лишая уверенности и стойкости.

Инна даже чуть не сказала: а поехали в гости. Но не сказала, потому что он снова поцеловал, просто потому, что отвлеклась на другое.

* * *

Сергей ушел. Инна пошла на кухню варить кофе, как вдруг снова позвонили в дверь. Наверное, он что-то забыл. Может, свою сумку, в которой были его вещи? Запасной костюм. Он переоделся, а сумку не взял. Девушка вернулась, машинально открыла дверь и похолодела.

— Ну, привет, — улыбнулся Михай. — Не ждали? А мы явились.

Он втолкнул ее в прихожую. Инна попятилась, онемев от ужаса. Даже закричать не смогла. Только отходила все дальше от парня, а он, казалось, только распалялся при виде ее страха. Лора выскочила из коробки и зарычала.

— Это что? — нахмурился мажор. — Завела себе псину?

Кажется, дело принимало совсем непредсказуемый оборот. Девушка безумно обрадовалась, что взяла собаку, но тут же начала переживать, вдруг Михай ей что-то сделает. Лора громко, звучно залаяла на незваного гостя.

— Лучше уйди, — сказала Инна, стараясь успокоиться. — Плохо будет.

— Тебе, это точно, — заржал он. — И собаке твоей.

Он схватил швабру, стоящую в углу, и потыкал в собаку. Та вцепилась зубами. Насадка отвалилась. Михай засмеялся, и тут девушка поняла, что он под кайфом. Наверное, что-то принял, странно себя ведет. Парень несколько раз огрел стальной палкой собаку. Та завизжала, но удвоила усилия, пытаясь защититься от агрессора.

Инна бросилась на кухню, где лежал телефончик, чтобы позвонить Сергею. Не успела. Михай перехватил на полпути, прижал к себе спиной и чуть не придушил, зажав горло предплечьем. И собаке опять досталось. Та отбежала к коробке с щенками, не переставая лаять.

Вдруг Михай обмяк и упал. Инна, хрипя, поднялась и увидела, что над ней стоит Сергей. Вернулся! Хорошо, что дверь не закрыли. Он помог ей встать. Михай в отключке валялся на полу. Инна поняла, о чем подумал киллер, и сказала:

— Совсем не жаль.

Ей не было стыдно за эти слова. Но смерти она не хотела. Однако мысли были: он или она. Инна выбирала себя. Если бы Сергей не вернулся, все бы кончилось, как у тех девчонок.

— Ты зачем, дура, дверь открыла?! — рявкнул на нее спаситель. — Сколько тебя учить?

Инна не стала оправдываться. Только прижалась к нему, как опоре и защите против целого мира. Да, дура. Знает, понимает, целиком и полностью согласна. Обратно не вернешь. Впредь будет умнее.

— Не бойся, — сказал Сергей. — Я его посажу в машину, проспится.

Так он и сделал. Не стал трогать, хотя мог. Усадил парня на водительское место. Обернув руку салфеткой, открыл бардачок и обомлел. Там была наркота. Целый пакет таблеток. Серый достал новую сим-карту, вставил и позвонил в полицию. Потом достал карту и выбросил в снег.

Ну, что? Теперь парню долго отмазываться, даже связи не помогут. Хотя, может, и помогут. Раньше вон помогали. Одно ясно — третьего раза не будет, и Серый это знал. Будет труп и памятник на кладбище.

* * *

Он вернулся и сказал:

— Собирайся в гости. Возьми, что надо.

— А… Лора же!

— Корму насыпь побольше. И воды налей. К вечеру верну, — усмехнулся он. — Успеешь выгулять.

К вечеру вернет. Наверное.