— Ну и ну! — удивилась она такому совпадению.

И дала себе зарок обязательно посмотреть это кино. Инна на миг представила, что женщина на экране — это она, а мужчина рядом — Сергей. Да, он бы смог. Этот человек легко движется и хорошо владеет своим телом. Она не могла представить его на дискотеке, а вот в этом фильме — запросто!

Она бы купила туфли на каблуках, первые в ее жизни. И стала бы ростом с него. Или нет? Ну, хотя бы выше плеча, это точно. И он бы кружил ее по залу. Потом настроение переменилось. Стало грустно и тоскливо от того, что этой мечте невозможно осуществиться.

Инна ела и рисовала, но уже без особого интереса. Она думала о себе и о киллере. Как он там? Жив ли он? Что теперь будет? Придет ли снова? Или опять почти на месяц пропадет без объяснений?

Вдруг девушка почувствовала на себе чей-то взгляд, как это обычно бывает. Словно кто-то надавил на кожу подушечкой пальца. Или лучик света пробежал по лицу. Она обернулась и встретилась взглядом с тем самым парнишкой, который танцевал пожилую даму.

Забавный. Тощий, длинный, лопоухий, очень милый и немного угловатый, как соседский пес-переросток. Горбоносый и черноглазый, что немного выбивалось из общего вида. Нерусский, что ли? Он посмотрел на танцпол, потом снова на Инну. Она удивилась: ее что, приглашают? Такие красноречивые взгляды можно было истолковать только так. Пожала плечами и уставилась в чашку, чтобы отвадить кавалера.

— Привет! — вдруг раздалось над ухом, быть может, чуть громче обычного, потому что музыка как раз перестала играть и включили тихий проигрыш.

Танцующие расходились за столики, и их готовились сменить другие желающие. Инна подняла голову и посмотрела. Это был тот самый парень, который строил ей глазки. Он сказал:

— Не хочешь потанцевать? Ты кабесео? Или я ошибся?

Он хлопнул себя по лбу, словно попенял сам себе за глупость. Инна смущенно ответила:

— Я не танцую. Не знаю, как.

— О, ты новенькая? В начинающую группу пойдешь?

— Даже не знаю.

— Не хочешь попробовать?

— Ой, не надо, — испугалась она. — Не стоит, наверное. Все будут смотреть.

— Да ладно! — уселся он рядом на свободный стул. — Тебе понравится. Я не буду слишком гонять, просто походим кругами.

— Это как? — удивилась Инна. — Просто ходить? Разве можно? Какой же это танец!

— А такой!

Он вдруг вскочил и с места сделал пару шагов прямо в зал. И вышли эти шаги растянутыми, ленивыми, какими-то кошачьими и при этом очень длинными. Куда только делась его юношеская угловатость! Так не бывает. Люди так не ходят! Но это было. Парень поманил ее. Инна, сама себе не отдавая отчета, встала и пошла навстречу.

Она не успела передумать. Ее партнер сделал шаг навстречу и нежно взял ее за правую руку, а другой обнял и осторожно прижал к себе. Объятие случилось как бы между прочим и не носило никакого подтекста, так что Инна не стала вырываться. Она даже повторила движение, обняв парня для удобства.

Они просто стояли. Пары проносились мимо, а ее партнер по танцу продолжал стоять на месте. Он только переминался с ноги на ногу в такт музыке. Девушка почувствовала это странное волнение, и вдруг ей захотелось двинуться вместе с ним. Когда он перенес вес, она по наитию сделала точно так же.

— Хорошо. А теперь просто иди все время назад. Не откидывайся, — он придержал ниже лопаток, чтобы Инна не допустила ошибку.

Просто шли, как он и обещал, иногда замирая на месте. Это почему-то тоже казалось частью танца, так как ложилось на музыку. Пожалуй, зависания и паузы ей нравились больше всего остального. Это как белизна на бумаге — то, что не заполнено цветом, и что дает рисунку раскрыться во всей его полноте. И не в красках дело. И не в шагах.

— Музыка кончилась, — сказала девушка, и в ее голосе прозвучало разочарование.

— Меня зовут Гамлет, а тебя?

— Инна.

Она отодвинулась, ощутив вдруг, как близко они друг к другу. Почему-то вдруг показалось, что на них все смотрят. Но это было не так. Кое-кто, как Марина Николаевна, одобрительно кивал, а другим было все равно. В коридоре напротив выхода тоже кто-то стоял и смотрел. Там было темно. Просто силуэт. Инна поежилась, ощутив неудобство. Она вырвала руку у нежданного партнера по танцам и сказала:

— Спасибо. Было очень интересно.

— Разрешите вас проводить, девушка! — ответил Гамлет.

Инна еще подумала: вот странное имя, армянин что ли? У них принято давать такие имена из книг. Было видно, что парня обидело внезапное охлаждение, но он не унывал. Просто сел рядом и начал вешать лапшу на уши, рассказывая про танго и с чем его едят. Инна доедала свой десерт и кивала, делая вид, что ей интересно, и из вежливости поддакивая в нужных местах. Потом он обратил внимание на ее рисунки, и завязалась ни к чему не обязывающая беседа.

Заиграло что-то задорное и ритмичное.

— О, милонга. Я пошел! Спасибо за танец, — помахал он ей и побежал приглашать кого-то еще.

Инна снова подумала про Сергея.

Нет, не потанцуют. Так — точно нет. Не судьба.

* * *

Серый с Иванченко сидели за одним столом с мужиками в траурных черных нарядах. Зал был зарезервирован армянами. Оформлено все "с претензией", свет немного приглушен, играет приятная музыка фоном. В общем, место обязывает. Теперь Серый понял, почему пришлось так одеться.

Подали рыбу. Треска с какой-то травой сверху. Иванченко и пригласившие их армяне есть не стали, зато Серого никто аппетита пока не лишил. Он сбросил ножом эту траву — не травоядное же! — и начал есть.

Странная жизнь. Он недавно уложил Даниляла, заметьте, за дело. И это не мешает ему обедать в присутствии родственников покойного. Наверное, Гринев прав. "Редиска ты, нехороший человек, Серый". Да какая, к черту, разница? Вкусная же рыба. Здесь портовый город, вообще морепродукты хорошие.

Иванченко начал издалека. Посочувствовал тяжкой потере, посетовал, что и сам чуть не ушел к праотцам. Посулил помощь в розысках негодяя, который Дыню замочил.

Овик Оганесян не поддавался на уговоры. Этот полноватый армянин лет сорока не был похож ни на гордого сына гор, ни на хачика с базара. Скорее на добропорядочного члена общества. Он говорил практически без акцента, тихо и мягко, но внутри — кремень.

Рядом сидел его друг, Хаджитур Аракелян — "правая рука" покойного Арсения, смуглый горбоносый мужик лет пятидесяти. Время от времени эти двое переглядывались, будто Аракелян давал команду говорить "да" или "нет".

— Меня самого ночью чуть не оприходовали, — наконец не выдержал Иванченко. — До сих пор к доктору хожу. Клянусь, не я это сделал. Одного мы взяли, это человек Арсения. Можете забрать. Он в машине во дворе.

— Ты что несешь!!! — вскинулся Овик, растеряв всю видимую мягкость. — Что вешаешь? О ком говоришь, собака?!

— Постой, Овик, — успокоил его Хаджитур. — Пусть говорит.

— Его послал Арсений, — сказал Иванченко многозначительно. — И его потом завалил кто-то другой, той же ночью. Думаю, это был тот, кто знал о том, что меня решили убрать. У кого такой интерес?

— Кто?! — снова подорвался Овик.

— Сами ищите, кто, — парировал Иванченко. — Мое дело предупредить. Неохота жить с оглядкой.

Овик и Хаджитур снова переглянулись, но уже с подозрением. Серый понял, что Иванченко удалось заронить зерно сомнения и посеять раздор между соратниками.

— А не этот ли нашего Арсения завалил? — вдруг развязно, с поддевкой спросил Аракелян, указав на Серого.

Тот сглотнул, но не от страха, а от наглости такой. Потом аккуратно отделил остов рыбы от филе и шкурки. Взял кусок и положил в рот. Прожевал.

— Что скажешь, Сергей Викторович? — начал балагурить Иванченко.

В таких ситуациях в нем всегда просыпалось странное веселье. Серый знал, когда главный весел — жди беды.

— Думаю так, — сказал он, сложив прибор крест-накрест на тарелке. Знал тонкости, когда надо, хоть и не любил. — Арсения натравили на Иванченко. И убили. Кто-то любит делать работу чужими руками. Кто бы это мог быть?

Серый широко улыбнулся и вернул взгляд Аракеляну. Пусть теперь они разбираются. Навели тень на плетень, а подозрения к делу не пришьешь.

— Ладно, дорогой, — улыбнулся тот более дружелюбно. — Мы же теперь за каждой тенью гоняемся, да, Овик-джан?

Свояк покойного что-то проворчал. Кажется, ему не понравилась сама мысль, что зам Даниляна мог быть причастен к убийству. Иванченко решил закрепить успех:

— Серый, иди, передай им парня. Пусть работают.

Двое армян по жесту начальства поднялись с места и вышли вслед за Серым в холл. На улице было припарковано несколько автомобилей, и среди них внедорожник Гринева. На заднем сиденье, нахохлившись, сидел тот самый боец, который шел убивать Иванченко. Вид он имел самый что ни на есть жалкий. Весь избит, в синяках.

— Забирайте, — картинно открыл дверцу пошире Гринев. — Весь ваш.

Серый подстраховал, чтобы без глупостей. Что интересно, пленный парень совсем не обрадовался своим собратьям по крови. Понял, что попал из огня да в полымя. Туда и дорога. Ребята взяли несостоявшегося киллера под руки и упаковали на заднее сиденье своего джипа. Мужик, который курил на выходе из ресторана, при виде такой картины от удивления выронил сигарету. Она искоркой спланировала, упала на снег и потухла.

— Что смотришь? — сказал ему один из армян, проходя мимо. — Иди давай.

Серый тоже вошел обратно и огляделся. Решил отлить, раз уж вышел из зала. Он подергал ручку, но было занято.

— Есть еще на втором этаже, — подсказала гардеробщица, видя его метания.

А, это там, где танцуют? Серый начал подниматься по лестнице наверх. У входа в зал он замер, моргая и привыкая. Переход из темноты на свет резал глаза. Люди носились по танцполу под музыку полувековой давности. Только одна пара почти не двигалась с места, и взгляд невольно зацепился за нее.

Инна?! А она что здесь делает? Лица не было видно, но лиловый наряд был до боли знакомым, как и эта хрупкая, тонкая фигурка. Ее обнимал и прижимал к груди какой-то парень ее возраста. Когда они сделали наконец пару шагов и развернулись по ходу танца, то оказались напротив выхода. Серый поразился. У девчонки было странное, отрешенное и какое-то одухотворенное выражение лица, словно она в церкви. С таким видом ставят свечки, а не обжимаются.

И сразу возник вопрос: кто эти двое друг другу? Давно ли знакомы? Что связывает их? И кто парень. Армянин? Серого кольнуло подозрение. Слишком много совпадений. Слишком много. Так не бывает. Сегодня здесь "стрелка" с армянами, и вдруг возникает Инна. Что-то здесь не так.

Наконец музыка смолкла, и армяшка проводил девушку за ее столик. Серый пытался понять, там только ее чашка или еще чья-то, то есть сидят они вместе или по-отдельности. Издалека не понять. Мужчина сделал шаг в зал. За ним поперся один парень из свиты Оганесяна.

— Что? — бросил Серый. — И… мой тоже будешь в туалете держать, да?

Парень пожал плечами и даже не обиделся. Работа такая, типа. Однако отстал, оставшись у входа в танцзал. Серый пошел к кабинке в конце зала. По пути был столик девчонки. Они с парнем болтали. Она улыбалась, иногда хмурилась и забавно морщила нос.

Серый не разозлился, нет. На смену неприятному удивлению вдруг пришло странное, уже привычное спокойствие. Кажется, все. Отпустило наконец. Кончилась эта лихорадка-Инна. Девчонка такая же, как все. Или даже хуже. Неизвестно, что ее связывает с армянской диаспорой, но хорошего в этом мало. Он узнает — и тогда точно все.

В туалете Серый спугнул какую-то даму, которая красила губы у зеркала. Оказывается, здесь общий туалет с двумя кабинками. Дуризм. Заведение приличное, а отдельно не сделали. Ха! Казалось, в голове пробегали мысли о чем угодно, только не о… ней. Сегодня вечером точно не стоит. Сначала дело.

Серый вышел и пошел обратно на выход. По пути увидел, что тот молодой армянин обнялся с шавкой Оганесяна на входе и помчался танцевать с какой-то девкой. Значит, точно знакомы. Инна связана с ними? Ладно. Он снова прошел мимо столика и в упор уставился на Инну.

Она его узнала. Сначала на лице расцвело удивление и узнавание, потом почему-то радость. Серый все не мог понять: как? Разве можно так притворяться? Девчонка привстала, но он молча прошел мимо, даже не кивнув. Позже поговорят.

* * *

Инна не успела порадоваться уходу Гамлета, как случилось нечто странное, то, что в очередной раз всколыхнуло ее привычный мир, поставив его на дыбы.

Мимо стола шел он. Сергей! Инна удивилась: он, откуда? Как ее нашел? Неужели специально пришел сюда за ней? В сердце вспыхнула робкая радость от встречи. И вернулась мысль… А, может, все-таки станцуют? И все ее страхи — ерунда, и что мысль материальна, и Сергей — вот он, рядом, с ней.

Она даже привстала на месте, ожидая, что он подойдет. Но мужчина просканировал ее взглядом, как незнакомку, и пошел дальше, как будто она пустое место.

Сердце ухнуло вниз. Показалось на миг, что все остановилось, и музыка смолкла, и свет погас — так вдруг стало страшно и непонятно. Инна поняла, что случилось что-то страшное и непоправимое, но не поняла, что, и от этого стало еще страшнее.

Инна сидела и думала. Потом махнула официанту: счет! Положила в книжечку нужную сумму и ушла, не дожидаясь сдачи. Хватило сил помахать Марине Николаевне на прощание, и все. Дальше только держаться до дома. По пути в холл она уже вызывала такси. Мелькнула мысль зайти в другой зал, где, возможно, был Сергей, но девушка передумала. А вдруг он там не один? Вдруг… с другой женщиной?

"Ну и что?"

Она знала, что они были. И что, вполне возможно, будут еще. Но не ожидала, что вот так, сразу. Он не похож на Михая. Не наигрался. И не играл. Она бы поняла, сейчас уже не та девчонка-школьница. Когда Сергей ее завез домой и тронул руку на прощание, не желая отпускать — она знала, что все хорошо. Что же случилось теперь?

Девушка механически одевалась, думая о своем. Так же отстраненно она пошла на выход, когда тренькнула Эс ЭмЭска. Такси. У нее осталось денег ровно до дома. За ожидание нечем платить.

Вслед ей смотрел тот, о ком она сейчас думала.

* * *

— Ты где застрял? — ласково спросил Иванченко, что означало "где шлялся".

— В туалете.

Серый знал, что потом будет разбор полетов, и он еще получит за свои хождения "в туалет". Надо быть при начальстве.

— До дома не донес, — заржал Иванченко, а сам ткнул Серого ногой под столом.

Серый удивился, но виду не подал. Непонятно. Главный что, решил, он что-то проверял? Ожидал подвоха от пригласившей стороны? Серый едва заметно качнул головой и стал ковыряться в рыбе. Бросил, не доев. Аппетита почему-то не было.

Оганесян предложил выпить за покойного не чокаясь. Однако Серый был за рулем и избежал сей участи. Сказал еще:

— Прошу прощения.

За что просил и перед кем, непонятно. Это просто слова. И легче от них не делается, как оказалось. Итак, дела улажены. Сейчас они встанут, попрощаются и пойдут на выход. Потом сядут в машину и поедут в офис по горячим следам обсуждать происходящее. После этого Серый свободен до завтра и волен улаживать свои дела.

Хаджитур встал первым, за ним Овик. Серый подмечал такие мелкие детали. Значит, свояк покойного до сих пор не чувствует себя главным в этой связке и следует за негласным лидером. Руки друг другу жать никто не стал. Доверия нет.

Серый вышел в холл и увидел в дверях Инну в ее дурацком дутом полупальто. Узнал бы ее из тысячи, наверное. Даже со спины.

Он вдруг ощутил холодный азарт, который всегда приходил во время охоты. Это как часами выслеживать цель, лежа замаскированным в своей нычке. Двигаться и обнаруживать себя нельзя, что бы ни случилось, иначе сам станешь объектом. Снаружи все спокойно и неподвижно, но внутри — постоянное внимание и интерес к происходящему. И когда пуля настигает цель, только в этот миг ты чувствуешь себя по-настоящему живым.

* * *

Инна обнималась с собакой. Девушка плакала, беззвучно и тоскливо, как-то безнадежно, выплескивая свое беспокойство. Зато собака оторвалась. Она вдруг стала подвывать, прерываясь на вылизывание лица хозяйки от слез.

— У-у-у!!! Ву! Вуф! У-у! — выводила она звучные рулады, задрав морду к потолку.

Сверху застучали соседи. Хозяйка собаки начала икать, на сей раз от смеха.

— Ох, Лора, — снова обняла она наглую собаку, которая запрыгнула с лапами на тахту. — Что бы я без тебя делала?

Инна поцеловала собаку в мокрый нос, получив взамен языком по лицу, и пошла умываться, а потом пить воду. Икота не унималась. "Икота-икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого…" Ну что такое, в самом деле? Безобразие. Вдруг Сергей сейчас придет и все объяснит, а она в таком виде. Надо что-то делать.

Девушка набрала телефон Сергея и тут же, испугавшись, сбросила. Не стоит. Когда захочет, сам позвонит. Этот номер для экстренных случаев, он сам сказал. Если будут в квартиру ломиться или еще что. Инна положила телефончик на стол и уставилась на него как на врага народа.

— Я же девочка… Ну, девочка я?

Она переоделась в новый белый халат до пят, который уже полгода ждал своего звездного часа. Потом нашла злосчастный зеленый чай, который не понравился Сергею, и начала его изничтожать. Один пакетик выпила — полезно для кожи, а еще два запарила кипятком и легла, положив пакетики на опухшие от слез глаза. Она будет красивая, словно ничего не случилось, и не будет задавать ненужных вопросов. Пусть он сам все расскажет. Решение, которое пришло, казалось самым правильным.

Она девочка, а не базарная тетка, которая устраивает скандалы по пустякам. Надо сначала выслушать.

Незаметно Инну сморил сон.

* * *

Иванченко устроил небольшую планерку с Серым и Гриневым. Марина дважды успела сварить кофе и чай, пока мужчины не выработали единую линию поведения. Того бойца, который напал на Иванченко, они сдали. Он знал только то, что его послал Данилян. Про подвиги Серого на тот момент было не в курсе даже начальство.

— Да… заварил ты кашу, Серый, — покачал головой Иванченко и отставил свой чай в подстаканнике.

— Куда деваться? — развел он руками.

Проще устранить проблему, чем потом с ней вошкаться. При этой мысли Серый почему-то подумал не о покойном, а о мажоре, которого продержат в "обезьяннике" еще денек и выпустят благодаря усилиям адвоката. И что тогда? Оставить все как есть? Мысли были противоречивые.

— Ладно, — сказал Гринев скорее одобрительно, чем осуждающе. — После драки кулаками не машут. Сейчас проблемы будут с выводом средств. Пока Оганесян вступит в наследование, пока то да се. Аракелян, кстати, по документам компаньон директора фирмы.

— Это точно? — прищурился Иванченко. — С каких это пор? Овик в курсе?

— Как только с братом беда приключилась, так Арсений задружил с Хаджитуром. В курсе ли — не знаю, но узнаю, — ответил начальник службы безопасности.

— Интересно, интересно…

Иванченко задумался, потом нажал на кнопочку и заорал в селектор:

— Марина, еще чаю!

Решили так. Овика и вообще семью в известность поставить. Раз Хаджитур — главных подозреваемый, следует подогревать этот конфликт, а еще лучше натравить правоохранителей. Мотив был? Был. Вот и пусть работают. Им же нужно найти убийцу? Будет им рабочая версия. Гринев обещал пробить все по этой теме и закинуть информацию куда следует. А дальше в ментовке все само закрутится.

И овцы целы, и волки сыты. Это он о Сером, если что. Армяне и полиция получат своего виновного. А у нас все хорошо, прекрасная маркиза.

* * *

Серый ехал к Инне. Надо закрыть тему, иначе будет об этом все время думать. По пути всплывали странные и ненужные мысли: купить пожрать, у нее же ничего нет. Как будто ехал для этого. Потом проезжал мимо цветочного и вспомнил тот злосчастный букет, который до сих пор стоял у девчонки на кухне. Парня того вспомнил, которого она обнимала.

Он что, ревнует? Глупости. Серый никогда за собой такого не замечал. За девок не дрался. Не хочет — ну и не надо. Другие найдутся. Разве что, в школе, но тогда все этим развлекались. Пи…ли за школой соперников, дрались до фингалов и синяков, разбивали в кровь костяшки на пальцах и носы. Чтобы потом дама сердца, первая красавица класса, даже не подозревая, какие страсти вокруг нее кипят, вильнула хвостом и закрутила с парнем из параллельного или с выпускником старше на два-три года. Как же давно это было…

Он остановил во дворе и немного посидел в машине. На телефоне был пропущенный звонок от Инны. Интересно, зачем звонила? Случилось что? Серый не должен был переживать за нее, но это тоже было. По привычке, наверное. Когда это она успела стать такой привычкой? Слишком мало времени прошло.

Решение давалось непросто, и это тоже его удивило. Вроде бы все ясно, да не совсем. Ладно, вперед. Будем решать проблемы по мере их возникновения.

Он начал подъем по лестнице.

* * *

Когда раздался звонок в дверь, Инна уже практически пришла в себя. Она поспала немного и встала, опять умылась и решила порисовать, чтобы отвлечься. Розы эти проклятые хотела запечатлеть на память. Когда еще получится с натуры? Нечасто ей цветы дарили. Карминный развела неудачно, все руки испачкала и новый халат. Опять расстроилась и пошла в ванну с вытянутыми руками, чтобы случайно еще чего-то не коснуться. И тут звонок.

Девушка выглянула в глазок и спросила:

— Кто там?

— Сергей.

Она открыла. Мужчина молча прошел, даже не поздоровался. Инна тоже молчала. Все ждала, что он первый скажет и все объяснит, а сама думала: руки так и не помыла. Он взглянул и понял, что ошибся. Нет, это не кровь. Серому на миг показалось, что Инна вся в крови — руки, одежда… И даже на ногах, на пальцах, торчащих из тапочек, тоже кровь. Лаком покрыла, что ли? Для кого? Не для него же эта красота. Стоит, молчит, смотрит потерянно.

— Ты… надолго? — пересилила себя Инна.

— Как получится, — ответил он и улыбнулся.

Ей показалось, что они вернулись к исходной точке событий. Он так себя вел, когда впервые оказался у нее дома. Инна не хотела этого. Она протянула к нему руку. Ладонь замерла: испугалась испачкать и его тоже. Серый истолковал этот жест по-своему.

— А ты, я вижу, совсем не скучала без меня, — сказал он. — Всегда занятие найдется, да?

— Зачем ты так?

Он прижал ее к стене. Снова то место, где все началось. Отправная точка событий этого безумия. Надо заканчивать и поставить точку. Серый прижал девчонку к стене, зажал крепко, но аккуратно, чтобы не повредить. Касаться гладкой нежной кожи было по-прежнему приятно. Инна не обнимала и не сопротивлялась, помнила, что бесполезно. А еще руки грязные.

— Что молчишь? — удивился он. — Не хочешь ничего сказать?

— А что говорить?

Он обхватил ее лицо пальцами и заставил посмотреть на себя. Глаза как черные вишни. Инна вдруг повернулась и поцеловала его в ладонь. Захотелось. Он пришел, чего еще? Не к другой пошел, а к ней. Все решаемо… Она все поймет, пусть он только скажет, отчего так ярится и сердится. Что она сделала не так?

Это странный поцелуй перевернул все. Серый думал, он спокоен, и все под контролем. Куда там! Он впился в ее губы и целовал так, что она испуганно пискнула, а потом застонала то ли от боли, то ли от удовольствия, не разберешь.

Отпустил. Постояли немного так. Мужчина дышал ей в шею, и это горячее дыхание вызывало странный отклик в ее теле и душе. Грудь и бедра разом отяжелели, сердце забилось чаще. Инна не хотела, чтобы он останавливался. После всего он обычно странно добрый и вальяжный, и с ним легко. Можно будет найти общий язык. Странно как! Всего две ночи вместе, а она уже изучила его, познала немного мужскую суть.

— Сергей.

— Чай ставь.

Отпустил наконец, и девушка поспешно выскользнула из его объятий.

— Чай только зеленый.

— Ну, кофе, — раздраженно бросил он.

Почему-то стало легче. Он сел за стол и стал наблюдать за девушкой. Инна вымыла руки, завозилась в ящике. Что ищет? Оружие? Вряд ли. Ножи, как он помнил, в соседнем ящике. Оказалось, корицу и ванильный сахар — специально подошел и посмотрел.

— Это зачем?

Она не ответила. Вид у девчонки был какой-то странный, задумчивый, и Серому это совсем не нравилось. Когда человек непрозрачен, им сложно управлять, еще сложнее предугадать последствия действий. Он не любил слишком сложных людей, к которым, к сожалению, относилась эта художница.

Девичьи руки мололи зерна, заваривали, добавляли специи. Инна разлила коричневый, почти черный напиток по чашкам. Пролилась пара капель, и она промокнула салфеткой. Серый перехватил ее запястье и притянул к себе, заставил подойти вплотную. Она не сопротивлялась, глупая. Не понимала, как он может быть опасен или не верила? Поверит.

— Вот скажи мне, Инна, — сказал он. — Что у тебя за дела с армянами?

— Какими… армянами? — тупо повторила она.

— Что в ресторане делала? Скажешь сама?

Инне сделалось страшно. Она попыталась вырваться, но мужчина не дал. Он сжал ее вторую руку тоже. Так она и стояла, размышляя над его словами.

— На милонге была, — честно ответила она. — Друзья пригласили.

— Танцевать? — поощрительно улыбнулся он, а сам подумал, что из нее каждое слово клещами добывать приходится.

Раньше ему нравилась ее немногословность, а теперь бесила. Вместо целой речи все по кусочкам.

— Рисовать. И танцевать, случайно вышло, — добавила она. — Что-то не так?

Все не так. Инна в его жизни — уже все не так, как раньше. Серый понял в этот миг: не врет. Девчонка правда была там случайно, хоть это совершенно невероятно. Не бывает таких совпадений, так только в кино. Хотя город маленький, не мегаполис. Можно столкнуться просто так.

— И как зовут этого парня? — для порядка уточнил он.

— Гамлет, — девчонка вдруг улыбнулась, облегченно и немного сочувственно.

Инна решила, что мужчина ее, наверное, ревнует. Или что-то вроде. Когда она нашла причину странного поведения, накатило облегчение. Значит, вот к чему это странный допрос. Непривычно было. Что, теперь он будет ревновать ее к каждому столбу? Не хотелось бы. В "Солоде" его не касалось, что она зажигает с посторонним парнем, а тут вдруг задело. И при чем здесь армяне?

— Кофе стынет, — сказала она вслух.

Серый отпустил. Инна достала остатки сливочного торта и разрезала последний кусок на две части, поровну. Она ела, и Серый вдруг сказал, уставившись на ее губы:

— У тебя… здесь.

— Где? — вскинулась она.

Сливки на губе. Слизнула, как кошка, смотрит невинно, не понимает, что творит с ним. Серый сделал глоток, допивая, и спросил:

— Поедешь в гости?