Следующее утро ознаменовалось для Инны двумя вещами.

Во-первых, щенята научились выбираться из коробки. Делали они это в отсутствие Лоры. Девушка подозревала, что они, как хомячки в банке, давили на стенки, пока под их тяжестью коробка не перевернулась, и щенята не расползлись по всему дому.

Когда Инна с собакой вернулась с прогулки, она чуть не наступила на щенка в прихожей. Лора тут же схватила детеныша за шкирку и понесла в коробку. Оказалось, что ковер безнадежно испорчен, придется отдать его в химчистку. Или вообще выбросить, давно напрашивался. Все равно на нем уже есть пятна от краски, их точно не вывести. Кроме того, денег на чистку все равно нет и не предвидится.

На линолеуме лужи, но это проще. Подотрет, и все. В итоге Инна заменила старую вонючую гофру на новую. От бабушки остались памперсы для лежачих больных, она их еще до переезда предлагала отдать с самовывозом, однако люди так и не приехали. Потом они затерялись и вот нашлись. Очень кстати. Инна постелила щенятам, собака одобрила. Мягко лежать.

Не мудрствуя лукаво, Инна свернула ковер конвертом, запихала в старую гофру и оттащила ее на помойку. Чуть не надорвалась от такой тяжести.

— Так пупок развяжется, — проворчала она, с трудом разгибаясь.

Живот заныл. По срокам вроде пора. О! Гости на пороге. Не сегодня-завтра начнется. Она почувствовала облегчение при мысли, что все обойдется, и одновременно странное огорчение, что ничего не будет. Инна понимала, что Сергей не будет с ней вечно. А вот ребенок? Это же навсегда, не так ли? Мужчины уходят и приходят, а дети остаются. Но… но… Нет, не потянет она малыша. Самой бы как-то выжить.

Накатила грусть.

Дома хотела заранее принять таблетку, но передумала. Вроде голова еще не болит. Возьмет с собой и выпьет, когда совсем прижмет. Лишь бы не на выставке. И «запчасти» надо взять, не забыть. Как ответственное мероприятие на носу, так организм готовит подлянку.

И Сергею будет облом. Он наверняка позовет в гости после выставки — и вот, нате. Свидание срывается.

— Лора, Лора… Эх, Лора.

— Вуф! — показался из коробки мокрый черный нос.

— Ничего, прорвемся.

Девушка порисовала, помаялась еще немножко и решила прогуляться до магазина. Там долго гуляла, смотрела, выбирала по чуть-чуть, мысленно считая, чтобы уложиться в отведенную сумму. Как обычно, хотелось сладкого. И еще почему-то вредной еды. Чипсы — сто рэ! За восемьдесят граммов! Они с ума сошли, что ли? Но рука сама потянулась к пакету.

— Попа вырастет… — положила обратно.

Нет уж, возьмет!!! А кефир выложит. Вот. Да что же это такое? Пошла обратно к молочному отделу, потом круг к кассам с другой стороны. Возле отдела с бытовой техникой вперилась в экран. Передавали, что возле реки нашли обгоревшую машину с двумя трупами. Машина принадлежала Семену Андреевичу Гурину, ранее судимому неработающему гражданину двадцати семи лет. Внутри предположительно владелец машины и неустановленное лицо. Личности покойных и обстоятельства совершения преступления уточняются.

— Семен.

Того парня звали Сема. Михай так его называл. Неужели… та самая машина? Нет, не может быть! Инна хотела позвонить брату, но не стала. Боже, боже, боже мой. Ну и денек.

Она знала, что парней, которые ее похитили, больше нет, но это держалось на окраине сознания, просто как факт. Тогда было не до того. Приходила в себя, лечила нервы. Девушка не хотела думать, как они умерли, и куда потом делись тела, но это знание ее настигло. Все тайное рано или поздно становится явным. Теперь будут постоянные мысли о том, какую роль сыграл в этом брат. Или все сделал Сергей? Он же киллер, ему привычно. Инна запомнила: когда Егор выводил того бугая, он был еще жив. Что было дальше, она не уточняла. Иногда лучше не знать.

Внезапно охватил страх за себя и своих мужчин. Вдруг узнают, что они там были? Наверняка кто-то мог видеть машину.

Инна поспешила на кассу, расплатилась и помчалась домой.

* * *

Брат позвонил ей сам. Тоже видел выпуск новостей. Велел молчать, если вдруг будут спрашивать. Ничего не знает.

— Как они узнают, что те парни здесь были? — удивилась Инна.

— Проверят перемещения мобильного по сотам. Владельца машины знают, дальше — дело нехитрое.

— Понятно, — вздохнула девушка. — Будут опрашивать жильцов.

— Да, здесь и еще на Свердлова, где машина останавливалась. Кто входил и выходил, кто что видел.

— А вдруг Марипална увидит милицию и скажет? — испугалась она.

— Не скажет, — успокоил он. — Что она видела? Как тебя в машину заталкивали, и все. Это к делу не пришьешь. И потом, ей придется объяснить, почему она не позвонила в полицию, когда похищали соседку.

— И все-таки.

— Может, ее вообще в это время дома не будет.

— Она всегда дома! — пожаловалась Инна. — Стучит клюкой по потолку, когда я ночью громко хожу. Ноги больные у нее. До двери дойти и то проблема.

— Не понял, — заругался он. — Опять полуночничаешь?

— Да ладно. Я недолго, часов до двух. У меня же половина клиентов антиподы.

— Ладно. Молчи в тряпочку, поняла? Если что, без меня незнакомым не открывай, даже если скажут, что из полиции. Говори, что не одета, что одна и боишься открывать незнакомым. Звони сразу мне или Максу. Мы подъедем, разберемся. И вообще имей в виду. Бабка старая, в маразме, все ей почудилось. Помнишь, как она в первый год постоянно на тебя участковому писала? Если что, будем давить на это. Все, пока. Сиди дома.

Только потом Инна сообразила, что Егор так и не сказал, кто именно второго парня «того-этого». Ну, убил кто. Эх… Да, лучше не знать.

* * *

На другой день Инна помыла голову с остатками шампуня, нарядилась в длинный черный свитер и пунцовые легинсы. Брошку еще придумала, распотрошив старую фетровую шляпу того же оттенка. Вырезала спиралью круг, скрутила в розу, внутри пробойником сделала отверстие и вдела туда простую круглую брошку — это будет середина цветка. Пристегнула слева на грудь: будто так и задумано. Красота! Голь на выдумки хитра.

Пошла в салон, обновила маникюр и ноги еще привела в порядок. Ей мастер сказала, перед критическими днями надо делать шугаринг, не так больно. И правда. Чуть не заснула, пока ее этой липучкой обрабатывали. Инна думала, хорошо, что сегодня не надо "в гости", кожа еще должна успокоиться после процедуры. И какую-то маску с прорезями дали бонусом, положила на лицо и полностью расслабилась.

Все, деньги кончились. Совсем. Зато красивая.

Двести рублей осталось. На проезд хватит. Корм для Лоры куплен, в холодильнике есть еда, сигнал СОС будет подавать через неделю, если ей не переведут оплату за заказ. Авось брат подкинет гуманитарной помощи.

— Я девочка, я девочка…

Лак красный на руках. Непривычно. Как на ногах. На витринке у входа лежали какие-то пробники. Мини-помады кукольного размера «на раз» и пакетики с разными кремами.

— Что это? — спросила Инна у администратора салона.

— Тестеры. Хотите?

— Это платно?

Она понадеялась, что нет. Хотя, если нет, не запирали бы в шкаф.

— Любое средство для ухода и декоративная косметика пятьдесят рублей. Трубочки с ароматами сто рублей. Полноразмерные тут, — указала она на соседний стенд с разноцветными бутыльками и баночками. — Понравится — приходите, все в наличии. Это профкосметика, она лучше масс-маркета.

Инна выбрала пунцовую помаду в тон лаку и трубочку с ароматом. Пахло розами. Просто розами и все. Слабо-слабо, ненавязчиво. Первые в ее жизни духи! Странно так. Но сто рублей, о, боже мой! Это не дорого, но ровно половина того, что было в кошельке.

В итоге осталось пятьдесят, на дорогу туда и обратно. Хотя, может, Сергей потом подбросит до дома. Вернее, не может, а наверняка. Она была в этом уверена.

Эх, гулять так гулять!

Подошла к зеркалу и аккуратно, словно всю жизнь так и делала, подвела губы. Сказывался навык по рисованию. Хм… На жирную пастель похоже. Накрасила не так, как делают многие девчонки, выступая за кромку губ, чтобы они казались полнее. Скорее, наоборот. Так красились дамы на старинных портретах. Сверху — лук и «дуга купидона», снизу аккуратный полукруг. Промокнула, как советовала девушка, которая любезно протянула ей салфетку. Снова нанесла помаду. Господи! Это она — и не она. Красиво как!

— Я девочка.

И голова пока не болит. И живот — полный порядок. Хоть бы до вечера ничего не было. Пусть этот день пройдет хорошо.

На полпути к остановке ей позвонил Сергей.

— Инна, ты где? Не дома?

— Нет, а что?

— Я у тебя во дворе.

— Ой…

Она как-то не подумала, вернее, не договорилась, где они встречаются. Получается, он решил ее забрать. А она тут. Накладка.

— Я сейчас, — сказала она в молчаливую трубку. — Сейчас, ты только не уезжай без меня.

— Не уеду, — ответил он и повторил вопрос. — Ты где?

— Иду к остановке.

— Сейчас подъеду.

Он подобрал ее у обочины через пять минут. Видно было, что опять сердится. И было за что. Наверное, Инна поставила под вопрос его мужскую состоятельность. Решила пойти сама, не дожидаясь, значит, не посчитала, что он о ней позаботится.

— Извини, — сказала она. — Просто… я не привыкла. Ну…

— Понял, не дурак.

И все равно сердится. Ну, ладно. Лишь бы на выставке ничего не случилось. Пока ехали, мужчина успокоился. Поговорили о Лориных щенках. Серый сказал, что перед Новым годом будут смотрины.

— Другу подарю.

— Другу?

— Ну, начальству, — поправился он.

Хотя Иванченко давно уже из этой категории перешел в друзья. Субординация субординацией, но он доверял ему, как самому себе. Девчонка вдруг заставила Серого задуматься, кто ему Иванченко. Может, привести его к Инне? Пусть сам выберет себе щенка. Все равно шила в мешке не утаишь. Пора знакомиться. И нельзя этого делать. Как-то все в миг стало сложно.

Он припарковался во дворах по соседству от музея. Там машин было меньше. Потом помог Инне выбраться.

— Ой! — встрепенулась она. — Про сменку не сказала. Но там дают бахилы.

Сама она взяла мешочек с балетками, а его забыла предупредить.

— Есть с собой, — он достал с заднего сиденья пакет и барсетку.

Что он, на выставках не бывал? Не хотел ходить в бахилах. Он всегда от этого чувствовал себя глупо. Наверное, их придумали для дезорганизации посетителей. Надел — и все, делай с человеком что хочешь. От солидности остаются одни ошметки.

Они пошли к музею. Спустились вниз, в подвал; там был гардероб. Переоделись. Инна пригладила расческой волосы и поправила помаду. Надо же! И как женщины с ней ходят. Ничего не ела, и уже поплыла немного. Может, потому что цвет такой.

— Это что у тебя? — вдруг спросил Серый, который заметил, что она делает.

Инна повернулась, и он присмотрелся. То-то ему казалось, что в ней что-то изменилось. Помада. Интересно, какая на вкус? Вообще-то ему больше нравилось без. Но в этот раз хотелось так. Жаль, нигде не уединиться, а на людях он не любил обжиматься. Это дело для двоих, а не для толпы. Мужчина принюхался. И пахнет от нее тоже необычно. Он еще в машине почувствовал, но под одеждой это было не так явственно.

— Нравится? — улыбнулась она.

— Идем.

Ни да, ни нет. Он еще не решил. Инна надулась. Не похвалил, ну и ладно. Зато Ник точно скажет, что он об этом думает. Ой! Ник же!!! Наверняка ждет снаружи, а его не пускают. И точно: зазвонил телефон.

— Инна, ты где? Я уже тут.

— Ой, прости. Мы внутри, — она покосилась на своего спутника. — В гардеробе. Сейчас поднимусь.

— Мы? — удивился он. — С подружкой пришла?

— Не совсем.

Ситуация. Сергея она не предупредила. Ника, впрочем, тоже. Уже поздно что-либо объяснять. Ладно, разберемся по ходу действия. Инна пошла наверх, доставая из рюкзачка билет. Четвертый был у Егора, но он подъедет чуть позже. На вступительную речь не успеет, но это фигня! Главное, он увидит экспозицию с ее работами.

— Сергей. Я на минутку, ладно?

Они пошли наверх. Девушка шмыгнула в холл. Ник топтался за ограждением.

— Ох, ну ты даешь! Сейчас начнется. Пошли.

Он зябко потирал руки. Парень был стройным и оттого постоянно мерз. Жира не хватало, что ли? Дэн его постоянно водил то на акупунктуру, то на массаж, но не помогало. И не толстел, прямо как Инна. Не в коня корм.

Внутри они волей-неволей столкнулись с Сергеем. Тот смотрел с подозрением. В его глазах забрезжило узнавание. Оказавшись в холле, парень расстегнул пальто и стянул шапку.

— Я сейчас, — сказал он и помчался в гардероб. — Без меня не начинать!

Шутит. Еще целых семь минут, между прочим.

— Это кто?

— Друг.

Серый снова задумался, какой странный у его женщины круг знакомств. Надо понаблюдать за этим типом.

Инна потянула его за руку к залу. Далеко не отходила, чтобы не пропустить прибытие Ника. Тут как тут! Легок на помине. Красивый, весь в черном, как обычно. Черная водолазка и брюки, черные ботинки. От этого он кажется еще более худым, поджарым, как породистая борзая. Ей вдруг снова до боли захотелось написать картину. Только другую, где он в образе собаки. Нет, пожалуй. Этому не бывать. Слишком заезженная тема — котики и собачки с чертами людей.

— Инна, представь меня, — сказал Ник, глядя на ее спутника.

Он сообразил, что это с ним пришла девушка.

— Сергей, это Ник, — сказала девушка. — Ник, это Сергей.

— Раз знакомству, — парень протянул руку.

— Что он здесь делает? — спросил Серый девушку, даже не думая отвечать на рукопожатие.

— Это же выставка, — ответила она, как будто это все объясняло.

— И что?

Она же сказала, что с ним пойдет, а не с запасным игроком. Что тут делает этот уе…к? Смотреть противно. И такие, как ни странно, весьма нравятся женщинам. Неладно что-то в датском королевстве. Или она не приглашала, и он сам явился?

— Ник натурщик.

— Слышал.

— Ну, вот… Контрамарка твоя вот, — она протянула билет парню.

Тот вдруг притянул к себе Инну и расцеловал в обе щеки.

— Спасибо.

Она застеснялась и пожурила его:

— Ну, что ты! Не стоит.

Серый кипятился, не понимая, в чем подвох. Ник отодвинулся и взглянул прямо в глаза собеседнику.

— Зря вы так. У меня другие интересы.

Красавчик модельной внешности картинно встряхнулся, и блестящие кудри, как в рекламе, взлетели и снова опали на плечи. Он бесстыдно посмотрел на Серого, и тому стало не по себе.

— Ты п…р, что ли? — запоздало дошло до него.

— А вы нет, — с деланным разочарованием протянул парень. — Очень жаль. Инне повезло.

— Ну, Ник! — возмутилась Инна и на всякий случай схватила своего мужчину за руку.

— Пшел вон, — бросил Серый. — И чтоб я тебя тут больше не видел.

— Айл би бэк, — ничуть не смутился Ник.

Ему не привыкать. Он сунул билет в руки контролера на входе и сразу пошел в направлении той-самой-картины, словно чувствовал, куда надо идти. Легко было определить по скоплению людей. Их всегда влекут к себе скандальные, необычные и эпатажные работы.

Инна с Серым вошли следом. Точно! Только венок и видно, остальное люди загородили. Там она висит. У картины столпилась стайка дам, которые ожесточенно что-то обсуждали. Не иначе как выдающиеся молочные железы банщиц или тестикулы юного Адониса. Инна мысленно перекрестилась.

Ник уже там. Шаг, еще один. Вдруг заметят!

— Ой, мама…

Сейчас он подойдет вплотную и будет слушать, что посетители говорят о картине. А потом люди начнут расходиться и увидят его. Поймут, что это он изображен на картине. И еще — что он их слышал. Вдруг мнение было совсем не лестным? Что испытает он, и что почувствуют они?

— Инна, — строго спросил Серый. — Это что было?

— Богема, — пожала она плечами.

Богема, *ля. Будет знать, как это теперь называть. А раньше за это была статья. И вообще парни морды за такое били, бьют и будут бить. В Москве, правда, в последнее время черте что творилось, открывались всякие закрытые клубы для голубых, но в такие места Серый и его знакомцы не ходили. Ну и шайтан с ними! Одно радовало. Ничего у Инны с этим парнем не было и быть не могло.

* * *

Спустя полчаса после начала началось собственно открытие. Все собрались у стенда, где лежала книга для отзывов и стоял пюпитр. Организаторы выставки долго распинались о значении искусства в нашей непростой жизни. Инна видела, что Сергей откровенно скучал; она, впрочем, тоже.

Наконец вступительное слово закончилось, и все потянулись за памятными буклетами. Инна тоже хотела купить, но вспомнила, что денег нет.

— Эх…

— Что случилось? — спросил Серый.

— Да, так. Ничего.

Она разочарованно отошла от прилавка и пошла рассматривать картины. Ник помахал рукой, и она подошла без оглядки на недовольство Сергея. Ну и что! Это ее звездный час, имеет право. Парень нагнулся и прошептал ей на ухо:

— Меня уже пытались дважды снять.

— Ой!

— Один раз отказался, второй согласился.

Получается, даме отказал, а вторым сто процентов был мужчина.

— Ой-ёй… — Инна смотрела на него во все глаза. — А как же Дэн?

— Пусть не зевает. Ревновать полезно. Сама убедишься, — и он посмотрел поверх ее головы на Сергея.

Тот как раз подошел ближе.

— Все, ухожу, ухожу, — рассмеялся Ник и испарился до того, как его начали выгонять.

Экспозиция понравилась. Но вот кое-кто из публики — нет. Инна чуть глаза не протерла, когда увидела знакомое лицо. Светлана! Серый тоже ее узнал и напрягся. Истомина рядом нет, значит, женщину ничто не сдерживает. Он больше переживал за Инну. Девчонка молодая, впечатлительная. Испортит ей настроение в такой важный день.

— Пойдем лучше туда, — показал он рукой в противоположную сторону.

— Поздно, — тихо ответила Инна. — И потом, я еще не досмотрела.

Она решила: почему она должна уходить и прятаться из-за этой женщины? Это ее выставка, а Светлана здесь просто гость. Она их заметила и теперь направлялась к ним. Хороша! В черном платье до колен с вырезом-лодочкой, черных туфлях на шпильках, с неизменной ниткой жемчуга на шее и перчатками выше локтя. Элегантная. В образе. Безупречно накрашена. Светлые волосы собраны в пышный узел, как у Грейс Келли. В ушах, если присмотреться, жемчужные гвоздики-пуссеты.

Инна сразу почувствовала себя на ее фоне замарашкой, и все потуги казаться красивой показались напрасными. Пройдет еще лет десять-пятнадцать, прежде чем она научится держаться так же уверенно, как эта женщина.

— Привет, Сережа, — прожурчала Светлана. — Не ожидала тебя здесь увидеть. Какой сюрприз!

Он молчал.

— Ты не рад?

— Мы — нет, — он взял Инну под локоток. — Мероприятие у нас.

— Мероприятие? — идеальные дуги бровей сошлись на переносице.

— У меня выставка, — подала голос Инна.

— У тебя? — теперь картинное удивление.

Светлана умела размазать почти без слов и показать, что перед ней полное ничтожество. Этого Инна тоже пока не умела, да и не хотела учиться.

— Не тычь, — оборвал ее Серый. — Инна, пошли.

— Ой, Ник! — она увидала за спиной Светланы парня и помахала ему рукой. — Ник, идем с нами.

Она все-таки хотела его расспросить, что же обсуждали те посетители. И потом, надо же его спасти от этой акулы. Светлана обернулась, и глаза ее сверкнули. Так всегда бывало, когда люди смотрели на Ника. Красивый, стервец! Грациозно и плавно идет к ним, как по воздуху плывет. Улыбается. Женщину тоже заметил и подмигнул. Удивительно, но Светлана вдруг смутилась.

— Это твой друг? — промурлыкала она. — Представишь?

— Нет, — ответил Серый.

На оба вопроса нет. Вот привязалась, спасу нет! Самолюбие свое тешит, все просто. Трахнул бы ее разок, да пожестче — сразу бы отстала. Но у него на эту бабу больше не встает.

Ник подошел, и Светлана обольстительно улыбнулась ему своей самой лучшей улыбкой. Наверное, рассчитывала, что Серый начнет ревновать к молодому красавчику, но сама невольно пала жертвой его чар. Сквозь пудру на ее щеках начал пробиваться румянец.

— Фу, Сергей, как невежливо, — протянула она. — Тогда я сама. Я Светлана, подруга этого невоспитанного мужлана. А вы?

— Я Ник, — ослепительно улыбнулся парень. — Но у меня не та ориентация. Ваш невоспитанный друг нравится мне гораздо больше, чем вы. Простите.

И он, взяв Инну под руку, потащил ее прочь. Серый шел рядом, переваривая произошедшее. Инна на ходу оглянулась и увидела, что ошарашенная Светлана все еще стоит на месте, так и не захлопнув удивленно открытый рот.

— Инна, это что за шмара была? — бесцеремонно спросил Ник. — Ты чего как неродная?

— Ой, — она осторожно отцепила от себя его руку. — Ну, ты правильно все понял. Это бывшая девушка Сергея.

— Девушка, — рассмеялся Ник. — В каком месте она девушка? Бабец.

— А, по-моему, красивая.

Она старалась воспринимать все непредвзято.

— Глупая, — парень щелкнул ее по носу. — Вот ты красивая. Настоящая. А не эта.

Серый снова начал закипать, слушая их разговор, но пока помалкивал. Инна поняла, что он недоволен, и ухватила его под руку.

Богема, значит? Богема. Натурщик стоял напротив своего портрета. Приглашенный на мероприятие фотограф тут же подскочил и начал стрекотать камерой, пытаясь поймать интересный кадр.

В гробу он видел такую богему и в белых тапочках. И картину эту. Хотя Инна безусловно талантлива, этого не отнять. Вот соседняя картина ему понравилась гораздо больше. Но дома тоже не стал бы вешать.

— Что скажешь? — спросила его художница.

— Про твою картину или в целом?

— Как хочешь.

— Эта похожа на Кустодиева, — сказал Серый, — а вот эта на картину этого… как его… Он еще ухо себе зачем-то отрезал.

— Ван Гог, — захлопала девушка в ладоши и порывисто обняла его. — Господи, как же я рада, что ты пошел на выставку! Ты очень наблюдательный, — похвалила она.

И вся злость сразу куда-то испарилась.