Инна пошла на поправку. Наверное, витамины помогли или то, что она не ходила в поликлинику. А то ведь там как? Придешь с одной болячкой, а уйдешь с другой. Пока в очереди посидишь, на тебя покашляют — и все. Лучше отлежаться и отдохнуть. Определенно в работе на дому есть свои плюсы. Больничный не нужен — один из них.
Стресс сыграл свою роль. Нервы, нервы… Все болезни от нервов.
Девушка все думала о том, почему бабушка Ксения заставила снять картину. Еще позвонил дядя Миша и велел забрать из галереи пейзажи, который она привезла в тот день, когда забирала «адонисов».
— А что случилось?
— Не хватает места, — сказал он. — Увы.
— Ясно.
Велено убрать ее картины отовсюду, что тут непонятного. Для нее отныне мест нет. Иначе бы другим желающим сказал об этом, а не тому, чьи картины уже размещены в галерее.
— Но месяц еще не прошел, — пришло ей в голову.
Она сразу оплатила до Нового года, чтобы ее картины висели там. Все надеялась, что кто-нибудь купит на подарок.
— Остаток за экспозицию верну, — нехотя сказал он.
Получи, фашист, гранату!
— Когда заехать? — вслух сказала она.
— Да хоть завтра.
— Хорошо.
Инна отключилась, не прощаясь, и пошла на кухню снимать стресс — пить кофе с белой шоколадкой. Кто бы ее сейчас утешил? Освободил от этих мыслей и унес далеко-далеко от забот…
Сергей. Только он не звонит. Позвонить самой?
— Эх!
Егору рассказать обо всем? Нет, пока нет. Будут деньги от Ника и еще с заказов. Забугорные клиенты платили исправно. Она выкарабкается, справится, прорвется. Если «дядя Миша&Co» считают, что она снова придет на поклон, то сильно ошибаются. Это тогда, несколько лет назад, у них с братом была безвыходная ситуация. Теперь все иначе.
Звонок по скайпу ее отвлек. Это была Лилька, она через три дня прилетала с гастролями.
— Да, я видела постеры, — сказала Инна. — Везде висят. Даже в троллейбусах.
— Хорошо. Вроде, почти все билеты распроданы. Организатор знакомый, Петюня сказал, что раньше имел с ним дело.
— Раньше?
— Ну, когда раскручивал других артистов.
Значит, были другие. До Лилии. Будут ли после? Хоть бы у нее все у нее получилось! Не хотелось думать, что певческая карьера бесславно завершится.
— Знаешь, я билет так и не купила, — призналась она подруге. — Как-то не до того было. У Динки отец умер, я была на похоронах. Потом еще болела.
— Заметно. Все еще в нос говоришь, — ответила Лиля. — Ничего страшного, проведу за кулисы. И места будут самые лучшие. У организатора наверняка найдутся контрамарки. Я разве не говорила?
— Ой, спасибо.
Может, и говорила, но Инна не помнит.
— Рано благодарить, — улыбнулась «звезда». — Вот послушаешь и скажешь, а стоит ли вообще продолжать это неблагодарное дело.
— Ну, почему же? По радио крутят, всем нравится.
— А тебе? — не попалась на уловку Лилия.
— Под настроение.
— Ну, хотя бы не вызывает отторжения?
— Наоборот, — рассмеялась Инна. — Привязалась мелодия как банный лист. Весь день напевала.
— Так и должно быть, — подняла палец Лиля. — Самое главное — запоминаемость. Так говорит Петюня.
— Ну, раз он говорит… Ой, Лиля, ну покажи мне его! — потребовала Инна. — Столько разговоров. Прямо как великий и ужасный Гудвин. Все о нем слышали, но никто не видел.
— Ладно. Только учти, он мой.
— Твой, твой, — рассмеялась художница. — Я разве спорю? — ей никто, кроме Сергея, не нужен.
Почирикали еще немного. Инна рассказала про щенков, показала даже. Лиля впечатлилась и сказала, что Петюне как раз нужна собака.
— А как же твой шпиц?
— Какой шпиц? У меня йоркширский терьер.
Снова Инна все перепутала.
* * *
Еще звонила Динка Аракелян. Инна удивилась, с чего бы это. Оказалось, насчет щенков. Инна, скрепя сердце, договорилась, что Дина с мужем приедет посмотреть ближе к Новому году. А отдаст, когда щенки будут привиты, начнут все есть и перестанут зависеть от матери.
Трубку положила и расстроилась.
Давала же слово Сергею, что больше не будет иметь с ними дел — и вот. Но не пошлешь же лесом. Невежливо как-то, не по-людски. Зато теперь еще один щенок почти пристроен.
Инна теперь страдала: рассказать Сергею или нет.
Вот ведь как странно. Люди предпочитают взять с рук у друзей «дворянина», а не покупать у незнакомцев породистого щенка. Хотя все остальное у этой семьи было вполне себе фирменное и брендовое.
Депутат деньги передал. Никто не задержал при даче взятки. Оставалось ждать первой поставки. И все равно Серый был уверен, что их будут брать. Наверное, особисты только этого и ждали.
На «внутренней» планерке обошлись без московских. Все обсудили у начальника службы безопасности, а не в кабинете директора.
— Почему здесь? — спросил Серый.
— Я нашел крысу, — ответил Гринев. — Только жучки снимать не стал, а то поймут.
- *ля! — Иванченко, похоже, был не в курсе. — Кто?!
— Не скажу, а то вы быстро разберетесь, — покачал головой собеседник. — Пусть пока думают, что все в порядке, и мы ничего не знаем.
— Но потом скажи, Митяй. Лично гниду раздавлю.
Тот кивнул. Дальше было о делах московского руководства.
— Звонил я. Зима вообще не при делах, — сказал Иванченко. — Панин действует по собственной инициативе.
— Надеюсь, вы ему не сказали? — спросил Гринев.
— За дурака держишь? Конечно, нет. И вы молчите. Пусть Панин думает, что Зима ничего не знает.
На этой жизнеутверждающей ноте совещание завершилось, и Серый с Иванченко поехали к Оганесяну. Кое-что надо было утрясти по нефтебазе. Деньги там вращались ого-го! Юриста еще привлекли.
Потом отправились с начальником в качалку. Иванченко поднимал вес, а Серый, забив на силовые, лупил руками и ногами грушу, представляя на ее месте Панина. Жаль, не в тире. Еще бы пострелял.
Он думал, думал, и в голове складывались три комбинации.
Первая. Панина держит за яйца ФСБ, и тот сдает Зимина вместе с чеченами и региональным офисом. Вторая. Панин работает сам на себя, желая сменить Зимина, когда того посадят. Третья. Панин работает на чужую группировку, только вот чью? Не на чеченов же? Но в любом случае все сходилось на нем.
Была еще четвертая версия, которая гласила, что Панин — дурак и сам нарвался. Случайно, сам того не ведая. Но в такие случайности мало верилось. Гнилой мужик.
К вечеру Серый так устал, что был готов завыть от тоски. «Хочется то ли музыки и цветов, то ли зарезать кого-нибудь». Примерно так. Рука сама потянулась к телефону и набрала заветный номер.
— Алло.
* * *
Инна уже неделю скучала. Она сто раз брала в руки мобильный, находила в списке контактов номер, но не решалась позвонить. Когда она в очередной раз взяла в руки телефон и принялась его гипнотизировать, тот вдруг затрезвонил. Девушка от испуга уронила его. Подобрав, она приложила трубку к уху, услышала:
— Алло!
И чуть не выронила из рук второй раз.
— Алло. Это ты? Что молчишь? — спросил он. — Инна, это ты?
Серый начал беспокоиться.
— Ой, привет, — выпалила девушка. — Привет!!!
— Оглушила, — рассмеялся он на том конце. — Случилось что?
— Ничего.
— Точно?
— Просто я как раз хотела тебе позвонить, — сказала она, не уточнив, сколько именно раз.
— Ты дома? Я подъеду? — спросил он. — Ты поправилась уже?
— Да. Приезжай! Конечно, приезжай. Жду.
Он отключился. Инна сидела и улыбалась. Сейчас он приедет, и будут пить чай. А там по обстоятельствам… Главное, у него все в порядке. Она уже начинала беспокоиться из-за такого длительного молчания. Может, потому и боялась позвонить. Во-первых, стеснялась и не хотела отвлекать, во-вторых, боялась узнать что-то страшное.
Серый ехал и думал, что ей привезти. Купил в магазине торт и коробку шоколадных трюфелей, знал, что Инне такие нравятся. Чаю еще, а то знает он ее. Наверняка не купила с того раза. Лимонов с апельсинами — натуральный витамин С — оздоравливаться! Еще сетку мандаринов. Скоро Новый год, стали завозить. Почему-то впервые за много лет он вновь ощутил атмосферу праздника.
Голодный был как черт, так что перезвонил ей и в наглую спросил:
— У тебя есть что поесть, или мне купить?
— Ой…
— Ясно.
Лосось, курица гриль, масло, сыр, колбаса, помидоры и лаваш перекочевали в сумку. С таким странным продуктовым набором он и заявился в гости, чтобы взять девчонку «в гости».
* * *
Инна открыла дверь и впустила Сергея. Сердце билось как сумасшедшее. Он пришел. Успела соскучиться.
— Привет.
— Привет, — мужчина захлопнул дверь, аккуратно закрыл на три замка и только после этого ее обнял.
Это было… властно. Сильно, пронзительно до дрожи. Поцелуй — как в первый раз, когда каждое прикосновение почти лишает чувств. Она почти забыла, как это. Надо повторить.
— Привет! — снова сказала она, когда все закончилось.
— Привет, — он серьезно посмотрел ей в глаза.
— Я соскучилась. Очень, — вдруг призналась она, падая, как в омут с головой, и будь что будет. — Ждала тебя.
Мужчина погладил ее по щеке, вдруг сжал подбородок и заставил взглянуть себе прямо в глаза. На секунду ей стало не по себе — и вдруг отпустило. Мужчина вздохнул.
— Идем, — он уже шел на кухню.
Собака вышла поприветствовать гостя. Инна, не дожидаясь слов, достала все из сумки. Лора тоже сунула туда любопытную морду. Потом щенки запищали, и она рванула обратно в комнату.
— Тут же на целую армию! — ахнула Инна.
— Вот и корми.
Накрыла на стол, поставила чайник. И снова она сидела, подперев щеку рукой, и смотрела, как он ест. Ничего не надо больше. Инна вдруг заметила, что волосы у него отросли, и пора стричься. Захотелось запустить пальцы в эти завитки, и чтобы он снова обнял и не отпускал. Признаться, хотелось и более интимных вещей. Инна порадовалась, что Сергей почти всегда берет инициативу на себя. Она бы не решилась. Хотя…
Вдруг он уставился на нее и перестал жевать.
— Ты так смотришь, словно съесть меня хочешь.
— А если так? Только не съесть, — мысленно ужасаясь своей смелости, сказала Инна.
— Это потом, — вдруг усмехнулся он. — Все потом.
Она разочарованно вздохнула. Потом так потом.
— Суп с котом, — тихо-тихо пробурчала она, взяла опустевшую тарелку и пошла ее мыть.
Если они сейчас поедут к нему, то грязь присохнет, надо вымыть сразу. Теперь бутерброды, чай и торт. У девушки уже побежали слюнки.
— Пирожки с котятами, — откликнулся Серый, который все отлично слышал. — Иди сюда.
Инна, которая сидела с противоположной стороны стола, придвинула свой стул ближе и пересела.
— Я бы кофе выпила, — сказала она.
— Ну, вари.
Серый смотрел, как она священнодействует, перемалывая зерна, провожал ее взглядом, когда она сновала туда-сюда от холодильника к плите и обратно, видел, как ее короткий халат задирается, стоит ей привстать на носочки, чтобы спрятать мельницу в шкафчик… Ему вдруг захотелось коснуться ее ног, развернуть, посадить на стол, развести ей бедра и закончить то, что сорвалось в прошлый раз на кухне. И опять помешали соображения, что мало места.
Инна оглянулась, почувствовав взгляд, но ничего не сказала. Отвернулась и доварила кофе. Сняла турку, налила дымящийся кофе в тонкую фарфоровую чашку и села рядом. Она напряглась. Опять смотрит, да так странно, непроницаемо, что по коже пробегают искры, и кажется, будто кто-то невидимый касается рукой.
— Тебя давно не было, — сказала она.
— Дела.
— Понятно. Осторожнее там.
Спрашивать не стала, что за дела, и так понятно. Мужчина вдруг цепко окинул ее взглядом без намека на страсть.
— Не лезь в это, — сказал он. — Вообще не думай. Просто будь осторожна. Незнакомым не открывай…
— …переходи улицу на зеленый сигнал светофора, — закончила она за мужчину. — Невозможно все предусмотреть, правда? Не светофоры сбивают людей. Ну, прослежу я, не открою. Все равно. Понимаешь?
Она ощутила свою полную беспомощность.
— Понимаю.
Серый не обиделся, даже оценил ее откровенность. Значит, девчонка осознает положение вещей и не будет делать глупостей. Ну, он надеялся на это. Время сейчас сложное. Ему не нравилось то, что происходит.
Он допивал чай. Инна чистила мандарины. Один подкинула ему на блюдце. Он усмехнулся, но съел. Даже спасибо сказал. Инна обрадовалась, как ребенок, и стала ему чистить один за другим.
— Знаешь, я лучше не буду, — совершила она еще одно признание. — А то как бывает? За раз могу два-три килограмма съесть. Они же как семечки. Не остановиться.
— А четыре?
Проверяет ее, не верит. Она же маленькая, брат всегда удивлялся, как в ней столько помещается.
— Не смейся! — махнула она рукой. — Может, и могла бы, только не пробовала. Лучше ты.
Инна боялась, что объестся и будет спать, как сурок. Какая тут романтика, какой интим, если тянет просто сыто поваляться в кровати? Интересно, а на Новый год как будет? Тазик оливье и смотреть кино или все-таки «в гости»?
— В гости поедешь? — он словно читал ее мысли.
— Поеду, — легко слетело с языка.
— Собирайся тогда.
Счастье плеснуло волной. Скоро, скоро, скоро… Скоро что? То самое. Ух… Уже бегу, лечу на крыльях мечты.
* * *
Лору вывела, вернулась обратно, и они поехали. До новой квартиры домчали быстро. Инна удивилась, увидев в прихожей две пары тапочек: большие мужские и женские поменьше. Это чьи? Она сначала растерялась, но потом увидела этикетку. Новые совсем.
— Разувайся, — сказал Серый, поймав ее взгляд.
Он включил спутниковое ТВ, у хозяина квартиры была «тарелка». Бросив пульт на диван, мужчина сказал:
— Поищи что-нибудь. Музыку, что ли?
— Сейчас.
Инна нашла канал с видеоклипами. Играл медляк, какой-то нью эйдж вроде «Энигмы». В прошлый раз девушка не смотрела в окно, так что прошла и выглянула наружу. Точно пирожковая там. Захотелось вдруг пирогов. И блинов. И… и…
— Ты чего? — заметил Серый ее тоскливый взгляд.
— Ничего.
Мультяшные коты тортом не наелись. Но она отвлеклась. Сергей, оказывается, скинул пиджак и галстук. Что, уже? А дальше? Ну, снимай остальное! Она уселась на собранный диван и приготовилась наблюдать. Ей нравилось в нем все: и поджарое, сухое тело, и как он плавно двигается, и его спокойствие, и скрытая хищная грация. За неприметной «вывеской» скрывался отменный экземпляр! Сразу захотелось нарисовать. Снова. В этот раз не только лицо, но и тело. Как бы уговорить?
Серый, избавившись от галстука, который весь день его душил, оглянулся и поймал взгляд Инны. Сидит, смотрит, как на музейный экспонат. Глаза просто сверкают. Неужели так нравится? Но руки чинно сложила на коленях, как пай-девочка.
— Иди сюда, — поманил он ее.
Она встала и подошла ближе. Поглядев наверх, привстала на цыпочки и подставила губы для поцелуя. Вздохнула разочарованно, когда его не последовало.
— Значит, все обошлось? — спросил он.
— Я тест сделала, — отрапортовала Инна. — Купила в аптеке.
— Хорошо. Рано тебе еще.
Инна заледенела. Для секса, значит, не рано, а для детей — нет. Неприятно, как будто он ее считает в лучшем случае слишком маленькой, а в худшем — всего лишь постельной игрушкой. Дело в отношении.
— У одноклассниц давно дети есть, у одной даже двое, — выдохнула она ему в грудь. — При чем здесь возраст?
Вовремя поправилась, не сказала, что дети — у Динки Аракелян.
— Не дури.
— Не буду, — покорно сказала она.
Но вся романтика канула в лету. Испарилась без следа, ничего не осталось.
— От меня тебе точно не надо детей, — уточнил он, когда сообразил, отчего она дуется. — И мне не надо. Жизнь и так сложная.
— Да я уже поняла.
Поняла, поняла. Как тут не понять? Только отчего же так хочется свернуться в клубочек и поплакать? Когда Сергей ее обнял, Инна сердито дернула плечом, сбрасывая руку. Ему это не понравилось, он крепче взял и прижал девушку к себе.
— Прекращай сырость разводить.
Попытался поцеловать, но ей уже не надо. Увернулась, отвернулась. Тоже не по нутру пришлось, удержал силой и впился в губы. Целовал до тех пор, пока она не перестала сопротивляться вторжению и сама не вцепилась в его плечи мертвой хваткой. Дышит часто, как после пробежки, покраснела, приникла всем телом.
— Ну вот, другое дело, — довольно сказал он.
Взяв ее на руки, донес до обеденного стола и усадил на него. Как ни странно, он только теперь понял, почему снял именно эту квартиру. «Холостяцкая берложка» весьма располагала к таким делам. Девушка сидела на столешнице и растерянно смотрела на него. Серый встал у нее между бедер, прижался и поцеловал.
— Сергей!
— Что? — спросил он, целуя ее в шею.
— Ничего, раздеться дай, — Инна вдруг сообразила, насколько интимно они прижимаются друг к другу, и как он напряжен. — Ну, Сергей.
Он тихо, довольно рассмеялся. Какой, однако, переменчивый женский характер! Минуту назад злилась — и уже скользит пальцами по пуговицам на его сорочке, пытается снять, забыв обо всем остальном. Нет, он сам ее разденет, не сможет отказать себе в таком удовольствии.
Свитер этот длинный задрать и снять… Топик тоже долой, легинсы, трусики с ромашками и бантиком спереди. *ля, почему-то это простое белье возбуждало сильнее, чем чулки в сеточку и развратные кружевные комплекты. Девушка откинулась назад, легла на стол и притянула его за шею к себе.
— Эх…
— Что?
— Ну, скоро ты там? — она снова села, и они поцеловались.
Одной рукой он ласкал ее грудь, другой возился с пряжкой на поясе.
— Да я уже.
Расстегнув брюки, он достал из кармана «защиту», настроился и приступил к самому главному. Крышу просто сносило от ее свежести и искреннего отклика. Инна застонала от первого проникновения, не понимая, хорошо ей или плохо. Мужчина замер на мгновение, подождал, пока она привыкнет, и продолжил, обхватив и поддержав ее за бедра.
Стон… Его и ее… Толчок, еще и еще… Изогнутое женское тело под ним, тонкие, раскинутые в стороны руки, которые она вдруг кладет ему на пояс, касается живота, и он чуть не кончает, как мальчишка… Проникновения становятся чаще. Нет, не торопись и не торопи, ты не догонишь… Вот так, девочка… Еще немного, пусть тебе тоже будет хорошо.
— Да!
Белое пламя, в котором сгорает все.
Опустошение и приятная усталость. Он все еще стоит, а она бессильно поникла, расслабилась и растеклась, как кошка на солнышке. Потянулась, попыталась улечься поудобнее и поняла, что он еще в ней. Вздрогнула, сжалась, и мужчина снова двинулся, вошел еще глубже. Он подхватил ее под спину и приподнял, усадил, и они поцеловались.
— М-м… — Инна крепко обняла его. — Не уходи.
Пусть еще побудет с ней. Самый-самый уровень близости — оставаться рядом после того, как все отгремело и закончилось. Это ей нравилось больше всего на свете.
— Не уйду.
Он и не собирался. Хотел побыть с ней еще, постоять так немного и ни о чем не думать. Какая же она нежная, сладкая, горячая. Кажется, снова начал твердеть, хотя несколько минут назад казалось, что полностью выдохся. Хм… Играй, гормон. Она его заводит лучше знаменитых синих таблеток.
— Ой!
— Ну да, ой. Сама напросилась.