День прошел в страхе. Настроение скакало по синусоиде, то опускаясь ниже плинтуса, то поднимаясь до вполне приемлемых величин. С одной стороны — киллер чуть не убил, с другой — ну, не убил же? Можно жить дальше. Сказал придет — плохо, как ни крути, но не сказал, что придет убить — и то хлеб…

Даже рисовать расхотелось.

Однако, когда Инна совсем отчаялась, рука сама начала водить по салфетке. Соскочив с места, девушка побежала в комнату и начала чиркать карандашами и углем в альбоме, растушевывая прямо пальцем. Постепенно на листе проступали черты. Лицо — обычное, приличное, никакое, зато глаза… о, эти глаза!

— Похож.

Инна еще набросала пистолет, как она его запомнила. Она совершенно не разбиралась в оружии, но, полазив в интернете, нашла похожее.

— Пэ Эм, — прочитала она вслух. — Или Пэ Бэ.

Пистолет Макарова или "пистолет бесшумный", как вариант. Звучало это как "картошка вареная" или "пирожок ливерный". В жизни так не говорят. Но пишут в книжках и инструкциях по эксплуатации. Только глушитель не прикручен. Она не видела. Если бы выстрелил, было бы слышно. Но не поэтому пожалел, Инна была уверена. Не поэтому…

"Почему?"

Интересно. И хочется знать, и не хочется. Меньше знаешь — крепче спишь. Наверное, он думал, что она его запомнила. А она спросила: "Кто вы?" Зато он подставился. Теперь-то она точно видела его лицо. И даже зарисовала.

"Идти в полицию?"

Нет уж. И тогда не пошла, и сейчас этого не сделает. Она помнила, какая там круговая порука, и как все повязаны. Крепкая смычка правоохранителей и преступников. Бабушка рассказывала, как было после смерти родителей. Тот урод из ГИБДД так и не ответил за содеянное. Вышло так, что непьющий отец Инны и Егорки был в стельку пьян и сел за руль, погубив жену и оставив детей сиротами. А подрезавший их подполковник — невинная овечка, жертва обстоятельств.

Сейчас стоит только дать понять, что она готова дать показания, и ее точно не пощадят. Повезло, что она не болтлива. Может, все еще обойдется.

Бросив лист, Инна вымыла руки. Под ногтями собрались темные ободки, как у шахтера, и она внезапно вспомнила аккуратный маникюр Лильки. Стало завидно, но не так, как завидуют девки, видя, что у кого-то жизнь лучше. А просто. Ну, почему она такая? Несуразная вся.

— Надо что-то делать. Что-то делать надо.

Если невозможно изменить обстоятельства, можно сменить прическу. Или на худой конец сделать маникюр. Или и то, и другое.

— Я же девочка. Я же девочка…

Повторяя эту мантру, Инна не спеша собралась и вышла из дома. Вернулась с аккуратными, хоть и коротко подпиленными ногтями, покрытыми розовым лаком, и полегчавшей головой. Молодой мастер, девочка — ее ровесница! — уломала Инну на стрижку. Та отбивалась, не желая стать еще больше похожей на мальчика. Куда короче-то, в самом деле? Но результат неожиданно порадовал. Множество мелких прядок теснились на макушке и торчали задорными хохолками. Не цыпленок, но что-то вроде.

— Привет, Тутта Карлссон! — скорчила Инна рожицу себе в зеркале. — Как дела в курятнике?

Настроение поднялось. В коробке, прихваченной по пути в кондитерском ларьке, лежали шоколадные пирожные с кремом. В почтовом ящике ждала пара новых заказов. Она прочитала техзадание. Один из них — сплошной изврат, тентакли и суровая мужская любовь небесного цвета. Художница вежливо отказалась. Зато второй на отрисовку логотипа порадовал. Работа кропотливая, но достойная.

Осталось только кофе сварить и заняться делом.

* * *

Стоит расслабиться, и жизнь резко ударяет по тормозам, выкручивает руль до предела, и все только для того, чтобы въехать в кювет и врезаться в столб.

Лилька по скайпу позвонила. И чего привязалась? Но Инне было приятно знать, что она интересуется и не забыла старую приятельницу. Отношения завязались сами собой, так чего еще желать? Девушка никогда не искала сама дружбы, так что такая пассивная позиция ее вполне устраивала. Есть подруга — хорошо. А на нет и суда нет.

— Я в субботу прилетаю. У мамы что-то с компом, так что список распечатаешь и ей передашь, — безапелляционно заявила она. — Я ей уже позвонила, она вечером ждет на чай. И бабушка тоже.

— О… Ладно. А ты как?

— Записали клип, осталось только вертушку крутануть по ТВ и проплатить на радиоканалах, чтобы везде звучало. Люди должны запомнить песню. Ну и меня, само собой.

— Ну, хоть напой.

Интересно стало, что же там накреативили они с Петюней.

"Ты мой свет во тьме,

Я кричу тебе,

Ты моя любо-о-овь,

И вскипает кро-овь!

Ты моя звезда. Да-да-да…"

"Ой, мама. Куда я попала?" — подумала Инна, кивая в такт привязчивой песенке. Тыц-тыц-тыц. Лиля попадала между нот, а уж слова оставляли желать лучшего. Любовь, кровь, морковь… Зато такое любят, зато такое крутят и через год, и через два на дискотеках. И в караоке поют. Так что все логично.

— Тебе что, не понравилось? — разочарованно спросила Лилька. — Все так плохо? Я это знала! Знала!

— Нет-нет, все очень даже ничего, — смущенно возразила Инна. — С мелодией, наверное, еще лучше будет. Пришлешь потом?

— Да ты сама потом по радио услышишь.

— Ладно. Присылай свой список.

Распечатав, она положила листок в прозрачный файл и, позвонив маме Лили, отправилась в гости. Вспомнив, что "она же девочка", вместо брючек надела полосатые черно-белые легинсы и тунику, прикрывающую попу. Покрутилась у зеркала и изобразила губы-уточку.

— Фу, Инна. Фу!

Это не она. Она так не делает. Но переодеваться уже поздно, мама Лильки ждет. Так что надеть сапожки, застегнуть курточку и бегом-бегом. И не забыть что-нибудь к чаю. По пути она купила рожок мороженого. Ванильное, вкусное, м-м-м… Остатки скормила собаке, которая сидела у подъезда и тоскливо смотрела на дверь. Могла бы, конечно, впустить в подъезд, но вдруг она уличная? И зима на носу.

Сердце закололо, и вся веселость куда-то исчезла. Четвероногое существо, похожее одновременно на овчарку и ретривера, повиливало хвостом и ожидало еще вкусняшек. Это значит, голодная. Значит, уличная. Пора подниматься на лифте.

— Ты меня дождись, — строго сказала Инна собаке.

Та как будто поняла. Уселась у дверей и усиленно забила хвостом по земле. Пока пили чай, Инна все думала про животное. Вот мы как? Живем, рождаемся для чего-то. А животные? У них ни кола, ни двора. Для чего они? На муки появились на свет?

— Ты о чем думаешь, деточка? — строго спросила Лилькина бабушка.

— Ой, да я так… — застеснялась своих мыслей девушка. — Просто. Я пойду, хорошо? Засиделась я что-то.

— Ну, иди, иди, — милостиво махнула рукой седовласая дама.

Нина Борисовна, пожалуй, благоволила к старой-новой приятельнице внучки, которая так отличалась от прежних подружек. Впрочем, по мнению пожилой женщины, все шло из семьи. Вот они с Альбиной, бабушкой Инны, по-настоящему дружили. Жизнь идет по кругу.

Собака терпеливо ждала. Она сидела и караулила Инну. При ее появлении псина поднялась и нерешительно подошла ближе. И повадки как у домашней! Не боится, сама идет. Не пуганая еще улицей и злыми людьми, на что-то надеется, доверяет.

Инна подумала: никто не запретит взять. Сама себе хозяйка, хочу беру, хочу не беру питомца. Потом в голове пронеслись мысли про лишай, шерсть, изгрызенные тапки, стерилизацию и прививки… И глисты. Да, это важно.

— Иди сюда.

Крутолобая бошка под рукой просила ласки, хвост мотался. Пахло псиной. Инна поморщилась и поставила пунктом номер один "отмыть". И когти подстричь. Было слышно, как они цокают по тротуарной плитке. Пока они шли, собака внимательно слушала голос будущей хозяйки:

— Вот собака кто? Человека друг. Ты же залаешь, если кто-то заберется в квартиру? Правда?

Карие глаза молча отвечали: правда-правда. И залаю, и покусаю. Только возьмите к себе.

* * *

Егор, конечно, удивился, но ругать не стал. Взрослая уже девка. Хочет брать собаку — пусть берет. Тем более, так ему даже было спокойнее за сестру.

— Будешь хоть гулять. А то знаю я тебя, — проворчал он. — Запрешься на сутки с рисунками и забудешь, что снаружи жизнь идет.

— Да ладно! Всего пару раз было.

"Или не пару", — справедливости ради вклинилась совесть.

— Не спорь с братом, — он нагнулся, пока она зашивала ему рубашку, и потрепал по стриженой макушке.

Любил он ее, конечно. И по-братски, и просто по-человечески. Пришел из армии и понял, что никого роднее нет. Она к нему часто ездила. Ребята завидовали. Бабушка не могла. Она уже тогда серьезно заболела. Они с братом были похожи, только он покрепче и ростом выше. И такой же упрямый, когда доходит до принятых решений. Она решила взять собаку, значит, не выгонит.

— Егор, — подняла она на него глаза. — Я тут подумала. Если что-то случится…

— Ничего не случится…ля, — выругался он, настолько это было созвучно его мыслям и страхам потерять сестру. — Ничего. Если ты про тот случай — забудь. Ничего не было.

Инна поняла, что Егор тоже чего-то такого боялся. Заодно она порадовалась, что не стала ему рассказывать про ночной визит киллера. Все хорошо, что хорошо кончается.

Собака, названная Лорой, сытая и довольная, сидела в углу на коврике и улыбалась, как только могут улыбаться собаки. Она раньше тоже жила в доме. Теперь Лора знала, что у нее снова есть дом. Скоро новая Хозяйка встанет, хлопнет себя по бедру, пристегнет поводок и поведет на прогулку. А потом не оставит на улице, а приведет обратно. И в тарелке будет ждать корм, а в углу вкусная желатиновая косточка…

* * *

Лилька прилетела и промчалась по городу, как шторм. Снова был рейд по магазинам, шопинг и прогулки. Она еще сделала селфи на фоне залива, памятника Алеши, чертова колеса и в художественном музее. Типа, смотри, Петюня, как я культурно провожу время. По мужикам не шляюсь, хожу по выставкам, просвещаюсь.

— Ревнует знаешь как? — сказала она. — Не вырваться. Как стала знаменитой, так у него началось обострение.

— Почему?

— Он же невзрачный. Очкарик. Зато талант! Стихи сочиняет, музыку. У него знаешь кто песни берет?

"Талант, ага. Про любовь-кровь", — про себя подумала Инна. Петюня имел талант не к музыке, а к раскрутке, и Лилия была его капитальным вложением. Ну и музой по совместительству. Кому же охота терять свое, кровное? Если так подумать, не исключено, что они скоро поженятся, особенно если дебют будет успешным. Инна тут же озвучила последнюю мысль, умолчав о логической цепочке, которая была перед этим.

— Да уж, хочет, — не скрывала удовлетворения Лиля. — Кольцо подарил, смотри.

На тонком пальчике с идеальным маникюром сверкало и переливалось нечто чудесное. Инна, хоть и не романтик, восхищенно ахнула.

— Нравится?

— Очень. Поздравляю! — искренне порадовалась она. — Когда свадьба?

— После записи первого альбома.

Они отправились отмечать в недавно открывшийся пафосный ресторан. В "Террасе" было демократично, никакого дресс-кода. Интерьер — урбанистический, немного фьюжн, немного этник, немного металлический хром и стекло. Дизайнер скрестил бульдога с носорогом, и получилось хорошо. С четвертого этажа было видно центральную площадь города.

Инна вошла как есть, в брючках и пиджачке. Куртку принял смуглый гардеробщик, который с трудом говорил по-русски. Индиец? Пакистанец? Девушка постеснялась спросить. Лилия небрежным жестом сбросила с плеч плащ, и мужчина еле успел подхватить его на излете.

— Веди! Поглядим, что тут есть интересного.

На них оборачивались. Конечно, в первую очередь привлекала внимание Лилия, которая прошлась в проходе, как на подиуме. Только что бедрами не виляла призывно и развязно. Все строго по науке. Тут больше от танцкласса, чем от модельных вихляний. В ней был шик. В ней был класс! Инна невольно восхитилась и, как только они сели, достала молескин, чтобы сделать зарисовку.

Тут же нарисовался официант.

— Мне салат цезарь без чеснока и майонеза и еще одну куриную грудку сверху, — отдавала указания Лилия, не глядя в меню. — А моей подруге… Ты что будешь, Инна?

— Только воду без газа, — смущенно выдавила та. — Я пока почитаю, что тут дают.

Она боялась, что еда будет ей не по карману.

— Могу порекомендовать вам… — уже настроился официант, но Лилия оборвала его речи, заявив, что они сами в состоянии решить.

— Ну, зачем ты так? — укорила Инна, когда юноша отошел. — Он же старается.

— А что такого?

— Ничего.

Вот и поговорили. От нечего делать Инна стала рассматривать других посетителей, стараясь откровенно не пялиться.

Вон те, в углу, поддатые, наверняка туристы, приехавшие из Скандинавии нажраться водки. У них же там винмонополет, все дорого и строго по часам. А вот влюбленная парочка. За руки держатся, как голубки. Наверное, свидание. Девушка лет двадцати, парень — ее ровесник. Пожалуй, их стоит запечатлеть на бумаге.

А это кто?

Инна всмотрелась и похолодела. Через два столика от них сидел тот самый ночной гость. Один. Рядом стояла чашка и лежала свернутая газета. Мужчина ощутил чужой взгляд и медленно повернул голову. Девушка отвела взгляд и затравленно огляделась. Куда бежать? Что делать? Ужас!

— Ты чего? — спросила Лилия.

Инна сообразила, что уже минут пять молчит и не реагирует на слова подруги.

— Нет-нет, ничего, — ответила она. — Просто задумалась.

Тем временем к киллеру подошел какой-то солидный мужчина лет пятидесяти, смуглый и яркий, в дорогом пиджаке. Восточный мужчина. Сверкнула большая печатка на пальце. Он оживленно жестикулировал и посмеивался. При его появлении киллер встал с места и протянул ладонь для рукопожатия.

Гость потряс ладонь и долго не хотел отпускать. До того, как сесть, он пару раз хлопнул киллера по плечу. И вообще, по мнению девушки, вел себя запанибрата. Инна поняла, что киллеру это не нравится. Было видно, что он напрягся. Разговор явно не ладился.

Инна поняла, что пронесло. У них свои дела, у девушек свои. Если тот мужик сделал вид, что не знает ее, она тем более не узнала. Отвернувшись, Инна начала листать меню.

— Мне клубный сэндвич, кофе и мороженое на десерт, — наконец определилась она, остановив выбор на самых дешевых блюдах в своей категории. — Мороженое с шоколадным топпингом.

— Везет тебе, — позавидовала Лилька, не разгадав хитрый экономический маневр подруги. — Не в коня корм. А я от воздуха полнею. Знаешь, как мне для клипа пришлось худеть? Жу-уть, — протянула она, изображая, как жутко было.

Еда не лезла в горло. Инна ковыряла мороженое и думала, как бы поскорее свалить из ресторана. Решение пришло само. Собака! Уже почти семь, она там поди вся извелась в ожидании прогулки.

— Ой, Лиль, прости! — спохватилась Инна. — У меня Лору пора выгуливать. Как я забыла?

— Какую Лору? — нахмурилась девушка.

— Я собаку завела.

Оказалось, у Лильки тоже есть собака, йоркширский терьер, девочка. Гордая хозяйка показала снимки в инстаграме, и там их оказалось гораздо больше, чем фоточек самой девушки и ее бойфренда. На этой позитивной ноте приятельницы расплатились и вышли прочь.

Когда Инна шла мимо столика с киллером и его знакомцем, то невольно поежилась. Он же проводил девушек ничего не выражающим взглядом.

* * *

Ночью Инна проснулась не от лая, а от радостных поскуливаний. Выглянула из-под одеяла и выпучила глаза. В коридоре кто-то включил свет.

— Ну что за собака у тебя, а? Скажи мне, ребенок.

Давешний гость снова пришел к ней. Лора, вместо того, чтобы охранять, лаять и рычать, просто стелилась перед этим мужиком. Разве что по полу не каталась от счастья. Он присел и погладил ее. Собака тут же перевернулась на спину и подставила чесать беззащитное брюшко.

— Лора, фу.

Собака не реагировала. Инна встала, придерживая одеяло, и подошла ближе. Вот тебе и защитница. Грабители придут, весь дом обнесут, а она будет радостно вилять, так, что ли?

— Вам кофе или чай? — почему-то спросила она, хотя чай так и не купила.

— Чай.

— Чая нет, кончился.

Брови у мужика взлетели вверх. Он хмыкнул и прошел на кухню, ничуть не опасаясь, по-хозяйски. Инна, сообразив, что никто не смотрит, быстро сбросила одеяло и начала озираться в поисках халата.

— Ты что застряла? — выглянул с кухни мужчина.

Инна замерла. Еще — покраснела, потом побледнела. Она тут в одних, понимаешь, трусиках и маечке, и посторонние бродят. Взрослые дяди с пистолетами. Девушка сорвалась с места и метнулась к постели, снова укрывшись с головой одеялом.

— Так и будешь сидеть? — спросил мужчина.

— Там… там…

— Что?

— Халат.

Он прошел, поднял халатик, упавший со спинки стула, и бросил его Инне. Та подхватила и подумала: как же его попросить выйти? Он и не думал уходить. Так и не решившись, она завозилась под одеялом, не попадая в рукава и вырез. Мужчина с интересом наблюдал за ее возней.

— Долго еще? — ему наконец надоело ждать. — Чай-то будет?

— Кофе, — пискнула Инна. — Сейчас.

Она наконец влезла в халат и застегнулась. Все, можно вылезать. Такого странного переодевания у нее даже в плацкартном вагоне не было.

На кухне ритуал с кофе повторился. Это успокаивало. Смолоть зернышки в пыль, заварить, налить в чашки и вдохнуть аромат. И снова четыре утра. То ли он "жаворонок", то ли махровая "сова". Непонятно. Себя Инна относила к "голубям". Когда хочу, тогда встаю и ложусь. Хорошо работать на себя, а не на чужого дядю в офисе.

Она села рядом с ночным гостем и поставила перед ним чашку и стаканчик с ледяной водой. Сахарницу подвинула ближе, ложечку дала: знала, что пьет с сахаром.

— Молчишь?

— Молока нет. Еды тоже.

Вчера после кафе она еле успела выгулять Лору и не успела в магазин. А до супермаркета было лениво… Мужчина, услышав сказанное, засмеялся:

— О, боже.

Воистину так. Инна думала: боженька, боже, ну, пусть он уйдет, испарится, а я лягу спать, будто ничего не было. Что тебе стоит? Ты же добрый. Нет. Не ушел.

— Инна, Инна, — сказал мужчина. — Что ты забыла в ресторане, Инна?

Она подавилась и забрызгала стол и мужчину кофе. Он дернулся и разлил свой кофе. Катастрофа. Инна подскочила, схватила пачку салфеток, встала на колени рядом с его стулом и начала промокать влажные пятна у него на брюках и пиджаке. Быстрее, чтобы не обжегся.

— Извините. Я не нарочно.

Он перехватил ее руку и задержал на своем бедре. Девушка дернулась, забилась, но он держал крепко.

— Никогда так не делай с мужчинами.

Отпустил, и она облегченно вздохнула. Но на всякий случай отошла к плите, глядя на него во все глаза. Киллер молча указал на стол, и она бочком-бочком, осторожно подошла и стала вытирать со стола.

Вроде, все улеглось, и девушка тихо спросила:

— Повторить?

— Кофе — да.

Так понимать, что остальное — нет. Ясно. Инна сделала еще кофе, но только ему. Себе не стала. Просто села рядышком и объяснила:

— Меня подруга пригласила. У нее помолвка.

— Лилия Верхова, — безошибочно назвал он. — Начинающая певичка. Ты к ней какое имеешь отношение, интересно знать?

— Мы… учились вместе.

— Что еще?

— А… что говорить?

Мужчина неопределенно пожал плечами.

— Ты слишком часто оказываешься не в то время и не в том месте, — сказал он. — Это странно. Так не бывает. Не верю я в такие совпадения.

И что сказать на это? Думает, она нарочно что-то выведывала? Неужели теперь убьет? Инна зажмурилась и до боли сжала кулачки. Пусть он не верит, но как объяснить, как заставить поверить? Никак. Она его видела, и она видела его друга. Скорее всего, тоже преступника. И теперь она снова вляпалась в новую историю, не успев разделаться со старой.

— Посмотри на меня.

Инна покорно открыла глаза. Мужчина стоял рядом. Она тоже встала и все равно оказалась ниже на целую голову.

— Я слежу за тобой, — сказал он. — Еще раз появишься рядом…

— Что?

— Вот что.

Думала, достанет пистолет и убьет. А он вдруг притиснул ее к стене, как в первый раз, и выдохнул в самые губы:

— Отымею и прикопаю. Смотря на что заработаешь, детка. Ты ищешь меня или копаешь под меня, одно из двух. Может, кто попросил проследить? Лучше сразу скажи, кто. Данилян? Мелешко? Кто? Говори.

— Да ничего я не ищу! — отчаянно выкрикнула она. — Пустите.

Он отпустил. Руки сжимались и разжимались, словно он хотел ее придушить, да что-то мешало. Инна сползла по стеночке на пол, а он ушел.

Она зарыдала от облегчения. А потом, умывшись, подумала: Данилян — это же покойник. Тот, застреленный. Недодепутат, меценат, боров-ангел. Как он может ей что-то приказать, если мертв? Что-то здесь не так. И кто такой Мелешко? Эти двое, очевидно, чем-то насолили киллеру.

Девушка врубила комп и полезла в поисковик. Через некоторое время она нашла то, что искала.