Инна кофе сделала, поставила перед мужчинами и сообразила, что третьего табурета у нее нет. Ушла, принесла из комнаты стул и услышала самый конец фразы.

— …что твоя сестра по ночам шляется к мусорным бакам.

— Я не знал, — словно оправдываясь, ответил Егор и тут же на нее накинулся, увидев в дверях. — Инна! Ты чего, с ума сошла?

— А что я сделала? — спросила она и тут же поняла, что.

Пошла среди ночи во двор. Не предупредив. Не оставив записки. Одна. С собакой, но все же… Люди не настолько добрые, а времена нынче не те.

— Я больше не буду, — торопливо сказала она. — Правда.

Сказала не как ребенок, который вечно обещает, но все равно будет не раз и не два. А на полном серьезе, давая слово, что такое больше не повторится. Егор поверил. Серый тоже. Кивнул степенно — дескать, закрыта тема.

— Смотри у меня.

Инна выдохнула. Не стал пилить опилки. Гость расспросил брата, как тому живется, как работается. Послушал, как Егор скупо, неохотно рассказывает о себе. Опять кивнул сам себе, словно убедившись в чем-то. Сделал глоток и поставил чашку на блюдце. Девушка все смотрела на его сильные пальцы, которые аккуратно держали тонкую фарфоровую ручку.

Гость допил и сказал напоследок:

— Если что, обращайся. Иванченко нужны молодые и перспективные.

Брат напрягся, аж желваки заиграли на скулах. Инна опять затаила дыхание. Это было предложение, от которого не отказываются. Но брат — не тот человек, чтобы ввязаться во что-то противозаконное. Ему хватает того, чем он сейчас занимается. Она даже руку положила брату на колено, предостерегая от резкостей, но тот и сам не стал.

— Знаете что, Сергей Викторович, — сказал Егор. — Я буду иметь в виду. Спасибо. Но пока меня все устраивает на старом месте.

Серый кивнул понимающе. Зря он, конечно, предложил. Знал ведь, что брат с сестрой похожи как две капли воды. И не только внешне. Семейное сходство налицо. Оба честные, что он в людях весьма ценил. Редкость в наше время! Но часто это только во вред.

Мужчина видел, как эти двое живут, как бьются за каждый кусок. Честным трудом много не заработаешь. Такова правда жизни. Даже те, кто остепенился и легализовался, начинали с этого. Кто бы что ни говорил. Ладно! Отказался — повторять дважды свое великодушное предложение он не будет.

Инна, услышав ответ брата, облегченно выдохнула. Она заметила, что киллер, пока говорил с братом, все смотрел на нее, не отрываясь. Испытывал? Проверял на прочность? Кого — ее или брата? Не понять.

— Ты скажи мне, Инна, — сказал вдруг гость, без перехода меняя тему. — Что у тебя с этим мажором?

Она поперхнулась, глаза забегали. Потом успокоилась. Вдох-выдох, вдох. Можно жить дальше. Ничего не случилось. Просто вопрос.

— Ничего.

— Точно?

— Сейчас — ничего, — уточнила она.

И подумала: слава Богу. Отвел. А потом — не сам же, вот этого послал, да? Спасибо. Забавно… В Кузомени поморы-староверы говорили "спаси Бог" и смеялись над Инной — вот пусть это "бо" тебя и спасает.

— Было что? — пытал он ее дальше. — Скажи сразу, не обижу.

Инна хотела спросить: его или меня? Но потом одернула себя. Он же ее спас, так за что наказывать? Она же не виновата в том, что случилось. Скорее всего, сейчас решалась судьба Михая.

— Ничего и не было, — вздохнула она. — Вот, Егорушка подтвердит. Там все сложно вообще. Он… нехороший человек. Много всего было… похожего.

Инна вздрогнула и поежилась. Серый смерил ее задумчивым взглядом, не понимая до конца, что девчонка имела в виду, и почему тот идиот на нее вдруг накинулся. Надо было эту тему разведать.

Иванченко тоже хотел знать. Он уже поручил Гриневу из службы безопасности пробить все, что касалось Михая Морошану, начиная со школы. Хорошо бы что-то нашлось, тогда можно будет держать его отца на крючке, заставляя плясать под свою дудку и делать то, что нужно. Но Серый не хотел ждать до утра. Его мучил нездоровый интерес.

Ладно. Понятно. Большего он сегодня от девчонки не добьется. Узнает сам. Ясно только, что сейчас — сейчас! — между ней и тем парнем точно ничего нет. А что было — то прошло, быльем поросло. Это хорошо. Серый почему-то не мог представить Инну в объятиях мажора, такие они были разные. Как бы она гнулась у того в руках, раздвигала покорно ноги, обнимала и сладко стонала…

Ну *ля, да что такое? Эта колючка пустила корни у него внутри. Надо вырвать к чертовой матери, пока не поздно.

— Ну, что, пора и честь знать, — сказал Серый и встал с места. — Если что, звоните. Не обижу, помогу, чем могу.

— Хорошо. Спасибо, Сергей Викторович, — сказал за двоих Егор, а про себя подумал, что ни в жизнь! Не позвонит он никогда.

Слово бабушке дал жить честно, и так будет всегда. Парни с работы тоже не поймут, западло. Здороваться за руку перестанут.

* * *

— Вот, значит, как, — хмыкнул Иванченко, листая отчет, который ему с утра положил на стол Дмитрий Гринев. — Хорошая работа, Митяй. Как всегда.

— Рад стараться, — дернул уголком рта аккуратный смуглый мужчина, в котором чувствовался крепкий сплав казацкой и татарской кровей. — Я могу идти?

— Можешь, можешь…

Начальник службы безопасности вышел. Серый тихо сидел за огромным Т-образным столом в хозяйском кабинете и ждал. Наконец главный закрыл папку, полную каких-то распечаток газетных вырезок с микрофильмов, фотографий и документов, и сказал:

— *ля буду, если это не первый случай.

— Вы о чем?

— Да вот, полюбуйся, — директор фирмы передал заместителю папку.

Серый тоже ознакомился, и все свело от той мерзости, что скрывалась внутри. У депутатского сынка были весьма специфические вкусы и пристрастия. Кроме этого — клубы, травка, выпивка, дорогие авто, которые он бил и менял с изрядной регулярностью. Несмотря на это, водительских прав так и не лишился. Два уголовных дела, которое на него завели за изнасилование, были закрыты. В одном случае за примирением сторон, во втором — отказ о возбуждении на основании того, что ничего не было.

— Надо ту девку найти и допросить. Вторую. Думаю, она будет разговорчивее первой. И просто его бывших подружек, мало ли что еще интересного расскажут, — сказал Иванченко, степенно помешивая ложечкой чай в прозрачном стакане. В подстаканнике, как он любил. — Еще должен остаться протокол задержания совместно с госнаркоконтролем.

— А сроки давности?

— Не имеет значения. Нам же не для суда, — осклабился Иванченко. — Зато вся эта история и шумиха может испортить депутату грядущие выборы.

Серый задумался. Ладно, карьеру порушат политику, но и сами много потеряют. Морошану был одним из звеньев в длинной цепочке, ведущей к тендерам и откатам, и терять его не хотелось.

— Как поживает "мадам пятнадцать процентов"? — сменил тему начальник.

— Хорошо. Передавала привет и наилучшие пожелания, — улыбнулся Серый, вспоминая царицу всея региона. — Приглашала на рыбалку в область. Без нее, разумеется, но места озвучила.

— Хорошо, — крякнул босс. — Вроде, недолго тут, а будто всегда здесь жил. Ну, что, выходные скоро. Отдохнем.

* * *

Инна шла печальная, как в воду опущенная, и вот почему. Позвонила Машка, бывшая одноклассница, и сообщила, что будет встреча выпускников. Пять лет прошло, не десять, а уже собираются. Якобы соскучились, а на деле — похвастаться своими достижениями, брюликами и парнями.

"Ярмарка тщеславия", — тоскливо подумала девушка.

Идти не хочется, и не пойти никак. Социум, чтоб его! Но один вечер можно перетерпеть. Ей даже было немного интересно.

Вот с пухленькой, смешливой Динкой Аракелян она бы встретилась! У нее родители владеют кондитерской, но это не повод нос задирать. Всегда приносит пирожные и кормит всех, особенно Инну, вздыхая над ее худобой. Инна однажды встретила ее в городе с коляской. Один внутри, трясет погремушкой, другой в животе ждет своего часа. И муж шел рядом, приятный такой армянин. У них же принято жениться на своих.

А вот с Машкой и Ленкой, заклятыми подругами Лильки, она бы не хотела встретиться. Зазнайки. Наряжались, без конца бегали на свидания. Учились через пень-колоду, зато всегда просили списать. Инна не отказывала, но про себя думала: а дальше что? Кто экзамены за вас сдаст, девочки? Кто диплом напишет? Покупать придется, не иначе. И такие специалисты потом пойдут работать, станут большими людьми. Эти девушки дружно поступили на юридический и завидовали "звезде", хотя им никто не мешал точно так же попробовать свои силы.

— Одной фигуры мало, Ин, — говорила начинающая певица. — Надо же танцевать, музицировать. Я с подтанцовки начинала. Работать надо над собой. А они ни хореографию, ни музыкалку не посещали.

"Зато курили за школой", — подумала Инна и тут же отругала себя за такие мысли. Легко судить других. Лучше позаботиться о себе.

Перед ней стояла большая проблема. Во-первых, что надеть. Во-вторых, найти деньги на ресторан и такси. Инна надеялась, что брат поможет, но просить было как-то неловко. Она и так потратилась на новый телефон. Надо было тянуть оставшиеся деньги до конца месяца.

Когда девушка пришла домой, то вывалила из шкафа на тахту всю свою нехитрую одежду и разочарованно вздохнула. И надеть-то нечего! Все очень практичное, на каждый день, но не для похода в ресторан. Ни одного платьица даже.

— Я же девочка… Девочка…

Она села, задумалась и составила список. Перво-наперво, сходить в салон и привести себя в порядок. Потом купить платье. А лучше тунику и легинсы. Так спокойнее, чем с открытыми ногами, пусть и в колготках. Можно под музыку подрыгаться, не опасаясь, что будет видно.

Девушка вдруг вспомнила смешного ботаника из параллельного класса, Гарика, и как они с ним зажигали на школьной дискотеке. И пусть кривятся некоторые, пусть! Классная, Нина Ванна, смотрела строго, но молчала. Потом отозвала ее в сторонку и сказала, что Гарик далеко пойдет. "Держись за него". Инна не поняла, не услышала. Это же друг! Смешной очкарик, вечно его шпыняют парни и отшивают девушки.

Совет от старой, мудрой женщины немного запоздал. Именно на той дискотеке Инну заприметил Михай, который пришел за своей пассией. Та девушка училась в ее школе. Инна была в десятом классе, а он уже учился в универе.

Все настроение пойти в миг пропало… Глаза на мокром месте, и кажется, что наступил конец света. Хочется какао с плавающими сверху зефирками и шоколадку. Лечь, укрыться одеялом и спрятаться от всего мира, когда ты никому ничего не должен. А потом понимаешь, что это просто твоя проклятая женская суть, и мир не рушится, просто скоро будут такие дни. Надо пережить.

А Михай — чтоб он сгорел! Сволочь.

— Лора! Идем, — сказала Инна.

Выгуляла собаку, завела домой и побежала по магазинам. За прокладками "про запас" и шоколадкой.

* * *

Роковая дата неумолимо приближалась. Три дня всего осталось. Откладывать дальше нельзя. Самое паршивое — потанцевать не удастся, поняла Инна, взглянув на календарик. Ладно. Будет чинно сидеть или топтаться в медляках, если кто соизволит вдруг пригласить.

В салоне она снова записалась к той молоденькой мастерице, которая освежила стрижку.

— У вас легкая рука, — похвалила Инна. — Быстро отросли.

— На растущую луну всегда так, — засмущалась девушка. — Зато есть с чем работать.

Ножницы в последний раз щелкнули, доводя прическу до совершенства.

— Укладку будем делать?

Клиентка отрицательно покачала головой. Самое то! Помыл, высушил и пошел. Лаком тоже не надо. И воском — нет. И вообще не надо ничем склеивать. Ну и что, что модно? Нет, нет, нет… Инне больше нравилось, когда чистые волосы рассыпались сами, как им положено от природы.

После этого она, конечно, засмущалась и оставила небольшие чаевые к тому, что уже причиталось. Потом зарулила в косметический магазин и зависла, выбирая между восковыми полосками и станком. Полосками — дольше, зато станком не так больно. Дилемма!

— Я же девочка?

Эх, была не была! Не умеешь — не берись. Денег в обрез, но пришлось вернуться в салон. Конечно, не чета "Седьмому небу", зато девчонки все умеют и знают, а что не знают — подскажут, где сделать. Ноги ей обработали, а чтобы времени не терять, еще и руки. Маникюрша как раз скучала.

— Все хочу спросить, отчего такие руки! Просто кошмар, — ужаснулась она. — Слоение. Придется сделать совсем коротко. И лак посветлее, чтобы не бросалось в глаза.

Инна смущенно призналась, что рисует. Не любила говорить об этом, потому что…

— Ой! А меня нарисуешь? — легко и непринужденно перешла на "ты" маникюрша. — Очень интересно.

"Так и знала, что она это скажет".

Все они так говорят. Это напоминало бородатую историю с какой-то певицей. Та была в гостях. Узнав, кто она, хозяин дома тут же попросил ее спеть, повеселить собравшихся. На что она ответила: а вы кто? Стоматолог? Давайте, я спою, а вы мне тогда зубы полечите.

Инна промычала что-то неопределенное, а сама подумала, что ногти теперь делает в другом месте. А потом удивилась: ого! Она так спокойно решила — ногти делает. Похоже, это скоро войдет в привычку. Сомневаясь, хорошо это или плохо, девушка вышла из салона с изрядно опустевшим кошельком.

Если девчонки так много тратят на себя, неудивительно, что они потом ищут "спонсоров". На одни трудовые доходы не проживешь. А еще ведь платья, брендовые сумочки, чулки, дорогое белье, такси… Сложно так жить.

Она, конечно, девочка. Но не до такой степени. Только иногда.

* * *

В "Бон Джорно" было шумно и многолюдно. Организатор, бывшая староста класса Лида Бакина, заказала стол ближе к танцплощадке и подальше от индивидуальных ниш, хотя сама Инна предпочла бы наоборот. Бум-бум-бум! Сабвуферы переходили на инфразвук, пронзая до костей. Живая музыка ей не то чтобы не понравилась, но очень уж громко, особенно если вблизи.

Инна нарядилась в сиреневую тунику и лиловые легинсы. Вроде ничего. Балетки фиолетовые, аккуратные, с ремешком и овальным носочком "мэри джейн". Их нашла в детском отделе, тридцать пятый размер — просто влюбилась! Еще войлочный цветок в тон, огромный, на все плечо, чтобы оттенить наряд. Сочетание цветов радовало взгляд, а сколько стоит — неважно. Не стала покупать что-то дорогое на один раз покрасоваться. Золота-брильянтов не завела. И телефон у нее простенький, тогда как у других белые айфоны.

Одноклассники обнимались, целовались, вспоминали что-то свое. Многие девушки пришли с парнями и даже с мужьями. Почти все уже что-то заканчивали. Пятый курс универа, все дела. И только Инна ни с кем не встречалась и нигде не училась. На нее посмотрели сочувственно и как-то снисходительно, когда она в этом призналась. В общем, жизнь у нее не удалась. Это было ясно без слов.

"Ну, вот зачем пришла?"

Живот тянуло. Она ушла в туалет и убедилась — ну да. Точно. Она чужая на этом празднике жизни. Надо грелку на живот и полежать. И таблетку пенталгина, чем раньше, тем лучше. Иначе потом так сведет, что хоть вой. Инна порылась в сумочке, но лекарства не нашла.

— Лида! — прокричала она в ухо старосте, потому что ничего не было слышно. — У тебя есть таблетка от головы?

— А? Что?!

— Анальгин? Что-нибудь?! Есть?!

Лида отрицательно покачала головой. Ох, просто труба. Надо скорей отсюда выбираться. По пути ее остановил тот самый Гарик, который теперь учился в "бауманке" и готовился двигать родную науку, покоряя космос. Он приехал ненадолго, специально на встречу. Ну и к родителям заодно.

— Инна! Ты куда? Идем, — он схватил ее за руки и потащил на танцпол, ожидая, что она обрадуется.

— А ты совсем не изменился, Гарик!!! — прокричала она ему.

— Да?! Правда?! — он начал кривляться, прямо как тогда.

Инне даже легче стало, словно отпустил болевой зажим в животе. Может, правда стоит подвигаться? Она потопталась на площадке. Парень прошелся вокруг нее, как павлин. Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю, знаю…

Потом заиграли "черные глаза". Гарик встал на одно колено и начал хлопать, глядя на нее: давай. Девушка вспомнила, как ей Динка показывала. Встала на цыпочки, расправила плечи горделиво, вздернула подбородок, и будто ростом стала выше на целую голову. Развела руки, как крылья птицы, пальцы тянутся вдаль — и пошла вокруг него… Лезгинка!

— Инна!!! Инна, давай!!! — смеялся он.

Музыка смолкла, Гарик подскочил, и они начали обниматься. Нет, все-таки не зря она пришла, не зря. Перед уходом как раз потанцевала. Будет, что вспомнить.

— Гарик, я пошла домой, — призналась она.

— Что, уже? Тебя проводить?

— Ладно. Только до такси, — охладила она его пыл.

До дома бы добраться. Снова скрутило живот. Она побледнела, на лбу выступил пот. Инна схватила сумочку, висящую на спинке стула, достала салфетки и промокнула лицо.

— Все в порядке? — почувствовал неладное приятель.

Инна замотала головой, не желая это обсуждать. Скорее, скорее… Номер набрать — и домой. В люлю.

* * *

Серый сегодня решил подыскать себе бабу, как советовало начальство. А если оно советует, считай, это прямой приказ и руководство к действию.

Заодно и поужинать можно. Дома ничего не было, а он устал как собака. Пятница. Наконец-то забыть обо всем. Всю неделю он ездил по области, перетирал с нужными людьми. Особенно сложно было в Апатитах, но и там было достигнуто согласие. Местные пригласили Иванченко отдохнуть, развеяться, покататься на горных лыжах и заодно поговорить.

Выбрав "Бон Джорно", Серый не прогадал. Это место он знал, простое и без претензий. Для переговоров не подойдет, зато поесть и снять кого-нибудь — запросто. Серый присматривался к женщинам, которые пришли сегодня в ресторан что-то отмечать и, быть может, в надежде с кем-то познакомиться. Провожая взглядом симпатичных девушек в форме стюардесс, он подумал: почему нет? А вообще нет. Весь вечер окучивать, чтобы потом ограничиться одноразовым сексом или просто услышать: ах, у меня рейс.

Или вот еще. Недавно собралась компания. Молодые, конечно. Видно, что студенты. Пятьдесят на пятьдесят, что он кого-то заинтересует. Или они его. В молодости нет особого очарования. Это только кажется. Серому больше нравились зрелые, опытные, уверенные в себе женщины, которые многого не ждут.

Отчего же перед глазами все время эта малявка? Он вздрогнул, словно увидел приведение. В ответ на его мысли в зале мелькнуло знакомое лицо.

— Инна? — мужчина привстал и подошел к ограждению.

На танцполе творилось что-то несусветное. Люди отодвинулись и разошлись в стороны. Серый подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Какой-то щенок стоял на коленях и хлопал, а вокруг него танцевала девчонка. Лучше бы он этого не видел! Инна в этот миг была другой. Не котенком, которого хотелось защитить от зла, а взрослой, желанной женщиной.

Захотелось подойти, заграбастать ее в охапку, увезти к себе на квартиру и… Что?

Пока Серый думал, музыка смолкла, и девчонка начала обниматься с этим очкариком. Мужчина подобрался еще ближе и услышал краем уха "такси" и еще "домой", и в голове что-то перемкнуло. Он стал странно спокоен и собран, как перед боем. Подошел к парочке, плечом оттер в сторону удивленного дрыща и сказал:

— Привет.