Я поужинала с Хорхе и его семьей, и он поделился со мной файлами Родригеса и своими соображениями о том, чего от меня хотел торговец.

"Торговец имел списки персонала станции, когда разрабатывал техников. Наткнувшись на знакомую фамилию, он проверил и узнал, чья ты дочь. Послушай запись допроса с данными нью-полиграфа. Там и о тебе есть тоже", — отправил он сообщение, пока мы уминали такос.

Сальса была из моих томатов, которые наконец поспели. Я одобрила, Милагрос тем более, а Хаоли Этти понюхал и забрал с собой для анализов, чтобы решить, насколько это съедобно для эрргов. Хотя запах ему тоже понравился.

Хорхе хорошо, не надо набирать сообщение на клавиатуре. Из мозга сразу на коммуникатор. Не то чтобы я завидовала, но… Иногда это было чертовски удобно.

— Хельга, дочка, кушай. Как ты похудела в последнее время, — говорил отец Хорхе. — Милагрос, надо откормить девочку. У женщины должно быть мясо на костях.

"Ага, и еще жир на бедрах, чтобы рожать детишек. Какие все-таки сексисты эти латиносы. И даже не скрывают это". Хотя, он ведь из самых добрых побуждений. А Милагрос вообще, мне кажется, имеет на меня виды как на невестку. Возможно, они превратно истолковали наши отношения, но родители всегда хотят лучшего для своих детей.

На станции из-за его дефекта Хорхе никогда не дадут лицензию на ребенка, каким бы умным он ни был. То ли дело — на планете. Может быть, родители мечтают, что он когда-нибудь уедет отсюда, натурализуется, и у них наконец появятся внуки.

Я вежливо улыбнулась и промолчала.

* * *

Отчет был крайне познавательный. И фрагментарный. Кое-где — купюры, которые мог оставить только Хорхе, выборочно предоставляя информацию. Вот тебе и достойный доверия источник. С другой стороны, он вообще не обязан был мне помогать.

Получалось, что торговец хотел вывести из строя плазменные сердечники двигателей. Для этого достаточно получить коды доступа и дистанционно сбить настройки в двигательном отсеке. Почти незаметно. Совсем чуть-чуть…

Если будет недостаточно "странной материи", которая выдерживает гравитационное напряжение сингулярности, то гиперпространственные врата не удастся стабилизировать.

Транспорт не сможет пройти ни туда, ни обратно. А дипломатическая миссия пришельцев застрянет здесь еще на несколько месяцев. Торговцам была очень нужна эта отсрочка. Но для чего?

И нужна настолько сильно, что они не остановились, даже убив Терезу Родригес. Торговец торопился и начал совершать ошибки, одну за другой. Второе "самоубийство" только усилило подозрения властей. А проникновение в мой лофт вообще было нецелесообразно.

Получается, оба раза я стала случайной жертвой обстоятельств. Просто так сложилось, что я поехала работать на эту космическую станцию, и именно в тот раз я полетела на астероиды. Вместо меня в заложники могли взять Димпси, если бы была его очередь ехать на рудники.

Мне "повезло", а вот торговцу и похитителям — не очень. Вряд ли Димпси смог бы оказать сопротивление. Они бы привели свой план в исполнение, получили скачковый корабль и сбежали.

Нет. Все равно не стыкуется. С самого начала эта авантюра была провальной. В любом случае их бы не отпустили из нашего пространства. После обмена заложника на торговца их корабль бы расстреляли из орудий станции. Или я чего-то не понимаю?

* * *

Наконец техники официально оповестили, что приготовления закончены, и завтра они сделают попытку стабилизировать сингулярность.

Я взяла внеочередной отгул и приготовилась наблюдать незабываемое зрелище. Заранее добираясь в общественную зону, я шла в потоке таких же любопытных и жадных до зрелищ жителей станции.

"Держитесь правой стороны. Держитесь правой стороны", — звучал приятный женский голос, который генерировал ИскИн станции, когда плотность пешеходного потока превышала среднюю.

По пути я зашла в бар и взяла американо на вынос. Сэм сварил мне его без оплаты. Чуть позже я получу заветные пятьдесят килограммов допустимого почтового груза и обменяю у него часть продуктов на кредиты и кофе. У нас был пищевой симбиоз, как ни крути…

В толпе на главной пешеходной улице я увидела немногочисленные группы детей и подростков в сопровождении кураторов и родителей. Я даже заметила пару малышей, которых матери поднимали на руках, указывая на потолок.

Сверху уже мягким бархатом пульсировала ночь со множеством светящихся точек далеких звезд и мерцающей туманной полосой пояса астероидов. Проекция с камер снаружи станции передавала картинку в реальном времени.

— Доктор Рагнарссен? Добрый день, — поприветствовал меня посол, который тоже пришел полюбоваться на редкое зрелище.

Он повел носом, очевидно, учуяв запах кофе. Наверное, он понял, чем разило от "секретаря" после того происшествия. Оставалось из вежливости сделать вид, что ничего не заметила. Это было легко, потому что я размышляла о более сложных материях.

Насколько я знала в общих чертах от отца, принцип действия их космических кораблей отличался от нашего. Они не пронзали пространство через тессеракты, как скачковые торговые суда, и не протискивались через гиперврата. Их корабли сами по себе имели внутри контролируемую сингулярность.

Наши ученые считали, что это давало чужакам большое преимущество.

С одной стороны, они имели независимость, и им не требовалась привязка к "дикой" сингулярности. И они не должны были делить свой путь на десяток-другой скачков через подпространство нашего континуума.

Их корабли двигались быстрее и их сложнее было отследить и блокировать. Я иногда думала, почему они, имея такое преимущество, просто не забрали себе те планеты земного типа, которые считали своими. Хотя мы точно не знали, сколько подобных кораблей они имели на вооружении.

С другой стороны, сингулярность, даже "прирученная", оставалась нестабильной, и корабль пришельцев мог схлопнуться вместе с мини черной дырой в своем двигателе или даже попасть в другое место и время. Совсем не туда, куда они хотели заранее…

Дипмиссию на челноке высадили на станцию с такого корабля, после чего он удалился обратно в жизненное пространство эрргов.

В любом случае, такого захватывающего космического "балета" им еще не приходилось видеть.

— Добрый день, господин посол, господин секретарь, — поздоровалась я.

— Добрый день, — вдруг поздоровался со мной в ответ Эши Этти. — Как поживаете?

— Хорошо, а вы? — машинально ответила я и переглянулась с послом, который нейтрально улыбнулся и совершенно по-человечески пожал плечами. Мол, вы просили изучения языка и общения — получите.

— Тоже хорошо. Учу спанглиш, — ответил Эши Этти, как будто так и надо. — Господин посол очень помогает мне в изучении.

Ф-фух… Для него это целая речь. И почти без акцента. Интересно, долго репетировал?

— Хорошо, — сказала я. — Вы быстро учитесь.

— Спасибо, — ответил он.

Заметив, что погасли огни подсветки и все погрузилось в полумрак, я взмахнула рукой:

— Смотрите! Сейчас начнется.

Я увидела, как от станции отделилось несколько ботов с линзами форрестера и один побольше, где в гравибоксе была подвешена спрессованная "странная материя". Боты выстроились по периферии предполагаемых гиперврат, а тот, что с гравибоксом, устремился в центр воображаемого круга.

Небо мигнуло, и мы увидели наложение в тепловом, ультрафиолетовом и радиодиапазоне. Компьютер дорисовал и показал нам то, что не видел человеческий глаз. В небе возникло темное солнце с мерцающим кровавым ореолом. Все боты четко выстроились по дуге и разошлись, обрамляя по кругу сингулярность. Как только свечение усилилось, центральный бот отстрелил "странную материю".

Тьма в чистом виде. То, и чего состояла зарождающаяся Вселенная в момент творения… Я услышала, как кто-то в толпе, то ли в шутку, то ли всерьез, вполголоса сказал: "Да будет свет" на старом эспаньоль.

И стал свет.

Это выглядело, как окно в другую галактику. Я точно знала, что через это окно мы наблюдаем чужие звезды. Те звезды, что можно было увидеть на небе Фрейи.

Сначала в гиперврата вошли военные корабли сопровождения класса "Фенрир", напоминающие тупоносые флаеры с рассекателями и гравитационными усилителями по бокам и внушительно выглядящими орудиями сверху и снизу. Они были небольшими, скоростными и маневренными.

Когда сопровождение выстроилось в нужном порядке и "окно" в красном ореоле еще сильнее увеличивалось, через него величаво и неспешно в наше пространство вошел поддерживающий транспортник класса "Левиафан". На его борту были контрактники, осужденные, необходимые грузы и комплектующие для станции и горнодобывающих рудников, а также почтовые грузы.

Обратно он полетит не порожним, а наполненным отслужившими свой срок военными и техниками, заключенными и концентратами и редкоземельными элементами. Также обратно повезут величайшую драгоценность, стабилизированную в антигравитации — крупицы антиматерии, которая была получена на станции.

Транспортник увеличивался, и в какой-то момент мне показалось, что он сейчас рухнет прямо на нас. Даже привычные к этому зрелищу люди пригнулись и сжались, а дети завизжали, как на аттракционах, когда им страшно, но только понарошку.

Посол, которого никто не предупредил, слегка поежился, а Эши Этти напружинился и присел в боевой стойке. Его выражение лица не изменилось, но скулы заострились, и, клянусь, чешуя стала заметнее и покрыла щеки!!! Его "спортивный костюм" вдруг пополз наверх, как живой, и закрыл шею и волосы, защищая владельца.

— Ух ты. А у вас тоже такой костюм, господин посол? — не нашла я ничего лучше, как спросить его об этом.

— Не такой, но похожий, — ответил он и строго посмотрел на "секретаря".

— Я думал, опасность, — сказал тот, глядя на меня.

— Ничего. Я тоже первый раз испугалась.

Он изогнул бровь в ответ на мою реплику. Не знаю, какую эмоцию это обозначало. Будь он человеком, я бы решила, что это насмешка. Я позабавила его своим замечанием?

Его странный костюм медленно возвращался в исходную форму, по мере того как хозяин начал успокаиваться. А я решила, что подумаю об этом позже.

Перед тем, как погасли огни, точки звезд вдруг сдвинулись, заплясали по "небу" хороводом и сложились в надпись: "С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ХЕЛЬГА!!!". Сначала на спанглиш, а потом рунами на нюноршк и хираганой.

Люди, которые это видели, начали озираться и хлопать, сначала недружно, а потом все громче и громче.

Проклятье! Мистер Мозг знал об этом и решил поздравить столь оригинальным способом, воспользовавшись служебным положением. Ну, кто-то у меня получит по полной!!!

Сообразив, что к чему, я коротко кивнула послу и начала проталкиваться сквозь толпу к выходу, избегая знакомых, но не успела. Более-менее знакомые латиносы в своей манере, наплевав на личное пространство, похлопывали меня по плечам, тянули ко мне руки и поздравляли меня.

Потом ко мне кинулся Джеки, тащивший на прицепе Марию, и повис на мне, как обезьянка.

— Хельга, с днем рождения! — сказал он и протянул мне свой облизанный леденец на палочке. Я нагнулась и поцеловала его в щеку, вдыхая детский аромат чистоты и сладостей.

— Хельга, почему ты не сказала? — спросила меня Мария.

— Да, так. Не хотела делать из этого… то, что ты сейчас видишь.

— Доктор Рагнарссен, что происходит? — спросил догнавший меня посол.

— Меня решили поздравить. Сюрприз, — не проявив особого энтузиазма, ответила я.

— Вот как…

Наконец трансляция закончилась, я получила от локального ИскИна уведомление о времени разгрузки, распрощалась с друзьями и чужаками, после чего поспешила к ангару, чтобы получить свою почту.

* * *

Хвала морю и веслам, мама догадалась прислать мне гигиенические принадлежности, хотя я забыла включить их в список. Я не вживляла контрацептивный чип, подобно другим женщинам на станции, чтобы не портить себе медкарту, так что это было нелишним.

На секунду я подумала, не потому ли так реагировал посол, обнюхивая меня. По датам получалась середина цикла. Ему нравился мой естественный запах? Пришельцы что, определяли по запаху, когда… э… самка готова к размножению?

Проклятье, о чем я думаю… Пусть их исследует Гудрун, наш физиолог. Если, конечно, они разрешат. Интересно, а если бы все случилось наоборот? Не наши люди попали в плен, а эррги к людям? Мы бы их тоже изучали? Во всех смыслах. Люди бывают очень жестоки, и история это неоднократно подтверждала. Эррги не делали ничего такого, чего бы не сумели люди.

Что ж. Если это нельзя использовать, нужно об этом забыть.

В коробке были мои подарки ко дню рождения. Весьма весомые подарки! Родственники наконец поняли, что я не собираюсь досрочно разрывать контракт, и стали помогать мне обживаться на станции.

Дед прислал дорожный набор для игры в Го, мама — кисти для каллиграфии, рисовую бумагу и тушь, а отец — юката. "Хадэ", броское. По фону цвета персика разбросан редкий узор в виде белых вееров, и в комплекте светлый пояс с полосками в тон платью, деревянные сандалии гэта с белоснежными носочками и кипарисовые шпильки, источавшие тонкий аромат.

От брата — кроссовки и напульсники и настоящая бумажная открытка, где он написал кучу дорогих мне глупостей. Он очень скучал по мне, так же как и я по нему. Еще было множество мелких сувениров от дальних родственников.

Все это лежало не в защитной бумаге, а на подушке из тысячи белых бумажных журавликов. Я взяла один из них в руки и улыбнулась своим мыслям…

Но главное — накопители информации с литературой и продукты. Мой вечно голодный кит ликовал. Жизнь прекрасна!

А еще прекраснее было то, что совсем скоро эррги уберутся со станции. Я собиралась написать отцу письмо с отчетом о пришельцах, событиях на станции и переслать файлы, полученные от Хорхе. Отец знает, как ими распорядиться.

Скорее всего, он передаст их нужным людям в планетарном Совете. Или даже королю Харальду. Ему нужна была настоящая, без купюр, информация о том, что здесь случилось. Только это поможет ему принять взвешенные решения.

Я хотела мира. Хотела, чтобы больше никто и никогда не попадал в плен, не лилась кровь, и больше не гибли солдаты. Не хотела, чтобы страдали от разлуки близкие люди. Даже если этого придется помочь этим чешуйчатым "собакам", я согласна.

* * *

К вечеру я наконец сменила гнев на милость и решила отпраздновать в компании Хорхе и еще нескольких друзей.

Сначала я сообщила Родригесу, что собираюсь воспользоваться "панорамой" в общественной зоне, и он разрешил. Это был небольшой балкон между жилыми уровнями, на котором в гидропонных кюветах росли цветы с травой и стояли столы и стулья.

Взобравшись по лестнице, я при помощи нитей закрепила на стальных трубах под потолком своих журавликов. Они свисали вниз и колыхались от касаний руки или движений воздуха.

Я заранее приготовила угощение, воспользовавшись пищевым процессором Милагрос. Хорхе был на работе, но из любопытства наблюдал, подключившись к камерам. Я видела, как глазок на потолке скользит из угла в угол, настраивая диафрагму и выбирая положение, чтобы я не загораживала пищу.

До назначенного времени у меня оставалось около часа. Я пошла в номер и развернула юката. Проложенное тонкой бумагой, оно практически не помялось. Почти забытые ощущения от традиционной одежды… Я надела его, а потом сделала традиционную округлую прическу, приподняв волосы над ушами и на затылке и закрепив шпильками. В заключение — белоснежные носочки и деревянные сандалии. Глаза я подвела черным карандашом, а поверх век поставила два крохотных алых пятнышка, и точно такое же — на нижнюю губу.

Я опасалась, что в наряде такого цвета я буду похожа на морковку, но из зеркала на меня смотрела молодая рыжая женщина, красивая и грациозная. Платье оживляло цвет кожи, делая ее не такой бледной.

Отлично. Спасибо, отец! Ты угадал с подарком.

За два года я почти забыла, как шагать в таком одеянии, но тело быстро вспомнило навык. Чтобы уж совсем быть в образе, я завернула сумку-холодильник в косынку, приспособив ее как фуросикэ, и понесла с собой.

Я неспешно шла, чуть согнув ноги в коленях, мелкими шагами, опустив вперед плечи и руки, чтобы они слегка свисали, как плети. Иначе нельзя. Бабушка по материнской линии, пока была жива, долго учила меня и других внучек, как это правильно делать. Нельзя широко шагать и ровно стоять, иначе одежда не будет хорошо сидеть.

В старости бабушка Аоки носила только традиционную одежду, благополучно забыв, что в молодости была спасателем и предпочитала брюки.

Должно быть, я задумалась, так что не сразу поняла, что на "панораме" кроме Хорхе, его семьи, Димпси и Марии с сыном еще кто-то есть. Это были Хаоли Этти и Эши Этти.