Я проверила доступ к корабельной сети наблюдения. Получалось, что после закрытия переборок внутренний ИскИн работал автономно. Хорхе не мог в одностороннем порядке предоставить доступ.

"Хорхе, коды на камеры", — попросила я и сказала вслух, обращаясь к Димпси:

— Сейчас будет картинка с камер в нашей гермозоне.

— Зачем? — не понял он.

— Узнаем, что происходит в других отсеках, — ответила я.

Я не хотела оставаться в неведении. Неизвестность пугает больше всего. Когда знаешь, что тебя ждет — приходит уверенность и спокойствие. По крайней мере, будет ясно, сколько тут хэсси и когда они до нас доберутся. Сколько вообще у нас времени. Вступили или нет в бой наши десантники…

Получив коды доступа, я поспешно ввела их и перебрала все доступные камеры. В ангаре и мастерских несколько отсеков лишились камер.

"Как неумно с их стороны". Уже одно это говорило о том, что отсеки захвачены противником.

Отсек 232Е — два хэсси. Огромные антропоморфные фигуры с хвостами, в белых защитных костюмах, придающих им сходство с роботами. Они целеустремленно двигались к следующей диафрагме между отсеками. Рука первого хэсси взметнулась вверх, экран на мгновение полыхнул и погас: хэсси избавился от очередной камеры.

Я запросила записи с камер из архива наблюдений. Пусть камеры сейчас уничтожены, но можно хотя бы приблизительно оценить, сколько хэсси на станции, и проложить их маршрут.

Путем несложных подсчетов удалось выяснить, что их около дюжины. Точнее не сказать, потому что на разных камерах могли быть записаны одни и те же особи. Как их различать, я не представляла. А по времени записи и уничтожения камер выходило не меньше десятка.

Я решила готовиться к худшему. Лучше переоценить противника, чем недооценить.

* * *

"Хорхе, я могу передвигаться внутри своей гермозоны? Дверь заблокирована ИскИном" — спросила я.

"Конечно", — ответил он и перебросил еще несколько кодов на открывание. Я открыла заглушку над панелью ручного ввода двери и набрала нужные цифры. Дверь с легким шипением открылась.

— Доктор Димпси, я скоро вернусь, — сказала я ошарашенному коллеге и закрыла за собой дверь.

Я шла по резервному проходу в сторону мастерских, чтобы не столкнуться с хэсси, которые двигались по основному. Фактически, мы с ними разминулись. Надо было по-быстрому разведать, что к чему, найти чем обороняться и вернуться обратно в медицинский отсек.

Подходя к дверям, разделяющей участки прохода, как перегородки стебель бамбука, я снова и снова вводила коды доступа. Вручную. А это сильно замедляло скорость.

"Проклятье!"

Около последней двери я остановилась на секунду, не решаясь войти. Я опасалась, что хэсси оставили позади себя одного из своих. Если это так, то мне придется туго…

Наконец дверь пискнула, с шипением отодвинулась, и я вышла из коридора в просторное помещение, предназначенное починки и отладки оборудования и замены деталей. Большую часть занимали станки и манипуляторы, герметичные камеры с газовой изоляцией для особо точных работ.

Я знала, что из помещения есть два выхода: один к лифтам на жилую зону, а второй в ангар. Справа от меня располагалась душевая, а рядом с ангаром — служебные помещения. Именно там было то, что мне нужно.

Вместо привычного порядка в мастерских царил хаос. Стены и оборудование было разрушено выстрелами из плазмоганов и импульсного оружия. Я осторожно шла, обходя обломки, когда услышала шорох.

"Хэсси?!" Я замерла, прислушиваясь. Должно быть, мне показалось. Или нет? Я понятия не имела, как они охотятся. Кажется, шорох доносился оттуда? Я обернулась в сторону предполагаемого источника звука.

Под обломками керамической изоляции стен что-то было. Или кто-то.

* * *

Это оказался наш десантник, Домингес. Он был мертв. Мертвее не бывает.

Звуки раздавались из его костюма. Тот был поврежден в районе солнечного сплетения, где хэсси нанизал мужчину на вибро-клинок. Как глупо. Костюм был снабжен великолепной защитой от современного оружия, защищал от плазмы, осколков и пуль, но оказался бессилен перед таким примитивным орудием убийства. Наверное, хэсси его подстерег и застал врасплох.

После гибели Домингеса автоматика его костюма перешла в режим ожидания. Так я даже без диагноста определила, что он погиб. А где же хэсси? Ушел? Мне явно сопутствует удача.

"Хорхе, даю картинку. Можешь снять костюм?" — набрала я, рискуя, что мой сигнал перехватят. Я не знала, на каких частотах общаются ящеры.

"Приложи к его шлему разъем", — ответил друг. Когда я это сделала, защелки под шлемом раскрылись, и я смогла развести магнитные застежки на груди. Я стащила десантный костюм с покойника и включила самоочистку.

Я знала Домингеса. Совсем недавно я проводила медосмотр, а он балагурил и показывал мне фото своей сестры и племянников, таких же смуглых кудрявых крепышей с темно-карими глазами. Наверное, теперь мне нужно закрыть эти глаза… Я провела рукой по его лицу, опуская веки, чтобы не видеть навсегда застывший, остекленевший взгляд.

В комплекте на поясе нашла герметизирующую пену и наложила временную заплатку. Длинная такая полоса вдоль торса спереди. Интересно, сколько она продержится?

Мне был знаком такой костюм, чуть более современная модификация учебного "гепарда". Может, что и выйдет у нас с Димпси…

На плазмогане у Домингеса почти нулевой заряд. Наверное, он прикрывал отход своих после перестрелки, а потом глупо попался в ловушку. М-да… У Домингеса не было ни одного шанса, а вот сколько их у меня?

Я наконец добралась до служебного помещения, где забрала со стенда пару сигнальных ракетниц. Жаль, что больше ничего не было.

"Хорошо, что есть хотя бы это". Этого хватит, чтобы с близкого расстояния распотрошить хэсси.

* * *

Когда я вернулась в медицинский отсек, Димпси просто вылупил глаза. Меня не было видно за тяжелым десантным костюмом и ракетницами.

— Доктор Димпси, все нормально. Это я, Хельга! — пропыхтела я, отдуваясь под своей ношей. В рюкзаке полная выкладка как-то меньше ощущается, чем тот же вес, если тащить, перекинув через плечо и на руках.

— Я уже понял, — попытался пошутить мужчина, но вышло не очень.

В шкафу нашелся триммер, которым полагалось стричь и сбривать волосы перед операциями. Я провела машинкой по голове и увидела, как рыжие пряди падают на пол. Не до красоты сейчас. Воздух холодил кожу, а голова стала непривычно легкой. Я не стригла коротко волосы вот уже… лет десять, это точно. Улаф так любил мои волосы.

— Что вы делаете, доктор Рагнарсен? — спросил Димпси.

— Брею голову, доктор Димпси, — ответила я, продолжая водить триммером по голове.

— Зачем? — удивился коллега. Он все еще не понимал, зачем я это делаю.

— У меня нет мозгового разъема для интерактивного соединения. К счастью, в костюме также есть внешние датчики, облегчающие взаимодействие. Волосы будут им мешать.

— Но зачем?!

— Собираюсь сражаться, — ответила я.

Он правда все еще не понимал. Я подарю ему время.

Я закончила со стрижкой и передернула затвор, проверяя одну из ракетниц. В каждой — по десять зарядов. Предназначены они для работы в вакууме, так что горение осуществляется химическим путем. В кислородной среде реакция будет слишком бурной. То, что нужно!

— Но их же столько… как же так? — замялся Димпси. — В одиночку против дюжины хэсси?

— А что вы предлагаете, Димпси? Сидеть здесь и ждать, когда они прочешут все отсеки и найдут нас, а затем освежуют, как зайцев? Или отложат кладку.

Хэсси могут растерзать и съесть, если очень их разозлить. Но чаще используют врагов как вынашивания потомства. К сожалению, люди для них биосовместимы.

Эта раса — гермафродиты, чье потомство развивается, паразитируя на других организмах. Ближайший аналог — терранские "наездники", насекомые, которые откладывали яйца в личинки других насекомых.

Сначала — подобие изнасилования, когда эмбрионы внедряются в тело. Потом молодняк хэсси вылезает наружу, ломая кости и разрывая плоть, а носитель погибает.

— Каких зайцев? — удивился Димпси.

Наверное, видел их только в детских телепередачах, или не видел вообще. Чему их только учат? На Фрейе тоже не было диких зайцев, но я знала, что это за животные. А также имела общее представление, как выглядит флора и фауна материнской планеты.

— Таких. Вкусных. С длинными ушами. На кроликов похожих.

— А-а…

Защита погибшего десантника была мне велика, и мне пришлось натянуть защитный костюм для низкого давления, за исключением перчаток. А затем уже я влезла в боевой костюм и пошевелила пальцами, перебирая по пиктограммам виртуальной клавиатуры. Одежда тихо шелестела, подстраиваясь под мои параметры.

— Введите личный номер, — раздался механический голос системы распознавания. Если я этого не сделаю, костюм введет мне транквилизаторы и заблокирует сервомоторы.

— Хельга Рагнарссен 2348МЕ36терранеанФрейр, — отозвалась я, одновременно набирая код, пошире распахнув глаза и не моргая, чтобы система считала мою радужку и сосудистый рисунок.

— Личность опознана. Провожу биометрическую доводку. Просьба подождать одну минуту, — отозвался компьютер.

Множество "щупалец" потянулось из шлема к моей голове. Я ощутила прикосновение датчиков к вискам и затылку.

— Доктор Димпси! Сейчас я выйду. Вы зальете стыки дверей изолирующей пеной в два слоя. После этого вы снимете кожух и заблокируете щиток на двери. Можно сделать это при помощи ножа. Потом вы уничтожите все архивы с медицинской информацией о населении станции.

В каждом отсеке станции была предусмотрена такая изоляция на случай разгерметизации. А про щиток — это я так, на всякий случай. Хэсси — на редкость сообразительные твари, раз умудрились выйти в космос. Нельзя, чтобы они получили хоть какую-то информацию о станции и людях.

Я не строила иллюзий, сколько времени потребуется чужакам, чтобы вскрыть дверь. Это была отсрочка, не более того.

— А если хэсси?..

— Не если, а когда. Я постараюсь потянуть время, чтобы вы успели с приготовлениями. Когда хэсси достигнут медицинского отсека, рекомендую вам принять яд. Код 367 в экстренной аптечке, — на всякий случай напомнила я, потому что он мог забыть от волнения.

— Да, мэм, — по-военному отсалютовал он.

* * *

Яд предназначался для эвтаназии, и за все время работы на станции я лишь однажды была свидетелем его применения. Процедуру проводил доктор Димпси, а я засвидетельствовала смерть пациента. Но все равно ощущение было тягостное, как будто я делаю что-то неправильное.

Как доктор, я знаю, что все пациенты хотят жить, даже если им безумно больно и плохо. Даже если они кричат: "Я хочу умереть!", все равно они хотят жить. Это базовый инстинкт любого живого существа.

Не знаю, решится ли доктор на это. Я бы предпочла отравиться, чем быть заживо сожранной изнутри потомством хэсси.

Пойманные люди будут убиты и съедены, либо в их тела будут отложены кладки. Потомство может развиваться только на еще живой жертве. Своеобразная беременность, заканчивающаяся смертью носителя.

Хэсси невдомек, что в них будут стрелять из архаичного, — для них! — оружия. Чего они вряд ли ожидают. Сюрпри-и-з!

Как же хочется жить…

* * *

Я нащупала языком трубочку с подачей воды и смочила горло. А потом начала прогон настроек костюма. Кондиционер тихо шуршал, чтобы щиток на шлеме не запотел.

Заодно я наладила связь между коммуникатором и костюмом. Теперь все, что я вижу и слышу, будет транслироваться на мостик, где находится руководство и Хорхе, а также техники, которые отвечают за жизнеспособность станции.

Итак, что я могла противопоставить хэсси? Я не десантник, и я одна. Одна — не против всех, но по меньшей мере против двоих за раз. Хэсси всегда передвигаются парами.

Нужно что-то, что не даст им сосредоточиться. Что-то непредсказуемое. Момент случайности. Надо загнать их на поле, где я буду чувствовать себя увереннее, чем они.

Гравикомпенсаторы в нашей гермозоне еще действуют. Вопрос только в том, автоматически или ими можно управлять?

"Хорхе, есть картинка со шлема и телеметрия?" — проверила я.

"Да".

"Гравикомпенсаторы в мастерских доступны?" Пальцы в перчатках с непривычки не сразу набирали длинный текст над коммуникатором.

"Пока да, — ответил он. — Все базовые функции замыкаются на центральный ИскИн". Он меня порадовал. О… прекрасно. Тогда… Будем считать, что я на тренировке.

"Можешь сделать то же самое, что в грависфере?"

"Генератор случайных чисел?"

"Да. Когда?".

"Когда дойду до мастерских и выйду в основной проход".

Пошевелив руками и ногами, я поняла, что двигаться очень легко благодаря встроенным сервомоторам, иначе таскать такую тяжесть на себе было бы нелегко. Костюм был больше, чем учебный, но особых отличий не было. Хорошо, потому что привыкать мне некогда.

Я вышла наружу, подождала, пока Димпси закроет дверь, и пошла по прежнему маршруту.

* * *

Я прыгала и стреляла. Пожалуй, в трубе на основном переходе было больше места, чем в грависфере. Хэсси стреляли в ответ.

Когда я вошла в коридор и преодолела первый проем до выбитой двери, Хорхе по моему сигналу начал игру. Я автоматически перевернулась и, как кошка, приземлилась на потолке, оттолкнулась и пролетела пару десятков метров, двигаясь к первой ветке.

Не представляю, как швыряло и болтало сейчас хэсси, но в динамиках раздалась пальба. Наверное, они начали стрелять наугад во все стороны, не сообразив, откуда их атакуют. Я прыгала по стенам, пока не долетела до первой "двойки" хэсси.

Первую ракету я выпустила еще на подлете, и она достигла хэсси раньше меня. В лицо плеснуло внутренностями, от которых я не успела заслониться. "Хель!" Пару секунд я ничего не видела, но костюм включил очистку щитка, и снова появился обзор.

Второй хэсси выстрелил в меня, но очередное перенаправление гравитации швырнуло его в сторону и не дало прицелиться. Огонь опалил переборку рядом со мной. Я выстрелила из второй ракетницы, но заряд тоже ушел "в молоко". Третьим мне все-таки удалось уложить тварь, и я побежала дальше.

Ведь еще остался десяток тварей.

* * *

В первый раз все прошло легко благодаря эффекту внезапности. Теперь все усложнилось. Главное мое преимущество — привычка к таким играм, но усталость уже сказывалась.

Однажды дело чуть не дошло до рукопашной. Третьего хэсси я уложила, а четвертый обхватил меня лапами, и мы завертелись в невесомости, чтобы рухнуть на пол. Тяжелая туша вышибла воздух у меня из легких. Кажется, на пару секунд мы испытали давление в три "же".

"Вибронож?" Только не это.

Глянцевая черная морда с ощеренной пастью виднелась через щиток его гермокостюма. Я выползла из-под него, сделала подсечку, и мы разлетелись в разные стороны, антиподы внутри этого мира наизнанку. Хэсси стоял на полу, а я на потолке.

Я схватила его за голову обеими руками и рванула, а очередное перенаправление гравитации впечатало его в дальний конец коридора у диафрагмы.

Ракетница довершила дело.

* * *

Мне казалось, что они никогда не кончатся. Белый кит бесновался, требуя выхода, и находил его, встречая очередную жертву.

По пути я наткнулась на несколько "двоек" тварей и на троих десантников, тоже мертвых, как и Домингес. Я не стала останавливаться и проверять, кто это был.

Когда я добралась до третьей секции, то обнаружила в пассажирском лифте гражданских, в которых хэсси отложил кладку. Люди утопали в фиксаторе, который выделяла шкура и железы хэсси. Так носитель не мог сбежать, намертво приклеенный к полу.

"Почему здесь?" Они обычно забирали пленных к себе. Неужели они считали, что уже получили станцию в свои лапы?

Один хэсси, частично избавившись от костюма, занимался добычей, а другой охранял. Я сняла охранника и без труда завалила второго, выстрелив ему прямо в морду.

Но я не знала, что делать с жертвами. Может, еще есть хоть какой-то шанс? До этого никто не пробовал спасти носителя.

"Не могу!"

Рука с ракетницей опустилась. Техники сейчас были без сознания, в своеобразной гибернации на период развития потомства хэсси, так что не мучились. Я не стала ими заниматься и пошла дальше.

"Не будет мудрым

Ясень сраженья,

Каким я войска

Считала вершину,

Если позволит

Уйти человеку,

Брат которого

Был им убит…"

Губы сами повторяли древние строки, когда я шла на бой.

* * *

Я облизнула пересохшие губы. Сколько я так лежала у выхода из ангара? Ползти не было сил, а ног я совсем не чувствовала. Плохо дело. Если боли не было, значит, позвоночник поврежден. Хельга Рагнарссен, спинальная лягушка…

Сознание временами затуманивалось. В момент просветления я решила сделать запись. Обратной связи не было, но внутренние рекордеры костюма все еще работают. Возможно, и трансляция на мостик тоже.

Что-то клокотало в груди. Ребра впивались в плоть изнутри, мешая дышать и причиняя боль. Гемоторакс, внутреннее кровотечение? Диагност в костюме аварийно пищал, не переставая. Я прокашлялась. Интересно, я могу говорить? Во рту стоял металлический вкус крови.

— Раз-два, раз-два. Кто-нибудь меня слышит?

Неужели этот сиплый шепот — мой голос? Надо сказать что-то еще. Сделать доклад.

— Докладывает Хельга Рагнарссен 2348МЕ36терранеанФрейр, — начала я. Фраза далась мне нелегко, но я справилась. — Зачистка сектора ремонтных мастерских Е6. Двенадцать хэсси. Убито девять особей. Осталось живых… три. Наверное. Изолированы… в третьем ремонтном отсеке. Один отложил кладку. Необходима полная санация.

Я и так не жилец. На станции нет необходимого оборудования, чтобы спасти меня. Нет достаточно компетентных медиков. Если хэсси вылупятся и начнут питаться… Я не хочу стать едой. Надеюсь, Димпси уже принял яд и не зажарится живьем.

Я была слаба, но я медик, а не убийца. Не смогла уничтожить кладку вместе с людьми. Пусть за меня это сделают другие. Надо зачистить ангар, мастерские и прочие отсеки. Сначала температуру поднимут до максимума для стерилизации, а затем опустят до минимальной. После этого откроют шлюзы, чтобы удалить воздух.

Затем войдут десантники с плазмоганами, чтобы проверить помещения и осмотреть останки людей и кладку. Если я не умру раньше, меня добьет перепад давления и температур. Костюм потерял герметичность и не сможет защитить от вакуума.

— Хорхе, засранец… ты… молодец, — добавила я. Ах, да, он же не слышит. — Передайте Хорхе, что он молодец. Не… получится доиграть… последнюю партию.

Белизна разрастается, избавляя от шума. Не слышно даже биения своего сердца. Великая Белизна и снега поглощают меня. Все обман… Почему не поют валькирии? В конце — только тишина.

— Мама… мама. Эрик… Отец, прости. Я… не смогу вернуться домой.

Я хочу сказать, что люблю их, но слова застревают где-то в горле.

Знакомая тень подходит ближе, и я узнаю ее. Должно быть, я уже за гранью. Он так долго ждал меня, и я тоже по нему соскучилась. Неужели он тоже умер? Не знала. Почта сюда всегда приходит с запозданием.

— Улаф… Улаф!

Ему так нравились мои волосы…

Белоснежная касатка взлетает в небо и обрушивается вниз. Ее пасть, полная острых зубов, широко распахнута. Она наконец добралась до меня.