Эши задохнулся, но рефлексы, очевидно, оказались сильнее. Он разогнулся, вскочил с дивана и принял боевую стойку, встав вполоборота к отцу. Это гибкое, скользящее движение снова показало, насколько он не человек.

— Что, не ждал, собака?! — прорычал отец. — А ты! — это бросил уже мне. — Собирайся. Мы едем домой. Нам надо серьезно поговорить.

"Хельга, ты попала". Да знаю, знаю… Когда Торгейр Рагнарссен предлагает серьезно поговорить, ничего хорошего ждать не приходится. Я это знала с самого раннего детства. Доставалось, правда, в основном Эрику за драки, но изредка и я удостаивалась такой чести.

Я поспешила укрыться в своей комнате и начала перебирать вещи. Негусто: коммуникатор и смена одежды. Я уехала со станции налегке, так что собирать было нечего. Но я слонялась из угла в угол, не желая покидать комнату. Пожалуй, когда отец бывал настолько взбешен, я боялась его больше, чем хэсси. Док Фредриксен, изучая мои отношения с родителями, называл это "тактикой избегания".

Раздвижная дверь была чуть приоткрыта, и я слышала, как отец и Эши Этти о чем-то говорят. Отец обвинял, а Эши оправдывался? Не может быть! Я расслышала только "собаки", "кормежка" и "руки прочь".

Наконец отец без стука, не дожидаясь согласия, распахнул дверь, схватил меня за руку и молча потащил за собой.

* * *

Всю дорогу до швартовочной зоны отец молчал, но пространство вокруг было словно наэлектризованным. Загнав флаер в брюхо космического челнока, он наконец немного оттаял и повернулся ко мне.

После того, как его комиссовали, он отпустил аккуратную бороду, а в остальном не изменился. Он был высоким, намного выше меня, мощным и внушительным. К счастью, брат пошел в него, а я в мать. Брат унаследовал почти все, кроме голубых как северное небо глаз. А весь его облик в целом внушал доверие и надежность.

— Хельга, у меня для тебя две новости, хорошая и плохая. С какой начинать? — спросил отец.

— Ну… давай с хорошей, — решила я.

Я была противницей идеи "подсластить пилюлю". Пусть дурные вести воспринимаются такими, какие есть.

— Твой дед жив.

— Но как???

— Он не вживлял чип и не имел при себе документов и коммуникатора. Его опознали в госпитале, когда он очнулся. Если бы он не пришел в себя, мы бы все равно узнали через несколько дней по ДНК-тесту, — сказал он.

— Это…

Воистину, хорошие вести. За это можно все отдать. Я просто не нашла слов, чтобы выразить то, что чувствую, только порывисто обняла отца и зарылась носом в его шею, вдыхая родной запах.

— Что говорят доктора? Когда его можно увидеть? — поинтересовалась я у родителя.

— Он пока на Вальхалле, проходит лечение.

— Что??? — возмущенно отпрянула я от отца. — И ты увозишь меня в такой момент! Это что, твоя плохая новость?

Сначала поманили ослика морковкой, а потом заставили бегать по кругу и крутить жернова. Я не согласна ждать встречи.

— Нет, это еще не плохая. Ты готова?

"Всегда готова". Он издевается. Я никогда не была в летнем лагере, в отличие от брата. Вопросительно поглядев на отца, я ждала продолжения.

— Ну же. Пап, что ты скрываешь? Я уже взрослая девочка. Думаю, мы сумеем решить это вместе, — сказала я.

— Хельга, ты соображаешь, кто такой Эши Этти? — мягко, осторожно спросил отец.

"Хм, а ты как думаешь, кто?" Отец явно что-то недоговаривал.

— Формально — "секретарь" посла, фактически — его телохранитель и в какой-то степени родственник или потомок. Насколько мне известно, — подчеркнула я.

— Ты… не понимаешь, — сказал отец, как будто разговаривал в неразумным ребенком. — Он — вершина их селекции по выведению военного руководителя. А ты с ним так запросто делила пищу.

"Военного руководителя? Что это еще за пост? Или статус?" Если это он руководитель, то кто тогда Хаоли Этти? И потом, они же из разных каст.

— Селекции?.. Отец, что ты имеешь в виду? — спросила я. — И что такого в совместном завтраке?

— Эррги — повернутые на селекции ублюдки. Причем это касается не только животных и растений, но и их самих.

* * *

Евгеника в чистом виде. Похоже, господин посол, теперь уже мне надо "обновить свои данные".

Оказывается, "трофей" — это вовсе не военная добыча, а нечто среднее между вассалом, членом семьи и тем, кто дает согласие на выведение новой породной линии. То есть предоставляет свой генетический материал в ведение и пользование вновь обретенной "семьи".

"Троллячье дерьмо!"

Никому я не давала такого согласия. Да и как они это себе представляют? Мы в принципе представители разных видов, хотя внешне были похожи. Ни о каком скрещивании и речи быть не может. Даже о таком, как между близкородственными видами, вроде лошадей и ослов.

Хотя, судя по поведению посла, он решил ограничиться только аспектом общения, телесной близости и приручения (но не подчинения). Понимал ли это Эши Этти?

А эта их "одежда". Недаром мне мерещилось сходство со скарификатором для забора крови. Может, это псевдо-живое существо брало мою кровь на анализ с определенной целью.

— И что, многие стали такими "трофеями"? — спросила я.

— На планетоиде очень многие, вольно или невольно. Основной способ — через поражение в поединке или добровольное принятие пищи, — ответил отец.

— Получается, что вы все?..

— Нет. Сначала нас кормили тем, что осталось в спасательных челноках. Эррги еще не знали, какая пища нам подходит, — сказал он.

— А потом?

Отец помолчал, глядя в никуда. Наверное, снова вспоминал то, что случилось.

* * *

До этого я знала историю только в общих чертах. Корабль из Фрейи вынырнул из подпространства в спорном секторе Бельфлер. Там располагалась естественная сингулярность, и место после разведки сочли весьма перспективным для закладки еще одной космической станции.

Поблизости была небольшая звезда типа "красный карлик" и холодные, безжизненные планеты на удалении от нее. Люди еще не решили, что лучше сделать этим сокровищем.

Почему сокровищем?

Да потому, что исследование известного космоса продвигалось методом проб и ошибок. Можно было наугад совершать прыжки на скачковых судах, но всегда был риск потерять судно из-за "схлопывания" двигателя. К тому же, как это ни прискорбно, Торговая ассоциация держала монополию на перевозки.

Легально сделать ничего было нельзя. Конечно, в прошлом были попытки национализации отрасль, но старое терранское право, погрязшее в бюрократии, было написано для корпораций-монополистов. Колонии тоже ничего не могли поделать.

Другой способ исследования предполагал поиск естественных сингулярностей, их раскрытие и изучение "звездной карты" и излучений с той стороны. Так ученые определяли координаты места, которое находилось по ту сторону "звездных врат".

Сингулярности были альтернативой скачковым судам. Размер врат и периодичность их "открытия-закрытия" позволяли курсировать очень крупным судам. При желании можно было переправить целый космический флот!

По первому плану освоения сектора Бельфлер предполагалось вывести одну из планет на более близкую к светилу орбиту и заняться ее терраформированием. При этом существовала опасность, что изменится активность светила, вплоть до превращения в сверхновую. Также был риск смещения со своих орбит других планет, которые до сих пор вращались в гармонии и равновесии.

По второму плану было решено разрушить одну из планет, а затем основать горнодобывающий комплекс и космическую станцию. На мой взгляд, это был менее рискованный в экономическом плане, но экстенсивный путь развития. (То же самое, что произошло в системе Обливиона. Люди уничтожили планету, а потом, как стервятники, поживились на ее останках).

Итак, флагман его величества Харальда семнадцатого "Святой Улаф" под командованием отца прибыл, чтобы разрушить планету. Он выпустил из своего чрева несколько челноков, которые отстрелили в атмосферу планеты линзы Форестера и литосферные зонды.

Планете с огромным потенциалом, имеющей достаточную силу тяжести, чтобы удержать атмосферу, и запасы воды, не дали ни малейшего шанса превратиться в новую колыбель жизни.

"Преступление! Ты совершаешь страшное преступление!" — кричала моя мать, когда отец рассказал ей о задании. Странно было слышать это от нее, всегда такой вежливой и сдержанной. Брат был с ней согласен и молчаливо бойкотировал проект, как и я, на очередном альтинге.

Литосферные зонды пронзили чрево планеты, а раскачка гравитации ломала и корежила ее, разрывая на куски. В это время на "Святом Улафе" зафиксировали старт с планеты чужого космического корабля. Это было судно эрргов, которые изучали планету, чтобы затем сделать ее своим домом.

Они нашли ее раньше, чем люди, поэтому сочли разрушение актом агрессии и началом военных действий. Эррги на своем скачковом судне ушли в подпространство, чтобы сообщить о нападении врага. А потом они вернулись в сопровождении военных кораблей.

Последовали короткие, но непродуктивные переговоры и обмен "любезностями" в виде волнового оружия и гравилучей. Пострадали и те, и другие. Люди, впрочем, больше, поскольку нападение эрргов с тыла не ожидалось. У них была скрытая база на местном планетоиде. Чужаки выжидали, а когда пришло подкрепление, скоординированно атаковали.

Отец предпочел сдаться и сохранить своих людей, а не биться до последней капли крови. Он всегда ценил жизнь своих людей.

ИскИн настроили на самоуничтожение корабля, чтобы он не достался врагу. От него отделились спасательные шлюпки и челноки с экипажем. Позже их подобрали эррги. Челнок, на котором был дядя Эрик и еще несколько человек, вернулся через сингулярность и сообщил о столкновении и контакте с новой разумной расой. Была дана команда закрыть врата к Фрейе, и потянулось долгое ожидание, когда мы ничего не знали о судьбе близких.

Жив ли он? Что с ним? Он вернется???

Вот то, что я знала до этого. Вернувшись, отец был комиссован и подал в отставку, а также подписался о неразглашении. Слушания шли в закрытом режиме, несмотря на протест населения. А еще я знала то, что было на информационном накопителе Улафа.

Теперь я узнала продолжение страшной сказки о коварных пришельцах.

Они… изменяют мир под себя. Но не так, как люди. Не строят стен и домов из стекла и бетона, чтобы отрезать себя от природы. Не придумывают механизмов для улучшения своего организма. Не знают, что такое синтетические лекарства и медикаментозная коррекция. То, что они носят или вживляют в тело — не биомеханика, как я думала, а другие живые существа.

Бесконечный продуманный симбиоз, выведение новых пород симбионтов для той или иной цели. "Одежда", "аптечка", "обучающая игрушка", "очиститель воды", "светильник", "живой дом", "электрошокер" — лишь малая толика того, что удалось увидеть отцу в лагере для военнопленных.

К этому списку я могла добавить те странные щупальца, "рыбок" из реанимационной установки и "живой детектор лжи". Что еще? Думаю, список был далеко не полный. Даже "живые татуировки", думаю, имели какую-то функцию, кроме эстетической.

Когда чужаки добрались до Улафа и других киборгизированных, то решили заполучить новых симбионтов для разведения. Это была их ошибка. Нейронные цепи выращиваются с участием собственных клеток киборгизированного человека, а затем пересаживаются, и это еще больше усугубило заблуждение эрргов. Языковой барьер мешал доступно объяснить, что не так в их действиях.

Для эрргов вполне реально при помощи симбионта блокировать эмоции и болевые ощущения, чтобы не выдать себя запахом. Медики у пришельцев работали в защитных масках, так что не могли в полной мере оценить всю гамму страданий своих "подопытных кроликов".

А еще я помнила тот самый видеоряд от первого лица, глазами Улафа. Его обездвижили и зафиксировали, но он был в сознании. Помнила "картинку", но еще сильнее запомнила звуковое сопровождение. Команды, отдаваемые мелодичным приятным голосом, и спокойные, уверенные действия медиков. Они работали без анестезии, изучая неврологические реакции подопытного.

Что-то, напоминающее ланцет, движется по коже, взрезая до дермы. Зонды с гибкими щупальцами вводятся внутрь. Вот разъем для обмена информацией, заменяющий Улафу терминал. Окровавленный образец осторожно извлекается наружу. Медики переговариваются между собой и пытаются понять, куда ведет нейронная цепь, режут дальше и дальше. Пациент теряет сознание. Потом следует пробуждение и продолжение пытки.

Отец и его окружение, включая медиков, делали все возможное, чтобы защитить людей. Объяснить. Выучить чужой язык. Доказать, что они не "трофеи", и что требуются переговоры. Со временем им это удалось. Однако первоначальная "притирка" шла со скрипом.

Больше всех отличился Эши Этти, для которого это было первый настоящий военный конфликт. Эррги воюют между собой, если это так можно назвать, но достаточно редко. В основном за редкий генетический материал, "трофеи" и жизненное пространство. А тут — такой случай себя проявить!

А также шанс для клана Этти проредить сильно разросшуюся общность молодых самцов. Отец так и выразился — "самцов". Как будто эррги не разумная раса, а животные.

Эши Этти откровенно презирал людей. С его точки зрения, нас не за что было уважать. Мы покусились на чужую территорию и не выстояли в поединке. А потом сами сдались на милость победителя. Люди были слабы физически по сравнению с пришельцами, а Эши глубоко презирал чужую слабость.

Хотя люди были умны, языковой барьер не давал эрргу оценить степень их развития. Да и не его это дело — изучать чужие технологии и культуру. Его дело — война. И он станет той путеводной звездой, которая укажет эрргам, как захватить побольше "трофеев". Требовалась как минимум одна планета, чтобы уравнять счет.

Отцу понадобилось почти полгода, чтобы выбить дурь из этого заносчивого придурка. И еще два месяца, чтобы заслужить настоящее уважение. Наставники Эши Этти, наблюдающие за становлением питомца, вскоре перестали вмешиваться и с интересом наблюдали.

* * *

— Па, а как ты это сделал? Он же… ну… упрямый как осел. И почему ты и твои люди не стали "трофеями"?

— Долгая история. Пришлось изучать этих собак и пойти на сделку с совестью.

"Это что-то новенькое". Я знала отца с другой стороны, как настоящего человека чести и долга. В этом, пожалуй, он и Эши были похожи. Если считали что-то правильным, переубедить было крайне сложно. Что же лучилось в плену, заставившее его изменить себе? Может, поэтому он принял позорную отставку, как должное?

При новой встрече сыграл свою роль фактор неожиданности и то, что это был отец, а не кто-то другой. Эши Этти был настолько ошеломлен, что не оказал сопротивления…

— Так вот почему он не дал сдачи, — протянула я.

Я уже наблюдала за эрргом и могла понять, что это совершенная машина убийства. Если бы это был незнакомый человек, ему бы не поздоровилось.

— Хм… мне он не показался "вершиной", — сказала я. — Ты ничего не путаешь?

— Хельга, ты не понимаешь. Потенциально он способен на большее. По меркам эрргов он еще очень молод. Ему еще расти и расти, чтобы реализовать все, что заложено в генах, — ответил отец.

— А сколько ему?

— Заканчивается его второй период, как выражаются "собаки".

— Поясни.

Отец объяснил. Первый период — фактически, детство. Молодежь учится и растет. Второй период начинается после достижения половой зрелости. Молодые мужчины начинают проявлять повышенную агрессивность и соперничать между собой, и их отправляют жить в отдельные поселения.

Обучение продолжается, идет специализация и отсев непригодных. Поощряются поединки, снижающие численность мужской части населения. Одно из таких поселений располагалось на планетоиде, где разместили пленных людей.

"Проклятье! Он что, подросток???"

Оказывается, нет. Я неправильно поняла, сопоставив с возрастным развитием человека. "Второй период" продолжался у всех по-разному и до тех пор, пока мужчина не доказывал, что он соответствует всем "стандартам породы". А это, как минимум: физически здоров, унаследовал полезные качества предков, не дурак, способный, эрудированный и инициативный. Требовалось выполнение пары важных миссий, чтобы наглядно проявились все эти качества.

После этого начинался "третий период", когда дозволялось заключать брачные союзы и производить потомство.

— Тогда его развитие явно замедленное, — резюмировала я. — И характер не сахар.

Отец расхохотался. Я насупилась, а потом решила вернуться к первоначальной теме:

— Так что насчет совместной трапезы с пришельцами?

— Если ешь их пищу — ты соглашаешься подчиняться и следовать, — ответил отец.

"Трофей, ну это понятно". Ничего нового я не услышала. Посол меня угостил, я приняла, все очень просто.

— А если я, наоборот, кормила его своей пищей? — спросила я.

Молчание. Долгое молчание.

— Кормишь его — формально принимаешь как возможного брачного партнера.

"Дерьмо!"