Позже к нам присоединились отец и дед. Мне пришлось остаться, а эрргов мягко, но настойчиво выпроводили из дома с непременным обязательством явиться снова через неделю. Предполагался ужин в кругу семьи.

Я надеялась, что этот пресловутый круг ограничится только родителями, братом и дедом. Еще одного подобного застолья я бы не вынесла!

Родственники разъехались по домам. Забавно… Мужчины пили и расслаблялись, а их трезвые жены потом везли обратно свою "половину". Напиваться по очереди — удел тех, что ездит в гости. Принимающей стороне проще.

При этой мысли я фыркнула, а потом отправилась помогать маме с поводами гостей. Несмотря на то, что она настаивала, нихонские тетушки отказались остаться. Они остановились в центре временного размещения беженцев и не хотели стеснять родню своим присутствием. Наемный флаер увез их в ночь.

— Вуф! — сказал Шейд и замотал головой, сдирая лапами намордник, стоило только брату ослабить крепления.

— Вот предатель! — проворчала я, имея в виду не столько пса, сколько Эрика.

— Ты мне или ему? — засмеялся тот.

— Оба хороши.

Эрик обернулся ко мне и встал:

— Ну, не сердись. Этот посол мне понравился, что из этого? Он совсем не такой, как я себе представлял.

"Он и мне нравится. Сильно", — вертелась на языке невысказанная мысль. Сердце вдруг заболело, хотя болеть там было вроде бы нечему. Медкарта это подтверждала.

— Что с тобой? — брат подошел и присел рядом на кушетку.

Он был озабочен перепадами моего настроения. Мы, как никто, всегда чувствовали друг друга. Я ничего не ответила. Брат тяжело вздохнул и, как в детстве, крепко прижал меня к себе.

— Ну, что ты? — попыталась я вывернуться из его хватки, но он не дал.

— Если он тебя обидит, ему не жить, — прошептал брат.

— Да я уже догадалась.

Мне было смешно и грустно одновременно. Лайка деликатно ткнулась носом нам в колени, намекая, что пришло время кормить.

* * *

Позже, лежа в темноте на кровати в своей детской спальне, я проверила входящую корреспонденцию.

Юрист написал, что контракт с "Обливион стейшн инк" расторгнут, и неустойка составила половину стоимости контракта, то есть съела все мои сбережения, поскольку я отслужила менее половины положенного срока.

Я оплатила и согласилась с предложением подать иск по возмещению морального ущерба и вреда, нанесенного здоровью. Раз уж работодатель оказался настолько жадным, его следовало наказать деньгами.

Просмотрела и последние новости.

Большой транспортник-левиафан "Пер Гюнт" вернулся из пространства Терра Нуэва. Обмен грузами производился в одностороннем порядке, только с планеты на транспортник. Все грузы, которые имелись на борту, вернулись обратно на Фрейю. Фактически, корабль больше месяца находился в изоляции из-за контакта с пришельцами.

Как медик, я отлично понимала, это означало. Карантин. Изоляция. Фрейя из соображений безопасности отныне отрезана от остального обитаемого мира.

Контакт с эрргами мог иметь негативные последствия, начиная с отсроченного заражения инопланетными формами жизни и кончая войной, что вызывало вполне закономерные подозрения со стороны других человеческих колоний.

Второй новостью стало прибытие к нам двух скачковых торговых судов, которые были немедленно арестованы и досмотрены. На борту одного из них обнаружился литосферный зонд, произведенный на Терре изначальной. Капитан, не дожидаясь допроса, покончил с собой. В настоящий момент велось следствие.

Расписание от Родехусета и направление на общественные работы я отклонила. На ближайшие два дня я должна быть свободной. Хаоли просил показать ему пригород и пару достопримечательностей, так что совсем не оставалось времени. Придется поработать экскурсоводом!

Отчего-то посол не желал иметь дела со штатным специалистом из дипкорпуса и в его присутствии только досадливо морщился. Запах, что ли, не нравится? Дипломат был весьма любезен, но было сложно сказать, что таилось за его дежурной улыбкой. Эррги, очевидно, знали.

Пришло сообщение от дока Фредриксена. Я отметила удобные для посещения дни и часы. Завтра. Пожалуй, завтра вечером было в самый раз…

И меня сморил сон.

* * *

Во сне вокруг меня кружил второй кит. Негатив, зеркальное отображение того, что было на самом деле. Угольно-черный, в противоположность непорочной белизне и чистоте моего кита.

Внезапно черная клякса стала каким-то странным нихонцем с катаной, потом — Улафом, печальным и неприкаянным, а еще через секунду превратилась в Тошио.

Белый кит попытался вырваться и выйти из окружения, но у него не получилось. Холодный водоворот, поднятый черным китом, затягивал вглубь сна…

А потом черные угли вспыхнули звериным взглядом в ночи, и я увидела на месте черного кита Хаоли Этти. Серебристая лайка-хаска с несвойственной ей агрессией пришла на выручку белому киту. Пес с безрассудной яростью кидался в атаку, вырывая куски плоти у черного кита.

Красное на черном… Красиво и ужасно. А еще ужаснее был крик умирающего кита, который выбросился на берег моей памяти. Белый кит, оставшись в одиночестве, недолго наслаждался долгожданной свободой. Он подплыл к самому берегу и тоскливо запел о том, чего не вернуть.

Окровавленная лайка сидела у самого края полыньи. Она слушала, слушала, а потом тоже запела, поднимая морду к небу. Вой уносился ввысь, в глубокую бархатную черноту, усыпанную бисером звезд.

Льды давили и сжимали полынью, которая делалась все меньше и меньше. Обеспокоенная лайка бегала вдоль кромки и била лапой по тонкому льду.

Тут вдали показалась человеческая фигура. Никогда до этого в моих снах не было людей. Я узнала его. Док Фредриксен!

Отчего-то он был не в зеленой спецодежде, а в белом, как и весь окружающий мир. Но его руки! Руки настоящего художника, мастера своего дела. Без перчаток, артистичные и такие же нетерпеливые, как и он сам. Док не боялся запятнать себя кровью, ведь потом ее можно смыть с ледяной купели.

Пес повернулся к чужаку и угрожающе зарычал. Кажется, он защищал кита от всего мира. Доктор, не обращая внимания, невозмутимо достал из футляра ланцет и начал препарировать китовые останки, лежащие на льдине…

* * *

Утром мы с мамой встали пораньше, чтобы приготовить завтрак.

Дедушка с аппетитом наворачивал мисо-суп с рисом, папа и брат — сэндвичи с кофе. Я же ограничилась чашкой кофе, такого крепкого и сладкого, что глаза сами собой открылись навстречу новому дню.

Потом мы убрали со стола. Мама собрала остатки трапезы в бенто и вместе с отцом отправилась на флаере в столицу. Эрик ушел работать на второй этаж, заменив у терминала маму.

— Хельга, — остановил меня старик.

— Да, дедушка!

— Побудь еще немного со мной.

Я налила еще кофе, уселась рядом и приготовилась слушать.

— Ты долго отсутствовала, — сказал он.

— Да, дедушка, — кивнула я.

— Я дал тебе достаточно времени побыть самостоятельной, — продолжил дед. — И в результате чуть не потерял тебя!

— Простите, дедушка.

Я не помнила себя со стыда. Пожалуй, в этот миг я ощутила себя не зрелой женщиной, разменявшей четвертый десяток, а сопливой школьницей, которую распекают за нерадивость.

— Хорошо. Вижу, что ты раскаиваешься, — сменил гнев на милость старик. — Проверь свою почту. Я сбросил несколько файлов из брачного агентства. Надеюсь, тебе хватит одного дня, чтобы ознакомится.

— Дедушка!

Теперь я не на шутку разозлилась. Я знала, что он так поступит, но не ожидала, что так скоро.

— Не возражай, — проворчал он. — Ты должна хотя бы попытаться. В данный момент у тебя нет никакого выбора. Возможно, если ты сравнишь и увидишь мир шире, чем он кажется сейчас, то взглянешь на своего избранника иначе.

— Хорошо.

Доводы были весомыми, и я подчинилась. В конце концов, он меня ни к чему не принуждает, а свидания вслепую ни к чему не обязывают. Неизвестно только, как среагирует посол, если вдруг узнает. Может, удастся ограничиться только просмотром досье?

"Пустые надежды, Хельга".

Я была уверена, что дед не отступится, пока не добьется своего.

* * *

Позже брат поделился новостями с Западного материка.

— Смотри, — показал он на проекцию, запущенную с коммуникатора. — Проснулся Малый Фафнир. Последний раз такое было семьдесят дет назад.

— Ах… Вот как?

Я задумалась, чем грозит извержение крупнейшего на Западном континенте вулкана.

В прошлый раз вулканологи при помощи управляемых подрывов вдоль разлома обезвредили стратовулкан. В пробой жерла тут же ринулась лава. Пирокластические потоки несло в направлении океана. Огненные реки достигли воды и резко охладились, изменив очертания континента.

В местах более мелких извержений начал образовываться горный кряж. Береговая линия изменилась до неузнаваемости, и возник небольшой полуостров. Череда землетрясений и последовавших цунами пару раз омыла побережье. В воздух поднялось больше пепла и пыли, чем за все прошедшие десятилетия. Выпали кислотные дожди, уничтожив посевы и погубив крупнейшие популяции зоопланктона.

Когда вулкан спал, образовывались гигантские кислотные озера. Сера — необъемлемый элемент жизни, но она же легко убивает…

Люди покинули опасную зону и несколько десятилетий наблюдали за поведением спящего вулкана. Лишь недавно они рискнули строить там геотермальные станции. Если бы не диверсия с литосферными зондами, все шло бы по плану!

— И чем это грозит? — спросила я. — Будет великое переселение?

— Не думаю. Наблюдательные станции уже эвакуировали, а постоянных поселений там не было. К сожалению, часть техники была потеряна.

Я облегченно вздохнула. Что ж, одной проблемой меньше. Все можно восстановить, кроме потерянных жизней.

Стихия бушевала.

Исполняла неторопливый танец.

Завораживала своей величественностью и неизбежностью…

Кракелюр. Или древесная кора? Это первое, что приходит на ум, когда видишь такое. Языки живого камня, остывая, покрывались черной коркой, которая постоянно трескалась по мере того, как огненная река двигалась к океану.

Время от времени из жерла вулкана вырывались струи огня и выстреливали каменные "бомбы". Аппарат взлетел еще выше, на мгновение утонув в пыльном облаке, и тут же снизился, зависнув над огненным озером.

— Кто снимал? — поинтересовалась я, заворожено наблюдая, как медленно и неторопливо стекают со склона вулкана вязкие языки лавы.

— Лисбет. Запустила беспилотник, — ответил он.

— Такое приближение! — не успела отметить я, как запись прервалась.

— Вот именно, — проворчал Эрик. — Опустила слишком низко, он потерял управление и сгорел.

— И что теперь?

— Только ждать, — брат снова вернулся к цифрам.

Картинка не передавала масштаб, но на границе трансляции мелькали показатели. Овальное жерло, по сути бывшее зоной разлома и сопряженности, занимало в поперечнике около трехсот километров.

"Управляемый Рагнарёк". Люди возомнили себя богами. Иногда им даже удавалось соответствовать этой нелегкой роли.

— Ты все еще с ней общаешься? — резко сменила я тему.

— Более того. Я официально просил ее руки, — не оборачиваясь, ответил он.

— Эрик! — хмыкнула я. — И почему я все узнаю последней? Так вот в чем причина такой лояльности. У моего младшего брата наконец наладилась личная жизнь.

Он резко развернулся, прокрутившись на стуле.

— В такие моменты лучше понимаешь, знаешь ли, — нехотя признал он. — Скажешь, не так? Ты ей много крови попортила.

— Это взаимно. Я ее всегда терпеть не могла.

— Когда у тебя появился Улаф, ты успокоилась, — заключил брат. — Почему мне нельзя?

— Не в этом дело. Просто я стала реже с ней видеться.

Девушка брата была довольно эгоцентричной, авторитарной особой. Светловолосая, курносая, немного взбалмошная, Лисбет Мортенсен ни в чем не знала удержу. Такой ее вырастили. Она не хотела делиться тем, что считала своим, будь то вещи или возлюбленные. Даже с их родными. Так же, как и я.

У нас с ней сразу же возник антагонизм. Я не сразу осознала причину. Но док Фредриксен, как всегда, оказался прав. Брат-близнец всю жизнь был рядом, и для меня было неприятной новостью, что он уделяет кому-то больше внимания, чем мне. Во-вторых, Лисбет была полной противоположностью нашей матери! Странно, что она понравилась брату. Все-таки, что-то психотерапевты упустили в своих теориях.

Она была вулканологом, так что однажды их с Эриком пути пересеклись. Рано или поздно это должно было случиться. Я спросила, догадываясь, каким будет ответ:

— Кстати, что она думает по поводу извержения?

— Радуется, как ребенок, — услышала я в ответ. — Даже отказалась вернуться вместе со мной.

— Так я и думала!

Для одних это гибель людей, разрушение домов и техники. А для других — всего лишь возможность вживую пронаблюдать занятное природное явление. Я невольно вспомнила того астрофизика со станции "Обливион". Наверное, все ученые малость чокнутые.

— А что думает дед по поводу вашей возможной женитьбы? — подчеркнула я слово "возможная".

— Уже знаешь? — брат поморщился, как от зубной боли. — Подбросил досье на породистых нихонских невест и попросил с ними встретиться.

— О, боги и богини, — рассмеялась я.

— Что, и тебе тоже?!

Я кивнула.

— Кажется, почтенный дедушка втайне занимается евгеникой, — сказал Эрик.

— Вполне возможно.

Думаю, так и есть. Отяцукэ, неравный брак. Сочетание несочетаемого, еды и напитка, терпкого и пресного. Дед недвусмысленно давал понять, что не потерпит моей связи с послом, и подобрал замену.

— Если это касается тебя, вполне его понимаю, — продолжил брат. — От чужаков ему точно не видать внуков.

Это так. Мы принадлежим к разным биологическим видам, и потомство даже не предвидится. Но я ничего не могла с собой поделать. Сердцу не прикажешь.

— А планетарный Банк жизни? — я возмущенно фыркнула. — Даже если я умру, дедушка при желании может до скончания века штамповать правнуков.

— При условии, что родители дадут разрешение на доступ к генетическому материалу, — парировал Эрик. — Кроме того, дедушка консерватор. Он предпочитает традиционные пути.

Ясно. Меня любой ценой будут склонять к скорейшему замужеству. Однако перспектива династического брака меня не прельщала.

— Я бы поняла, если бы приходилась ему единственной внучкой! Но у него есть ты.

Иначе говоря, я просто избегала ответственности. Брат возмутился от подобной наглости.

— Уклоняешься? — недобро прищурился он.

— Желаю свалить ответственность на кого-то другого, — признала я.

— Ну-ну… я тоже не горю желанием.

— В таком случае, давай устроим свидание два-на-два, — предложила я брату. — Вдруг эти претенденты друг другу понравятся и отстанут от нас?

Ему смешно. Но я-то как раз серьезна, как никогда. Надо было поскорее решить эту проблему.

* * *

Простейший путь между двумя точками — прямая. Ведь так? Кто-то и когда-то это сказал, и все подхватили. Но по пересеченной местности следует двигаться иначе, огибая препятствия и возвышенности. Иногда нужно думать головой.

Передо мной встала дилемма: сообщать Хаоли или нет. И если сообщать, к каким последствиям это приведет? Если бы речь шла о земном мужчине, сам собою напрашивался вопрос ревности. Но с пришельцами я ничего не знала наверняка. Последствием могла быть гибель невинных людей, с учетом того, что у эрргов принято физическое выяснение отношений и дуэли.

Я полетела в столицу, полная решимости выяснить все до конца. Автопилот загрузил маршрут и рулил без моего участия, ловко лавируя над неровностями местности. Откинувшись в мягкое кресло, я сделала вызов. Над браслетом возникло изображение. Хаоли был в своем кабинете. Ранняя пташка! Он нагнулся ближе. Если бы не легкие помехи, иллюзия присутствия была совершенной.

— Доброе утро, — улыбнулась я. — Как спалось?

— Думал о тебе.

И что на это можно сказать?

— Я тоже.

И скучала. И хотела поскорее увидеть. И злилась, вспоминая его триумф и бахвальство. И еще хотела поцеловать и обнять…

— Скоро буду, — скомкала я разговор и отключилась.

Меня не покидало ощущение, что в чем-то брат был прав. Дед хотел внуков и был заинтересован, чтобы наши с братом будущие супруги были нихонцами. Была причина. Она была очевидна и лежала на поверхности.

Я отправила запрос в архив и получила ответ. Предки всех пятерых претендентов из списка имели отношение к корпорации "Доки но сакура", которое участвовало в первой волне космической экспансии.

"Эрик, — набрала я. — Можешь сбросить дедушкин файл с кандидатками?"

"Что-то не так?" — уточнил он, но файл переслал.

"Потом объясню".

Я отправила запрос по невестам. Так и есть! Их предки с одной или даже с обеих сторон работали в корпорации. В остальном, если брать семейный регистр, они были из самых разных сословий.

На всякий случай я проверила и Тошио. Его прадед был из второй волны иммиграции и не имел никакого отношения к корпорации. Может быть, это было одной из причин, по которым дед счел союз нежелательным?

Слишком много догадок и вопросов без ответов. А потому я отправила деду короткое неформальное сообщение.

"Почему именно эти кандидаты? Почему из анклава Нихон? Как это связано с корпорацией? Что в них особенного, дедушка?"

Миновав охрану на входе в посольство, я прямиком направилась в кабинет Хаоли Этти. Казалось, мы не виделись целую вечность, хотя прошло меньше одного дня. Всего лишь одна ночь без него…

— Хельга, — мой мужчина поднялся из-за стола и с видимым удовольствием коротко поцеловал. — Я ждал.

— И я.

Подумала — и тоже поцеловала, но не формально, а долго и вдумчиво. Ему понравилось не меньше, чем мне. Мужские руки сомкнулись у меня за спиной.

Меня захлестнуло волной, в которой смешалось все: тревога, надежда и желание. Я и хотела, и боялась быть с ним, переживала за него даже больше, чем за себя. Отчего так? Наверное, именно это и есть любовь. Страх перед неудачей был силен, но еще больше я опасалась не сделать первый шаг.

Наконец, когда дыхание уже прерывалось, мы оторвались друг от друга, и я вспомнила о цели своего визита.

— Нам надо поговорить.