Прихватив диагност и медицинский кейс, я помчалась обратно. С каждым биением сердца, с каждым шагом я ощущала, что время кончается…

Военные не трогали Эши, пока меня не было. Один наблюдал за ним, а другой караулил дыру в куполе. Из города доносились звуки взрывов и запах гари. Поджаренные хэсси смердели паленой плотью.

— Скорее, — велела я, указав на эррга. — Переверните его на спину.

Я не знала, есть ли у эрргов печень и селезенка, и где именно, но он не должен лежать на животе с такими травмами.

— Он сам сюда добрался?

— Так точно, — ответил охранник.

Значит, сил хватает, чтобы передвигаться. Пока меня не было, раненый прополз пару метров. Или это анестезия подействовала?

Хуже всего то, что я понятия не имела, как его лечить. Это не человек! Чудо, что обезболивающее, которое мы так необдуманно ввели, его не убило. Диагност вообще выдавал что-то несусветное. Давление то падало, то снова поднималось, сердечный ритм время от времени ускорялся и замедлялся без всякой видимой причины. Внешне эррг так и остался частично рептилоидом.

Я взяла пробы крови и тканей. Диагност запищал, протестуя, совсем как в случае с собакой. Да, да, это не человек, да заткнись ты уже! Вот, теперь все. Что там у нас?

В плазме крови началось накопление аномальных грубодисперсных белков и их осаждение на стенках капилляров. Что это? Хроническое воспаление? Аутоиммунная реакция? Ускоренная пролиферация клеток? Интерпретация поступающей информации приборами вызывала сомнения. То, что у человека было патологией, для эрргов вполне могло быть нормой.

"Ни разу не нормой, Хельга!"

Ему было очень, очень плохо. Видимые участки кожи то светлели, то снова становились черными, контуры лица непрерывно менялись, когда пробегала волна метаморфозы. Дыхание стало сбивчивым, глаза закатывались. Пару раз накатывали припадки с судорогами. Мышцы находились в гипертонусе.

— Ох, он сейчас себе язык откусит!

Охранник помог мне разжать пришельцу зубы и вставить туда ветку. Эррг легко ее перекусил.

"Ну и зубы".

Что, если это можно остановить введением цитостатиков? Деление клеток замедлится, и превращение остановится. Но я не знала, хорошо это или плохо. Может быть, он навсегда застрянет в таком виде или даже умрет. Что же делать?

Придется пойти ва-банк.

Вместо теста на переносимость я ввела пневматическим инъектором немного препарата под кожу у него на стыке локтя. Результат не заставил себя долго ждать. Скрюченную лапу отпустило, хотя она так и оставалась черной и чешуйчатой. Что теперь? Обколоть его всего микродозами или сразу ввести препарат в кровь? Я выбрала второе.

Спустя некоторое время судороги прекратились, давление и пульс пришли в норму. Кстати, на диагносте регистрировалась дополнительная систола и диастола. Что это было?

Я просканировала всю грудную клетку и обнаружила парное сердце. О, боги и богини! Две штуки, вот это да! Два двухкамерных, а не одно четырехкамерное, как у человека. Они сокращались по-очереди. И два круга кровообращения, как и у нас. Эррги теплокровные. Кровь не смешивается, что вполне логично. Если специально не задаваться этим вопросом, сложно обнаружить.

Вообще все парное. Сердце, легкие, высоко расположенные почки, надежно защищенные реберными хрящами, печень и штука, подозрительно напоминающая селезенку. В общем, начинка была вполне знакомой, не считая отдельных нюансов. Уже легче.

У Эши начинался бред. Он что-то неразборчиво шипел на своем языке. На мгновение эррг приоткрыл глаза с вертикальными зрачками. Яркий свет ему не понравился, и "третье веко" скрыло глаза.

— Сюда еще не сделали, — машинально заметила я и ввела дозу цитостатика чуть выше скуловой кости.

Повторила с другой стороны морды и полюбовалась результатом. Веки у эррга перестали дергаться.

— Капрал!

— Что, доктор Рагнарссен?

— Нужны носилки. Надо унести его внутрь, — ответила я. — Ваших полномочий достаточно, чтобы изолировать вход в оранжерею?

— Да.

— Хорошо.

* * *

Я не решилась поместить раненого в кювез: все-таки, не человек. Мы разместили эррга в его комнате. Сюда же притащили мобильный медицинский комплекс.

Здесь я была впервые. Раньше как-то не интересовалась, а Эши не приглашал.

Комната как комната, одна из многих в этом здании. Однако в обстановке присутствовали детали, которые вызвали у меня неподдельный интерес. На столе находились какие-то плоские шестиугольные камни, похожие на пчелиные соты величиной с мою ладонь. Рядом с ними лежало что-то вроде виноградной лозы, сплошь покрытой восковыми бледно-желтыми "ягодами".

Я полюбопытствовала. Когда я коснулась рукой одной из сот, моя "одежда" стала видимой и попыталась слиться с "сотой". При этом я почувствовала слабый электрический заряд. Такое иногда бывает, когда ходишь по коврам. Статическое электричество имеет свойство накапливаться.

— Проклятье! Что это?

"Сота" была живой, и это была фотография, вроде той, что я видела в видеозаписях. Просто портрет — "одежда" с заданными свойствами. Она демонстрировала женщину в персиковых одеждах.

Дама из эррг-ласси! Кто это, его мать? Красивая и, как мне показалось, немного печальная. Волосы у нее были перевиты персиковыми лентами и убраны наверх, открывая аккуратные уши и изящную шею. Она была непохожа на представителя семейства Этти.

Брови вразлет, как два птичьих крыла, над светлыми серо-голубыми глазами, которые смотрели, казалось, прямо в душу. У нее были мелкие черты лица, словно прописанные толкой кистью: маленький аккуратный рот, чуть вздернутый нос, выступающие скульптурной лепки скулы над запавшими щеками и острый подбородок. Все это вкупе с высоким лбом придавало лицу форму сердца. Да, красивая, но своеобразная.

Она была окружена целым выводком детей. О, боги и богини! Около тридцати разновозрастных отпрысков. Сколько же ей лет? Если беременность длится, как у человека, то ей не меньше пятидесяти, причем львиную долю времени она проводит, вынашивая потомство.

Невозможно! У нее фигура, как у девушки.

Или… может, многоплодная беременность, как у животных? Нет, все дети разные. Рост, возраст не совпадают. Самого маленького она держала на руках. Довольно уродливый и сморщенный, как все младенцы, смотреть не на что, пока не подрастет.

"Проклятье! Это еще что за…"

Сначала я приняла это за зверюшку, которая цеплялась за сгиб локтя женщины. Однако это был еще один младенец, совсем крохотный, величиной с котенка, с непропорционально большой головой, маленьким тельцем и рудиментарным хвостиком. Детеныш был окутан видимым покровом. "Одежда"? У такого маленького? Он, должно быть, родился недоношенным. Однако как он дышит? У плода просто легкие не раскроются на таком раннем сроке. И тем не менее.

Может быть, "одежда" помогала выходить недоношенного младенца?

Дети, все как один мальчики, позировали "на камеру". В первых рядах — запоминающийся малыш. Где-то я уже видела эти неестественно светлые, серо-голубые глаза. Ребенку было от силы пять-шесть лет, но я без труда узнала знакомые черты. Он серьезно смотрел прямо на меня. Эши Этти в детстве? В руке он держал какой-то предмет, не поддающийся определению. Игрушка?

Остальные мальчики стояли ближе к матери, а этот держался особняком. Он выделялся на их фоне, как белая ворона. Братья были обычными, а этот сильнее всех похож на мать. Маленький насупленный крепыш.

На заднем плане виднелась какая-то пушистая, колыхающаяся зелень. Картинка не была статичной. Кажется, "животному" удалось зафиксировать несколько секунд прошлого.

"Фотосинтезирующие организмы? Растительность?"

Может быть. Должно же что-то выполнять роль растений на их планете. Эррги, не испытывая дискомфорта, когда дышали воздушной смесью на станции и атмосферным воздухом. Значит, состав их атмосферы был сходен с терранским.

Если это и растение, то точно не земное. Вид был непривычным. Ни стволов, ни ветвей. Просто вертикально стоящая штука, покрытая длинным зеленым ворсом, как театральное боа. Целые заросли таких "растений". Красиво.

Я чувствовала, что открываю ящик Пандоры, но не могла остановиться. Как-то неудобно было копаться в чужих вещах, но я не могла удержаться. Ничего такого, правда?

"Кого ты пытаешься убедить?"

В двух других сотах — картинки из жизни военных. Друзья? Может быть, братья? Есть на свете кто-то, кто ему дорог? Как это по-человечески. В основном — молодежь. На паре "фотографий" встречался тот самый юноша, убитый Эши Этти. Значит, они были друзьями.

"Красивые глаза", — снова отметила я.

А это что? Чувствуя себя дикарем, я потыкала пальцем "виноград", но ничего не произошло. Осмелев, я велела своей "одежде" коснуться этого предмета. "Одежда" посла облепила гроздь и вернулась мне обратно на руку. Когда я попробовала сделать то же самое с "одеждой", подаренной Эши Этти, то произошел маленький взрыв!!!

В испуге я отшатнулась.

Нить, которая держала "виноградины", развернулась, и все "ягоды" в шумом раскрылись. Щелчок — и они образовали стопку тонких круглых дисков, на поверхности которых были нанесены какие-то знаки.

Инопланетная письменность! Хаоли мне показывал, когда мы практиковались в изучении языков. Только у нас страницы были прямоугольными: так удобнее сворачивать в свитки и сшивать в книги. Они теперь редкость, но все равно люди по привычке используют эту форму. Отчего я вдруг решила, что не может быть иначе?

Округлые формы и завитки их знаков недвусмысленно намекали на это. На обычном листе бумаги неизбежно остались бы пустые места. И сама манера письма! Строка начиналась от центра, двигаясь по спирали, и заканчивалась с краю.

Увы, мои познания были слишком малы, можно сказать, ничтожны. Одно я могла сказать: почерк у него очень красивый. Интересно, а чем пишут? Словно в ответ на мой вопрос край нити изогнулся. Он был заострен и выполнял роль стилуса.

— О-о…

Вот это да! Живая тетрадь. С ума сойти. У меня просто нет слов.

— Сезам! — зачем-то сказала я. — Закройся.

Стопка бумаги послушно схлопнулась. Передо мной снова лежала "виноградная гроздь". "Одежда" уползла обратно мне на руку и слилась с кожей.

Пожалуй, мне было более чем достаточно. Но меня ждало еще одно потрясение. Увиденное вызвало двойственные чувства. На столе лежали стационарные мини-проекторы, каждый величиной с ноготь большого пальца. При касании они активировались. А там… Моя мама и я.

Кто сделал для него снимки и раздобыл носители? Посол? Коммуникатор был только у него. Эти снимки были сделаны во время визита в наш дом. Да, мама была права: воротник врезался в шею. Со стороны виднее, хотя в глаза не бросалось.

Любопытство сгубило кошку. Так? Однако то, что она узнала, ее воскресило.

Я пару раз взмахнула рукой, которая прошла сквозь проекцию, вызвав помехи. Это точно наши технологии.

— Ну и ну…

Хотелось выразиться иначе, но я сдержалась. Все-таки, больной рядом. Кстати, а как он сам? Я заменила пакет с физраствором на стойке рядом с постелью. Ничего другого я не решалась вводить. Надо было скомпенсировать кровопотерю. Капли лениво падали вниз, отмеряя время.

Состояние стало лучше. Наложенные по старинке швы и склейки биогелем вели себя хорошо. Я с удивлением отметила, что скоро придется удалять нить, которая просто не успеет раствориться. Порезы, оставленные когтями хэсси, почти полностью закрылись. Исцеление шло полным ходом!

Как это??? Так не должно быть. Клетки делились слишком быстро. Цитостатик перестает действовать?

Я опять запаниковала. Диагност врал, врал. Или врали мои глаза. Такого не может быть! Или может? Тогда почему он не превращается обратно в эррга и не принимает свою естественную форму?

"Только бы опять не начались припадки".

Ладно, подождем еще немного. По крайней мере, ему не стало хуже. Будем надеяться на лучшее.

* * *

Я ненадолго отлучилась, чтобы проведать Шейда. Он учинил форменный погром в отведенной для него комнате.

— Фу, Шейд, фу! Плохой мальчик, — ругалась я, вытаскивая из автоматического робо-уборщика разодранную подушку, которая оказалась слишком велика, чтобы пролезть в раструб.

Пес был голоден и обижен на свою хозяйку. Он порыкивал и ворчал в своей обычной манере, что, должно быть, означало: "Куда ты ушла? Где все? Хочу есть! Гулять! Сейчас лопну!!!"

Стоило открыть дверь, как пес пулей вылетел наружу, чуть не сбив меня с ног. Он помчался в сторону оранжереи, и там его ждало жестокое разочарование. Вход был закрыт.

— Вуф? — вопросительно взглянул на меня пес.

— Извини, малыш, — развела я руками. — Делай свои дела тут, пока никто не видит. Я отвернусь.

"О, боги и богини! Благословите робоуборщиков и их изобретателей".

Я вела Шейда обратно, придерживая за ошейник, чтобы опять не сбежал. Запирать или оставить в гостиной? Вот вопрос. Он, конечно, хороший охранник и все такое, но… Я вспомнила мертвого лабрадора и содрогнулась. А еще почему-то вспомнила свою кошку, которой давно уже нет.

— Прости, — сказала я, закрывая дверь. — Придется тебе побыть пока здесь.

Чувствовать себя предателем не очень приятно, пусть ты и действуешь из лучших побуждений.

* * *

Я смотрела планетарные новости, и они были неутешительными. То, что появилось в системе Мю Волка — настоящий рой. Тысячи кораблей. Космические кочевники знали, на что шли. Высадка хэсси регистрировалась во многих квадрантах нашей планеты.

По новостям "Фрейя корп" показали, что парочка приземлилась в океане. Морской патруль был приведен в полную готовность. В этот миг я как никогда жалела о том, что вся наша планета — единое государство, и не имелось полноценных военно-морских сил. Придется спускать управляемый дистанционно батискаф, чтобы выяснить состояние кораблей хэсси и взорвать их.

На суше тоже развертывались настоящие сражения. Один из кораблей высадился в лесном массиве Фроста вдали от крупных городов. Сначала военные хотели выжечь все ядерным взрывом, но тут взвыла санитарная полиция и терраформисты. Первые были категорически против атмосферного взрыва, а вторые опасались тектонических подвижек. Рядом располагался горный кряж на стыке двух литосферных плит.

Альтернативой предлагали плазменную деструкцию. Хватило бы полграмма стабилизированного вещества из плазменных сердечников ближайшего Тесла-генератора. Надо было его забросить с воздуха в зону высадки хэсси и деактивировать гравитационные стабилизаторы плазмы. Энергия вырвется на свободу, сметая все на своем пути. Температура около шести тысяч градусов испепелит все на расстоянии до двух километров. Это будет как маленькое солнце. Останется оплавленная воронка идеальной формы, в которую хлынет вода из ближайших водоемов.

Экологи и биологи просто бесновались. Нарушение водного баланса! Леса трогать нельзя!! Перегрев атмосферы!!! Непредсказуемые изменения климата!!! Король счел доводы весомыми и наложил вето. Резюмирующую часть транслировали в новостях.

Министр обороны направил спецподразделение в зону высадки. Военные развернули массированную наземную операцию. Результатом стало взятое невредимым судно хэсси с пилотами, дюжина поджаренных рептилоидов и потерянная популяция королевских оленей. Они тоже годились на роль носителей. Были разрушены труды минувшего столетия!

— Экологи планируют завезти оленей с западного континента. Они выражают надежду, что равновесие экосистемы удастся восстановить, — закончил диктор за кадром.

Как оптимистично! Прямо сейчас нас атакуют с воздуха, и мы можем не дожить до этого чудесного мига.

Столицу люди отбили, однако жителям все еще было запрещено появляться на улицах города. Все оставались в убежищах. Родители и брат были в порядке. Мы в посольстве тоже. Охрана охраняла, доктор Рагнарссен лечила. Все при деле. Пришлось еще еду готовить, но это уже не в счет.

В космосе мы потеряли пару "фенриров". То ли враг пошел на таран, то ли просто потерял управление и врезался в наш корабль. Король выражал свои соболезнования семьям погибших.

Небесные города мы сохранили, однако на "Вальхалле" был поврежден один из восьми маршевых двигателей. Оставшихся хватало для стабилизации орбиты небесного города. Он не рухнет вниз!

"Нагльфар" обогнул вражеский рой, сбивая по пути доступные цели, и вернулся к Фрейе. Путь занял больше суток. При таких гравитационных возмущениях и наличии других объектов поблизости было невозможно перейти на субсветовую скорость.

"Скидбладнир" остался в самой гуще событий. Чужие скачковые корабли постоянно перегруппировывались, прыгали, и это мельтешение не давало людям толком навести оружие. Кроме того, скачки создавали гравитационные искажения.

Когда масса внезапно исчезает в одном месте и появляется в другом, а пространство прокалывает, словно иглой, это чревато определенными последствиями. Враги не всегда могли скоординировать перемещения, и поэтому часть кораблей потеряли из-за своих собственных маневров.

Если один из скачковых кораблей выныривает вблизи другого, начинающего разгон, происходит спонтанная аннигиляция. При наложении два исхода: корабль не выйдет из подпространства вообще или — большой "бум"!!! И обоих не станет.

Речь шла не о дуэли, а о случайном попадании. Но, по крайней мере, наш гигантский корабль был в относительной безопасности, подобно дикому зверю, осаждаемому полчищем блох. Всех отловить он не мог, но и они не могли ему сильно повредить.

— Ну-ну…

"Хаоли. Где же ты?"