— Обещай не делать глупостей, — попросила она.

— В чем дело?

— Просто обещай.

— Хорошо, хорошо, — дала я слово. — Говори.

— Знаешь, у любого поступка есть причина, даже если она не очевидна с первого взгляда, — вместо вступления сказала она.

Я слушала, но взглядом скользила по сторонам. Разбитые своды над головой уже починили. Оранжерея снова была герметичной. Ветра нет, и достаточно тепло для прогулки. Если бы не пришельцы, мы бы сейчас играли здесь с собакой.

— Что ты имеешь в виду?

— Говорю — не осуждай сходу, не подумав о мотивах.

Гудрун повернулась к предмету разбирательства. Кажется, она избегала смотреть мне в глаза, что для нее нетипично. Обычно она не уклонялась от проблем и не накапливала, а сразу их решала.

"Живые татуировки? У нее?" — только сейчас заметила я. На виске были такие же черные шевелящиеся узоры, как у эргов. О, Гудрун! Что с тобой случилось на этой эрг-ласси? Что произошло между твоим пришельцем и Хаоли? Какие интриги плелись за моей спиной?

Она говорила загадками и только делала хуже. Я уже начала подозревать страшные вещи. Опять возникли мысли, что Хаоли — "трофей".

— Говори, не молчи! — потребовала я.

Подруга молча указала на молодую даму в зеленом и посла рядом с нею. То, как он заботливо ухаживал за ней, кольнуло мне сердце. Она сошла с тропинки и осторожно ступала по тесно-зеленому ковру из мха, осматривая окрестности. Хаоли поддерживал ее за руку, хотя она совсем не нуждалась в этом. Кажется, он делал это просто для того, чтобы коснуться ее. Контакт ради контакта, как у влюбленных…

— Видишь? Ты же не слепая, — продолжала Гудрун. — Это Рара из рода Ла, она… как это… младшая тетушка Эйтэ Ла. Они сейчас вместе, Хельга, понимаешь? "Трофей", и все такое. Они зачнут потомка для рода Ла, желательно девочку. Если не получится, сначала мальчиков, и так несколько раз до получения нужного результата.

Гудрун снова повернулась ко мне. Я просто не находила слов.

— Впрочем, думаю, это будет уже скоро. У посла это хорошо получается, — съязвила она. — Эйтэ Ла очень на это надеется. Понимаешь? Ну, что ты? Не молчи! Скажи хоть что-нибудь.

Она повысила голос, и на нас стали оборачиваться. А я все смотрела, смотрела, словно с глаз сорвали розовые очки. Я увидела эту сцену по-другому, именно так, как и сказала Гудрун. Они вместе. Когда это успело случиться? Слишком мало времени прошло по людским меркам, чтобы произошли такие резкие изменения.

"Почему? Почему?!"

Как странно. Что это со мной? Я должна сердиться, но этого не происходит. Меня словно проткнули, как воздушный шарик, и выкачали воздух. Натяжение и напряжение исчезло. Внутри была пустота.

"Хаоли?"

— Хельга, ты в порядке? Эй! — все тормошила меня Гудрун, но я не реагировала. — Надо было мне сказать позже, когда все закончится.

"Все закончится?"

Все и так закончилось. Для меня. Теперь я это понимала. Изнутри поднималась какая-то мутная, темная волна. Меня тошнило. На мгновение я прижала ладонь к губам, чтобы не закричать, но тут же взяла себя в руки.

Той даме, Рара Ла, было присуще женское природное кокетство. Она могла быть соблазнительной, когда хотела, и умело пользовалась этим. Это была игра на публику. Для кого предназначался спектакль: для меня или ее племянника? Или для нас обоих? Посол охотно участвовал в представлении и подыгрывал ей. Или он не играл? Не знаю, что хуже.

— Значит, сделка? — сказала я. — Я права? И они… супруги?

Гудрун кивнула: все так. Сделка между этими двумя. Хаоли сделает ей ребенка без оглядки на то, что было до этого между нами. И неважно, что я для него "самый драгоценный трофей". Он сделал это.

Что было ценой? Спасение нашей колонии? Неравноценный обмен за флотилию. Для человека, наверное, но у эргов было иначе. Женщины — настолько "редкие птицы"?

Кажется, я была склонна искать оправдания действиям посла. Но даже если это брак по договоренности, я не видела на его лице разочарования или раскаяния. Хаоли не испытывал вины и угрызений совести, как человек в точно такой же ситуации. Он не испытывал неловкости от того, что я была рядом и видела все это.

"Они не люди".

Не люди. Не люди, не люди… Как я могла забыть! Не люди.

Наверное, для эргов это нормально, но не для меня. Мне было сложно это принять. Я до боли сжала кулаки, так что ногти впились в кожу.

— Гудрун, — обратилась я к ней, потому что мне важно было знать. — Как давно это длится?

В сомнении она склонила голову набок.

— Знаешь что, — услышала я. — Ты всегда была со странностями. Как давно? Черт побери, Рагнарссен! Какое это имеет значение, если дело сделано. Факт остается фактом. Но раз ты настаиваешь, скажу. Эйтэ Ла давно добивался этого союза и был готов на все. Так что это произошло сразу же, как только посол прибыл. Они там все в клане Ла чуть не сплясали от счастья.

Вот как! Наверное, Хаоли, отправляясь обратно домой, уже знал наперед, чем все кончится, и что придется сделать, чем заплатить за помощь. Приятная и необременительная обязанность, не правда ли? Не надо совершать подвигов и убивать дракона ради своей принцессы, если можно заменить ее на другую, и дракон сам полетит сражаться с твоими врагами.

"Хаоли…" Хитрый змей.

Только вот почему мне стало так зябко? Меня просто колотило.

— Эй, не бери в голову, — сказала подруга. — Лучше с ним не связываться. Это настоящий трикстер. Ни к чему тебе пришельцы.

— А тебе, — взорвалась я. — Тебе — к чему? Тебе же это нравится. Ты даже симбионта подселила, как я погляжу. Он точно так же может взять другой "трофей".

Из моей души сочился едкий яд. Не ожидала, что там столько горечи. Щеку вдруг обожгло, и я пришла в себя. Пощечина, которую мне отвесила Гудрун, меня отрезвила. Рука у нее тяжелая, и она меня не жалела. На нас стали оглядываться.

"Проклятье! Какой скандал".

Словно баюкая, я прижала ледяную ладонь к горящей щеке.

— А вот это ты зря, — сказала она ледяным тоном. — Завидовать надо молча.

— Прости.

— Ладно, проехали. Я тоже не должна была. Не сейчас.

Она была раздосадована лишь тем, что прилюдно сорвалась. Вины за собой не чувствовала? Только неловкость за то, что другие увидели эту вспышку?

— Больше так не делай, — бесцветно сказала я.

Я не угрожала, просто… просто попросила. Она кивнула. Я не хотела повторения и не стала бы давать сдачи. Мой Белый кит не хотел, чтобы она так делала, и причинять ей вреда тоже не желал.

Она была права: я завидовала. Ее мужчина не выбирал между долгом и чувствами. Еще я ревновала, но не к чужому счастью, а к пришелице. Или не к ней? Я пока не могла понять, что со мной творится.

Хаоли обернулся на шум. Его спутница что-то напевно сказала. По жестам нетрудно было догадаться, что речь идет о нас с Гудрун. Это была откровенная насмешка. Посол кивнул и натянуто улыбнулся, поддерживая разговор. Эйтэ Ла, увидев, что его "трофей" устроил стычку, только приподнял брови и снисходительно усмехнулся. Эши Этти замер, впившись в меня тяжелым взглядом. Его мать Сен Этти тоже не проявила никаких эмоций, в этом они с сыном были похожи.

"Интересно, она уже в положении?", — подумала я, глядя на живот женщины рядом с Хаоли. Сколько нужно пришельцам, чтобы зачать? Сколько раз они уже делали и еще сделают это? Я попыталась представить пару и не смогла. Это союз по сговору. Неужели им нравится? Они делают это с таким же энтузиазмом, как и люди?

Иметь "трофеем" человека, наверно, хуже, чем женщину-эрга. Мы неполноценные, "слепые", не можем превращаться и обмениваться образцами. Мы для них, должно быть, просто приятное, необременительное удовольствие без последствий. Детей не будет, риска нет, можно максимально расслабиться и раскрыться, потому что человек никогда не чувства "прочтет" эрга. Очень удобно.

"Детей не будет".

Я ревновала? О, да! Но вовсе не к этой странной, экзотичной женщине или к послу. Оно того не стоило. Несмотря на увиденное, я почему-то была уверена, что между ними не было особых чувств. Но я бешено, безумно завидовала, что у нее будет то, чего я никогда не получу.

Малыш.

Ребенок от Хаоли Этти.

Я не смела мечтать, потому что отлично знала: это невозможно. Мальчик или девочка — неважно! Просто частичка близкого человека. Но…

"Они не люди".

У человека и эрга никогда не будет общих детей; наш союз заведомо бесплоден и обречен на самодостаточность. При одной только мысли, что она так легко получила то, что я никогда не смогу, мне хотелось кричать. Я не знала, кому больше хочу сделать больно — ей или послу.

"Хель!"

Я вдруг очутилась на границе Нифльхейма, где дует ледяной ветер и царит вечная ночь. Сейчас эта ночь наступила для меня. Просвета во тьме я не видела. Я снова задрожала.

Мой белый кит не даст мне заплакать. Киты ведь не плачут? А если и так, то вокруг соленая вода, и слез не видно. Чем укрыться от посторонних взглядов?

"Веер".

Откуда он вдруг возник в моей руке? Я раскрыла его, на мгновение скрыв покрасневшее лицо, а когда превращение завершилось, захлопнула с резким треском. Это заняло пару секунд.

— Хельга! — окликнула меня подруга. — Ты в порядке?

Кажется, она испугалась за меня. Надо было ее успокоить.

— Да, в порядке, — сказала я и улыбнулась. Это еще больше обеспокоило ее.

Время растянулось до бесконечности и свернулось в ничтожно малую точку. Все стало кристально чистым и ясным. Моя "одежда" стала тем, чего я хотела, вот откуда веер. Щека больше не пульсировала от прилива крови. Эта штука, как оказалось, отлично лечит.

Я прислушивалась — кожей, всеми фибрами моей души, внутренним чутьем, которое вряд ли имеет отношение в известным органам чувств. Вокруг кипело море из запахов и вкусов, которых я раньше никогда не ощущала. Тут был страх, беспокойство, надежда и желание — все то, что испытывала я и другие. Чувства и эмоции окружали меня плотным облаком, как и всех остальных. В отличие от людей эрги были закрыты для чтения. Что-то прорывалось, но очень слабо.

Пришельцы все ощущали, обоняли, и отлично понимали. Все наши слабости были как на ладони. Какое упущение! Мой Белый кит не может быть так слаб.

— Все хорошо, Гудрун, — сказала я.

Демон, Они, Женщина-без-лица — это все я. "Надо убрать за собой", — мелькнуло и пропало. Вокруг взметнулось облако из мириадов тончайших нитей, похожих на паутинку шелковичного червя. Все пришельцы разом вскинулись, даже те, кто охранял. Гудрун застыла, приоткрыв рот и пораженно глядя на меня. Время замерло в танце, совершив тридцать два фуэте, и снова пустилось в полет.

Нити хватали каждую молекулу, все следы, все запахи, которые я излучала, и которые источала моя кожа и волосы. Все, что я выдыхала, частицы пота, эпителия, чешуйки волос — все вернулось обратно! Не осталось ничего, что можно было взять для сравнения или образца.

— Вот так, — довольная, я тронула руку подруги, заставляя очнуться. — У нас гости. Не стоит заставлять их ждать дольше положенного.

Белый кит танцевал на волнах. Деревянные подметки дзори тихо щелкали в гробовой тишине, когда я шла по тропинке, выложенной гравием. Думаю, в движеньях человека может таиться не меньше гармонии, чем у пришельца. Пусть смотрят. Мой кит по-настоящему красив.

Рара Ла, да? Ты по-настоящему прекрасна. Сложно не восхищаться и не преклоняться перед таким совершенством. Если бы я была художником, то рисовала бы ее портреты. Будь я мужчиной, влюбилась бы с первого взгляда, раз и навсегда. Есть такие роковые женщины. Это понимаешь сразу, чтоит их увидеть.

Однако Белому киту недосуг заниматься высокими материями. Время у него течет иначе, чутье обостряется, и восприятие становится нереально четким. Теперь видно, что она удивлена и растеряна. Прежнюю самоуверенность как ветром сдуло. И на луне есть пятна, как говорят.

Здесь нет луны. У Фрейи спутников нет; как же она одинока…

— Хельга, что с тобой? — Гудрун шла следом, с тревогой поглядывая на меня.

— Переведи, — обернувшись, сказала я. — Рара Ла сейчас с Хаоли Этти. Думаю, это принадлежит ей по праву.

"Одежда" посла, подарок на день рождения, камнем лежала на ладони. Эйтэ Ла, который понял меня без перевода благодаря своему животному-симбионту, был удивлен. Пришелец наконец обратил на меня внимание. Он видел меня! До этого я была ничем не примечательной зверушкой, а теперь он вдруг заинтересовался.

Тошио был в ярости и с трудом сдерживался, чтобы не взорваться перед гостями. Он переводил взгляд с Гудрун на меня. Министр не вник до конца в суть происходящего, но он отлично понимал, что назревал дипломатический скандал.

— Хельга! — вскрикнула подруга. — Ты что творишь?

— Верь мне. Просто переведи.

Она послушалась.

— Добавь еще, — попросила я. — Животное вернуть дарителю, чтобы он сам отдал ей, или я могу сразу передать его?

Гудрун перевела и это. Хаоли Этти передернул плечами, но я не заметила, чтобы его это как-то затронуло. Он сохранял спокойствие.

— Как вас зовут? — вдруг спросил Эйтэ Ла. — Вы больше не "трофей"?

Гудрун резко выдохнула сквозь зубы. Я снова посмотрела на нее. Никогда не смогу забыть взгляд подруги. Кит выпрыгивает из океана вечного познания и снова в него ныряет. Теперь я понимаю, почему она меня ударила. Правда ранит больше всего.

Мужчина сделал ее слабой. Неуверенность и неопределенность, умело замаскированные, все-таки нашли выход. Этот эрг был особенным только для нее, а на деле точно такой же, как и все остальные, а я — ценный "трофей". Одним больше, одним меньше. Кого волнует, что мы чувствуем? У них женщины, похоже, этим не озадачивались.

Больше трофеев, больше силы, власти, преимуществ? Больше амбиций. Нельзя быть таким жадным.

— Я обязана отвечать? — в голосе ровно столько насмешки, чтобы он понял.

Запахов нет, иначе он не поймет. Надо изобразить хоть что-то, сделать вид. Как там они говорят: "Мое приоритетное право"? Хорошо. Мой кит никому ничего не должен. Только морю и волнам, волнам и морю.

"Волны на море весной

Весь день напролет

Вверх-вниз, вверх-вниз".

И я на этих волнах. Снова и снова… Этого языка он не знает и не узнает, пока не вручит медальон кому-то из нихонцев и не заберет обратно полный знаний. Веер щелкает и растворяется в воздухе, чтобы соткаться снова. Пожалуй, пора оставить этих людей, да и нелюдей тоже. Белому киту надоело быть игрушкой. Неважно, чьей именно: эргов или людей.

— Хельга… Доктор Рагнарссен, что вы себе позволяете! — попытался вмешаться Тошио, и пришельцы уставились на него, как на полного идиота.

Штатный ксенолог из команды уже что-то шептал на ухо министру. Он не смел диктовать мне, что делать. Только предлагать и направлять, защищать и ухаживать. Кит снова нырнул, и откуда-то пришло это знание. Я снова щелкнула веером. Этот — из китового уса, кошачьей поступи, из костей, которые надо собрать. "Одежда" Эши Этти все еще была со мной. Пожалуй, оставлю. Он здесь ни при чем.

— Цуда-сан, не стоит так беспокоиться, — кивнула я, не удостоив поклона. — Наши гости все понимают, не так ли?

Я повернулась к послу. Два кита больше никогда в жизни не поплывут вместе.

— Благодарю вас за помощь и спасение Фрейи, господин посол, — я церемонно поклонилась. — Ваши заслуги просто неоценимы. Я всегда буду помнить об этом.

Гудрун продублировала. Что-то шевельнулось у него на лице. Кажется, Хаоли Этти начал осознавать, что происходит.

— Вы принимаете? — спросила я, возвращая дар.

Едва ли он сейчас понимал все, что я говорила, но жест не допускал двойного толкования. Возьми. Забери обратно. Мне это больше не нужно.

Это был конец.