Когда техника была проверена, запасы пополнены, а личный состав на местах, корабли его величества Харальда XVII были готовы тронуться в путь. Пришельцы тоже готовились в поход. Накануне я узнала, что Эши Этти улетает вместе с ними.

— Хельга, — радостно сообщил он за завтраком. — Мы летим на охоту.

— Мы?

Ну не я же с ним вместе, в самом деле!

— Эрги и люди, — ответил он.

Вот и все. Они улетают, и мое беззаботное существование заканчивается. Теперь меня начнет доставать Санитарная инспекция и люди Тошио. О, боги и богини, за что мне все это?!

"За все приходится платить, Хельга".

За любовь. Но в первую очередь — за порочную связь с пришельцами. Оставалось только порадоваться за этого мужчину. Ему нравилось то, что сейчас затевалось. Вон как блестят глаза. За завтраком наворачивает, восполняя потери. Он повел носом, как зверь, и я подвинула ближе к нему мисочку с соленьями. Посмотрел вопросительно. Ладно, ладно… Палочками взяла немного и положила сверху на его пресный рис. Эши был доволен.

Эрг предвкушал предстоящее развлечение, а ведь это война. Мужчины везде одинаковы, особенно военные.

— Ну, желаю хорошей охоты, — сухо напутствовала я, отложив палочки. — Не боитесь?

Он покачал головой. Глупый вопрос. Конечно, нет! Он только белозубо улыбнулся, а потом снова стал серьезным и собранным, как обычно. После того, как доел, встал с места и присел на пол у моих ног. Когда он так себя вел, сразу становилось ясно, что он не человек, несмотря на внешность. Недавно я его подстригла, и мне вдруг снова захотелось провести рукой по его голове, как тогда. Но это не Шейд, чтобы гладить. Тут творятся другие дела, для взрослых.

Он долго не решался, но все же попросил:

— Образец?

Я поперхнулась. Скорее всего, я неверно поняла, и речь идет о еде. Он это очень любил, и все мои объедки — его.

— Образец?! — воскликнула я. — Какой образец?

Эши Этти коснулся моей руки и провел по ней ладонью, остановившись у локтя.

— Образец, пожалуйста.

Руку ему отдать? Не думаю, что я в состоянии отсечь достаточно большой кусок, который бы устроил этого мужчину. Эрг хотел "трофей" целиком, с руками, ногами, сердцем, потрохами и всем, что еще прилагается. При его касании у меня по коже пробежали мурашки, но совсем не от страха. Жаль, что тут нет Гудрун, чтобы объяснить, что к чему. В объяснениях нуждалась не только я, но и эрг. Я только догадывалась, что к чему. Наверное, он хочет чего-то напоследок, раз мы больше не увидимся, какой-нибудь сувенир на память.

Мне вдруг в голову пришла одна мысль.

— Сейчас!

Я осмотрелась. Ну, где же это? Ах, вот. Нож для фруктов вполне подойдет. Я сорвала с волос резинку, выбрала прядь в самой глубине и полоснула лезвием, срезая ее у самой кожи. Кажется, так дамы сердца провожали рыцарей в поход? Надо было дать свой портрет в медальоне или прядь волос, чтобы она напоминала о возлюбленной. Я протянула ему огненный завиток, и мужчина просиял.

— Достаточно?

— Да. Спасибо, Хельга.

Ему нравилось произносить мое имя, и оно как-то иначе звучало у него на устах. В эти моменты я чувствовала себя особенной, не такой, как все. Мне было неловко оттого, что я ничего не могла дать взамен. Сейчас я была пуста. Впрочем, опустошение последних дней я воспринимала как благо. Доктор называл это изоляцией аффекта и вытеснением, а я — подарком свыше.

— Не за что, — бросила я.

Волосы легко отрастают. Могу я попросить его об ответном даре? Вот только не знаю, сможет ли он исполнить мое желание. Эши сам сказал, что убьет Хаоли при первой же возможности, если будет война. Правда, обстоятельства с тех пор несколько переменились. Однако я все-таки попросила:

— Эши, присмотрите за послом. Пожалуйста.

— Да, Хельга, — без колебаний ответил он. — Хорошо.

— Спасибо.

Эти льдисто-голубые глаза никогда не солгут. Он не играет в человека, Эши — это Эши. Если он обещал, что сделает, я в это верила. Что за ужасную вещь я сейчас для себя попросила? Отправиться за три моря и принести голову дракона? Я порывисто нагнулась и заставила его встать. Вскочила сама, неловко уронив стул.

— Простите.

— Все хорошо, Хельга, — обнял он меня и поддержал. — Все хорошо.

Я тоже прильнула на мгновение и тут же отпустила. Все-таки это не настолько братское объятие, чтоб задержать его хоть ненадолго. Он меня смущал.

* * *

Задумав жертвоприношение, я съездила на священное место, где на поверхность выходил каменный наплыв, похожий на присевшего великана. Старые камни не врут. Они делают вид, что спят, но все видят и слышат.

Здесь нельзя было использовать транспорт, чтобы не повредить растительность, особенно мхи и лишайники. Флаер слишком тяжелый, чтобы его вынесла эта хрупкая, сдержанная красота. Поэтому мы приземлились неподалеку, вылезли и пошли пешком. Эши отказался отпустить меня одну, а Шейда я взяла на природу, чтобы он побегал. Ездовые собаки в этом нуждаются.

Вездесущие сопровождающие приземлились поодаль. Две точки, едва видимые у горизонта — это чужие флаеры. Я надеялась, что они не полезут за нами и будут наблюдать на расстоянии. Если попробуют приблизиться и помешать обряду, попрошу Эши пострелять из этой его грозной штуки. Кстати, а что именно она делает? Сжигает, как плазмоган, или что-то еще?

"Опять ты не о том думаешь, Хельга".

— Где мы? — спросил эрг.

— В особом месте, — обвела я рукой вокруг.

— Особом?

— Скоро узнаете.

Он что-то проворчал под нос, вроде бы "скорокактолькотаксразу", и дальше на родном языке. Я фыркнула, но тут же сделала серьезный вид, настраиваясь на нужный лад. Боги не терпят пренебрежения.

Все вокруг было покрыто сухим и ломким прошлогодним вереском. Летом он нежно-розовый, как рассветный отблеск, но сейчас бледный и палевый. Местами все поросло низкой, чахлой растительностью и голыми деревцами. Небо было на удивление чистым, чуть тронутым легкими полосками перистых облаков. Обычно ранней весной дождливо и ветрено. Но сегодня погода была как на заказ!

Под ногами чавкало, пока мы не добралась до голого камня. Шейд весь извазюкался в грязи, но ему это, похоже, нравилось.

— Вот поросенок!

— Поросенок? — эхом переспросил Эши.

— Такое животное, — пояснила я.

— Шейд — собака.

— Точно!

Эрг приподнял брови, но больше спрашивать не стал. Пес весело потрусил вперед и обогнал нас с эрргом, оглашая окрестности звонким лаем. Когда мы нагнали пса, он встряхнулся, забрызгав все вокруг грязью.

— Шейд! — прикрикнула я. — Фу, нельзя. Плохой, плохой пес.

Будто специально ждал, когда мы подойдем! Он вывалил язык и улыбнулся от уха до уха, а потом вскочил и помчался дальше, время от времени оглядываясь на нас. Я взбиралась на гору, мысленно похвалив себя за правильный выбор походного снаряжения. Пришелец шел следом. Когда я споткнулась, Эши меня поддержал, иначе бы я кубарем полетела вниз по склону. Пожалуй, его общество оказалось полезным. Псу тоже не единожды понадобилась помощь, иначе бы он не влез наверх.

За спиной в переноске, почуяв неладное, билась и кудахтала птица. Пес был сильно заинтригован звуками, раздающимися из сумки. Он потыкался носом и гавкнул, птица затрепыхалась. Я отогнала собаку. Эта добыча не для нее.

— Сидеть, — велела я, указав Шейду место.

Эши Этти тоже проявлял интерес, причем с самого начала, когда я привезла птицу домой и погрузила в багажный отсек. Я не стала ничего объяснять, сказала — потом. Но он точно так же, как собака, принюхивался и прислушивался. Бросив на землю термоизолирующую подложку, я жестом указала, что можно располагаться.

Эрг уселся и стал наблюдать за приготовлениями. Пес устроился рядом и тоже ждал, повиливая хвостом. Бросив на землю брикеты из хвороста и опилок, я подожгла их термо-таблеткой. Огонь быстро занялся.

— Это?

— Огонь.

— Это? — теперь эрг указал на стружки.

— Дерево.

— Кусок дерева?

Я кивнула. Он до этого видел только живые растения, так что я не удивилась вопросу. Мужчина нагнулся и выудил кусочек прямо из костра. Я шлепнула ему по руке:

— Положите обратно.

Это огонь богов, а не "образцы". Ничего личного. Вернемся домой, и подарю целый брикет. Кто-то предпочитает кредиты, кто-то власть, а эрг думал только об одном. Ну, или не только… При этой мысли я смутилась.

— Ваше приоритетное право, — нехотя согласился он.

— Сейчас мы будем кормить, — сказала я.

Это он точно должен понять.

— Кого? — удивился он, ведь вокруг никого, кроме нас, не было.

Я не ответила. Накануне я купила в питомнике живую курицу и охотничью лицензию, опустошив четверть своего банковского счета. Клонированное мясо и кровь тут не годились.

— Животное?

— Курица, Эши, курица. Тихо!

Он заткнулся, хотя ему было очень, очень интересно. Чувствуя себя дикаркой, я делала то же, что и мои предки тысячи лет назад. К счастью, медицинские навыки тут вполне сгодились, и все прошло быстро и четко. Нож — старинный, побывавший в деле, был из коллекции отца. Птичья кровь обагрила камень.

Окровавленные пальцы замерли, когда я решала, какую руну начертать: тейваз, подобную стреле, руну войны и победы, или ансуз — божественную волю. В голове было пусто.

Пустота. Пробел. Ноль. Начало и конец. Кусающий себя за хвост Мировой змей. Состояние между да и нет… Буддийское "Му", когда мир есть или его нет, он замирает на пороге вероятностного шторма, в центре бури, и ждет, куда повернут события. Не-живой и не-мертвый кот давно почившего ученого застыл в вечности. Развилка не создана, будущее не определено, все еще зыбкое и колеблющееся, как это пламя.

Ничего не нужно!

Пустая руна — вот решение. Та, которой не существует… еще не существует. Надо просто положиться на волю богов.

Я надрезала себе руку и пролила немного человеческой крови, попросив богов принять подношение. "Одежда" попыталась залечить рану, но я не позволила, мысленно дав команду не трогать это место. Пусть заживает само.

В разведенном жертвенном огне уже сгорала птичья тушка, оставляя голый остов. Я плеснула вином из старинного кубка, задабривая Отца воинов. Глотая слюну, я сидела рядом и жалела, что не поела до поездки. Однако перед жертвоприношением следовало поститься. Наверное, смысл еще и в этом? Ты отдаешь богам то, что хочешь, то, что дорого достается, и надеешься, что дым донесет твои мольбы до небесных чертогов. Они принимаю дар, но не мену. С богами не торгуются. Если им придутся по душе слова и подношение, они рассудят по справедливости. Пришельцу тоже пришлось отказаться от "образцов". Это хорошо.

— Пожалуйста, — сказала я. — Ратей отца просим о милости…

Будь советчик добрый

Вечного сиянья.

В дом ветров вздымаясь

Воронов отрада,

Чайки злобы родич

Передать дыханье

Липы лука просит

Стать змеи убийцей.

Пусть лед битвы пляшет!

Я молниеносно, пока мужчина не успел опомниться, уколола кончиком ножа руку Эши и капнула его кровью на землю. Он отдернул ладонь и вопросительно посмотрел на меня. Но мне нечего было сказать.

Виса сложена. Высший, подари им победу! Пусть эрги и люди вернутся живыми и с богатой добычей. Пусть эта война скрепит наш союз — вот что хотела сказать я.

В небе вдруг грянул гром, хотя грозы не ожидалось. Я вздрогнула и вскочила с места. Эши тоже, озираясь вокруг в поисках врага. Шейд подскочил и залаял в пустые, без единого облачка небеса. Что это было? Кто-то скажет, что атмосферные возмущения, вызванные терраформированием. Но я не верила в такие совпадения.

Мой голос был услышан.

* * *

Мы прощались. Сегодня Эши Этти навсегда покидал наш дом. Шел редкий косой дождь, промозглый и холодный, что не способствовало хорошему настроению. Проводы — то еще удовольствие! Мама собрала для эрга бенто, хотя я просила ее не делать этого.

— Нельзя его кормить, — увещевала я. — У них совсем другие обычаи.

— Как и у нас, — спокойно ответила она. — Пожалуй, отпустить без угощения не слишком хорошо. И потом…

— Что?

— Дедушка тебе не говорил? Ты ознакомилась с семейным архивом?

— При чем здесь это? — удивилась я резкой смене темы.

— Просто я знаю, что лучше для моей дочери, — сказала мама.

— Знаешь?

— Сейчас как раз тот случай. Некоторые события надо подтолкнуть. Потом поймешь.

— События?

Она не ответила. Хм… Странный разговор. Эши Этти вместе с Шейдом еще не вернулись с традиционной утренней пробежки, и мы с мамой могли поспорить без свидетелей. Однако у меня пропало всякое желание делать это.

Мама нагнулась над столом, складывая в коробочки остатки утренней трапезы и укладывая их друг на друга. Нежные руки работали. Веки были полуопущены, потому что она смотрела на стол, а не на меня. Иссиня-черные волосы с еле заметной проседью она убрала в узел, чтобы не мешали. Даже такая, без прикрас, она у меня красавица. Если эрг позарится — ему не жить! Я предприняла последнюю попытку ее образумить.

— Мам! — я принялась помогать. — Неужели отец тебе не рассказывал? Это опасно.

— Рассказывал, конечно, — кивнула она, невозмутимо продолжая делать дело. — Но пока ничего не случилось.

Мама дергала тигра за усы. Она так решила, значит, видит в этом смысл. Иногда ее действия были лишены всякой логики, но почему-то очень важны для нее. Дедушка в таких случаях предоставлял ей полную свободу действий. В конечном итоге она оказывалась права.

Потный эрг ввалился в прихожую под лай лайки-хаски. Шейд подскочил ко мне и начал тыкаться мне мордой в колени, сообщая, что он дома.

— Вуф!

— Кыш, — сказала мама. — Убери собаку. У него лапы грязные.

Где еда — там стерильная чистота. Еще один из пунктиков мамы, с которым я не спорила. Я дала домашнему ИскИну задание прибрать на полу, увела собаку во двор и помыла из шланга лапы. Потом дала команду сидеть смирно, пока похожий на блюдце робо-уборщик, перебирая мягкими щетинками, торчащими из-под корпуса, чистил конечности Шейда. Тот протестующее порыкивал, но терпел. В конце он все же отомстил, перевернув лапой эту штуку. Робот запищал, покрутился и укатил под дом.

— Хельга! — окликнул меня пришелец. — Я уезжаю.

— Знаю.

— Я уезжаю сегодня, — уточнил он, поглядывая на меня с непонятным выражением лица.

— Угу-м…

С собакой закончили, пора домой. Кому охота стоять под дождем? Точно не Шейду. Он пулей пронесся внутрь. Эщи пропустил меня в дом, чему научился у отца. Хорошие манеры! Похвально. Раньше он так не делал, потому что это не в их обычаях.

— Я уезжаю на охоту, — сказал мужчина.

— Вы это говорили, — ответила я. — Помочь вам собраться?

Я хотела съязвить, но он в силу языкового барьера воспринял всерьез и кивнул. О, боги и богини! Помочь ему собрать вещи? Перебьется. Да и пожитки все у него в посольстве Эрг-ласси.

— Идите в душ, Эши. Вам это необходимо.

Это было мое приоритетное право, и я им без зазрения совести воспользовалась. Он ушел, а я вернулась в гостиную. Когда эрг, уже чистый и одетый в свою повседневную одежду, спустился вниз, я пошла на кухню и взяла у мамы готовое бенто.

— Вот, это вам, — сказала я. — Мы с мамой собрали в дорогу.

Эрг принюхался.

— Еда? — удивился он. — Мать моего "трофея"?

Я кивнула. Он был доволен, как никогда, и что-то сказал по-своему. Эх, жаль, что я не понимаю! Гудрун бы сюда на минутку.

— Это ничего не значит, — на всякий случай добавила я.

Словно конфетку отобрала у ребенка. Примерно так.

"Да, Хельга, ты можешь собой гордиться!"

* * *

Флаер из посольства уже ждал возле дома. Рядом было уже привычное сопровождение из Санитарной полиции и военных. Три машины с трудом разместились на небольшой парковочной зоне.

— Прощайте, Эши.

Я вышла вслед за ним во двор, чтобы проводить. Надеюсь, мы больше не увидимся. Даже смутное сожаление этому не помеха. Это просто привычка к обществу, только и всего. Я уже хотела отвернуться, не дожидаясь его отлета, когда он перехватил меня за запястье.

Тело среагировало само быстрее разума. Это был классический захват и комбинация ирими, и я плавно, не сопротивляясь, ушла за спину мужчины. Но бросок не прошел, потому что Эши двигался по той же траектории, мягко, как зверь, и не сопротивляясь. Мы развернулись, как два танцора танго, не размыкая объятий. У меня даже не сбилось дыхание, так быстро все произошло.

— Поединок? — улыбнулся Эши Этти и уставился на меня своими бледными глазами. — Мало времени.

Принюхиваясь, он резко втянул носом воздух. Я отвела взгляд первой и уставилась на его шею. Под светлой кожей шевельнулся кадык, когда он сглотнул.

— Какой… поединок?

— Потом продолжим, — довольно сказал он и вдруг поцеловал меня.

Этот невозможный мужчина просто коснулся, поцеловал без языка, одними губами, будто пробуя и примериваясь. Я ошеломленно замерла. Руки у меня упали. Еще мгновение, и он отпустил меня. Эши перехватил инициативу, и ему это нравилось.

Он развернулся и легкой походкой зашагал к флаеру, к своим сородичам и людям, которые с интересом наблюдали за развитием событий. В лицо плеснуло жаром. Я не помнила себя со стыда.

"Проклятье!"

* * *

Реквием Верди, пожалуй, лучше всего подходил для того, что происходило. Новостная трансляция "Фрейя корп" в этот раз шла под музыку. Может быть, потому, что зрелище смонтировали из уже отснятых кусков.

"Нагльфар" и "Скидбладнир" не могли прыгнуть в другую звездную систему, поскольку не имели скачковых двигателей Рингера. Только если через гиперврата, но они все еще заблокированы. Поэтому корабли оставались тут и охраняли. Они слаженно переместились ближе к Фрейе, как только корабли эргов отошли от планеты.

Наши скачковые суда, конфискованные у торговцев, стартовали под сопровождением. Чрево их полно челноков, оружия и солдат. Эрги смогут защитить эти лишенные брони суденышки. Пока мы только предполагали, с чем придется столкнуться. Это могла быть колония или рой на астероидах, если исходить из того, что хэсси — раса космических кочевников. Хуже, если они с планеты, ведь тогда придется разнести ее на кусочки.

С одной стороны палило солнце, и даже светофильтры пасовали перед этой адской белизной, превращая ее в кровавые всполохи. Корабли эргов, угольно-черные и покрытые странными выростами, блестели с освещенной стороны, а теневая терялась, утопая во мраке. Человеческие суда выделялись на их фоне, такие мелкие и яркие, горящие отраженным светом.

С другой стороны туманно мерцали инверсионные следы и газопылевое облако, оставшееся после разгрома хэсси. Казалось, пудрой припорошили черную бумагу, или собиралась снежная буря. Была иллюзия, что это совсем рядом, но я-то знала: это на окраине нашей системы.

Выстроившись в ряд, чтобы маршевые двигатели не вызывали помех, корабли уходили в далекое плавание… Удалившись на достаточное расстояние от светила, они включали гипердвигатели и один за другим исчезали из вида.

Вот и все.

* * *

Эрги улетели, но часть охраны и дамы из эрг-ласси остались. Гудрун разъяснила некоторые моменты. "Мать трофея", Нагато Аюми, одобрила отношения и воодушевила Эши Этти продолжать свои поползновения в мою сторону.

— Ох, Хельга, — смеялась над нами подруга. — Это бесподобно. Надо записать!

— Не вздумай!

Ну, мама… Заварила кашу.

— Ну, я без имен, — утешила Гудрун. — Но это точно войдет в мою диссертацию. А теперь рассказывай, с чего все началось. Я хочу знать.

Она выбила из меня признание и вытянула все подробности, а потом разродилась поразительным выводом. Эши Этти влюбился, или, как они выражаются, "начал охоту" в тот самый миг, когда увидел меня на станции. Любовь с первого взгляда! Троллячье дерьмо.

— Спарринг с десантником, — поразилась я. — И это все?

— Этого достаточно, — ответила она. — Самка, прекрасная и недоступная, переборчивая, во время поединка победила самца. Что еще нужно, чтобы воспламенить чувства?

— Чувства? — фыркнула я. — Скорее, инстинкты.

— Ну, ладно. Ты права. Основной инстинкт. Он захотел спариваться, как и все молодые, полные сил самцы "второго периода".

У меня не было слов. Кошмар! Сколько ни сиди в "лотосе", мудрее я не стану. Ковер подо мной мягкий, как шкура неведомого зверя. Так и тянет прилечь и уснуть, но нельзя. Кофе мне! Скоро он из ушей польется. Пусть. Я сегодня выкроила время, чтобы встретиться с Гудрун, и это опять вылилось в ночные посиделки.

Сначала она протащила меня по всем дорогим столичным магазинам, придирчиво выбирая одежду и обувь. Даже меня уговорила кое-что купить! От изысканных духов с Терра Нуэва и Фрейра она с сожалением отказалась: нельзя. Эрги не поймут, зачем она ими поливается. У меня уже гудели ноги, и я начала жаловаться, когда подруга предложила посетить SPA при отеле, где мы приятно провели время и расстались с кучей кредитов.

— Не переживай! — утешила она, нежась под бурлящими струями минеральной воды в ванне. — За мой счет. Эйтэ Ла оставил свой универсальный кредит, так что пользуемся.

— Ух ты! Почему раньше не сказала?

Чистая вода — настоящая драгоценность, а уж понежиться в ней двойное удовольствие.

— Лучше не злоупотреблять. Сейчас кризис и все такое, бла-бла-бла…

Конечно, это не горячие источники в анклаве Нихон, но все равно мне понравилось. Ноги сказали "спасибо" и снова стали легкими, как утром.

Так мы и зависли в отеле, сняв там номер и заказав еду. Гудрун заняла всю кровать, вытеснив меня на ковер, и заканчивала статью в научную колонку "Вестника Фрейя корп", а я рассказывала. Она не глядя отвечала. Но вот сейчас она наконец соизволила поднять на меня глаза.

— Непонятно только, почему он так себя вел на станции, — задумчиво произнесла я.

— Как так?

Следил, вел себя как высокомерный сноб и настоящий ублюдок с расовыми предрассудками. Говорил, что я дочь врага. В общем, сделал все, чтобы меня оттолкнуть. Влюбленные в моем понимании так себя не ведут. Гудрун и тут разложила все по полочкам. Эши Этти не принимал свои чувства к "низшему существу" и злился на себя. А потом уже было поздно налаживать отношения, и он решился на поединок.

— М-да…

Как все запущено. Я не док, чтобы дымить и жевать всякую дрянь, и пить не умею, но сейчас мне как никогда хотелось напиться. Гудрун, придвинувшись ближе, ударила меня по голове подушкой.

— Ну-ка, хватит!

Я вскочила, ухватила другую и дала сдачи. Мы дрались подушками, как в детстве, которого у нас не было. Потом, запыхавшись, она легла, облокотившись на локти, и стала серьезной. Вблизи стало заметно, что она устала. Даже процедуры помогли. Если женщина ничем не мажется, сразу видно, что губы потрескались, а вокруг глаз залегли тени. Длинные ресницы тоже отбрасывали тень. А на скулах по контрасту — нежный румянец. Какая-то чахоточная, болезненная красота!

— Не принимай близко к сердцу, — сказала она. — Они того не стоят.

— Почему? — удивилась я. — Гудрун, что случилось?

— Ничего. Давай спать.

* * *

Подруга приняла приглашение моих родителей и съездила в гости. Они всегда были ей рады, так же как и она. Полная взаимность. Своих родителей она навестила чуть раньше, но помалкивала, как все прошло.

Я знала ее мать. Она руководила юридическим департаментом в Министерстве иностранных дел и мечтала, чтобы дочь пошла по ее стопам. Отец тоже был юристом. А Гудрун пошла наперекор, выбрав свой путь, чем их сильно огорчила. Разочарование и неоправданные ожидания сделали их отношения еще более натянутыми.

Мечтая о такой сестре, я подозревала, что она втайне завидует и хочет таких же родителей, как у меня. Но не судьба…

Единственной отдушиной была бы ее встреча с бабушкой Таньей из анклава Рюсиск, но не судьба.

— Большой Мальчик снова начал извергаться, — объяснила Гудрун. — Воздушные общения с Западным континентом пока закрыты. Придется по атмосферному лифту выйти в космос и спуститься уже там. Никто мне это не оплатит.

— А как же…

Я имела в виду универсальный кредит и тут же сама сообразила, что сморозила глупость. Если на мелкие траты власти еще могли закрыть глаза, то таких крупных никто не мог допустить. Эйтэ Ла слишком далеко, чтобы помочь.

— Значит, вы не увидитесь, — констатировала я.

Она кивнула, понимая меня без слов.

* * *

Коммуникатор, конечно, штука хорошая, но он после смерти или по требованию суда мог быть передан властям. Я, конечно, не торопилась на тот свет, но кто знает? В жизни всякое бывает. А жизнь моя в последнее время на редкость непредсказуема. Кроме того, Служба безопасности могла получить при необходимости доступ.

Была у меня мысль уничтожить физический носитель. Эта штука настолько надежна, что выдержит погружение на глубину и вакуум, резкие перепады давления и температур, однако и она не вечна. Вариант прямого попадания из плазмогана я не рассматривала. Где гарантия, что взамен мне не дадут другой, нашпигованный следящими устройствами и "закладками"?

Гудрун сказала, что кроме этих эпизодов не было ничего существенного, и я ей верила. Не желая смотреть все, я стерла запись. Все восемь месяцев мне не осилить, да и незачем; главное я уже видела. Папа дал универсальный электронный "ключ" для окончательного удаления файлов. Хорошо, когда есть отец с такими связями.

Конечно же, его в космос не допустили. Улафа тоже. После всего, что случилось, он были прикован к планете. Я решила встретиться наедине и кое-что сказать.

"Напутствие, вот что это такое, Хельга".

Он заказа не делал, так как я нагрянула без предупреждения. Был он в одних полотняных брюках и на босу ногу. Синяки и ссадины почти сошли, но грудь все так же туго перебинтована. Значит, сломанные ребра еще не срослись. Улаф еще не совсем проснулся, но обрадовался моему визиту.

— Хельга! Рад тебя видеть.

— Рад?

— Прости.

Не за что прощать. Все позади.

— Проходи, — он впустил меня внутрь и предложил кофе.

Я присела на барный стул, а он насыпал эрзац в чашку и залил кипятком.

— Нет, спасибо, — сказала я. — У тебя ведь только одна чашка, я помню.

— Заведу вторую специально для тебя.

Он улыбнулся и поморщился, когда край губ треснул и снова начал кровоточить. Я точно так же поморщилась при виде этого. Он заметил.

— Я ненадолго, — решила прояснить я. — Просто хотела кое-что спросить.

Он развернулся, ожидая ответа.

— Почему ты не согласился на нейронную изоляцию?

Всегда хотела это знать. Он мог согласиться, ведь ему наверняка предлагали. Свои воспоминания становятся далекими и отстраненными, фрагментарными, как после просмотра кинофильма. Конечно, при желании он всегда мог просмотреть запись с накопителя, но таких сильных эмоций, как при реальных переживаниях, он бы уже не испытывал. Мы то, что мы помним, не так ли?

— Это было ошибкой, — ответил он. — Я тогда был не в себе. Прости.

"Прости". Прости?! И это все??? Ублюдок. Я ударила, раз и еще. Мужчина не сопротивлялся, принимая заслуженные удары. Горячий кофе плеснул, и обжегшийся Улаф зашипел. Нет, ничего не в прошлом, хоть я и пыталась себя в этом убедить. Все самообман, прав был док. Но, странное дело, после этой вспышки мне стало легче.

— Как ты мог? Как — ты — мог?!!

— Прости меня. Прости.

Он утешал меня, но повод был другой. В этот раз все иначе. Никто не зализывает раны, но кто исцелит рубцы и шрамы? Он был теплый, сильный, такой близкий и родной, что захотелось плакать. Большие сильные мужчины должны защищать и оберегать. Они не должны причинять боль.

— Если ты встретишь женщину, Улаф, — сказала я, отодвинувшись и глядя ему в глаза. — Если ты ее хоть пальцем тронешь, клянусь, я себя убью своими собственными руками. Выдерну твою начинку по кусочку, как эрги.

— Хорошо.

Он развел руки в стороны, сдаваясь. Он не прав, я права. От этого стало только хуже.

— И ты сходишь на коррекцию, черт тебя возьми.

— Мозги сжечь, — проворчал он. — Да нет никого у меня.

— Ты не можешь вечно быть один, — сказала я.

— Не в этой жизни.

— Это ты сейчас так говоришь.

Я-то знала, что жизнь долгая, а еще очень, очень непредсказуемая.

* * *

Вот и поговорили. Не знаю, захочу ли я когда-нибудь снова с ним увидеться. Отец, кажется, только "за", но не я. Я устала ото всех. Мама выразилась проще:

— У тебя сезонная депрессия.

Вполне возможно. Помогла бы смена обстановки, но я опасалась уезжать далеко от отца. У нас, конечно, не старая Терра, но все возможно. Ради науки и безопасности с человеком могли сотворить страшные вещи. Даже король не всегда мог этому воспрепятствовать. Люди — самые кровожадные твари на свете, которые пожирают себе подобных. Животные намного лучше.

Эрги — не люди, они честнее, чем мы. Если они хотели "трофей", то так и говорили. Пришельцы дрались и выясняли отношения, когда считали нужным. В некотором роде я их уважала за это и немного завидовала.

Корабли ушли в рейс две недели назад, и я уже беспокоилась, как они там. Они победили? Хэсси разгромлены или скрылись? С чем вернутся эрги и люди?

"Со щитом иль на щите?"

Я снова подала заявку на общественные работы по калибровке атмосферных датчиков. До этого я просилась на работу в столичной клинике, но допуск мне не дали. Все. Я пария, чего и следовало ожидать. После контакта с пришельцами медицинская лицензия была приостановлена, и даже связи отца не помогли.

Я скучала. Расстояние лечит, как и время, хотя его прошло не так много. Когда они за сотни парсеков от меня, я думаю о них.

"Хаоли…" Нет, это имя больше никогда не назову, ни вслух, ни в мыслях.

"Эши…" Пусть оба останутся живы.

Боги и богини, разве я многого прошу?