Зимин связался со своим поверенным, заручился поддержкой юристов в Питере, перепоручил им это дело и отправился восвояси. Хотя ему было сказано, что, скорее всего, разок придется явиться для дачи показаний. Если не в Питере, то в Москве. Процедура допускала до суда сбор сведений в письменном виде.
* * *
Телефон выдал трель. Ольга пожалела, что не отключила звук. Казалось, еще секунду назад она сомкнула веки — и опять вставать. Ну, что за идиот названивает в такую рань?
— Алло? — хрипло спросонья спросила она, не посмотрев, кто звонит.
— Я тебя разбудил?
Мирослав? Уже? Ой… Ольга так резко села, что немного закружилась голова. Посмотрела — на часах седьмой час утра.
— Ты там или уже тут? — спросила она.
— Здесь, — засмеялся он. — Открывай давай.
Открыла. Стоит с букетом, лезет с поцелуями и пахнет перегаром. Оброс за два дня щетиной, но легкая небритость ему идет.
— Ты что, пил?
— А что? — усмехнулся он.
Ждет ответа. Очередной тест? Ольга смерила взглядом мужа и решила, что она не в настроении, чтобы ругаться.
— Надеюсь, сегодня не ты за рулем? — только и сказала она.
В конце концов, это не ее печень. А он со своей может делать что угодно, если в меру и здоровье позволяет. Но правила дорожного движения еще никто не отменял.
— Нет, — ответил он.
— Праздновал? — спросила Ольга. — Есть повод?
— А то! — похвастался он. — Ну, ты пустишь меня или нет?
Она отодвинулась, и мужчина вошел в прихожую. Ольга наконец-то проснулась и поняла, что это не сон. Мирослав тут! Приехал. Наверное, сразу после аэропорта поехал к ней, даже не успел привести себя в порядок. И не с пустыми руками. Кроме роз, еще какой-то пакет в другой руке.
Ольга зевнула и поняла, что без кофе расспросы начинать не стоит. Она чмокнула мужа в колючую, как каштан, щеку, забрала букет и пошла на кухню.
— Кофе будешь? Или тебе алкозельцер?
— Это уже было, — махнул он рукой. — Кофе давай.
Он ощутил радость от встречи. Ольга была заспанной и какой-то уютной. На щеках нежный румянец, халат так и норовит раскрыться, демонстрируя то кусочек декольте, то округлое загорелое колено. Кудри со сна стояли дыбом, и ему захотелось запустить в них пальцы. Еще вдруг привиделось, как он наматывает эти волосы на кулак, когда он ее нагнет и…
Но это позже.
Устал, как собака, и не выспался. Они с Громовым почти до часу ночи «квасили» и отмечали победу. Но вообще в меру. Не алкашня же, в самом деле. Потом он перехватил пару часов сна до утреннего рейса, и все.
Жена варила кофе, ставила цветы в белое эмалированное ведерко, которое почему-то заменяло привычную вазу, делала бутерброды с каким-то странным зерновым хлебом и мягким сыром и накрывала на стол. И все это без суеты, как-то спокойно, словно для них это сотое по счету совместное утро. Мирослав полез в сахарницу и обнаружил там коричневый порошок. Попробовал — сладкий. Ладно.
— Тростниковый, — сказала Ольга. — Будешь?
— Я так и понял.
Видел такой сахар в кафешках, только не знал, как называется. Он не фанат.
— Ну, ты допивай, а я пока в душ, — сказала женщина, отставив свою чашку, и повела носом. — Да и тебе не помешает. Но я первая.
Вот и повод вручить подарок.
* * *
В этот раз контрастный душ, нелюбимый, но бодрящий. Ольга наконец осознала, что это не сон. Зимин тут, на ее кухне.
Все-таки немного отвыкла. Вернее, еще не привыкла. Три дня — не срок.
«Бешеной собаке семь верст не крюк».
Успеется еще.
Хм… Розы подарил. Много. Давненько ей букетов не дарили. Тоже, кстати, заблуждение, что красивые женщины утопают в цветах. Исключение, разве что, актрисы.
А что, интересно, в бумажном пакете с ручками? Какие-то покупки? Почему принес с собой? Может, там что-то для нее? Гостинцы из Петербурга? Подарок? Она же как кошка, так бы и сунула нос, чтобы посмотреть. Но пусть он сам.
Женщина вылезла, вытерлась, натерлась миндальным молочком, пригладила волосы и вышла обратно. Так, куда она дела «его» подарок? Во-от… Сейчас вручать будет. Ольга взяла пару чистых полотенец и банную простыню.
— Ау! — заглянула она на кухню.
— Быстро ты.
Она села на свое место и поставила перед мужем подарок.
— Что это? — спросил он.
— Что обещала.
Запах ему понравился. На бритвенный станок он как-то странно посмотрел. Зимин забыл о том разговоре, но теперь понял, что она имела в виду. Кстати говоря:
— Чуть не забыл!
Он поднял с пола свой пакет и протянул жене. Она, мысленно потирая руки от нетерпения, заглянула внутрь. В пакете с символикой сети «хайнманн» оказался набор для лица от «клиник» и аромат той же фирмы.
Мужчина купил все это в последний момент в аэропорту. Еле отбился от продавщицы. Она навязывала какую-то вонючую гадость, но он решил по-своему. Хотя, может, ему так просто показалось с похмелья.
— Ой, спасибо! — улыбнулась Ольга.
От этого легкого, нестойкого аромата с цитрусами у нее никогда не бывало мигрени. Брала однажды, чтобы «носить» на работе и не душить окружающих. В жизни она предпочитала селективы «мансера» или «монталь» с ароматами роз. На коже раскрывались чудно.
Вот что, значит, ему нравится. Будем знать.
Зимин получил заслуженный поцелуй — опять в щеку — новую зубную щетку, и Ольга, сунув ему в руки полотенца, вытолкала мужчину в ванну.
Потом он сидел на ее кухне, замотавшись в простыню, как древний патриций, пил чай и даже немного поприставал для приличия. И спать завалился тоже у нее. Ольга только простыни сменила, и он уже через пять минут дрых без задних ног.
* * *
Ольга оделась и выгуляла соседского пекинеса. Поздоровалась с мальчиками из охраны — на сей раз другими. Они проводили ее до площадки и обратно. Женщина обратила внимание, что в машине Зимина прямо на переднем сиденье, нахохлившись, дремал водитель.
Женщина вернулась, тихо просочилась на кухню, сделала бутерброды из остатков «мужнина» хлеба с сыром, налила кофе в термос и взяла три одноразовых стаканчика. Потом снова спустилась вниз и покормила ребят.
Завтракала рикоттой «с таком», то есть без ничего, душилась новыми духами, смотрела в окно и, прокравшись в комнату, любовалась на тихонько храпящего Зимина. Да уж… Она толкнула его, и мужчина сразу перестал, перевернувшись набок.
— О, боже!
У нее есть муж. Ее муж храпит. К счастью, только когда выпьет. Еще он дарит шикарные букеты и косметику. Ладно, в хозяйстве пригодится. Жаль, нельзя его сейчас использовать по прямому назначению.
Да и нужно ли? Изнутри прорывалась какая-то странная, щемящая нежность, далекая от страсти. Ольга тихонько нагнулась и поцеловала мужа в висок.
— М-м?
— Спи.
* * *
Воскресенье — не повод сачковать. Ольга оставила мужу записку с запасными ключами и поехала на йогу, а потом в супермаркет за продуктами.
Вернулась почти в полдень — Зимин уже проснулся. Он позвонил подрядчику, но тот ничем его не смог порадовать. Опять отговорки. То не так, это не так, у рабочих выходной.
— Так. Если не доделаете до конца недели, будут проблемы, — сказал Зимин и отключился.
Сегодня заедет с ребятами в гости к бригадиру, припугнет и понаблюдает, как это обычно бывает. Последний шанс дает парню. А там как получится. Бабки уже такие вложены, что можно и на счетчик поставить.
Мирослав перезвонил своему человеку, у которого хранился договор, и попросил поднять все документы. Юрисконсульт даже не удивился, хотя воскресенье. Не зря ему Зимин такие деньги платил, чтобы можно было беспокоить в любое время дня и ночи. Договорились встретиться в течение часа в конторе.
— Что-то не так? — спросила Ольга, слыша переговоры на повышенных тонах.
— Все так.
Зимин уже одевался, быстро, как в армии. Он был бодр и как-то подозрительно весел. Даже слишком.
На нее посмотрел одобрительно. Она сегодня дивно хороша в красном трикотажном платье до колен. Поинтересовался, где была, и тоже одобрил. Как представил ее в том самом тренировочном костюме — и пропал.
— Кушать будешь? — спросила Ольга.
— Да.
Она сделала пестрый омлет с луком и перцем. Зимин только так наворачивал. Кофе выпил и стал собираться. В прихожей он вдруг крепко сжал ее в объятиях, и она затихла, затаив дыхание. Он нагнулся к ней, и Ольга потянулась к нему губами. Поцеловал, утопая в ее тепле, прижал к стене и полез ей под платье. Женщина ахнула.
— Жаль, тороплюсь.
Зимин снова поцеловал ее напоследок и ушел.
* * *
Поговорив с юристом, Зимин велел подготовить претензию, а потом вызвал своих бойцов. Все вооружились, дружно погрузились на несколько машин и двинулись по направлению к офису ремонтной фирмы.
Если кто-то думал, что «лихие девяностые» уже позади, и все решается цивилизованными методами, он глубоко заблуждался. Ничего такого Зимин, конечно, не планировал, но попугать уродов надо. Задрало!
* * *
Когда Зимин с бойцами и юристом вошел в офис ремонтной фирмы, то распугал клиентов. Какой-то мужик с женой спешно ретировался.
— Кто?! Лида, я же не велел никого пускать! — вскинулся директор фирмы и тут же осекся, узнав «проблемного» клиента.
Денежный мешок. Занятой, особо не вникал, как там все движется, только позванивал. Не составляло труда заболтать и время потянуть. Всегда отстегивал без вопросов, а тут вдруг явился, и не один.
Поджилки у мужика затряслись. Он лично курировал этот объект, да только средства ушли на другое. Сам квартиру строит, только не с таком престижном месте, как Крылатское.
— День добрый, Михаил Сергеич, — широко улыбнулся Мирослав и по-хозяйски уселся за стол. — Вот, решил сам к вам заехать. Если гора не идет к Магомету, он сам идет к горе.
Юрист приземлился рядом, расстегнул портфель и достал документы. Ребята в кожанках тихо стояли позади, навевая мысли о давно забытом рэкете и «лихих девяностых».
— Да вы… Да я всегда рад, — забормотал директор. — Право, не стоило. Мы уже почти закончили.
— Видел я, как вы закончили, — помрачнел Зимин.
Предварительно они заскочили на объект и обнаружили, что готовность процентов семьдесят, не больше. Юрист вызвал независимых экспертов, чтобы провели оценку качества. Те все зафиксировали. Уложились за два часа. Кое-что надо было переделывать. Остальное просто доделать, чтобы сдать объект.
За это время гнев Зимина немного утих, и он захотел не крови, а результатов. В противном случае они расторгают договор, и пусть платит неустойку. Юрист сказал, что в этом случае ремонтники уйдут в большой минус, так как договор он просматривал перед подписанием и внес необходимые поправки.
— Мирослав Иванович, ну, что же вы, в самом деле? Лида? Лида!!! — нажал он кнопку селектора. — Кофе на троих, пожалуйста.
— Да вы не волнуйтесь так, пожалуйста, — еще больше развеселился Зимин. — Вон, вам сейчас мой юрист все объяснит популярно. А вы сами решайте, что вам лучше.
Таким уродам денег лишиться страшнее, чем ноги переломать. За копейку удавятся. Этот тип людей был Мирославу вполне знаком и привычен. Сам он на них взирал с брезгливостью и пониманием. Он всегда легко расставался с деньгами, но и своего не упускал. Выгодно вкладывал, без сожалений тратил, переводил, спускал на благотворительность, давал в долг и вообще считал, что деньги должны работать на тебя. А не ты должен быть их рабом.
— Ваш кофе, — расставила перед ними чашки секретарша и испуганно выпорхнула из кабинета.
Зимин молча пил и сверлил взглядом директора строительной фирмы. Юрист вещал, показывая заключение экспертов. Под конец он так запугал мужика, что тот чуть в штаны не наложил.
— Ну смотри у меня, Михаил Сергеич, — напоследок напутствовал клиент. — Сроку тебе до пятницы. На выходных хочу въехать. Пусть сутками твоя бригада работает, но чтоб все было.
Уехал уже более-менее успокоенный. Случись все это дет десять назад, разговор был бы другим. То ли время изменилось, то ли он сам.
* * *
Ольга тоскливо размышляла, что завтра на работу.
Не то чтобы она не любила свой родной ЧОП, но начальник сейчас в отпуске, а вместо него исполняющим обязанности остался зам Алексей Ковылев — мужик скользкий и тихий. У них с пресс-секретарем периодически возникали трения по поводу того, как преподносить обществу работу их организации и освещать события в криминальной хронике.
Истинная причина крылась в том, что мужик давно пускал слюни на красивую бабу, а та делала вид, что ничего не замечает.
«Прикинуться сибирским валенком».
Так называла это Ольга, предпочитая не заводить романов на работе и одновременно не желая ссориться с начальством. Даже то, что она встречается с мужчиной, и дело идет к свадьбе, не останавливало Ковылева. Неприятный тип.
Завтра Ольге придется с ним встретиться, чтобы завизировать ряд документов.
— Эх…
Кто бы ее отвлек от этих тягостных мыслей? Может, увидев наконец обручальное кольцо на пальце, Ковылев отстанет? Хочется надеяться. Мирославу лучше не рассказывать об этом. Вроде не ревнивый мужик, но… но… Вдруг он решит проблему своими — читай незаконными — методами? Этого нам не надо.
Зазвонил телефон. Номер был незнакомым. Взять — не взять?
— Алло? — спросила она.
— Ольга, это я, мама.
У Ольги похолодело все внутри. Она присела на кухонный табурет.
— Что тебе нужно? Как ты узнала мой номер?
Столько лет прошло. Они не разговаривали… Лет пятнадцать точно нет. С тех пор, как она добилась права учиться где хочет и сама распоряжаться своей жизнью.
— Нам надо поговорить.
— Не о чем говорить, — ответила дочь и отключилась.
Телефон все звонил и звонил. В конце концов Ольга добавила номер в черный список, чтобы не беспокоили. Сердце колотилось как сумасшедшее. Ее трясло. Она с трудом, как старуха, встала с места, подошла к кулеру и набрала воды. Руки дрожали, как у алкаша со стажем. Стакан выскользнул из рук и разбился. Всю кухню усеяло стеклянное крошево.
— Господи.
Подметать нет сил. Умыться надо.
Холодная вода немного привела ее в чувство. Ольга вытерла лицо, опустила руки под ледяную струю и немного так постояла. Вроде, легче.
Теперь лечь и постараться не думать. Поза покойника — одна из самых полезных асан. Помогает расслабиться. Когда-то, давным-давно юная Ольга Леткова тоже умерла, и появилось нечто качественно иное. Более дерзкое, злое, готовое сопротивляться и биться до конца. Если загнать в угол, приходится показывать зубы.
— Олежка.
Олег Большаков. Ольга и Олег — две половинки одного целого. Капулетти и Монтекки. Они познакомились случайно и не должны были быть вместе. Но судьба распорядилась иначе.
Если бы только душа могла говорить! Но в ответ всегда молчание. Ни снов, ни видений. Его просто не стало, и все. Машина всмятку. Занялось огнем и взорвалось, так что хоронили в закрытом гробу.
Потом она узнала, что все это организовал ее отец. За то, что упустил какой-то выгодный тендер, и они с Большаковым-старшим были на ножах.
«Чума на оба ваши дома».
От резкого звонка в дверь она вздрогнула. Снова заколотилось сердце. Кто это? Неужели мать? Может, и адрес узнала? Долго ли умеючи. Звонок повторился, но она лежала и не могла сдвинуться с места. В замке зашуршал ключ.
— Ольга! Ну, ты чего? Спишь? — услышала она недовольный голос из прихожей.
Зимин! Хорошо. Пусть обнимет ее крепко-крепко, чтобы дух вышибло и косточки хрустнули, и все страхи сразу исчезнут.
Он подошел, на ходу включая свет, и присел на кровать. Ух ты! Ольга бледная, как полотно, и мелко-мелко дрожит. Охрана присматривала, доложили — все спокойно. Что случилось?
— Ну, иди сюда.
Мирослав прижал к себе женщину, и она прильнула, как к последнему островку спокойствия в бурном штормовом море. Он гладил ее по кудрям и дрожащим плечам и ждал, пока сама расскажет, что случилось. Наконец пальцы разжались, выпуская пиджак, и мужчина смог стать.
Он пошел на кухню, чтобы набрать воды, и остановился. Весь пол был усыпан осколками стекла и залит водой. Происходило что-то нехорошее.
Хорошо, что не стал разуваться. Он прошелся, поискал веник с совком и смел осколки в ведро. Может, что-то пропустил. Ладно. Вызовет потом службу по клинингу. Налил еще воды в чистый стакан и вернулся к жене.
— Пей.
— Спасибо.
Ну, вот. Заговорила наконец. Он-то хотел ее порадовать новостями о переезде, а теперь что? Вместо развлекалова в ночном клубе слезы утирать.
— Рассказывай давай, — велел он.
— Не спрашивай.
Не хочет — не надо. Так даже проще. Он вернулся на кухню, положил пустой стакан в раковину и увидел на столе ее смартфон. Ага. Сейчас поглядим, кто его благоверную обидел — бывший жених или родители. Номер был заблокирован, однако во входящих присутствовал, значит, говорила, прежде чем отправить в черный список. Продолжительность звонка меньше минуты.
Он перезвонил в службу безопасности и попросил пробить номерок.
— Кушать хочешь? — спросил он и предложил: — Поехали в ресторан.
Ольга не хотела, но кивнула. Что угодно, лишь бы не оставаться здесь и не думать о прошлом. Он ее свозит в ресторан, потом, наверное, в отель. Уже почти привыкла к такому распорядку.
— Поцелуй меня, — попросила она.
Глаза женщины влажно мерцали в обрамлении слипшихся от слез ресниц.
— Прямо сейчас?
— Угу…
Поцеловал. Сначала дежурно, а потом увлекся, да так, что чуть не плюнул на ресторан и прочие дела. Оказывается, утешать, а потом тр…ть — не такая уж плохая перспектива. Но нет. Пользоваться женской беспомощностью он не привык. Пусть придет к нему сама, а не потому, что ей сейчас плохо.
— Все! — сказал он, отодвигаясь. — Собирайся, наряжайся, едем гулять!
— Хорошо, — откликнулась она.
С радостью. Уж это она умеет. Нарядиться, чтобы поражать всех вокруг наповал. Пусть потом не жалуется. Как бы Зимину не пришлось отгонять настойчивых поклонников. Вот и поглядим, ревнивец он или нет.
Причем вовсе не обязательно заигрывать, чтобы мужчины рядом среагировали. Достаточно просто пристально посмотреть несколько секунд, поймать взгляд, а потом как бы в смущении отвернуться. И все.
Этому ее когда-то научила подруга из университета. И не только таким приемам обольщения. Она не была особо яркой, но от поклонников просто отбоя не было. Эта женщина была одной из тех, кому Ольга доверяла, и кто получит компромат на семейство Летковых, если что-то случится.
Ну вот, опять невеселые мысли.
Прочь, сомнения! Гулять так гулять!
— Выйди, — попросила она.
— Почему? — удивился Зимин.
Женщина хотела признаться, что смущается, но вслух сказала:
— Вдруг не доедем до ресторана? Или ты опять испортишь мне платье.
— Куплю еще лучше, — усмехнулся он.