— Ну, смотри, — погрозила она пальцем и отправилась в гардеробную.

Включив свет и прикрыв дверь, она стала изучать содержимое вешалок и ящиков. Белье. Балконет без лямок черного цвета и такие же трусики. Колготки или чулки?

— Леткова, свидание же! — обругала она себя.

Разумеется, чулки. Но только тонкие, телесные, без пояса, чтобы держались на одних силиконовых резиночках. Это не должно смотреться вульгарно. Пока не снимет платье, не узнает, что на ней.

Платье? Пышное, черное, с юбкой-колокольчиком в стиле пятидесятых годов, до колен, но зато с низким вырезом в форме сердца. Это коктейльное платье давно надо было выгулять.

Черные туфли-лодочки. К платью они подходят больше, чем шпильки. Жемчужные пуссеты в уши. Волосы уложить на затылке в узел. Хайлайтер — еле заметно на скулы и подбородок, что придает коже холеный вид. Причесать брови. Бронзовая помада. Немного туши на и без того длинные ресницы.

— Мило.

И в пир, и в мир, и в добрые люди. Успокаивает. Так бы и наряжалась круглыми сутками. Пора показаться мужу.

«А вот это уже интересно».

При мысли о нем — только темная, тайная радость. Внутри все словно в огне, который с каждой минутой разгорается все сильней и сильней…

— Слав, — сказала она, глядя на себя в большое зеркало, и испуганно зажала рот ладонью, словно само имя было чем-то запретным.

Ольга вышла и прошлась по комнате, остановившись перед мужчиной.

— Ну, как?

— Отлично.

Он сначала оглядел ее с головы до ног, а потом сделал шаг навстречу, обнял за талию и притянул к себе. Ольга мельком подумала, что помаде конец, и тут же забылась в глубоком поцелуе. Задыхаясь, она едва осознавала, что он снова задирает ей юбки. Наткнувшись на кружевную резинку, Зимин замер и провел пальцем вдоль кромки, прямо по обнаженной коже. Ольга всхлипнула. Внутри все сжалось от возбуждения.

Пальцы двинулись дальше, к границе трусиков, и нырнули под тонкий шелк. Она уже была влажной и готовой принять его. Мужчина сжал руками ее бедра, задирая юбки еще выше.

— Ну, Слав. А ресторан? — сделала она последнюю попытку воззвать к голосу разума.

— Подождет. Иди ко мне.

Зимин сел в кресло, стоящее у трельяжа. Она послушно подошла ближе. Мужчина зажал ее коленями. Руки его скользнули под платье, и все повторилось. Ольга только удивилась, чем ему постель не угодила, и опять все забылось. Мысли исчезли.

— Расстегни, — велел он.

Ольга нагнулась, послушно выпростала язычок ремня из пряжки и приспустила ему брюки до колен. Подумала — и стянула «боксеры», хотя такой команды не было, и вопросительно посмотрела на него снизу вверх. Зимин поощрительно кивнул.

Женщина еще не разогнулась, и ее грудь была хорошо видна. Зимин потянул Ольгу на себя и поцеловал туда, где соблазнительно темнела ложбинка декольте. Ольгу словно пронзил электрический разряд. Поверхность кожи стала болезненно чувствительной и молила о новой ласке.

Он отпустил ее на миг и сказал:

— Сними.

Она не сразу поняла, о чем он. Потом осторожно спустила с себя трусики и отбросила их в сторону. Так же легко переступила на месте, разуваясь, и вопросительно взглянула в его непроницаемые голубые глаза.

— Садись.

— Что?

Потом дошло. Зимин помог, приподняв и усадив ее сверху на себя. Она устроилась, раздвинув колени, благо размер кресла позволял. Посмотрела вопросительно, и в ответ снова нечитаемый, пристальный взгляд.

Пышные юбки мешали видеть, но он все ощущал и мягко, непреклонно, не давая ускользнуть, начал опускать ее на свое вздыбленное от возбуждения орудие.

Ольга оперлась руками на его плечи и выдохнула. Оказывается, она до этого задерживала дыхание. Мужчина медленно входил внутрь, и она опускалась вниз, раскрывалась, как цветок, впуская и принимая его целиком.

Когда они соединились, Ольга слабо застонала.

— Слав… Ну, Слав.

— Сейчас.

Рука его нырнула под юбки и коснулась средоточия ее женственности. От этих ласк она просто улетала куда-то, изгибалась и рвалась на волю, но он не давал ей свободы, то лаская, то снова лишая удовольствия.

Инстинктивно уловив ритм, который задавали его чуткие пальцы, женщина начала двигаться. Мужчина поощрял ее и помогал, подаваясь навстречу.

— Ох… … хорошо, — выдохнул он, уткнувшись ей в шею.

Ольге хотелось, чтобы это никогда не кончалось, и одновременно она чуть не плакала оттого, что ей отказывают в разрядке. И когда он разрешил ей кончить, это было самой лучшей наградой.

— Давай.

Взрыв. Она обессилено упала ему на грудь, ощущая, как все пульсирует внутри. Зимин погладил ее по спине, помог подняться и снова поцеловал.

— Умница.

Она немного пришла в себя и стукнула его по плечу.

— Ты чего? — удивился он.

— Ничего.

Нелегко признаваться в своей слабости.

Это был новый, очень странный опыт, и она испытывала двойственные чувства.

* * *

Потом они пили кофе, переглядываясь и поминутно целуясь. Как есть молодожены!

Только предварительно пришлось пропылесосить кухню. Ольга была категорически против сервиса по уборке. Ей не нравилась сама мысль, что в доме побывают посторонние.

Странно.

Зимин, выходит, у нее легко и непринужденно перешел в категорию «свои». Он правда ощущался каким-то близким и родным. Это было странное, не поддающееся разумному объяснению чувство. Оставалось довериться своей интуиции.

Она переоделась в свой «гулятельный» джинсовый сарафан, и они наконец вышли из дома.

* * *

Ему все-таки пришлось купить новое платье.

Съездили в бутик, и Зимин оплатил то, что приглянулось Ольге. Он сидел и наблюдал, как странно она выбирает. Совсем не так, как другие бабы. Не меряет сразу, не набирает гору шмоток и не хихикает с продавщицами.

Сначала остановилась в центре зала между рядами, огляделась, наметила цель и только потом подошла. Легонько тронула и осторожно прошлась пальцами по ткани, словно лошадь погладила… Глаза при этом мечтательно полузакрыты.

Потом идет дальше. И снова это ласковое прикосновение. Мужчине на миг показалось, что она гладит его кожу. Интересно, как это платье будет ощущаться на ней? Потом узнает.

Нет, не решила. Идет дальше. И только с четвертой-пятой попытки решается примерить что-то невообразимое темно-пунцового цвета. Зимин не знал, как это называется. Снизу и сверху светлее, а в области талии краски как будто сгущаются почти до полной багрово-красной черноты.

Когда женщина вышла из примерочной, он аж взмок. Хотелось зайти с ней в кабинку и… А платье-то скромное. Юбка ниже колена, руки и грудь прикрыты. Отчего же такой эффект?

Волосы она уложила в пышный свободный узел на затылке, оставив открытой шею и плечи и выпустив на свободу пару локонов. Карие глаза светились лукавством, губы манили, напоминая о недавних поцелуях. Приглаживая платье, Ольга провела ладонями по груди и талии.

— Ну, как? — спросила она, хотя и так все видела в его глазах.

— Отлично. Берем.

И пошел на кассу оплачивать, не спрашивая про цену.

* * *

В ресторане Ольга тоже снимала стресс. Заказала гребешки-гриль, о которых втайне мечтала все это время. А еще мини-осьминожки в соусе терияки, свои любимые мидии и шашлычки из форели.

Зимин смотрел и не мог понять, кого она ему напоминает. Потом сообразил. Кошка! Изящная, грациозная дикая кошка. Точно так же любит рыбу и разборчива в еде.

— Ты хлеб вообще не ешь?

— Нет, не ем.

— Почему?

— Да, так…

Вбито с юности, когда она наконец созрела и начала полнеть, как это часто случается с подростками. Тогда ее надолго лишили радостей в виде конфет и мучного. Отвыкла — больше не привыкла. Не тянет.

Все формируется и закладывается в детстве.

— И мясо не ешь?

— Отчего же? — ответила она. — Иногда ем.

Если только это не парная телятина.

— Можно? — она вопросительно посмотрела на мужа.

Он отрезал кусок от своего стейка, и она, подцепив его вилкой, перетащила на свою тарелку. Хм… Ничего так. Довольно вкусно. Мясо имеет вкус мяса, не убитый никакими специями и соусами.

— Ну, как?

— Вкусно.

Пора менять привычки.

— Меняемся? — с улыбкой спросила она.

* * *

Они еще потанцевали под медляк. Да! Вот этого ей тоже давно недоставало. Пусть даже это были просто объятья и покачивания в такт музыке на танцполе, а не бальные танцы.

Зимин отлично чувствовал свое тело и контролировал каждое движение. Когда музыка сменилась на какую-то латину, он даже попытался импровизировать, пропуская ее под рукой, притягивая и отталкивая. Ольга рассмеялась от счастья, когда он, обхватив за талию, закружил ее и поставил на место.

Их пара невольно притягивала взгляды окружающих.

Она, вся такая яркая, в новом платье, и он — тоже в новом сером костюме-двойке. Купил заодно, раз уж они по магазинам.

— Идем, — сказал он.

Вернулись за свой столик, и Ольга встретилась взглядом с мужчиной за соседним столиком. Ну-с… Приступим. Она поймала этот взгляд, потом «смутилась» и отвела глаза в сторону. Спустя пару секунд посмотрела искоса и проверила: есть контакт!

Это было самое настоящее хулиганство.

Это могло плохо кончиться.

Но она не могла иначе.

Незнакомец подозвал официанта и что-то ему сказал. Тот отошел и спустя какое-то время вернулся с бутылкой вина.

— Для очаровательной гостьи — подарок с того столика, — указал официант на дарителя.

Зимин аж поперхнулся. Какого черта? Он что-то пропустил? С чего это незнакомый мужик дарит спиртное его женщине?

— Вы знакомы? — с обманчивым спокойствием уточнил он.

— Нет, — невинно посмотрела на него Ольга. — А что?

— Ничего.

Совсем как в юности, хотелось встать и набить морду сопернику, который посмел не то что смотреть — дышать в сторону его женщины.

— Что будешь делать? — спросил Зимин.

— Вернуть? — предложила она.

Ей было интересно, что он скажет. Видно, что ревнует. Даже глаза, казалось, стали светлее от гнева. Губы плотно сжаты, желваки играют на скулах. Вдруг выражение лица изменилось. Зимин улыбнулся.

— Поблагодарим, выпьем и будем танцевать, — решил муж.

Он кивнул официанту, который все еще стоял у столика. Тот откупорил бутылку и перелил вино в декантер, чтобы оно «подышало». Мирослав отсалютовал мужику бокалом.

Обломись, слюни подбери. Это. Моя. Женщина.

* * *

Ольга, пока ехали домой, таинственно улыбалась. Зимин не мог понять причину, но она была проста. Тест на ревность муж прошел успешно.

* * *

К сожалению, завтра на работу. Понедельник же! А это, как известно, день тяжелый.

Так что Ольга выпроводила мужа за дверь уже в полночь. Карета превратилась в тыкву, кучер в крысу, а она — в пресс-секретаря частного охранного предприятия.

Надо было приготовить деловой костюм, выспаться, встать в страшную рань, собраться и вовремя добраться до работы. И ничего не забыть! Например, сумку для йоги. Она непременно решила заглянуть в новый спортклуб после работы.

— Алло? — ответила она, увидев, что на экране высветилось «муж».

— Не спишь?

— Собираюсь.

— Должна будешь.

Еще бы. Законная жена отказала в доступе к телу. Если бы не дневное «приключение», он бы посчитал, что его тупо раскрутили на ресторан и продинамили.

— Обещаю искупить свою вину, — рассмеялась она. — Если завтра заберешь из спортклуба.

— Во сколько?

— Часов в семь.

Пусть теперь мечтает, как она будет «искупать».

* * *

Охранники отвезли Ольгу на работу. Чудеса в решете! Она сначала хотела, чтобы они высадили ее подальше от здания, но парни отказались, и пришлось выходить на глазах у коллег.

Алексей Ковылев, который ИО, как раз припарковал свое авто и с удивлением смотрел на это.

— Ольга Борисовна! Что происходит?

— И вам доброе утро, Алексей Петрович.

Ей был неприятен этот тип. И не только из-за периодических вялых поползновений и намеков. Это можно пережить. Просто он мразь. Шел по головам, и Ольга наблюдала его стремительный взлет. Мужику сорок лет, не намного старше ее, а уже выбился в начальники. Хотя для мужчины это всегда легче. Такой уж наш мир.

— Вас можно поздравить? — спросил он, подходя ближе. — Или как?

Он тоже был в курсе последних слухов.

— Поздравляйте, коли не шутите, — улыбнулась она. — Но сначала я в отдел кадров.

— Хорошо.

Ольга предъявила свидетельство о заключении брака, дала снять копию и пошла в свой кабинет. Там она не спеша изучила последние факсы и письма из пресс-службы МВД и пошла к кофе-машине. При появлении Летковой коллеги, которые тоже явились за живительным напитком, резко замолчали, из чего она сделала вывод, что обсуждали ее. Причем шуршали мужчины. А еще кто-то говорит, что первые сплетницы — это женщины. Как бы не так!

Вовка Агушев из коммерческого отдела, как самый смелый — или самый наглый? — подошел к ней и спросил:

— Ольга Борисовна! Отлично выглядите. Вас можно поздравить? Или как?

Он услужливо достал из приемника стаканчик с готовым эспрессо и передал ей. Парнишка далеко пойдет. Наглость — второе счастье, как и умение подлизываться и делать комплименты.

— Как сговорились вы, что ли? — рассмеялась она. — Ну, поздравляй.

— Па-здра-вля-ю! — он шутовски поклонился, и все захлопали. — А правду ли молва доносит, будто бы вы за олигарха замуж вышли?

— Птичка на хвостике принесла? Нет, неправда. Нефтью он не занимается.

Ольга не на шутку развеселилась. Значит, кадровичка уже разнесла по головному офису все про ее личную жизнь.

— А чем?

— Не все ли равно? — женщина щелкнула парня по носу и ретировалась.

Скоро и про то, что муж ее связан с криминалом, наверняка прознают. Тогда ей проходу не дадут. Ладно, переживет. Будет прятаться в своем кабинете, благо, она там пашет за троих одна, заменяя еще переводчика и делопроизводителя. Она как-то брала себе стажера, но не сложилось.

К обеду она сверилась с графиком, получила командировочное удостоверение и понесла на подпись документы и пресс-релиз о последней совместной операции с полицией. Они недавно предотвратили рейдерский захват одной из охраняемых фирм.

Ковылев должен был утвердить текст, который предстояло озвучить в интервью новостным каналам и выложить на сайте их организации.

Ольга вошла в приемную, осведомилась у секретарши, занят ли и.о. начальника, и бросила на себя короткий взгляд в зеркало. Отлично! Строгий и деловой вид. Костюм синего цвета навевал мысли об органах правопорядка. Волосы стянуты в хвост, вся такая деловая. Может, не будет в этот раз приставать. Кольцо видно. Она протянет бумаги так, чтобы мужчина непременно увидел сверкающий ободок на безымянном пальце.

Посетитель вышел, и Ольга вошла следом.

— Алексей Петрович, можно?

— Ну, заходи, — сказал он.

Мужик был мрачен и сверлил ее взглядом.

— Документы на подпись, — стараясь не обращать внимания и не «зеркалить» чужое настроение, сказала женщина.

Она присела, протянула документы, и он, вздыхая и ерзая, начал их изучать. Подписал, чуть не прорвав перьевой ручкой бумагу, и снова взглянул на нее.

— Значит, замуж вышла?

— Вышла.

— За Зимина.

— За него, — она изогнула бровь и чуть наклонила голову к плечу, ожидая, что еще он скажет.

Вдруг она поняла, что мужик в бешенстве.

— С бандитом спуталась!

— Придержите язык, Алексей Петрович. Мы на рабочем месте.

Это не его собачье дело, за кем она замужем. Ясное дело, тут конфликт интересов, когда супруги принадлежат к противоборствующим сторонам. Однако судить может только ее непосредственный начальник. Николаев ей доверял и был как отец. Когда он вернется из отпуска, они поговорят по душам и будут решать, что дальше.

— Так, — сказал Ковылев. — Вот тебе бумага и ручка. Пиши.

— Что писать? — не поняла она.

— Заявление по собственному желанию.

— Что?!

Она посмотрела на мужика новым взглядом. Вот, значит, как. Выгоняют просто за то, что она несвободна — это раз, и замужем за неподходящим человеком — это два. Как будто он идейный враг и человек второго сорта.

Ольга не знала, чего тут больше — личной неприязни и досады или практичности. Будет небось всем втирать, как радеет за родной ЧОП. Она откинулась на спинку стула, медленно положила ногу на ногу и смерила начальника взглядом.

— Ты, Алексей Петрович, не зарывайся. Я-то подпишу, но дальше что?

— А ничего! — в запале бросил он. — Сто желающих на твое место.

Она подумала, взвешивая все.

«Плетью обуха не перешибешь».

— По соглашению сторон, — сказала она.

— Что? — не понял он.

— Без отработки, сегодняшним числом. Меня устроит только так.

Думал, будет его умолять и в ногах валяться? Не будет этого никогда. Ковылев, видать, это понял, но сдать назад не позволило самолюбие. Она, считая, что молчание — знак согласия, написала заявление и протянула на визу. Ковылев размашисто расписался, так что чуть не порвал пером бумагу.

— В отдел кадров занесу сама.

— Э… А обучить новенького?

Сказал «новенького», а не новенькую, значит, уже кого-то мысленно держит на примете? Скорее всего. Оговорка по Фрейду. И сразу все ясно.

— Меня никто не учил, дела не передавал, — усмехнулась женщина. — Ничего, справится ваш мальчик, коли не дурак.

— Ничем тебя не проймешь.

— Рада, что вы обо мне столь высокого мнения. А теперь, с вашего позволения, я пойду увольняться.

Она встала, резко развернулась на каблуках и, чеканя шаг, вышла из кабинета. В приемной постояла пару секунд, сделала глубокий вдох и спросила секретаршу:

— Антонина Васильевна, кто еще сегодня был у Алексея Петровича? До завхоза?

Вряд ли много народа успело пройти. Утро раннее, планерка только через полчаса.

— Агушев, а что?

— Ничего.

То самый милый мальчик, который ей кофе наливал. Странно. Он ведь экономист, а не журналист. Хотя… Со стороны все кажется так просто. Стой перед камерой, улыбайся и вещай по бумажке. Делать нечего.

Вылетит с треском. Они еще наплачутся. А она пока отдохнет и подождет приезда главного. Наверняка перезвонит, а там договорятся. Или поищет за это время что-нибудь еще по специальности. Хотя, чего греха таить, она к этому месту прикипела душой и менять ничего не планировала. Если бы не сложившиеся обстоятельства, которые вынуждали уволиться, так бы и продолжала здесь работать.

* * *

Перед уходом она решила на полную катушку воспользоваться служебным положением, пока есть такая возможность.

Прогулявшись до серверной, Ольга подошла к программисту и попросила пробить по базам своего благоверного. Санкции от руководства не было, но Ольга была своя и частенько просила о подобных услугах по работе. Так что айтишник не удивился, выгрузил и скинул ей на флешку информацию.

— У полиции проходит по нескольким делам. Судимости все погашены.

— Ага, понятно.

Почитаем на досуге. Может, распечатать? Принтер казенный, надо пользоваться. С бумажного носителя проще воспринимается информация.

* * *

Ольга вернулась в свой кабинет и начала разбирать бумаги. Благо, всегда держала все в образцовом порядке. Кое-что в архив, что-то в шредер. Личное в коробку с ручками.

Туда отправились сборники по журналистике, почетные грамоты и удостоверение, а также подшивка со списком ценных — личных, не рабочих — контактов, которые были ей нужны, чтобы выцепить нужных людей в любое время для и ночи. Фотография Андрея. Рамочка полетела в ведро, а карточка предателя — в шредер.

«Хвосты» она подчистит, однако если новенький планирует прийти на все готовое, он глубоко заблуждается.

Так… Командировочное удостоверение! Оно ей уже ни к чему. Ольга перезвонила сначала коллегам из области, чтобы не ждали, а потом в кадры и бухгалтерию, попросила, чтобы отозвали. Суточные не надо начислять. Она предупредила, что сейчас зайдет: надо оформить документы на увольнение.

Сходила, под жадными от любопытства взглядами отдала кадровичке заявление, получила «бегунок», чтобы сдать вещи по описи завхозу, и пошла на первый этаж. Завхоз скучал и даже немного обрадовался, что появилось дело. Он долго и нудно сверял и отмечал в списке с инвентарными номерами все, что было в ее кабинете, начиная со стола и стульев и заканчивая оргтехникой.

Наконец пасьянс сошелся. Кажется, мужик был разочарован. Наверное, он подозревал, что все так и норовят стянуть казенное имущество с работы.

— Давайте, я сам занесу в «кадры», — помахал он «бегунком».

Его подпись была последней в списке. Теперь ничто не препятствует увольнению.

— Спасибо.

Когда он вышел, Ольга чуть не захохотала в голос. Потом поняла, что это нервное, и пошла к кулеру попить воды. Дело в том, что ноутбук тоже был ее личный, куплен по случаю, чтобы мотаться в командировки. Так что стационарный она не запрашивала, чтобы не умножать сущности. Изредка дублировала самое важное на сервер в свою директорию и все.

Новый работник будет вынужден начинать с нуля. Все, что надо, найдет в «общей» папке на сервере. Дальше сам. И ни капельки не жаль.

Кто бы ее пожалел. Хотя, может, и пожалели. Хорошо хоть не по статье «ушли». Интересно, на выходе обыщут, или команды «фас» пока никто не давал?

Зазвонил «внутренний» телефон.

— Алло? — ответила она.

— Ольга Борисовна, можете подойти за трудовой книжкой. Выходное пособие вам начислят в течение двух-трех дней.

Женщина прогулялась в отдел кадров и забрала документы. Потом заказала у буха справку о доходах. Попросила перезвонить, когда будет готово.

Теперь точно все. Господи-и…

А, впрочем, отлично! Можно ехать в спортклуб.