Зимин снова поцеловал ее. Дыхание пресеклось.

— Слав! Не надо.

Не то настроение, не хочется. Клин клином вышибают? Возможно. Но не сегодня. Лицо Мирослава оказалось так близко, что он почти коснулся ее губ, но нет. Не стал. Только прижался лбом к ее лбу. Она зажмурилась. Он начал нежно поглаживать большим пальцем ее губы там, где они горестно изогнулись, словно она вот-вот заплачет.

Зимин не любил женских слез. Да и какой мужик их любит? И утешать не любил, и огорчать не хотел. Просто надо было это прекратить. Уже ушли, другой мужик вообще уехал, а она все думает о нем.

Ольга говорила, что бесплодна. Может, сделала неудачный аборт? Она знала Ибрагимова раньше, в юности. Не составило труда сложить два и два, чтобы сделать вывод. Уж не от него ли был ребенок? Ну и тварь! Не она, естественно, а он. Ну, какие мозги могут быть у школьницы? Взрослый мужик запал на малолетку и тр…л ее, не думая о последствиях.

Может быть, родители даже закрывали на это глаза, надеясь, что олигарх женится на их «кровиночке». Не срослось, и обвинили дочь? Так, что ли? Вот почему она с ними не общается. Или они с ней, чистоплюи хреновы.

Спрашивать не стал, чтобы не травить душу. Дело прошлое.

— Отдыхай, — сказал он вслух. — Зря я тебя сюда потащил.

Зимин сел, освобождая ее.

— Ты не виноват, — ответила Ольга, которая тоже села, скрестив ноги по-турецки. — Вы же периодически видитесь по делам. На ипподроме, на боях. Я бы рано или поздно встретила его.

— Все равно! — он ударил кулаком по матрасу.

Ревность вздымалась внутри грязной волной. Однако она не виновата в этом. Надо подумать, что можно сделать. Спрятать уже не получится, да и глупо это. Ольга взрослая женщина. Не запирать же ее в «золотой клетке»?

— Ладно, — сказала Ольга и зевнула, прикрыв рот рукой. — Ладушки… Иди сюда.

Мужчина не понял, и она притянула его к себе, запечатлев легкий благодарный поцелуй на щеке. Потом толкнула его обратно.

— Иди в душ, герой.

На губах женщины мелькнула слабая улыбка. Намаялась, конечно. Но было видно, что ей уже легче.

Зимин отправился в санузел, а когда вышел, вытираясь на ходу, увидел, что жена заснула. Свернулась калачиком поверх одеяла и даже не разделась. Он тихонько проверил, потянув за руку — спит как убитая. Потом осторожно стянул с нее легинсы, а свитер оставил, не желая будить. Мужчина лег рядом, что было нелегко, потому что она спала в середине, и по краям осталось мало места.

— Ах ты ж…

Зимин понял, что рискует во сне свалиться с кровати. Он надел халат, взял подушку и пошел в гостиную. На диване было не лучше, но хотя бы не было риска кого-то разбудить или загреметь на пол. Поворочавшись минут десять, он заснул.

Проснулся от поцелуя в щеку.

— А! Это ты? Что, уже утро? — заморгал он.

— Почти.

Ольга сидела рядом и гладила его по голове, запуская пальцы в короткие завитки волос. У него по позвоночнику аж дрожь пробежала, так это было приятно.

Она встала попить воды, не нашла мужа рядом и пошла его искать. Нашла. Зимин спал, и она не удержалась, хотя не хотела будить, так захотелось вдруг прикоснуться к нему. Слав… ее Слав.

Он перевернулся на спину, и тогда она нагнулась и поцеловала его прямо в губы. Он обнял ее за шею своей сильной рукой, не давая отстраниться, и перехватил инициативу.

— Передумала? — спросил он, дав ей передышку и ослабив хватку.

— Ага, — фыркнула она и села, приглаживая волосы. — Как ты догадался?

Рука его теперь по-хозяйски обвивала ее талию. Мужчина ощутил, что вполне себе боеспособен, и дело принимает понятный и предсказуемый оборот.

— Точно передумала? — для порядка уточнил он.

Она молча кивнула. Зимин встал и подхватил Ольгу на руки, она и опомниться не успела. Только обняла его за шею и в шутку спросила:

— Теперь все время будешь на руках носить?

— По обстоятельствам.

Он уже нес ее в спальню. Положил на постель и в последний раз предупредил:

— Я ведь не остановлюсь.

— И не надо.

Мужчина срывал с нее одежду, а она дрожащими от нетерпения руками помогала ему раздеться. Он ласкал ее, поражаясь гладкости и нежности кожи, чистоте волос и первозданной свежести — везде, где он касался руками и губами. На миг даже пожалел, что не побрился вечером, но тут же стало не до того…

И потом — кожа к коже, двое стали одна плоть. Он овладел ею, и она приняла его, скрестив ступни за спиной и не желая отпускать. Ладони ее скользнули по его спине, впились ему в спину, и она застонала от наслаждения. Зимин крепко поцеловал ее, проникая, казалось, везде, и она исчезла, потерявшись в нем.

— Ольга…

— Что? — спросила она, глядя на него снизу вверх.

Мужчина замер, не двигаясь. Он сказал:

— Надо было отвезти тебя домой.

Она то ли всхлипнула, то ли засмеялась сквозь слезы, потянулась и подарила ему ответный поцелуй. Он подхватил, и это вылилось в новое безумие. Мужчина толкнулся на пробу, ощущая, как женское тело приспосабливается и подстраивается, принимая его.

— Шила… в мешке не… утаишь, — сказала Ольга.

Зимин глухо рыкнул, снова и снова вонзаясь в нее, и она подавалась навстречу, принимая его, и хотела, чтобы он навсегда остался с ней. И когда по протяжному стону и пульсации внутри мужчина понял, что она — все, он крепко сжал ее в объятиях и тоже дал себе волю.

Все еще тяжело дыша, он упал на нее. Потом приподнялся на локтях, чтобы не давить, и они лениво поцеловались. Ольга перебирала его волосы на затылке, и опять у него по хребту словно искры забегали. Странно. Раньше все ощущения сосредотачивались ниже пояса, и разрядка шла оттуда. Но эта женщина находила другие точки соприкосновения. Казалось, где ни тронь — кожа везде горит огнем.

Зимин уткнулся ей в шею и крепко поцеловал, она аж вздрогнула и тихо охнула.

— Ты чего? — спросила Ольга.

— Да, так.

Засос теперь будет, вдруг поняла она. Придется носить водолазку или шарфик повязывать. Ей вдруг стало смешно от этой мысли, и она ткнула мужа в бок сжатым кулачком.

— Ты чего? — повторил он ее слова.

Ольга захихикала. Потом с абсолютно серьезным видом притянула его к себе и тоже оставила засос. Даже куснула напоследок.

— Эй! — возмутился и вырвался Зимин. — Какого х…?

— Не ругайся.

Она довольно посмотрела на след, алеющий на его мощной шее. Маленькое хулиганство с ее стороны. Пусть теперь на тренировке походит в таком виде, а парни его будут подкалывать. На пару дней этой отметины хватит.

Мужчина скатился с нее и улегся рядом набок. Ольга свела ноги вместе, все еще ощущая отголоски близости. Ей было хорошо с ним. До, во время, после… Всегда. И в постели, и вне ее.

Почему она не встретила его раньше?

Что было бы, познакомься они несколько лет назад?

Как странно.

* * *

Они снова спали вместе. Провели вместе остаток ночи, уснув рядом, как два зверя в норе, в гнезде из перекрутившихся одеял. Зимин ворчал, когда Ольга толкалась. Ему было жарко, но он терпел. Она закинула на него ногу и уткнулась мужчине в шею. Так было спокойнее. Сама его близость успокаивала и внушала уверенность, что все будет хорошо.

Ей приснился Олег.

Впервые с тех пор, как все случилось.

Они тогда были молоды и полны надежд.

Большаков ей сразу понравился, когда пришел делать репортаж о бальных танцах для их школьной газеты. Гимназия была продвинутая, и учащиеся занимались в разных секциях.

Ольга тогда ходила на «латину», хотя мать была против участия в соревнованиях и выхода на серьезный уровень. Так, просто для общего развития. Все-таки упор в образовании делался на иностранные языки, а не та «танцульки». Девушка не сразу обратила внимание, что их с партнером снимают. Ее в этот миг кружил забавный лопоухий паренек, хороший в танце, но полный «ботаник» и неудачник по жизни. Все мямлил что-то, глядя на нее коровьими глазами…

А вот Большаков не мямлил. Он не заискивал и не просил. Просто как-то просто и естественно вошел в ее жизнь и остался там, словно так было всегда. После интервью они гуляли по городу, и он рассказывал, что мечтает стать журналистом.

Она любила слушать, а он — говорить.

Проводы до дома превратились в окружную дорогу на несколько кварталов, так что они даже успели зайти в дешевое кафе, где Олег потратил на нее все свои деньги. Девушка тогда удивилась, что он не размахивает золотой картой, как другие «мажоры», а зарабатывает сам. Он рассказал, что летом подрабатывал, чтобы накопить на новый объектив для своего профессионального фотоаппарата.

И одет он просто, как любой другой старшеклассник-гимназист. Костюмы у них тогда были, как у взрослых — смешная мода подражаний и униформа, которая уравнивала всех. Разве что рюкзак импортный, а так все как обычно. Большаков-старший не баловал сына и считал, что тот должен проявлять самостоятельность.

Была осень. Ольга озябла, и Олег вдруг скинул пиджак и накинул ей на плечи поверх жакета. Ее окутало чужое тепло и мириады незнакомых ароматов — жевательной резинки, дезодоранта, автомобильной полироли, а главное — его собственный, неповторимый мужской запах.

— Одевайся теплее, — сказал он. — Как бы ты не простыла.

Наверно, в это миг она в него влюбилась.

Во сне она вернулась в то время, когда еще можно было все изменить. Они с Олегом стояли на развилке жизни. Она — зардевшаяся от смущения девчонка, и он — высокий, статный, но совсем не заносчивый парень.

Потом он попросил у нее телефон. Ольга замялась, не зная, что сказать, и тут он выхватил у нее трубку и набрал свой номер. У него в рюкзаке запиликало.

— Будем на связи? — улыбнулся он.

И Ольга проснулась.

Звонил телефон у Зимина. Тот что-то протестующее промычал, не желая просыпаться, и она сунула ему под нос трубку. Он не глядя нажал на кнопку.

— А, Поп. Это ты?

Бу-бу-бу-бу…

— Какого черта я должен тебя учить?

Бу-бу…

— Ладно, извини. Кузину знаешь что сказать. В воскресенье увидимся, и я поговорю с ним. Ну, бывай.

Мирослав отключился и окончательно проснулся. Он задумчиво глядел в потолок, а Ольга размышляла, что случилось. Кузин — это тот неприятный хлыщ, который был соперником ее мужа на благотворительном аукционе. Видимо, у него и Попова возникли какие-то трения.

— Все в порядке? — спросила она.

— В полном.

— Поспим еще или встаем? — лениво, как кошка, потянулась она.

Она была прекрасна в своей наготе и ничуть не стеснялась этого, как другие бабы, которые все время спрашивают, как они выглядят. Ей не надо было спрашивать. Все, что надо, она и так видела в его глазах.

Зимин на миг задержал на ней взгляд и понял, что надо вставать, иначе пробуждение рискует затянуться на час-другой. А этого он себе, к сожалению, сегодня позволить не может. Дела, дела…

— Рота, подъем! — скомандовал он и резко сел. — Закажи, что в прошлый раз.

— Что?

— Дурака английского.

Ольга тихонько фыркнула и захихикала, как девчонка, прикрывая рот кулаком. Но смешинки все равно неудержимо прорывались наружу.

— Сейчас, — отсмеявшись, сказала она.

Женщина села, спустила ноги на пол и плавно, грациозно встала. Зимин опять поразился, как она движется. Не зря он при первой встрече сравнил ее с породистой кобылицей. В ней был класс! В ней была сама жизнь, в отличие от ее нелепой мамаши. Мужчина на миг даже засомневался в их родстве. Летков вполне мог прижить девчонку на стороне. Всякое в жизни бывает.

Ольга пошла в гостиную, заказала по внутреннему телефону завтрак и оккупировала ванну. Сон не испугал ее и не заставил плакать. Это просто привет из прошлого, который скользнул, как солнечный зайчик, и принес ускользающее осеннее тепло и печаль.

Наверное, это потому, что она вышла замуж и поклялась другому в верности. Олег бы ее не осудил. Он всегда заботился о ней. Не потому, что она хорошее вложение или ее можно как-то использовать. Просто потому, что он хотел этого.

«Как Зимин».

Эта мысль была как удар молнии. А ведь это правда! Он обещал быть с ней и держал слово. Этот мужчина защищал ее от бед и пытался понять. За что ей такое счастье? Непонятно. Надо просто принять все как есть.

Сверху лилась вода, скрыв нечаянные слезы.

Начинался новый день.

* * *

Надежда позвонила, когда Мирослав вез Ольгу домой. Она предложила отметить неделю бракосочетания на даче у Калашникова. Конечно, не месяц и даже не годовщина, но раз так принято и хочется — почему бы и нет?

— Что скажешь? — спросила Ольга у мужа, пересказав разговор.

— Добро. Во сколько?

— В шесть сбор у них, потом шашлыки.

— Буду в пять у тебя, — ответил он, не глядя на нее.

Он следил за дорогой и думал. Петр Суконин, который перекупил точки у Кузина, переманивал теперь клиентов их региональных тотализаторов, предлагая более выгодные проценты по ставкам — раз, и возвратный беспроцентный баланс — два. Так люди, даже не имея налички, имели шанс отыграться. Разумеется, потом вернув с выигрыша деньги в фонд.

Антимонопольный комитет натравить не получится. Тут налицо здоровая конкуренция. Зимин подумал и решил обратиться с запросом в комитет по финансовому регулированию. Суконин не имел лицензии на микрокредиты. Надо только доказать, что его займы подпадают под статью и имеют признаки такого рода финансовой деятельности. Но это работа юристов.

Кузя, …ля! Сукин сын. Мирославу опять чудилась его рука.

Может, конкуренты рассчитывали, что Поп сорвется и накуролесит. Хм… Не в этом ли цель провокации — лишить его заместителя? Прибыли особой нет, больше рисков. Смысл всех этих действий — разозлить Попова. К счастью, зам не стал пороть горячку и позвонил ему.

— Чем займешься днем? — спросил он жену, поймав ее взгляд в зеркале над лобовым стеклом.

— Буду отдыхать, — улыбнулась Ольга. — Перед вечерним отдыхом.

— Логично, — хмыкнул он.

Приехали. Он помог донести ее банную сумку, поцеловал на прощание и с чувством выполненного долга уехал разбираться с делом Суконина.

* * *

В общем-то, Ольга была недалека от истины. Если они загостятся — а они непременно задержатся там допоздна — то не выспятся. Будут жарить мясо и отдыхать, пока погода еще позволяет.

Интересно, кто еще будет помимо уже знакомого Калашникова? Ольга перезвонила и уточнила у подруги. Ожидалась небольшая компания. Все свои, все с женами или подругами. Был и одиночка, которого Надя, как самая настоящая сваха, хотела познакомить с коллегой из женской консультации.

— Ну ты даешь, Надь!

— Вот еще кого-нибудь выдам замуж, может, карму себе поправлю, — то ли в шутку, то ли всерьез сказала подруга.

— А что не так?

— Да надоело, — вздохнула она. — Надо же когда-нибудь остановиться и к берегу прибиться. А я все перебираю. Вернее, это они от меня бегут.

— Ну, что ты! — воскликнула Ольга. — Как так?

— А вот так…

Ольга почему-то была уверена, что это Надежда в один прекрасный день выставляла своих благоверных за порог с вещами. Об измене и речи не шло. Надоел, проштрафился — «пока, до свидания». Выходит, она ошибалась. Или это Дробышева ошибалась в выборе, или мужики были поначалу очарованы, а потом понимали, что слишком разные.

В любом случае, мужчины приходят и уходят, а дети остаются. У подруги трое замечательных парней. Правильно говорят, что идеального мужчину можно только родить самой. Ольге и этого не дано.

Ладно, на даче еще поговорят по душам, если время будет.

— Вечером расскажешь, да?

— Ага. Только своих архаровцев уложу, и пойдем пить «бейлис».

— Заметано! Что брать, ты мне скажи.

— Шашлыки и маринованные крылья уже купили, салаты тоже, — доложила Надя. — Купи оливки и пикули, а то мне некогда после работы.

— Хорошо. Пока! До вечера.

Ольга положила трубку и засмеялась, представив себя с авоськами, полными банок с соленьями. Нет, она не создана таскать сумки. Опять охранников нагрузит.

Женщина оделась в длинное белое вязанное платье, вышитое лентами, накинула сверху жилетку и сочла, что не замерзнет. Она пошла выгуливать пекинеса и обратила внимание, что Мира Загитовна сегодня выглядит неважно. Под глазами женщины темнели круги, и она выглядела отекшей и одутловатой, словно у нее проблемы с давлением или почками. Чарли уже вытанцовывал в прихожей, а его хозяйка тяжело шаркала, не успевая за этим шустрым комком меха.

— Мира Загитовна, вы хорошо себя чувствуете? — не удержалась от вопроса Ольга.

— Ай, милая, — махнула рукой старушка. — Скорую вчера вызывала. Да разве можно вылечить старость?

— Простите.

— Не извиняйся. Идите гулять. Потом на чай заходи.

— Хорошо.

Ольга прогулялась до площадки, потом вернула песика и попила чаю с соседкой. Та заварила по-настоящему вкусный крепкий чай без изысков и поила, как у них принято — по полчашки, подливая по мере необходимости. Ольга уже не первый раз тут бывала, так что знала, что это чай «с уважением». А если доверху нальют — значит, ты нежелательный гость, проваливай.

Несмотря на внешний вид, соседка чувствовала себя лучше или успешно делала вид, что все в порядке. Она умело перевела разговор со своего здоровья на дела молодой соседки. Ольга показала кольцо, и старушка, подслеповато сощурившись, начала им восхищаться. За расспросами волей-неволей пришлось признаться, что за люди ее «пасут», и кто постоянно ее подвозит.

А то Никитична уже придумала целую конспирологическую теорию и пыталась убедить двор, что молодая соседка теперь работает в эскорте. Когда Ольга это услышала, то поперхнулась и закашлялась, поражаясь фантазии старой склочницы.

Потом она попрощалась, съездила за продуктами и устроила себе «тихий час».

К хорошему быстро привыкаешь. Никто не гонит в командировки; не надо напрягать мозги, общаясь с иностранными клиентами, которые их нанимали охранять свой бизнес; не требуется писать пресс-релизы для начальства и отбиваться от приставаний…

В общем, у безработных домохозяек не жизнь, а сказка, если так посмотреть.

Хотя до бесконечности это длиться не может.

Проснулась — пора умываться и готовиться в гости. Зная, что обязательно заляпает или прожжет угольком одежду, Ольга не стала особо наряжаться. Надела алую тунику и легинсы, а на смену взяла еще один комплект. Мало ли что. Подумала — вдруг ночевка? В сумку полетело красивое белье и дорожная косметичка. Зубную щетку еще не забыть. Куртку надо теплую. Боже, как на курорт собирается… Хорошо, что на машине.

В дверь уже звонят, не успевает ничего. Не глядя, она открыла дверь и увидела людей в медицинской форме. Они выносили соседку из квартиры.

— Мира Загитовна!

Ольга кинулась к носилкам и схватила старушку за руку.

— Все в порядке, — слабо прошелестела та, и пальцы ее шевельнулись в ответ. — Позаботься о Чарли.