Он смотрел в ее широко распахнутые глаза и ощущал себя неловко. Хотел сделать так, как подсказывало чутье, но в итоге Ольга растерялась. Не похоже, что она рада этой новости.

— Зачем? — наконец прошептала она.

— Захотелось, — лениво, обманчиво расслабленно ответил он. — Дед твой рыпнется — огребет.

Он взял ее за руку и начал медленно поглаживать большим пальцем центр ладони. Перстень с печаткой он снял, когда душ принимал, но другие, наколотые, остались. Она смотрела и понимала, с кем связалась. Это хищник, и он так привык. Иначе просто не умеет.

Считай, купил долю в бизнесе. Но нацелился на большее.

Когда-то она мечтала об этом. Чтобы кто-то разорил холдинг «Лето» и втоптал Летковых в грязь. Она бы смотрела на возмездие свыше и… что? Дальше-то что? Тут фантазия ей отказывала.

Потому что люди часто говорят: я приду плюнуть на ваши могилы. А на деле так не поступают. Не потому, что они выше этого. Причина не в этом. Когда пружина разожмется, и ее отпустит, что она наконец почувствует — радость или облегчение? Желание посмотреть в глаза тем, кто с ней так поступил? Этого она не знала.

— Слав, это такая грязь, — сказала Ольга. — Ты правда хочешь в это влезать?

— Так уже влез по твоей милости, — усмехнулся он. — А ты, значит, не рада.

— Даже не знаю.

Муж и жена — одна сатана. Два сапога, и оба левые. Она хотела, но не могла. А он не хотел, но пришлось принять меры.

Он старался, затеял все это еще в воскресенье, а она даже спасибо не в силах сказать. Получается, тот разговор про акции, который она слышала краем уха, касался ее родственников. Ольге в тот день было не до того, но теперь она припоминала телефонный звонок, и все детали головоломки становились на свои места.

— Слав… Не стоило. В смысле, оно того не стоит.

Пальцы их переплелись.

— Какая ты добрая, — усмехнулся он. — Всех прощаешь?

— Не в этом дело.

Есть вещи, которые простить нельзя. Но… Ладно, в любом случае он сделал это ради нее. Никто еще такого не делал. Странное чувство, словно нежданный подарок. И это вовсе не акции — черт с ними! — а то, что Зимин думал в тот миг о ней.

— Спасибо.

— Пока не за что. Надо скупать еще, — проворчал он, отпуская ее и принимаясь за кофе. — Какой-то м…к перехватил акции. Но это дело времени.

Значит, все пока повисло в неопределенности.

— Как с жеребенком, короче, — заключила она и улыбнулась.

— Типа того.

Он так конкурентов когда-то давил. Тех, кто замахивался на большее и хотел расширяться в столицу из регионов. Славное было времечко.

Зимин заметил, что она уже доела, и похлопал себя по бедру поверх «боксеров». Ольга изогнула бровь и фыркнула. Ну, чисто кошка. Ее зовешь, а она смотрит на тебя как на…

— Ну, как хочешь, — сказал он.

Женщина плавно поднялась с места, обошла стол и приземлилась к нему на колени. Захотела — подошла. Не потому, что он заставляет, а как бы сама. Вот что у нее творится в голове? Не угадаешь.

— Ты допил? — спросила она.

— Да, а что?

Ничего. Он всегда пил с сахаром, и Ольга это знала. Три ложки. Там на донышке остался глоточек. Маленький. С не растворившимися кристаллами. Сладкий, вкусный, запретный… Ничего ведь не случится, да? Если чуть-чуть. Она потом снова зубы почистит.

И поцелуй потом тоже горько-сладкий, ароматный и греховный, как кофе.

— Слав! Мы же не торопимся на работу? — спросила она.

— Нет.

Соблазняет. Свежая после душа, волосы еще не совсем просохли. Рассыпаются под его руками, как тонкие спирали. Под рубашкой, как оказалось, ничего больше нет. Убедился сам.

Как же сладко она выдыхает, когда он ее там касается. Сразу становится влажной, прогибается в пояснице и сжимает его ладонь между бедер. Чувственная, раскованная женщина, только его, и больше ничья. Все это только для него.

— Расслабься. Не сжимай ноги, — сказал он.

Ольга послушно развела бедра, прикрытые рубашкой. Ткань скользнула совсем рядом с его рукой, по-хозяйски лежащей на входе в ее лоно. Женщина вздрогнула от наслаждения. Прикосновения дурманили разум, заставляя забыть обо всем…

Зимин провел рукой, расстегивая пуговки, и рубашка сползла со смуглого плеча. Он поцеловал ее туда, и Ольга на миг затаила дыхание. Муж проложил дорожку поцелуев по ее шее, не прекращая медленно ласкать снизу и распаляя все больше и больше.

Он снова взял ее, как тогда на даче.

Не дотерпел. Невозможно сдержаться, когда она рядом. До спальни они просто не дойдут. Отлично понимал, что совершает ошибку, что она может не так понять, что это ему так хочется, не ей. Но она вдруг соглашается, льнет к нему и делает все, что он велит.

Встает, вопросительно смотрит и ждет. Разворачивается, опустив глаза и скрыв за ресницами чувства. Щекочет его своими кудрями и прогибается от поцелуев в шею. Подается к нему, сполна ощущая его готовность, когда он прижимается сзади и крепко сжимает ее бедра. Ей нравится, и он это знает.

Она тоже хочет его. Прямо сейчас.

Сила взаимного притяжения так велика, что нельзя остановиться.

Все случилось прямо тут, на месте. Ольга впивалась пальцами в спинку тяжелого дубового стула, а он овладевал ею сзади. Она ощущала всем телом каждый тяжелый, глубокий толчок, который ее пронзал.

— Слав!

Остановился. Замер на миг, коснувшись ее плеча, и заставил обернуться. Женщина приподнялась, и они снова жадно поцеловались. Его рука нырнула в расстегнутую рубашку. Зимин погладил ее плоский живот, прижал к себе сильнее, так что их бедра опять соприкоснулись. Он был целиком внутри, как в ножнах.

Больше никого не надо.

Только она.

Для него.

— Да, так…

Толчок.

— Умница…

Еще и еще. До дна.

Наслаждение нарастало и ширилось, заполняя все тело от макушки до пят. Ольга стонала от каждого движения, плавилась под его руками, сливалась с ним в единое целое и теряла себя, чтобы возродиться вновь.

И когда они достигли пика, было хорошо, как никогда прежде.

* * *

Потом они перебрались в спальню. Шли, поминутно целуясь.

Их бурный роман только набирал обороты. Медовый месяц продолжался.

Есть, оказывается, своя прелесть в быстром, спонтанном сексе. Ольга раньше не понимала этого, и вдруг дошло. Просто надо, чтобы рядом был тот самый, «правильный» мужчина. С ним можно. Приятно все, что бы он ни делал. Теряешь голову от случайного прикосновения, взгляда, слова, жеста… Нравится подчиняться и подчинять его себе, понимая, что он без тебя не может. И она без него тоже.

Есть зависимость, но страха нет. Только полное доверие. Бесконечное желание брать и отдавать.

— Господи, хорошо-то как, — простонала Ольга, упав на кровать, и тихо рассмеялась.

Муж рухнул следом, так что застонали пружины, и притянул ее к себе. Мысленно он согласился с ней. Кайфово. Причем так, что неохота вообще выбираться в офис.

Попов некстати звонит, интересуется, в котором часу ждать. Мирослав собрался, сосредоточился, переговорил, а потом отключился и бросил телефон на тумбочку. Благословенная тишина.

Они лежали лицом друг к другу. Зимин вальяжно, расслабленно, прикрыв глаза и ни о чем не думая, а Ольга, напротив, напряженно размышляя о том, что случилось. Значит, муж нашел рычаги давления на Летковых. Это хорошо. У нее в свое время этого не было. Можно договориться, припугнуть компроматом, но не более того.

Пока у них деньги и власть, она никто. Не акционер, не деловой партнер, а просто дерзкая, непокорная девчонка, которая пошла против их воли.

— Знаешь, что самое ужасное? — вдруг сказала она, глядя на мужа. — Полная беспомощность. Ничего нельзя поделать, ничего не изменить. Все куплено. Когда у тебя нет денег и власти, ты никто.

— Знаю.

— Откуда? — удивилась она и тут же дошло: — А, поняла… Извини.

— Да нормально все.

От его ленивой расслабленности ни осталось и следа. Вспомнил, как это.

Один раз попался по глупости и не смог договориться. Второй раз сознательно сделал выбор. Братва оценила. Вышел по УДО — ждут, все пучком. Настоящие друзья. Только так и можно проверить, кто есть кто.

Проще согласиться и взять все на себя, иначе упекут в пресс-хату. Наутро или признательное, или вынесут инвалида. А то и повесят на проводе, и будет очередной суицид. А все почему? Потому что у «начальника» власть есть, а у тебя ее нет. Власть казнить и миловать, сажать и отпускать. Все покупается и продается. Занес денег побольше — посадят кого надо. Откупился — отпустят.

Это он уяснил раз и навсегда, и теперь у него бабла и связей выше крыши. Так спокойнее. Сейчас война ведется другими методами.

— Досье мое небось читала?

— Нет. Не читала.

Зимин на миг удивился: как так? Другая бы на ее месте давно покопалась в грязном белье, узнала все подробности, будь такая возможность. Они знакомы всего ничего, и осторожность не помешает.

Даже он. Тем более он. Перед тем, как штамп в паспорте поставить, все про нее разузнал. А она нет.

— Почитай на досуге, — сказал он, вставая с постели.

* * *

— Чуть не забыл, — сказал Мирослав уже в прихожей. — Есть два приглашения. Одно от Артура Багратуни, другое от Изабеллы Летковой. Оба на пятницу.

— Ох!

Ольга растерянно уставилась на него.

— Если не пойдешь, я тебя пойму. Схожу один.

Он не стал ждать ответа, застегнул пиджак и вышел, захлопнув дверь. Ольга присела на пуфик. Чарли, повиливая, вышел в прихожую и сел рядом.

— Вот это пердимонокль, — погладила она его. — Что делать? Как думаешь?

У нее целый день на размышления.

— Фу-у… Увуф… — тяжело отдуваясь, ответил пес.

— Вот и я так думаю.

Послать их всех к лешему в пешее путешествие. Хотя… Насчет Багратуни она еще подумает. Опять пришла мысль: они знали! Судя по их реакции на встрече, знали, что у них есть внучка, знали про Леткова, но ничего не предпринимали. Даже когда она выросла, жили рядом и не испытывали желания встретиться. Почему? Ольге было интересно. Пока не узнает, не успокоится.

Она бы сходила к ним в гости хотя бы для того, чтобы спросить и посмотреть в глаза. С другой стороны, кто поручится, что они не такие же моральные уроды, как Борис и Изабелла? Может, ей еще повезло, что она не осталась с матерью.

Вопросы множились, нарастая, как снежный ком.

И… и…

Что-то не давало покоя.

Поцеловать! Она забыла его поцеловать перед уходом.

Почему-то для нее стало очень важно сделать это. Привыкла. Это как знак: ты мой, а я твоя. Муж ушел так поспешно, что она не успела. Сакральный, тайный алгоритм действий был нарушен, как будто что-то вдруг пошло не так, но что? Какой-то холодок пробежал между ними. Диссонанс, фальшивая нота, которая вкралась в их гармонию. Ольга это чувствовала.

Он не хотел обсуждать неприятную тему? Нет, вряд ли. Этот мужчина не из тех, кто пасует перед трудностями. Наоборот, он встречает их лицом к лицу. Просто решил, что все необходимое уже сказано? «Краткость — сестра таланта». Это про него.

Может, он просто торопился на встречу, а она себя накручивает. Женщина невольно поймала себя на не свойственной себе мнительности.

Еще ей не понравилось, что он сказал про свое досье. Как будто Ольга виновата, что не сунула туда нос и не прочитала его. А когда? Столько дел, столько событий произошло за эти две недели. Целая маленькая жизнь. У нее просто вылетело из головы, что есть флешка.

— Почитаем, да? — встала она с места. — А потом тоже по делам.

Надо забрать одежду из чистки, выгулять собаку и съездить на йогу. Продумать, что надеть вечером на «октагон». Ах, да! Самое главное чуть не забыла. Первым делом перезвонить бывшему начальнику и сообщить о своем согласии. Дальше остальное по списку.

* * *

Ольга позвонила Николаеву и договорилась, что выйдет в понедельник и будет месяц натаскивать свою смену. Взяли какого-то юношу, бывшего журналиста, который вел криминальные новости. Неплохо. Жаль, нет опыта именно в написании пресс-релизов и организации пресс-конференций, но это дело поправимое.

Потом она опять приняла душ, переоделась в уютный махровый халат вроде тех, что дают в дорогих гостиницах, и загрузила досье на ноутбук.

Ничего необычного.

Паспортные данные, ИНН, пенсионное, имущество. Три фирмы, которыми владеет, учредительные документы, прописан, проживает… Немного устаревшая информация. Недвижимость указана, нежилой фонд и жилой.

Ночной клуб, кондитерский цех, банк и его филиалы в городе и области, склады, букмекерские конторы, какие-то здания технического назначения, подразделение службы безопасности, тренировочная… что? О, боже, тренировочная база. Звучит-то как! Что же они там с телохранителями делают? Обучают? Преодолевают полосу препятствий, стрельбища устраивают?

Тот самый пентхаус, где они сейчас живут. И еще какая-то однушка в Южном Бутово, где он прописан. Туда ее муж не желал возить, довольствуясь гостиницей. Секрет? Как у Синей Бороды: заглядывать нельзя?

Связи, ближайшее окружение. Почти всех этих людей она уже знает в лицо или по имени.

Общественная деятельность. Лошади и спорт. Благотворительность. Тоже все понятно, для души и работает на положительный имидж.

Доля в бизнесе там-то и там-то. Ого! Список длиной с ее руку. Пришлось пролистнуть, причем курсором. Файл не экспортировался в обычный просмотрщик. Жутко неудобно. Хотя все базы данных такие уродливые. Главное ведь не красивое оформление, а информация. Зимин хорошо вложился в чужой бизнес. Правильно, наверное. Лучше не хранить все яйца в одной корзинке. Так минимизировался риск в одночасье все потерять.

Это настоящее. Вполне успешный бизнесмен.

А теперь прошлое.

Родился, учился… Скорпион, кстати, как и она. Оба ноябрьские. То-то между ними искры проскакивают. Вообще-то Ольга не верила в гороскопы, но исправно их читала, когда попадались в газетах. Иногда совпадало, но чаще нет.

Семья.

Отец, мать — тут фото. Она вгляделась, но, как обычно, ничего не понять. Фото на документы уродует людей, делая их непохожими на себя. Семья вполне обычная. Отец военный, мать учительница. Она умерла, а отец еще жив. Других близких родственников нет.

Хобби.

Спортивная школа, разряд по боксу. Выдающихся способностей нет, раз не стал продолжать обучение. Или просто мотивации не было? «Лихие девяностые», спорт тогда был в загоне. Все за свой счет, сборы, форма, питание, массаж и лечение. Никому спортсмены не нужны, одна дорога — стать рэкетиром или «бойцом» какой-нибудь банды. Ладно, читаем дальше.

Военнообязанный. Был.

Срочная служба в вооруженных силах. Отдал долг Родине, значит. Призвали в девяносто пятом, сразу после школы. Никто не отмазывал. Хотя понятно: отец военный. На тот момент судимостей не было, раз сочли годным. Вернулся в девяносто седьмом. Она тогда как раз школу заканчивала. Служил на Кавказе.

Несколько фотографий самого Зимина разных периодов. В профиль и анфас. Те, что сделаны в милиции, по-настоящему жуткие. Коротко острижен «под ноль». Нелепо как-то, непривычно, странно. Словно это не он, а кто-то другой.

Проблемы с законом.

Две судимости, обе погашены. Одна — когда ему было двадцать лет — по двести двадцать второй статье. Ему вменяли незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия. Было также подозрение в его использовании. Последнее не доказано. Колония-поселение, дали три года, а выпустили по амнистии через полтора.

Потом через пару лет — срок на два года за избиение некоего Дмитрия Васильевича Калашникова… Калашникова… Ну и ну! Их свидетель по фамилии Калашников и тоже Васильевич. Брат его, что ли? Младший, судя по дате рождения. Зимин его сделал инвалидом. Переквалифицировали со сто одиннадцатой статьи на сто тринадцатую, причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта, хотя прокурор настаивал на умышленном, так как Зимин имел спортивный разряд и мог себя контролировать. Судья назначил максимальный срок, хотя подсудимый полностью покрыл расходы на лечение и реабилитацию потерпевшего. Тоже странность. Вышел по УДО.

Михаил — один из самых близких друзей Зимина и в курсе всех дел. Не затаил зла за брата. Между ее мужем и свидетелем полное взаимное доверие.

То ли братья были не слишком дружны, то ли что-то не вяжется во всей этой мутной истории. Просто не стыкуется. Мирослав почему-то доверяет другу, хотя у того есть повод для мести. У Ольги на такие вещи, как у всякого репортера, было чутье. Уцепится, как репей, и начнет копать.

Вообще странно, что он сидел за такую «бытовуху». Наверняка были дела серьезнее. Может, только на этом смогли подловить.

(Ольга в очередной раз поразилась странностям российских законов. За нелегальный «ствол», даже без применения, срок больше, чем за увечье человека. Хотя вот, например, за кражу козы дают срок больше, чем за растрату миллионов. И ничего.)

Было еще два уголовных дела, но все прекращены еще на стадии доследственной проверки. Даже не «возбудились», как выражался ее бывший начальник. В одном случае Зимину инкриминировали создание ОПГ. В другом он выступал в деле как свидетель и отказался от дачи показаний. Ну, это понятно. Как любой человек, имевший ранее проблемы с законом, он избегал сотрудничества со следствием.

С налоговой еще периодически были трения, но прицепиться не к чему. Подозревали в уклонении от уплаты налогов. Обвинение снято. Дело закрыто.

Что-то еще царапнуло, и тут она поняла! Вернулась обратно.

Дата смерти матери совпадала со вторым сроком заключения. Ольга попыталась осмыслить это. Годовщина через месяц с небольшим, в ноябре. Значит, Зимин не смог тогда проститься. Про отца он не хотел говорить. Фраза, брошенная вскользь на ипподроме, и тема закрыта. Наверное, они в ссоре. Господи, как все сложно!

Личная жизнь.

Опять эта певичка Лилия. Оказывается, это ее настоящее имя. Лилия Верхова. До нее перечислены еще три женщины, про которых достоверно известно, что они были его любовницами. Он и не скрывал. Фотографии под руку с шикарными светскими львицами. Тоже блондинки, как и певица. Странно. Он предпочитал светловолосых, а женился на брюнетке. Хотя это вполне объяснимо: других подходящих кандидатур тогда не было.

Невольно накатывает неуверенность, а вслед за ней — жгучая ревность. Вдруг она встретится с кем-то из его «экс»? Как себя вести в такой ситуации? Все вращаются в общих кругах, и это рано или поздно случится.

Если бы она раньше, до бракосочетания прочла досье, пока еще не влюбилась по уши, никогда бы не вышла замуж за такого человека. Слишком подозрительный тип. А теперь?

«Поздно пить боржоми, когда почки отказали».

Она по уши увязла в этом. На пальце кольцо, в паспорте штамп, она в постели этого мужчины… Причем с удовольствием.

— Вуф!

Пекинес, отчаявшись, взял в зубы поводок и кинул хозяйке под ноги. Что в переводе с собачьего означало: «Срочно гулять! Сейчас лопну».

Ему не было дел до любви и душевных терзаний.

* * *

Гуляли долго. Дышали воздухом, смотрели по сторонам. Ночью прошел дождь, так что посвежело. Начали с площадки для выгула, потом по зеленой зоне и неспешно вернулись к их новостройке.

Охрана следовала за ней чуть поодаль.

Прохожие, спешащие по делам и на работу, невольно оглядывались. Было отчего. Ольга сегодня нарядилась в длинное полотняное платье, вышитое «крючком». Надя, помимо того, что растила выводок пацанов, бесподобно умела вязать. Полезное хобби. Могла простую вещь с рынка превратить в дизайнерскую. Был у нее период, когда она дежурила сутками. Тогда она брала вязание с собой. Это платье она вышивала не спеша полгода, как раз успела ко дню рождения подруги. Даже если вывернуть, узелков не видать.

Спереди и сзади какие-то фантастические фигуры человечков, птицы и цветы. Бока темные, что визуально ее стройнит. Хотя куда уж дальше? Практично. Тепло и красиво.

Ольга думала, дело в платье, но заблуждалась. Со стороны выглядело иначе. Даже Брилев обратил внимание, пока шел за хозяйкой. Она просто светилась изнутри. Счастье красит, влюбленность тоже. И вообще женщина расцвела, когда вышла замуж. Что-то неуловимо изменилось в ней.

Каблучки цокают по мостовой. Пекинес задорно бежит впереди, натягивая поводок, и лает на голубей. Магазины? О! Шопинг — самая неприятная часть в работе телохранителя. Хозяйка желает зайти. Да не в простой, а в бутик нижнего белья. Оба охранника чувствуют себя крайне неловко, хотя вроде бы взрослые мужики.

Другие посетительницы и продавщицы сразу обращают внимание на подтянутых мужчин, которые забрели в их женское царство. Делаешь морду ящиком, словно ничего не происходит, и что находиться в этом женском царстве для них самое обычное дело. Ждешь, пока хозяйка появится из примерочной. Напарник стоит как дурак у входа, удерживая пекинеса на поводке.

Все! Наконец-то закончила. На кассу — и на выход.

Идут дальше.

Ольга на ходу выхватывает телефон и жестом просит ребят отойти подальше. Дистанция увеличивается. Разрыв не критичный, но вообще-то они нарушают инструкцию. Ладно. Сейчас дойдут до машины, припаркованной во дворе, с ветерком довезут домой вверенное им «тело» и отчитаются руководству о доставке.

* * *

Ольга достала свой смартфон и на ходу набрала мужа.

— Алло!

— Оль, это ты? — услышала она. — Привет.

От его низкого голоса по коже пробегают мурашки. Сразу вспоминается недавняя близость, и хочется повторить.

— Что надумала?

Ну вот. Она вообще-то по другому поводу звонит, а он ей настроение портит.

— Пока думаю, Слав. Время еще есть.

— Ну, думай, думай, — хмыкнул он. — А чего звонишь?

— У меня для тебя сюрприз.

— Какой?

— Купила тут тебе кое-что. В смысле, себе, но и тебе тоже, — повторила она его утреннюю фразу. — Потом покажу.

Шикарный атласный комплект. Увидела на витрине и не смогла устоять.

— Ага, знаю, — сказал он, и по голосу стало ясно, что муж развеселился.

— Откуда? — удивилась она.

Неужели охрана «настучала»? Вроде ребята никуда не звонили.

— ЭсЭмЭс оповещение, — ответил Зимин. — У тебя же моя карта.

— О!

Надо было догадаться. Совсем мозги растеряла. Правильно говорят, от любви глупеют. Это про нее. Значит, муж в курсе, что она только что была в магазине элитного белья. Сюрприз насмарку.

Это что же получается, он все это время знал, куда она ходит и на что тратится? Все эти ланчи в отеле, доставка еды, походы в супермаркет, СПА, парикмахер, массажист, платье и теперь вот нижнее белье. Наверное, он читает сообщения из банка и смеется над ней.

— Что молчишь? — не выдержал Зимин.

До него вдруг дошло, что она была не в курсе.

— Думаю.

Мама мия! Она под колпаком. Как-то неловко получилось. Может, состоятельные мужья затем и дают женам золотые карточки? Чтобы знать, где они и на что тратят деньги.

— Думай быстрее, мне скоро в «октагон», — сказал он. — Вечером шоу, я тебя заберу часов в семь.

— Ладно.

Она отключилась.