Люди смотрят. Оборачиваются, как обычно, когда они вдвоем появляются где-то. Скоро она, наверное, к этому привыкнет. Мужские взгляды восхищенные, женские — оценивающие.
Оборачивается и хозяйка мероприятия. Изабелла сегодня в сдержанном сером брючном костюме. Светлые волосы безупречно уложены. На шее висит камера, безошибочно указывая на род деятельности и вводя в заблуждение. Она не просто фотограф. Но выглядит как творческий, работающий, занятый своим делом человек. На лице пожилой женщины появляется натянутая улыбка.
Она их тоже заметила!
Ольга улыбается в ответ и думает о платье. И еще — о руке мужа, которую сжимает. Как ни странно, помогает. Еще она видит, как на нее пристально смотрит какой-то мужчина. Прямо-таки пялится, откровенно, но не сально. Просто пристальный взгляд с его стороны ощущается. Женщина его откуда-то знает, но никак не может вспомнить имя. Впрочем, это тоже отвлекает. Только плюс.
— Слав, идем? — первая спрашивает она, повернувшись к мужу.
— Да, пожалуй. Посмотрим, что получилось.
Они идут к тому самому снимку, у которого стоял незнакомец. Он тоже рассматривал фотографии. Перевел на миг взгляд на снимок, потом снова на Ольгу, ее мужа. На лице мелькнуло узнавание.
— Это ведь вы?
— Да, — улыбнулся Зимин, тоже разглядывая фотографии.
Есть за что платить. Старуха сука, но талант. Хотя Ольга, казалось, в любом ракурсе и позе хороша, как ее ни снимай. Не испортишь.
— Ольга?! — вдруг спросил тот самый мужчина, который до этого обратил на нее внимание. — Это точно ты.
— Мы знакомы? — повернулась она к нему.
На вид ему было лет тридцать пять, ровесник ей. Она точно его где-то видела.
— Сто лет не виделись! — улыбнулся мужчина. — Я Женя. Евгений Круглов. Круглый! Ну!
— О, боже, — дернулась она. — Я тебя не узнала.
Это было словно привет из прошлого. Того самого, счастливого, когда все еще было хорошо. От прежнего лопоухого парнишки, который с ней танцевал «латину» в гимназии, почти ничего не осталось, кроме оттопыренных ушей. Он выглядел как преуспевающий человек. Подстрижен волосок к волоску, в дорогом деловом костюме и с кожаным портфелем для документов, спокоен, уверен в себе и с первого взгляда внушает доверие. Немудрено! Евгений из семьи юристов, да не простых, а тех, что представляют интересы высшей прослойки общества.
— Ты приехала из Англии?
— Из Великобритании, — машинально поправила она и тут же удивленно уставилась на него. — Откуда-откуда?
— Ты же уезжала в Лондон.
— Ах, вот как…
Все ясно. Вот какую легенду состряпали Летковы, когда она сбежала.
— Давай потом поговорим. Слав, это Евгений Круглов, мой школьный друг, — вспомнила она о приличиях. — А это мой муж Мирослав Зимин.
— Очень… приятно, — растерянно пожал руку мужа ее бывший одноклассник.
Он только-только обратил внимание на кольцо на руке женщины.
— Пришла посмотреть на фотографии матери? — спросил он.
— Да.
Изабелла приближалась. И… Боже, боже мой! По правую руку от нее медленно, степенно шел Борис Летков. Наверное, он приехал на открытие выставки. У Ольги чуть не остановилось сердце, а потом снова забилось.
Думать о платье. Об однокласснике. О чем угодно…
— Спокойнее, — сказал Мирослав, наблюдая, как побледнела жена.
— Легко сказать.
Ладно. Говорит, способна ворчать на него, значит, все путем. Нормально. Юрист подошел. Попов прекратил рассматривать фотографии с бойцами у входа и тоже двинул к ним. Они дружно и слаженно, как единое целое, двинулись навстречу хозяевам галереи. Люди расступались в стороны на их пути.
Встретились в центре большого прямоугольного зала. Подскочила официантка с подносом, но Ольга жестом отослала ее.
— Здравствуй, Ольга, — сказал Борис.
— Добрый день.
Она не будет желать ему здоровья. Ольга, вздернув подбородок и выпрямив спину, сверху вниз взглянула на мужчину. Она вдруг поняла, что Борис удивлен не меньше нее. Неужели не знал, что она придет? Изабелла его не предупредила?
Выглядел он, признаться, не очень. По сравнению с прошлой встречей на ипподроме — более усталым и даже больным. Лицо бледное, носогубные складки и морщины у глаз особенно бросаются в глаза, седина не выглядит благородной, скорее, выдает возраст. Кровеносные сосуды в глазах расширены. Он резко сдал менее чем за неделю. Ольга усилием воли задавила в себе робкие ростки жалости. Чужого пожалела бы, но не его. Она перевела взгляд на Изабеллу.
Та чувствовала себя не в своей тарелке. Она забыла сказать мужу, чтобы он не приезжал из загородного дома. Мысли о мерзкой девчонке поглотили все, вытесняя здравый смысл и мешая думать. Когда приехал Борис, женщина чуть не закричала, заметавшись по служебной подсобке. Увидела машину в окно, хотя ждала совсем не его. Потом отдышалась и вышла, улыбаясь гостям.
Визит мужа мог сорвать ей все планы. Изабелла рассчитывала побеседовать с Ольгой и Зиминым наедине.
Но они приехали не одни, а с целой сворой своих цепных псов. Охрана, какие-то мужчины в свите… Наверное, с портфелем — это юрист, который ей звонил. А второй кто? Выглядит как плебей, настоящая деревенщина. Даже дорогой светлый костюм сидит, как на корове седло.
Девчонка, как обычно, красуется. Откуда в ней столько тщеславия? Уцепилась за своего мужика. Мерзкое отродье!
— Здравствуй, Оля, — повторила она вслед за мужем. — Как поживаешь?
— Твоими молитвами, — улыбнулась Ольга и так же свысока смерила ее взглядом.
Молодая женщина крепче сжала руку мужа.
— Красивые фотографии получились, — заметила она.
— Рада, что тебе понравилось, — услышала она в ответ.
Изабелла от похвалы скривилась, словно лимон проглотила.
— Ну… — тихо скомандовал Зимин.
— Мы хотим их купить, — сказала Ольга. — Все, что есть. Деньги пойдут на благотворительность.
— Да-да, — ответила Изабелла. — Ольга, я… мы с твоим отцом хотели с тобой поговорить. Наедине, — покосилась она на Зимина и остальных.
— Он мне не отец, и мы с тобой прекрасно это знаем, — улыбнулась Ольга. — Не дергайся так… мама. Можешь говорить. Мой муж знает все.
— Все?!
Что она вложила в это слово, оставалось только гадать. Пожилая женщина до последнего не верила, что Ольга решится рассказать мужу. Это же… позор! Скандал. Она бы не решилась. Он ее вышвырнет на улицу пинком под зад. Забеременеть на школьной скамье! Наверное, он не подозревает, что девчонка бесплодна. Вон как зыркает, прямо волком смотрит. Охраняет свою собственность.
— Да, все, — спокойно сказала Ольга. — А, впрочем, место действительно неподходящее для беседы.
— Ольга, ну, что ты? — попытался утихомирить ее Борис. — Хватит. Столько лет уже прошло.
— Как будто вчера было, — вернула она посыл. — Я отлично все помню… папа.
Мирослав смотрел и не верил, что его жена отпочковалась от этих уродов. Они же разные совсем. Есть такие люди. Ударят в спину и на другой день улыбаются, как ни в чем не бывало. Он в своей обычной манере сначала наблюдал. Было интересно смотреть, как эти двое дергаются, не зная, что делать.
— Ажно вша на сковородке, — вдруг сказал Поп. — А, паря? Эка прихватило.
— Тише, — махнул рукой Зимин. — Борис Иванович, мой юрист подготовил договор на покупку снимков. Здесь есть место обсудить это подробнее? То, что на стенах, мы заберем прямо сейчас, если не будет аукциона.
Он демонстративно игнорировал тещу. Ольга ощутила, как его рука обвилась вокруг ее талии, и сразу почувствовала себя увереннее. До этого была бравада, а теперь она ощущала себя как за каменной стеной.
— Пока я тут, — вставила она. — Ты что-то хотела сказать. Возможно, другого случая не представится.
— Ольга! Хватит позорить нас, — не сдержалась Изабелла. — Ты вышла замуж за этого…
— Изабелла! — осадил ее муж. — Что с тобой? Веди себя прилично.
— Да, что это с ней? — усмехнулась Ольга.
Вопрос был риторическим. Она стыдилась Ольги. Всегда стыдилась, сколько та себя помнила. Раньше, будучи ребенком, Ольга это до конца не понимала. Теперь все встало на свои места. Она кукушонок, дочь нелюбимой невестки. Багратуни обязаны рассказать, что тогда случилось. Кусочки мозаики встают на свои места. Ольга как будто возвращает себе свою настоящую жизнь взамен поддельной, которой до этого жила. Нельзя всю жизнь прожить во лжи.
— Знаешь, папа, я немного тороплюсь. У нас сегодня намечен визит к Багратуни, — подарила она Борису еще одну улыбку, от которой холодок опять пробежал у него по спине. — Я бы не хотела заставлять людей ждать. Давай уладим вопрос со снимками поскорее.
— Хорошо, — тяжело уронил Борис. — Как скажешь. Значит… Ничего не изменилось.
— Нет.
Ольге стало невыносимо находиться тут. Она задыхалась.
— Слав, я погуляю тут, посмотрю фотографии. Справишься без меня?
— Конечно. Иди, развейся, — ответил он.
Она развернулась и пошла прочь.
* * *
Изабеллу чуть удар не хватил, когда она услышала фамилию Багратуни. Кооператоры! Торгаши, подзаборные попрошайки, которые только вчера спустились с гор. Неужели Ольга с ними как-то связалась? И со своей блудной мамашей, ее невесткой, которую она с первой встречи возненавидела.
— Борис! — в панике воскликнула она, обретая дар речи, когда Ольга отошла на несколько шагов. — Борис!!! Сделай же что-нибудь!
— Тише, дорогая, — властно сказал тот.
Он произнес это с той особенной интонацией, которая говорила: еще слово, и ей не поздоровится. Что-то было не так, поняла пожилая женщина. Что происходит? Почему Борис вдруг стал таким сговорчивым? Почему молчит, а не прогонит зятя взашей?
— Изабелла, иди с юристом. Думаю, ты выручишь неплохую сумму за фотографии, — так же ровно, монотонно сказал муж. — Мне надо поговорить с зятем.
Фактически это был приказ. Она на негнущихся ногах удалилась, пару раз оглянувшись. Изабелла хотела знать, о чем муж говорил с Зиминым.
* * *
Ольга рассматривала снимки. Да, действительно, талантливая работа. Хотя… Имея хорошую профессиональную камеру и сделав сотню-другую снимков, легко выбрать из серии самый удачный. С другой стороны, только камера не делает человека фотографом. Нужен особый взгляд и глазомер. Надо точно угадать, где и когда нажать на кнопку. Ведь недаром фотографию называют «искусством выбора».
До того, как Борис ушел с головой в бизнес, а Изабелла в благотворительность и светскую жизнь, она увлекалась фотографией. Все старые снимки в альбомах были сделаны ею, а не в фотоателье. Ольга в детстве тайком разглядывала снимки своего покойного «брата», не подозревая, что это был ее настоящий отец.
— Красота-то какая, — сказал Попов, которого отправили проследить.
— Да, Антон Николаевич. Очень красиво.
Ни убавить, ни прибавить.
— На стену повесишь?
— Не знаю, — честно ответила она.
— Твои-то брезгуют нашим об-чеством.
— Да. Простите.
— Тебе-то что каяться?
Прошлись дальше, потеснив каких-то расфуфыренных женщин. Они сразу смолкли, когда Ольга со спутником подошли вплотную. Не ее ли обсуждали? Или просто от нее исходили некие флюиды застарелого страха, обиды и горечи, которые чувствовали окружающие люди. Надо успокоиться. Так нельзя.
— Чем такие родители, лучше никаких, — сказал вдруг мужик.
— Согласна.
Она повернулась к нему, и Попов поразился. Его словно поддых ударили. Какая пронзительная, трагическая красота! Плохо ей, а стала как будто еще краше от своих переживаний. Брови-крылья сошлись у переносицы, глаза сверкают от не пролитых слез, на скулах горит румянец. Губы кусает. Говорят же: не родись красивой, а родись счастливой. Не про нее ли сказано? Муж о ней печется, совсем голову потерял.
Но вообще хорошо, что купил акции. Умеет парень деньги делать. Даже в такой ситуации извлекает прибыль. «Хвоста накрутит супостату и не забудет про зарплату».
— Муж твой все сделает как надо. А ты не печалься, — сказал он вслух. — Охрана у тебя хорошая.
— Ох… Думаете, посмеют?
— А кто их разберет? — махнул он рукой. — Береженого бог бережет.
Брилев совсем затих, вслушиваясь в разговор. Ваня-малый переглядывался с напарником, не привыкнув к таким делам, но тот помалкивал. Сторож спит, охранник бдит. Обстановка напряженная. Телохранитель сам не понимал, что не так. Может, не сейчас и не сегодня, но что-то затевалось, и ему это не нравилось. Чуйка его редко подводила.
— Оля! — догнал их тот самый знакомец.
Телохранители напряглись, но тут же расслабились, узнав мужчину.
— Да, Женя, — улыбнулась Ольга. — Давно не виделись.
— Оля… Оля, так ты не уезжала? — сообразил он.
— Нет.
— Почему тебя не было видно?
— Училась. Работала. А ты?
— И я, — усмехнулся он. — Учился и работал. «Круглов и партнеры». Принимал дела отца. А ты кто?
— Журналист, — ответила она. — Работаю у Николаева в ЧОПе пресс-секретарем.
— А-а-а… Слушай, я имел с ними дело, вернее, с их клиентом. Давай созвонимся, поговорим, — предложил он. — Вот моя визитка.
Она оценила его деликатность. Круглов не стал просить у нее телефон, дал свой. Всегда приятно, когда тебе дают выбор.
— Жень, — не знала она, как бы поделикатнее отказать. — Не знаю, получится ли нам встретиться.
— Да, ладно! Знаешь, я давно хотел. Разговор есть важный.
— Не знаю, — повторила она. — Кстати, а что ты здесь делаешь? — решила узнать она. — Я тебя не видела на аукционе.
— Зато я тебя видел. Думал, может, померещилось. Решил зайти на выставку, вдруг встречу.
— А что за разговор? — для поддержания беседы спросила она.
— Про Олега.
Сердце пропустило удар.
* * *
«Я приду», — сказала она. — «Завтра, в субботу».
Ольга не хотела обсуждать это при посторонних. Он тоже. Стоящий рядом немолодой мужчина с наколками на руках вызывал оторопь. Что общего у Ольги с этим человеком? Да и муж ее, Зимин, по слухам, тоже имел общие дела с преступным миром.
Договорились встретиться за ланчем с Сити. Круглов уехал, не дожидаясь окончания вернисажа. Чувства в полном раздрае. Все было не так, как он себе представлял спустя много лет. Да и что он думал?
Жизнь невозможно повернуть назад. Он ее никогда не искал. Все как у всех. Женился на дочери делового партнера отца, тоже, кстати, талантливом адвокате. Такая вот юридическая династия Кругловых-Тать. Забавно. Решили в название добавить «и партнеры». Слишком уж нехорошая ассоциация была с «тать» у их клиентов.
Дети уже у них, двое. Старший заканчивает школу, тоже хочет стать юристом. Дом полная чаша. А душа до сих пор не на месте. Первая любовь — самая яркая. Бессмертная, бессменная, неугасающая. Безответная. Рана на всю жизнь.
Ольга.
Он тогда промолчал ради нее и своего отца. Пожалел ее родителей и не пошел свидетелем в милицию, когда погиб Олег. У Ольги были бы большие проблемы, если бы привлекли ее родителей.
Летковы все отрицали. Следователь решил, что погибший парень ездил в Лосиный остров или к закрытому каналу, но Женя знал, что это не так. Это он сделал анонимный звонок с таксофона. На этом все.
Отец Жени, узнав о ситуации, одобрил решение сына. Промолчать было лучше всего. Видному юристу ни к чему проблемы и огласка. Отчего же так не по себе? В памяти периодически всплывает этот случай, когда наступает осень, и небо начинает плакать.
Надо было ей рассказать. Сейчас он это понял.
Она имела право знать.
* * *
Мирослав Зимин снова столкнулся с тестем лицом к лицу. Тертый калач. Усталый, старый, но вцепится — не отпустит.
— Мирослав, — с места в карьер начал он. — Могу я вас так называть? Не чужие все же люди.
— Хм… Тогда я вас — Борис, — усмехнулся Зимин и перехватил инициативу. — Так вот, Борис. Ваша жена следила за моей. Она наняла частного детектива. Я перешлю вам информацию. Присмотрите за своей супругой, иначе я за себя не ручаюсь.
Он сознательно не называл старуху тещей, а Бориса тестем. Пусть даже не рассчитывают. Летков, похоже, понял его с полуслова. Он тяжело вздохнул.
— Ну, зачем вы так, молодой человек? Идете на поводу.
— Не учите меня жить. Вас другое должно заботить сейчас. Стоимость акций, маржа, туда-сюда, — намекнул Зимин, что знает о неприятностях холдинга «Лето». — Вы не лезете в наши дела, мы молчим обо всем и улыбаемся на публике.
— Да вы!
— Два раза не предлагаю.
Летков понял теперь, кто перед ним. До того был спокойный, несколько вальяжный тип, который помалкивал и с виду действовал заодно с Ольгой. Борис подмечал все. И нежность между этими двумя, и руку на талии молодой женщины, которую несмотря ни на что продолжал считать дочерью — скорее, по привычке, нежели по велению души. Но он не предполагал, что зять будет… таким.
Борис наводил справки. Огорчился, конечно, хотя не так сильно, как Изабелла. Летков давно избавился от предрассудков. Львиная доля нынешних бизнесменов начинала с криминала, и лишь малая часть с партаппарата, как Летков. Нечего стыдиться, если сейчас Зимин на коне и «чист». Вон, даже Ильхан не гнушается таким знакомством. Можно было извлечь выгоду из этого союза.
Однако теперь до него дошло, что ему ничего не светит. Зимин из «Квадриги» настроен неприветливо, даже враждебно. Ни делового союза, ни семейного не предвидится. Жаль.
— Хорошо, — тяжело далось решение старику. — Я вас понял. Будем жить, как прежде. Каждый сам по себе.
— Всего хорошего, — бросил Зимин, кивнул и отошел прочь.
Глазами в толпе он уже искал Ольгу.
* * *
— Что ему было надо? — спросил муж, глядя, как удаляется ее бывший одноклассник.
— Хочет встретиться, — не скрывая ответила она. — Надо поговорить. Мы договорились на завтра.
Да и что тут темнить, Попов же все слышал.
— Поговорить? — взглянул муж ей в глаза.
Приподнял за подбородок, так что сделалось не по себе. Было видно, что он еще взвинчен после разговора с Летковым. Вокруг как будто энергетическое поле, некая аура, которая давит и заставляет всех держаться подальше. Если бы она увидела его впервые таким, то бежала бы прочь со всех ног.
— Про Олега, — выдохнула она, и он отпустил. — Он что-то знает про тот день. Я должна пойти.
— Хорошо.
— Ты бы, друг, не шалил, — влез Поп. — Напугал девушку.
Ольга невольно улыбнулась. Какая она девушка! Тридцать семь скоро стукнет. Хотя по сравнению с ним да, девушка. Зимин немного стушевался.
— Скоро там юрист? — спросил он. — Застряли надолго.
— Да кто их знает, иродов.
— Может, поедем? — спросила Ольга. — Потом позвонишь и узнаешь, чем все кончилось.
— А и правда, Мирослав Иваныч, Ольга Борис-на, езжайте-ка вы. Я прослежу, — сказал зам ее мужа.
И они поехали.
* * *
На выходе произошла небольшая заминка.
Еще одна нечаянная встреча. Они уже спустились к машине, когда припарковались несколько автомобилей. Из одного вылез Ибрагимов с охраной.
Столкнулись нос к носу.
Мужчина вздрогнул, увидев ту, о ком всю дорогу думал. Он поехал на выставку, чтобы купить ее фотографию. Ту, где она одна, без мужа стоит на подиуме. Ильхан видел в интернете, что Зимин с женой присутствовал на мероприятии, и знал, что будет благотворительный вернисаж.
— Мирослав, ты? Здравствуй, Ольга.
— Добрый день, Ильхан Николаевич, — нехотя пожал ему руку Зимин.
У женщины опять мороз по коже прошел, когда Ибрагимов коснулся ее руки поцелуем. И смотрит странно, словно хочет съесть… или что-то еще. Очень, очень заинтересованно. Молчание грозит затянуться.
— Мирослав Иванович, простите. Там хотят припарковаться, — выручает один из охранников. — Мы отъезжаем?
— Да. Пожалуй, да, — решает ее муж. — Ильхан Николаевич, извините, мы торопимся. Увидимся в воскресенье на ипподроме.
— Хорошо, — улыбается татарин, не сводя темных глаз с Ольги. — Увидимся.
Кажется, эти слова предназначаются ей одной. И только оказавшись в машине, она наконец ощущает себя в безопасности.
— Слав!
Взгляд отчаянный. Муж ее пристегивает, и она, притянув его к себе, утыкается ему в грудь.
— Все, — говорит он. — Уже все. Поедем, кофе попьем. Мороженое хочешь?
— Нет.
Или да. Сладкого надо. Внутри все просто сводит. Съест немного фруктов, это можно.
Зимин видит, как ее трясет. Это все адреналин, запоздалая реакция на стресс и страх. Хорошо, что началось в машине, а не в выставочном зале. Но уже в обморок не падает, и это хорошо.
— Слав, спасибо.
— Дурочка.
* * *
Она ему, конечно, припомнит потом эту «дурочку». А пока все нормально, едут в кафе. То самое, где он покупал торт. А что? Ему понравилось. Не привык ходить по таким местам. Это больше бабам нравится.
Ну и что, что она сказала «нет». Он-то знает лучше, что ей надо. В прошлый раз сошло за извинение, а теперь будут стресс снимать. И дружно сгонять ее несуществующий мифический «жир» в спортклубе. Хотелось снова увидеть ее в том костюме для йоги.
— О, сколько всего, — сказала Ольга, когда вошла в зал и огляделась. — Я на минутку. Закажешь для меня? Мне капучино без сахара.
Жена убежала, практически сбежала в туалет, а Зимин остался делать заказ.
* * *
Ольга немного пришла в себя, умылась и опять накрасила губы и ресницы, пользуясь тем, что никого не оказалось в дамской комнате. Как чувствовала, взяла «визин». Капнула, чтобы глаза не выглядели заплаканными. Отлично!
Наверное, долго возилась, потому что позвонил муж.
— Ну, ты чего застряла?
— А что такое? — томно спросила она.
Романтика. Ее заждались из туалета. Ольге стало смешно. Надо подсказать, чтобы нанял охранника-женщину. Та могла бы зайти сюда, если что.
— Мороженое твое тает, вот что.
О! Неужели опять? Ладно, одну ложечку. Маленькую. Кофейную. Совсем капельку, но попробует.
Сидеть с ним рядом, пить кофе с мороженым и не думать о плохом — вот оно, счастье.