— Алло?

— Оль, ты же на Пресненской?

— Да.

— Дай трубку Брилеву.

Она передала, и Зимин велел ехать к юго-западному выезду. Там уже ждали люди Крагина. И Зимин. Ольга поглядела через окошко, чуть опустив стекло, и узнала стоящего рядом человека. Большаков! С замом и охраной. Господи, что он тут забыл? Они с мужем договорились о встрече? Не бывает таких совпадений.

Стараясь не показывать, как у нее трясутся поджилки, она открыла дверцу. Выбралась элегантно, как учили в юности. Сначала наружу сдвинутые колени… встать на землю, опираясь на руку второго охранника… шаг. Спину прямо, подбородок вверх!

Она идет навстречу. Улыбка на лице, как приклеенная.

— Добрый день.

Ольга сказала это, как ни в чем не бывало, хотя ей это дорого далось. О! И юрист тоже тут! Думала, увидит его на даче. Она кивнула ему.

— Оль, я не предупредил. Все так неожиданно получилось, — сказал Зимин. — Мы тут Игорем Николаевичем встретились. Не хочешь присоединиться и пообедать с нами?

Непонятно.

— Да, пожалуй, — подарила она ему бледную, натянутую улыбку.

Она так и не поела в кафе. Думала, что не голодна, и вдруг ощутила острый приступ волчьего голода. Хотелось всего и сразу. Нетипичная реакция на стресс. Опять сладкого хочется.

— Здравствуй, Ольга.

— Здравствуйте, Игорь Николаевич, — взглянула она на Большакова.

— Давно не виделись, — улыбнулся тот. — Слышал, у тебя с работой перестановки. Помочь?

— Слышали? — удивилась она. — А, понятно…

Ольга решила, что он наводил справки, но не поняла, чем и как он мог помочь, и тут в ответ на ее мысли Большаков добавил:

— Я с Николаевым уже сорок лет знаком, уж как-нибудь договоримся. У меня там доля.

— О!

Ольга не знала, что сказать на это. Вот так новость! Работать столько лет и не знать! Значит, они с ее начальством приятели и даже деловые партнеры. Вот откуда он все про нее знал. Наверняка! Даже про то, что она выходит замуж.

— Все в порядке, — сказала она. — Сама справилась.

Женщина метнула отчаянный взгляд на мужа, и тот вмешался. Зимин подошел и взял ее за руку.

— Идем? — сказал он. — В ресторане поговорим.

Ребята отогнали машины на подземный паркинг, а они с охраной пошли к башне. С доступом и пропусками нет проблем. Удостоверение СМИ не требуется. Когда в сумочке пищит, никто не требует ее вывернуть. Хорошо! К хорошему быстро привыкаешь.

В лифте опять накатила паника. Долго поднимались. Зимин почувствовал, что она напряглась, и ненавязчиво обнял за плечи. Ф-фух… Вроде, отпускает.

— Значит, вы дружите с Николаевым, — сказала она не глядя на Большакова.

— Да, а что?

— Вы знали, что я туда устроилась работать?

— Знал.

Значит, они с другом обсуждали это. Господи, она такая дура! При прочих равных условиях она тогда пришла с улицы, не по протекции. Дура, дура… Вообразила, что ее взяли за ее несравненные познания и «красный» диплом. А тут вот оно как получается.

Как бы спросить поделикатнее. Эх… Спросит прямо.

— Вы узнали до или после? — наконец взглянула она ему в глаза. — Николаев знал, кто я такая? Вы ему сказали?

— До. Конечно, знал, это же его работа. Всех кандидатов пробили заранее, — развеял ее сомнения мужчина.

— Понятно.

— Вот ты о чем! — догадался он. — Если бы ты не подошла, не взял бы, даже если бы Сам попросил. Принципиальный, ты его знаешь.

Стоп. Дверцы открываются. Люди пытаются зайти, но охрана не дает. Едут дальше. Все, приехали.

— Спокойнее, — сказал Зимин, нагнувшись к ее уху.

Он давно понял, что она боится лифтов.

— Легко сказать, — фыркнула она и попыталась сбросить руку с плеч.

Он отпустил, дал выйти и тут же снова обнял. Ольга больше не злилась. Неожиданность, конечно, но не смертельная. Даже интересно, зачем позвали.

Игорь Большаков смотрел на них и удивлялся. Досье не отражало реальности. Зимин не был прожженным полукриминальным дельцом, да и Ольга вряд ли связалась бы с конченым мерзавцем. По крайней мере, он на это надеялся. Жалко девчонку. Зря ее Марина отталкивала, не желая связываться с Летковыми. Надо было тихо дождаться совершеннолетия и забрать ее к себе. Давно бы уже нянчили внуков.

В зале уже было зарезервировано. Ольга с интересом огляделась. Интерьер изысканный, но сдержанный, выдержанный в бежевых тонах. Квадратные деревянные столы отполированы до блеска и сдвинуты в ряд, чтобы можно было усадить вместе больше двух гостей. Стулья обиты кожей. Деревянный паркет сияет от полироли. В зале немного народа. Время бизнес-ланча давно прошло, да и заведение явно не для офисного планктона. Здесь плавает рыба покрупнее.

Вид из панорамных окон, заменяющих стены в зале — как в финале «Бойцовского клуба». Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой… Кажется, что в этой тишине вот-вот прогремит взрыв, и видневшиеся за стеклом дома начнут рушиться.

Присели. Официант порекомендовал телятину с цукини, и женщину вдруг чуть не вывернуло. Ольга часто-часто задышала, стараясь не вспоминать про паровую телятину, которой ее откармливала Изабелла.

— Не хочешь? — переспросил Зимин и сам сделал заказ, вспомнив, что ей нравится. — Салат с крабами. Кофе, фирменный десерт. Мороженое сразу.

Большаков продолжал наблюдать. Ему показалось, что Ольгу тошнит. Что, если… Беременна? Сердце, измученное двумя инфарктами, кольнула старая боль. Внуков не видать.

— Вас можно поздравить? — спросил он.

— Что? — переспросила Ольга.

Сердце опять часто забилось. Рука невольно легла на живот. Не знает? Он не знает, что у нее больше не может быть детей.

— Мы только поженились, — улыбнулся Мирослав. — Как получится.

— Ясно.

— Так что вы желали обсудить, Игорь Николаевич? — откинулся на спинку стула Зимин.

— Василий Иванович, покажите.

Зам Большакова передал папку их юристу. Тот полистал и сказал что-то на ухо Зимину, ткнув пальцев в нужную строчку.

Зимин взглянул и обомлел. Там был перечень акционеров холдинга «Лето». Отдельные имена были выделены жирным шрифтом. Мужчина с первого взгляда понял, что это такое. Подставные лица и те, у кого в доверительном управлении акции. Все это фактически принадлежит Большакову.

— Ого! Много. Долго скупали?

— Долго, — вздохнул пожилой мужчина. — Вы быстрее сработали. Мне бы так.

— Ясно. Стало быть, продавать не будете, — сделал вывод Зимин. — Хотите купить?

Принесли заказ. Ольга ковырялась ложечкой в мороженом и слушала. Мужчины обсуждали, за сколько бы продали или купили. Хм… Вот и купил муж ей акции. Сказал, что для нее, а сейчас продаст и забудет. Почему-то это было очень важно для нее, гораздо важнее, чем сам факт обладания ими.

Что-то здесь не так. Дважды за одно утро нарушить обещание — это странно. Он ее испытывает? Хочет посмотреть, как она среагирует? Непонятно.

— Вот что, Игорь Николаевич, — вдруг сказал ее муж. — Я бы продал, вам нужнее. Историю знаю, можете не говорить, — махнул он рукой. — Только решать моей жене, а не мне.

Она вздрогнула и чуть не выронила ложечку из рук.

— Слав!

— Что скажешь? — повернулся он к ней. — Будем бодаться до смерти, пока я не куплю столько же? Арифметику в школе учил, вряд ли больше тридцати процентов получится. Проще отдать.

— Отдать?

Она посмотрела на Большакова. Господи, как же они с Олежкой похожи! Словно ему в глаза смотрит. Так бы он, наверное, выглядел лет в шестьдесят.

Отдать, но что потом? Отец Олега раздавит Леткова. Еще вчера она бы пожалела его. Но сегодня нет. Сегодня — нет.

— Что вы сделаете потом, Игорь Николаевич?

— А ты как думаешь? Хочу сместить генерального директора, а фирму продать по частям, — улыбнулся тот. — Ибрагимов недавно купил десять процентов. Он уже предварительно согласен участвовать. Не будет больше «Лета». Больше мне ничего не надо.

— То есть…

— Да.

Летков останется при деньгах, но потеряет руководящий пост. Он больше ничего не сможет решать и будет беспомощно наблюдать, как дело его жизни рушится. Стервятники слетятся. Желающих найдется немало. Дальше — как бог даст.

— Слав, отдай.

— Не отдай, а продай, — хмыкнул тот и взглянул на Большакова. — Мы, можно сказать, сэкономили вам время, так что, надеюсь, вы не поскупитесь. Мои юристы и зам по финансам в понедельник с вами свяжутся, чтобы обсудить стоимость сделки и ее условия.

* * *

Формальная часть переговоров закончилась. Большаков и Зимин обсуждали скачки на ипподроме. Юрист изредка поддакивал, если спрашивали, и наслаждался изысканной пищей. Зам Большакова ерзал, словно хотел что-то спросить, но не решался.

Опять прозвучала фамилия Ибрагимова, и Большаков изъявил желание пойти. Кажется, складывалась коалиция против Бориса Леткова.

«Против кого будем дружить?»

Мужчины спокойно, как-то обыденно обсуждали, как пустят чужую компанию ко дну.

Ольга все думала, думала… Сказать или не сказать? Она не хотела ворошить прошлое при посторонних. Это их личное дело — ее и отца Олега.

Но и промолчать не могла. Слишком долго она откладывала этот разговор.

— Игорь Николаевич? — окликнула она его, когда они расплатились и пошли на выход. — Мы можем с вами поговорить? Наедине.

Зимин покосился на нее, но ничего не сказал.

— Да, конечно, — ответил Большаков и нахмурился. — Вот моя визитка.

Он достал из внутреннего кармана золоченый прямоугольник, на котором было просто имя-отчество и телефон, больше ничего. Значит, личная, не для всех. Ольга посмотрела и спрятала в клатч. Она ему расскажет то, о чем не решилась много лет назад. Сначала не успела, потом боялась, ощущая себя виноватой, а потом оказалась в «психушке». Оправдывала себя, что ничего уже не вернуть и не изменить. Чем она лучше одноклассника? Да ничем.

Он имел право знать. Больше, чем кто-либо другой.

* * *

— Ох, Слав! — воскликнула она по пути домой. — Забыла!

— Что забыла?

— Где тут ближайший детский магазин?

— А что там?

— Хочу кое-что купить Надиным мальчикам, — ответила Ольга. — Можем разделиться, и я поеду на машине охраны.

— Да ладно, времени вагон.

Завернули в молл, нашли нужный отдел и начали гулять. Ольга придирчиво изучала мозаики и танки. Колеблясь между принцем Каспианом и Гарри Поттером, в итоге взяла оба паззла. Это старшему Вите. А для Ванюшки и Семы — два танка, зеленый и пятнистый.

— Возьми на батарейках, — со знанием дела сказал Зимин.

Танков у него не было, но он однажды по приколу купил коптер, и тот целую неделю летал по клубу туда-сюда, доставляя записки, пока не врезался в ограждение.

— Они его быстро уделают, лучше не надо, — рассмеялась женщина. — Ванюшка сразу начнет в пульте ковыряться. Или распотрошит, чтобы посмотреть мотор.

— Понятно. Ванюшка это который?

— Младший.

— А отец их, значит, слинял.

— Что ты! Хороший такой «воскресный папа». Раз в две недели приезжает из Петербурга, где сейчас работает. Ванька родился, когда они разводились.

— А чего развелись?

— Не сошлись характерами, — повторила она избитую формулировку.

— Хм… А троих мальцов настрогали, — усмехнулся Зимин.

— Двоих. Старший от первого брака.

Она умолчала, что второго мужа пасынок так и не простил за развод, в первому мужу подруги и дела нет до родного сына. Деньги шлет и все. На лето его забирают бабушка с дедушкой, а отец появляется эпизодически и снова пропадает на год.

— Давно ее знаешь?

— Давно.

Опять стало муторно на душе. Они с подругой ведь познакомились двенадцать лет назад в женской консультации, когда Ольга лечилась от дисфункции. Надежда как раз вышла из декрета. Разговорились, слово за слово и… Потом оказалось, что живут рядом. И все. Дружба крепче школьной. Лучше мало друзей, но хороших, которые с полуслова тебя понимают, чем много приятелей, которые «ни о чем». Только время тратить.

Ольга хотела еще взять рамки для готовых паззлов, чтобы Егор повесил на стену, но не стала. Пусть Надя сама потом купит, когда надоест собирать картинки.

Юрист их в цветочном купил шикарный букет и оформил доставку. Ольга смотрела и не могла решить, для жены или любовницы. Перед женой вроде заглаживать уже нечего, все плохое и так случилось. А с пассией конфетно-букетный период уже миновал. Или нет? Он что-то начал говорить в трубку. Было видно, что мужчина не хочет повышать голос.

Зимин остановил тележку.

— Проблемы?

— Все в порядке.

В порядке, но барби-Марина с ними не едет. Может, и к лучшему? Все женщины взрослые, общаться будет легче.

Потом они так же быстро пробежались по продуктовому, раз уж они тут. Ольга обратила внимание, что Зимин не стал просить своих ребят занять руки и помочь дотащить покупки. И вообще парни были напряженные. Когда охраняли ее, такого не было.

— Слав, а правда на тебя покушались?

— Ага, — кивнул он на ходу, двигая переполненную тележку к выходу.

Ольга помолчала.

— Могут повторить? — аккуратно подбирая слова, поинтересовалась она.

— Не знаю.

Зимин задумался. Может, надо отдельно ездить. Плохо, если ее случайно подорвут вместе с ним. Он надеялся, что, как только все с подполковником прояснится, дело сдвинется с мертвой точки. Вопрос только — в какую сторону. Это могло заставить врагов предпринять новые действия. Крагин предлагал усилить охрану.

— Заедем домой? — спросила она. — Переодеться надо.

— Хорошо.

* * *

Дома она быстро побросала баночки, щетки и пасту сумку, переоделась в алую тунику и легинсы, повязала волосы алой косынкой вместо ободка, обулась в балетки и объявила, что готова. Все про все заняло минут десять. Ольга выпорхнула из гардеробной и поцеловала мужа в щеку.

Зимин смотрел и поражался.

— Думал, ты там надолго застрянешь.

— Надо было? — усмехнулась она и ткнула его кулачком под ребра.

Мирослав не остался в долгу и сграбастал ее в объятия. Она затихла, оказавшись в кольце его сильных рук. Просто стала очень серьезной, не мигая глядя ему в глаза.

— Оль…

Он поцеловал ее, и она забыла обо всем. Остался только он, его требовательные губы и руки. Потом стало нечем дышать, и они нехотя отодвинулись друг от друга, переводя дыхание. Сердце часто билось в груди. Ладонь мужа вдруг оказалась у нее на талии, под туникой, которую он задрал. Зимин погладил чувствительную кожу, и Ольга прогнулась в пояснице от этой ласки.

— Задержимся?

— Ну, я не знаю, — протянула она, опустив ресницы, и улыбнулась.

Ему вдруг захотелось коснуться нежной кожи на скулах, куда упала тень от ресниц.

— Без нас начнут, шашлык съедят, — вместо этого сказал он.

— Ну, поехали, — скрывая разочарование, ответила она. — Какой шашлык, Слав? Юрист внизу ждет.

— Ах, да, — сообразил он.

Юрист же, будь он неладен. Надо было его позвать наверх, кофе попить. А он внизу ждет. Пекинес тоже в нетерпении скакал вокруг них. Он сообразил своим собачьим умишком, что хозяева куда-то собрались, и обрадовался предстоящей прогулке.

— Успеется, — сказал Зимин и снова крепко ее поцеловал. — Все в сумку собрала? Пойдем.

Он иногда сам себя не понимал. Когда он с ней, его бросало из крайности в крайность. Женаты всего ничего, а он уже расслабился и поплыл, как мороженое на солнышке. Хотелось взять ее прямо тут, но сохранить самообладание было важнее. Почему важнее, он не знал, но он так решил, и точка.

* * *

На даче у Калашникова было на редкость многолюдно. Ольга сразу заметила, что появились новые лица. Во дворе было больше машин, чем в прошлый раз.

К ним сразу подошел какой-то мощный, представительный мужчина лет сорока пяти, который напомнил женщине медведя. С виду тяжелый, но движется легко. «Рубленое» лицо с квадратной челюстью. Короткая стрижка без изысков, как у военных. Обманчивая простота — и в противовес ей пристальный взгляд умных карих глаз.

Незнакомец улыбнулся.

— Зима, — пожал он руку ее мужу. — Рад снова видеть.

— Я тоже.

Зимин обнял его как старого друга и дорого гостя, а потом представил Ольгу. Незнакомец рук целовать не стал, просто сжал на миг в своей огромной лапе и тут же осторожно отпустил.

Это оказался человек Зимина, который вел дела на Севере. Иван Сергеевич Иванченко был руководителем дочерней фирмы. Больше никаких подробностей ей не сообщили, да ей и не надо. Зачем? Своих дел хватает.

— Как там, жениться не надумал еще? — спросил Зимин со смехом.

— Думаем, — улыбнулся и пробасил гость. — Задержусь я на севере, видать. Или вообще останусь.

— Ну, добро, — хлопнул его по плечу Мирослав. — Серого заберешь с собой, да?

— Можно. Вроде, закончили с ним, — сказал он, чуть понизив голос, и покосился на Ольгу.

Тут подскочила Надюшка, и стало не до того. Они начали выгружать из багажника сумки с едой, а потом, как в прошлый раз, пошли здороваться с женщинами и вместе накрывать на стол во дворе.

К счастью, с погодой повезло. Моросящий дождь весь выпал в столице, а за городом было сухо и солнечно. Листья уже вовсю полыхали. Бабье лето!

Малыши с визгом захватили свои танки, расцеловали «тетю Олю» и убежали играть в зал. Витя, который остался с мужчинами во дворе, пока не видел подарки. Успеется. Ольга смотрела с кухни на малышей и вздыхала. Эх… Ну, хотя бы так соприкоснуться и приобщиться к материнству. Пусть она просто «тетя Оля». Пусть.

— Оль! Оля!!! Ты что, оглохла? — кажется, в десятый раз окликнула ее подруга. — Ты чего такая мрачная?

— Да, так.

* * *

Как и предупредил Зимин, еще одним гостем оказался брат Калашникова. Ольга обратила внимание, что мальцы подруги куда-то тихо испарились, но голоса по-прежнему были слышны, словно они в другом конце гостиной, у окна.

Надя отошла, так что Ольга решила проверить, что происходит. Там в кресле с электромотором сидел мужчина лет тридцати. Ванюшка взобрался к нему на колени и трогал лицо парня. Сема стоял рядом.

— Дядя Вадим, — подергал малыш за ухо мужчину. — Пойдем с нами иглать?

— Ваня! — окликнула она. — Сема!

Мальчик шустро, как обезьянка, слез обратно с колен и сказал:

— Я ничего не делал.

— Да вижу я, — улыбнулась женщина и подошла ближе.

Мужчина при ее появлении приподнял голову и сделал попытку улыбнуться. Получилось не очень. Одна половина лица улыбается, а другая нет. Уголок рта безжизненно свисает вниз. От этой странной улыбки лицо сразу становится перекошенным.

Ольга с трудом удержалась, чтобы не ахнуть. Она протянула руку, пожала его ладонь и ощутила слабое эхо в ответ, когда шевельнулись пальцы:

— Здравствуйте. Я Ольга, жена Зимина. А вы, наверное, Вадим?

— А! — кивая ответил он.

«Да», — мысленно перевела она.

— А почему дядя не ходит? — бесхитростно спросил Сема.

— Мама разве не сказала?

— Не-а.

— Сильно поранился, — как можно проще объяснила женщина. — Играйте осторожнее, да? Чтобы тоже не пораниться.

— Ладно, — задумался малыш.

— Сема, у тебя что, еще один зуб выпал? — спросила она.

— Да! — щербато улыбнулся он.

— Тетя Оля, пойдем во двол? — спросил Ванюшка. — Дядя Вадя, у тебя клесло катается. А у меня танк не катается.

— Ак?

— Танк! Я покажу.

— Конечно, не катается, Вань, — взъерошила она волосы мальчишки. — Там же мотора нет.

— А я хотел с мотолом, — насупился он. — И Сема тоже.

— Да… — протянул его брат.

Не угодишь, короче. Разбаловала она их.

— Ам… Ам! — показал пальцем Вадим.

«Там» в углу стояли странные костыли с подлокотниками. Значит, он может ходить? Непонятно. Ольга подхватила их и оглянулась на ребят.

— Ну, ладно, поехали, — сказал она.

Ольга запоздало вспомнила, что на выходе нет пандуса. Придется просить мужчин, чтобы они помогли спустить кресло вниз.

Вадим Калашников тронул кнопку на подлокотнике, и кресло двинулось с места. Мужчина ехал, выруливая правой ногой. Ольга поняла, что у него действует только половина тела, как у человека, пережившего инсульт. А она-то сначала испугалась, что ничего не работает ниже пояса, и еще удивилась, что он в обычных брюках без памперса под ними. Значит, он в состоянии себя контролировать. Уже легче.

Дети с гиканьем, как племя диких индейцев, припустили к выходу вслед за креслом. Тут дверь приоткрылась, и в них чуть не врезался Михаил Калашникова и еще один незнакомый мужчина с непримечательной, усредненной внешностью. Средний рост, среднее телосложение, просто никакой. Незапоминающийся типаж. Пройдешь по улице мимо и не заметишь.

Их вела Надежда.

— Ой, вы уже на выход, да? — выпалила она. — А я подмогу привела.

— Вадик, сейчас. Глуши мотор, — скомандовал старший брат.

Кресло перестало буксовать на стальном стыке коврового покрытия и кафеля. Мужчины подняли кресло, перекатили через препятствие и вынесли на порог, а оттуда спустили во двор.

— Что за… ерунда? — выругался вполголоса второй мужчина. — Пандус надо.

— Да я недавно дом купил, пока еще не успел поставить, — ответил Калашников.

Они поставили кресло на мощеную дорожку, и дальше Вадик поехал сам. Малышня вприпрыжку помчалась за ним.

— Быстлее, быстлее! — кричали они. — Дядя Вадя, быстлее!!!

Кресло поехало быстрее. Пекинес догнал и затявкал на них. Старший брат смотрел на это и улыбался.

— Аккумулятор посадит, — проворчал он и провел рукой по короткому ершику волос на голове.

Несмотря на это было видно, что он одновременно и радуется, и смущается. Ольга поняла, что Михаил очень любит своего больного и беспомощного брата.

— Ольга, дайте мне.

Она отдала ему костыли.

— Сергей, — представился незнакомец.

— Ольга, — протянула она руку. — А вы здесь какими судьбами?

— Отдыхаю после травмы, восстанавливаюсь, — улыбнулся он, но эта улыбка не коснулась странных черных глаз.

Женщине стало не по себе. Нормальные люди так не смотрят. К счастью, подруга ухватила ее за руку и потащила обратно на кухню — собирать тарелки и подносы. Все женщины сообща быстро закончили с салатами и пошли на улицу.

* * *

Отдыхали. Ольга понемногу отходила от дневных переживаний.

Ели румяные дымящиеся шашлыки с салатами и свежим лавашом, пили шипучий домашний сидр, который гнал сосед из своих яблок, танцевали под старый патефон, который Калашников приволок из дома, сказав, что остался от старых хозяев. Темнело. Зажгли фонари и инфракрасный уличный обогреватель.

Попов любезничал со своей подругой-анестезиологом. Юрист молча страдал, и на его скорбной мине читалось «все зло от баб». Бузин и Федченко с женами развлекались. Дети бегали за собакой. Гость с севера и странный мужчина с колючим взглядом отошли и о чем-то беседовали на другом конце двора, а потом скрылись в доме.

У Ольги после дневных хождений немного отекли ноги. Она тихонько скинула туфли и с наслаждением вздохнула. Ох! Кайф. И потом — в кроватку.

— Пойдем? — спросил Мирослав.

— О! Уже?

Ольга думала, что они пойдут в дом, и внутри все ухнуло. Предвкушение, как игристое вино, побежало по венам, заставляя терять голову.

Женщина сунула ноги обратно в балетки и протянула руку. Но муж вдруг увлек ее на площадку танцевать. Давно забытое чувство! Она ведь так любила это раньше. Она засмеялась, когда он ее закружил, и вдруг увидела, как Вадим Калашников с помощью брата встал и, опираясь на костыли и покачиваясь, начал топтаться на месте.

— Он ходит?

— Одна нога, да, — ответил муж. — Он вообще весь переломанный.

— Что с ним случилось?

— Ты ж читала, — прищурился он.

— Официальную версию.

Мирослав вдруг картинно перекинул ее через руку, как в танго. Ольга с трудом подавила порыв вырваться и привычно откинулась на партнера. Тут главное — доверие, без него не выйдет правильно и красиво. Мужчина склонился над ней.

— Выбивали признательное, он молчал. Перестарались парни в ментовке. Лучше бы написал. Меня бы адвокат быстро вытащил.

Он рывком поднял ее на ноги.

— А ты тут при чем?

— На меня свалили. Вернее, я сам. Взял да и признательное написал. Другая статья. Зато другое уже не повесить. Я в тот день на «стрелке» был или парня избил. В двух местах одновременно быть невозможно.

В ту ночь, когда уродовали Вадика, Зимин с братвой выяснял отношения с конкурентами, причем отнюдь не мирно. Постреляли, кого-то положили. Жизнь была такая. Ты или тебя.

— Вот как? — чуть не запнулась она.

— Им хорошо, своих ментов отмазали, меня посадили. Не за то, что хотели, но иначе никак.

Шаг, шаг, поворот. Где он так научился? Или просто чувствует ее и музыку? Движется в такт. Все равно любитель. Ольга снова вспомнила одноклассника. Интересно, а он танцует? Или бросил.

Все в детстве мечтают быть кем-то. Будущий космонавт становится алконавтом, гениальный танцор — юристом. А она? Кем она хотела быть? До того, как ушла из дома, за нее все решали другие. Своих желаний не было. Даже сейчас она проживает жизнь за Олега, мечтой которого было стать журналистом.

Одна мысль не давала ей покоя. Она же не вчера на свет родилась. Муж сказал про адвоката.

— Слав, вот ты говоришь… А почему тогда его не вытащили? Раньше, чем…

Все могло быть иначе. Без инвалидного кресла.

— Мы сутки даже не знали, где он, — объяснил Мирослав. — Его упаковали и начали прессовать.

— Ага, понятно. А потом?

— Неважно.

Зимин пошел по этапу. Калаш после случившегося подождал и дал шумихе улечься. Менты расслабились. Михаил несколько месяцев лечил брата. У того после травмы удаляли гематому, давившую на мозг. Потом, когда казалось, что все будет хорошо, и он заново учился ходить и говорить, случился инсульт. И все. Теперь он такой навсегда.

Калаш отомстил. Страшно. Все выродки теперь на кладбище. Поп в это время следил за делами. С другой группировкой было покончено, передел сфер влияния завершен. Покровители Зимина быстро вытащили его из тюрьмы.

Настроение Зимина изменилось. Он резко остановился и потянул жену к дому.

— Что, детское время кончилось? — только и успела удивиться она.

___

прим. — Как вы могли заметить, тут встреча с героями романа "Между четвертым и пятым".

Гость с севера — Иванченко, а неприметный человек с колючим взглядом — киллер Серый.