— Что это было, Слав? — наконец очнулась Ольга.

Нереальное что-то.

— Давно хотел попробовать.

Мужчина освободил ее от своей тяжести, перевернулся и лег рядом.

Она так и не решилась спросить, что именно он имел в виду. Он сам первый раз так? Или первый раз так с ней? А если до этого не с ней, то с кем еще он это делал? Камасутру эту, или как там это называется. Вставьте штекер М в разъем Ж, примите позу Зю.

«Экспериментатор! Фу ты, ну ты…»

Да какая разница! Было хорошо. Если бы она курила, то непременно закурила бы прямо в постели. Зимин брал ее так, как хотел, однако он был чутким партнером. Этого у него не отнять. Грех жаловаться.

Что за глупые мысли лезут в голову после пережитого наслаждения!

— Иди сюда, — прижал он ее к себе.

Она устроилась у него на груди, в кольце его сильных рук, которые могли быть такими нежными, и затихла. Если бы не эта близость после близости, она бы так и думала о том, что случилось. Сомневалась бы, страдала, придумывала себе всякие глупости.

«Воу-воу-воу… Спокойствие, только спокойствие!»

Вот что у нее сегодня вместо зарядки. Мышцы тянет, и спасет ее только горячий душ.

Все-таки мужчины в этом плане устроены иначе, чем женщины. Они мыслят по-другому и относятся к сексу не так, как женщины, проще и более приземленно. Это о них можно сказать, что они просто удовлетворяют свою физиологическую потребность. Такова их природа.

— Эх, — вздохнула она.

— Что?

— Ничего, — смутилась она и поцеловала его.

Хочется нежности. Он просто отдыхает, получив свое, а ей все мало. Ольга припомнила афоризм, что мужчины используют любовь, чтобы получить секс, а женщины используют секс, чтобы получить любовь.

Все зависит от женщины: как она воспринимает мужские потребности и относится к этой стороне жизни, принимает мужчину во всех отношениях или нет. Это только кажется, что выбирает мужчина. На самом деле всегда и во всем решает женщина. Даже в том, быть ли ей самой счастливой.

Хм… Все у них не как у людей. Она только недавно поняла, что любит его. То, что начиналось как бурный роман и настоящая авантюра, стало ее жизнью. А как насчет Зимина? В чужую голову не залезешь, но поступки говорят сами за себя. Он сделал для нее больше, чем любой другой человек на всем белом свете. Он хотел ее — во всех смыслах этого слова. Даже если это все, на что он способен, этого достаточно.

Вставать неохота, но надо. Снова в душ, теперь вдвоем, целуясь и помогая друг другу. Позавтракать они уже не успевают. Бутылка несладкого йогурта летит в сумку. Выпьет по пути на работу.

Чарли скачет вокруг них, намекая, что пора гулять.

— Слав, пусть его еще раз выгуляют, — попросила Ольга. — Времени почти не осталось.

Пока собаку выводили, она оделась и легко накрасилась, проверила, все ли взяла, захватила ноутбук и пошла на выход. Мирослав собрался быстрее и уже ждал ее в прихожей.

— Я распорядился, чтобы выделили еще четырех охранников. Мало ли что, — сказал он.

Зимин нахмурился. Вчерашняя атака журналистов возле клуба была предупреждением. Наверняка они будут караулить его и Ольгу возле работы.

— Спасибо, — ответила она.

— Ты во сколько заканчиваешь?

— В шесть. Заедешь за мной?

— Не знаю, — услышала она в ответ. — Как получится. Надо сделать кое-что, могу не успеть.

Ольга отвернулась, с трудом скрывая разочарование, но муж увидел в зеркале выражение ее лица. Лифт остановился. Зимин взял жену за руку и развернул к себе.

— Ты что, обиделась?

— Все нормально. Увидимся дома вечером, — сказала Ольга. — Мне надо будет переодеться перед приемом.

— Ладно.

Мирослав посмотрел на нее, но не стал лезть в душу. Раз говорит, что все нормально, будем считать, что так и есть. Пусть скажет прямо, что не так, или молчит.

Ольге же хотелось внимания. Например, чтобы он ее встретил и проводил на глазах у коллег. Она не собиралась стесняться своего мужа и скрывать его ото всех. Пусть завидуют!

* * *

Предосторожности оказались нелишними. Неподалеку от главного офиса ЧОПа уже припарковалось несколько подозрительных автомобилей. На одном была символика местечкового телеканала, а другие просто стояли рядом. Рядом караулили люди с камерами.

— Проезжаем мимо, — сказал Брилев по рации.

В центре их процессии, состоявшей из шести автомобилей, ехал хозяин, а спереди и сзади охрана. Замыкающая машина развернулась и встала поперек полосы, включив «аварийки». Папарацци ничего не оставалось, как выехать на тротуар или встречную полосу. Один из преследовавших их автомобилей попытался это сделать, однако его порыв пресекли стражи порядка. Неподалеку обнаружился патруль дорожно-постовой службы.

Сделав круг вокруг здания, они остановились, причем ведущая машина охраны чуть опередила остальные, повторила маневр замыкающего и отрезала журналистам обратный путь. Те сообразили, что их могут оставить с носом, выскочили из машин и пешком помчались к главному входу.

— Быстрее, — скомандовал Мирослав, выскочив из гелендвагена и помогая жене сойти вниз. — Выходи.

Охрана оттеснила людей с микрофонами в сторону. Зимин с Ольгой тем временем подошли к проходной. Охрана ЧОПа не дремала и встала на пути особо наглых представителей СМИ.

— Ну, я пошел, — сказал Мирослав. — Если будут проблемы, звони мне или Крагину. Охранники будут ждать снаружи.

— Спасибо, — перевела она дух. — Хорошего дня.

Она запечатлела легкий, как крыло бабочки, поцелуй у него на щеке. Муж улыбнулся и пошел прочь. Было все равно, что смотрят, а коллеги наблюдали с каким-то нездоровым любопытством жадных до сенсаций людей.

Вниз спустился зам директора, Ковылев. По его кислой физиономии было ясно, что он чувствует.

— Ольга Борисовна, что это за цирк? — возмутился он. — Что вы себе позволяете?

Что характерно, при ее муже он благоразумно молчал, а как только Зимин ушел, сразу начал качать права. Ольга не сдержалась, вспылила. Так, как это было возможно на работе, то есть интеллигентно, но язвительно.

— И вам доброго утра, — сказала она. — Вижу, как вы рады моему возвращению.

— Чему тут радоваться, Леткова?

— Алексей Петрович, не зарывайтесь, — сухо сказала она, понизив голос. — Я ведь еще не подписала контракт. А не то придется вам самому готовить нового пресс-секретаря. Наслышана на ваших успехах на этом поприще.

Пусть сам гадает, что ей рассказал директор ЧОПа в приватном разговоре. Холеный сорокалетний мужик пошел красными пятнами и судорожно ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха, однако ничего не сказал.

— Ладно, — пошел он на попятную. — Думаю, пора вас познакомить с преемником.

Отлично. На сегодня с грубостями покончено? Хочется верить. Ольга не хотела бы, чтобы ее первый рабочий день после вынужденного простоя и следующие два месяца прошли в состоянии конфронтации с руководством. Надо было зарыть топор войны.

Ольгу смутил взгляд, который на нее кинул Ковылев, сказав о преемнике. Он сдался слишком легко, словно задумал какую-то гадость.

— Хорошо, — сказала она вслух. — Идем.

Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Ольга по привычке без стука открыла дверь и…

— Боже мой! Максим?! Что ты здесь делаешь?

— Работаю, — ответил привлекательный тонкокостный шатен, вставая с места.

* * *

Это был ее бывший однокурсник. Тот самый, с которым она провела вместе три года и которого она бросила, вернув кольцо, потому что не могла подарить ему ребенка. Теперь стало понятно, отчего ухмылялся Ковылев. Он знал?

Максим Латышов обладал тем, что называют «породой». Тонкая кость, голубая кровь, приятная внешность, ровный характер и добрый нрав, острый ум и трудолюбие, начитанность и хорошие манеры… В общем, сплошные достоинства. Мать в сорок лет родила его для себя, без мужа, и прекрасно воспитала. Главное правильно выбрать отца своему ребенку, чтобы потом не наплакаться от дурной наследственности, рассказывала она в порыве откровенности.

На журфаке он был изгоем среди «золотой молодежи», хотя учился на платном. Были там студенты, которым лишь бы получить заветные «корочки», а дальше папа-мама пропихнут куда надо на теплое местечко.

Зато парень легко сошелся с теми, кто поступил ради изучения профессии. Сначала они менялись лекциями с Ольгой, потом он как-то исподволь взял ее под свое крыло, хотя она дичилась и избегала мужского внимания. А его, надо сказать, на ее долю выпадало немало. Красота привлекает к себе как хороших, так и дурных людей. Макс предложил «дружить», чтобы отвадить нежелательных ухажеров, и вот однажды, спустя два года после их знакомства, фиктивные отношения переросли в самые настоящие.

Ольга слышала, что он работал корреспондентом на крупном телеканале, но особо не вникала. Ни к чему ворошить прошлое. Если уж рвать, то сразу.

И вот теперь ее бывший стоит перед ней, улыбаясь и протягивая руку, а она не знает, что дальше делать.

* * *

— Ну, вы общайтесь, осваивайтесь, — покровительственно похлопал Ковылев нового сотрудника по плечу. — Зайдете потом завизировать документы.

Он вышел легкой походкой, и было заметно, что зам главного чрезвычайно доволен собой.

— Хорошо, — кивнул Максим.

Ольга все еще пребывала в растерянности, хотя внешне взяла себя в руки. Стоило заместителю директора исчезнуть, как она снова потеряла самообладание.

— Макс, что ты здесь делаешь? — повторила она.

Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Столько лет прошло, а она не меняется. Не увяла, а расцвела с возрастом. Так хорошее вино с годами становится только лучше.

— Хотел тебя увидеть, — наконец ответил он. — Данила рассказал, что видел тебя на боях в «октагоне».

— Каменев? Комментатор?

— Да, он.

Значит, тот ее узнал во время встречи и рассказал другу.

— И ты решил вот так… — расширились у нее от удивления глаза. — Зачем?

Не вовремя все.

— Не знаю. Хотел узнать, как ты.

— Макс, какой в этом смысл? — мягко увещевая, спросила Ольга. — У меня все хорошо. Ты это хотел знать? Зачем было идти сюда работать? Если это из-за меня, то зря.

Латышев рассмеялся. Все-таки он вещь в себе. Кажется, она опять не смогла его просчитать. Он ее отпустил тогда, сказал «лети». Не стал удерживать любой ценой, хотя очень не хотел расставаться. Ольга всегда поздравляла его мать на праздники. Такое внешне цивилизованное, полное скрытой боли расставание… Она тогда рыдала в подушку одинокими ночами и вспоминала, вспоминала.

Теперь боль притупилась. Женщина поняла, что брак излечил ее и от этой болезненной привязанности, хотя общие воспоминания и чувство вины осталось.

— Я кое с кем не поделил студию, — сказал Латышев. — Кофе тебе принести? Попьем, расскажу, как я сюда попал.

— Спасибо, — ответила она и добавила: — Лучше чай.

Мужчина вышел, а она начала распаковывать ноутбук, выкладывать документы и старый ежедневник из портфеля. Хорошо, что не выкинула тогда в сердцах. Вот и пригодился. Список телефонов она не нашла на привычном месте и распечатала заново.

И вообще в кабинете многое изменилось. Вещи не на своих местах, кое-каких папок на стеллаже не хватает, в ящиках стола бардак, обертки от шоколада и всякий хлам. Не похоже на Макса, который отличался аккуратностью, граничащей с педантизмом.

Что же здесь творилось в ее отсутствие?

Она присела, подключив к ноутбуку сетевой кабель, и привычно ввела пароль. В доступе отказано. Набрала снова, решив, что надо сменить раскладку клавиатуры. Снова не вышло.

— Что за ерунда!

— Ты будешь без сахара? — уточнил вернувшийся Латышев, который помнил ее вкусы.

— Да, спасибо. Поставь с краю стола.

Макс придвинул поближе стул и поинтересовался, чем она занимается. Женщина ощутила всем телом тепло, хотя он ее так и не коснулся, просто наклонился над столом, чтобы видеть, что творится на мониторе.

— Пароль скажи мне, — попросила она.

— Если бы я еще его знал.

— Бардак! — констатировала она. — Ты первый день, что ли?

— Так и есть.

До этого, получается, хозяйничал кто-то другой. Она спросила, но Максим не видел своего предшественника, вернее, предшественницу, которая отработала две недели и сбежала.

На сайт теперь не войти, пока админ не даст пароль. Или… Что, если… Ольга проворно перевернула коврик для мыши и увидела с той стороны стикер с записанным логином и паролем.

«Элементарно, Ватсон!»

Все то же самое, что у девочек в бухгалтерии, которых ругали за такие памятки, но они все равно продолжали так делать. Ольга попробовала и обнаружила, что пароль все еще действует. Зайдя в сеть, она показала Максу его директорию и общую папку, куда скидывать пресс-релизы для админа.

— Обычно он сам оформляет новости на сайте раз в неделю, но если будет занят или что-то срочное, то придется тебе, — сказала Ольга. — Вот теперь можно пить чай.

Было неловко и одновременно приятно снова видеть этого мужчину. Сразу оживали воспоминания. Все-таки столько лет вместе. Поразительно! Она даже помнила, где у него родинка. Справа, сразу за воротником, чуть выше ключицы — родимое пятнышко в форме звезды. Все, кто видят первый раз, думают, что это татуировка.

Ей нравилось прикасаться к ней губами, когда… И цепочка от крестика, которая сейчас скрыта воротом и галстуком. Образок свешивался ей на лицо, когда… Черт! Даже запах его она отлично помнила. Кожа, цитрусовый одеколон и он сам. Все-таки люди — немного животные. От этого не избавиться.

Не надо об этом. Это просто «химия», которая осталась, хотя с отношениями давным-давно покончено.

— Как поживает твоя мама? — спросила она, чтобы заполнить неловкую паузу, и отхлебнула чаю.

— Хорошо, открыла еще один парикмахерский салон. Третий по счету, — улыбнулся он. — За все давно отвечают управляющие, но она никак не успокоится.

Максиму было приятно слышать, что Ольга не забыла о его матери.

— Рада за нее, — искренне ответила Ольга, зная, как Элла Александровна мечтала об этом. — Передавай ей привет.

Женщина была талантливым мастером. Всю жизнь она стригла и красила жен партаппаратчиков и работников госплана, а потом и жен бизнесменов-олигархов. Она вполне могла себе позволить вырастить ребенка без отца. Получается, ее мечта сбылась. Бизнес, сын. Дело только за внуками. Ольга тогда не стала портить эту мечту и ушла сама.

А ведь он так и не женился. По крайней мере, на руке не видно кольца.

— Вот, возьми визитку, — протянул он ей карточку. — Может быть, соберешься к ней сделать прическу.

— Может, и соберусь.

Когда-нибудь. Да, надо им увидеться. Столько лет прошло, аж не верится!

Это ведь Элла Александровна привила ей изысканный вкус. Этой активной, яркой женщине никто недавал тогда шестьдесят лет. Она научила девушку краситься, пользоваться только хорошей косметикой, которую тогда было не достать, элегантно одеваться и ходить на каблуках. То, что начала Изабелла, закончила несостоявшаяся свекровь, отполировав ее, как бриллиант, который так и остался без достойной оправы. До недавнего времени.

— Значит, ты вышла замуж, — издалека начал Макс.

— Как видишь, — опять смутилась Ольга и шевельнула рукой, так что сверкнули бриллианты на обручальном кольце.

— Все нормально? — пытливо взглянул он ей в глаза. — Помощь не нужна?

— Нет! Что ты! — вскинулась она и добавила: — Спасибо. Правда все хорошо.

Ее верный рыцарь. Наверное, Латышева тоже смутили подробности ее скоропалительного брака с последующим увольнением. Надо его успокоить, а то влезет не в свое дело.

По уму бы сейчас все бросить и отказаться от двухмесячного контракта. Но здравый смысл ей внезапно отказал. Они отправились в отдел кадров за документами, потом к директору. Ольга хотела, чтобы завизировал он, а не Ковылев, морду которого лишний раз не хотелось видеть.

Сошлись на том, что она присутствует на работе полдня, при необходимости полный день с доплатой, поездки в область и выступления оговариваются отдельно. Ее задача — ввести нового специалиста в курс дела, со всеми перезнакомить, свести с нужными людьми в СМИ и коллегами в охраняемых подведомственных организациях.

— Что теперь по плану? — спросил Макс.

— Сейчас, — поковырялась она в своем старом ежедневнике, посмотрела сайт и поняла, что они в полной…

«Сосите генерал», — гласила транслитерация на русском под названием филиала «Сосьете Женераль», с которым они сотрудничали. И так по всему тексту, в том числе и на сайте, где, очевидно, бывший пресс-секретарь обновлял новости о сотрудничестве. Господи! Правильно Николаев всполошился. Кто-нибудь обязательно заскринит, как было с «институтом белочек», и выложит на форуме, чтобы люди поржали. Потом не отмоешься. Не будет же новый работник каждому объяснять, что это не он сотворил.

— Короче, ты читаешь проект договора, исправляешь и заливаешь нормальный пресс-релиз вместо этого безобразия. Полную версию сначала мне, а потом на визу главному, — сказала она. — Кстати, а что ты уволился с телеканала? Надеюсь, не из-за меня?

А то с него станется.

— О, это долгая история, — ответил Максим. — Просто все так удачно совпало, и я свалил.

— Раз долгая, работаем до обеда, потом расскажешь.

Тут она вспомнила, что обедает с Большаковым.

— Ох, извини. Пообедать не выйдет, — поправилась она. — Тогда завтра.

И она вышла, чтобы позвонить Большакову-старшему.

* * *

Чтобы выбраться из здания, пришлось попотеть. Папарацци крутились у главного входа. Даже полиция не могла ничего поделать. Машины отогнали, но сами остались дежурить и ждать, когда она выйдет.

Ольга нашла выход. Когда со служебного входа отъехал уазик, никто не обратил внимания. Женщину высадили за поворотом. Она заранее позвонила охране и предупредила. Пока встревоженные охранники выруливали, отрывались от преследования и возвращались обратно, женщина успела отовариться в аптеке.

— Вам какой тест, обычный или электронный? — спросила провизор.

— А какие есть? — уточнила Ольга, нагнувшись к окошку.

В итоге покупательница взяла три вида. Так, на всякий случай… Мало ли. Для полной и безоговорочной уверенности: да или нет. Накануне она читала про ложноположительный и ложноотрицательный результат и решила, что сделает несколько тестов. Когда женщина вышла, у входа ее уже поджидали охранники.

— Извините, что так вышло, — сказала она. — Мне надо в «Метрополь», но так, чтобы никто не увязался.

— Мы обязаны сообщить руководству, — сказал Брилев.

Хозяйка, которая осталась без присмотра на полчаса, заставила их поволноваться.

— Это пожалуйста, — улыбнулась она. — Мирослав Иванович знает о встрече, только не знает, где именно она назначена.

* * *

В просторном зале с высоким витражным потолком было светло. Несмотря на дневное время, горели яркие люстры. В центре журчал выложенный мрамором фонтан с золотым купидоном. На подиуме девушка наигрывала что-то ненавязчивое на настоящей арфе. Приятно пахло свежей выпечкой, крепким чаем, хрустящими скатертями, дорогими духами, кожей, полиролью… Люди уже собирались на обед. Здесь были и гости отеля, и просто посетители за деловой встречей.

Когда Ольга вошла сюда, то почувствовала себя немного не в своей тарелке. Вот если бы одеться иначе! Ладно. Пусть она выглядит как клерк или юрист средней руки, так даже проще. Она сюда пришла по делу. Кроме того, охрана как бы намекала на ее статус. Сразу же подскочил администратор.

— Леткова. Мне назначено, — сказала она. — Столик зарезервирован за Большаковым.

Она немного опоздала. Ее подвели к столу, стоящему у фонтана. На миг показалось, что мраморные прожилки в нем — это рыбы, как в том самом сне. Ольга моргнула, и наваждение исчезло. Вода как вода, камень как камень.

Игорь Николаевич поприветствовал ее. Она присела. Заказали чай, который почему-то подали с маленьким расписным самоваром. Женщина радовалась, что он стоял между ними. Не нужно смотреть прямо в глаза, когда она будет говорить собеседнику неприятные вещи. Он узнает, как умер его сын.

— Попробуйте сдобу, она здесь очень хороша, — сказал Большаков.

— Я… я не ем хлеба.

— Олег говорил об этом.

— Да?

Ничего удивительного в этом нет. Почему бы юноше не заговорить с родителями о своей любимой девушке? Интересно, Олег бывал здесь? Или просто к слову пришлось? Ольга отвернулась и стала смотреть падающую сверху воду.

— Он хотел вас однажды угостить, — словно читая ее мысли, предался воспоминаниям пожилой мужчина. — Потом вспомнил и отдал все матери. Она тогда сидела на диете и раздарила все соседям.

— Понятно.

Она отломила кусочек плюшки и попробовала. Поминают так, наверное. Надо съесть то, что любил покойный. Запив застрявшие в горле крошки, Ольга подняла с пола портфель и достала оттуда пакет.

— Тут копии документов и диск, — сказала она. — У вас больное сердце, слушайте осторожно. Если не хотите, то я скажу, что там.

— Все настолько серьезно? Что там такого, чего я не знаю?

— Слушайте, Игорь Николаевич. Больше я к этому возвращаться не желаю. В день смерти Олега он отправился в наш загородный дом в сопровождении Жени Круглова. Они договорились встретиться через час. Когда Женя вернулся, Олег был уже мертв. Машина разбилась на развилке. Да вы знаете… — она жестом пресекла вопрос. — Женя позвонил в милицию с автомата, но не рассказал, куда Олег поехал. Борис и Изабелла все скрыли. Я думаю… Думаю, наш механик тоже причастен. Кто-то же повредил тормоза? Но точно я не знаю. Слуги соврали, что Олег не приезжал. Я тогда была на занятиях у репетитора и не знала, кому верить. Потом я… Изабелла заставила меня сделать аборт.

— Аборт?!

— Да, я была беременна. Полтора или два месяца. Точно не знаю, наверное, но…

Она снова погрузилась в пучину кошмара, который все никак не мог ее оставить.

— Я не хотела, меня обманули, что-то вкололи. Я сбежала, потеряла сознание, попала в больницу. Потом… Дома я услышала, как они обсуждают… В кабинете у отца. Аудиозапись на диске. Срок давности истек. Но все равно бесполезно, там фамилия не звучит. У меня тогда не приняли заявление и упекли в психушку.

Она наконец посмотрела прямо в глаза мужчины.

— Простите меня! Простите… Я боялась. Я так боялась, вы себе не представляете. Их боялась, а вас еще больше. Это ведь из-за меня все случилось.

Ольга ждала, ждала, что же он скажет, что седой, словно сдувшийся и постаревший в одночасье человек что-то скажет, но он молчал.

— Я так виновата перед вами! Простите меня, если сможете, — сказала она. — Это все из-за меня. Я не должна была встречаться с Олегом. Я пойду.

Женщина хотела встать, когда услышала:

— Бедная девочка.