Глава первая

Огненное пламя разрывов металось по Атлантиде. Желтые языки его аккуратно слизывали города и селения. Копоть превратила небо в лиловую кашу, пламя обратило землю в серый прах. Падали комками жженого мяса птицы, взмывали в небо вместе с болотным паром ползучие гады. Тень пала на Солнце. Шел третий день межпланетной войны…

Великий Командор атлантов стоял у окна и мрачно смотрел на бушующий огонь. Атака врага была слишком внезапной, планета не успела защититься и погибала на глазах. Командор знал, что альзилы уже захватили северную часть планеты, испепелили непокорные города и поработили их жителей. Сейчас же начиналась решительная атака на столицу Атлантиды — Солнечный Город.

Еще несколько дней назад ничто не предвещало беды. Военными парадами и демонстрациями была отпразднована очередная 1112 годовщина Эры Разума. Планета переливалась радугою посевов, атланты размеренно и целеустремленно трудились на полях и фабриках, услаждая свой досуг занятиями искусством. Верховный Комитет принял очередной указ о сокращении обязательного рабочего дня на 4.6 минуты… Атлант-стат (Атлантическая Служба Статистики) выдал данные об увеличении рождаемости и сокращении сторонников брака. Страна успешно преодолевала очередной десятилетний виток по пути достижения Высшего Разума.

Ультиматум с Альзилиды лишь развеселил Верховный Комитет. Посол альзилов Люст, нервно теребивший охранную грамоту, был встречен дружным смехом. Ему невежливо напомнили, что он привез сорок восьмое то счету объявление войны и что эскадры альзилов уже не единожды разбивали лбы об электрошоковые силовые поля Атлантиды, словно малые дети, с дебильной упрямостью долбящие, головой бетонную стену. Ха-ха-ха! Посол порвал охранную грамоту, гортанно выкрикнул обидное слово и улетел на Альзилиду. Командор на всякий случай запросил Главштаб, но там его заверили, что электрошоковые силовые поля непробиваемы никаким оружием, что альзилы — глупцы, а нападения их столь смехотворны, что в двух последних случаях эскадры, атлантов даже не вышли из нейтронных шахт для прощального пинка безмозглым воякам.

Верховный Комитет посмеялся. Шансонье Спля разразился имеющей надежду стать модной песенкой:

Атланты улыбнулись песенке, пропели Гимн Родины и легли спать, а наутро проснулись, оглушенные разрывами вражеских бомб.

Начальник ГУРС (Государственного Управления Разведывательной Службы) застрелился в приемной Командора. Атлантам сообщили, что он предатель и по приказу Верховного Комитета разложен в антигравитационной камере. Новый начальник ГУРС вылетел в северную сторону. Через полчаса после вылета его корабль был расплавлен лазерным излучателем. Командору он успел передать лишь одно: Начальник Штаба Войск Северной стороны выдал код решетки силовых полей альзилам и бежал на прогулочном планере навстречу вражеским эскадрам. Командор приказал компьютеру уничтожить прогулочный планер КН-724, который и взорвался внутри неприятельского крейсера, уничтожив его вместе с ни о чем не подозревающим предателем. Но это уже не могло поправить дела.

Шесть неприятельских эскадр ворвались в атмосферу Атлантиды, нанесли удар по ракетным базам и начали захват планеты. Сопротивление каралось лазерными ударами, выжигавшими города до основания.

Легкая сторожевая эскадра атлантов была стерта в пыль.

Основные силы космического флота атлантов были блокированы противником в нейтронных шахтах и находились под прицелом лазерных пушек.

Город Дружный, родина Командора, сдался на милость победителя, горожане публично жгли на площадях портреты своего земляка. Городское ТВ услужливо показало эти сцены по всей планете.

Передачи Верховного Комитета перехватывались волновыми заслонами альзилов, сфероприемник показывал лишь победы захватчиков, обращения тирана альзилов Груста Четвертого да военные парады врага под дикий рев альзильских маршей.

Вот и сейчас из динамика неслась резкая военная музыка, а под ее рев вползал вкрадчивый хрипловатый голос диктора, читающего обращение Груста Четвертого к атлантам. «Атланты, я не желаю вреда вашему великому народу. Вы избрали неправильный, лживый путь к будущему. Я пришел, чтобы помочь вам найти Истину. Покоритесь мне, и я избавлю вас от забот, от обязательного труда, от гнусной идеологии Высшего Разума. Я избавлю вас от вождей, пожирающих плоды труда вашего. Я дам вам Любовь и Свет…»

Командор с хрустом переломил пульт сфероприемника. Тяжело сознавать, что он не может ответить на этот бред хорошим ядерным ударом! Армия разбита, ракеты разложены нейтронными лучами, аппарат соратников или истреблен, или сдался на милость врага; некоторые, может, и ускользнули в глубь планеты и, словно пауки в банке, ждут быть раздавленными железным сапогом победителя.

Раздался стук в дверь.

— Да, — сказал Командор.

Вошел Юльм, его телохранитель, гигант двухметрового роста. Обычно веселый, сегодня он был серьезен и хмур.

— Командор, Комитет собрался и ждет.

Командор кивнул и пошел вслед за Юльмом. В длинных коридорах Дома Правительства стояли охранники с бластерами на боку. Мягко гудел свет. Пушистые ковровые дорожки ловили поступь шагов. Все выглядело как обычно, если бы не гул разрывов, доносящийся сквозь стены.

Юльм распахнул двери, и Командор вошел в небольшую, слабо освещенную комнату. Посреди ее за массивным, обитым кожей столом сидели семь человек — члены Верховного Комитета Атлантиды. Перед каждым из сидящих был установлен дисплей. Напротив двери, на стене висел большой портрет Командора с лозунгом: «Все во имя Будущего!»

— Темно, — выдохнул Командор в густеющие сумерки.

— Включить резервное освещение? — с готовностью отозвался сидящий слева любимец Командора Русий.

— Нет, не нужно. Темнота облегчает совесть. Спокойнее глазам. — Командор сел. — Соратники! Мы собрались сегодня на, может статься, последнее наше совещание. Враг у стен столицы. Пока его сдерживает резервное силовое поле, но оно не распространяется непосредственно на поверхность планеты.

Один подземный взрыв — и через этот туннель хлынут когорты альзилов. Наших военных ресурсов хватит на несколько суток наземного боя. Когда это время истечет, мы все умрем. Надеюсь, красиво. Что вы можете предложить, чтобы избежать гибели, спасти нашу цивилизацию?

— Хотелось бы услышать более подробную сводку текущего положения дел от уважаемого Аления! — поднял вверх палец желчный Сумий, Директор Общества. — Как же так получилось, что наша армия ухитрилась прозевать этот удар? Почему не ответила?

— Как прозевала, вопросы к нему! — Побледневший от ярости Начальник Обороны Алений ткнул пальцем в нового Начальника ГУРС Кеельсее. — Почему не ответила?! Чем?! Твоей деревянной головой о титановые борта альзильских крейсеров?!

— Пожалуйста, без метафор, — криво усмехнулся Командор, недолюбливавший Директора Общества. — Дай подробную сводку за эти три дня.

Алений достал портсигар и нервно прикурил сигарету.

— Военные действия, собственно говоря, велись только одной стороной — альзилами. Пятого августа радары сторожевой службы засекли подходящие к планете эскадры альзилов. Привычная картина. Наблюдатели даже поленились подать в Главштаб сигнал тревоги. Они заключали пари — сколько вражеских кораблей расшибут себе лбы о силовое поле. В четыре часа утра шестого августа альзилы взломали силовое поле в ста километрах от Вечного, прямо над основной ракетной базой, и мгновенно разложили ракеты нейтронными импульсами.

Только тогда поднялась тревога. Но было уже поздно. В четыре пятнадцать они нанесли удар по Вечному. Город был испепелен лазерами до фундаментов. Думаю, что преследовали двойную цель: напугать нас и отрезать себе путь к отступлению. Лишь тогда я получил от разведки данные о нападении и тут же приказал флоту атаковать неприятеля. Но первые два крейсера, вышедшие из шахт, тут же были уничтожены ядерными ракетами. Они успели прорвать силовые поля и над нашими нейтронными шахтами.

— Почему молчала сторожевая служба?

— За десять минут до нападения компьютер сторожевой службы по неизвестным причинам вышел из строя.

— Предательство? — огорчился несколько наивный Начальник Идейного Отдела Сальвазий. — Великий Разум, чего же им не хватало?!

— Положения, баб, славы… Да какая теперь разница! Была стерта программа карты силового поля, и мы ослепли. Противник заблокировал все наши эскадры. Я бросил к Вечному легкую сторожевую эскадру. Она вся погибла. К вечеру шестого Северная сторона была захвачена. Альзилы теперь действовали более осмотрительно, чем в начале вторжения. Выжигались лишь очаги сопротивления. Остальные города захватывались десантом и приводились к присяге на верность Грусту.

— И многие сопротивлялись?

— Нет, к сожалению. По моим данным, кроме Вечного выжжены лишь Первый и Левобережный.

— Тридцать миллионов предателей! — воскликнул Командор. — Великолепно! А что, они и вправду вытворяли те мерзости, что показало ТВ Дружного: жгли мои физиономии, разбивали тексты присяги Родине?

— Я не располагаю такой информацией, Командор.

— Зато я располагаю! — раздался голос до этого молчавшего Кеельсее. Он был новым человеком за этим столом, и присутствующие посмотрели на него не без любопытства. Начальник ГУРС с заметным торжеством обвел верховников глазами. — Пока Начальник Обороны, прошу прощения за резкость, почивал на лаврах собственного поражения, Отдел Политической Разведки, который я имел честь возглавлять; собрал все объемлющие данные, касающиеся обстановки на данный момент. Я получил донесения от моих агентов из девяноста двух оккупированных альзилами городов. Мало того, я лично участвовал в оплевывании портретов Командора вместе с его очаровательными земляками.

— Любопытно! — с расстановкой протянул Командор. — А позволь осведомиться, как же в таком случае ты очутился здесь? Как ты прошел через силовое поле Солнечного Города?

— В любом мешке есть маленькая дырочка. Дыра в «мешке» Солнечного достаточна для прохода целого крейсера. Но знаю о ней только я.

— Значит, ГУРС имело подобные «Дыры» и во внешнем силовом поле?

— Естественно.

— Это попахивает предательством или, по крайней мере, преступным головотяпством. Альзилы могли не утруждать себя расшифровкой кода решетки, а влезть в атмосферу через ваши «дырочки»!

— Нет, — твердо сказал Кеельсее, — это исключено. Наши выходы прикрыты автоматическими ядерными пушками и, кроме того, они находятся в таких местах, куда не каждый рискнет залезть.

— Где, например?

— В Чертовых горах.

— Я, кажется, понял. Эти горы и стали Чертовыми с тех пор, как в них появились ваши базы.

— Да, наши люди постарались отбить охоту соваться туда.

— Но почему об этом не знал я?!

— Командор, — осклабился Кеельсее, — зачем загружать вас подобными мелочами. Потом, тогда это было не в моей компетенции, а в ведении ныне покойного начальника ГУРС. Я занял эту должность и тут же докладываю Верховному Комитету об этих базах.

— Черт побери, он докладывает! Когда рушится планета, на черта ж нам корабли? — зло засмеялся Командор фразой из известной песенки.

— Ну, на черта или не на черта, судить не мне. А вдруг пригодится? Несколько мгновений все молчали, невольно отметив двусмысленность последних слов Кеельсее.

— Ну ладно, оставим пока ваши «дырочки» в покое, — решил Командор. — Продолжай, Алений.

— Так… — Алений нахмурил лоб, ловя ускользнувшую нить рассказа. — Легкая эскадра была разбита вдребезги. Адмирал Зелий лишь успел крикнуть: «Прощайте!» Легкий крейсер «Молодость Атлантиды-14» был взорван своей командой, когда у него вышел из строя двигатель. Взрыв уничтожил два альзильских крейсера, которые пытались увести, его в плен. Слава героям!

— Слава! — негромко воскликнули окружающие.

Щелкнула открываемая дверь, все автоматически повернули головы. Хозяйственный робот РРХ-8, эталон аккуратности и услужливости, вкатил столик с чашечками горячего кофе. Расставив их перед верховниками, робот мелодичным голосом осведомился, будут ли еще какие-нибудь приказания, и, получив отрицательный ответ, быстро исчез. Алений продолжил:

— Но таких случаев героизма немного. Большинство атлантов покорились неприятелю без сопротивления. Нападение оказалось внезапным и, думаю, что морально они не были готовы. Это, — разозлился вдруг Начальник Обороны, — в твой огород, Сумий! Твои хваленые моральные дома воспитали сраных тряпок, а не граждан. Немногие граждане — погибли, а тряпки — остались! Сопротивление в городах, как я уже говорил, мизерное. Даже там, где успели раздать оружие, атланты выкидывают его на улицы, лишь бы не рисковать своей шкурой. Груст объявил, что захваченные с оружием в руках будут уничтожаться на месте. Вот они и бросают. Создание отрядов в тылу врага — нереально. Даже единственный выстрел в оккупанта приводит к тому, что этот район полностью выжигается лазерами. Эскадры блокированы. В наших руках лишь Солнечный Город, защищенный силовым полем, кода которого они не знают, и три города в южной стороне, где нет важных объектов и куда альзилы просто не спешат явиться.

— Можем ли мы начать сопротивление, опираясь на базы разведки? — спросил Командор.

— Сколько их? — повернулся Алений к Кеельсее.

— Шесть.

Начальник Обороны подумал и после короткой паузы ответил: — Вряд ли. Кроме того, лазеры не слишком боятся чертовых мест. А серьезных укреплений, я думаю, там нет. —— Кеельсее согласно кивнул.

— Можем ли мы рассчитывать на прорыв блокады флотом? Каково соотношение сил? — спросил Командор.

— Противник превосходит нас более чем в два раза. Он имеет шесть эскадр кораблей. Это около пятидесяти крейсеров и десять линкоров. Мы имеем три эскадры и экспедиционный отряд-всего одиннадцать линкоров и четырнадцать крейсеров. Три новейших суперлинкора значительно превосходят по своей мощи вражеские, но я сомневаюсь, что они выиграют в столкновении с тремя-четырьмя кораблями альзилов. Наши наземные силы фактически полностью уничтоженье Кроме охраны баз и специального экспедиционного корпуса, а это около четырех тысяч человек, мы можем использовать лишь Гвардию Командора, Гвардию Верховного Комитета и ополчение. В пользе последнего я сильно сомневаюсь.

— Сколько всего наземных сил мы можем задействовать? — спросил Инкий, начальник Технического Отдела.

— Не более семи тысяч. Плюс сто бронеходов, триста полевых лазерных пушек, гравитолеты.

— А сколько имеет противник?

— Не могу утверждать точно, но что-то около трехсот тысяч легионеров, две тысячи бронеходов, соответствующее число пушек и гравитолетов. У нас есть определенное преимущество в том, что противник не сможет прорвать силовое поле Солнечного быстро и в нескольких местах. Поэтому я предполагаю соединить несколько мощных подвижных отрядов, усиленных ополченцами, которые будут предотвращать попытки прорыва. Остальную территорию мы сможем контролировать сторожевыми постами. Мы начали переброску людей и техники из охраны баз флота, но для этого требуется определенное время!

— Хорошо, — вмешался Командор, — какой план ты предлагаешь?

— Думаю, следует попытаться прорвать блокаду шахт силами флота и разгромить эскадры альзилов по частям в Ближнем Космосе. К сожалению, мы не сможем использовать наше главное оружие — антигравитационные ракеты, так как в случае хотя бы малейшего отклонения их от цели создается угроза уничтожения планеты. Если мы потерпим поражение, хотя я надеюсь на лучшее, остается лишь оборонять до последнего Солнечный Город. В случае потери Солнечного мы можем продолжать войну в подземных переходах.

— Как пауки! — усмехнулся Командор.

— Пусть даже как пауки. Паук далеко не безобидное существо.

— Итак, соратники, Начальник Обороны предложил нам свой план боевых действий. Будем ли его обсуждать? Согласимся сразу? Или попросим разработать какой-нибудь другой? Хотя разрабатывать у нас, похоже, уже нет времени…

Призывая к вниманию, поднял два пальца Русий.

— У меня есть вопрос к Риндию…

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 1

РИНДИЙ: 56 лет. Родился в 1056 году Эры Разума. Атлант. Происхождение руконадежное [1] . Вне брака [2] . Школа средней ступени (1071 год). Школа высшей ступени (1079 год). С 1079 года — в Отделе распределения пищевых запасов Управления Распределения. С 1094 года возглавил Отдел распределения пищевых запасов. С 1106 года возглавляет Управление Распределения.

В11Н7Р9П8 [3]

(Здесь и далее данные компьютера АТЛ-К-4)

* * *

— …Как долго мы сможем продержаться? На сколько нам хватит энергии, боеприпасов, продовольствия и воды? Можем ли мы пополнить наши запасы?.

— Ух, не все сразу, — улыбнулся Риндий, вытирая рукой вспотевшую лысину. Это был уже пожилой уставший человек. Память его потеряла способность моментально воспроизводить необходимые данные. Поэтому он не стал размениваться на лишние слова, раскрыл кейс, достал из него пластиковый диск и ввел его в компьютер.

Дисплеи высветили информацию.

— Что значит «среднем расходовании»?

— Среднее расходование-это количество боеприпасов, потребляемых за один день при обычных условиях.

— А что ты подразумеваешь под словом «обычные»? — продолжил свой допрос Русий…

— Обычные — значит мирные. Русий присвистнул.

— Значит, боеприпасов на день хорошего боя?

— При разумной экономии может хватить подольше, — усмехнулся Риндий, — но ненамного.

— Черт возьми, почему ты не позаботился о создании стратегических резервов?

Риндий слегка замешкался, затем не слишком; смело выдавил:

— Они были. Но по распоряжению Командора были свернуты три года назад.

Русий вопросительно посмотрел на Командора.

— Я виноват — сказал Командор. — Я слишком поверил в россказни военных о непробиваемости силовых полей.

Невероятно! Может быть, первый раз в жизни Командор признался в том, что допустил ошибку. Это было невероятно и страшно. Рушились устои. И Русий поспешил поддержать Командора:

— Все мы верили.

Снаружи донесся сильный взрыв.

— Похоже, они пытаются пробить силовое поле ядерным взрывом, — заметил Алений. — Хотя это и наивно, но все же мое присутствие необходимо в штабе. Какой план действий мы изберем?

— Высказываемся по очереди! — приказал Командор. — Русий, начинай.

— Я за план Аления. Атаковать флотом. Если проиграем, защищаем Город и подземные переходы. Драться до последнего!

— Инкий?

— Согласен с Русием.

— Удивительно! Вы, кажется, первый раз сошлись в одном мнении, — усмехнулся Командор — Кеельсее?

— Предлагаю выждать и использовать флот в случае непосредственной угрозы Верховному Комитету. А до этого дать бой у силового поля. Не исключаю возможности вступления в переговоры с альзилами, чтобы, затянуть время. Используя каналы ГУРС, можно выйти незамеченным в любую точку планеты. Поэтому предлагаю незамедлительно начать террор против командования альзилов.

— Я категорически против переговоров с альзилами, — заметил Командор. — В остальном твои замечания можно учесть, но я не понял: ты за план или против?

— Я за… свой план.

— Ха! Понятно. Риндий?

— За план. Кроме того, предлагаю обратиться с призывом к атлантам и левкам. Последним пообещать в случае поддержки равные с атлантами права.

На этот раз засмеялся Кеельсее. Смехом-кашлем.

— К-ха! По-моему, левки надеются стать повыше атлантов. Альзилы формируют из них местное управление. Они по-прежнему останутся второсортной частью общества, но зато не последней! А что касается атлантов, то это бесполезно, и здесь я поддерживаю справедливый гнев Аления. Кое-кто должен ответить за разгильдяйство в их воспитании!

— Я протестую…

— Не до протестов! — прервал визжание Сумия Командор. — У тебя будет возможность протестовать на одной из баррикад возле Дома Правительства. Алений, естественно — за… Сальвазий?

— Я старый и невоенный человек. Я не разбираюсь в военной тактике…. — Короче!

— За.

— Сумий?

— За, — пробурчал Сумий.

— Отлично. Я тоже — за. План в основном одобрен. Алений, можешь идти. Оставшиеся вопросы мы решим без тебя.

— Слушаюсь, Командор. Свой голос я оставляю в твоем распоряжении.

Все поднялись со своих мест. Алений пожал каждому руку и со словами «я не говорю — прощайте!» вышел из комнаты. Все молча смотрели ему вслед.

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 2

АТЛАНТИДА ОБЩИЙ ОБЗОР

1. Космогонический обзор.

Атлантида, четвертая планета Солнечной системы (звезда Солнце 804 в радиогалактике Лебедь-А). Кроме Атлантиды в системе находятся еще 4 планеты: Европа, Азия, Африка, Америка (для жизни неприспособлены). Атлантида обращается вокруг Солнца по эллиптической орбите со средней скоростью 32,824 км/сек за период, равный 328,42 средних атлантических суток. Естественных спутников не имеет. Наклон атлантической оси к плоскости эклиптики 64°32'12''. Период вращения вокруг оси 28 часов 3 минуты. Вращение вокруг оси вызывает смену дня и ночи, наклон оси и обращение вокруг Солнца — смену времен года.

Форма Атлантиды — сфероид. Средний радиус — 5902 км, экваториальный-5913 км, полярный — 5887 км. Средняя плотность 5524 кг/м3. Площадь поверхности 502 млн. км2. Объем 1,0816х10 12  км. Масса 5914х10 21 . Атлантида обладает магнитным, электрическим и гравитационным полями. Время образования планеты — 5,2 млрд. лет. Геосферы: ядро, мантия, кора, гидросфера, атмосфера, магнитосфера, гравитосфера. В составе планеты преобладают: железо (26,2 %), кислород (25,5 %), кремний (16,4 %), магний (11,7 %), литий (9,8 %), уран (0,4 %) и пр.

2. Гео-био-обзор.

Большая часть поверхности Атлантиды занята Великим Океаном (61,8 %). Средняя глубина Океана — 142 метра. Наибольшая — 376 метров. Суша составляет 39 % и образует 4 материка и более 80 тысяч островов. Суша поднимается над уровнем Великого Океана в среднем на 1128 метров. Большую часть суши занимают красные пустыни и горы, малопригодные для существования живых организмов. Территория, пригодная для жизни, составляет 42 % суши. Атмосфера Атлантиды состоит из воздуха-смеси азота (68 %), кислорода (22 %), неона и ксеона (9,3 %), углекислого газа (0,5 %), примесей (0,2 %).

3. Исторический обзор.

История атлантического общества условно делится на 6 периодов.

1. Эпоха Дикости (60000–7000 лет до Эры Раз ума).

Выделение человека из животного мира. Примитивные орудия труда. Охота, собирательство, рыболовство, зачатки земледелия. Примитивно коммунистические отношения.

2. Эпоха Ранних войн (7000–5150 лет до Эры Разума).

Образование государств. Порабощение человека человеком. Непрерывные войны из-за нехватки рабочей силы и предметов первой необходимости.

3. Эпоха Поздних войн (5150–3773 год до Эры Разума).

Катастрофическое истощение почвы. Кровопролитные войны из-за земли. Начало разработки ближних недр планеты.

4. Эпоха Производства (3773–896 год до Эры Разума).

Интенсивная разработка недр планеты. Быстрое развитие промышленности. Личное освобождение человека. Создание индустриального общества. Зарождение коммунитарного учения. 5. Эпоха Голода. (896-1 год до Эры Разума). Полное истощение недр планеты. Энергетический голод. Ядерные войны из-за источников энергии. Гибель большей части атлантов. Страшное опустошение планеты.

6. Эпоха Разума (1–1112 год Эры Разума), 1-й год Эры Разума. Профессор Стурк открывает процесс преобразования нейтронной энергии. В Солнечном Городе строится первый преобразователь. Образуется государство-коммуна атлантов. 42 год Эры Разума. Начало регенерации планеты. Перевоспитание населения и создание городов-коммун.

216 год Эры Разума. Завершение регенерации планеты.

268 год Эры Разума. Создание лазерного излучателя.

284 год Эры Разума. Объединение городов-коммун в Коммунитарный Союз Атлантиды. 305 год Эры Разума. Выселение всех «несогласных» на остров Пирим и уничтожение острова лазерным оружием.

563 год Эры Разума. Открытие процесса преобразования космической энергии в нейтронную. Выход атлантических космических кораблей в Большой Космос.

689 год Эры Разума. Открытие Альзилиды, первой обитаемой планеты.

742 год Эры Разума. Подавление восстания «черных братьев».

744 год Эры Разума. Открытие Гамеи — второй обитаемой планеты.

860 год Эры Разума. Окончание строительства нейтронных шахт и полного преобразования плане ты 934 год Эры Разума. Первая война с Альзилидой. 942 год Эры Разума. Восстание «неруконадежных». 2 год Эры Разума. Открытие третьей обитаемой планеты-Титры.

1005 год Эры Разума. Гибель Титры. 1021 год Эры Разума. 22-я война с Альзилидой. 1087 год Эры Разума. 37-я, самая продолжительная — и тяжелая война с Альзилидой. 1090 год Эры Разума, Изобретение Электрошоковых Силовых полей (ЭШСП).

1099 год Эры Разума. Изобретение антигравитационного оружия.

1102 год Эры Разума. Первое применение антигравитационного оружия. 1112 год Эры Разума. 48-я война с Альзилидой.

4. Политический обзор.

Атлантида есть государство-коммуна, состоит из 102 городов-коммун. Население 26614 тысяч человек. Делится на две группы: атланты и левки (переселенцы с других планет).

Государственный строй — коммунитарный.

Идеология-идея Высшего Разума.

Возглавляет государство Великий Командор.

Управление осуществляется высшим органом власти — Верховным Комитетом и Аппаратом Соратников.

Состав Верховного Комитета: Великий Командор Атлантиды, Начальник Обороны, Начальник ГУ PC, Начальник Идейного Отдела, Директор Общества, Начальник Производственного Отдела, Начальник Технического Отдела, Начальник Распределения, Начальник Планирования, Начальник Патриотищеского Отдела.

Аппарат соратников, опора государства-объединение людей, наиболее активно поддерживающих идею Высшего Разума. Выражает интересы всех жителей Атлантиды. Социальная база для государственных учреждений. Формируется только из атлантов. Численность 1293 455 человек. ОРМАТ-Организация Молодежи Атлантиды. Включает в себя всех юных атлантов в возрасте двенадцати до двадцати лет. Членство в ОРМАТ — обязательное условие для вхождения в Аппарат Соратников.

Трудовые Объединения. Включают в себя всех атлантов и левков. Регулируют обязательное трудовое время, обеспечивают трудовое обучение и перевоспитание. Трудовые Объединения-фундамент Аппарата Соратников.

Все атланты обладают широкими и равными правами в управлении Коммуной. Права левков ограничены.

Государственные Управления и Отделы:

Управление Обороны. Образовано в 3 году Эры Разума. Возглавляется, Начальником Обороны. Состоит из Главштаба, Космического штаба, Штаба войск Северной стороны, Штаба войск Южной стороны, сухопутных вооруженных сил и космического флота. Функции — защита Родины и идеи Высшего Разума.

Сухопутные силы. Сформированы на основе всеобщей и обязательной воинской повинности. Состоят из территориальной армии (180412 солдат и офицеров, 1520 бронеходов, 7850 лазерных пушек, 624 гравилеток), Гвардии Командора (1570 солдат и офицеров), Гвардии Верховного Комитета (1820 солдат и офицеров).

Космический флот. Сформирован на профессиональной основе. Состоит из 11 линкоров и 24 крейсеров, Корпуса Специального Назначения (3300 солдат и офицеров, специальная техника), Корпуса охраны нейтронных шахт (1240 солдат и офицеров). Доктрина — оборонительная.

Государственное Управление Разведывательной Службы (ГУРС). Возглавляется Начальником ГУРС. Образовано в 3 году Эры Разума.

Функции — контроль за проведением в жизнь решений Верховного Комитета, борьбы с вражескими разведками и инопланетным влиянием.

Состоит из управлений: Отдела Политической разведки, Отдела контрразведки, Специального отдела; спецвойск ГУРС (2200 сотрудников).

Идейный Отдел.

Образован в 108 году Эры Разума. Возглавляется Начальником Идейного Отдела. Состоит из Главного управления Идейного Отдела и 102 подотделов.

Функции — идеологическое воспитание граждан Атлантиды, идеологическая борьба против чужеродных идеологий

Штат — 799 914 сотрудников.

Управление Обществом.

Образовано в 108 году Эры Разума.

Возглавляется Директором Общества.

Состоит из Верховной Комиссии по делам Общества, 72 общественных и общественно-научных институтов.

Функции — анализ и координация общественных отношение, выработка общественных программ; координация действий Аппарата Соратников, ОРМАТ и Трудовых Объединений.

Штат — 371514 сотрудников.

Производственный Отдел.

Образован в 642 году Эры Разума.

Возглавляется Начальником Производственного Отдела.

Состоит из Координирующего Комитета и 24 подотраслевых отделов.

Функции — руководство производством, координация производственных связей. Штат — 214809 сотрудников. Технический Отдел, Образован в 652 году Эры Разума. Возглавляется начальником Технического Отдела. Состоит из Главного технического Комитета и 853 институтов, лабораторий и испытательных мастерских.

Функции — разработка и внедрение научно-материальных новшеств. Штат-266 720 сотрудников. Управление Распределения. Образовано в 652 году Эры Разума. Возглавляется Начальником Распределения. Состоит из Комитета руководства распределением, 8 Отделов и 102 подкомитетов.

Функции — осуществление справедливого распределения материальных ценностей. Штат-338 952 сотрудника. Управление Планирования. Образовано в 652 году Эры Разума. Возглавляется Начальником Планирования. Состоит из Комитета руководства планированием и 102 подкомитетов.

Функции — разработка долговременных и текущих планов.

Контроль за их выполнением..

Штат 104544 человека.

Патриотический Отдел.

Образован в 935 году Эры Разума.

Возглавляется Начальником Патриотического Отдела.

Состоит из Патриотического Совета и 102 педсоветов.

Функции — патриотическое воспитание и обучение населения, предварительная подготовка к службе в армии. Штат — 127 394 сотрудника.

Лозунги:

Командор — первый среди равных!

Служба в Вооруженных Силах есть высшая обязанность каждого атланта!

Разумность распоряжений Верховного Комитета есть путь к Высшему Разуму!

Высший Разум есть достояние коллектива!

 

Глава вторая

— Атланты! Соотечественники! Братья! Страшная беда обрушилась на нашу Родину. Полчища беспощадных альзилов вероломно прорвали силовые поля и нанесли коварный удар по городам и военным базам. Жестокий враг сжигает города и пашни, уничтожает женщин и детей. Стирается само имя — атланты!

Верховный Комитет Атлантиды призывает всех честных атлантов начать беспощадную борьбу против подлых захватчиков. Объединяйтесь, создавайте повстанческие отряды, истребляйте врага где только можно! Не давайте ему ни куска хлеба, ни глотка воды! Взрывайте фабрики, сжигайте посевы, истребляйте скот. Уничтожайте все, чем он может воспользоваться.

Атлантида не забудет своих преданных сыновей и дочерей!

Левки, те, кто с оружием в руках выступят против захватчиков, получат права атлантов.

Атланты! Сплотите ряды, и вы достигнете Высшего Разума! К оружию, братья! Да запылает земля под ногами ненавистных альзилов! Смерть врагам! Мы победим!

* * *

Альзил, стоявший около бронехода, дослушал объявление до конца, засмеялся и достал сигарету. Затянутый в черные доспехи телохранитель услужливо поднес зажигалку, Альзил прикурил и улыбнулся неожиданно пришедшей мысли. «А напрасно мы глушим их передачи! Дай послушать, это обращение атлантам, и они сами бы разорвали на куски свой бестолковый Комитет. Уничтожайте, где только можно… Вы станете атлантами… Атлантида не забудет преданных сыновей… Кретины! Они пели песни, когда надо было действовать, а теперь, орут „уничтожайте“!»

Он взял микрофон и поднес его к губам.

— База; база, говорит Химарь, говорит Химарь. Нахожусь у северной стороны силового поля. Жду распоряжений.

— Химарь, говорит база, — хрипло отозвался микрофон голосом Черного Человека. — Взрывайте грунт под силовым полем. Глубина прохода должна составить не менее трех метров, иначе можете въехать в Солнечный Город без головы, которая останется на силовом поле. — В голосе не прозвучало ни нотки иронии. — Глубина три метра. Заливаете дно прохода синтетическим бетоном, и Солнечный Город — ваш! Король обещает подарить его тебе, Химарь. Ты будешь первым Солнечным комендантом! — Холодный металлический смешок — Удачи!

Микрофон хрипнул и смолк. Химарь передал его телохранителю, оглянулся и щелкнул пальцами. Тотчас же с угодливой улыбкой к нему подбежал один из взятых в плен атлантов. Они были крайне непохожи — эти представители разных планет. Высокий, мощно сложенный, с волевым красивым лицом, атлант и коренастый, низкорослый, со срубленным подбородком и покатым маленьким лбом, альзил. Бог и монстр! Аполлон и сатир!

Химарь сказал:

— Слушай, ты пойдешь к полю, нащупаешь его и покажешь нам. Потом можешь убираться.

— Нет! Это смерть!

— Это смерть на девяносто девять процентов, а вот это, — альзил поднял бластер, — на сто. Выбирай!

Атлант отрицательно покачал головой. Химарь поднял бластер и выстрелил ему в шею. Выстрел оторвал гиганту голову, и она сочно шлепнулась к ногам альзила. Химарь усмехнулся и опять щелкнул пальцами…

Он прекрасно знал, почему атланты так боятся искать границу поля. Их страшила отнюдь не призрачная месть собратьев, внимательно следящих за действиями альзилов из-за прозрачной стены силового поля и не будущие угрызения совести за предательство. Изощренный мозг создателя поля сделал его прозрачным и пульсирующим. Оно передвигалось словно огромный маятник с абсолютной скоростью в полосе пятидесяти метров, превращая все попадающееся на его пути в протертую кашу. Со стороны города оно было отмечено невысокой красной сеткой, которая предупреждала об опасности. Атланты, следившие за действиями вражеского отряда, стояли как раз за этой сеткой.

Лишь третий атлант, устрашившись вида двух сшибленных лазерным лучом голов, согласился пойти навстречу полю. Он убивал расстояние буквально миллиметрами. Он знал, что имеет лишь мизерный шанс остаться в живых — коснуться поля в момент апогея его движения. Если же он ошибется, хотя бы на долю шага, то неминуемо погибнет. Он шел крадучись, словно большой зверь. Медленно, будто нюхая воздух. Сантиметр, еще сантиметр, еще…

Из глоток альзилов вырвался крик ужаса. Гигантская сила ударила атланта и бросила его кровавыми лепешками на стоявших у бронехода захватчиков. С противоположной стороны силового поля донеслись восторженные крики атлантов.

Среди альзилов поднялась нешуточная паника. Химарь брезгливо стряхнул с одежды отметки кровавого мяса и удовлетворенно улыбнулся. Он видел все, что ему было нужно. Кровавый след на земле ясно очертил границу силового поля. Можно было начинать.

— Минеры! — крикнул он… Алений сидел в бункере Главштаба на глубине ста семидесяти метров от поверхности Атлантиды. Сотни тысяч кубометров бетона и тонны стали надежно прикрывали бункер, поэтому Алений был твердо уверен, что никакой удар не вышибет его отсюда. По виду бункер представлял собой точную копию наземного кабинета Начальника Обороны. На белых стенах висели-карты, батальные акварели, на столе стоял макет поверхности Атлантиды с нанесенными на нем военными базами и линиями подземных переходов; виды из окон заменяли тщательно, с фотографической точностью выписанные, пейзажи. Интерьер дополнялся небольшой коллекцией старинного оружия.

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 3

АЛЕНИЙ: 46 лет. Родился в 1066 году Эры Разума. Атлант. Происхождение руконадежное. Вне брака. Школа средней ступени (1081 год). Военная школа (1087 год). С 1087 года — в Управлении Обороны. Командовал взводом, когортой, полком. В 1099 году — Начальник Гвардии Командора. С 1104 года — Начальник Обороны.

В11Н12Р9П10

* * *

Бесцветный голос робота-секретаря доложил по селектору:

— Адмирал Варум.

— Проси! — почти крикнул Алений.

Вошел Варум, шестидесятилетний жизнерадостный старик, живая легенда астронавтики. Быстрыми шагами он подошел к сидящему за столом Алению и, приветствуя его, прижал правую руку к груди. Алений вышел из-за стола и дружески обнял адмирала.

— Садись, Вар! — Они были близкими друзьями и называли друг друга дружески — уменьшительно — Вар, Ал. Адмирал сел. Талантливый военный, он был выскочкой, баловнем судьбы. Потомок атланта, восставшего против власти Командора и разложенного после подавления выступления, он, казалось, навсегда лишился возможности сделать карьеру. Но, обладая исключительными способностями к астронавигатике, он, в виде исключения, был принят в военную летную школу. Двадцатилетним лейтенантом, командуя легким посыльным судном, он сумел заманить в ловушку и вынудил сдаться альзильский крейсер, во много раз превосходивший его суденышко в вооружении. С тех пор счастье было в его кармане. Он вылезал из всех передряг и громил врага даже там, где неминуемо должен был погибнуть. Однажды, во время тридцать седьмой войны, он завел целую альзильскую эскадру в созвездие черных карликов и, превратясь из добычи в охотника, перестрелял вражеские крейсера поодиночке. На Атлантиду он вернулся через неделю после того, как альзилы официально объявили о его гибели. Восемь победных залпов свидетельствовали о восьми уничтоженных кораблях противника. Варум стал национальным героем, и все дороги для него были открыты. И хотя компьютер упрямо ставил против его имени «не соответствует должности», Верховный Комитет игнорировал эти рекомендации. Поневоле игнорировал.

— Вар, — сказал Алений после короткой паузы, — флот должен выйти и сразиться с альзилами. Так решил Комитет.

— Флот готов, — не колеблясь, ответил адмирал.

— Вар, скажи, у нас есть шансы на победу?

Варум засмеялся.

— Шанс выжить есть даже у покойника! У нас он есть тем более, правда, честно говоря, весьма небольшой.

— Вар, ты в одиночку сжигал по десятку их кораблей, сейчас же расклад куда более благоприятный!

— Что тебе сказать? Да, это было. Но тогда альзилы были стадом баранов, а сегодня они многому научились. Сегодня они сильны и готовы к бою. К тому же здесь нет места для маневра, здесь нет созвездия черных солнц, где их можно бы было закружить и заставить расстреливать друг друга. И, главное, мы не можем пустить в ход наш главный козырь — антигравитационные ракеты. Малейшая ошибка при наведении на цель — и Атлантида останется лишь воспоминанием. Нам придется драться на крохотном пятачке над планетой, а здесь все решает не умение, а количество.

Соглашаясь с адмиралом, Алений качнул головой и спросил:

— Как думаешь вести бой?

— Мы выйдем одновременно из обеих шахт. На орбиту по моим расчетам выберется около двадцати наших кораблей. Если мы сумеем быстро смять линейную эскадру альзилов, мы победим. Главная надежда на экспедиционный отряд. Если он сумеет прорваться к вражескому флагману и уничтожить его, мы тоже победим. Как видишь, мой план состоит из одних «если».

— Что ж… — Алений достал бутылку вина, два бокала. Зеленое вино, пенясь, наполнило бокалы до краев.

— За победу! — сказал Начальник Обороны.

— За удачу! — воскликнул адмирал.

Друзья выпили и обнялись. Когда адмирал вышел, Алений почувствовал, что на реснице у него дрожит слеза.

«Великий Разум, неужели я становлюсь сентиментальным?!»

* * *

Раздался мощный взрыв. Легионеры с лязгом задвинули забрала шлемов и ринулись в образовавшийся тоннель, беспорядочно стреляя вперед из бластеров. Атланты, успевшие подтянуть бронеходы, открыли массированный огонь по неприятелю. Передняя шеренга легионеров была сметена шквалом лазерных импульсов. Остальные расползлись в стороны и открыли ответный огонь. За силовым полем суетились саперы, заливавшие дно прохода быстротвердеющим синтетическим бетоном.

Оценив опасность прорыва вражеских бронеходов, командир атлантов Давр приказал контратаковать. Сверкая выстрелами лазерных пушек, бронеходы атлантов грозно двинулись вперед. Альзилы открыли по бронированным машинам лихорадочную пальбу, Импульсы бластеров высекали сизые искры из брони машин. Внезапно одна из них задымилась и с оглушительным грохотом взорвалась, скосив осколками десяток бежавших за ней атлантов. Но вторая машина подошла к уже забетонированному тоннелю и в упор расстреляла вылезающий оттуда альзильский бронеход, который взорвался и обрушил стоивший стольких трудов и жертв проход.

Атланты атаковали ошеломленных легионеров. Вспыхнула рукопашная схватка. Давр стрелял налево и направо, уходил от вспышек бластеров врагов. Метким выстрелом он сшиб голову вставшему на его пути легионеру. Второй успел навести на атланта свой бластер, но за мгновение до выстрела Давр в отчаянном прыжке рухнул ему под ноги и сбил врага на землю. Выстрел альзила ушел вверх, а другого он сделать не успел — лейтенант сломал врагу шею. Отряхивая со штанов присохшую землю, он поднялся. Вокруг валялись трупы атлантов и альзилов. Два вражеских легионера стояли, подняв руки. Давр коротко кивнул в их сторону. Стоявший рядом атлант вскинул бластер, и враги рухнули с дымящимися ранами в груди.

Это не осталось незамеченным. Стоящие по ту сторону силового поля альзилы встретили эту сцену воплями гнева и негодования и, прежде чем Химарь успел их остановить, открыли бешеный огонь по стоявшим в какой-то сотне шагов атлантам. Не мешкая, Химарь упал под прикрытие бронехода. Лазерные импульсы, отраженные силовым полем, сразили стрелявших. Четверо альзилов рухнули на землю, один из бронеходов, пораженный собственным импульсом, разлетелся на куски, калеча легионеров. Уцелевшие бросились бежать, сопровождаемые победными криками атлантов.

Химарь встал, вышел из-за бронехода, ласково помахал врагам рукой и удалился. Что ж, первый приступ не удался. Скоро последует второй.

* * *

Адмирал Варум вызвал на совещание капитанов флота. Прошло около часа, прежде чем двадцать пять человек собрались в бункере адмирала. Они не блистали золотом мундиров, подобно их предкам. Одежда военных, впрочем, как и остальных атлантов, была скромной и удобной. Синие просторные брюки, такая же синяя с белыми кантами куртка, широкий кожаный пояс. Комбинация знаков на груди сообщала о звании, степени отличия и корабле, которым командовал прибывший. Большинство капитанов имели на поясе бластеры.

— Друзья, — сказал адмирал, — поступил приказ сегодня в двадцать семь часов ночи атаковать вражеский флот. — Варум обвел глазами присутствующих. Капитаны сидели молча — Как вы понимаете, на выходе из шахт нас будут сбивать. Первые корабли примут на себя огонь и погибнут. Кто из вас согласен выйти первым?

— Я! — воскликнул капитан крейсера «Неудержимый» весельчак Бруй. Всю жизнь он спешил жить первым. И умереть он, видно, решил вперед других.

— И я, — сказал капитан-4 Угир.

— Я тоже…

В этот момент взял слово капитан суперлинкора «Слава героям» Имен.

— Не спешите умирать, ребята! Попробуем обмануть альзилов. В наших шахтах полно всякого хлама: посыльных катеров, сторожевиков, грузовых ракет. Запустим их первыми и под этот шумок выскочим сами. Если повезет, прорвемся все и разнесем их эскадры. Не повезет, — значит, судьба!

— Имен, — ухмыльнулся Угир, — они ведь не полные идиоты, и не слепцы, чтобы спутать посылочную яхту с крейсером!

— А ты поставь себя на их место. Ты третий день сидишь перед экраном радара. Нервы как струны. Ты ждешь, как из черной дыры под тобой начнут выскакивать вражеские корабли. И когда на радаре появятся какие-то неясные точки, ты не будешь разбираться, что и к чему. Даже если они и опознают тип кораблей, будут ли они рисковать? Зачем? Куда проще раз нести все, что появится из шахт. Уверен, они будут стрелять по любой цели. В этом наш шанс.

— Я согласен с Именом, — сказал адмирал Варум — Мы запустим всю эту мелочь и под их прикрытием выберемся из шахт. Бруй, я поручаю тебе подобрать добровольцев на эти суда и возглавить прорыв. И помни, Бруй, ты не должен погибнуть в этой драке. Помни, не должен! Мы еще посмеемся после боя! Бруй с готовностью заржал. Адмирал прервал смех властным жестом.

— Приказываю вести этот бой без выходов! До тех пор, пока последний вражеский корабль не будет уничтожен или не покинет нашу систему, никто не смеет выходить из боя! Если кончатся боеприпасы — таранить! Погибать, но не сдаваться! Прибить флаги! По кораблям!

В бункере Начальника Обороны раздался звонок.

— Алений, это я, Вар. Я отдал приказ «прибить флаги». Прощай, Ал.

— Прощай…

В нейтронных шахтах Атлантиды, на глубине двенадцати километров затаились грозные эскадры атлантов. Основные силы флота — Первая эскадра крейсеров, четыре линкора и три суперлинкора экспедиционного отряда находились в шахте № 1. Она представляла собой грандиозную искусственную подземную полость объемом в сотни кубических километров. Космические корабли размещались двумя линиями вдоль полосы выхода, тянущейся через всю шахту. Эта полоса, сооруженная из многослойного керамопластика, была способна выдерживать колоссальные нагрузки. Под шахтным стволом располагалась гравитационная катапульта. Создаваемое ею мощное антигравитационное поле выбрасывало корабли из шахты со сверхзвуковой скоростью.

Грандиозное чрево пещеры, гигантские махины линкоров совершенно поглощали людей, которые словно крохотные муравьи суетились вокруг кораблей, снаряжая флот к выходу.

Скоростное магнитное кресло за несколько минут довезло капитана Бруя до его крейсера. Бруй отстегнул ремни, вылез, сладко, до хруста в костях, потянулся и начал подниматься по трапу корабля. Он любил свой крейсер. Они были друзьями. «Неудержимый» с полунамека понимал каждую прихоть своего командира, а Бруй прощал другу его старческие немощи. Крейсер был стар. Минуло уже пятьдесят лет с года его постройки. Он мало походил на своих младших собратьев. Тихоходный, слабовооруженный, крейсер не был грозной силой, подобно стоящему рядом суперлинкору. Но он был частью души Бруя, и капитан любил «Неудержимого», словно свое второе «я». «Я» — механическое, компьютеризированное, но живое.

Вот и сейчас Бруй ласково шлепнул рукой идентифицирующий кодификатор, крейсер отозвался легким звоном, стальная дверь поднялась вверх и капитан вошел внутрь корабля. Он тел по отсекам и здоровался с астронавтами. Экипаж «Неудержимого» был небольшим — всего четырнадцать человек, но и он был лишь подстраховкой — компьютер крейсера великолепно справлялся с любыми боевыми задачами.

Бруй проследил за последними приготовлениями и вошел в капитанскую рубку, выдержанное в строгих линиях помещение, большую часть которого занимал компьютер. Капитан сел в привинченное к полу кресло и нажал на одну из кнопок на пульте управления.

— «Здорово, дружище!» — загорелась надпись на дисплее.

— «Привет, Кэп!» — мгновенно отозвался компьютер.

— «Как жизнь?»

— «Ты имеешь в виду систему обеспечения?»

— «Да»

— «Нормально. Мне снился сон, что я дерусь с альзильским крейсером».

— «И кто же победил?»

— «Конечно, я!»

— «Сон в руку! Сегодня мы выйдем на бой с вражеским флотом!»

— «Наконец-то! А то я начал ржаветь от скуки».

— «Ничего. Сегодня ты стряхнешь ржавчину!» — Бруй проверил данные по энергоснабжению и боевой системе корабля. Все было в порядке. Огромные, извивающиеся словно змеи, поглотители вонзились глубоко в стены шахты и выкачивали оттуда энергию, которая накапливалась в энергоблоке. В бою эта энергия питала нейтронный реактор, обеспечивающий движение корабля и лазерные пушки. Более мощным оружием корабль не располагал, но Бруй уже решил, что не будет тратить энергию на лазерные импульсы. Он пойдет на таран!

Поднеся к губам микрофон, он попросил экипаж собраться в капитанской рубке.

* * *

В девять часов вечера землеройный подземный экскаватор «Крот», спрятавшись в лощине, прорыл ход под силовым полем. Когда до поверхности осталось не более полуметра, «Крот» попятился назад и вылез наружу. Механик «Крота» доложил генералу Бану:

— Все готово, мой генерал. Я оставил сверху чуток земли. Если бронеход войдет в тоннель на скорости, он выбьет эту затычку и свалится прямо на головы атлантам.

— Отлично! Ты будешь награжден. — Генерал похлопал механика по плечу. — Отдыхай.

Стальное чудовище с ревом выскочило из-под земли, раздавило не успевшую даже вскочить заставу атлантов и, не снижая скорости, помчалось к городу. Следом выскакивали еще и еще. Тень нависла над Солнечным Городом.

* * *

Главным козырем адмирала Варума были три суперлинкора новейшей постройки: «Атлантида», «Слава героям» и «Красный огонь», не имевшие себе равных по защищенности и мощи огня. Эти корабли производили чудовищное впечатление. Словно гигантские монстры, кровожадные и беспощадные, покоились они на массивных пластиковых подушках, всасывая энергию щупальцами поглотителей.

Огромная, километровая в диаметре, махина отливала иссиня-черным металлом. Многочисленное оружие грозно торчало из башен и надстроек. Корабль был защищен силовым полем, способным отражать лазерные импульсы любой мощности. Лишь нейтронное излучение или многомегатонный ядерный взрыв могли сокрушить эту защиту. Помимо обычных видов вооружения: лазерных пушек и нейтронного излучателя, линкор был снабжен антигравитационными ракетами — оружием, способным уничтожать звезды.

Три суперлинкора были надеждой адмирала. Последнее слово было за ними. Хвала Разуму!

* * *

В десять часов вечера бронеходы альзилов ворвались на южную окраину города. Все части, выходившие им навстречу, сметались в мгновение ока, лишь Гвардии Комитета удалось задержать их на этом рубеже.

Ночь превратилась в ад. Город горел, лазерные залпы и разрывы слились в один грандиозный фейерверк. На земле зловещими факелами пылали десятки бронеходов, петляли пучки лазерных лучей. Невидимые в небе гравитолеты расстреливали позиции альзилов.

Командор связался с адмиралом и попросил ускорить атаку флота. Варум вызвал капитана Бруя и приказал начинать.

— Пока, Бруй. Я обещаю тебе весело посмеяться на твоих похоронах!

— Охотно присоединюсь к тебе, адмирал! — захохотал Бруй.

В десять сорок пять сотни огней вдруг замельтешили на радарах альзильской эскадры. По приказу Груста крейсера, блокировавшие шахты, открыли огонь на поражение. Посыльные и грузовые суда разлетались фонтанами огненных брызг. Материя превращалась в плазму. Но Бруй прорвался через этот ад и, горланя неприличную песенку, на сверхсветовой скорости таранил неприятельский крейсер. Взрыв разметал корабли на тысячи километров. Сердце капитана Бруя принадлежало Космосу!

Альзильский историк через двадцать лет после этой битвы напишет: «Это была атака сумасшедших. Уступая нам многократно, занимая крайне невыгодную позицию, находясь фактически в западне, космический флот атлантов вышел на этот бой, и мы склоняем головы перед их мужеством». Таран «Неудержимого» ошеломил альзилов. Они ожидали встретить сломленного врага, а столкнулись с отчаянными, готовыми на все смертниками. Кольцо блокады дрогнуло, и четыре атлантических крейсера беспрепятственно вышли на орбиту. С ходу вступив в бой, они заняли круговую оборону, прикрывая выход остальных кораблей. Неприятель окружил их и начал методически расстреливать. Два крейсера исчезли в ослепительном пламени взрывов. Но они погибли не напрасно. Адмирал успел вывести на орбиту флагманский суперлинкор «Атлантиду» и повел его в атаку.

Огромный черный диск ринулся на врага. Залп лазерных пушек обрушился на альзильский крейсер и разнес его вдребезги. Альзилы открыли ответный огонь. Варум выполнил контрманевр, вывел линкор из-под огня и обрушился на очередного врага. Ещё один крейсер исчез в вспышке пламени, — остальные метнулись назад под защиту подходивших линкоров.

Адмирал Варум бесстрастно смотрел на экран радара. Беспорядочно мелькавшие точки выстроились в боевой клин. Вражеский флот тоже был готов к бою. Адмирал отдал приказ «следовать за мной» и пошел на врага.

Две космические армады столкнулись между собой и завертелись в смертельном клубке. Сотни лазерных импульсов крушили борта кораблей, с визгом рикошетили от силовых полей суперлинкоров. Космические бойцы вычерчивали головокружительные зигзаги на экранах радаров.

Несмотря на численное превосходство альзильских кораблей, бой складывался не в их пользу. Суда атлантов наносили врагу сокрушительные удары и умело уходили из-под огня, заставляя альзилов невольно поражать свои же корабли. Два альзильских линкора «Великая Альзилида» и «Зеленое небо» попали под удары нейтронных излучателей, потеряли управление и врезались друг в друга. Шесть крейсеров были разнесены залпами лазерных пушек. Силы сторон стали выравниваться. Капитан Угир атаковал третий альзильский линкор. Тот не успел выскользнуть из-под удара, и нейтронный луч, пробив борт, вывел из строя двигатель вражеского корабля. Последовал залп в упор из восьми лазерных пушек. Линкор получил несколько пробоин, безбрежный космос ворвался в них, и корабль разлетелся на части. Альзильский флот; дрогнул и начал отходить. Адмирал Варум отдал приказ второму отряду начать выход из нейтронной шахты.

— Поближе к планете! — нервно крикнул капитану королевского флагмана «Черная молния» адмирал альзильского флота Люст. — Иначе они разнесут нас антигравитационными ракетами!

— Мне кажется, наш храбрый Люст начал нервничать! — засмеялся Груст Четвертый. Ему вторил сухой вежливый смех Черного Человека. Никто не знал его настоящего имени и никто не видел его лица. Даже сам король.

— Проклятье, они атакуют нас!

Точки на экране радара стали стремительно приближаться. Эскадра атлантов приближалась к флагману. Король повернулся к стоящему за его спиной Черному Человеку — У тебя все готово?

— Да. Как всегда.

— Ну что ж… Начинаем выполнение плана «Z».

Черный Человек подошел к компьютеру и ввел нужную программу. Колпак одной из носовых башен флагманского корабля медленно пополз вверх, приоткрывая широкий титановый раструб, лениво высунувшийся в черное небо. Навстречу атлантам полетели невидимые лучи.

Адмирал Варум так и не понял, что произошло. Шедший впереди крейсер «Решительный» неожиданно развернулся и открыл огонь по «Атлантиде». Реакция не подвела старого воина, он резко увел свой корабль влево и крикнул штурману:

— Вакс, что за херня у нас творится?! Запроси у «Решительного» — они что, взбесились?!

— Похоже, не только они, адмирал. Осторожней, сзади! — заорал в ответ штурман. Сильный удар чуть не вышиб их из кресел. Один из атлантических линкоров дал по флагману залп из лазерных пушек и теперь горел, пораженный собственными импульсами, которые отлетели от силового поля суперлинкора. Вокруг творилось что-то невообразимое. Корабли атлантов вдруг начали нападать друг на друга. Линкоры сжигали крейсера, крейсера таранили линкоры.

— Это какое-то безумие, — прошептал Варум. И вдруг дикая всепоглощающая ярость овладела умом адмирала. Не отдавая отчета в своих действиях, он развернул «Атлантиду» и выпустил три антигравитационные ракеты по летевшей навстречу «Славе героям». Яркая вспышка разрезала черное небо и швырнула адмирала в тягучую тьму…

— Адмирал Варум! Адмирал Варум! — назойливо бился чей-то голос.

— Да, — в полузабытьи разлепил губы адмирал.

— Адмирал, — дошел до негр голос капитана Угира, — они атаковали нас какими-то психотропными лучами. Сейчас лучи временно нейтрализованы волной антигравитационного взрыва, но через несколько секунд их воздействие возобновится! Что делать, адмирал?!

Варум с трудом приподнял разбитое тело и втиснулся в кресло. На полу у пульта управления валялся штурман с размозженной головой. Тревожное перемигивание огоньков свидетельствовало о многочисленных повреждениях.

— Ставь компьютер на автомат и атакуй вражескую эскадру. Я иду вслед за тобой.

Капитан Угир набрал программу автоматического управления кораблем и заблокировал дверь в капитанскую рубку. Выбросив длинный золотистый шлейф отработанного нейтрона, крейсер устремился на противника. Угир посмотрел на сидевшего рядом штурмана и выстрелил ему в голову. Черное, как вечность, дуло бластера заглянуло ему в глаза. «Вот и все», — прошептал Угир и нажал на спусковой крючок.

Варум неожиданно изменил свое решение и повернул «Атлантиду» в Далекий Космос. Психотропные лучи не смогли пробить защиту силового поля в течение двадцати секунд времени, вполне достаточного, чтобы линкор благополучно ушел из радиуса их действия. Увязавшийся следом атлантический линкор, последний из погибшей эскадры, Варум безжалостно расстрелял из лазерных пушек. «Атлантида» вошла в трансферное поле и исчезла.

Выход кораблей из второй шахты начался в очень неудобный для альзилов момент и чуть было не спутал их карты. Груст был вынужден пожертвовать тремя крейсерами, которые приняли на себя удар выходящих на орбиту кораблей атлантов. Атлантический линкор «Разящий Меч» сумел вырваться из общей свалки и напал на «Черную молнию». Получив чувствительный удар нейтронным лучом в корму, флагман вышел из этой стычки лишь благодаря подоспевшей четвертой эскадре крейсеров, которые, словно свора собак, облепили «Разящий Меч» и расстреляли его из лазерных пушек.

«Черная молния» потеряла ход и стала легкой мишенью для вражеских кораблей. Перетрусивший Люст грохнулся в обморок. Невольный холодок пробежал по спине Груста. Лишь Черный Человек остался спокоен и невозмутим.

— «Q-14», — приказал он одному из крейсеров, — войдите в атмосферу и расстреляйте выход из шахты!

«Q-14» вошел в пределы силового поля и был сбит противовоздушными ракетами.

— «Q-2», войдите в атмосферу и блокируйте выход из шахты! — невозмутимо повторил приказ Черный Человек.

«Q-2» столкнулся с выходящим на орбиту кораблем атлантов и рассыпался на куски.

— Капитан Брок, — связался Черный Человек с капитаном линкора «Альзильские воины», — атакуйте выход из шахты.

Линкор с воем ринулся в атаку. Черный Человек странно взглянул на короля и приказал компьютеру:

— Расстрелять «Альзильских воинов»!

— «Не понял приказа!» — высветил дисплей компьютера.

— Я приказываю, — впервые потерял спокойствие Черный Человек, — расстрелять над шахтой линкор «Альзильские воины»!

Ядерные ракеты ушли вдогонку за линкором. Прозвучал чудовищный взрыв. Линкор взорвался точно над шахтой, останки его пробили силовое поле и, рухнув в шахтный ствол, завалили его. Люст привстал с пола, шепча:

— Это ужасно…

Черный Человек смерил его презрительным взглядом и доложил:

— Ваше Величество, со второй шахтой покончено!

Груст только сейчас осознал все происшедшее. Противный холодок пробежал по его спине. Король Груст Четвертый боялся Черного Человека!

В это самое мгновение альзильский флот был атакован крейсером мертвого капитана Угира. Отданный в полную власть компьютера, он атаковал любую движущуюся цель и идеально точно выходил из-под вражеского огня. Огнем лазерных пушек был поражен шестой по счету альзильский линкор. Крейсер тут же атаковал следующую цель, успешно сбив и ее. Выстрелами альзильских кораблей были уничтожены семь из восьми лазерных пушек крейсера, и компьютер принял решение идти на таран. Огромная торпеда с воющим от яростного бешенства экипажем метнулась вперед и протаранила альзильский линкор. Корабли растворились в ослепительно желтом пламени. Капитан Угир улыбался мертвыми губами.

* * *

…из боевого отчета адмирала флота Альзилиды Люста…

Адмирал Ф. Горе. Люст

В 10 часов 45 минут вечера по атлантическому времени наш флот был атакован Первым боевым отрядом флота атлантов. Первое столкновение с врагом окончилось неудачей. Наш флот потерял девять боевых кораблей против пяти кораблей противника и был вынужден отступить.

В 10 часов 49 минут противник атаковал основные силы флота. После поражения психотропным лучом девять кораблей противника самоуничтожились, один непонятным образом сумел атаковать порядки нашего флота, один скрылся. В 10 часов 50 минут начался выход Второго боевого отряда флота Атлантиды. В результате удачной атаки противника был выведен из строя флагман флота «Черная молния», что лишило нас возможности использовать психотропные лучи. Создалась весьма угрожающая ситуация. В этой обстановке капитаны крейсеров «Q-14», «Q-2» и линкора «Альзильские воины» приняли решение ценой собственных жизней заблокировать нейтронную шахту противника. Крейсера были уничтожены противовоздушной обороной до подхода к шахтному стволу, однако линкор «Альзильские воины», ведомый капитаном Броком, сумел прорваться и таранил шахту, уничтожив ее.

ОБЩИЙ ИТОГ БОЯ

Потери атлантов:

1) уничтожено: 2 суперлинкора, 6 линкоров, 12 крейсеров;

2) блокированы и захвачены в плен: 2 линкора и 4 крейсера.

Наши потери:

1) уничтожено: 7 линкоров, 12 крейсеров;

2) повреждено: 1 линкор, 26 крейсеров.

Суперлинкор противника «Атлантида» скрылся в трансферном поле. Обнаружить не удалось. Во время поисков пропали без вести два крейсера.

 

Глава третья

В городе шли ожесточенные бои. Батальоны атлантов сражались до последнего. Альзилы несли огромные потери. Особенно много хлопот доставляли гравитолеты, безнаказанно расстреливающие врага. Кольцо окружения начало разжиматься. На юге и на востоке бронетанковые колонны альзилов были разгромлены и отброшены за пределы силового поля. Тоннели под полем и подходящие подкрепления подвергались массированным атакам с воздуха. Рывок альзилов потерял стремительность, и атланты начинали верить в свою победу.

Командор в сопровождении Русия и двух телохранителей шел по горящему городу. Великолепный Солнечный Город, краса Вселенной, лежал в развалинах. От многих зданий остались только фундаменты. В стеклянном куполе грандиозного Дома Народа зияли многочисленные дыры. Жители серыми тенями бродили по пепелищу. Им было почти безразлично, кто победит в этой войне. Они жаждали лишь одного — чтобы прекратился огненный дождь, сжигающий их жилища и уносящий жизни их близких. Проклиная альзилов, они не щадили и своего Командора. До его слуха то и дело долетали неприятные выражения, адресованные ему и Верховному Комитету. Командор подал руку пожилой женщине, помогая ей перебраться через завал. Вместо благодарности он услышал слова брани. Обычно беспристрастное, прикрытое черными очками-полумаской лицо Командора исказилось, и он пошел прочь.

Вылазка в город с целью поднять дух его защитников окончилась провалом. Командор вынес твердое убеждение, что обитатели Солнечного не жаждут сражаться с врагом. И он был прав. Немногих ополченцев удерживала на позициях лишь надежда на то, что атлантический флот разгромит эскадры альзилов. Как только до атлантов дошло известие о гибели их флота, они начали бросать оружие и разбегаться. Вскоре лишь Гвардия и несколько мелких воинских частей остались верны своему правительству. А альзилы готовили решительный штурм.

«Ладно, сволочи, — с неожиданной злобой подумал Командор о соотечественниках, — вы подохнете вместе со мной!» Он позвонил Кеельсее и приказал готовиться к войне в подземных переходах. Кеельсее согласно хмыкнул.

Альзилы начали штурм, когда уже смеркалось. На город был обрушен шквал огня, и он засверкал, словно рождественская елка. Разрывы превратили Солнечный в ад. Горело все, даже то, что не могло гореть. Лазеры плавили пластик и бетон, нейтронные излучатели превращали укрепления в прозрачную серую пыль. Воздух стал обжигающе сух.

Гвардия Комитета и остатки армии встретили врага ожесточенным огнем и остановили его. Факелами вспыхнули десятки бронеходов, сотни и сотни легионеров падали на выжженную землю. Но противник упорно вгрызался в оборону, и она начала давать опасные трещины.

Начальник Обороны метался между штабом и передовой линией. Связь была нарушена, проникшие в город легионеры истребляли посыльных штаба. Алений был вынужден лично выезжать на позиции и отдавать приказы. Несколько раз по бронеходу стреляли, и Алений не был уверен, что это альзильские диверсанты. Атланты жаждали мира и стреляли в спину своим солдатам.

К утру альзилам удалось прорвать основную линию обороны и ворваться в центр города. Здесь около правительственного квартала их встретили подошедшие по подземным переходам десантники из Специального Экспедиционного Корпуса. Они были профессионалами высочайшего класса, но гибли почти напрасно: огненный шквал бластеров и ядерных гранат уравнивал этих суперменов с обыкновенными недоучками-новобранцами.

Лейтенант Давр, чудом уцелевший в двухдневной горячке боя, руководил обороной северного крыла Дома Народа. Из его когорты уцелели лишь двое солдат, и теперь под началом Давра был разношерстный сброд из армейцев, гвардейцев, взвода десантников и даже четырех кандидатов на руконаложение, выпущенных из Дома Перевоспитания и с оружием в руках добывавших себе свободу. В распоряжении Давра был один бронеход, два автоматических боевых робота, в воздухе, расходуя остатки энергии, жужжали гравитолеты.

Атаки врага следовали одна за другой. Волны легионеров с воинственными криками накатывались на позиции атлантов и, сметенные огнем бластеров, устилали площадь и лестницу перед Домом Народа. Следом поднимались новые и новые.

Три часа под непрерывным огнем противника. Давр размазал по лицу грязь. Ему показалось, что прошла уже целая вечность. Он потерял три четверти своего отряда, бронеход, обоих роботов. Немногие оставшиеся в живых защитники изредка постреливали из окон и из-за колонн. Вдруг соседнее здание — Дом Закона — начало растворяться и вскоре исчезло, оставив лишь кучку блеклой пыли. Они подтащили нейтронные излучатели! Значит, конец! Давр побежал по комнатам, собирая своих людей. Посовещавшись, решили, прорываться. Три десятка оборванных окровавленных людей столпились у выхода и стали ожидать очередной атаки.

Вскоре впереди замелькали черные бронежилеты легионеров. Давр подождал, пока они приблизятся вплотную, ударом ноги распахнул дверь и первым выскочил наружу. Внезапная контратака атлантов ошеломила врагов. Дружный залп из бластеров, короткая рукопаншая схватка — и атланты повисли на плечах убегающих легионеров. Прикрываясь их спинами, смельчаки промчались через площадь и, теряя бойцов в скоротечных рукопашных схватках, прорвались к одному из входов в подземные переходы. Об этом входе знал один из Кандидатов на руконаложение — Гумий, бывший в бытность свою крупной фигурой в ГУРС. Он первый добежал до входа и рванул ручку замаскированного люка. Крышка люка не поддалась. Тогда Гумий поднял бластер и дважды, с точностью хирурга, выстрелил в места, где находились электромагнитные замыкатели. Керамопластик выдержал удары лазера, но импульсы замкнули магнитную систему, и люк распахнулся. Упав кругом, пятеро бойцов открыли огонь по приближающимся врагам, остальные начали прыгать в люк. Опомнившиеся альзилы бежали к люку, стреляя перед собой из бластеров. Один из десантников, сраженный выстрелом, рухнул с простреленной головой, еще двое покатились с воем по бетону, пытаясь погасить вспыхнувшую одежду. Давр расстрелял боезапас до конца и, когда на рукоятке замигала синяя лампочка, предупреждающая об израсходовании энергии, швырнул оружие в набегающих врагов и бросил хорошо тренированное тело в люк. Чьи-то руки поймали его и поставили на пол.

— Бегите! — заорал Гумий и, дождавшись, когда все отбежали на приличное расстояние, бросил на пол под люком урановую гранату. Сверкнула яркая вспышка, мощная взрывная волна оглушила вжавшегося в пол Гумия. Большой кусок бетона ударил его по голове, и атлант потерял сознание.

Бронеходы Химаря первыми ворвались в центр города. Огонь их пушек воспламенил Дом Правительства. Легионеры ринулись на штурм. Защитники открыли ответный огонь. Перед зданием выросла стена лазерных импульсов. То там, то здесь сверкали разрывы урановых гранат. До Дома добежала лишь жалкая горстка солдат. Они ворвались внутрь и были мгновенно истреблены. Мановением руки Химарь послал в атаку второй батальон.

Прошел уже добрый час. Солнце стояло в зените. Дом Правительства ярко пылал. Площадь перед ним чернела трупами легионеров. Остальные, отупев от этой бойни, кидались и кидались на исторгающий пламя последний бастион атлантов. Словно цепкие кошки, легионеры лезли в окна, кидали гранаты, расстреливали все движущееся из бластеров и снова откатывались назад. Лишь после девятой атаки им наконец удалось овладеть Домом и выкинуть над ним черный с большой красной звездой посередине альзильский флаг. Бой смолк. Лишь пламя костров гудело в осыпающихся развалинах, да трещали и смрадно чадили горящие трупы убитых. Химарь вылез из бронехода и, перешагивая через груды мертвых тел, пошел к захваченному зданию. Остекленевшие глаза погибших легионеров бессмысленно смотрели в почерневшее небо. Руки сжимали ненужное больше оружие. Горькая нива войны! Много работы будет у похоронных отрядов.

До здания оставалось всего несколько метров, когда огненный столп вонзился в небо и рухнул на землю обломками ста ли, бетона и исковерканными трупами. Ядерная мина, взорванная по приказу Командора, стерла Дом Правительства вместе с ликующими врагами. На землю ярким дождем падали выработавшие энергию гравитолеты.

Тело Химаря найдено не было.

Саперная команда сержанта Зема разбирала завал входа в подземный переход. Было очень жарко: от солнца, от израсходованной энергии, от горящего города. Саперы скинули бронежилеты и куртки и работали в одних штанах. Коренастые смуглые тела потно блестели на солнце, натруженные руки цепко хватали и отшвыривали куски бетона. Груда обломков уменьшалась на глазах. Вскоре раздался радостный крик одного из саперов, свидетельствовавший о том, что рука его владельца попала в пустоту. Саперы расчистили проход, и Зем первым шагнул в темноту. Сделав несколько осторожных шагов, он ощутил под ногой что-то живое и мягкое. Зем отшатнулся и прыгнул в сторону. Крепко ударившись головой о бетонный свод, он упал на пол и несколько мгновений лежал, стараясь не производить лишних движений, но вскоре успокоился, встал на колени и подполз к лежащему на земле человеку. Голова того была окровавлена, но легкое дыхание свидетельствовало, что он еще жив. Зем быстро расшвырял обломки, придавившие лежавшего, с натугой взвалил его на плечи и потащил к выходу.

Раненый атлант лежал на земле, не приходя в сознание. Саперы столпились вокруг него.

— Может, его добить? — предложил один из солдат.

— Нет! — решительно отрезал Зем. — Он храбрый враг. Он дрался до конца. Такие заслуживают уважения и пощады.

Зем связался по радиотелефону с санитарной службой. Спустя несколько минут к разрушенному переходу подкатила красная завывающая машина. Два санитара в бордовых комбинезонах погрузили раненого на носилки, машина загудела и исчезла за ближайшей грудой обломков. Один из гравитолетов, прикрывавших защитников Солнечного Города, пилотировал лейтенант Бульвий. Ему нравилась эта война. На ней было веселее, чем на учениях. На учениях Бульвия то и дело условно сбивали и он получал чувствительный нагоняй от начальства, а эта война напоминала охоту на беззубых бакров, где право убивать имел лишь охотник, а дичь не имела возможности даже спрятаться. Альзилам нечего было противопоставить разящей пушке гравитолета — их бластеры не доставали до него, а подвести свои гравитолеты мешало силовое поле.

Подобно азартному охотнику гонялся лейтенант за разбегающимися в панике врагами и с наслаждением их расстреливал. Черные крошечные фигурки огрызались выстрелами из бластеров, пытались вжаться в землю, но гравитолет безжалостно настигал их и, издеваясь над беспомощностью врага, поливал и поливал огнем корчащиеся жертвы.

Все было прекрасно, но лейтенанта Бульвия тревожила одна очень неприятная мысль. Сегодня утром он спокойно заправил свой гравитолет у энергетического накопителя, со вкусом выпил чашку крепкого кофе и улетел на задание. К полудню ангар был сметен с лица земли, энергонакопители уничтожены. Лейтенант остался без кофе, да и черт с ним, с кофе, гравитолет остался без запасов энергии!

— Сколько энергии у нас осталось? — крикнул он стрелку.

— На четверть часа!

Словно напоминание о будущей незавидной судьбе, гравитолет, летевший неподалеку, вдруг остановился и камнем рухнул на горящий дом. «Проклятье! — подумал Бульвий. — Надо скорее выбираться из этой заварухи!»

— Летим на восток! — крикнул он стрелку.

Гравитолет развернулся и полетел к восточной части силового поля. Где-то внизу замелькали фигурки легионеров, и стрелок азартно застрочил по ним из лазерной пушки.

— Идиот! — заорал Бульвий. — Еще три таких импульса — и мы свалимся им на головы!

— Оу! Извини, шеф. Я увлекся.

Вскоре город остался позади. Указатель запаса энергии неотвратимо полз к нулю. Бульвий увидел ровную полянку и аккуратно посадил гравитолет. С минуту они сидели молча. Затем стрелок спросил:

— А как мы выберемся из силового поля? Бульвий не знал и, наверно поэтому, ответил:

— Я знаю дорогу.

В голосе его звучала уверенность, и стрелок облегченно вздохнул. Перед тем как уйти, Бульвий положил на пушку урановую гранату, они отбежали и упали на землю. Раздался взрыв. Гравитолет исчез в вспышке пламени, а спустя мгновение упал на землю тысячами обломков, один из которых упал рядом с лежащим стрелком. Тот испугался и побежал. Бульвий, смеясь, бежал вслед за ним и пытался его остановить.

К силовому полю они вышли, когда уже смеркалось. Около пробитого под землей тоннеля беспечно стояли два охранника. Войну они явно считали законченной. Два метких выстрела — и легионеры распластались на траве. Гравитолетчики влезли в тесные комбинезоны альзилов, спустились в тоннель и вышли за пределы силового поля. Они вновь обрели свободу. Но нет ли границ у этой свободы?

Алений не успел скрыться в подземных переходах. Его бронеход был подбит на пути к центру города. Механик и офицер погибли сразу. Стрелок прикрывал Аления и был в упор расстрелян легионерами. Начальник Обороны заскочил в ближайший полуразрушенный дом и открыл огонь по приближающимся вражеским солдатам. Несмотря на долгое отсутствие практики, он остался превосходным стрелком и азартно вскрикивал, когда очередной враг валился на землю. Легионеры не стреляли. Они знали, с кем имеют дело, и пытались захватить Аления живым. Израсходовав боекомплект, Начальник Обороны взял запасной и продолжал бить короткими экономными импульсами. Ему кричали, предлагая сдаваться в плен. Алений отвечал непотребными словами и снова стрелял из бластера. Он мстил за погибшую армию, за проигранную битву, за Атлантиду, и когда видел, как тонкий луч поражает очередного вражеского солдата, сердце его наполнялось радостью.

Он увлекся и едва не проиграл. Сзади раздался негромкий шорох. Алений мгновенно перевернулся на спину и изрешетил солдата, прыгнувшего на него сверху. Легионер мешком рухнул на землю. Алений смотрел на его обиженные детские губы, удивленные голубые глаза, завыл от бессмысленности его последнего и такого прекрасного боя, поднял бластер и выстрелил себе в висок.

Альзилы похоронили его с высшими военными почестями.

Верховный Комитет, вопреки красивым обещаниям Командора, не погиб на баррикадах. Более того, после первого попадания лазерного импульса в Дом Правительства члены Верховного Комитета немедленно спустились в глубокий бункер, связанный с подземными переходами. Здесь было вполне безопасно. Из этой бетонной норы Командор руководил обороной Дома Правительства и взорвал его, когда Дом был захвачен альзилами. Взорвал вместе с живыми еще защитниками. Это ничуть не омрачило его совести. В плен сдаются не атланты, в плен сдаются предатели!

Точно в таком же порядке, как и два дня назад, видели верховники в подземном кабинете Командора. Лишь место Аления было свободно, и время от времени Командор бросал на него нечаянный взгляд.

— Собственно, мне нечего вам сказать, кроме того, что положение хреновое, — проговорил Командор. — Мы проиграли все, что только могли, и заперты в бункере, словно вонючие крысы.

— Надо быстрее сматываться с планеты! — дискантом завизжал Сумий.

— Но как и куда?! — процедил Инкий.

Все подавленно молчали. И тут раздался скрипучий смешок Кеельсее:

— Ладно, мои маленькие трясущиеся мышки, я открою вам дверку в космос. Но у меня только один корабль, и он сможет взять не более сорока пассажиров.

Верховники оживились, начали переглядываться. В глазах их засветились проблески надежды. Возмутился лишь Русий, закричавший:

— По мне лучше сдохнуть под землей, чем бросить планету! Не хочу жить подлой трусливой сволочью!

Он порывисто вскочил, презрительным взглядом обвел присутствующих и, хлопнув дверью, выскочил из кабинета. Командор его не остановил.

— Ну и подыхай! — прошипел ему вслед Кеельсее.

Разъяренный Русий почти бежал по галерее подземного перехода, до отказа забитого беженцами. Тысячи людей, преимущественно женщин и детей, расположились здесь со своим жалким скарбом. Переходы когда-то строились как убежище от вражеских бомбардировок, но с изобретением силового поля надобность в убежищах отпала. Некоторые переходы стали служить в качестве магистралей для скрытого передвижения войск, остальные ветшали и осыпались. И вот спустя много лет переходы вновь приняли в себя спасающихся от ужасов войны людей.

Обогнув кучку сидящих на земле горожан, Русий свернул в боковой штрек. Освещение мерцало все слабее, пока не наступила полная темнота. Русий извлек из кожаного чехла, висевшего на поясе, небольшой фонарик и закрепил его на голове. Вдалеке замерцал тусклый огонек. Это был сторожевой пост.

— Пароль?! — Атлантида и Командор! — отозвался Русий, подходя к часовым. Три гвардейца вытянулись перед ним и отдали честь, прижав правую руку к груди. Русий ответил им таким же жестом, а затем поздоровался с каждым за руку, пристально всматриваясь в едва белеющие лица. Перед ним стояли солдаты из Гвардии Командора — элита армии. Огромного роста, могуче сложенные, они были великолепными спортсменами, знали сотни боевых приемов, могли убивать врагов голыми руками. В рукопашном бою один гвардеец без труда расправлялся с десятком противников. Они умели взрывать мосты, плавать под водой, прыгать с большой высоты без всякого снаряжения, управлять всеми боевыми машинами, космическими крейсерами. Это были лучшие воины Вселенной!

Двое гвардейцев с изолирующими наушниками на голове не лишняя предосторожность от психотропной атаки — держали в руках бластеры, третий был «слухачом» и оружия не имел. Его задачей было слушать и предупреждать напарников обо всем подозрительном, что происходит в темном переходе.

В случае, если пост подвергнется психотропной атаке и он при дет в неуправляемое состояние, товарищи могли временно парализовать его и защитить изолирующими наушниками. Ко мандор весьма своевременно предпринял эти меры предосторожности.

Все вроде бы было спокойно. Но что-то тревожило Русия в этой тягучей темноте. Что же? «Сколько их должно быть? — словно вспышка пробила мозг внезапная мысль. — Четверо!»

— Где четвертый?! — кричащим шепотом спросил Русий.

— Пошел осмотреть робота, — ответил гвардеец без наушников.

— Давно?

— Да уже с четверть часа… — удивленно посмотрел на часы солдат.

— Поднять тревогу!

Двое: атлант и альзил — тихо возились у боевого робота. За мгновение до этого атлант подошел к ничего не подозревающему роботу сзади и отключил его. РРБ-2 стал беспомощен и теперь безразлично следил тусклыми рефлекторами за тем, как у него варварски, ножом выковыривают программный диск.

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 4

Государство атлантов располагает следующими — модификациями роботов:

РАП (Робот Автоматический Промышленный). Модели 1, 6, 7, 12. Нулевая степень мышления. Средняя обеспеченность. Предназначен для использования на простейших работах в промышленности. Возможно использование в условиях, исключающих присутствие человека.

РАЗ (Робот Автоматический Земледельческий). Модели 3, 6, 8. Степень мышления нулевая. Обеспеченность средняя. Предназначен для использования в земледелии.

PAX (Робот Автоматический Хозяйственный). Модели 1, 2, 4, 5, 7, 9. Степень мышления нулевая. Обеспеченность средняя и высшая. Предназначен для использования в домашнем хозяйстве.

РАБ (Робот Автоматический Боевой). Модели 2, 4, 7. Степень мышления нулевая. Обеспеченность средняя. Предназначен для поражения боевых целей. Примечание: отсутствует идентификация целей.

РРП (Робот Разумный Промышленный). Модели 2, 4, 5, 7, 12, 14, 18, 19, 23, 24, 26. Степень мышления высокая, очень высокая, наивысшая. Обеспеченность высокая, очень высокая. Предназначен для использования в сложнейших производственных процессах, в том числе в тех, где исключено присутствие человека.

РРЗ (Робот Разумный Земледельческий). Модели 1, 2, 4, 5. Степень мышления высокая. Обеспеченность высокая. Предназначен для использования в земледелии.

РРХ (Робот Разумный Хозяйственный). Модели 1, 4, 7, 8. Степень мышления высокая, очень высокая. Обеспеченность высокая. Предназначен для использования в домашнем хозяйстве. Примечание: РРХ-8-КИБОРГ модернизирован под человеческий облик.

РРБ (Робот Разумный Боевой). Модели 2, 4, 18. Степень мышления очень высокая, наивысшая. Обеспеченность высокая, наивысшая. Предназначен для ведения боевых действий.

Примечание: РРБ-18-КИБОРГ модернизирован под человеческий облик.

* * *

Закончив свою работу, альзил тихо свистнул в темноту. Вскоре около мертвого робота появились еще шестеро альзилов, облаченных в темно-красные инфразащитные комбинезоны. Глаза их хищно поблескивали в красных стеклах пластиковых шлемов. Вооружены они были миниатюрными бластерами, паралитическими гранатами и метательными ножами. Это была знаменитая диверсионная команда Д-1, выполнявшая наиболее опасные и сложные поручения. Альзил, нейтрализовавший робота, подошел к предводителю и что-то объяснил ему жестами. Тот утвердительно кивнул и махнул рукой. Диверсанты мгновенно исчезли в темноте. Альзил тихо сказал атланту:

— Аквариум приказал тебе возвращаться назад. Твои услуги не будут забыты. Ты получишь все, о чем мы договаривались. Но смотри, не передумай! — Шаг в темноту — и он тоже исчез.

Русий и два легионера крались по коридору. На глазах Русия были специальные инфракрасные очки, способные улавливать тепло живого тела. Поворот, еще поворот, Русий заметил неясный красноватый контур, движущийся навстречу. Прикосновением руки он остановил гвардейцев и стал всматриваться в темноту. Контур делался больше и отчетливее и вскоре послышались осторожные мягкие шаги.

— Пароль! — рявкнул Русий, приседая на землю. Фигура метнулась, прижалась к стене, но через мгновение распрямилась и ответила:

— Командор и Атлантида.

— Неверно!

— Ну, Атлантида и Командор!

— Как тебя зовут? — продолжил допрос Русий.

— Люкий!

— Что было сегодня на завтрак?! — крикнул гвардеец, стоявший за Русием.

— Мясо и гнилые галеты! — зло заорал Люкий. — Альзилов бы кормить такими галетами! Они передохли бы, не дойдя даже до Альфы Центавра!

Русий и гвардейцы облегченно рассмеялись.

— Ты что, обосрался?

— Нет, — съязвил Люкий, — я там трахался со стенкой!

— Ладно, пошли назад. Тревога ложная.

Один из солдат достал передатчик и забубнил: «Рёльф, Рёльф, отбой. Ложная тревога. Возвращайся. Отбой».

Русий еще раз посмотрел в переход и пошел назад. Семь пар глаз поймали его движение и семь теней метнулись из темноты на группу атлантов. Схватка была скоротечной. Атланты даже не успели выхватить бластеры. Один из них упал с перерезанным горлом, трое других были ослеплены и парализованы зарбинцидом. Альзилы взвалили беспомощных пленных на себя и потащили их к выходу.

Когда диверсанты вышли из перехода на поверхность, Аквариум подошел к брошенному на землю Люкию, без видимого труда поставил его на ноги и процедил:

— Альзилы не любят гнилых галет, а я не люблю гнилых предателей! — Обе руки командира диверсантов крепко держали парализованного атланта за грудки. Откуда-то из складок комбинезона вылетела третья рука, всадившая нож в живот атланту. Глаза Люкия закатились, парализованная глотка издала негромкий хрип, и он рухнул на землю. Аквариум аккуратно вытер нож, снял шлем и повернулся к неподвижным пленникам. Страшная улыбка искажала обезображенное лицо мутанта.

Длинная колонна альзильских солдат мерно шагала по подземному коридору. «Космические волки», асы рукопашных схваток, касаясь рукой спины впереди идущего товарища, шли в черную неизвестность. Тускло фосфоресцировали скрещенные мечи — эмблема космической пехоты. Обойдя металлический остов РРБ-2, они шли дальше к сердцу подземной цитадели, а наверху все новые и новые когорты уходили под землю. Разведчики, возглавляемые Аквариумом, несли портативные органометры, чутко реагирующие на изменение органической субстанции. Эти небольшие/черные коробочки указывали нахождение человека за сотни метров.

Появился тусклый мерцающий свет. Лампочки по бокам сводов штрека мигали, искрили и, тускло агонизируя, гасли. Кое-где в трещинах мокро блестели урановые жилы.

Прибор в руках Аквариума тревожно замигал. Мутант подкрутил настройку, всмотрелся в шкалу и шепнул:

— Впереди пятьдесят метров — человек!

Впрочем, человека можно было уже видеть и без прибора. Атлант, вышедший из-за поворота, остолбенело взирал на толпу вооруженных врагов. Замешательство длилось мгновение, он схватился за бластер, сверкнули вспышки — и гвардеец Рёльф, возвращавшийся на свой пост, рухнул на землю. По рядам альзильских солдат, взволнованных остановкой, пронесся гул. Восстанавливая тишину, Аквариум поднял руку. В этот момент раздался мощный взрыв. Последним предсмертным усилием Рёльф взорвал висевшую на его поясе гранату. Взрыв — испепелил тело атланта и, обрушив свод, наполовину завалил проход. Аквариум выругался и ловко, словно паук, помогая себя третьей рукой, полез через каменный завал. «Волки» ринулись вслед за ним.

Взрыв гранаты был услышан и в основном переходе. Несколько гвардейцев кинулись в боковой штрек. Через мгновение один из них выскочил назад и истошно заорал:

— Альзилы прорвались!

Вопль этот донесся до самых отдаленных уголков перехода.

Паника — страшнейшая катастрофа, сравнимая по своей агрессивности с вспышкой сверхновой звезды.

Паника — безумие, пожирающее собственных детей.

Паника — четыре всадника Апокалипсиса, низвергающие мир в Вечность.

Паника овладела находящимися в переходе людьми и бросила их вдоль по коридору. В спину им били бластеры «космических волков». Люди падали на бегу, запрокинув голову, летели кубарем, сшибая на землю еще живых. Дети цеплялись за матерей, сильные топтали слабых, парализованный старик в инвалидной коляске, словно символ беззащитности, раскинул руки навстречу мерно идущим «волкам». Выстрелы пронизали его и бросили на груду трупов. Люди пытались спастись от беспощадного огня, но он настигал их везде. Кровь туманила глаза альзилам, руки крепко держали скользкие от нехорошего пота бластеры, глаза беспощадно выискивали очередную жертву. Хвала войне! Немногие находившиеся в переходе гвардейцы открыли ответный огонь. Но их было слишком мало, а огонь противника слишком плотен, и один за другим они падали на землю, настигнутые смертью. Перепрыгивая через завалы трупов, «волки» разбегались по переходу, добивая выстрелами в упор все, что подавало признаки жизни. Но это была не победа. Это была бойня, это было избиение безоружных людей, возмездие ждало их впереди.

Быстро оценив обстановку, Командор бросил вдоль по тоннелю бронеходы. Все выходы из боковых штреков были заняты гвардейцами и боевыми роботами. Сотни лазерных пушек и бластеров открыли огонь по скопившимся в центре перехода врагам. Шквал огня смел альзилов, гусеницы бронеходов превратили трупы в кровавую кашу. Возмездие!

«Космические волки» с перекошенными ужасом лицами пытались бежать из этого ада в боковые проходы. Там их встречала неуязвимые РРБ-18 и огромные, словно горы, РАБ-8. Огонь их пушек размазывал «волков» по стенам кровавыми ошметками. Возмездие!

Альзилы пытались вжаться в малейший выступ, но плазма урановых гранат впекала их кровь в серый бетон. Возмездие!

Они шли убивать, но были убиты. Возмездие!

Из трех тысяч ушедших под землю космических волков на поверхность выбрались четыре трясущихся человека. Еще четверо вышли из тоннеля совсем в другом конце города. Это были Аквариум и три диверсанта из команды Д-1. Когда начался огненный шквал, Аквариум и его люди мгновенно заскочили в боковой штрек и прижались к стене. Мимо них, истерично стреляя в разные стороны, пробежала кучка «космических волков». Вскоре послышались мощные лазерные импульсы. «Волки» напоролись на РРБ-18, самого страшного из. боевых роботов, и были испепелены его лазером. Аквариум знал, что эти киборги бьют на выбор, отличая своих по закодированным магнитным полоскам, вшитым в комбинезоны. Заметив лежащего у входа мертвого атланта, диверсанты втащили его тело в штрек и сняли залитый кровью комбинезон. Через минуту Аквариум, облаченный в одежду убитого, шел навстречу роботу. Когда киборг внезапно вырос перед ним, Аквариум немного растерялся, но быстро овладел собой и спокойно посмотрел в черные зрачки-объективы робота. РРБ-18 расшифровал магнитный код и стал неуверенно опускать бластер. Ему явно не нравилась маска, закрывающая лицо стоящего перед ним человека. Но этот человек — его хозяин! Намертво вбитые правила «Кодекса поведения» заставили робота опустить оружие и посторониться, давая пройти человеку. Альзил обошел киборга, дружески хлопнув его по титановому плечу. Этим скользким движением он прилепил к голове робота капсулу с ферромагнитным окислителем. Раздался негромкий щелчок. Окислитель проник в мозг и расплавил пространственные анализаторы. Киборг потерял ориентацию, шагнул вперед, споткнулся и упал. Детектор самосохранения дал команду на уничтожение. Конструкция этих роботов была одним из величайших, но, увы, раскрытых секретов атлантов! Раздался взрыв — и робот буквально испарился в вспышке плазмы. Перешагнув через оплавленную лепешку, диверсанты устремились в глубь штрека. Через полчаса они были на поверхности.

Немногие пленные альзилы были расстреляны на месте. Во избежание повторения паники и ненужных жертв, Командор приказал всем неспособным продолжать борьбу подняться на поверхность. Длинные вереницы подавленных людей потянулись к выходам из переходов. Альзилы им не мстили. Лишь небольшая часть вышедших из-под земли после тщательной проверки попадала в изоляционные лагеря, остальные объявлялись гражданами новой свободной Атлантиды. Под землей осталось чуть более тысячи человек.

Сразу после выхода беженцев альзилы попробовали сунуться в демаскированные теми штреки и взлетели на воздух.

Груст Четвертый хмыкнул, узнав об этом.

 

Глава четвертая

Воздействие парализатора закончилось лишь вечером. В течение получаса, пока яд отпускал нервные окончания, Русий катался по камере, зажав зубами рукав комбинезона, чтобы сдержать рвущийся наружу крик боли. Вскоре, оставив неприятные ощущения в кончиках пальцев, боль ушла, и атлант с трудом поднялся на ноги. За ним, видимо, наблюдали, потому что спустя несколько минут открылась дверь и вошел офицер в сопровождении двух легионеров. Офицер раскрыл кожаную папку, внимательно посмотрел на помятую физиономию Русия, после чего расцвел широкой улыбкой…

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 5

РУСИЙ: 28 лет. Родился в 1084 году Эры Разума. Атлант. Происхождение руконадежное. Вне брака. Школа средней ступени (1098 год). Школа высшей ступени (1105 год). С 1102 года — лидер ОРМАТ. С 1105 года — в Производственном отделе. С 1110 года возглавляет Производственный отдел.

В10Н12Р12П11

* * *

— Какая встреча! Как я рад видеть вас, господин Русий, у нас в гостях! — Русий молчал, — Все ваши приключения позади. К моему величайшему удовольствию, лично вы не входите в список атлантов, подлежащих уничтожению. Вы честны и порядочны, а значит — безвредны. И после кратковременной изоляции вы будете освобождены и займетесь чем вам угодно.

— С этого дня я буду заниматься лишь одним — убивать вас, где только смогу! — разжал губы Русий.

— Занятно, — заметил офицер. — Вы говорите штампами из обращения к атлантам. Не вы ли его писали? Нет? Ну это неважно. Сейчас мы проведем небольшую беседу, после чего вы отправитесь в гости к нашему королю. — Голос офицера был приятно чист. Рука ласково поглаживала кожаную папку. — Да, извините, я забыл представиться. Меня зовут Гримн. Я офицер контрразведки, специализируюсь на высших органах управления. Так что вы как раз по моей части. Теперь бы я попросил вас отправиться в мой кабинет.

Офицер сделал приглашающий жест. Русий встал. Легионеры расступились и заняли место за его спиной.

— Прошу вас! — Гримн вежливо уступил Русию дорогу, вышел следом за ним из камеры и, разговаривая самым дружелюбным тоном, пошел рядом. Легионеры топали чуть поодаль.

Они шли по коридорам Дома Перевоспитания, где Русий однажды уже бывал в качестве почетного гостя. Только тогда вокруг него суетилась свита из заискивающих чинов, теперь же он шел сопровождаемый двумя уродливыми кривоногими охранниками и скользким непонятным офицером. Миновав парадную колоннаду, они вошли в официальный корпус. Контрразведчик распахнул дверь одной из следственных комнат. Они вошли, дверь захлопнулась. Было слышно, как легионеры за дверью четко щелкнули сапогами и стали у входа. Офицер сел и указал Русию на кресло напротив.

— Вы занятно выглядите! Вас что, били?

— Нет. Просто не очень вежливо волокли по бетонному полу.

— Ну, это мелкие превратности войны. А убивать пленных мы своим солдатам не позволяем. Это как раз наша прерогатива. — Офицер ласково улыбнулся — А не выпить ли нам чего-нибудь?

Он позвонил, вошел вестовой.

— Ойвы и бутербродов.

Вестовой щелкнул каблуками и вышел. Гримн молчал, рассматривая Русия. Вскоре вернулся вестовой. На подносе, что был в его руках, стояли бутылка ойвы — очень крепкого алкогольного напитка, графин с фруктовой водой, бутерброды и два бокала. Солдат поставил поднос на стол и исчез. Дабы развеять опасения Русия и показать, что они играют в равную игру, Гримн немедленно налил себе бокал ойвы и отхлебнул. Может быть, несколько поспешнее, чем следовало. Русий усмехнулся. Гримн заметил это и широким жестом указал на поднос.

— Наливайте себе сами. А то мне кажется, что вы думаете, будто я жажду споить вас и выудить секретные сведения. Ваше здоровье! — Он сделал большой глоток, с видимым удовольствием погонял ойву во рту и проглотил. Русий тоже отхлебнул из своего бокала. Ойва приятно обожгла горло, и он почувствовал зверский голод. Гримн, кажется, только того и ждал и пододвинул к нему тарелочку с бутербродами. Пока пленник жадно насыщался, офицер потягивал маленькими глоточками ойву и продолжал рассматривать атланта. Проглотив три бутерброда, Русий остановился и отставил от себя тарелку. — Ну вот, — сказал Гримн, — теперь можно и поговорить. Скажу вам сразу, меня не интересует количество ваших войск, подземные переходы и план обороны. Это-дело военных. Более того, мне абсолютно наплевать на дальнейшую судьбу вашего Комитета. Сдастся ли он, сумеет убежать или погибнет — мне это безразлично. Меня интересует ваша психология, ваши убеждения, ваши «за» в пользу коммунитарного строя, ваше представление Высшего Разума. Раздумывая над этими категориями, я пришел к мысли, что не все в них можно абсолютно отвергнуть. Что-то может быть основой вселенского устройства. Что-то, отметя зерна от плевел, можем взять и мы. Убедите меня в превосходстве вашей идеи, и кто знает: может быть, наши миры смогут прийти к согласию. Мы вместе станем на путь строительства нового общества. Альзилы ведь тоже за гармонию и разум, только видим мы их несколько иначе…

— Вы говорите, — перебил альзила Русий, — что вы за гармонию и разум. Как же соотнести ваши слова с зверским уничтожением наших городов, истреблением пленных, расстрелами и казнями? О каком разуме здесь может идти речь?! Какая гармония оправдывает эти преступления?!

— Ваш гнев несколько странен, — мгновенно откликнулся альзил. — Вы прекрасно отдаете себе отчет, что наша жестокость — мера вынужденная и временная. Эта мера — дело рук военных, это средство устрашить и парализовать противника. Да и стоит ли оправдываться нам, когда вы на своей планете не переставали казнить людей за их убеждения, за их неверие в ваши идеи.

— Это ложь! Мы не убивали людей!

— А остров Пирим? Русий чуть замешкался.

— Это события многовековой давности. И потом, это гуманное средство для освобождения общества от инородной гнили. Уничтожив немногих, мы подарили жизнь миллионам!

— Подарили жизнь! Какое великодушие! — саркастически захохотал Гримн. — Гуманное средство! Великолепно! Убийство человека вы объявляете гуманным средством. А кроме того, гниль, о которой вы говорили, не инородная, а ваша, кровная! Итак, что мы имеем. Первое, убийства по политическим мотивам. Второе, более страшное, уничтожение умственных способностей индивида.

— Вы пытаетесь поставить нам в вину руконаложные машины?

— Именно!

— По-вашему, было бы гуманнее разложить этих людей?

— Гуманнее бы было вообще не причинять им никакого вреда, но если уж речь идет непременно о наказании, то, по большому счету — лучше убить.

— В ваших словах нет логики! Эти машины как раз и есть гуманное средство, так как вместо разложения индивида они перевоспитывают его и возвращают обществу. Эти машины перевоспитали и вернули к нормальной жизни тысячи атлантов.

— Вы когда-нибудь видели этих «перевоспитанных» и «вернутых»?

— Да…

— Вижу, вы не верите самому себе. Я сейчас покажу вам такого фрукта. Легионеры приняли его за опасного фанатика и притащили сюда. Однако я взглянул на шрамы на его голове и понял, что передо мной жертва вашего воспитания. Полюбуйтесь! — Гримн нажал кнопку, и охранники втащили орущего, бешено сопротивляющегося человека.

— Долой альзилов! Смерть собакам! Да здравствует Верховный Комитет! — Глаза атланта были ненормально пусты. Он попытался сбросить охранников со своих плеч, а когда это не удалось, начал орать ультрапатриотическую песню.

С саркастической усмешкой дослушав вопли до конца, Гримн приказал солдатам заткнуть фанатику рот.

— Ну что, Русий, не хотите ли еще побеседовать с этим возвращенным, крайне ценным членом общества?

Русий, стиснув зубы, молчал. Увиденное нанесло сильный удар по его убежденности. Гримн махнул рукой, и охранники утащили брыкающегося атланта.

— Вы специально подобрали этого идиота? — стараясь говорить язвительно, спросил Русий.

— Нет. Поверьте мне. Это типичный руконаложенный. После того, как у них стирают часть мозга, они теряют способность к самостоятельному мышлению, и ваши врачи вкладывают в их мозг любые идеи. Словно записывают на пластинку! Удивляюсь, как это ваш Комитет не переделал в идиотов всю планету! Как мне кажется, в вопросе о жестокости мы сыграли вничью. Теперь мне бы хотелось выяснить ваше мнение по вопросу, являющемуся камнем преткновения наших цивилизаций. Я имею в виду тезис коммунитарного коллективизма. Ваша коммунитарная идея утверждает о неразрывности счастья и коллектива. Человек может быть счастлив только в обществе. Только коммунитарное общество движет к разуму и счастью. Индивидуализм — гибель общества… Так, кажется, утверждает ваш Сальвазий?

— В общих чертах — да.

Русий собрался с мыслями и приготовился к борьбе.

— Ну что ж, попробуем поспорить? Итак, тезис первый: индивидуализм — абсолютное зло. Ваш ход!

— Начнем с того, что я считаю: абсолютного зла не существует. Любое зло конкретно и вполне определенно, а поэтому, — относительно. Из этого следует, что «абсолютное зло» — порождение вашей фантазии.

— Вот как! А как же ваша догма об абсолютном добре, которое вы называете всеобщим счастьем?

— Вы искажаете идею Высшего Разума!

— Хорошо, я согласен убрать слово «абсолютное». Итак, индивидуализм есть зло.

— Индивидуализм, — начал Русий, — разобщает людей, разрушает общество. Люди, живущие порознь, рано или поздно становятся враждебны друг другу. Индивидуализм порождает зависть. Человек, будучи индивидуалистом, переносит свои устремления с общественной цели на цель эгоистическую, сугубо личную. Общество распадается на сборище эгоистов, развитие теряет свою цель, эволюция теряет свой смысл.

— Пока я не услышал аргументов о превосходстве коммунитаризма над индивидуализмом. Допустим, люди объединились, но где гарантия, что стадо быстрее достигнет Высшего Разума?

— По-моему, здесь даже не надо теоретизировать. Именно наша наука совершила такие открытия как лазер, силовое поле или антигравитационное оружие. Вы можете возразить мне, что это все орудия уничтожения. Да, но мы обогнали вас и в других областях. Я привел эти примеры потому, что они наиболее выразительны. Ваши же ученые оказались бесплодны, они просто воруют идеи у нас! Где они, ваши гении? Вы изобрели лишь подлость, низость, предательство!

Гримн не стал спорить.

— Да, во многом вы опередили нас, но не забывайте, что ваша цивилизация старше, намного старше! А не задумываетесь вы, счастливы ли были ученые, совершившие эти открытия? Не сожалели ли они о содеянном? Знаете ли вы, куда исчез великий гений Зуслий, открывший формулу антигравитации? Став знаменитым, он решил изменить ваш мир и высказал пожелание, чтобы Комитет сделал атлантов счастливыми сейчас, а не в необозримом будущем. Чудак! Гении — все чудаки, их мысль подобна острому лучу света, сфокусированному лишь в одном направлении. Во всех остальных их мысль бродит в потемках. Именно таким и был Зуслий. Наивным чудаком! Тотчас после этого разговора его арестовали и поместили в закрытую лабораторию, по сути — в тюрьму. Можно было бы вправить ему мозги руконаложной машиной, но тогда гений был бы потерян и превратился в обыкновенного фанатичного идиота, а интересы Высшего Разума требовали эксплуатации его мозга. Свободного мозга! Он не смирился и начал бунтовать. Не сумев победить мирными убеждениями, он решил победить войной. Он ухитрился передать нам формулу силового поля, но категорически отказался бежать на Альзилиду. Он не был подлецом или корыстолюбцем. Он был прекраснодушным идеалистом, считающим, что вера и разум способны изменить мир. Он понимал, что Альзилида — единственный противовес агрессии Высшего Разума. И он защитил нашу планету от ваших эскадр и стал спокоен. Мир пришел в равновесие. Белое уравняло черное. Но он был слишком наивен. Комитет не простил предательства даже гению. И я не верю, что это была месть во имя Высшего Разума. Нет. Они мстили за свой страх, за свою дрожащую шкуру. Ведь вам даже ничего не сообщили о его смерти? — Русий отрицательно покачал головой. — Просто его имя исчезло со страниц газет и с экранов ТВ. Прошли дни, и вы забыли о нем. Он испарился, как будто никогда и не жил. Его пристрелили. Пристрелили подручные Кеельсее. Не просто пристрелили. Они превратили его в окровавленный орущий обрубок, а затем изрешетили из бластеров. Гений был принесен в жертву Высшему Разуму!

Да, мы пользуемся подкупом и не отказываем в убежище предателям. Но задумывались ли вы, почему они появляются, предатели? Еще один пример — Начальник штаба войск Северной стороны. Вы думаете, он стал предателем из-за денег? Нет, — спохватился Гримн, — денег вы не имеете… Скажем так, из-за богатства? Из-за славы? Чего-то еще? Смешно! Он имел все, что только хотел, мы не смогли бы его так обеспечить. Его популярность доблестного воина была куда предпочтительнее, чем сомнительная слава предателя. Может, женщины? Я думаю, вы не будете отрицать, что атлантки куда более привлекательны, чем женщины Альзилиды. Даже на наш вкус. Почему же он пришел к нам?

— Меня самого мучает этот вопрос, — скривил губы Русий.

— А все очень просто. Этот человек был личностью. Он имел что сказать миру, а ваше общество — государство утилизировало его, превращало в обыкновенный винтик в огромной машине. Он пытался крикнуть «я», ему затыкало рот дружное «мы». Он хотел любить женщину, его заставляли любить похотливых самок. Он хотел пить чистое вино, ему же черпали прокисшую брагу. Он был чужаком на вашем пиру. Его не пьянила мутная брага, он не мог надышаться грязным воздухом. Он хотел взвиться ввысь, вы обрезали ему крылья. Он переставал чувствовать себя человеком. Все его мысли, желания, стремления подавлялись идеями и целью общества. Он хотел подарить миру свою сущность, вам же был нужен идейнопослушный слепок мастерских мэтра Сальвазия. Он был бунтарь. Он взбунтовался против равнодушного мира и за этим бунтом он потерял моральное «я» и переступил грань нравственного — стал предателем. Я не оправдываю его поступок, но я восхищаюсь его бунтом. Он посмел поднять голову, но поднял ее криво.

Гримн умолк и отпил глоток ойвы. Нить разговора взял в свои руки Русий.

— Мне кажется, вы идеализируете его облик. Вы, Гримн, впадаете в грех, который приписываете мне. Из простого конкретного предателя с его комплексами и мотивами вы пытаетесь создать образ чистого, если так можно выразиться, бескорыстного предательства. Это не человек, это памятник предателю-идеалисту. Поверьте, он не был идеалом, я читал его досье. Он совершил немало грязных поступков, которые не могут быть оправданы и вашей моралью. Согласен, что мотивы предательства изложены вами достаточно правильно, но история не поставит ему памятника. Он не станет символом мученика идеи. Он останется эпизодом, грязной строкой в книге судеб. И я не могу оправдать его поступка ни с точки зрения идеи Высшего Разума, ни с точки зрения вашей морали. Исходя из идеи Высшего Разума, он преступил грань пользы поступка и отбросил достижение Всеобщего Счастья на многие десятки лет. Он предал не народ, нет… Он предал не Атлантиду. Он предал большее — он предал идею Высшего Разума! Единственное универсальное, существующее во Вселенной. Он вмешался в законы мироздания, а это смешнее и нелепее, чем пытаться остановить гигантское колесо Вечности, и он был пожран неизбежным. Это дикость — оправдывать его поступок.

— Вот вы опять заговорили о Высшем Разуме. Вы опять скомкали маленького человечка и заменили его идеей. Интересы человека пожраны интересами общества. Разве это не страшно?

— Нет. Страшно другое. Когда индивидуализм подменяет собой общество. Хаос и преступность, наркомания и проституция. Разве вы не столкнулись с этим?

— Ну, насчет проституции… Эта язва поразила и ваше общество. Ведь ваша идея внебрачных отношений по сути дела та же проституция!

— Чепуха! Наши женщины занимаются любовью ради удовольствия, ради продолжения жизни, ваши проститутки — ради денег!

Гримн вдруг довольно рассмеялся.

— Ваши мысли быстры и интересны. Может показаться странным, но я рад, что вы попали к нам в гости. Мне давно не попадался столь интересный собеседник. А как по-вашему, есть ли предателю оправдание с позиций нашей морали?

— Нет. Он нарушил одну из главных ваших заповедей — не предай.

— Хм. Вы неплохо знаете и наши идеи. Это делает вам честь. Послушайте, неужели наше отрицание этого поступка через «не предай» ложно сравнительно вашей утилитарной идеи? Ведь если бы предал какой-нибудь наш генерал, уничтожил, например, альзильский флот и помог вам захватить Альзилиду, то он способствовал бы достижению Высшего Разума и вы оправдали бы его поступок?

— Несомненно. Мы оцениваем его прежде всего с точки зрения полезности для достижения конечной цели общества.

Нравственные нормы, основанные на иной основе, ложны, а значит, не имеют никакого значения или, в крайнем случае — второстепенное значение.

— А как же быть с тем фактом, что поступок этот — гнуснейшее предательство? Как же быть с жалом ехидны, умерщвляющей собственных детей? Как оправдать то, что означенный генерал погубил бы целый народ, погубил детей, женщин, культуру? Неужели жизни миллионов людей стоят меньше, чем ваша идея Великого Разума? Тогда эта идея — кровавый Молох, она пожирает грудных младенцев. Можно ли въехать в ворота Великого Разума на красном коне?!

— Идея Разума выше этих жертв. Они — преходящи, идея — вечна. Мы должны жить не ради себя, мы должны жить ради будущего. Мы лишь песчинки в огромном макромире Вселенной.

— Постойте, зачем же низводить себя до песчинок? Я лично не согласен считать себя песчинкой. Мы мыслим, мы созидаем. Мы можем создавать звезды. И то, что мы хотим создать, мы должны делать сейчас, а не оставлять какому-то Высшему Разуму.

Русий устало откинулся в кресле.

— Наш спор бессмыслен. Мы стоим на разных полюсах. Хотя я не могу не признать, что ваши доводы были весьма обоснованны. С точки зрения вашей идеи!

— Спасибо хоть на этом. Но если вы не против, я бы хотел продолжить дискуссию. Не буду скрывать от вас, я ее записываю. Для себя. А может, и для вас. Когда-нибудь вам будет крайне интересно послушать то, что вы мне наговорили.

— Я не против. Хотя сомневаюсь, что нам когда-нибудь придется встретиться. — Русий налил ойвы и промочил пересохшее горло.

— Не зарекайтесь! — Гримн немедленно последовал его примеру.

— Итак, — сказал, он осушив бокал, — у нас обоих есть определенные доводы в пользу наших воззрений. Я не смог сразить вас, вы не смогли повалить меня. Сейчас же мне интересно услышать от вас, как соотнести идею Высшего Разума с идеей Всеобщего Счастья?

— Ну, это слишком легко. Общество, достигшее Высшего Разума, будет абсолютно счастливо. Люди будут владеть таким капиталом знаний, который поможет достичь им полного материального и культурного благополучия. Они будут высоки душой и богаты благами. Они уничтожат хижины и будут жить в прекрасных дворцах. Разум уничтожит нищету и голод, превратит Вселенную в мир изобилия. Человек перестанет бросать завистливые взгляды на человека. Люди достигнут вершин самопознания. Наступит всеобщая любовь.

— Красиво звучит, но это не более чем прекрасная сказка. Человек хищен. Он зверь. И нельзя вытравить этого зверя никакими средствами. Если только не выжигать. И хорошо, если он — благородный зверь. Благородный умеет ценить своего врага, не трогает слабого, подаст руку раненому. Но страшно, когда пытаются приручить этого зверя. Его заключают в клетку с золотыми решетками. Он смиряется. Для вида. И пожирает парное молочко. Вместо кровавого мяса. Но бойтесь его! Он потерял благородство. Он стал равнодушен: к себе, к другу, к миру. Золотые прутья вытянули из него все чувства, кроме одного — равнодушия, чувства страшного, более страшного, чем ярость. Бойтесь этих людей. Они не враги, они равнодушные. Враг встречает тебя с открытым забралом, равнодушный прячется под маской смирения. Враг поразит тебя копьем, но подаст руку для последнего прости. Равнодушный пройдет мимо висящего над пропастью. Равнодушие погубит мир! Бойтесь равнодушия!

— Вы, случайно, не поэт? — неловко пошутил Русий, пытаясь охладить полемический пыл Гримна.

— Нет, что вы. Но я могу спеть гневную оду равнодушию. Ваш Разум довел людей до равнодушия. Вспомните, как равнодушно они бежали с баррикад, как равнодушно рвали портреты своих кумиров, которым еще вчера равнодушно пели пылкие гимны. Вы вытравили у людей чувства, заменив их равнодушием. Оно и убило вас. Всеобщее счастье, мир изобилия… Человеку нужны эмоции. Яркая кровь, вкус хорошего вина, чудо любви. Вы отобрали у него эти ощущения. Кровь заменили бесцветной водицей, любовь — равнодушными самками, вино — мутной брагой. Вы отобрали у него все, что отличало его от толпы, все, что говорило ему: я атлант игрек, умный и красивый. Я люблю женщин, я люблю бордовое вино. Я не боюсь умереть в бездне Космоса. Я не боюсь, потому что я люблю жизнь. Вы истребили этих людей. Единицы их остались на вашей планете. Единицы любящих жизнь. Они и умерли вчера, умерли красиво. Они со вкусом жили, со вкусом и шли умирать. И я склоняю перед ними голову. Другие же — серая масса. Они не боятся смерти, но и не могут умереть. Им все равно. Они словно трупные черви, равнодушно пожираемые погребальным костром. Они даже не фаталисты, у тех было хотя бы какое-то чувство-чувство неизбежности. Атланты не имеют и этого. Они черви, скользкие и безразличные. Вы пытаетесь вести их к Всеобщему Счастью, и они равнодушно плетутся за вами, но не надейтесь, вы не достигнете вашей цели, потому что равнодушие этих людей неспособно даже принять счастье.

— Признаюсь, я нахожу вашу последнюю мысль во многом разумной. Действительно, наши Дома Воспитания оболванили людей и сделали их равнодушными. Мы видели это, боялись этого и признались себе в этих опасениях только после того, как ваше вторжение подтвердило их правдивость. Но почему равнодушные люди не могут достичь Высшего Разума хотя бы пассивно? Ведь вы сами признались, что есть еще атланты, сохранившие горячие, искренние чувства.

— Я не буду отрицать возможность достижения вашим обществом Высшего Разума. Вы, можете достичь его. Но сможет ли общество равнодушных достичь Высшего счастья? Всеобщее счастье равнодушных?! Как можно достичь истины, отрицая все возражения? Вы уничтожили немногое, что еще чувствовало, любило и смеялось. Но ведут ли к счастью слезы близкого? Истинно ли счастье, воздвигнутое на страданиях хотя бы одного человека? А ваше «счастье» строится на страданиях миллионов! Ваша беда в том, что вы выдаете ваши идеи за универсальные и пытаетесь навязать их всей Вселенной. И если кто-то не соглашается с этими идеями, вы уничтожаете его во имя все тех же идей. Вы стали нетерпимыми. Вы готовы разжечь всемирный костер. Но задумывались ли вы, что счастье ныне живущего человека, нашего современника, в сотни раз важнее, чем призрачное Всеобщее Счастье? Почему счастье потомков должно быть важнее счастья современников? Задумывались ли вы, что любовь двоих больше и ярче, чем любовь ко всему человечеству? Вы попытались объединить ручейки счастья в великую реку Всеобщего Счастья, но она превратилась в бушующий поток и пожрала своих создателей. Вы хотели счастья для всех, но создали счастье ни для кого. Счастье витает где-то, словно птица, но человек уже не может его поймать. Оно принадлежит Обществу. Но одной птицы Обществу не хватит. Одной птицы хватит на одного, на двоих. А ваша гигантская птица-счастье обречена вечно кружить в небе. Она никогда не попадет в руки человека.

В голове Русия бушевал вихрь новых мыслей. Его мозг не успевал за фейерверком фраз Гримна.

— Извините меня, Гримн. Я не могу продолжать нашу беседу. Я устал, и вы явно побиваете меня своей аргументацией. А я бы хотел драться на равных. Короче, мне надо отдохнуть.

— Пожалуйста, — сразу согласился Гримн — Располагайтесь в этом кабинете.

— ?!

— Вы удивлены, что я не тащу вас в камеру? А зачем? Вам не убежать отсюда. Да и некуда бежать. А кроме того, мне кажется, вы не против продолжить наш разговор. Давайте допьем, и я пойду прогуляюсь по делам. У меня еще есть кое-какие дела.

Альзил разлил остатки ойвы по бокалам, протянул свой бокал к Русию. Тот помедлил, но потом чокнул краем бокала о бокал Гримна. Офицер улыбнулся и выпил. — Как там наши? — внезапно спросил Русий. Гримн не удивился.

— Держатся. И я бы сказал, неплохо держатся. Там, верно, мало равнодушных.

— Да. Там молодые парни. Их еще не совсем отучили радоваться игривому девичьему взгляду.

— Черт побери! Вот вы и заговорили моим языком. А я думал, мне вас не переубедить, настолько непробиваемым выглядели вы согласно вашему досье.

— Контрразведка разочарована?

— Отнюдь. Вы стали мне менее интересны как враг, но куда более интересны как собеседник. — Гримн слегка покачнулся… — И собутыльник!

Они рассмеялись.

— А сейчас спите. Спите, но думайте. Завтра, когда вы проснетесь, мы продолжим наш разговор.

Русий его уже не слышал. Он уронил голову на руки и сладко сопел. Ему снились цветные сны.

Гримн прибыл по вызову к генералу Стею, начальнику Корпуса Разведки Альзилиды. Лощеный адъютант доложил о нем, и Гримн был немедленно препровожден в генеральский кабинет.

Генерал Стей не счел нужным подняться для приветствия и встретил его, сидя за массивным столом, сбоку от которого, утопая в мягком кресле, развалился измученный, но довольный собой Аквариум. Гримн подошел, отдал честь и хотел отрапортовать. Генерал прервал его нетерпеливым жестом.

— Садись! Ну, как твой субъект, разговорился?

— В общем, да. И оказался весьма интересным типом. Он один из немногих атлантов, способных трезво глядеть на вещи. Кроме того, он умеет спорить.

— Любопытно, — саркастически протянул Стей, — неужели он переспорил величайшего спорщика Альзилиды? — Аквариум хрипло засмеялся.

— Нет, генерал, куда ему! Их идеи слишком убоги. И он проиграл. Но в том не его вина. На его месте проиграл бы любой.

— Чем он занимается сейчас?

— Спит.

— Что? Спит?! Дьявол тебя побери, Гримн! Мы здесь сидим без информации, а такой ценный экземпляр, досконально знающий всю систему обороны атлантов, нежится в постели! Немедленно тащи его сюда, мы вытрясем из него все, что он знает.

— Он ничего не скажет.

— Заставим!

— Вряд ли. Вряд ли его можно заставить. Его, надо убедить. Но я слишком далек от этого. И кроме того, мы сегодня слишком много говорили о предательстве, и я сомневаюсь, что после этого он сможет предать:

— Воспитал на нашу голову… — злобно процедил Стей.

— И еще я должен заметить, — не меняя монотонной интонации, продолжил Гримн, — в случае превышения дозволенного воздействия я буду вынужден доложить об этом Черному Человеку. Он лично заинтересован в судьбе атланта.

Беседовать с Черным Человеком генералу Стею явно не хотелось, и он процедил:

— Ты становишься не в меру прытким, мой умный Гримн. Не забывай все-таки, что пока я Начальник Корпуса, а не эта черная образина.

— Я прекрасно помню это, генерал. Мне можно идти?

— Следующий допрос будешь проводить в присутствии контрольной комиссии. А сейчас я тебя больше не задерживаю…

— Проклятый интеллигент! — выругался генерал после того, как Гримн вышел. Он вскочил — неожиданно оказалось, что генерал очень маленького роста — и нервно забегал по кабинету. Маленькие неверные шажки забавляли Аквариума, который был уродлив, но силен и ловок. Набегавшись по кабинету, генерал бросил:

— Дружище, мне позарез нужен этот атлант. За последние три дня я получил от короля три нагоняя за неверную информацию, и мне нужна «дойная корова», которая возместит мне моральные издержки. Этот Русий и станет такой «коровой». Мы его выпотрошим, а потом шлепнем.

— В чем же проблема, шеф?

— Проблема в том, что атлантом заинтересовался Черный Человек, а ты прекрасно знаешь, как опасно переходить ему дорогу. Я уступлю пленного Черной обезьяне — мелкий презент — и сделаю вид, что выхожу из игры. Они успокоятся, и в этот момент к игре подключаешься ты со своими парнями. Ты выкрадешь этого атланта. Об охране можешь не беспокоиться. Она будет слабенькой, и я разрешаю тебе применить оружие. Сделай из охранников покойников. К чему лишние свидетели! Это нападение можно свалить на атлантов. Мы схватим десяток человек, заставим их сознаться и шлепнем. Одним выстрелом убьем двух бакров: и заговор раскрыт, и атлант у нас!

— Это опасное дело, — протянул Аквариум, внимательно глядя на Стея. Тот молчал — Это преступление против короля и государства, оно может стоить мне головы.

— А ты позаботься, чтобы не стоило. И потом, ты же знаешь, за опасное дело хорошо платят.

— И сколько же?

— Двести тысяч тебе и по двадцать — твоим людям. Кстати, сколько их будет?

— Неважно. Пятьсот тысяч на все расходы — и я, пожалуй, возьмусь.

— Ладно. Ты получишь пятьсот тысяч.

— Половину вперед! — потребовал диверсант.

Генерал не стал перечить и в этом. Набрав цифровую комбинацию на замке походного сейфа, он сунул в гнездо замка указательный палец правой руки. Дождавшись идентификации — о чем сообщила зажегшаяся красная лампочка в левом углу сейфа — генерал не без труда открыл массивную дверцу. Сейф был доверху набит пачками новеньких альзильских банкнот. Генерал достал десять пачек, перетянутых красными ленточками, и шлепнул их на стол.

— Здесь пятьсот тысяч.

— Ого! Я поражен, — усмехнулся диверсант, — что-то ты слишком щедро швыряешься деньгами…

— Эти деньги привяжут тебя ко мне лучше всяких клятв.

— Верно, генерал, — заметил Аквариум, и его ужасные глаза вспыхнули странным блеском. — Теперь мы связаны одной веревочкой.

С этими словами Аквариум быстро спрятал деньги в заплечную походную сумку.

— Каков маршрут?

— Смотри — Стой достал карту Солнечного Города и стал объяснять, показывая путь пальцем — Вот по этой дороге от Дома Перевоспитания через улицу Свободы, улицу Семнадцатого Командора и дальше — к ракетодрому. Далее на космопланере на флагман.

— Ясно, — сказал Аквариум, сделавший на запястье несколько крошечных пометок. — Мы встретим их на пересечении Свободы и Разума. Мне нужно знать точное время…

— Будет.

— … и три комбинезона саперов. Кроме того, номер машины, в которой он поедет.

— Все будет. Жди завтра между семнадцатью и восемнадцатью. Я дам знать,

— Договорились. Вот по этому передатчику, — Аквариум протянул Стею небольшую черную коробочку, — вы можете в любой момент связаться со мной. Он настроен на волну моего подразделения. До завтра, мой генерал!

— До завтра!

Аквариум небрежно козырнул и вышел. Спустя минуту генерал выскочил в коридор по, как он выражался, внутренним проблемам. Когда он шел обратно, ему вдруг показалось, что вдалеке мелькнула фигура Гримна. Генерал счел это признаком усталости.

Гримн был из разряда людей, всегда готовых, подобно чуткому хищнику, отразить любое внезапное нападение, откуда бы оно последовало. Его универсальный аналитический мозг действительно располагал к некоторому философствованию, но это, вопреки мнению Начальника Корпуса, ничуть не умаляло, а, наоборот, усиливало профессиональные качества. Прекрасно разбираясь в людях, он был склонен доверять врагам, нежели друзьям. Поэтому, вставая из-за генеральского стола, Гримн скользким движением прикрепил к его внутренностям платиновую блоху — сверхчувствительный микрофон — и, заняв удобную позицию в кабинке туалета, с живым интересом прослушал разговор Стея с Аквариумом, улыбаясь своим потаенным мыслям. Туалет он покинул вполне удовлетворенным. Он не только знал планы заговорщиков, но и придумал очень неприятную шутку для генерала Стея.

 

Глава пятая

Крайне встревоженный исчезновением Русия, Командор метался по подземному кабинету. Среди погибших тело Русия найдено не было, никто из атлантов не видел его в бою, но единственный пленный рассказал, что перед нападением на переходы был захвачен сторожевой пост, и Командору вдруг очень захотелось, чтобы Русий оказался на этом посту. Если бы в плен попал кто-нибудь другой, Командор вряд ли предпринял бы меры для его спасения, но Русий был для него особенным человеком, не просто сподвижником, а кем-то гораздо большим; он соединял те черты, которые Командор тщился найти у себя. В нем было то, чего самому Командору порой не хватало. От Русия веяло чистотой, и Командор отдыхал рядом с ним. Однажды он даже возомнил, что Русий — его сын. Проведя целое расследование, он выяснил, что по всем данным: матери, времени рождения, структуре ДНК — Русий действительно может быть его сыном, и с тех пор Командор стал тайно считать его таковым. Сейчас, когда Русий бесследно исчез, Командор чувствовал сильную гнетущую тревогу. После некоторых сомнений он вызвал Кеельсее. Тот, казалось, нисколько не удивился, услышав приказ о создании группы для спасения Русия. Кликнув добровольцев, Кеельсее без особого труда набрал двадцать человек. Командовать ими неожиданно вызвался недолюбливающий Русия Инкий. Командор приказал Начальнику Технического Отдела явиться в его кабинет.

Мягко отъехала в сторону механическая дверь. Инкий, уже облачившийся в бронежилет, приветственно прижал к груди правую руку. Командор обнял его. Лицо Командора было каменно, глаза, как всегда, скрывались за непрозрачными очками, но голос предательски подрагивал.

— Я был удивлен, когда ты вызвался идти в Город. Надеюсь, ты не имеешь в мыслях ничего дурного…

— Командор! — возмутился Инкий.

— Извини. Найди Русия. Любой ценой! Он нам очень нужен.

Инкий понимал, что Русий очень нужен в первую очередь Командору, но ободряюще сказал:

— Не волнуйся, Командор. Если он жив, я вытащу его. Командор вновь обнял Инкия.

— Иди. Да поможет тебе Высший Разум!

Вошедший сразу после ухода Инкия Кеельсее доложил о готовности немедленно начать прорыв на базу в Чертовых Горах. Командор поставил срок прорыва в зависимость от возвращения Инкия, Оставалось только ждать.

Используя подземный переход, отряд Инкия вышел к одному из жилых корпусов. Это был огромный комплекс, поделенный на четырнадцать блоков, каждый из которых состоял из ста жилых комнат, санкомнаты, пищеблока и общей столовой. В центре этого каменного «цветка» находился культурный блок, включавший в себя сферотеатр, спортивный зал и бассейн. Здесь же был корпусной центр распределения. Подземный ход выводил прямо в культурный блок.

Около двухсот лет назад подобные корпуса сменили прежние личные дома атлантов. Вначале, только появившись, они вызвали бурный протест. Их нашли слишком унифицированными, неудобными для семейного существования. Критики сравнивали их со стеклянными ульями, юмористы с лавкой одинаковых корявых горшков, Фельетонист Улюлю сочинил загадку: «Как называется дом, где нельзя переодеться, не показав голого зада своим соседям?» Волнения были столь велики, что лишь угроза руконаложной машины предотвратила возникновение массовых беспорядков.

Но прошло совсем немного времени, и атланты стали находить их более удобными, чем прежние личные дома. Государство разрушило семью, и исчезло главное неудобство этих жилищ. Занятие сексом с любовницей не требовало особого интима. Любовь перестала быть таинственным действом. И потом, здесь были бассейн, спортивный зал; не надо было тратить время на бытовые заботы. Всегда под боком был сосед, готовый заскочить на рюмочку ойвы. Правда, в этих домах нельзя было отдохнуть от Постоянных глаз, но атлантам внушили, что на них смотрят глаза друзей. А какие секреты могут быть от друзей?

Надежный Соратник, живший в этом корпусе, провел отряд прямо в раздевалку бассейна. Пользуясь ночной темнотой, атланты забрались на сферический купол культурного блока и приступили к наблюдению за городом. Это было скучное и неблагодарное занятие. Солдаты следили за движением на улицах, грызли безвкусные галеты, лениво перебрасывали фишки «трийк», спали в тени парапета и вновь припадали к окулярам стереобиноклей. После нескольких часов наблюдения Инкий с удивлением констатировал, что жизнь города, захваченного завоевателями, практически не изменилась. Многие жилые корпуса или, особенно, промышленные объекты были сильно разрушены, но уже на следующий день после овладения городом командование альзилов приказало всем выйти на свои рабочие места, и атланты, как ни в чем не бывало, приступили к работе. Трудолюбиво, словно муравьи, они разбирали завалы, налаживали вышедшие из строя механизмы, и предприятия начинали оживать и работать. Жизнь продолжала течь как и прежде. Единственным фактом, вызвавшим общее недовольство, было объявление коменданта, города генерала Бана об увеличении рабочего дня до девяти часов, но генерал пояснил, что мера эта — временная, и возмущение мгновенно улеглось.

Такое явное безразличие к судьбе государства никак не увязывалось с уверениями теоретиков коммунитаризма. Психологи и футурологи Атлантиды иначе моделировали облик коммунитарного человека. Увы, действительность оказалась непохожа на модель.

Многочасовое, изматывающее своей безрезультатностью наблюдение не дало ничего, и Инкий решил выйти в город. Стараясь оставаться незамеченным, он спустился по аварийной лестнице и, приняв безразличный вид, пошел по улице. Прохожих было мало, все они озабоченны своими, только им ведомыми делами и не обращали никакого внимания на весьма приметного, не раз беседовавшего с ними с экрана ТВ Инкия. Два раза мимо атланта проезжали патрульные машины, но альзилы тоже не заинтересовались его персоной. Безрезультатно побродив по городу, Начальник Технического Отдела пришел к Дому Перевоспитания и встал на противоположной стороне улицы, с безразличным видом опершись на выщербленную импульсами стену. Это было неосторожно. Бдительный дежурный офицер Корпуса Разведки приказал охране проверить подозрительного атланта. Пока патруль выходил из здания, офицер успел сделать несколько сфероснимков.

Огромное черное чудовище, покрытое сверкающей пластиковой чешуей, прыгнуло на Русия. Он увернулся, зубы-кинжалы лязгнули в дюйме от его головы, закричал и бросился бежать. Чудовище могучими прыжками мчалось следом. Они бежали по грандиозному каменному лабиринту. Поворот, проход, разветвление, еще поворот… Быстрее, Стена!!! Русий уперся руками в стену. Дальше пути не было. Он опустил руки и медленно повернул голову. Чудовище стояло рядом и отвратительно ухмылялось. Смерть отражалась в его кровавых глазах. Оно насладилось страхом человека, зловонно дохнуло и протянуло отвратительные когтистые лапы. Русий лихорадочно зашарил руками по стене, пытаясь найти хоть какую-нибудь щель. Черная лапа зависла над головой атланта, и вдруг стена поддалась. Словно мягкое желе на мгновение окутало тело Русия, и он упал в круг огненно-яркого света. Бетонный пол приятно холодил лицо. Странный сладкий терпкий запах… Запах крови! Русий рывком приподнялся на руках и к своему ужасу обнаружил, что под ним — лужа крови! Ха-ха-ха-ха! Металлический хохот шариками разбросался по гулкому залу. Русий поднял голову. Пронизанная желтой плазмой прожекторов, перед ним стояла и щерилась бездонными зрачками бластеров черная шеренга легионеров. Перед шеренгой стояли Гримн и некто в черной маске. Черный Человек! Словно уловив мысль Русия, Черный Человек начал медленно снимать маску. Русий зачарованно следил за его руками. Наконец маска спала, и Русий увидел спокойное величественное лицо атланта с закрытыми глазами. Словно молнии вскинулись вверх веки — желтые глаза зверя впились в лицо Русия. Черный Человек издал звериный рык, вскинулись бластеры, и огненный вихрь поверг Русия в темноту…

Чьи-то руки настойчиво дергали Русия за плечо, заставляя вернуться из небытия. Атлант вздрогнул и проснулся. Перед ним стоял Гримн.

— Вставай! — холодно приказал альзил и скосил глаза в сторону входной двери. Посмотрев в том направлении, Русий увидел двух офицеров, одетых в форму Корпуса Разведки. — Ты спишь уже больше семи часов!

Сделав вид, будто ничего не замечает, Русий привстал и сладко потянулся.

— Ну, положим, вставать мне необязательно. Чего хорошего может ожидать человек в моем положении?

— Садитесь, господа, — обратился Гримн к офицерам — А наша беседа, — вновь вернулся он к Русию, — будет сегодня краткой. В одиннадцать часов тебя повезут на ракетодром, а оттуда — на флагманский корабль «Черная молния», где ты предстанешь пред королем. Вот эти господа, — Гримн указал на офицеров, — будут присутствовать на нашей сегодняшней беседе. Они контролеры. — Один из офицеров недовольно поморщился и хотел что-то сказать, но Гримн не обратил на него никакого внимания.

— Итак, времени у нас мало, будем предельно кратки. Нас интересует информация о подземных переходах. Схема, количество войск, огневые средства, ловушки, западни, возможные пути бегства…

— А пошел ты знаешь куда…! — Русий поднатужил свои познания фольклора, почерпнутые когда-то в школе, и послал Гримна так далеко, как только позволяла фантазия.

Альзил сделал вид, что обескуражен, на деле же Русий заметил быстро промелькнувшую на его лице гримаску удовлетворения.

— Но вы обязаны отвечать на мои вопросы, — не очень убедительно запротестовал контрразведчик, поворачиваясь в поисках поддержки к контролерам.

— Я тебе ничего не обязан! — грубо отрезал Русий.

— Хорошо, — с легкостью согласился Гримн. — Не буду настаивать. В таком случае вы сейчас же направитесь на «Черную молнию».

— Но штаб-лейтенант Гримн! — закричал один из офицеров. — Я протестую! Согласно параграфу шестому Устава Корпуса Разведки, в случае отказа арестованного предоставить необходимые сведения, вы обязаны применить к нему физические меры воздействия. Я требую этого!

Оставаясь абсолютно спокойным, Гримн небрежно заметил:

— Лейтенант Зум, во-первых, как старший по званию, я просил бы вас не соваться в мои дела. Во-вторых, этот атлант очень важная персона и затребован для личной беседы с королем, и я хочу, чтобы он попал к нему в нормальном состоянии. После визита на «Черную молнию» он будет передан в ваше распоряжение, и вы будете вправе делать с ним что угодно. А пока я бы попросил вас воздержаться от замечаний! — Лицо Гримна гневно побледнело. — Если вас что-то не устраивает, вы вправе написать рапорт!

Закончив распекать лейтенанта, Гримн нажал на кнопку селектора связи и приказал:

— Спецмашину и бронеход сопровождения — ко второму подъезду. Груз — один. Начальника конвоя — ко мне.

Через несколько минут, проведенных в гробовом молчании, вошел молодцеватый унтер-лейтенант, щелкнувший каблуками и доложивший о прибытии.

— Ваша задача, лейтенант, доставить вот этого человека, — Гримн указал на Русия, — на ракетодром и передать его Службе охраны короля. Из рук в руки! Приказ ясен?

— Так точно!

— Выполняйте.

— Есть! — Унтер-лейтенант козырнул, повернулся к Русию.

— Прошу вас…

Русий пошел к двери, не доходя до нее пары шагов обернулся. Гримн скривил рот в неприметной улыбке и прощально махнул рукой.

Около контрольного шлагбаума остановилась золотисто-стальная машина. Часовой проверил документы, козырнул, и машина, сопровождаемая утробно урчащим бронеход ом, выехала на улицу Свободы. Лейтенант Зум, наблюдавший из окна в коридоре за этой картиной, достал передатчик и угодливым тоном сообщил:

— Генерал, они уже выехали.

Через мгновение об этом знал Аквариум.

Сидевший в кабине спецмашины унтер-лейтенант материл планировку Солнечного Города. Из яростного потока слов можно было понять, что альзила крайне не устраивает отсутствие в Солнечном площадок для ракетопланов. Сели бы на воздушного коня и пронеслись ветром над этим вонючим городом! А то самый старый, самый древний! К черту всю эту древность, если она лишает такого удобства, как ракетопланы!

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 6

ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ НАЧАЛЬНИКУ ГУРС ГЕНЕРАЛУ ШТУРМУ

…считаю целесообразным предложить исключить применение ракетопланов в пределах Солнечного Города. Считаю это необходимым во избежание использования их агентами Альзилиды в разведывательных и диверсионных целях. Предлагаю осуществить их замену солнцемобилями…

Майор ГУРС…… 1098 год Э. Р.

* * *

Молодцеватый унтер-лейтенант, конечно же, не знал об этом документе и продолжал изругивать ни в чем не повинные «древности», мешавшие, по его мнению, полетам ракетопланов и доставлявшие массу ненужных хлопот. Сидевший рядом водитель равнодушно хмыкал. Выпалив очередную дозу ругательств, унтер оборачивался и смотрел назад, где за темным непроницаемым стеклом сидел невидимый пленник. Несмотря на очевидную беззащитность города и железный панцирь следующего сзади бронехода, унтер-лейтенант ощущал какое-то смутное беспокойство.

Возле развалин блока № 64 на улице Семнадцатого Командора сидел безразличный ко всему оборванец — грязная пена, поднятая великой катастрофой. Редкие прохожие брезгливо обходили его раскинутые на пластиковой дорожке ноги. Оборванец следил за их маневрами с ленивым презрением. Невдалеке показался солнцемобиль, сопровождаемый серым бронеходом. Вытащив из кармана пачку сигарет, оборванец закурил, проводил проехавшую машину взглядом и без замаха кинул пачку под гусеницы бронехода. Раздался громкий хлопок. Бронеход окутался черным дымом и остановился. В то же мгновение три сапера, копавшие траншею для кабеля связи, выхватили бластеры и изрешетили колеса солнцемобиля. Полетели дымящиеся куски покрышек. Ободранные колеса, высекая фонтаны искр, дико завизжали по бетонопластику. Машину развернуло юзом, и она остановилась. Саперы тотчас же бросились к ней.

Ошеломленный унтер, хватая пересохшим ртом воздух, дергал застрявший в кобуре бластер. Сапер с обезображенным лицом выстрелил в его разъятый криком рот. Водитель в ужасе рвал на себя дверцу, совершенно забыв о том, что она открывается наружу. Безжалостная рука нажала на курок еще раз — и мозги солдата кроваво-белыми брызгами размазались по стеклу. Один из нападавших выстрелил в замок задней дверцы, рванул ручку и, ошеломленный, застыл на месте. Арестанта не было!

К генералу Стею прибыл вестовой с пакетом от Гримна. Разорвав пакет, генерал достал папку, прочитал название и, хмыкнув, подошел к сейфу. Он сунул палец в идентифицирующее устройство и завизжал от боли. Код замка был изменен, и хитроумный механизм не удовлетворился отпечатком пальца генерала; палец заблокировало, и он начал превращаться в кровавое месиво. Визг перерос в животный вой, вой сменился хрипением. Кровь залила шитый золотом мундир генерала. Когда от пальца ничего не осталось, генерал как подкошенный рухнул на пол.

Гримн мог быть вполне доволен!

Трое солдат неторопливо вышли из подъезда Дома Перевоспитания и двинулись по направлению к Инкию, спокойно наблюдавшему за их действиями. Чересчур спокойно. Легионеры были все ближе и ближе. Черный пластик доспехов бросал тусклые блики. Указательные пальцы застыли на спусковых крючках бластеров.

— Ваши документы? — разжал узкие губы старший. Акцент его был несносен.

— У меня нет документов, — лениво ответил Инкий.

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 7

Инкий: 30 лет. Родился в 1082 году Эры Разума. Атлант. Происхождение руконадежное. Вне брака. Школа средней ступени (1097 год). Школа высшей ступени (1105 год). С 1101-лидер ОРМАТ. С 1105 — в Техническом Отделе. С 1112 года возглавляет Технический Отдел.

В11Н11Р11П11

* * *

— Прошу следовать за мной!

— А я не хочу.

Легионер был несколько озадачен. От незнакомца не исходило явной угрозы, но вел он себя весьма странно.

— Кяуа чи а! — рявкнул альзил подчиненным. Те вскинули бластеры наизготовку и заняли позицию в пяти шагах по сторонам от Инкия.

— В последний раз предлагаю вам добровольно пройти со мной!

Инкий отрицательно покачал головой, лицо его слегка потемнело. По знаку старшего один из легионеров шагнул к атланту и взял его за руку. Солдат не знал, что Инкий, считавшийся одним из лучших борцов на Атлантиде, мог убить своего противника одним движением пальца. Не глядя на схватившего его солдата, атлант сделал незаметное скользкое движение рукой, и легионер врезался в своего напарника. Старший схватился за бластер, но Инкий в прыжке ударил альзила ногой в челюсть и сломал ему шею. Легионер, сбитый своим напарником, пытался выкарабкаться из-под придавившего его тела. Удар в голову положил конец его тщетным усилиям.

Из здания, возбужденно крича, выскакивали солдаты. Инкий поднял лежащий на земле бластер и, отстреливаясь короткими импульсами, побежал вдоль по улице. Дежурный офицер лихорадочно щелкал сферокамерой.

Через час снимки лежали перед Гримном.

— Так говорите, этот человек сломал шеи троим, пристрелил еще четверых и бесследно исчез?

Дежурный офицер, сглатывая слюну, кивнул головой.

— Вы упустили Инкия, одного из руководителей Атлантиды. С чем я вас и поздравляю!

Офицер стал медово-белым, и Гримн поспешил успокоить его:

— Ладно, не бойтесь. Я не сообщу об этом инциденте наверх. Спишите погибших на вражеских диверсантов и проведите в каком-нибудь, районе показательную карательную акцию. Расстреляв арестованных, вы заметете следы, — Офицер порозовел и, козырнув, пошел к выходу. — В старости, — крикнул ему вслед Гримн, — напишите мемуары «Карьера палача»; Выставьте меня, пожалуйста, в розовом свете! Хе-хе!

Оставшись один, Гримн задумался. «Неужели то, о чем проговорился мне Черный Человек, правда?! Неужели Русий — сын Командора?!». Все говорило за это.

Загадки — перец истории!

Первым чувством генерала Стея была тупая ноющая боль в руке. Страдальчески застонав, Стей подогнул под себя здоровую руку и встал на подрагивающие колени. Подняться на ноги полностью стоило ему больших усилий. К горлу подкатывалась омерзительная тошнота. С диким отвращением он заметил, что брюки вонючи и мокры. Стей подошел к столу, цапнул передатчик Аквариума. Дождавшись ответа на вызов, он рявкнул:

— Аквариум, сучий сын, это твои штучки?! Паскуда! Сгною!!!

— Что ты, генерал, — процедил передатчик голосом Аквариума, — после моих штучек клиенты уже не имеют возможности разговаривать!

Взрыв разнес передатчик заодно с головой генерала Стея. Аквариум тоже мог быть вполне доволен!

Русий был ошеломлен происходящим. Его сажают в машину, через сотню метров, когда машина останавливается перед шлагбаумом, в нее заскакивают два здоровенных бугая, они выпихивают атланта наружу, и он пребольно шлепается на землю. Дюжие руки же неулыбчивых здоровяков в странных комбинезонах запихали его в сиротливо прижавшийся к бетонной стене бронеход, а машина с эскортом проследовала дальше. Высокий забор, окружавший пропускной пункт, скрыл происшедшее от любопытных взглядов.

Не очень вежливо брошенный в люк бронехода, Русий шлепнулся на что-то мягкое. Это что-то тут же обложило его высококвалифицированным атлантическим матом.

— Извините, — сказал Русий и тут же замолк, прикусив язык при рывке резво тронувшегося с места бронехода. Поездка продолжалась весьма долго. Бронеход мчался не разбирая дороги. Русий и его сосед катались по полу, больно ударяясь о металлические выступы. Основательно намяв бока пленникам, бронеход, наконец, остановился. Атлантов вытряхнули из его темного нутра и повлекли к невысоким серым керамопластиковым ангарам. Русий вгляделся и узнал ракетодром на северной окраине Солнечного Города. Возглавлявший молчаливых похитителей альзил извлек рацию, бросил в нее несколько фраз, выслушал ответ и протянул черную коробочку передатчика Русию. Тот, уже ничему не удивляясь, взял и услышал:

— Слушай меня, атлант, — это был несомненно, хотя и искаженный расстоянием, голос Гримна, — кое-кто хотел выключить тебя из этой игры и поэтому мне пришлось принять некоторые предупредительные меры. Сейчас ты в безопасности. На корабле ты встретишься с королем. Не бойся его, он наивен и прост. Бойся Черного Человека. Он может читать мысли! Все это время ты должен беспрекословно слушаться своего провожатого — Русий бегло взглянул на похитителя, и тот, видимо, поняв, что речь зашла о нем, хитро подмигнул. — Он верный человек и знает, что делать. Слушайся его. Всего хорошего, атлант!

— Тебе тоже, Гримн, — сказал Русий в уже отключившийся передатчик. Слова ушли в никуда. Атлант обернулся к провожатому — Что я должен делать?

— В данный момент — отправиться на аудиенцию к королю. Прошу вас! — Альзил шутливо шаркнул ногой, указывая Русию на неслышно приземлившийся ракетоплан. Русий и его товарищ по несчастью сели на места пассажиров, провожатый занял место рядом с пилотом. Захлопнулись вакуумные люки, ракетоплан взмыл вверх и, оставляя красно-золотистый след, вошел в плотные слои атмосферы.

Только сейчас Русий смог рассмотреть второго пленного. Это был невысокий, около метра восьмидесяти, атлант, одетый в слишком маленький для него альзильский комбинезон. Голова его была забинтована, обезображенное шрамами лицо смеялось гримасой старого сатира. Он тоже разглядывал Русия.

— Меня зовут Гумий — Он стряхнул с плеча несуществующую пылинку…

— Меня…

— Тебе нет надобности представляться. Я узнал тебя. «Ну, на ты, так на ты», — подумал Русий, не очень-то привыкший к подобному обращению.

— Тебя тоже везут на допрос к королю?

— Думаю, да — Уловив вопросительный взгляд Русия, атлант пояснил:

— Некогда я был офицером разведки, а я им был; я занимал весьма высокий пост. Затем не сошелся во взглядах с начальником моего отдела Кеельсее и был назначен к руконаложению. Пребывание в Доме Перевоспитания несколько изменило мою внешность, — он указал на множественные, начавшие зарастать шрамы, — но не повлияло на мои убеждения. К счастью, доблестные альзильские войска избавили меня от неприятной процедуры промывания мозгов, вынудив начальничков выпихнуть арестантов на баррикады защищать родное правительство. Во время боя я был контужен и попал в плен. Когда альзилы вычислили меня по картотеке, моя скромная фигура очень заинтересовала их. Мне предложили пост главного советника при оккупационной администрации Атлантиды. Я обещал согласиться. И вот меня везут представлять к их четвертому величеству королю Грусту.

— Ты согласился стать предателем?

— Моя страна предала меня.

— Ты путаешь понятия «страна» и «народ».

— Народ безмолвствовал. Толпа рукоплескала. Впрочем, у меня остались некоторые сомнения.; — Гумий смачно высморкался на пол — Ты попробуешь бежать? — внезапно спросил он у Русия.

— Да ты что, спешишь выслужиться перед новыми хозяевами? Я не собираюсь отвечать на твой вопрос!

— А я и не требую ответа. Просто, если надумаешь бежать, прихвати меня с собой! — Поймав взгляд Русия, он рассмеялся и протянул руку. Русий пожал эту руку, ему стало необычайно легко. Он сжимал руку друга.

Преодолев без каких-либо затруднений зону силового поля — значит, альзилы расшифровали код ЭШСП города, — ракетоплан вышел на орбиту. В черных жерлах иллюминаторов показались корабли альзильского флота. Ракетоплан быстро сближался с ними. Пилот, видимо, послал шифрограмму, и вскоре легкий крейсер сопровождения пристроился к ракетоплану в качестве то ли охраны, то ли почетного эскорта. Альзильские корабли вырастали на глазах и заняли весь иллюминатор. Русий с удовлетворением отметил, что большинство звездолетов изрешечены залпами атлантических кораблей. Некоторые крейсеры выглядели мрачными мертвыми гробами, зияющими черными дырами. Прямые кандидаты на свалку! Медленно лавируя среди альзильских эскадр, ракетоплан подходил к громаде королевского флагмана. «Черная молния», тяжко потрепанная в бою, являла, тем не менее, величественное зрелище. Огромный ромбовидный диск с причудливой, напоминающей планетарное кольцо кормовой надстройкой, множеством шлюзов, иллюминаторов, черных жерл орудий. Будучи задумана как суперкорабль Вселенной, «Черная Молния» воплотила в себе все достижения новейшей техники. Корабль был одет в сверхпрочную титано-литиевую броню и нес в себе сотни орудий уничтожения. Солнечные преобразователи гнали кровь по артериям механического монстра, четыре тысячи семьсот членов экипажа день и ночь следили за датчиками чутких механизмов. Целый плавучий город с огромными запасами продовольствия, боеприпасов, тысячами мускулистых «космических волков».

Ракетоплан приблизился к шлюзовой камере и был втянут вакуумными присосками внутрь. К колпаку ракетоплана была присоединена кишка воздушного перехода. Проворные техники быстро закрепили болты. В борт визгливо ударила струя сжатого воздуха. Провожатый зашел в пассажирский отсек и сделал знак выходить из ракетоплана. Атланты послушно поднялись и вступили в вибрирующий переход, сопровождающий их альзил вальяжно шел сзади.

На выходе из шлюзовой камеры их ждал конвой из восьми вооруженных до зубов «космических волков». Стиснув пленников мускулистыми плечами, они повлекли их по ярко освещенным коридорам. Обитатели корабля, шедшие навстречу, предупреждались посредством специального свистка, висевшего на шее одного из охранников, и исчезали в боковых помещениях. На всем пути атлантам не встретился ни один альзил. Коридоры корабля казались нескончаемыми, и пленники облегченно вздохнули, когда охрана остановилась у двери в королевскую каюту. Старший из «волков» почтительно нажал на кнопку дверного селектора.

— Мой господин, груз доставлен.

Дверь поднялась вверх. Повинуясь жесту охранника, атланты вошли в каюту. Переборка опустилась на место. Пленники огляделись. Убранство королевской каюты было великолепно. Стены, обитые жирно блестевшим черным бархатом. Яркие лампы, скрытые темно-красными пластиковыми плафонами, сверкавшими словно королевские рубины. Мозаичный пол, покрытый огненными шкурами атлантических пардусов. Ломко и капризно сверкающие драгоценные кристаллы.

Дрогнула бархатная портьера, и навстречу атлантам вышел облаченный в черный, причудливого покроя, комбинезон человек. Огромная величественная скульптура, бесстрастная маска скрывающего свою иронию дьявола. Русий вздрогнул: к нему пришел кошмар последнего сна. Несколько мгновений незнакомец рассматривал атлантов, затем осторожными шагами направился к ним.

— Меня зовут Черный Человек. Я главный советник короля Альзилиды. Следуйте за мной! — Он резко повернулся, плащ зловещей фиолетовой птицей взлетел за плечами, и шагнул за портьеру. Там оказалась еще одна дверь. Два телохранителя, сидевшие на откидных скамеечках, резко вскочили при появлении Черного Человека и, повинуясь его безмолвному приказу, пошли вслед за атлантами. Следующая пара заняла места по бокам. Охранники были по альзильским меркам гигантами, но они были на голову ниже Черного Человека. Миновав помещение, начиненное сложными, непонятного назначения приборами, они вошли в большой сумрачный зал, одну из стен которого занимал огромный иллюминатор. В центре зала, на золоченом троне сидел кривоногий невзрачный человек с тусклыми бесцветными чертами лица. Это и был король альзилов Груст Четвертый. Вокруг короля располагалась немногочисленная, но канареечно-импозантная свита.

Чем не сцена из древней истории?! Король Груст явно, упивался своей победой и самим собой. Не вставая с трона, он жестом приказал атлантам приблизиться. Они повиновались.

— Почему я не вижу ключей от города? — визгливо прокукарекал король — Жаль, что обычаи древних лет забыты в наше время. Это было очень эффектно! — Груст зажмурился, представляя себе вожделенную сцену.

Вставший сбоку от трона Черный Человек что-то прошептал — Да-да, — живо откликнулся король, — я помню, Атлант Гумий, нам передали твою просьбу назначить тебя советником при нашей администрации…

— Главным советником, Ваше Величество! — крайне невежливо напомнил Гумий. — … да-да, главным советником — Король посмотрел на Черного Человека, тот утвердительно кивнул. — Мы посоветовались и решили удовлетворить твою просьбу. Ты назначаешься главным советником с жалованием три тысячи прудов в один атлантический месяц. — Король победоносно, упиваясь собственным великодушием, поглядел на свиту. Та восхищенно загудела — Ты доволен?

— О да, Ваше Величество! — ироничным тоном ответил Гумий. Русий поморщился.

— Тебе, атлант Русий, мы не можем оказать подобной чести. И, кроме того, я хотел бы вам сказать, господа, что восхищен доблестью вашей армии, столь упорно сопротивлявшейся натиску моих космических дьяволов. — В голосе короля зазвучали горделивые нотки. — Выражаю вам свое искреннее восхищение. — Исчерпав запас слов, король снова посмотрел на Черного Человека. Тот склонился и что-то прошептал Грусту на ухо.

— Я надеюсь, ваше пребывание на корабле будет приятным и необременительным. Буду рад видеть вас еще — Король нажал на кнопку в подлокотнике, трон повернулся к атлантам резной спинкой. Свита наперебой восторгалась своим повелителем.

— С позволения Вашего Величества, — наклонился к королю Черный Человек, — я приглашу их на свой обед.

— Пожалуйста, — равнодушно бросил король, потерявший всякий интерес к гостям.

Но все же Аквариуму не удалось выбраться невредимым из затеянной им и Начальником Корпуса Разведки интриги. Разделавшись с генералом Стеем и убедившись, что никто не сел к ним на хвост, диверсанты успокоились и позволили себе расслабиться. Нищий извлек из-под лохмотьев флягу с вином и передал ее предводителю. Аквариум сделал хороший глоток и поперхнулся. Тренированные годами опасности чувства подсказали ему, что кто-то встал за его спиной. Реакция диверсанта была молниеносной: он рухнул на землю и, переворачиваясь в падении, вскинул бластер. Огненный луч вонзился в мутанта и рассек его злобное сердце. Последнее, что успело отметить гаснущее сознание Аквариума, было строгое лицо киборга, сжимающего в руке смертоносное оружие. Тремя короткими импульсами робот покончил с остальными, спрятал бластер и пошел дальше по улице.

Если бы киборг был человеком, он наверняка бы остался довольным содеянным, но он был больше машиной и лишь механически зафиксировал факт смерти четырех врагов.

 

Глава шестая

Свечи плавились в золотых шандалах. Горный воск янтарными слезами капал на фарфоровые бабочки подставок. Изысканные плоды экзотических деревьев, мясо неведомых животных, изысканные вина, чистая как слеза хмельная айва — все это оставляло равнодушным Черного Человека. Его привлекал лишь сам факт обилия и изысканности стола. Зато атланты в полной мере отдали должное мастерству королевских поваров. Наконец Русий откинулся и заявил, что он больше не в состоянии. Черный Человек удовлетворенно хмыкнул.

В каюте, кроме Черного Человека и двух атлантов, никого не было. Если появлялась потребность в перемене прибора или каком-то новом блюде, Черный Человек делал заказ механическому слуге РАХ-9, собранному на заводах Атлантиды. Киборг с обличьем альзила, бесшумно скользя, приносил заказ и так же бесшумно удалялся.

— Спасибо, приятель. — Робот развернулся и заскользил к двери. — А ну-ка, постой. — Киборг замер — Повернись — Робот повернулся и изобразил почтительную мину, уставившись зрачкоподобными рефлекторами на Черного Человека — Обратите внимание, господа атланты, ваша ненависть к чужой расе достигла такой степени, что даже механических слуг вы стали делать по образу и подобию альзилов. К чему же здесь слова о вашем миролюбии, если нам неизбежно предполагалась роль слуг?

— Мы не обязаны отвечать за капризы киборгконструктора, — возразил Русий.

— Бросьте, Русий, я прекрасно знаю, что вопрос об облике этих киборгов обсуждался на заседании Верховного Комитета, и вы решили дать им лицо альзилов, чтобы атланты свыклись с мыслью, что альзил может быть не более чем слугой. Разве не так?

— Я этого не помню.

— Значит, у тебя плохая память! — Черный Человек замолчал и начал смаковать столетнее вино с Антильских островов.

— Верховный Комитет не был столь чудовищным органом, как его изображает ваша пропаганда — При этих словах Русия Гумий, усиленно отдававший должное вкуснейшим деликатесам, ехидно усмехнулся..

— Серьезно?!

— Насколько вы знаете, я имел честь состоять в нем. — Сомнительная честь. Кроме того, это еще не повод, чтобы заявлять о кристальной чистоте этого уважаемого органа. Не буду спорить, там были вполне приличные люди. Например, Алений. Старик, кстати, отказался сдаться в плен и разнес свою голову из бластера. — Русий поднял бокал и жестом простился со своим товарищем. Черный Человек и Гумий сделали то же самое — Да, даже мы уважали этого генерала. Прощальную речь от лица нашего народа произнес сам король. О тебе я не буду говорить. Тебя мы считаем тоже вполне приличным человеком, иначе бы ты не сидел за моим столом. Далее, Инкий… — Брови Русия гневно сошлись на переносице. — Да, я знаю, что у вас были с ним некоторые разногласия, но между тем он один из немногих действительно приличных людей, кстати, неплохо к тебе относящийся.

— Позволь усомниться в этом, — усмехнулся Русий.

— Твое право. Но да будет вам известно, несколько часов назад он пытался освободить тебя и во время задержания убил семерых сотрудников Корпуса Разведки.

— Ну, это он любит — изобразить из себя героя! Вы схватили его?

— Нет, к сожалению. Он доказал, что умеет не только стрелять, но и неплохо бегать, и ушел от погони. Признаюсь, меня впечатлял его поступок.

— Меня тоже, — нехотя откликнулся Русий.

— Ну вот, пожалуй, и все. Три порядочных человека из восьми. Остальные или дураки, или подлецы, или фанатики.

Очень интересная шкала ценностей. Неужели дураки хуже подлецов?

— Ты знаешь, мне кажется — да. Подлец видит свою цель и вредит вполне целеустремленно. Дурак же вредит бессмысленно и бесцельно. Подлеца можно вычислить и обезвредить. С дураком сложнее. Мы мягкотелы и часто не решаемся избавиться от человека лишь на том основании, что он дурак. Ну так вот, я не ошибусь, если запишу в разряд подлецов Кеельсее. Думаю, Гумий со мной согласится. — Гумий прекратил жевать и утвердительно поднял обе руки вверх. — В разряд дураков я без колебания отношу Риндия. Он безобиден, но глуп. Сальвазий — прекраснодушный фанатик. Можно было бы поставить ему памятник как эталону веры и чести, но крайний фанатизм превратил его в чудовище. Такие, как он, без всякой злобы во имя идеи бросают в огонь тысячи сограждан. И гибель людей не омрачает их совести. Они даже не задумываются о содеянном. Сумий, пожалуй, самый отвратительный верховник. Подлец, дурак и фанатик одновременно. Вдобавок, он трус. Вчера вечером он покинул переходы и пытался скрыться в городе. Схваченный патрулем, он унизился до того, что выдал себя за чернорабочего. Солдаты до сих пор хохочут над его клятвами и заверениями. Вообразите, брюзглый, ленивый толстяк пытается доказать, что он занимался тяжелой физической работой. Когда его опознали, он мгновенно, без всякого нажима, раскрыл код силового поля Солнечного Города, выдал все известные ему тайные базы и раскрыл планы Командора. Он был настолько омерзителен, что даже не слишком разборчивая в людях контрразведка доложила о нецелесообразности дальнейшего сотрудничества с ним. Она поставила его ниже убийц и насильников, а между тем он считался одним из восьми лучших людей государства, образцом для подражания.

— Неправда! Принадлежность к Верховному Комитету не является критерием высоких качеств атланта.

— Да брось ты! Именно считалась! И, наконец, Командор. Человек, о котором никто ничего не знает.

— Как, впрочем, и о тебе. — Черный Человек рассмеялся.

— Да, я тоже не стремлюсь к широкой известности. Но тщу себя надеждой, что досье вашей разведки на меня гораздо беднее, чем мои данные, собранные на Командора.

— Вот как! Ты коллекционируешь досье? И что же ты можешь рассказать о Командоре?

— Тебе небезынтересно?

— Да.

— Скажи, Русий, только честно, ты никогда не пробовал получить у компьютера данные Командора?

— Пробовал, — помедлив, признался Русий.

— Ну и каков же результат?

— Компьютер не располагает этими данными.

— Видите, как интересно. Они не заблокированы, они не секретны; их просто нет. Сверхсекретные данные разведки есть, а данных о человеке — нет. Чем это объяснить? Чем, если не желанием скрыть от любопытных глаз тайны своей жизни?

— А что ты, собственно, можешь знать о Командоре?

— Немного, но вам будет интересно. Начнем с того, что он не атлант.

— Кто же он? Альзил? — засмеялся Русий.

— Нет, он зрентшианец.

— Кто?!

— Гуманоид с планеты Зрентша. На Атлантиде информация об этой планете полностью отсутствует. А между тем все Командоры были пришельцами с Зрентши. Точнее, пришельцем, потому что почти весь период Эпохи Разума вами правил один и тот же человек.

— Дикая фантазия!

— Нет, — твердо возразил Черный Человек, — это правда.

— Как же он ухитрился прожить столько лет и в стольких обличиях?

— Не спеши, об этом я расскажу чуть позже. Вы оба никогда не задумывались, почему все Командоры ни при каких условиях не расстаются с черными очками? — ответил Русий.

— Черные очки носит не только Командор. Я встречал атлантов, которые тоже пользуются черными очками. У них солнечная болезнь глаз. Или, может, ты будешь утверждать, что они тоже зрентшианцы?

— Солнечная болезнь глаз выдумана самими зрентшианцами. Допустим, их глаза не выдерживают солнечного света. Но почему они не расстаются с очками даже ночью? — Русий подчеркнуто безразлично пожал плечами. — Дело в том, что они способны к трансформации. Они могут изменить свое тело и внешность как угодно. Лишь одно им не под силу. Они не могут изменить своих глаз. Они обречены смотреть на мир глазами зверя. Тело, трансформируемое словно цвета хамелеона, и глаза, выдающие самую суть — желтые звериные глаза. Они рождены, чтобы низвергнуть миры. Для них нет ничего святого. Они живут лишь в угоду черной силе, именуемой временем. Пока они движут мирами, время не властно над ними. Они пожирают смерть. Но как только Вселенная вырывается из их рук, они исчезают под дуновением ветерка. Они — призрак Вечности. Они — мудрость Вечности. Мозг их совершеннее любого компьютера, знание — всеобъемлюще. Они знают, что будет. Они умеют читать мысли. Они могут изменять время.

— Что ты подразумеваешь под словами «изменять время»?

— Они могут изменять пространственное соотношение отрезков времени. Время вокруг них замедляет свой бег, и они исчезают, словно призраки.

— И много их, зрентшианцев? — в голосе Русия послышались саркастические нотки.

— Нет, всего несколько десятков, — не обращая внимания на иронию, ответил Черный Человек. — Когда-то их были миллионы. Но они стремились победить Время. А Вселенная была слишком мала для этого. И тогда они стали истреблять друг друга и терять контроль над Временем. Теперь они пытаются вернуть потерянное.

— Я не верю в твою сказку о властолюбивых гуманоидах. — Русий вдруг внимательно посмотрел на закрытое маской лицо Черного Человека — А почему ты прячешь свое лицо? Может, ты тоже этот, зрентшианец?

— Я воздержусь от ответа.

— Очень оригинальный способ убедить в своей правоте. Ну тогда, может быть, наш хозяин покажет какой-нибудь фокус из арсенала зрентшианцев? Ну хотя бы со временем.

Черный Человек хмыкнул и пропал. Его не было какие-то доли секунды. Глаз едва успел зафиксировать это движение. Он вновь сидел за столом и держал в руке какой-то лоскут.

— Ловкость рук! — засмеялся Русий.

— Тогда это должны быть очень длинные руки. Это кусок твоего, Русий, комбинезона.

Русий зашарил глазами по одежде.

— Посмотри на левый рукав, — посоветовал Черный Человек. А ты, Гумий, заодно загляни в свои карманы.

Русий поднял руку. Из рукава и вправду был вырван клок. Гумий с возгласом удивления вытащил из карманов четыре сочных манго.

— Что за чертовщина!

— Нехорошо воровать! — рассмеялся Черный Человек. — Так ты зрентшианец?

— Я уже сказал, что не отвечу на этот вопрос.

— Если и ты, и Командор — зрентшианцы, почему же вы — враги в этой войне?

— Я не говорил, что я зрентшианец, — упрямо повторил Черный Человек, — а насчет того, почему мы враги, дело в том, что у нас разное восприятие Вечности; разное восприятие Человека и Вечности. — Черный Человек сунул в узкую щель рта сигарету. — Дурная привычка. Его настоящее имя Стер Клин. Ему более миллиона лет в вашем времяисчислении. И уже более семисот лет он владычествует над Атлантидой. Командор, который был до него тоже зрентшианец. Сейчас он исчез из моего поля зрения. Но подозреваю, что он где-то на планете. Его зовут Егуа Па. Они фактически вечны. Могут меняться порядковые номера, лица, фигуры, манеры, голоса, но темные очки останутся неизменными. Зрентшианец будет жить до тех пор, пока сохранится его власть хотя бы над одним человеком. Вся его жизнь зиждется на этой власти. И на преступлениях! Он и живет лишь благодаря им. Кровь дает ему власть, власть дает ему жизнь. Дух создал Вселенную, Время стремится ее уничтожить. Свет и Тьма. Мгновение и Вечность. Так было, так есть и так будет. Список его преступлений столь длинен, что было бы утомительно его перечислять. Да и неинтересно. Ибо деяния повторяются. Вы неплохо начинали. Вы строили царство равенства и братства. Но пришел зрентшианец и подчинил ваше развитие Вечности. Он сказал, что поведет вас к Разуму, а повел к Вечности. Подчинив микросекундные жизни макровремени, он устелил ими дорогу своей Вечности. Ему была нужна прочная основа власти, и он оскопил ваши мысли, оскопил ваши чувства. Он звал вас к равенству, а привел к уравниловке. Он стер дворцы и хижины и построил дворцы-хижины. И тяжко жить в этих муравейниках. Хотя сам он и его приближенные жили вполне прилично, почти по-королевски. Не так ли, Русий?

— Наши бытовые условия были такие же, как и у всех атлантов.

— Ну, не прибедняйтесь! Ведь вы же все имели по роскошному дворцу…

— Высшему руководству необходимы улучшенные условия для полноценного труда.

— И для полноценной жизни?

— Да, и для жизни!

— Эти виллы в конечном счете мелочи, как и прочие привилегии: продовольственные, транспортные и тому подобное. Но ведь вы декларировали равенство, а создали идеальную иерархию привилегий. Может быть, мне возразит Гумий?

— Зачем же? Будучи офицером разведки, я жил в куда более комфортабельных условиях, чем основная рабочая масса. И знаете, я не видел в этом ничего дурного. Я достиг этого собственным горбом.

— Вот это-то и страшно! Идея и реальность раздвоили ваше сознание. Вы мыслите в двух измерениях. Ложь переросла в самообман, и вы сами стали верить тому, о чем говорите. Мгновение правды уступило вечности лжи. Вы дали демону невиданную силу, он стал играться планетами. Виток Вечности породил антигравитационное оружие. На следующем витке должны были родиться плазменные поля. Вселенную можно бы было сжать в кулак. Идеал братства трансформировался в союз — братство человека с государством. Союз, который представляет собой государство-солнце с миллионами вращающихся людей-планет. Будучи привязанными к солнцу, планеты не соприкасаются друг с другом и вместе с тем идеально слитная система. Космический холод заморозил проявление любых чувств. Будь преданным государству — и тебе простится ненависть к твоим соседям. Строчи доносы, обличай их прегрешения — и солнце одарит тебя своим светом. Образовалась чудовищная пирамида: демон власти, обнимаемый вечностью, и слуги демона, влекомые бездной времени. Все то, что говорю вам сейчас, я повторяю себе каждый день как молитву. Но, боюсь, когда-нибудь иссякнет вера, и я кану в Лету. Даже я не в силах остановить бега Времени. — Черный Человек замолчал, о чем-то раздумывая. Затем, решившись, он поднялся из кресла, прошелся по каюте и оперся, на стол, наклонившись к лицам сидящих рядом атлантов. — То, что я скажу сейчас, касается вас. Особенно тебя, Русий. Корпусу Разведки очень хочется получить твою шкуру. А мне, в свою очередь, не хочется дарить им такой трофей. Еще два часа назад я мог просто, без всяких объяснений с Королем и Высшим Советом, отпустить вас на все четыре стороны. Но за эти два часа сильно изменились некоторые обстоятельства. Кто-то разнес миной голову Начальника Корпуса Разведки генерала Стея, попортив предварительно его правую руку. Как мне сказали, он умер в мокрых штанах. Пренеприятное, видимо, зрелище! Разведка списала это на атлантических диверсантов, жаждущих освободить Начальника Производственного Отдела. По городу идут аресты и расстрелы. Новый Начальник Корпуса категорически потребовал от Короля твоей передачи им, и я получил не менее категоричный приказ отдать тебя в руки контрразведчиков. Они ждут в коридоре у двери в эту каюту. Им приказано забрать для проверки и тебя, Гумий. — Черный Человек пытливо заглянул в лица атлантов — Я знаю, вы оба решили бежать. И я готов помочь вам в этом. Почему? Будем считать, из меценатства, из любви к искусству. Но, говоря начистоту, я вижу в вас людей, способных одолеть зрентшианцев. Убейте Командора и прочих — и вы найдете свое истинное счастье! Вы сильные, уверенные люди, вы сможете убежать с «Черной молнии». Вот, — Черный Человек извлек листок со схемой, — план корабля. Моя каюта отмечена крестиком. А вот это помещение — ангар десантных судов. Они чрезвычайно легки в управлении и обладают приличной скоростью и маневренностью. Если сумеете прорваться к ангару, то уйдете. Я дам вам схему и оружие. Какое, кстати, оружие вы предпочитаете?

— Урановую бомбу, — серьезно сказал Русий.

— Не пойдет! — засмеялся Черный Человек. Посерьезнел. — Слишком серьезная игрушка. Опасна даже для меня. Могу предложить бластеры, газовые гранаты и пару штучек из моего арсенала. Вот это, — он достал из стола небольшой стержень, — универсальная отмычка. Она способна открыть любой замок, основанный на механических, световых или цифровых эффектах. Такой штуки нет ни у атлантов, ни у альзилов. Только Командору под силу создать подобное устройство. А вот эта паста, — Черный Человек подал атлантам два небольших одинаковых тюбика, — может трансформировать любую материю, в том числе и органическую. Если возникнет необходимость создать перед преследователями переборку, выдавите немного пасты на пол и вообразите желаемый объект. Через секунду перед преследователями вырастет непреодолимая стена. Если у вас есть замашки садистов, выдавите пасту на пару легионеров и представьте монстра, какого только сможет выдумать ваша фантазия. Он будет послушен вашей воле и сделает все, что вы захотите.

Русий подкинул тюбик на ладони.

— А ты не боишься, что я выдавлю пасту тебе на голову?

— Нет. Во-первых, я контролирую ваши мысли, во-вторых, это не в ваших интересах, а кроме того, моя сила трансформации несоизмеримо больше ваших волевых приказов. Также не рекомендую пробовать на мне ваши бластеры. Центр самосохранения, находящийся в моем мозгу, замедлит отрезок времени, и я уйду от импульса…

— Все-таки зрентшианец! — усмехнулся Русий.

— Я не говорил вам этого! Спрячьте эти вещи, а также оружие. — Черный Человек подал атлантам миниатюрные бластеры и два десятка металлических орехов, начиненных паралитическим газом — Советую вам бежать сразу, на первом же повороте. Иначе вы рискуете заблудиться в коридорах корабля.

— А почему бы нам не освободиться во время перелета на Атлантиду?

— А где гарантия, что вас повезут на Атлантиду, а не устроят допрос прямо на борту «Черной молнии»? Кроме того, вас могут обыскать. Поэтому все-таки попытайтесь освободиться сразу, в коридоре. Все в ваших руках! — Черный Человек стоял напротив Русия и смотрел ему в глаза.

— Спасибо, — невольно дрогнул голос атланта, — хотя все же не понимаю, зачем вы это делаете.

— Все мы братья. Брат подал тебе руку. На моей планете прощаются так. — Черный Человек снял перчатку и протянул руку.

— На Альзилиде нет такого обычая, — пробормотал Русий. Черный Человек не ответил. Он стоял и по-прежнему смотрел в глаза Русию. Взгляд его обжигал и делал сильным. Более не колеблясь, Русий стиснул протянутую ему руку. И ощутил ответное пожатие.

— И все-таки мне бы хотелось посмотреть тебе в глаза.

— Видевшего глаза зверя пожирает Вечность. А жизнь так прекрасна. Радуйся мгновению!

Черный Человек попрощался с Гумием. Отняв руку, тот с удивлением заметил на указательном пальце массивное стальное кольцо с серебряным ромбом.

— Русию я подарил такое же. Если у вас будет потребность в добром совете, поменяйте полюса ромба — и вы получите его. Но помните, совет может быть только один! Удачи! — Затянутая в черную кожу рука взметнулась вверх. Черный Человек нажал на кнопку селектора. — Можете их забрать.

Вошла охрана, тут же обступившая атлантов кругом.

— Вперед! — скомандовал старший.

Атланты послушно двинулись к выходу. Перед самой дверью Русий оглянулся и увидел величавую, словно изваяние, фигуру Черного Человека, скрестившего на груди могучие руки:

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 8

СУМИЙ: 53 года. Родился в 1059 году Эры Разума. Атлант. Происхождение руконадежное. Вне брака. Школа средней ступени (1074 год). Школа высшей ступени (1081 год). С 1081 года — в Управлении Обществом. С 1097 года — директор Института Семьи. Способствовал окончательному уничтожению семьи как ячейки общества. С 1105 года возглавляет Управление Обществом.

В9Н7Р11П6

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 9

САЛЬВАЗИЙ: 58 лет. Родился в 1054 году Эры Разума. Атлант. Происхождение руконадежное. Вне брака. Школа средней ступени (1068 год). Школа высшей ступени (1075 год). С 1075 года — в Управлении Обществом. С 1082 года-директор Института Межпланетных коммуникаций. С 1089 года главный советник Командора по идейным вопросам. С 1098 года — Начальник Идейного Отдела.

В9Н12Р8П9

* * *

Вскоре после возвращения Инкия жилой блок, на крыше которого расположился отряд атлантов, был окружен легионерами. Они прочесывали район и, возможно, прошли бы мимо, но у одного из гвардейцев не выдержали нервы, и он разрядил бластер в толпу врагов. Альзилы были готовы к такому повороту событий. Они открыли ответный огонь и вызвали подкрепление. Вскоре подошли бронеходы, и на крыше стало слишком жарко. Несколько человек, сраженные вражеским огнем, упали вниз. Инкий ухитрился подбить бронеход, и тот вонюче чадил, окутывая купол дымом.

Один из гвардейцев толкнул локоть Инкия и тревожно показал на небо, где чернели несколько темных точек. Гравитолеты! Оставаться на крыше стало равноценно гибели, и Инкий приказал пробиваться вниз. Трое гвардейцев попытались спуститься по аварийной лестнице, но были сбиты лазерными залпами. Что же делать?! Ответ пришел неожиданно. Крыша! Несколькими импульсами Инкий прожег в куполе отверстие, вполне достаточное, чтобы в него протиснулся человек. К счастью, под тем местом, где была пробита дыра, сверкала хрустальная гладь бассейна. Один за другим атланты падали с сорокаметровой высоты в воду. Четыре человека остались там навечно, тринадцати удалось выбраться. Два гвардейца, убоявшись высотного падения, остались на крыше и вели огонь по гравитолетам.

— Быстрее к выходу! — заорал Инкий; услышав залпы лазерных пушек. Едва гвардейцы выскочили из чаши бассейна, залп разнес купол, стеклянные осколки его рухнули в водный амфитеатр. Выйдя по тоннелю в жилой блок и отстреливаясь от ворвавшихся в здание легионеров, атланты заскочили в подземный переход. Щелкнул детонатор заранее установленной мины. Мощный взрыв разнес блок вдребезги.

Атланты твердо запомнили совет Черного Человека начать действовать на первом повороте. Как только коридор повернул направо, Русий схватился за живот и застонал. Один из охранников подскочил к нему, Русий незаметно выдавил ему на руку столбик пасты. Сосредоточившись, он представил чух-чу — страшное чудище атлантической мифологии. Началась стремительная трансформация. Руки альзила превратились в отвратительные клешни, рот вырос до чудовищных размеров и украсился мощными треугольными клыками, туловище забурлило и покрылось слизистой чешуей. Охранники застыли в ужасе. Атланты тоже старательно изображали испуг. Чудовище встало на задние лапы и с ревом прыгнуло на одного из легионеров. Дружно заорав, альзилы выхватили бластеры. Но Гумий оказался проворнее. Бластер четыре раза дернулся в руке бывшего контрразведчика — и четыре охранника рухнули на пол. Чухча повалила пятого и теперь пожирала его, стремительно вырастая в размерах.

— Она не опасна? — спросил Гумий.

— Нет. Я держу ее под мысленным контролем.

Привлеченный неясным шумом, из ближайшей каюты высунулся заспанный астронавт. Он ошарашенно воззрился на кошмарную сцену и раскрыл рот, готовясь заорать. Русий опередил его и бросил в каюту один из шариков. Раздался легкий хлопок — и крик застрял у альзила в глотке. Астронавт вывалился в коридор и отключился по крайней мере на два часа.

— Бежим! — Русий хлопнул чудовище по чешуйчато-зеленому плечу, и чухча прыжками понеслась впереди атлантов.

Щедро рассыпая газовые гранаты, они прорвались в жилой отсек, «космические» волки градом посыпались со спальных полок, разбегаясь перед кошмарной чукчей. Кое-кто из них, движимый чувством долга, пытался напасть на атлантов, но газовые гранаты и треугольные зубы чудовища охладили пыл прытких вояк. Русий, в котором проснулся бушующий демон, крушил черепа врагов кулаками. Выбравшись из отсека, он приказал чухче задержать возможную погоню. Она в угрожающей позе замерла в коридоре, а атланты бросились бежать дальше.

Выломав замок оружейного склада, «космические волки» расхватали бластеры и кинулись в погоню. Но в коридоре их поджидала чухча. Звериный рев, дикие вопли и выстрелы слились в одну фантастическую какофонию. Чухча оказалась весьма живучей. Выстрелы почти не причиняли ей вреда. На месте сбитой головы вырастала новая, тело трансформировалось, появлялись новые лапы и отвратительные отростки. Дико рыча, чудовище махнуло лапой и снесло голову десантнику, имевшему неосторожность приблизиться ближе, чем следовало. Ответом был шквал импульсов, буквально истерзавших чухчу. Она рухнула. «Волки» сначала осторожно, а затем все смелее и смелее подходили к дымящемуся трупу, и, наконец, с воинственными криками начали перескакивать поверженное чудовище и бежать в погоню по коридору. Передние уже достигли грузового отсека, как вдруг чудовище ожило и схватило за ноги перепрыгивающего через него десантника. Тот заорал и рухнул. Вскочив на лапы, чухча сломала несчастному шею. «Космические волки» отхлынули назад.

По всему кораблю разнесся вой сирен. Автоматически блокировались двери, спецгруппы занимали возможные пути бегства атлантов. Зажужжали камеры наблюдения, и операторы поймали атлантов в фокус обзора.

Беглецы достигли уже оружейных блоков, когда дверь перед ними вдруг пришла в движение и стала перекрывать проход. Рискуя быть раздавленным, Гумий всунул в узкую щель свое тело и держался до тех пор, пока товарищ не просочился между его ног. Сам же Гумий вырвался из этой ловушки после долгих усилий Начальника Производственного Отдела, причем с полным убеждением, что сломал себе не менее половины ребер. И тут же получил нахлобучку от Русия:

— Дурак, зачем рисковать своей башкой, когда у нас есть отмычка?!

— Забыл! — признался Гумий, и они вновь бросились бежать по коридору.

Сразу после сигнала тревоги Черный Человек вошел в блок наблюдения. Трое операторов следили за передвижением беглецов, четвертый стоял за пультом контроля потребления энергии. Черный Человек нажал на кнопку, спрятанную в недрах маски, раздался негромкий щелчок, и пластиковое забрало, скрывающее лицо главного советника короля, откинулось вверх.

— Внимание! Все посмотрели на меня!

Привлеченные возгласом операторы машинально обернулись. Трое рухнули сразу, четвертый оказался сильнее и несколько секунд сопротивлялся взгляду Черного Человека. Борьба эта была страшной. Волосы оператора поседели, кожа на лице сморщилась, глаза провалились. Тоскливо застонав, ветхий старик рухнул на пол. Он увидел Вечность!

Черный Человек подошел к пульту. Посмотрев на мониторы, он стал быстро нажимать на кнопки, последовательно отключая освещение в секторах, которые атланты уже миновали.

Преследователи внезапно очутились в кромешной темноте. А где-то рядом бродило ужасное чудовище! У «космических волков» сдали нервы, и они открыли беспорядочную пальбу, раздирая мрак вспышками бластеров. То там, то здесь в зловещих отблесках импульсов мелькало созданное Русием чудовище, раздирающее десантников в клочья. Они открывали шквальный огонь, но поражали своих товарищей. Ад! Тьма и кровь!

Миновав грандиозные склады оружия, атланты очутились перед массивной, наглухо закрытой дверью.

— Кажется, это здесь! — горячо выдохнул Гумий. Словно в подтверждение его слов два раза мигнул свет. Русий приложил стержень к цифровому замку, один вид которого вызывал отчаяние. Сто двадцать миллионов комбинаций! Стержень засветился и принял расплывчатые очертания. Скорость работы этого «короля отмычек» достигала пяти миллионов вариантов в секунду. На седьмой секунде он разгадал код, а Гумий прострелил головы двум легионерам, показавшимся в конце коридора. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы подобрать конфигурацию ключа. Стержень изогнулся и мягко вторгся в замок, попутно отключив магнитный код. Над дверью загорелась лампочка, разрешающая войти. Повторять приглашение два раза не пришлось: атланты ввалились в открытую дверь, и она сомкнулась за их спинами. И вовремя: град импульсов врезался в изолирующую оболочку и растворился в ней.

В ангаре стояли шесть десантных катеров — эллипсоидообразных машин, имевших приличную скорость и лазерную пушку. Атланты забрались в кабину ближайшего. Управление было не столь просто, как уверял Черный Человек, но Русий был универсальным пилотом-любителем, а Гумий умел водить любые космические суда — это входило в курс подготовки разведчика. Поэтому им потребовалось совсем немного времени, чтобы разобраться в несложных механизмах катера.

Командир отряда «космических волков», дрожа от азартного возбуждения, вставил и провернул ключ. Дверь распахнулась, десантники ворвались в ангар. В эту секунду взревели двигатели катера, и он, сметая огненными струями стреляющих легионеров, пополз к космошлюзу. Повинуясь радиоприказу Гумия, космошлюз раскрылся, и катер вырвался наружу. Вакуум обрушился на датчики, контролирующие аварийную блокировку отсеков. Половинки двери с лязгом съехались, перерезав пополам командира «волков», пытавшегося выскочить из ангара. Оставшиеся в помещении десантники в мгновение ока превратились в сплюснутые обезвоженные ледышки.

Выскочив из чрева «Черной молнии», десантный катер ловко уклонился от атаки альзильского крейсера, и Русий только сейчас поверил, что они действительно могут выбраться из этой передряги невредимыми. Гумий маневрировал мастерски. Катер, словно бешеный волчок, на полной скорости зигзагами продирался сквозь строй вражеских кораблей. Со всех сторон сверкали вспышки лазеров, один из крейсеров бросился на таран, но Гумий вжал штурвал и бросил катер под крейсер, влепив ему в пузо добрый импульс из пушки. Вырвавшись из объятий космической армады, десантный катер вошёл в атмосферу. Вокруг засверкали оранжевые сполохи обгорающей защитной оболочки.

— Куда садиться, начальник? — шутливо крикнул Гумий.

— На Спортивное поле.

Понимающе кивнув, Гумий переложил руль влево. Вскоре под ними показалась большая площадка. Это было Спортивное поле — грандиозный комплекс, предназначенный для военных парадов, торжеств и спортивных состязаний.

— Держи ближе к Северной трибуне. Там есть замаскированный вход в подземные коридоры.

— Не учи ученого! Я не хуже тебя знаю об этом входе. Секретный объект М-484.

Послушный уверенной руке Гумия катер приземлился прямо перед трибуной.

— Быстрее!

В небе появились черные точки. Приближалась погоня.

— Черт, забыл! — бросился назад Русий.

— Ты куда

— Сейчас!

Русий подбежал к катеру, выдавил на него колбаску пасты и, что-то воображая, зажмурил глаза. Катер начал трансформироваться.

— Альзилов ждет пресимпатичный сюрприз! Когда они сядут, вместо катера их встретит урановая бомба!

* * *

ДОКЛАД КАПИТАНА ШТРЕЛЬЗЕНА, НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА КОРПУСА РАЗВЕДКИ «ЧЕРНОЙ МОЛНИИ»

Капитан КР ШТРЕЛЬЗЕН.

…отметить обстоятельства, сопутствовавшие побегу пленных и не поддающиеся рациональному объяснению.

1. Наличие у атлантов оружия во время схватки после выхода из каюты Черного Человека. Допускается вероятность, что пленные завладели оружием конвоиров. Но это предположение ставится под сомнение тем фактом, что табельное оружие погибших сотрудников КР найдено на их телах или на полу коридора. Тем не менее атланты и далее использовали бластеры.

2. Необъяснимое появление неизвестного науке чудовища, которое убило двадцать семь астронавтов и солдат, прежде чем было изолировано и уничтожено. Обычное оружие оказалось не в состоянии поразить это существо, пришлось применить плазмометы, оказавшиеся вполне действенными. Лейтенант КР Каркин предполагает, что появление чудовища связано с исчезновением двух сотрудников контрразведки, осуществлявших охрану арестованных. Лейтенант высказал предположение о возможности трансформации материи на сверхмолекулярном уровне и увязывает этот процесс со знанием гуманоидов Зрентши (?). Версия находится в стадии разработки.

3. Необъяснимая смерть трех операторов и таинственное исчезновение четвертого. Все три оператора скончались во время побега атлантов от разрыва сердца. Возможной причиной смерти могло быть сильное потрясение, предположительно — страх. В комбинезоне четвертого оператора обнаружены органические остатки, по составу представляющие простейшие молекулярные соединения. Точному анализу пока не поддаются Черный Человек.

Существует предположение, что некто неизвестный имел возможность воспользоваться пультами управления.

4. Необъяснимая легкость, с которой атланты передвигались по кораблю, вызывает предположение о наличии у них карты, кодов и дубликатов ключей.

5. Легкость управления десантным катером. Этот и вышеизложенные факты предполагают наличие сообщников. Допускается возможность, что сообщниками могли быть кто-то из нижеперечисленных лиц: оператор Фирсо, сержант КР Мить, сержант КР КЕНГ — или все трое.

Все версии находятся в стадии дальнейшей разработки. Подпись:

Пометки:

С докладом ознакомился. Груст Четвертый.

Читал.

* * *

РАПОРТ МЕДМАЙОРА ФЛАГМАНА «ЧЕРНАЯ МОЛНИЯ» УЧИЛА

Медмайор УЧИЛ.

В двадцать три часа вечера я был вызван сигналом тревоги в блок № 37. Прибыв на место, я стал свидетелем следующей сцены. На полу без признаков жизни лежал легионер М., четверо других легионеров с видимым трудом удерживали лейтенанта Корпуса Разведки Каркина, находившегося явно в невменяемом состоянии. Сделав успокоительную инъекцию, я осмотрел лейтенанта и обнаружил у него признаки острого помешательства, выраженного в крайне агрессивной форме. По моему приказу лейтенант изолирован. Интенсивное лечение не привело ни к каким положительным результатам. Подпись:

Пометки:

Читал. Капитан Штрельзен.

Ч. Человек.

Читал. Необходимо выяснить степень опасности больного и предпринять меры для его эвакуации с корабля.

 

Глава седьмая

Сто тридцать шесть человек, сто восемь мужчин и двадцать восемь женщин, оставили подземные бункера под Солнечным Городом и вышли к тайной базе в Чертовых Горах. Верховники, десантники, гвардейцы, астронавты, врачи, педагоги, психологи, механики, биологи, оружейник, воспитательница из Дома Детей, музыкант. Четыре киборга. Несмотря на энергичные возражения Кеельсее, Командор взял с собой всех желающих. Те, кто отказались пойти, или вышли на поверхность, или остались сражаться в переходах.

Уходящие в прощальном жесте сжали поднятые вверх руки и погрузились в чрева транспортных бронеходов. Они ехали в неизвестность.

Первую часть пути до города Мирный экспедиция преодолела успешно. Но в переходе за Мирным их уже ждали. Передний бронеход напоролся на вакуумную мину. Двенадцать атлантов и киборг превратились в белесый пар. Остальные бронеходы попали под шквал лазерных импульсов. Если бы не быстрая реакция Командора, они бы не выбрались из этой засады. Под прикрытием двух боевых бронеходов он повел в атаку десантников и трех киборгов. Они смели вражеский заслон и сумели прорваться в переход, соединяющий Мирный с Предгорным. На месте боя остались оба боевых бронехода, тридцать десантников и тяжело поврежденный киборг, спасать которого Командор счел нецелесообразным. До Предгорного доехать не удалось. Дорогу преградил завал из базальтовых глыб. После долгих усилий атлантам удалось проделать небольшой проход, не достаточный, увы, для прохода броневых машин. Их пришлось сжечь и продолжить путь пешком. У самого Предгорного пришлось свернуть с главной магистральной галереи — там могла ждать засада — и продолжить путь пешком.

Длинная цепочка людей в мрачном молчании брела по узкому каменному коридору. Тускло мерцали фонари, закрепленные на головах идущих, тихо шелестели неровные шаги. Сзади время от времени раздавались глухие раскатистые взрывы — пустившиеся в погоню альзилы напоролись на мины. Вскоре взрывы смолкли, и тишина вновь стала почти звенящей.

Кеельсее, шедший рядом с Командором, тихо, чтобы не услышали другие, шепнул:

— Командор, скоро они поймут, что мы их обманули, и пустятся в погоню. Надо оставить заслон.

— Оставь киборга.

— Нет, киборги нам еще пригодятся. Их надо беречь. Люди стоят дешевле.

— Тогда я возьму четверых и сам задержу их.

— Глупо! Атлантам нужен Командор, — внушал Кеельсее под мерную поступь шагов, — если тебя не станет, дух отряда упадет.

Командор издал странный смешок.

— Хорошо, кого же ты предлагаешь?

— Русия или Инкия.

— Я против. Если они мешают тебе, это не значит, что они должны погибнуть. Я хочу, чтобы они дошли до Чертовых Гор.

— Командор, — послышался сзади шепот Риндия, — давайте я останусь в заслоне.

— Ты? Какой из тебя вояка?

— Я знаю, что из меня получится не слишком бравый солдат, но тем, кто останется вместе со мной, будет легче умирать, думая, что у них есть шанс выбраться. Ведь они будут уверены, что вы не оставите в беде мою важную персону.

— Но ты знаешь, что я не смогу тебя вытащить?

— Знаю, — просто ответил Риндий, и Командор вдруг живо представил, как он пожимает в темноте плечами.

— Ладно, — после паузы решился Командор, — отбери себе четверых людей и оставайся.

Командор обычно был холодно равнодушен к людям, к Риндию он тоже не испытывал особенно теплых чувств, но сейчас неожиданно растрогался. Неловко, испытывая какое-то неудобство, он похлопал Риндия по плечу, затем привлек к себе и крепко обнял.

— Я все-таки надеюсь, что ты уцелеешь и догонишь нас.

Риндий и четыре гвардейца остались позади, остальные продолжили свой путь. Риндию не довелось вернуться. Когда попавшие в засаду альзилы заметались, поражаемые из бластеров, Риндий в упоении боя, забыв о всякой осторожности, привстал с пола, и первый же ответный шальной выстрел пробил ему горло. Гвардейцы тоже не сумели догнать своих. Последний из них, тяжело раненный, судорожно пытался ползти вслед ушедшему отряду и, настигнутый альзилами, истек кровью у тех на руках. Своими жизнями они заплатили за десятиминутную передышку, давшую отряду возможность запутать врага в многочисленных переходах.

Через шесть часов пути Командор, выглядевший бодрее, чем в начале подземного путешествия, приказал располагаться на отдых. Два десантника ушли в охранение, остальные путники сели у стен, тесно прижавшись друг к другу, и попытались заснуть. Было холодно, стены и свод сочились влажной слизью. Вскоре всех сковал нервный, муторный сон. После пробуждения обнаружилось, что двух человек — воспитательницу и гвардейца — утащили отти, мерзкие подземные чудовища. Командор провел перекличку своего поредевшего отряда. Из ста тридцати шести человек уцелели лишь шестьдесят три.

— А ты волновался! — упрекнул он Кеельсее. Щека Командора нервно подергивалась.

Последние пятьдесят километров дались очень трудно. Кончились запасы пищи, иссякла вода, несколько раз приходилось отбиваться от наседавших альзилов, пока Гумий не догадался трансформировать свод и перегородить тоннель толстенной стеной, по крепости превосходящей керамопластик. Альзилы не нашли обходных путей и отстали. Зато не переставали нападать отти. Они утащили двух женщин и десантника. Русий спас от неминуемой смерти молодую девушку. Отти уже повалил ее и занес над головой свои отвратительные щупальца, но Русий успел выстрелить и чудом попал в инфраглаз над пастью — единственное уязвимое место у чудовища. Отти упал и в страшных конвульсиях подох. Атланты впервые смогли рассмотреть это, почти мифическое, существо. Восемь щупалец, три когтистые клешни, стальная шкура, воронкообразная пасть и огненная неукротимая ярость.

Чудовища, видимо, решили жестоко отомстить за гибель своего собрата и атаковали отряд до самой базы. Киборги, шедшие в арьергарде, с механическим хладнокровием отбивали злобные наскоки мерзких чудищ.

Последние часы атланты шли почти в полной темноте. Все фонари, кроме двух, израсходовали свою энергию, и лишь шедший впереди Кеельсее да замыкавший вместе с киборгами Русий освещали дорогу тусклыми лучами. Но и их фонари светили слабее и слабее. Вдруг Кеельсее предупреждающе поднял руку. Путь атлантам преграждала многотонная металлическая дверь. Контрразведчик нажал на неприметный камень, и в тусклом свете жирно блеснул кодификатор электронного замка. Кеельсее заглянул в блокнот, набрал заветную комбинацию цифр. Дверь заскрежетала и, вздрогнув, медленно отползла в сторону. Дошли!

Черный Человек появился, как всегда, внезапно. Гримн невольно сглотнул, когда напротив его стола возникла из ничего огромная черная фигура.

Здравствуйте, хозяин!

Здравствуй! — И без всякой паузы: — Стей — твоя работа?

— Нет, клянусь! Я только изуродовал ему руку. — Черный Человек посмотрел в глаза Гримна, убедился, что тот не обманывает.

— Кто же? Аквариум?

— Скорей всего — да.

— Не ко времени. Наверху паника. Готовятся репрессии, а это весьма некстати… Поздравляю тебя со званием спецмайора.

— Как же так, — пробормотал Гримн, — это же пять нашивок, а я имею право лишь на три?

— Не твоя забота. Спецмайор Гримн, вы назначаетесь заместителем Начальника Корпуса Разведки! — Контрразведчик был ошеломлен.

— Это такая честь! Спасибо, хозяин!

— Не за что. Я не филантроп. Я делаю лишь то, что в моих интересах. Как тебе показался атлант?

— Честно?

— Естественно! Я тебя и держу лишь из-за твоей честности.

— Я одарил его кучей комплиментов, но, по правде говоря, он не стоит и десятой части того, что я ему наговорил. Отсутствие логики, остроты мышления, приличествующей суммы знаний, наконец. Не понимаю, почему вы уделили ему столько внимания.

— И хорошо, что не понимаешь! Ты протоколировал ваш разговор?

— Нет.

— Не лги! Давай сюда запись!

Гримн изобразил недоумевающую улыбку, но Черный Человек ей не поверил. Пришлось залезть в ящик стола и извлечь оттуда кассету.

— Так-то лучше!

Черный Человек сжал кассету в кулаке, превратив ее в маленькое сплюснутое пластиковое ядрышко.

— Запись нашего разговора.

Гримн безропотно потянулся к медной фигурке целящегося из бластера «космического волка», служащего пресс-папье. В ней оказался спрятан портативный магнитофон. Отключив его, новоиспеченный спецмайор извлек кассету и протянул ее Черному Человеку.

— Ловко. А что у тебя в той? — Черный Человек указал на стоящего на другом конце стола точно такого же «волка».

— Ничего. Он пустой.

Хрусть! И вторая кассета превратилась в лепешку.

— Значит, атлант не понравился тебе?

— Почему? Я дал отрицательную оценку лишь его деловым качествам.

— Понятно. А он о тебе более высокого мнения. Пока. Буду нужен — знаешь, как меня вызвать.

— Хозяин, — заторопился Гримн, — позвольте вопрос?

— Валяй!

— Эти двое бежали с «Молнии» не без вашей помощи?

Черный Человек бросил на Гримна пристальный взгляд. Офицер старался казаться безразличным, но внутри него проглядывало тщательно скрываемое напряжение.

— Не без моей — Короткий смех. — А ты игрок, Гримн!

Черный Человек исчез. Гримн достал сигарету и закурил. Он был доволен собой. Карьера продвигалась успешно. Мало кто в его возрасте мог похвалиться погонами спецмайора, а тем более должностью замначальника управления, и какого управления!

Докурив сигарету, он зажег вторую — тянул время. Когда истлела и она, Гримн взял фигурку «космического волка», ту, которая, по его уверениям, была пустой, отщелкнул дно и извлек из медного нутра кассету.

Кассета, опущенная в пакет с надписью «Вскрыть после моей смерти», легла на дно сейфа, где уже лежали четыре подобных пакета.

Спецмайор Гримн обладал сильным мозгом и еще более сильным характером. Он не привык проигрывать и готов был одержать победу даже после своей смерти, укусить даже умирая. Подобно белому скорпиону!

Враги могут избавиться от него, но всплывут пять неприметных пакетов…

Пять пакетов с надписью:

«ВСКРЫТЬ ПОСЛЕ МОЕЙ СМЕРТИ»!

Слова человека, которого никогда не было.

ЭССЕ О ИГРЕ И ИГРОКАХ

А ты игрок, Гримн!

Человек играет. Играет всю свою жизнь. Избитая истина — «вся наша жизнь-игра». Или «весь мир-театр, а люди в нем — актеры». Избитая… Но что поделать, природа сделала человека таким, она зачала его в азарте — и он играет.

Мы играем от рождения и до самой смерти. Будучи детьми, мы играем во взрослых, стариками — в избалованных детей. Говорят, игра есть отражение реального мира. Неправда, игра и есть мир. В игре нет условностей, в игре мы такие, какими хотим себя видеть.

Мир играет. Я часто ловлю себя на мысли, что надо воспринимать эту фразу всерьез, не так, как ее понимают поклонники великого мастера — Шекспира. Для них мир нормален, но лишь подернут флером ханжества, стремлением прикрыть бархатом свои душевные язвы. Я же понимаю это иначе. Порой мне кажется, что весь мир создан лишь для того, чтобы сыграть со мною злую шутку, а когда я наивно раскроюсь и подставлю горло, расхохотаться и исчезнуть. И я останусь среди ледяной пустыни с душою, превращенной в тлен.

Представьте себе, как прекрасно: тебя окружают друзья и родные, добрые политики, солдаты, разносчики мороженого. Они все любят тебя, и тебе легко; ты живешь с распахнутым сердцем и растрепанными волосами, твои губы обветрены от поцелуев этого мира. И однажды, разомлев от упоенности жизнью, ты говоришь ему: слушай, а мне почему-то казалось, что ты мираж, что ты фата-моргана, созданная для одного меня, что ты недолговечен, как ледяной замок под огненными солнечными лучами. И как я рад, что ты есть такой, каким кажешься, что ты весел и светел, вечен и незлобив. Я люблю тебя, мир, я распахиваю перед тобой свою душу!

И повеет ледяной ветер. И люди сбросят маски и, расхохочутся над тобой. Ты увидишь, как твоя мать превращается в злобного бездушного фантома, а невеста — в куклу с оловянными глазами. Ты ощутишь на себе липкую грязь презрения, леденящую твою распахнутую душу, и услышишь злобный смех. Ты признался в любви к этому миру, к миру, который не знал любви, ненавидел ее и ждал от тебя проявления ее, как признака слабости. Ты увидишь себя голым под их циничными взглядами, и смех будет резать твою нежную кожу.

Мир сыграл свою игру и обрушивается на тебя всей злобой своего сарказма. Он победил, он торжествует. Он раздавил ничтожного мечтательного червячка. Махина реальности смяла искорку наивной любви.

Ты не умрешь. Мир не подаст тебе этой милости. Ты наденешь плотные одежды и непроницаемую маску. Ты был чист, но он окатил тебя потоками грязи, и ты стал подобен ему, и он принял тебя в себя.

Ты стал ровно вежлив, учтив и улыбчив. У тебя чистые руки и холодное сердце. Ты улыбаешься и моешь голову. Но никогда не снимаешь одежды, ибо там грязь, и её не смыть никаким мылом. Грязь ханжества несмываема. Ты становишься безразличным, но жаждущим охотником. Ты улыбаешься и ищешь чистую душу, которую должно выставить на общий позор. Ты хочешь смыть с себя грязь, вывалив ее на другого, но тщетно, летящие во все стороны брызги еще больше марают твое нечистое тело.

И тогда ты смеешься. Счастливо и подло. Ты, побежденный миром, затащил в его тенета еще одну жертву ибо ты есть мир. Какое это удовольствие — чувствовать себя не первым дураком на этой собачьей свадьбе! Но, может быть, первым подлецом?

Тебя не волнует это. Тебя не волнует, что ты, тот; кого ты вы ставил на плаху осмеяния, твой сын, чьи игрушки валяются в спальне. Тебе безразличны широко открытые глаза изумленной дочери. Разденься! Ведь ты проститутка! Что? Ты девственница? — Это ты так считаешь, а весь мир знает, что ты — блядь!

Разденься, и я докажу, что у тебя грязное, порочное тело, тело шлюхи.

Мир ликует, восхищенный твоим циничным похабством.

Он торжествует, видя в грязной луже вырванное твоим сыном молодое трепещущее сердце.

И он уходит из жизни. И ты вдруг прекращаешь смех. А мир смеется. Твоя дочь стреляет в тебя. Как жаль, что цена жизни всего два патрона! Ей не хочется рисковать. Ей не хочется жить в этом мире. И она пускает вторую пулю в свой лоб. А ты смахиваешь кровь с грязной оцарапанной щеки и обнимаешь руками ее голову. А мир хохочет!

Будь ты проклят! Будь проклят зверь, пожравший моих детей! И дважды спадают маски. И он являет тебе свой настоящий лик — изъязвленное проказой лицо демона.

— Что, ты прозрел?! — грохочет его голос — У нас нет места зрячим. Мы падшие и вознесшиеся в своем падении. Мы прозревшие и слепые в своем прозрении. Будь с нами вместе или не будь вообще.

Ты отрицательно качаешь головой, и он, усмехаясь, вонзает в твои глаза кривые пальцы и вытягивает через глазницы душу. Твоя душа жжет его руки и кропит огнем изъязвленное ненавистью лицо. Он бросает ее на землю и топчет, топчет, пока не гаснут самые последние искорки.

А завтра они хоронят твое мертвое тело. Горнист играет тоскливый гимн, а маски скорбно роняют фальшивые слезы. И твой второй сын, человек с грязным телом, говорит прощальную речь. И девы паскудными руками марают твое чистое тело. Бунт очистил тебя. А демон смеется. Надолго?

Догнусавят последние псалмы, твой гроб опустят в яму и начнут забрасывать грязью. Комками липкой вонючей слизи. И взойдет Солнце! И ослепит их мертвенные глаза. И станет грязь землею. А земля чиста как дыхание младенца. И будешь ты чист, и твой первый сын пожмет тебе руку. Вы вместе…

А театр… Театр останется. И так будет вечно.

И еще. О самой азартной игре — игре со смертью.

Сколько есть способов умереть? — Бессчетное множество. И человек играет со всеми: он висит на скалах, сражается со львами, охотится на акул. И, наконец, играет в гусарскую рулетку. Что движет им в этом безумии, в бессмысленной опасной страсти?

Скука?

Фатализм?

Азарт?

Азарт!!! Пусть даже с примесью фатализма и скуки. Азарт, ибо он играет с самым сильным соперником — со смертью. И когда он побеждает ее, он чувствует себя счастливым. Разве счастье не стоит мгновения смертельного риска?

Гусарская рулетка. Любимица меланхоличного дворянства. Ее прозвали русской, ибо русские — самые азартные игроки со смертью. Во всех ее проявлениях и видах. Они увлекаются ею смолоду. Шестнадцатилетними. И поле Аустерлица было покрыто белыми холстами бесстрашных кавалергардов, погибших, но победивших смерть. Ибо никогда не будет больше такого белого поля, покрытого телами безусых игроков. Белого поля. Во славу Родины! Во славу чести! Во спасение братьев! Страх охватывает врагов при виде белого поля. Страх. И предчувствие поражения. Ибо нельзя победить игроков в русскую рулетку. Они обречены, но они не смертники. Они обречены умереть во имя чести, а не бредовых идеалов. Ибо честь — единственна, она рядом с сердцем, а идеалы — общи и расплывчаты. Они выдуманы философами и политиками, жуирами, фланирующими по бульвару. Им не сыграть в русскую рулетку. Они привыкли ставить на карту деньги и идеалы, но не жизнь.

Русская рулетка. Сотни бывших, пустивших пулю в висок. Дотошный следователь писал в протоколе: «Самоубийство», но это была рулетка, рулетка, в которой на семь гнезд барабана было семь пуль. Русская рулетка!

Жиреющая после великой войны Европа так и не поняла, почему они стреляли себе в голову. Ведь как прекрасна жизнь, когда в ней есть кофе и свежие булочки, и Булонский лес с уступчивой спутницей…

— По-вашему, это жизнь? — усмехается безусый корнет, не видевший еще ничего, кроме трех лет окопов и бойни, вшей и кровавого поноса, отрубленных человеческих голов. Жизнь там, где березы, где барышни-гимназистки и мозглистый ветер на Невском, задорно поднимающий полы их чинных платьев, где пыльный Крещатик русского Киева. Жизнь — там.

А здесь — сытое чванство швейцарских буржуа, утренняя чашка шоколада и кривоногие дешевые гризетки. Это кислый туман скучного Лондона и грязные чиччероне Венеции… Это Европа и Азия, Африка и Америка. Но не Россия.

В ней есть своя завораживающая, прелесть, в русской рулетке. В гусарской рулетке.

В русской рулетке! Ибо в ней вся Россия. Непонятая еще Россия. Непонимаемая Россия. И никогда не будучи понятая Россия. Россия, уместившаяся на пятачке крохотного кладбища Сен-Женевьев-Де Буа.

Ставьте на тридцать два, господа!

* * *

Тайный объект оказался центром сбора информации, начиненным сотнями сложнейших приборов и устройств; назначение многих из них было непонятно. Экипаж станции состоял из семнадцати человек. Еще двенадцать составляли экипаж находившегося на станции крейсера специального назначения (КСН) «Марс».

Целый день ушел на то, чтобы зализать раны, нанесенные путешествием по подземным переходам. Атланты очищались в дезкамере, залечивали многочисленные болячки. Двоих поместили в медблок, избавив от вынужденного безделья доктора станции бородача Олема.

Но обстановка не располагала к длительному отдыху и безделью. Майор Брудс, командир станции, доложил, что уже третий день в Чертовых Горах наблюдается активная деятельность противника. В воздухе барражировали гравитолеты, отряды, снабженные сейсмо-магнитными приборами, мельтешили на горных кряжах. Брудс дважды атаковал эти отряды Демонами ночи — искусно сделанной голографией с пьезоэффектами, но легионеры, должным образом инструктированные, не впадали, как ожидалось, в дикую панику, а занимали круговую оборону и лениво постреливали в мелькающих вокруг чудовищ.

По приказу Кеельсее один из таких отрядов был атакован «лучом ужаса», и гогочущие атланты с мстительной радостью наблюдали паническое бегство повергнутого в ужас врага. Но вскоре альзилы, снабженные противопсихотропной защитой, вернулись, и последующие атаки успеха не принесли. Магнитометр показывал появление крупных металлических масс. Командор решил, что враг подвел и спрятал где-то в засаде космические крейсеры. Так, в суете и тяжелом раздумье, прошел первый день на станции.

Следующий день увеличил ряды осажденных на двух человек. Около полудня наблюдатель заметил на склоне противоположной горы какое-то оживление. Там развернулся нешуточный бой. Майор Брудс послал для сбора информации разведывательного робота-небольшой круглый шар, снабженный мощной телескопической системой и гравитационным двигателем. Специальное сканирующее устройство создавали вокруг шара многочисленные помехи, и поэтому во время работы он походил на тускло-серебристое полупрозрачное облако.

Робот умчался, и вскоре на мониторах высветилась сцена неравного боя. Два атланта, одетые в драные и слишком куцые им альзильские комбинезоны, отбивались от наседавшего врага. Прижатые к пропасти, они решили дорого продать свою жизнь. Выстрелы высекали искры из камней, кольцо окружения сжималось все уже и уже. Командору вдруг стало жаль этих парней.

— Майор, мы можем помочь им?

— Это опасно, Командор. Мы можем обнаружить себя.

— Черт с ним! Рискнем! Что мы можем сделать?

— Послать на выручку десантный бот. Но это может стоить жизни моим ребятам.

— Заменим их киборгами.

— Но, Командор… — запротестовал Кеельсее.

— Я приказываю! — почти выкрикнул Командор.

— Есть! — отчеканил Брудс.

На станции прозвучал тревожный зуммер тревоги. Два киборга, вооруженные бластерами и урановыми гранатами, прыгнули в десантный бот — небольшую компактную машину, передвигающуюся в любых средах, кроме плазменной. Откинулась закамуфлированная растительностью крышка наружного люка, и десантный бот, словно молния, вылетел к соседнему склону. Его внезапное появление внесло панику в ряды альзилов. Командор и находившиеся в компьютерном зале атланты с волнением наблюдали за действиями десантного корабля. Бот сделал два круга над беспорядочно стреляющими альзилами. Склон окутался пламенем. Сквозь редкие просветы было видно, как бот завис над окруженными атлантами, мощные руки киборгов втянули их вглубь лодки и, дав прощальный залп по мечущимся альзилам, корабль развернулся и исчез в дымном облаке.

Командор, сопровождаемый Русием, майором Брудсом и Кеельсее, кинулся в транспортный ангар. Гудя словно грозный шмель, весь в подпалинах лазерных импульсов, в шлюз влетел десантный бот. Откинулся стеклянный купол, и показались две измученные, но счастливые физиономии. Спасенные атланты вылезли наружу. Старший сделал два шага вперед, прижал руку к груди и доложил:

— Командир гравитолета лейтенант Бульвий. — Кивок в сторону напарника. — Мой стрелок Ксерий.

— Молодцы! — Командор обнял Бульвия. — Майор, — приказал он Брудсу, — позаботься о маскировке — Увлекая за собой обоих гравитолетчиков, Командор кивнул Кеельсее и одному из офицеров базы — Арию. — Пойдемте поговорим.

Русий проводил их озабоченным взглядом…

По прибытии на станцию Русий сразу же обратил внимание на одного из офицеров, который ни за что не отвечал и не владел никакой специальностью. Его считали наблюдателем, но даже Кеельсее не знал, что можно наблюдать на этой базе. А кроме того, он носил черные очки. При встрече Командор посмотрел на этого офицера странным долгим взглядом, и с тех пор они были связаны невидимой нитью. Арий, так звали этого офицера, стал неофициальным советником Командора. Их неожиданно крепкая связь невольно напомнила Русию о предостережении Черного Человека.

Русий подошел к Гумию и многозначительно посмотрел на него. Гумий кивнул головой.

Тридцатилетний доктор Олем был хорошим психологом. Пять дет назад он был направлен на сверхсекретный объект и с тех пор жил в этой позолоченной клетке. Пять лет, проведенных в тюрьме, могут сделать из вас ипохондрика или неврастеника, доктора же эта изоляция превратила в хорошего психолога. Он знал все и о всех, но вряд ли кто догадывался об этом. С жадностью изголодавшегося гурмана доктор набросился на вновь прибывших, и словно упоенный маньяк, день — и ночь лепил их психологические портреты. Изощренный ум психолога раскрывал самое сокровенное, и вскоре доктор стал обладателем не одной тайны. Олем заметил, что отношения Русия, одного из первых людей государства, и простого солдата Гумия выходят за рамки просто товарищеских, что они скреплены настоящей дружбой, что было большой редкостью среди атлантов, и главное — они сцементированы какой-то тайной, огромной тайной. Он не раз замечал неприязненные взгляды, которые — бросал Русий на офицера базы Ария. Олем тоже не переваривал этого офицера. Арий был единственным, кого доктор не сумел раскусить. Арий был неуязвим, и Олем, умевший многое прочесть в глазах собеседника, каждый раз натыкался на непробиваемую стену черных непроницаемых очков. Доктор решил поближе познакомиться с Русием и Гумием. Они были достойные люди, Олем сразу понял это. Доктор Олем был хороший психолог.

Лейтенант Давр, некогда оборонявший Дом Народа, сразу признал в Гумии бывшего заключенного, пропавшего во время прорыва в подземные переходы. Давр оказался достаточно сообразительным, чтобы не выдать этого своего знакомства. Он подстерег Гумия в санблоке, и после этого разговора доктор стал часто встречать друзей в сопровождении Давра.

Рок неумолимо пожирал время. Улетающие мгновения грозили смертью. Враг подбирался все ближе и ближе. К исходу четвертого дня пребывания на базе альзилы обнаружили ее местонахождение. Попытки с ходу овладеть базой ни к чему не привели. Тогда враг начал планомерную осаду. Один за другим прозвучали три мощных взрыва, но пробить базальтовую толщу скалы они не смогли. Альзилы пустили в ход лазеры, но те наткнулись на зеркальные отражатели и сгорели. Однако опасность не миновала. Альзилы могли в любой момент пустеть в ход нейтронные излучатели, прожигающие базальт, словно промокашку.

Наконец майор Брудс доложил, что звездолет готов к вылету. Командор приказал атлантам собраться в компьютерном зале. Восемьдесят семь человек плечом к плечу стояли перед суровым Командором. Было до жути тихо. Блекло мерцали мониторы.

— Дети мои, — разорвал тишину негромкий голос Командора, — дети Атлантиды! Мы собрались здесь, чтобы обсудить страшный вопрос, решиться на страшное дело. События привели к тому, что мы, — Командор сглотнул комок, — должны оставить Атлантиду. Конечно, мы можем выйти и умереть, как подобает героям, но тогда погибнет дело Атлантиды, погибнет дело Высшего Разума. Нашу идею сожрут альзилы. Поэтому Верховный Комитет принял решение покинуть планету. Крейсер «Марс» может взять на борт лишь двадцать восемь пассажиров, большего количества не выдержит система жизнеобеспечения. Все остальные должны остаться на базе. Знаю, трудно расстаться с надеждой на спасение и остаться на верную гибель, но вы должны сделать этот выбор. Оставшиеся погибнут во имя будущего, во имя новой Атлантиды, дело остальных — возродить идею атлантов на новой планете. Сейчас вы должны сделать этот выбор-кто останется на планете. Я жду вас здесь через час.

Атланты стали расходиться. Русий подошел к Командору.

— Я хотел бы остаться.

— Нет, это невозможно. Ты мне нужен.

— Прежде всего я нужен себе и этой планете.

— Хочешь остаться чистеньким? — В голосе Командора зазвучали нотки презрения.

— Хочу, — легко согласился Русий — А кроме того, я заметил, что ты нуждаешься во мне не так, как прежде. По-моему, меня неплохо заменяет Арий.

— Не горячись. Он просто мой старый добрый приятель, и я был рад, встретив его здесь.

— Приятель? — усмехнулся Русий — Я почему-то считал, что у Командора не может быть приятелей.

— Почему же? Я тоже человек…

Русий не нашелся, что возразить, и после небольшой паузы спросил:

— Ты уже решил, кто полетит на звездолете?

— Да, большая часть пассажиров уже набрана.

— Кто же они?

— Все члены Верховного Комитета, необходимые специалисты, все гвардейцы, двенадцать женщин.

— Хм, количество женщин ты определил согласно магическим числам Егетты?

— Нет, это случайное совпадение.

— Ты спрашивал у них согласие?

— Зачем? — удивился Командор — Ты же знаешь, что согласно заповедям строителя Высшего Разума они должны подчиниться любому приказу, исходящему от меня.

— Не уверен. Царство Разума закончилось. Атлантам будет нелегко покинуть родную планету и улететь черт знает куда. Я считаю, они должны иметь право выбора.

— А ты не боишься, что они выберут исход с планеты и наш корабль будет перегружен? Командор покачал головой.

— Мы не возьмем всех. Это исключено.

— Но можно взять с собой несколько запасных анабиозных ванн. Все атланты должны иметь свободный выбор. Мы никого не должны оставить здесь против их воли.

Лицо Командора приняло неприятное выражение. Он сказал:

— Хорошо, я приму меры, чтобы «Марс» смог взять всех желающих. Но хочу заметить, ты ошибаешься насчет того, что наша идея мертва. Пока не умрет последний атлант, идея Высшего Разума будет жить!

— Прости меня, но я все меньше и меньше верю в подобные лозунги. — Голос Русия стал твердым — Я прошу включить в список пассажиров моих друзей Гумия и Давра.

— Давр — это лейтенант?

— Да.

— Он уже включен в список. А второй, как его… Гумий… Кто он?

— Обыкновенный солдат. Мы вместе бежали из плена.

— Ах да… Кстати, ты до сих пор не рассказал мне эту историю.

— Ты не доверяешь мне?

— Упаси меня Высший Разум! Я уверен, что ты не рассказал им ничего такого, что могло бы повредить нам. Если ты просишь, я включу его в список пассажиров.

— Сделай такую милость! — немного язвительно сказал Русий.

Майор Брудс собрал экипаж станции в спальном отсеке. Едва дав всем рассесться по койкам, он спросил: — Кто желает остаться на станции?

— Я, — ответил Олем. Еще трое неуверенно поддержали его, остальные промолчали.

— Мы, — начал развивать свою мысль майор, — не имеем права лететь на звездолете. Те, кто прорвались на базу, не рассчитывали на то, что мы тоже соберемся покинуть Атлантиду.

На «Марсе» полетят люди, необходимые в таком путешествии. На нем полетят женщины, которые возродят Атлантиду в другой галактике. В этом рейсе нам нет места. — Никто не возразил майору, но никто его не поддержал.

— Предлагаю, — сказал тогда Олем, — пусть все бросят в этот бокал по бумажке, на которой запишут свое решение. Крестик — хочу лететь, черточка — остаюсь.

— Да, так делали когда-то давно, еще до Эпохи Разума, — неожиданно вмешался большой любитель истории оператор вакуумных систем Ерозий. Ссылка на древних придала решимости.

— Давайте так и сделаем, — решил майор. Он раздал всем присутствующим белые листки бумаги — большая редкость на базе — и пишущие стержни. Кто-то задумался, другие быстро записывали обдуманное уже решение, у механика старчески подрагивали руки.

Наконец все листочки оказались в бокале. Майор Брудс вытряхнул их на ладонь и, шевеля губами, начал раскладывать на две неравные кучки.

— Четырнадцать — за то, чтобы остаться, двое хотят лететь.

— Четырнадцать и два — шестнадцать, — сосчитал Олем. — А где еще один?

— Офицер Арий уже включен в число пассажиров.

— Интересно… — протянул Олем.

— Нас это не касается! — отрезал майор — Двое, желающие лететь, пусть идут в компьютерный зал. Остальные могут оставаться здесь. Я доложу Командору о нашем решении.

Воцарилась жуткая тишина. Из коридора доносились негромкие голоса спешащих в компьютерный зал атлантов.

И вдруг молчание прорезал негромкий голос бывшего космического разведчика Рудния. Он пел песню бойцов-смертников, память о которых уже канула в Лету. Они шли в бой, зная, что не вернутся. Они шли в бой, чтобы не вернуться. За короткую жизнь они платили кровью и комками нервов, за смерть короткой жизнью. Это были поэты Космоса с судьбою яркой, словно звездная вспышка. Олем и майор Брудс встали и под хватили эту песню. Они пели с закрытыми глазами, словно стараясь увидеть невиданное.

В компьютерный зал ушли четыре человека.

Сорок человек решили остаться на базе. Они подходили к Командору и говорили о своем решении. Командор скупо кивал в ответ. Двоим из них Командор, вопреки их воле, приказал готовиться к полету. Первой была белокурая красавица Леда, девушка со снежно-белой кожей и таким прекрасным лицом, что Командор мгновенно решил: нельзя оставлять альзилам такую красоту.

Он повел атаку издалека.

— Какая у тебя специальность?

— Биолог. — Нам необходим биолог. Ты должна лететь.

— Но на корабле уже есть один биолог.

— В таком долгом путешествии возможны любые неожиданности, и я не хочу подвергнуть экспедицию опасности остаться без такого важного специалиста. Я приказываю тебе лететь.

Реакция на его слова была неожиданной. Девушка вдруг обмякла и разрыдалась. Сама того не сознавая, она прижалась лицом к груди Командора. Горячие слезы не промочили, но прожгли силиконовый комбинезон. Командор вдруг испытал сладкое, давно забытое чувство. Леда стояла и плакала, а Командор молча гладил ее по голове.

Вторым, кого обязали лететь, был доктор Олем. Выслушав доводы, он согласился, хотя и заметил, что на станции тоже нужен врач.

— Ты оптимист! — усмехнулся Командор.

— Вы считаете, они погибнут? Командор утвердительно кивнул головой.

— Я уверен, — твердо сказал Олем, — Брудс найдет выход! Командор пожал плечами. Майору Брудсу Олем сказал:

— Майор, мне очень жаль, что так получилось, но Командор требует, чтобы я летел с ними.

— Жаль, ты был хорошим товарищем.

— Почему был, майор? Думаю, мы еще встретимся!

— Ты уверен? — засмеялся Брудс.

— Пока живу — надеюсь!

Но, несмотря ни на что, количество желающих покинуть Атлантиду на одиннадцать человек превышало предельно допустимую цифру. Кеельсее дважды разговаривал с претендентами на последние пять мест. Шесть человек поддались его аргументам. Остальные были категоричны — не для того они прорывались через засады и ужасы подземелий, чтобы остаться на обреченной базе. Подумав, Командор решил взять их всех.

Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… Всеобщая тревога! Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Пошли!

Обнажая черное жерло пустоты, отодвинулась титановая крышка люка, прикрывающая выход из космической шахты, и космический крейсер свечой взвился в стратосферу. На земле уже несколько минут кипел бой. Майор Брудс вывел на вылазку две группы и отвлек внимание альзилов. Раненой птицей рухнул альзильский гравитолет, сбитый нейтронным лучом крейсера. Запоздало взвились в небо ядерные ракеты. Капитан «Марса» Старр уверенно вывел корабль из-под атаки и, не задерживаясь на орбите, крейсер вырвался из Ближнего Космоса.

Командор сидел в кресле рядом с капитаном: Слева от них прокладывал курс импульсивный штурман Гир, справа — полная противоположность Гира, холодный и расчетливый помощник капитана Динем. У дублирующего пульта располагался пилот Крют. Мощь двигателей ощущалась физически — корабль подрагивал и слабо звенел потоками космических частиц.

— Тесей, я благодарю тебя, — произнес в микрофон капитан.

— Спасибо, кэп! — прозвучал в динамике голос стрелка Тесея, поразившего гравитолет.

— Как думаешь, капитан, они догонят нас? — спросил Командор.

— Если успеем войти в трансферное поле, вряд ли. Они будут иметь только один шанс из ста.

— Кэп! — развязно окликнул Старра штурман, — на радарах вражеские корабли.

— Легки на помине! Сколько их?

— То ли восемь, то ли девять.

— Не напрягайся, Гир. Я не собираюсь принимать бой против целой эскадры, будет их восемь или двенадцать. — Капитан отдал компьютеру приказ и пояснил:

— Я выпустил пару космических зондов. Они исказят картинку на их радарах и, может быть, собьют их с толку.

— Кэп, — вновь подал голос штурман, — они нас догоняют.

— Значит, не клюнули. Ну ничего, для того, чтобы догнать, им потребуется время, которого у них недостаточно. Эти шляпы прозевали наш выход.

На экране появилась ближайшая к Атлантиде планета — Африка. Золотисто-красная атмосфера делала ее похожей на яркий экзотический цветок. Красивое зрелище для тех, кто не видел чудес Космоса. Штурман хотел что-то сказать, но передумал и демонстративно зевнул.

— Как я догадываюсь, Гир, — заметил его мимику капитан, — они уже близко.

— В общем-да. Разрыв составляет не более двадцати четырех световых секунд. Через четырнадцать секунд они смогут поразить нас нейтронным лучом.

— Мы будем вертеться, Гир!

Прошло несколько тягостных минут. Нервы астронавтов были напряжены до предела.

— Кэп, расстояние сократилось до семнадцати секунд!

— Эр! — крикнул капитан в решетку микрофона, — Мы можем прибавить?

— Нет, капитан, — донесся надтреснутый голос механика, — мы идем на пределе.

— Гир, сколько осталось до входа в трансферное поле? — Около двухсот двадцати световых секунд, но через сто сорок секунд они расплавят нас нейтронным лучом!

— Придется пожертвовать грузовой ракетой. Старр заиграл пальцами по пульту компьютера. Командор спросил:

— Что ты собираешься делать?

— Через минуту с, небольшим я катапультирую одну из грузовых ракет и изменю траекторию корабля.

— Капитан, — закричал пилот, — они включили нейтронную пушку!

— Черт, они раньше времени расплавят нашу грузовую ракету! Но, может быть, это поможет выиграть хотя бы пару секунд.

Старр напряженно смотрел на компьютерный таймер. Когда на дисплее вспыхнула цифра Ноль, он резко рванул рукоять управления на себя. Огромная сила вдавила астронавтов в кресла. Корабль резко изменил траекторию и начал перемещаться перпендикулярно прежнему курсу.

— Они заметались! — возликовал штурман — Они обстреливают ракету! — Гир внимательно следил за быстро скачущей цифровой колонкой, которая показывала расстояние между «Марсом» и преследователями. Наконец штурман облегченно выдохнул и радостно закричал:

— Они проиграли девять световых секунд!

— А ракете — хана! — бросил сзади Крют.

— И черт с ней! — засмеялся капитан. Взглянув на часы, он объявил:

— Внимание по кораблю: через тридцать секунд корабль входит в трансферное поле. Всем занять устойчивое положение. Возможны значительные перегрузки! — Старр отодвинулся от микрофона и бросил штурману:

— Какой у нас выбор?

— Двадцать две галактики плюс сто шесть выходов.

— Великолепно! Если они сядут нам на хвост, мы — самые несчастливые астронавты в мире. Ойва и Космос! — заорал он сам себе старое пожелание астронавтов.

Крейсер ворвался в бездну трансферного поля. Распластанные в креслах атланты наблюдали, как черно-звездный ковер Космоса превратился в дикую свистопляску ярких многоцветных вспышек. Целые галактики в мгновение ока мелькали перед глазами изумленного Командора — он уже много лет не был в Большом Космосе. Корпус «Марса» содрогался от перегрузок.

— Четырнадцатая галактика, — прохрипел сдавленный тяжестью капитан Старр, — выходим.

Корабль дернулся, словно стреноженная на полном скаку лошадь. Золотые сполохи начали исчезать. Появилось такое знакомое и совсем незнакомое звездное небо. Все с облегчением вздохнули. Капитан осторожно помассировал сдавленное горло.

— По кораблю: мы вышли из трансферного поля. Полная боевая готовность! Доложить о состоянии отсеков. Посыпались короткие доклады:

— Двигатель в норме!

— Система защиты не повреждена!

— Лазеры в порядке!

— В третьем уровне погибла женщина! В чем дело?

— Забыла пристегнуться и при торможении вывалилась из кресла. Разбила голову о переборку.

— Спасти нельзя?

— Нет. Обломки кости повредили оба полушария головного мозга. Она умерла мгновенно.

— Кто она? — спросил Командор.

— Кто она? — повторил в микрофон вопрос Командора Старр. — На карточке значится: Вета, музыкант.

Командор облегченно откинулся в кресле.

— Штурман, как дела сзади? — спросил капитан.

— Пока нормально. Хотя, постой… Черт возьми! Похоже, они раскидали свою эскадру по галактикам, и один из кораблей угодил в нашу.

— Что будем делать, капитан? — тревожно спросил Командор.

— Бежать нет смысла. Через триста световых — секунд он вызовет остальные корабли, и рано или поздно они нас догонят. Надо постараться уничтожить его до того, как он даст сигнал. Боевая тревога! Боевая тревога! Сзади, двадцать секунд вражеский корабль. Разворачиваемся и атакуем. Стрелкам быть в полной готовности!

Крейсер заложил крутой эллипс. Помощник капитана повис без сознания на ремнях, остальные были в полуобморочном состоянии. Лишь Командор сидел как ни в чем не бывало. Капитан судорожно пытался дотянуться до пульта. Увидев это, Командор отстегнул ремни и легко встал.

— Что надо делать, капитан?

— Левая красная кнопка. Выровняйте курс, — прохрипел капитан, после чего тоже потерял сознание. Совместив на экране локатора красный крестик фактического курса с черным заданного, Командор огляделся. Из четверых астронавтов лишь пилот Крют был в сознании, но и он был парализован перегрузкой. А через несколько секунд — столкновение с альзильским кораблем! Командор схватил микрофон и, впервые теряя спокойствие, закричал:

— Все, кто меня слышит! До начала атаки двадцать секунд! Кто может действовать?!

— Я, Командор, Русий! — откликнулся молодой атлант.

— Арий! — четко доложил офицер с базы.

— Русий, бери на себя лазеры! Арий — нейтронную пушку! Иду на сближение!

Капитан альзильского линкора «Королевская слава»; глядя на радар, небрежно цыкнул сквозь зубы:

— Они сошли с ума. При таких перегрузках из эллипсоиды выйдут полупарализованные мертвецы. Ребята, готовьтесь к приему летающего гроба!

Атлантический крейсер стремительно приближался.

— А ну-ка, космические дьяволы, сотрем этого кретина в порошок!

— В звездную пыль! — заорал кто-то в микрофон. Вопль этот резанул по ушам, и капитан поморщился. В этот момент на экране радара замельтешили яркие всполохи.

— Капитан! — панически заорал первый штурман — Они накрыли нас лучом!

— Внимание, перегрузки! — крикнул капитан, выводя корабль из-под удара. Но атлант не отстал и нанес еще один, более прицельный удар, пробивший один из боковых отсеков. Механические переборки мгновенно изолировали этот отсек от корабля, превратно четырнадцать его обитателей в плавучее кладбище свежезамороженных трупов.

— Штурман, — теряя силы, крикнул капитан, — вызывай подмогу!

Но штурман не успел. Мощнейший удар потряс корабль и сбил его с намеченной траектории. Третьим выстрелом Арию удалось разнести генератор. Линкор, теряя скорость, беспомощно скользил по инерции. «Марс» стремительно настигал его, методично долбя нейтронным лучом. Вскоре дистанция стала настолько близкой, что в бой смогли вступить лазеры. Русий дал залп из четырех лазерных пушек и разворотил линкору корму. Ответный импульс пощекотал левую скулу «Марса». Атлантический крейсер сбросил скорость и подошел к вражескому почти вплотную. Напрасно пришедшие в себя капитан и штурман пытались развернуть линкор и встретить врага нейтронным лучом. Рули уже не действовали, и линкор болтался, словно скользкая льдинка в безбрежном океане.

— Добейте его! — приказал Командор.

На «Королевскую славу» обрушился залп из всех пушек. Линкор расцвел ослепительным цветком и оранжевыми брызгами разлетелся на десятки парсеков. Командор смахнул с лица пот и только сейчас заметил, что капитан и его помощник пришли в себя и с почти благоговейным ужасом смотрят на него. Командор заставил себя улыбнуться.

— Но это невозможно! — не веря в реальность происшедшего, воскликнул капитан Старр — То, что вы сделали, не под силу нормальному человеку!

— В мире нет ничего невозможного и необъяснимого. Мои возможности — итог самообладания и долгой тренировки. И, кроме того, не только я сохранил ясность мыслей и способность действовать.

— М-да, — пробурчал слабо убежденный Старр.

Капитан не был уверен, что линкор не вызвал подкрепление. Поэтому было решено вновь войти в трансферное поле и переместиться в соседнюю галактику МА-14. На этот раз путешествие в трансферном поле прошло успешно. Пострадавших не было. Альзильских кораблей в новой галактике тоже не оказалось.

Начались долгие поиски нового дома, Эра Великой Колонизации.