1

Он ожидал чего угодно, только не этого.

Увидев обе машины и «москвич» жителя Арсеньево, Дмитрий Вересов испытал облегчение: наконец-то он нашел их. Однако отсутствие людей, тишина, кажущееся запустение насторожили его.

Несмотря на спешку, он решил подстраховаться.

Одного из ребят, скорее всего девушку, кто-то убил. Более того. Вересов допускал мысль, что он знает не все, не все заметил. Их кто-то преследовал от самого Котлована, Вересов не задавался вопросом, кто это, хотя в глубине души осознавал, что вряд ли человек.

Незнание создавало множество опасений. Вересов заставил себя остановиться на некотором расстоянии. Все что угодно, Только не действовать сломя голову.

Он узнал голос Сергея Анина. Вспыхнувшая паника и удивление заставили его оцепенеть. Вересов слышал еще чей-то голос, требовавший закрыть окно.

Что Анин и сделал в конце концов.

Снова наступила тяжелая тишина, рождавшая ощущение, словно крик Анина — иллюзия.

Вересов ждал.

Нечто загнало молодых людей на хутор, в этот крайний дом. Нечто загнало их и теперь выжидало, притаившись.

Ничего не происходило.

Вересов вдруг почувствовал себя измученным. Жара пригибала его к земле своими сухими руками. Он поколебался и забрался в «ауди». Необходимо обдумать ситуацию.

Сергей Анин жив, живы и большинство из его компании. Однако они не рискуют выйти. И его не подпускают истеричными криками.

Кто же загнал их сюда?

Время шло. Вересову казалось, он ждет долго. Он понимал, что рано или поздно вынужден будет выйти из машины и направиться к дому, но что-то удерживало его в салоне. Он слышал в голосе Анина страх и… тревогу за него. Сергей ТРЕБОВАЛ, чтобы он не приближался к ним, более того, проси вернуться в машину.

Руки Вересова сжимали цевье ружья, они скользили, будто были вымазаны маслом.

Нет, он больше не может ждать! Именно неизвестность подтачивала его силы больше всего, а не жара, страх за собственную жизнь и жизнь молодых парней, за которыми он не уследил. Вересов заерзал на водительском сидении, настраиваясь на то, что сейчас двинется к дому. Он поудобнее перехватил ружье.

Открыл дверцу.

В заднее стекло «ауди» что-то ударилось.

Лишь ожидание чего-то подобного, чьей-то внезапной атаки позволило Вересову среагировать.

Мужчина обернулся, направив назад ружье.

На багажнике «ауди» оказалось какое-то существо, похожее на громадное насекомое. Заднее стекло, остановившее тварь, покрылось паутиной трещин. Треугольная голова насекомого тюкнула в ставшую непрозрачной преграду.

Вересов не поверил увиденному. Удивление стоило ему времени и это все решило.

Он спустил курок, когда насекомое взлетело вверх. Стекло вынесло полностью. Грохот выстрела заставил Вересова зажмуриться. Заднюю часть салона застлало пороховым дымом.

Вересов быстро перезарядил ружье.

Мелькнуло что-то сбоку.

Вересов еще держал под прицелом проем заднего окна.

Ветровое стекло затрещало, готовое вот-вот провалиться внутрь: тварь атаковала автомобиль спереди.

Вересов отпрянул между передних сидений, неловко направляя ружье в другую сторону. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза.

Краткое мгновение. Насекомое и человек. Расстояние — чуть больше полуметра.

Дуло ружья почти уперлось в стекло.

Насекомое подпрыгнуло, Вересов спустил курок. Казалось, от грохота у него расколется голова. Руки сами собой зарядили ружье. Мужчина чувствовал на лице множество точечных порезов — вонзившиеся в кожу осколки стекла. Один из них пронзил правое веко. Когда Вересов открыл глаза, один уже заливала кровь.

Чувствуя запах собственной подпаленной кожи, Вересов суматошно искал громадное насекомое, не зная, что делать: податься на заднее сидение, остаться впереди или вообще покинуть машину и бежать к дому.

2

Анжела Маверик почувствовала тяжесть внизу живота, когда раздался первый выстрел, и едва не обмочилась.

Девушка по-прежнему вжималась в пол и слышала, как после предупредительного крика Анина Вересов вернулся в машину. Снова потянулись целые порции неизвестности, и Анжела ощутила, как ее тело выкручивает от нетерпения, страха и неудобного положения.

Ну что же он?

Она больше не могла. Остатки здравомыслия постепенно истончались, превращаясь в ничто. Если бы она могла хоть что-то сделать.

Маверик решила, что надо выглянуть в окошко, но не сделала этого. Она заставляла себя подняться с пола салона несколько минут, пока грохот выстрела буквально не подбросил ее.

Она увидела, как богомол завис над синим автомобилем, спикировал на ветровое стекло. И отскочил в сторону.

Второй выстрел.

Маверик осознала, что делает, лишь позже. В тот момент в голове была пустота. Время растянулось, текло медленно — медленно, как растаявшая смола по стволу дерева.

Богомол завис на машиной снова, распустив две пары крыльев.

Путь оказался свободен — тварь сосредоточилась на определенной жертве. Это не могла длиться даже минуту, но какие-то секунды были.

Маверик буквально прыгнула на дверцу. Откатила ее и вывалилась наружу. Ее как будто что-то вытолкнуло, некий сгусток обезумевших инстинктов, обостренных, обнажившихся до предела.

Девушка бросилась к калитке. Та была закрыта, и секунду Анжела боролась с ней. Теперь она пожалела, что покинула микроавтобус. Пожалела, но было поздно.

Наконец калитка распахнулась.

Маверик побежала к веранде. Все звуки исчезли, кроме одного — ей казалось, позади нечто рассекает воздух. Она едва не споткнулась. Веранда была открыта. Девушка вбежала туда и схватилась за ручку двери, ведущей внутрь дома.

3

— За другими окнами надо смотреть, — бормотал Андрей Донской.

Никто как будто не слышал его — они смотрели на синюю «ауди», где находился Вересов, и тыльная сторона дома осталась без присмотра.

Когда богомол атаковал, они застыли, как изваяния, не в силах среагировать на происходящее, пока Ольга Сурта не выкрикнула:

— Анжела!

Они видели, как Маверик вбежала во двор и секунду спустя уже была на веранде.

Никто по-прежнему не двигался.

В дверь заколотили с обратной стороны.

— Откройте! — в голосе послышалось отчаяние.

— Крючок! — выпалила Ольга и бросилась к двери.

Ей пришлось оттолкнуть Грожина, стоявшего у нее на пути. Никто, кроме Донского, не пошевелился.

Анин не отводил взгляда от «ауди».

Ольга Сурта впустила Анжелу. Та растянулась на полу.

— Ружье! — выкрикнул Донской. — Почему она не взяла ружье?

Он взглянул в окно — ружье, принадлежавшее хозяину дома, находилось на том же месте — в нескольких метрах от крыльца. Донской бросился к двери.

— Не выходи! — завизжала Ольга.

Донской грубо отстранил ее, рука приподняла крючок.

— Стойте! — выкрикнул Сурта. — Богомол исчез. Его не видно.

Донской заколебался.

— Черт, — процедил он. — Ты уверен?

Короткая пауза.

— Да, — отозвался Сурта. — Нет его.

Донской отпустил крючок, отступил от двери. Ольга помогла Анжеле подняться. Ее била сильная дрожь. Девушку усадили на диван в соседней комнате рядом с кухней.

Донской и Грожин снова подошли к окнам фасада.

— Что с ним? — спросил Грожин после непродолжительной паузы.

Вересов оглядывался по сторонам, прилаживая руку ко лбу, щекам, подбородку. Один глаз у него был закрыт.

Анин мрачно пояснил:

— Его ранило осколками стекла. Когда он стрелял.

— Боже, — прошептала Ольга Сурта, подошедшая к ним сзади. — У него все лицо в крови.

Анин смотрел, не отводя взгляда, и чувствовал, как ему хочется дать волю слезам. У него дрожали руки и подбородок.

Вересов, которого он уважал, некий образец последовательности, рассудительности и самообладания, сейчас напоминал загнанного зверя, не знающего, с какой стороны его попытается ужалить змея. Лицо его было в мелких порезах — словно за одну ночь высыпали родимые пятна. Они кровоточили. Расстояние мешало рассмотреть выражение лица мужчины, но и без этого от прикрытого взгляда веяло жутью.

Он не выдержит так долго, подумал Анин. Если даже насекомое не атакует, Вересову придется быть в постоянном напряжении. В конце концов у богомола вряд ли окажется меньше терпения.

— Ребята, — прошептала Ольга Сурта. — Как ему помочь?

Донской глянул на нее.

— Как помочь ЕМУ? — переспросил он, на губах появилась презрительная ухмылка. — А кто поможет НАМ?

Ольга ответила ему таким же взглядом.

— Меня от тебя начинает тошнить.

Донской изменился в лице и растерялся, не зная, что сказать.

Анин набрал в легкие воздуха и закричал:

— Дима, уезжай! Быстрее уезжай!

Грожин отпрянул, закрывая уши руками.

— Прекрати! — Донской оттянул Анина, и крик захлебнулся. — Ты только привлекаешь эту тварь. Лучше следи за окном.

У Анина заблестели от слез глаза.

— Пусть уезжает, — твердил он.

— Ты за окном следи, говорю, раз у тебя оружие, — заметил Донской.

Олег Сурта произнес:

— Если Вересов сможет уйти, о нас узнают и придет помощь.

— Богомол вряд ли от него отстанет, — сказала Ольга.

— Тогда кто-нибудь из нас успел бы сесть в джип и попытаться вырваться отсюда.

Донской поджал губы.

— Ты даже не знаешь, где эта гадина: преследует «ауди» или затаилась здесь.

Сурта ничего не сказал, отведя взгляд — у него не было аргументов на то, чтобы возразить Донскому.

К ним подошла Анжела Маверик. Донской почувствовал движение сзади, обернулся и секунду-другую рассматривал девушку. Та еще только-только приходила в прежнее состояние: грудная клетка вздымалась, глаза, широко раскрытые, неуверенно следили за лицами одногруппников.

Донской произнес, обращаясь к Сурте:

— Хватит торчать всей кучей в одном месте. Тебе бы лучше занять позицию, чтобы ты видел входную дверь и окно кухни. Заодно сможешь контролировать заднее окно.

Сурта молчал, изучая Донского. Его взгляд мог выражать невысказанные вслух вопросы: почему именно он должен находиться в задней части дома или почему Донской командует?

Артем заметил его взгляд и добавил:

— Что? У тебя ведь ружье. Если имеешь что-то против, отдай его мне.

Сурта повернулся и пересек соседнюю комнату, Ольга последовала за ним.

Донской обратился к Анину:

— Ты, Сергей, стой здесь. Твое — эти два окна. Только умоляю, не кричи больше. Вересов уже понял, что дела у нас плохи, все остальное зависит от него. Хорошо?

Донской похлопал Анина по плечу. Тот сбросил его руку, по прежнему следя за «ауди» и человеком, сидящим в ней. Донской какое-то время рассматривал его затылок, чувствуя глухую бесконечную ненависть. В конце концов он сдержался и обратился к Грожину:

— У хозяина было ружье. Значит, есть и патроны. Давай-ка поищем.

Грожин тупо смотрел на него, и Донской направился для начала в кухоньку. Анжела Маверик последовала за ним. За ней — Грожин.

4

— Нет тут ничего, — пробормотал Донской и выглянул из кухни.

Анжела Маверик продолжала возиться в захламленном углу возле печки. Грожин, мрачный, безмолвный, непонятный, как темная яма, разогнулся и посмотрел на Донского.

Олег Сурта, на время их поисков следивший за кухонным окном, посторонился, пропуская Донского. Тот встретился взглядом с Ольгой, обернулся к Грожину и Маверик.

— Если патроны есть, наверное, они в той нише. Хозяин там спал.

Маверик пробормотала:

— Сейчас, еще немного.

Донской смотрел в окно. Дом в соседнем дворе заставил вспомнить то, о чем он хотел спросить парней, прибежавших оттуда, спасшихся бегством, но оставивших одного из них.

Донской посмотрел на Грожина.

— Что произошло в соседнем доме?

Грожин смотрел на него, глаза казались бессмысленными.

— Как случилось, что Пиня погиб? — снова спросил Донской.

Грожин молчал, и Донской прошел к Анину. Из кухни вышла Маверик. Все прислушивались к их разговору.

— Объясни, — попросил Донской. — Как богомол пробрался в дом?

Какое-то время Анин молчал, и Донской, повысив голос, добавил:

— Эта тварь, как я понял, перед нападением сидит в засаде. Она еще ни разу не пыталась залезть сюда. Я уверен, она ждет. Как же получилось, что она ворвалась к ВАМ? — пауза. — Нам всем надо знать это, не только мне.

Анин посмотрел на него. В глазах — усталость и боль, и еще что-то, как будто он чувствует за собой какую-то вину.

— Витя и Саша обошли дом, выглядывая в окна. Я смотрел за дверью — она не закрывалась. Потом… Саша не выходил из спальни, Вия звал его, но тот не отвечал. Потом стекло разбилось. И… тварь схватила его.

Донской обернулся к Грожину.

— Ты видел, как это было?

Помедлив, Грожин кивнул.

— Где стоял Пиня? Возле окна?

— Да.

Донской скользнул взглядом по окнам.

— Послушайте, там занавески есть?

Анин покачал головой.

— Нет.

Донской щелкнул пальцами.

— Все ясно. Богомол сидел возле дома и ждал. Остолоп Пиня вплотную подошел к окну, и тварь заметила его.

Ольга Сурта тихо сказала:

— Не говори так про него. Его ведь больше нет.

Донской игнорировал это замечание. Он неожиданно схвати Анина и потянул на себя.

— Не подходи больше к окну ближе, чем на три метра, — он повернулся к остальным. — Слушайте все. Если нам повезет, и тварь не полезет сюда вслепую, есть шанс, что все останутся живы. При одном условии: никто, повторяю, никто не должен подходить к окнам слишком близко. Разве только те, у кого оружие, и то, если держать его перед собой.

Никто не произносил ни слова. Донской бегло осматривал их лица.

— И смотрите за окнами, — добавил он. — Особенно за кухонным. Там ведь нет занавески. Оно — самое опасное.

Грожин отошел к стене, заняв наиболее удаленную позицию от окна комнаты. Анжела Маверик помедлила и направилась к нише. В нескольких метрах от заднего окна девушка остановилась. Чтобы зайти в нишу, ей нужно было приблизиться к окну почти вплотную.

Она колебалась, как будто стояла на ярком свету, а за стеклом была бездна, нечто таившая в своем чреве. Слова Донского возымели эффект.

Ольга Сурта потянула за руку мужа, смотревшего на Донского и Анина, и указала на Маверик. Сурта кивнул и подошел к девушке. Очень медленно приблизился к окну, дуло коснулось прозрачной занавески.

Маверик подождала и полминуты спустя проскользнула в нишу.

Анин вдруг шагнул к окну.

— Зачем? — процедил он.

Донской ринулся к нему и увидел, Вересов вышел из машины.

— Зачем он это делает? — повторил в отчаянии Анин.

Остальные бросились к ним. Последней выбежала из ниши Маверик.

Мужчина держал ружье перед собой и вращал головой, чтобы видеть подступы со всех сторон. Кровь на лице начинала запекаться, но один глаз по-прежнему не открывался. Он отходил от «ауди» медленно, короткими, редкими шажками, словно шел по льду, недавно покрывшему речку.

— Он идет к нам, — сказала Ольга Сурта.

Вересов шел не прямо, он смещался влево от себя, по-видимому, старался оказаться ближе к середине открытого пространства, и его заслонил микроавтобус. Теперь они видели его сквозь салон «фольксвагена».

— Дима, уезжай! — закричал Анин.

— Осторожнее, — Донской попытался отстранить Анина от окна, но тот не поддался, уцепившись окровавленной рукой за стену.

Вересов резко повернулся.

— Нет! — вскрикнул Анин.

Из-за деревьев выпрыгнул богомол. Вересов не успел повернуться и направить ружье в тварь. Богомол поднял его. Раздался выстрел, но он не причинил насекомому вреда.

— Олег! — воскликнула Ольга Сурта. — Стреляй! Он убивает его, стреляй!

Богомол сжал шею и грудь мужчины, и тот задергался в конвульсиях. Не дождавшись смерти своей жертвы, тварь начала пожирать его.

— Не в стекло! — вскрикнул Донской и отдернул штору.

Ольга распахнула окно, и Сурта выстрелил.

Грожин повалился на пол, зажимая уши. Маверик отпрянула. Донской согнулся, словно ему нанесли удар под дых. Отдача едва не опрокинула Сурту, парень удержался, готовый выстрелить снова.

Видимость застлал пороховой дым. Когда он рассеялся, они увидели, что зарядом снесло стекла микроавтобуса. Богомола они не обнаружили, правда, кое-что слышали — пожирая жертву, он переместился чуть ближе, и теперь его скрывал корпус «фольксвагена».

Богомол был совсем рядом, но они не могли достать его выстрелом.

— Чертов бус! — прохрипел Сурта.

— Хватит! — гаркнул донской. — Закрывайте окно.

Прежде, чем он достиг оконного проема, Сурта снова спустил курок. Выстрелом раскурочило дверцу, «фольксваген» встряхнуло.

Донской дико закричал, отшатнувшись и хватаясь за плечо.

— Ты обжег меня, скотина!

Ольга оттолкнула мужа, захлопнула окно.

— Скотина! — вопил Донской, ткань футболки у него на плече почернела. — Ты чуть не убил меня!

Сурта ошалело переводил взгляд с Донского на микроавтобус, в дверце которого зияла дыра с рваными краями. Анин плакал.

Анжела Маверик, отступившая в соседнюю комнату, с опаской смотрела на своих одногруппников.

Наконец Донской осадил себя, перестав кричать, он изучал предплечье левой руки, где обгорели волосы.

Анин сквозь выступившие слезы уловил вынырнувшую из-под «фольксвагена» тень — богомол закончил пиршество и переместился из своего временного укрытия, исчезнув из виду.

— Он залетел во двор, — прошептала Ольга Сурта.

Молодые люди напряглись; теперь не так, как в случае атаки насекомого на Вересова — сейчас нечто подобное грозило каждому из них.

Донской, потирая руку, мрачно произнес:

— Разойдитесь по своим местам. Как договорились.

5

Сергей Анин сидел на полу у стены. Револьвер в руке он держал направленным на окна фасада. Он также контролировал окно, выходившее во двор. Анин видел крышу микроавтобуса и деревья позади него.

Донской сидел в проходе между комнатами. В соседней комнате находились остальные. Грожин у стены. Грожин у стены противоположной окну, выходившему во двор. Олег Сурта — на пороге кухни. Рядом с ним, так, чтобы видеть входную дверь, его жена.

Несколько минут назад к ней присоединилась Анжела Маверик. Девушка исследовала нишу передней комнаты вдоль и поперек, но патронов не нашла.

Возможно, они находились где-то в доме, ведь было у хозяина ружье, однако, это ничего не меняло — патронов они не нашли и не могли ими воспользоваться.

У Олега Сурты осталось четыре патрона.

Каждый из них следил за окнами. Все молчали.

Анин сидел, чувствуя комок в горле. Сколько мы высидим, вот так, здесь, спрашивал он себя. Сколько вообще может выдержать человек нечто подобное?

О них забеспокоятся нескоро.

Время только перевалило за полдень субботы. До вечера воскресенья, точнее до утра понедельника никто никаких действий предпринимать не станет. Но и тогда пройдет неизвестно сколько времени, прежде чем поиски Владимира Анина приведут от дачи к хутору Арсеньево.

Сергей готов был поклясться — уезжая с дачи, Дмитрий Вересов не оставил никакого сообщения относительно поездки к Котловану. Вряд ли. Вересов просто уехал, и все.

Теперь Вересов мертв.

Они же сидят посреди Арсеньевского леса и хотя с голода не умрут прежде, чем их все-таки обнаружат, впереди у них — кошмар.

Очень скоро усталость и напряжение возьмут свое. Кто-то начнет отключаться еще до темноты. Это не считая того, что их ждут две ночи. Конечно, их шесть человек, они могли бы дежурить по очереди, однако, было пару нюансов. Ни он, Анин, ни Сурта не отдадут оружие на время сна. Сергей не мог объяснить, что с ним, но оружие он не доверит никому из пяти остальных. Ни Грожину, ни тем более Донскому.

Он просто-напросто не получит револьвер обратно. Либо возникнут иные осложнения.

Всего один патрон, горько усмехнувшись про себя, подумал Сергей. Из-за одного патрона столько всего: отстраненность, надежда и дополнительный страх, боязнь что-то потерять. Один патрон, тем не менее он является некоей гарантией.

Даже девушки исключаются, подумал Анин. Анжела Маверик, та совсем поникла после вспышки активности, вызванной скорее всего бегством из микроавтобуса, где девушка поначалу не могла готовиться ни к чему иному, кроме смерти. Она спаслась, оказалось с теми, кто как будто вечность был недосягаем, никогда ранее она не стремилась к ним настолько сильно. Однако, сейчас она должна была понять, что сменила одну клетку на другую. Где, кроме нее, были другие, и, возможно, прутья в клетке были толще.

Кроме того, если Анин отдаст оружие Анжеле, у Донского, например, появится моральное право снова потребовать револьвер.

На этом фоне положение Олега Сурты предпочтительнее. С ним его жена, и значит он защищает не только себя. Сурта даже сможет задремать, надеясь на жену. В том, что ты женат, подумал Анин, и в критической ситуации есть свои плюсы.

Размышления Анина прервал чей-то шепот. Это как раз и были Сурта с женой, о чем-то шушукавшиеся.

Затем все смолкло. Сурта поднялся с пола. Анин, сидевший у самой стены, не видел их, ему была видна лишь небольшая часть соседней комнаты, в частности, примыкавшая к окну, но он догадался об этом по шороху одежды и по звучанию голоса.

После короткой паузы Сурта неуверенно сообщил:

— Моя Оля… Ей бы надо… по-маленькому. Да и мне не мешало бы, — пауза. — Черт, что же делать?

6

Молчание.

Сурта не решался задержать на ком-то взгляд, но боковое зрение убедило его, что в этом нет нужды: никто не смотрел на него. Ольга смотрела в окно, лицо ее покраснело.

Ее муж на минуту забыл про богомола, уничтожившего уже семь человек, ощущения изменились, хотя и не стали менее дискомфортными. Теперь он чувствовал панику иного рода.

Неужели придется идти в нишу? Или они выберут другое место? Если да, то какое? Кроме комнатенки, где хозяин расположил кухоньку, других мест нет.

В голове у Сурты все перепуталось, мысли мельтешили, как мелкие пушинки в пургу. Словно дом загорелся, и ему вот-вот нужно было на что-то решиться. Кроме смерти, обложившей их со всех сторон, появилась другая опасность.

Когда у них не останется выбора, они, конечно, воспользуются тем, что есть. Но как это будет выглядеть? Во-первых, в этой тишине они будут слышать. Во-вторых, рано или поздно появится запах. Если же вспомнить жару, постепенно проникающую и в дом с его относительной прохладой…

Артем Донской пошевелился, устранив для Сурты иллюзию, что тот зашел на выставку восковых фигур, и со своей обычной прямотой, грубоватой и бесцеремонной, заявил:

— В кухне на полу что-то есть. По-моему, это крышка погреба. Там можно не только отлить.

Сурта закашлялся, как будто чем-то поперхнулся.

Не поворачивая головы, Донской добавил:

— Я вполне серьезно. Будем ходить туда. Да и вонять не будет.

Сурта поднял крышку погреба. Заглянул туда. Несколько секунд рассматривал загустевшую темноту, затем тихо позвал Ольгу. Та встала с пола и, заметив тень ухмылки на губах Донского, покраснела еще сильнее.

Какое-то время она противилась, прежде чем все-таки спустилась в погреб. Сурта прикрыл крышку и следил за окном, но мысленно был внизу, вместе с женой.

Анжела Маверик смотрела в угол. Она тоже заметила ухмылку Донского. У нее горели уши. Ей казалось, это она пошла по естественной нужде, а не другая девушка. Она прислушалась к себе и поняла, что так же не прочь сходить в туалет.

Из-под пола послышался тихий голос. Сурта поднял крышку погреба и помог жене выбраться. Ольга остановилась на пороге кухоньки, будто не желая оказаться в поле зрения Донского. Олег настойчиво подтолкнул ее, и она заняла прежнее место.

Растягивая слова, донской заявил:

— После того, как каждый сходит туда по нескольку раз, мы перестанем обращать на это внимание.

Ну уж нет, подумала Ольга. Больше она туда не спустится, будет терпеть, пока их не найдут или пока она не лопнет.

В течение следующих сорока минут в погреб спускались еще трое: Сурта, Маверик и даже Грожин. Все молчали, никто ни с кем не встречался взглядом.

Олег Сурта, заметивший, что жена поникла, вдруг подумал, что их давит, казалось бы, совсем не то — не богомол, не страх смерти, просто что-то несущественное по сравнению с тем, что их ждет. Желая разрядить ситуацию, он искал тему, способную отвлечь их.

Парень прошел к окну, выходившему во двор, и тут заметил ружье, лежащее недалеко от крыльца веранды. Он заговори, обращаясь главным образом к Донскому:

— Мы дали маху. Когда тварь напала на Вересова, можно было взять ружье во дворе.

Донской не отреагировал. Как и остальные, только Грожин посмотрел на Сурту, внимательно изучая его. Сурта добавил:

— Если бы не чертов микроавтобус, мы могли подстрелить эту гадину.

Донской посмотрел на него:

— Как?

— Она… пожирает тело. Она закрыта, когда хватает… человека, но позже… если, конечно, выждать, вытерпеть такое, она более заметна из-за уменьшившегося тела, — пауза. — Вот я и говорю, не будь «фольксвагена» перед домом… — Он замолчал, чувствуя невероятное напряжение после того, как не смог произнести то, что видели глаза.

Донской медленно, словно размышляя вслух, произнес:

— Нам бы в любом случае ничего не светило. Мне кажется, богомол понимает, что его жертвы «плюются» чем-то опасным. Не все, только те, у кого что-то в руках. Может, когда он убил первых из нас, он еще не знал этого. Но сейчас — знает. Поэтому он и сместился за автобус, — Донской хрустнул суставами, распрямляя ноги. — Свой шанс мы уже упустили в самом начале. Если он, конечно, был.

Донской вдруг испытал приступ злобы. Ее родила картинка, мелькнувшая перед глазами: Сурта, твердо стоящий на месте, вместо того, чтобы бежать со всеми, и ожидающий, когда богомол, пожирающий очередную жертву, откроется настолько, что можно будет прострелить его мерзкую треугольную голову.

Ни черта с вами не сделаешь, подумал Донской. Вы только умеете говорить. Каждый из вас — кретин, туполобый кретин и ублюдок! Зачем он только отправился с ними к этой дыре — Котловану? Кроме того, Артем почему-то не думал, что богомол ничего не предпринял бы в отношении человека, чего-то ожидающего, а не бегущего прочь, пока не станет поздно. У них не было шансов, даже если бы у кого хватило духу смотреть, как гигантское насекомое пожирает его одногруппника.

Анжела Маверик тихо спросила:

— Так что же делать? Неужели никак нельзя избавиться от этого существа?

— Можно, — Донской улыбнулся одними губами. — Дождаться кого-нибудь. Рассказать про богомола и попросить сюда человека с автоматическим оружием.

Маверик изменилась в лице — ей показалось, Донской издевается над ней.

Тот, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Для этого надо, чтобы парни с оружием очень внимательно следили за окнами, а остальные не мешались у них под ногами.

Олег Сурта отошел от окна, ощущая сказать потребность сказать Донскому что-нибудь, что поставит его на место, остудит его норов, проявляющий себя, несмотря на бесстрастное лицо, все больше и больше.

— Ты хочешь сказать, — начал Сурта, заметив при этом, как тот час же сузились глаза Донского. — Ты единственный, кто держит себя, как…

— Тише! — выпалила Ольга Сурта, вскочив на ноги.

Парни посмотрели на нее несколько озадачено, но в следующее мгновение поняли, в чем дело.

За окном послышался звук рассекаемого воздуха. После затянувшейся тишины, глотавшей минуты нехотя, через силу, ничем не примечательный признак присутствия поблизости богомола, показался взрывом бомбы.

Все без исключения вскочили с пола. Как и Сергей Анин в соседней комнате, практически погрузившийся в дрему.

— Господи! — выдохнула Анжела Маверик.

Грожин вжался в стену, упираясь ногами в пол, как будто не оставлял попыток преодолеть препятствие, оказавшееся сзади.

— Богомол! — нервно произнес Донской, занимая позицию между двумя комнатами.

Олег Сурта отпрянул от окна, едва не толкнув жену. Маверик незаметно для себя оказалась в передней комнате.

— Смотри за окном кухни, прошипел Донской, обращаясь к Сурте. — Ты стоишь к нему спиной.

Сурта не слышал его.

— Богомол запросто облетит дом, — рявкнул Донской.

Сурта, наконец, не без помощи жены, повернулся к обоим окнам боком.

В наступившей после нескольких реплик тишине они расслышали тихий звук — кто-то скребся во входную дверь. Звук этот заглушил крик Анжелы Маверик.