1.

Андрей возвращался домой поздно, в двенадцатом часу.

Пришло почти летнее тепло. На всех деревьях распустились листочки. Появились новые запахи. Это была сердцевина весны.

Андрей еще не хотел спать и потому не спешил. Шел медленно, наслаждаясь долгожданным теплом и впечатлениями от вечера. Сначала он прогулялся с Машей, затем навестил Руслана.

На этот раз они с Машей не выгуливали Тошу. Маша сказала, что с собакой пожелал пройтись отец, и предложила сходить на набережную, полюбоваться рекой. Андрей согласился. Сейчас там еще нет множества гуляющих, столпотворение по вечерам на набережной начнется ближе к лету, и потому им никто не помешает.

Они по-прежнему старались остаться незамеченными и встречались только после наступления темноты. Андрей уже в шутку задавал Маше вопрос, что они будут делать, когда дни станут длиннее. Маша отшутилась, сказав, что до этого еще далеко, и они прежде пожениться успеют. Между тем до этого оставалось все меньше и меньше времени.

Сегодня Маша сказала, что хочет познакомить его с родителями. Они уже знают, что он — учитель. Не похоже, чтобы их это шокировало или возмутило. Лишь отец деликатно спросил, сколько Андрею лет.

— И что ты ему ответила? — поинтересовался Андрей.

— Отшутилась, сказала, что ты молодой, и меня твой возраст устраивает.

— И когда же… ты меня представишь?

— Завтра или послезавтра. Я позвоню после школы. Смотря, как у мамы с работой получится. Если позвонит и скажет, что придет поздно, тогда перенесем на денек. Ты согласен?

Андрей был согласен.

Он заволновался, но, так или иначе, он сам этого хотел. Андрей уже задавал себе вопрос, как быть, если они с Машей окажутся наедине, у нее дома или у него? Идти ли в этом случае до победного конца? Кажется, Маша будет не против, и сам Андрей не хотел бы сдерживаться. Тем не менее, он сомневался.

И пару дней назад он пришел к выводу, что сначала познакомится с родителями Маши. Если после этого все останется по-прежнему, это и будет ответом на его сомнения. Он верил, что ничего не изменится, но рисковать не хотел. Если по какой-то причине родители воспротивятся тому, чтобы дочь с ним встречалась, Андрей расстанется с ней, пусть даже сама Маша потребует его не уходить. Все-таки она слишком молоденькая, чтобы толкать ее на противостояние собственным родителям.

В этом случае Андрей не мог допустить, чтобы перед самым разрывом они с Машей легли в постель. Пусть лучше этого не будет вообще, если им не суждено встречаться дальше. Для Маши это — лишняя привязанность и, значит, дополнительная боль.

И ему не все равно.

В этот вечер, возвращаясь с набережной, они с Машей останавливались через каждые двадцать шагов. Останавливались и долго целовались. Шли дальше и снова целовались. Этому способствовала блаженная темнота. У подъезда договорились не задерживаться, сразу же попрощались, понимая, что в противном случае не смогут расстаться до глубокой ночи.

К Руслану Андрей заявился в приподнятом состоянии духа. Давно он не навещал друга в таком настроении. К счастью, и Руслан чувствовал себя хорошо. Шутил через каждое слово, и к собственной радости Андрей прибавил и радость за друга.

Они не играли в шахматы, для этого Андрей зашел поздновато, просто общались обо всем по чуть-чуть. Когда Андрей уже посматривал на часы, понимая, что надо уходить, Руслан спросил:

— Кстати, как там брюнетка?

Андрей пожал плечами.

— Ничего.

— Неужели утомилась и угомонилась? — Руслан улыбался.

— Пару дней не подходила ко мне. Не знаю, может, выловить меня не смогла? — Андрей усмехнулся. — Вообще-то, на меня эти ее реплики уже вроде не так действуют. Кажется, еще немного — и я на нее, как на дурочку, смотреть буду.

— Вот и отлично, — сказал Руслан. — Вот и отлично. Я же тебе говорил: не реагируй.

Андрей вышел от друга и впервые подумал, что не имел бы ничего против, чтобы Руслан жил дальше, нежели в соседнем доме. Андрей всегда отмечал, что это очень удобно — друг, живущий так близко. Но сегодня он хотел бы пройтись. С другой стороны, что ему мешало совершить недолгую прогулку? Все равно ведь не заснет, если через десять минут ляжет в кровать.

Он двинулся к школе. Когда обходил здание, его мысли перескочили с Маши на последние слова Руслана. Не реагируй. Прямо, как наставление мудрого индийского старца Ошо. Не реагируй. Дзэн-буддизм, не иначе. Не реагируй, не отражай и стань пустым зеркалом, не суди, растворись с окружающим миром.

Вот только Андрей сомневался, что это возможно на все сто, пока человек живой, пока он чувствует, пока нечто со стороны может сделать ему больно. Или все-таки возможно?

Андрей еще раз глянул на часы. Скоро полночь. Пора заканчивать этот длительный насыщенный день.

Фонари на крыше дома еще горели, но под козырьками подъездов застыли сгустки непробиваемой темноты, и потому Андрей сначала услышал вопрос и лишь потом увидел человека, его задавшего.

— Землячок, закурить не найдется? Сделай одолжение, угости.

2.

Голос был просительным, но в нем все равно чувствовалась некая фальшь, словно говоривший сдерживал настоящие эмоции.

Андрей приостановился, пытаясь разглядеть человека. Черты лица расплывались: слишком мало света. Ясно было только, что это молодой парень. Вряд ли школьник, но моложе Андрея.

Он держал руки в карманах, поза вроде небрежная, но, как и в голосе, в его фигуре чувствовалось напряжение.

— Не курю, извини, — пробормотал Андрей.

— Может, все-таки найдется? А то меня уже дубасит. Магазины ведь закрыты.

В этот момент Андрей заметил движение и обнаружил второго незнакомца. Тот стоял правее, под балконом. Он шевельнулся, кажется, сокращая расстояние, но очень медленно. Можно было подумать, что он отошел по нужде, но это еще больше насторожило Андрея. Он предпочел бы, чтобы эти двое стояли вместе и о чем-нибудь беседовали.

Сколько Андрей себя помнил, с ним никогда ничего не случалось не только перед собственным домом, но и на всем районе. Почти всех знаешь, район в центре города, тихий, не такой темный, как на окраинах. Если кто-то раньше и околачивался на подъездах этого дома, обычно это были местные подростки.

Несмотря на невозможность рассмотреть этих двоих, Андрей понял, что совершенно их не знает. Что же они тут делают?

Он двинулся дальше, собираясь пройти мимо незнакомца и войти в подъезд. Парень шагнул в сторону, преграждая Андрею путь.

— Так что? — просительные нотки исчезли.

— Парни, нет у меня сигарет. Я же сказал.

Незнакомец сделал короткий замах и нанес удар. Андрей следил за ним, но среагировать не успел, хотя частично уклонился, ослабил силу удара, который пришелся в бровь.

— Чего грубишь, мудак? — реплика пришлась одновременно с ударом.

Андрей оказался между незнакомцами. Второй бросился к нему, стал наносить удары. Андрей хотел ускользнуть в подъезд, но для этого нужно было открыть дверь.

Отчасти эти двое помешали друг другу. Второй точный удар заставил Андрея пошатнуться, и закрытая дверь оказала ему громадную услугу. Андрей уперся в нее спиной, сохранив равновесие, и ногой нанес ответный удар, отпихнув второго нападавшего.

Тот, что с ним заговаривал, еще дважды зацепил Андрея, но эти удары не шли в сравнение с первым. Андрей, упираясь в дверь, выгнулся, выбросил ногу, оттолкнул и его.

И все же его положение осталось критическим. Он не успел об этом подумать, он ощутил это на уровне подсознания. Стоит этим двум броситься на него одновременно, и для Андрея это закончится очень плохо.

— Я в милицию позвоню! — раздался крик где-то рядом.

Один из парней на мгновение замер, и Андрей снова отпихнул ногой его напарника.

— Эй! Сейчас вас всех заберут куда надо!

Кричала пожилая бабулька из окна первого этажа в соседнем подъезде.

Один из нападавших помедлил и… побежал прочь. Второй опять налетел на Андрея, но тот уклонился, закрыв лицо руками, и даже нанес один ответный удар.

— Сука, — прошипел нападавший.

Андрей приготовился к очередному выпаду, но его не было. Незнакомец оглянулся на дружка, убегавшего вдоль подъездов, поколебался и побежал за ним.

Соседка еще что-то кричала, но Андрей не разобрал слов. Он опустился на корточки, по-прежнему упираясь спиной в дверь подъезда, восстанавливая дыхание. И только сейчас заметил, что у него течет кровь. Настоящий поток.

Первым ударом ему разбили бровь.

3.

— Вот как получилось, Клара Борисовна, — говорил в телефонную трубку Андрей. — Сам я ничего, но с таким лицом детям показываться нельзя.

На том конце провода послышался глубокий вздох.

— Напасть какая-то нашла на тебя в последнее время, Андрей, — сказала директор школы.

Андрей на это ничего не ответил, только пожал плечами, как будто Борисовна могла его видеть.

— Ну, ладно, подлечись сначала.

— Спасибо, Клара Борисовна.

Он положил трубку, подошел к зеркалу.

Над левой бровью затвердел сгусток крови. Словно инородный кокон, наполовину вживленный в его тело. Вокруг него — нездоровая желтоватая кожа. В остальном терпимо. На лбу приличная шишка, но она почти не бросается в глаза. Еще в нескольких точках лицо болит, стоит пощупать пальцем. Следы ударов, большинство из которых все-таки достигали цели.

Стоит признать, что не будь этой распухшей брови, остальное можно было с легкостью замазать так, что никто бы и не увидел. Но одного удара хватило, чтобы теперь повременить с выходом на улицу средь бела дня.

Впрочем, могло быть гораздо хуже.

Андрею повезло, он признал это еще вчера, хотя вчера он соображал неважно. Он так и сидел возле подъезда, пока не подъехал милицейский «Рафик». Соседка действительно позвонила в органы правопорядка. Андрей пытался остановить кровь, прежде чем придет домой. Ужасно не хотелось пугать мать. В принципе ничего серьезного с ним не случилось, но поди объясни матери это с такой кровищей на лице! Потому он и дождался людей в форме, хотя вовсе не собирался с ними беседовать.

Как только они появились, вышла и соседка. Это оказалась Григорьевна, которую Андрей помнил с самого детства. Невысокая полноватая женщина. Кажется, мать говорила, что она плохо спит, больные суставы или что-то в этом роде. Узнав Андрея, она разохалась, отчаянно жестикулируя и показывая блюстителям порядка, как стала свидетельницей выходки неизвестного хулиганья.

Андрей попросил ее ничего не говорить его матери и тут же сам осознал, что молчание соседки не имеет смысла. Если не сейчас, завтра утром мать увидит его лицо.

Главный из прибывшего наряда спросил Андрея, будет ли он писать заявление. Андрей отказался. Сказал, что все равно не знает, кто на него напал. Наверное, подростки, которым захотелось размяться. Или им просто не понравилось, что у Андрея не оказалось сигарет. Словом, ну, их ко всем чертям. Особо не пострадал, и ладно.

Меньше, чем за последние две недели, Андрей имел дело с милицией чаще, чем за всю предыдущую жизнь. Хватит с него! Ходи потом к следователю, убивай время пустыми разговорами.

Никто из наряда не настаивал. Зачем им лишние хлопоты? К тому же случай, по их мнению, действительно «мертвый». Они убедились, что Андрей может идти сам, что живет в этом же подъезде, и отбыли.

Григорьевна осталась, и Андрей с благодарностью принял ее предложение обработать рану, пройдя в ее квартиру.

Слушая ее причитания, Андрей вяло размышлял, кто были эти двое. В тот момент он еще склонялся к мысли, что это всего лишь случайность. Не повезло ему, оказался возле своего дома в самый неподходящий момент. Андрея почему-то сильно потянуло на сон, хотя еще двадцать минут назад он был вполне бодрым. Странно. Раньше после такого он бы вообще не смог спать.

Когда он вернулся домой, было за половину первого ночи, и мать уже спала. Андрей почувствовал облегчение: хоть в этом ему повезло. Завтра матери с утра на работу и, быть может, утром она ничего не заметит. В любом случае, на работе она хоть отвлечется, вместо того, чтобы ходить за Андреем по пятам и жаловаться вслух на неизвестных подонков.

Удивительно, но Андрей проспал всю ночь, не просыпаясь. Словно был серьезно пьян. Но на этом везение закончилось: перед уходом мать все-таки заглянула в комнату сына и увидела его расквашенную бровь.

Хорошо хоть она не зарыдала, подумал Андрей, разглядывая себя в зеркало. Не позвонила на работу с просьбой задержаться дома, чтобы спасать единственного сына. Конечно, побледнела, запричитала, вытягивая из него подробности. Андрей пытался убедить ее, что в темноте ударился о дверь в подъезде Руслана, но мать закричала, что его кто-то избил. Кажется, он ее не смог переубедить. Она, естественно, разглядела шишку на лбу. И Андрей морщился, когда она ощупывала его лицо. Удариться в дверь подобным образом просто нереально.

К счастью, он объяснил, что Григорьевна сделала все, что надо, мать не решилась опаздывать и быстро ушла, сказав ему, что он не может в таком состоянии идти сегодня на работу. Вот с этим Андрей был с матерью полностью согласен и потому позвонил директору.

Отойдя от зеркала (разглядывание своего лица настроения не поднимало), Андрей понял, что не сможет использовать внезапно полученное свободное время для развлечений: почитать книгу, послушать музыку или глянуть, есть ли по телевизору какой-нибудь стоящий фильм. Если вчера он находился в каком-то тумане, сегодня его уже ничто не удерживало от мыслей о ночном происшествии.

Он расхаживал по квартире, не в силах остановиться или присесть, и с каждой минутой убеждался, что подростки, едва не избившие его — дело рук Ковалевской. Других объяснений нет. И быть не может.

Вчера он лопухнулся, что тут говорить. Сблизился с ними, хотя чутье подсказывало, что возможен выпад. Не обратил внимания, что просивший закурить гундосил про сигареты, даже получив ответ, что их у Андрея нет. Игнорировал подозрительное поведение второго подростка. Но сегодня уже ничто не мешало Андрею анализировать вчерашнее.

И он пришел к выводу, что те двое его ждали. Ждали, именно так! Иначе что они там делали, если никого из знакомых в подъезде у них нет? Наверняка вопрос о сигаретах был грубой, нескладной попыткой усыпить его бдительность, заставить его приблизиться к ним и спокойно пройти мимо. Позволить им нанести удар первыми.

Или в чем причина?

Спустя полчаса Андрей нашел иное объяснение этой банальщине среднестатистического хулигана с сигаретами. Не было ли это попыткой, опять же нескладной, убедить Андрея, что они напали на него, возмущенные его якобы грубым ответом? Лишь только этим? Дерзостью человека, не желавшего поделиться такой мелочью?

Да, похоже, что он попал в точку. Все так и было.

Осознание этого взвинтило негодование Андрея. Эта идея окончательно убеждала его в причастности Ковалевской. Как и в истории с разбитым окном, эта девица снова кого-то подговорила. На этот раз в прицеле оказался сам Андрей. Да, он оплошал. Хоть и не супермен, но не будь он таким расслабленным, ситуация могла быть иной, хотя двое нападающих, пусть они совсем еще пацаны, это серьезно. Повезло с Григорьевной. Не закричи она, не вспугни этих ублюдков, они бы Андрею лицо попортили не в пример тому, чем он отделался.

И ведь он знал, что Ковалевская не успокоилась! Знал! Понимал, что нужно быть осторожным, история с булыжником, залетевшим в его комнату, должна была многому научить.

И все-таки у него и мыслей не было, что она пойдет на такое, что при определенных обстоятельствах могло угрожать даже его жизни! Догадайся один из этих ретивых придурков использовать нож, чем бы все это закончилось? Нанеси он Андрею первый удар не кулаком, а ножом, не лежал бы сейчас тот, кем так была недовольна Ковалевская, в реанимации?

Андрея заколотило. Это уже слишком. Ему хотелось кричать, бить кулаками в красивое надменное лицо брюнетки, крушить мебель. Что же это получается? Да, сейчас он будет предельно осторожен, но что она еще выдумает? Постоянно входить в свой подъезд в напряженном состоянии? В конце концов, кроме собственного тела и пока еще целых окон, у Андрея есть мать. Что если с ней что-то случится? Не хватало еще за кого-то переживать!

Не зря ли он отказался вчера писать заявление? Может, надо было снова рассказать про эту стерву? И тогда сыщики занялись бы ей вплотную?

Нет, бесполезно. Ни она же вчера бросалась на Андрея вместе со своими дружками? Он их не знает, никого не рассмотрел из-за этой чертовой темени. Еще не замялось дело с домогательством. Если он снова обвинит Ковалевскую, не заставит ли это ее мать изменить свою позицию относительно разговора с ее дочерью в пустом классе?

Дернуло же его затеять с Ковалевской выяснения отношений в тот понедельник!

Впрочем, не будь этого, возможно, не случилось бы и вчерашнего. Возможно, она до сих пор не пошла бы на такое, не заставь Андрей ее испытать немало неприятных минут, связанных с разговором с милицией, с ее матерью и с директором. Он отреагировал на камень, разбивший окно, и это вызвало ее дальнейшие выпады в его сторону.

Но Андрей понимал, что рано или поздно Ковалевская дошла бы до вчерашнего абсурда, даже не заикнись Андрей ей про разбитое окно, не говоря уже про обвинения. С этим надо что-то делать! Дальше так продолжаться не может. Он просто не выдержит, сорвется. Сейчас это кажется вполне реальным. Как ему быть? Уйти из школы? Пойти к Борисовне и написать заявление об уходе?

Однако уверенности, что на этом все проблемы закончатся, почему-то не было. С чего он взял, что ухода из школы окажется достаточно? Может, раньше, когда холодная война с Ковалевской заключалась в основном в перепалках на уроках, но сейчас холодная война уже закончилась. На уроках относительное затишье, но это не значит, что брюнетка успокоилась. Она знает его телефон, знает, где он живет. Она вцепилась в него зубами, и смена Андреем места работы наверняка окажется иллюзией расставания.

Замкнутый круг какой-то! Из города, что ли, уехать? Это, конечно, полнейшая ерунда! Даже из школы он уходить не собирается! Было бы из-за чего! И в то же время оставить все, как есть, никак нельзя.

Понимая, что не сможет усидеть на месте, Андрей решил, что ему надо с кем-то поговорить, пока он не совершил очередную глупость: не побежал в школу снова выяснять отношения с Ковалевской. С кем же ему поговорить, как ни с Русланом?

Андрей подошел к телефону и набрал номер друга.

4.

— Что-то ты рано сегодня. Выходной? — Руслан закутался в одеяло и, наконец, глянул на друга. — О-о-о…

Андрей плюхнулся на диван, на свое привычное место. Замазывать шишку над бровью он не стал. Да, выглядит он сейчас жутковато.

Руслан обычно спал почти до обеда. Некогда он был такой же, как и Андрей, классический «жаворонок», но изменения в судьбе изменили и режим. И все-таки Андрей позвонил ему, хотя было лишь начало десятого.

Когда-то Руслан сказал, чтобы Андрей звонил ему в любое удобное время. Хоть ночью, хоть в шесть утра. Так сказать, Руслану уже некуда спешить, и, если его кто-то и разбудит, у него всегда достаточно времени, чтобы наверстать упущенное. Я и так целыми днями сплю, говорил он. Когда спишь, все равно, что задницей к реальности поворачиваешься, меньше неприятных эмоций и ощущений.

Руслан сам снял трубку: один из двух параллельных аппаратов всегда находился у него под рукой. Он не задавал Андрею вопросов, догадался, что друг просто так в это время звонить не станет. Только попросил у него пятнадцать минут, чтобы одеться и перебраться с кровати в свое кресло.

Сейчас он молча смотрел на Андрея, тот тоже молчал, и пауза затянулась.

— Куда это… тебя занесло? — пробормотал Руслан.

— От тебя возвращался. Двое каких-то засранцев ждали меня у подъезда.

— И ты… никого не узнал?

— Я и не мог их узнать, Руслик. Потому, что я не должен был их знать. Яна Ковалевская — дальновидная девочка. И она не могла так оплошать, чтобы подослать ко мне тех, кого я визуально знаю.

Руслик нахмурился, тяжело вздохнул.

— Значит, опять она?

Андрей быстро рассказал про вчерашнее. Высказал то странное, что указывало на не случайность этой стычки.

— Вот я сейчас с тобой говорю, — закончил он. — И меня немного отпустило. Полчаса назад я хотел в школу бежать. Вытрясти душу из этой сучки.

— Ни в коем случае, — быстро сказал Руслан. — Ни в коем случае не делай этого. Снова нарвешься. Сделать ты ей ничего не сделаешь, только заставишь когти выпустить. Ну, испугаешь слегка, ну, и что? Что это изменит?

— Так мне сидеть дома, залечивать свою рожу и не рыпаться? Потом прийти в школу и сделать вид, что ничего не было? Так что ли, Руслик?

Друг покачал головой, не зная, что ответить.

— Я понимаю, — продолжил Андрей. — Можно игнорировать ее словесные пошлости, что она шепчет мне в темном коридоре, но вот такие штуки над глазом — это не слова. И это игнорировать невозможно. Ты только подумай, если ей еще что-нибудь такое придет в голову? Например, решит, что эффективнее будет попугать не меня лично, а мою мать?

Руслан мотнул головой, словно хотел сказать, что все понимает, и Андрею лучше закончить с примерами. Андрей запнулся, опустил голову, хотя ненависть по-прежнему клокотала внутри.

— Я не знаю, что мне делать, Руслик, — прошептал он. — Ну, не драться же мне с ней?

Руслан снова неловко мотнул головой и приподнял руку, как человек требующий паузу в разговоре, чтобы не упустить какую-то мысль.

— Я знаю, что можно сделать, — заявил он. — Только что пришло в голову.

— Что?

— Конечно, это не тебе надо делать. Ты пока останешься в стороне.

— Если не я, то кто? — Андрей непроизвольно глянул на ноги Руслана. — Ты что ли?

Сказал, опомнился и быстро добавил:

— Извини, Руслик.

Друг как будто не заметил этой промашки с его стороны.

— Ни ты, ни я. Третье лицо.

— Не понял. Ты кого-то подошлешь к ней?

— Что значит «подошлешь»? Попрошу с ней поговорить. Откровенно и внятно. Чтобы она поняла, что уже давно перегнула палку.

Андрей почувствовал сомнения.

— Нет, Руслан. Мне кажется, это без толку. Ты ее даже не видел, зато я ее отлично знаю. Она скорчит свою прелестную мордашку и пошлет твоего посланника подальше. Ведь не за волосы он ее будет хватать?

— Нет. Но объяснит, что после ее следующего выпада в твою сторону сделает что-нибудь похуже, чем таскание за волосы.

— Ты серьезно? Она же в милицию побежит. Запросто.

— Да? А если этот человек сам будет из милиции? — Руслан хищно улыбнулся.

— Что?

— Что слышал, Андрюха. Если к ней подойдет человек из органов и объяснит, что иногда решает чьи-нибудь проблемы не только законным методом, ей придеться к нему прислушаться. Поверь мне.

Пауза.

Они смотрели друг другу в глаза.

— У тебя разве есть такой знакомый? — спросил Андрей.

— У меня — нет. Но я надеюсь, такой знакомый есть у одного моего знакомого, — Руслан махнул рукой. — Ладно, ты его не вспомнишь. Так, познакомился когда-то. Когда еще прыгал на своих двух. Этот знакомый тоже из ментов. Надеюсь, он поможет нам с нужным человеком. По крайней мере, позвонить ему не помешает.

Руслан развел руками, намекая, что не прочь остаться один.

— Но только вечером, Андрюха. Созвонимся. И пока потерпи, не ходи в школу, все равно это ничего не даст. Хорошо?

— Хорошо, — Андрей встал. — До вечера.