1.

Маша положила трубку, но еще несколько минут стояла, невидяще глядя на телефонный аппарат.

Первой мыслью, как ни странно, было сожаление, что у нее в квартире есть телефон. Его провели давно, Маша еще маленькой девочкой была. Она помнила, как обрадовалась, что можно звонить своим подружкам, помнила, как рады были ее родители. И вот, спустя годы она впервые пожалела об этом.

Казалось, это сожаление затмило всю прежнюю радость. Не было бы у нее телефона, никто бы ей сейчас не позвонил. Не имел бы физической возможности услышать ее голос и что-то сказать. И она бы ничего не узнала.

Об Андрее.

Наконец, Маша вышла из этого неуместного транса, отнесла телефонный аппарат в прихожую, на прежнее место. Вернулась в свою комнату, остановилась, выглянула в окно. Почувствовала, как из глаза появляются первые слезинки. Шмыгнула носом, встряхнулась.

Как она могла подумать такое об Андрее? Он ведь сейчас дома. Дома! Где ему быть? И вообще этот звонок смахивал на какую-то громоздкую, неправдоподобную фальшь.

Вытерев судорожным движением глаза, Маша даже обругала себя. Как вообще она могла поверить какой-то девице, наговаривающей на любимого человека Маши? Она бросилась к телефону, набрала номер Андрея. Набрала не сразу, с третьей попытки, так дрожали руки. Сейчас она убедится, что он дома, расскажет ему об этой зловещей шутке, и они вместе посмеются над этим.

Пошли гудки. Трубку никто не снял. Где же он?

Маша снова набрала номер, молясь про себя, что с первого раза просто не туда попала.

Опять пошли длинные гудки. И снова никто трубку не снял.

Андрея дома нет. Иначе почему он не берет трубку? Конечно, он ушел.

Маша вернулась в свою комнату, села на пол, опершись спиной о кровать. Думала, что вот-вот разрыдается, но тело будто окаменело. Руки, плечи, спина, ноги застыли. Лишь внутри, обжигая, растекалось что-то горячее, тягучее, обещавшее продолжительную боль.

Следующие пять минут в ее душе свирепствовали два монстра, затеявшие поединок, жестокий, недвусмысленный, в котором мог выжить лишь один из них.

Вопросы выплыли, как появляются ряды воинов из поредевшего утреннего тумана. Куда Андрей ушел? Откуда про Машу кто-то знает? Как объяснить такие подробности? Маша словно бросалась из стороны в сторону, как мечущаяся в горящем доме. Вернее, она пыталась выкарабкаться по каменистому склону наверх, к свету, но руки срывались, пальцы немели, и тело опускалось все ниже и ниже, туда, где свет был иллюзией.

Она яростно пыталась доказать себе и той девице, которая уже не могла ее слышать, что все ее слова об Андрее — ложь. Чудовищная ложь. Разве она плохо узнала его? Разве он не относился к ней так, когда других женщин вообще не вспоминают? И разве вчера он не стал ее первым мужчиной? Разве для него это не имело никакого значения?

Все это, конечно, было так, но появлялись другие вопросы, противоположного содержания, будто вылетавшие из пращи. Где же он сейчас? И зачем кому-то называть адрес, если никакой Андрей туда не пошел? Просто, чтобы подшутить?

В памяти, словно затаившиеся предатели, всплыли былые проблемы Андрея. Сплетни о приставании к несовершеннолетним девчонкам, обвинения в домогательстве Ковалевской. Маша вспомнила, как Андрей беспокоился, как дрожал его голос, когда он спрашивал, верит она ему или этим разговорам. Теперь эта дрожь показалась такой отчетливой, реальной, недвусмысленной, теперь она приобрела какую-то иную расцветку.

Не потому ли Андрей так беспокоился, что сплетни, на самом деле, возникли ни на пустом месте? Возможно, Ковалевская и стерва, но не дал ли сам Андрей ей повод? Сейчас это казалось абсурдом, что Ковалевская ни с того, ни с сего взъелась на учителя. Не на ученика, именно на учителя.

Нет, этого не может быть. Она сказала это себе, будто отрезала все сомнения. Не может быть. Андрей не может быть таким лжецом. Почему же его сейчас нет? И когда он придет, что он ей скажет?

Он пошел на часок, не больше, сказала звонившая незнакомка. Чертов адрес, который она продиктовала, горел в памяти Маши неоновой вывеской в вечернем воздухе. Она его запомнила. Что-то внутри у Маши противилось этому, что-то требовало тогда положить трубку, не слушать названия улицы и номер дома, но Маша этого не сделала, против воли запомнив адрес.

Не сходить ли туда? Прямо сейчас?

Абсурд! Зачем ей так унижаться? Зачем уподобляться ревнивой влюбленной дурочке? Андрей сам все расскажет, когда вернется домой и позвонит ей. Она вынудит его, если почувствует фальшь.

Впрочем, она и была ревнивой влюбленной дурочкой. Разве нет? И как она собирается вызвать Андрея на полную откровенность? Если все рассказанное про него правда, значит, раньше она была слепа, и надеяться на прозрение сейчас несерьезно. Что если он ни в чем не признается? По-прежнему будет таким милым, обходительным, говорящим много приятных слов? Она ведь растает, разомлеет, и ничего между ними не прояснится. Все останется по-прежнему, а кто-то будет шушукаться за их спинами, показывать на Машу пальцем. Господи, ведь ее родители уже знают Андрея! Как перед ними будет стыдно, если сплетни окажутся чудовищной правдой, и это откроется!

На глазах выступили слезы. Внутри по-прежнему два противоположных буйства разрывали ее на части. Она и не верила услышанному по телефону и в то же время жаждала узнать истину как можно скорее.

Как же быть? Если Андрея нет, не пройтись ли по адресу, что ей сказали? Быстро сходить и вернуться. И, если эта чья-то дурная шутка, жестокая, циничная шутка, Маша приведет в себя в порядок до встречи с любимым, вырвет с корнем последние сомнения относительно Андрея и уже никогда, никогда не усомнится в нем!

Глупость! Если ты ему веришь, своей проверкой ты ставишь под сомнение собственные чувства!

Или это вовсе не глупость? Или лучше убедиться самой, чтобы в дальнейшем не терзаться и не задавать Андрею болезненные для нее вопросы? Убедиться, раз выпал такой редкий шанс благодаря неизвестному благодетелю? Тем более что этот дом не так уж далеко, примерно в пяти минутах ходьбы от школы.

Маша поднялась с пола, прошла к телефону. Набрала номер Андрея. Длинные гудки, и больше ничего. Андрея по-прежнему нет. Он у Зины с Вокзала?

Понимая, что долго так не выдержит, Маша стала одеваться. Какой там час, она через полчаса измучается так, что дальнейшее общение с кем бы то ни было станет попросту невозможным. Лучше выпустить из себя весь этот пар, пока не стало совсем плохо. Ничего страшного не случится, если она убедится лично, что Андрея оклеветали.

Одевшись, Маша, позвонила еще раз. Хорошо, что хоть родители не видят ее лицо. Убедившись, что Андрей не вернулся, Маша крикнула родителям, что скоро придет, и выбежала из квартиры.

Теперь нужно поскорее найти дом на Вокзале.

2.

Яна подходила к дому Валеры, когда убедилась, что Маша уже ушла.

Вежливый женский голос поинтересовался, что передать. Яна сказала, что перезвонит, и отключилась, хищно улыбаясь. Она уже никогда не перезвонит Маше Нетак. Ей это не понадобится. Во всяком случае, Яна хотела на это надеяться. Ведь все складывалось удачно.

По правде говоря, она не до конца верила, что Машу удастся выгнать из дома. Набирая ее номер, Яна настраивалась, что ей тоже придеться заводить разговор про Зину с Вокзала. Она бы придумала что-нибудь на ходу. Нетак вряд ли бы узнала ее по голосу, хотя шансы на удачу все равно бы резко снижались. Во-первых, мог вернуться Андрюша, во-вторых, самое главное, если Нетак не задурили голову сразу, вторая попытка превращалась лишь в удар вслепую.

И все-таки им повезло: Маша ушла и теперь, скорее всего, бежит на поиски дома Валеры.

Теперь нужно спешить. На всякий случай Яна задержалась перед калиткой. В доме уже зажгли свет, хотя сумерки только-только начинались. Как хорошо, что сейчас поздно темнеет. Иначе Маша долго искала бы дом Валеры. Район глухой, спросить не у кого, номера домов в темноте сложно разглядеть, да и не на всех этих лачугах вообще они есть. И отыскав дом, Маша могла затаиться, ожидая Андрюшу. Не вошла бы в дом, решив ждать, чем бы все испортила. Но сейчас она рисковала, что ее заметят из дома, тот же Андрюша заметит и выскользнет через задний двор.

Тем не менее, Яна отметила, что необходимо как-то «посодействовать» тому, чтобы Маша вошла в дом. Одну из девиц выслать на двор, якобы покурить, и заодно пригласить Нетак самой войти и выяснить, здесь ли тот, кого она ищет.

Яна осмотрелась и вошла во двор. Из дома доносилась музыка, что-то из российской попсы. Снаружи гуляние выглядело вполне приличным, никогда не скажешь, какой там на самом деле бардак. Стены как будто блюли нравственность начинки дома.

Яна вошла в дом, не стучась, не нажимая кнопку звонка. Входную дверь здесь не закрывали, как только количество гостей переваливало за десяток человек. Гомон резко усилился, возникли запахи спиртного, сигаретного дыма, мясных блюд. Яна прошла прихожую, заставленную обувью, завешенную джинсовками, легкими куртками. Пол грязный, кое-где валяются этикетки от бутылок или фантики от жевательной резинки. Стоило матери Валеры уехать, и в доме до ее возвращения никто не убирал. При этом сам Валера выглядел более-менее аккуратно, его внешний вид с жильем не сочетался.

В передней комнате, самой большой из всех пяти, игравшей роль гостиной и столовой, поставили стол. Почти все гости сейчас сидели за ним. Восемь парней и шесть девушек. Кто-то что-то кушал, ковыряя вилками в тарелках, кто-то попыхивал сигаретой, но в основном все держали в руках рюмки или бокалы. Яна даже не всех знала в лицо. Только двух девушек: текучесть «кадров» в этом доме стремительная. Тем лучше, тем лучше. Чем меньше кто-то о Яне что-то знает, тем лучше.

И все же, увидев захмелевшие лица, Яна смирилась, что необходим еще один телефонный звонок. Без него не обойтись.

Гуляющие уже неплохо поддали. Замечательно. Юля, придя сюда, как просила ее Яна, первым делом потребовала тост, потребовала наполнить рюмки до самого края. Отлично, подружка. Сейчас и Яна сделает тоже самое. Прежде, чем сюда заявится Маша, «мальчики» должны быть как можно пьянее.

Впрочем, Яне не пришлось чего-то просить. Увидев ее, Валера заорал:

— О, Яночка! Наконец-то! Где ты ходишь? Мы думали, что тебя похитили.

— Штрафную ей! — присоединился Костя, именинник. — И побольше!

Яна хихикнула.

— Одна пить не буду. Вместе со всеми.

— Конечно! — заорал Валера. — Мы тебе одной и не дадим пить.

Костя, как и Валера, был высоким, худощавым, хлестким. В отличие от друга, у которого голова всегда оставалась бритой, Костю украшала длинная челка. Он постоянно встряхивал головой, убирая волосы с лица. Яну это раздражало, она считала это дурацкой рисовочной привычкой.

Но только не сегодня. Сегодня Косте отводилась основная действующая роль. Отчасти потому, что он — именинник. Отчасти потому, что и без того наглый в отношении девушек. Он — лучший вариант для того, что надо сделать с Машей.

Яна присела рядом с Валерой на предложенный стул. Четыре девицы, те, которых она видела впервые, все, как на подбор, были на два-три года моложе. Они смотрели на нее настороженно, хотя и не сказать, что бы неприязненно. Желая разрядить обстановку, Яна действовала быстро. Ей необходимо склонить этих малолеток на свою сторону, заставить их уважать себя не только из-за возраста и силы.

— Валер, вы бы хоть меня девчонкам представили.

Конечно, это никому из парней в голову не пришло. Кроме того, что вежливостью тут и не пахло, сами парни не считали приглашенных девиц за личностей.

Несмотря на это, Валера широко заулыбался, вместе с друзьями наперебой стал называть имена. Все сплошь обыкновенные, подумала Яна. Тани, Светы, Наташи, Оли. Ни одного имени, достойного сравниться с Яной. Конечно, и по внешнему виду никто не мог с ней сравниться. Все какие-то замухрышки нечистоплотные, таких только на одну ночь и берут.

Яна ни одного имени не запомнила, но это и не обязательно. Главное, маневр удался: девицы расслабились, почувствовали к Яне расположение, зауважали. Наверное, каждая захотела попасть в разряд Яниных подружек.

Они выпили, и Яна тут же предложила выпить снова, теперь уже за именинника. Все дружно, словно роботы, согласились. И выпили снова. Малолетние девицы морщились от водки, но пили с охотой. Яна осталась удовлетворена и решила, что надо как можно скорее убрать эту чинность, когда все сидят, и каждый вошедший в дом сразу бросается в глаза. Маша уже наверняка на подходе. Необходимо немного суматохи.

Яна встала, обвела всех взглядом.

— Почему это все сидят? Не наелись? Боже, целая ночь впереди, кончай животы набивать. Давайте попляшем.

Большинство согласно загудели.

— Костя, — обратилась к нему Яна. — Сделай погромче.

Заскрипели стулья, табуретки. Яна быстро подошла к Юле.

— Иди во двор. Смотри, когда Нетак придет.

Юля кивнула, поспешно вышла. Никто этого не заметил, никто не крикнул ей вслед, куда это она направилась. Также никто не заметил, как Яна подошла к Косте, приобняла его.

— Как тебе подарок? — она говорила ему в самое ухо из-за громкой музыки. — Понравился?

— Супер! — завопил Костя.

Ближайшая девица даже дернулась, поглазев на кричавшего именинника. Успокоилась, убедившись, что это не предсмертный вопль, всего лишь излияние чувств того, чей День Рождения сегодня празднуют.

— Я рада за тебя, — сообщила Яна, морщась от стойкого запаха водки. — Но только это не все. Есть еще кое-что.

Костя отстранился от нее, чтобы заглянуть Яне в глаза. Его собственные глаза возбужденно заблестели. Кто его знает, в чем была причина, может, он вообразил, что сама Яна готова ему отдаться? Во всяком случае, спросить он ничего не успел. Яна быстро добавила:

— Должна прийти одна деваха. Ничего такая, тебе понравится. Одноклассница Юли. Мы прикололись с ней, сказали, что один мужик здесь у тебя, за которым она бегает.

— Мужик?

— Ну, учитель наш. Она в него втрескалась, бегает за ним, как ненормальная. Так вот эта девица ложится под каждого. Понимаешь, слишком любит это дело. Просто даже такие шалавы иногда западают на одного мужика.

Костя осклабился, но смотрел на Яну туповато: наверняка не совсем понимал, что именно от него требуется. Яна удержалась от реплики, которая вряд ли бы понравилась именинничку.

— В общем, она вот-вот сюда придет. Скажешь, что Андрей в спальне, и проведешь ее туда. И там делай, что хочешь. Ей все нравится.

— Да? — улыбка Кости стала шире.

Похоже, ни к кому из этих шестерых девиц, что дрыгались рядом под слащавую музыку, он уже не испытывал особого интереса. Если вообще этот интерес был с самого начала.

— Да. Только усвой одно «но»: здесь слишком много незнакомых, и она наверняка начнет ломаться. Выделывать из себя паиньку. Ты ей тресни хорошенько по мордашке, она и раздвинет ножки. И лучше Валерку позови, чтобы помог.

— Валерку, — повторил Костя и захихикал.

— Да. Друг он тебе или нет? Словом, трахни ее, Костя. Она не то, что эти твои малолетки. Это мой тебе подарок. Иди, предупреди Валеру.

Костя повернулся, отыскал взглядом Валеру. Яна тронула ближайшую девицу за плечо, кивнула на дверь: мол, выйдем, что-то сказать хочу.

В прихожей Яна приступила к делу.

— Подруга, сделай доброе дело. Сейчас сюда придет одна стерва. Надо, чтобы она обязательно зашла в дом. Ты тут постой, покури. Пригласи ее в дом. Если захочет уйти, не пускай.

Та с готовностью кивнула, и они вышли во двор.

— Ну, что? — спросила Яна Юлю.

— Пока никого.

— Ладно, — она подтолкнула девицу к калитке. — Иди, встань с той стороны. Мы будем рядом.

3.

Андрей вернулся в квартиру, прошел в свою спальню и присел на кровать. Перевел дыхание. Света Емец его утомила.

Разговор длился почти полчаса.

Света долго извинялась за опоздание, рассказывала про своего парня, про то, как они недавно поссорились, и Андрей, осознав, что это может длиться до бесконечности, перевел разговор на экзамены.

Он был готов выслушать девушку, которой понадобился понимающий слушатель, но ее тарабарская речь могла свести с ума. Кроме того, он понимал, что его советы не несут в себе практического смысла: Емец все равно сделает по-своему. Когда же он заикнулся про экзамены, темп речи заметно спал. Света стала запинаться, нести всякую ерунду, задавать какие-то неопределенные вопросы. Спрашивала, не лучше ли ей выбрать географию для экзаменов. Андрей отвечал утвердительно, но в следующий момент Света уже отказывалась от этого и спрашивала, не надежнее ли писать диктант по языку.

Устав от бессмысленного топтания на одном месте, Андрей, ободряюще улыбнувшись, извинился, ссылаясь, что его свободное время вышло, и его уже ждут.

Он уже повернулся, чтобы уйти, когда Света снова заговорила про своего парня, моля о том, чтобы Андрей ей что-нибудь посоветовал. И у Андрея в первый раз мелькнуло подозрение, что разговор про экзамены являлся лишь предлогом для чего-то иного.

Он мужественно продержался еще минут пять-семь, выслушивая весь этот подростковый бред про любовь до гроба и про то, как Света с парнем любят друг друга. Посоветовал помириться и, наконец, выскользнул из ее цепких объятий.

Сейчас, сидя у себя в комнате и пережевывая впечатления, Андрей почему-то испытал чувство, что ему дурили голову. В самом деле, странно это как-то. Позвонила девушка, с которой он никогда не заговаривал больше, чем с любой другой ученицей, захотела что-то спросить у него про экзамены, но разговор шел совсем о другом. Захотела исповедоваться? Но почему именно ему? Ладно бы он был женщиной или хотя бы долго преподавал у Светы. Так нет же, она его совсем мало знает. Зачем же звонить именно ему?

Андрей покачал головой и подошел к телефону. Просмотрел входящие звонки: вдруг кто-то звонил за эти полчаса?

Оказалась, звонила Маша. Четыре раза! Последние два раза всего лишь десять минут назад.

Он набрал ее номер. Трубку взяла мать. Она узнавала Андрея по голосу, но он все равно представился. Женщина сказала, что Маша только-только вышла. Наверное, ненадолго. Андрей попросил, чтобы Маша сама ему перезвонила, и положил трубку.

Снова присел на кровать. Нахмурился. Внутри, словно искра от костра, пронеслось нехорошее предчувствие. Он растянулся на кровати, стараясь ни о чем не думать.

Спустя десять минут не выдержал, позвонил Маше снова. Она так и не пришла.

— Что-то случилось, Андрей? — спросила Машина мать.

— Нет-нет, Ольга Викторовна. Просто она говорила, что будет дома.

— Она тебе перезвонит, как только придет, — пообещала женщина. — Я ей скажу.

Теперь Андрей не сидел и не лежал. Он расхаживал по квартире, посматривая на часы каждые двадцать секунд.

Где же Маша?

Предчувствие чего-то нехорошего усилилось. Теперь он почти не сомневался: экзамены Светы всего лишь предлог. Предлог для чего? Что такого Света хотела узнать, что ей понадобился Андрей? И причем здесь вообще эта Емец?

Андрей проходил мимо телефона, взглянул на него, подумал о том, что пока он стоял у подъезда с ученицей, ему четыре раза звонила Маша. Что она хотела, если знала, что он скоро сам позвонит? Что случилось?

В этот момент Андрей догадался, что его специально вытащили на улицу. Для чего? Чтобы он не смог взять трубку и поговорить с Машей? Тогда почему она куда-то ушла? Почему не подождала? Решила, что Андрей не скоро придет?

Слишком много вопросов, ответов же нет. Какую роль играет Света Емец? Непроизвольно его мысли перекинулись на Ковалевскую? Емец ей случайно не подруга? Вроде бы нет.

Черт, откуда ему знать? Надо позвонить этой Свете и вытрясти из нее истинную причину, почему она выволокла его из подъезда! Какой там у нее телефон? Узнать в справочной.

Андрей набрал номер. Занято. Как обычно, в этой чертовой справочной все время занято! Неужели в этом городе ежеминутно кто-то что-то узнает по этому номеру? Андрей поставил набор номера на автодозвон, закружил по комнате. В прихожей противно тренькал параллельный телефон, Андрей не выдержал и отключил его.

Спустя несколько минут в справочную по-прежнему было не дозвониться. Андрей отключил автонабор, замер, держа руку на телефонной трубке. Если Емец сейчас вообще дома, что он ей скажет? Потребует признаться в том, что у нее недавно состоялся разговор с Ковалевской? Взять на испуг?

Какой же он идиот! Позволил вытащить себя из дома и еще покорно стоял, слушая, как ему несут всякий вздор. Неужели нельзя было сослаться на занятость, перенести разговор на завтра?

Лишь только он об этом подумал, телефон зазвонил. Номер не определился. Несмотря на это, Андрей схватил трубку и почти закричал:

— Маша?

— Это не Маша, — сообщил незнакомый девичий голос.

4.

Она отыскала нужную улицу достаточно быстро. Один раз свернула не туда, оказавшись в тупике, но вернулась и больше не ошибалась.

Ее как будто что-то несло вперед, указывая путь, хотя вездесущий частный сектор вовсе не выглядел приветливым. Она сдерживала слезы, дышать было тяжело, но Маша упорно говорила себе, что она всего лишь убедится, что Андрея нет в том доме, который она искала. Убедится и поспешит назад. Она признается Андрею, что поверила в эту невообразимую клевету, скажет, что это случилось лишь из-за сильных чувств к нему, из-за естественной ревности. Она признается и попросит у него прощения.

Потом она попросит, чтобы он овладел ею. Сейчас ей этого хотелось больше всего.

И в то же время ей непрестанно что-то нашептывало, что скоро она застанет Андрея в обнимку с какой-нибудь девицей. Наверняка школьницей. Если те сплетни — на самом деле правда, значит, именно со школьницей.

Как сама Маша.

Вот и близкие к искомому номера домов. Маша сбавила шаг. Она уже спотыкалась, словно от жуткой усталости. В одном из домов гремела музыка. Маша посчитала взглядом номера и поняла, что музыка в том доме, который она ищет.

Там у Зининого брата День Рождения, сказала звонившая девица. Неужели все остальное тоже правда?

Маша почувствовала, как ослабли ноги. По инерции она прошла несколько шагов, думая, не развернуться ли, чтобы уйти, так ни в чем и не убедившись? У калитки стояла девушка, курила. Маша не стала останавливаться, решила пройти мимо, как обычная прохожая. Не выдержала, окинула девушку взглядом. Ни это ли та самая Зина?

Девушка смотрела на нее и этот взгляд не упустила.

— Привет, — она помахала рукой. — Ты сюда?

Маша подошла к ней, не зная, что сказать.

— Заходи, — уверенно предложила девушка, как-то странно рассматривая Машу.

В любой другой раз Маша удивилась бы подобной готовности пригласить ее, совершенно незнакомую девушку в дом, но сейчас она была сосредоточена на том, чтобы не расплакаться от обиды и ревности.

— Заходи, — повторила девушка, распахивая калитку. — Я просто покурить выходила. Ну, пошли?

Маша вздрогнула.

— Там у вас кто в гостях?

— Все, — пробормотала девушка.

— Это ты — Зина?

Она недоуменно посмотрела на Машу.

— Нет. Я не Зина.

— А где она?

— Может, там, — она мотнула головой в сторону дома. — Ладно, пошли. Там найдешь, кто тебе нужен. Я там не всех знаю.

Она даже взяла Машу за локоть, подталкивая к калитке.

— Постой. Там есть… Андрей?

Девица широко улыбнулась.

— Наверное.

Машу словно оглушили.

Уйти отсюда прочь! Не позориться! Она не хочет его видеть!

— Я не знаю, — поправилась девица. — Там много человек, я всех не знаю. Пошли, зайдешь и посмотришь сама, есть ли там твой Андрей.

Какое-то мгновение Маша колебалась. Потом нечто породило глупую надежду, что здесь ее Андрея нет. Нужно всего лишь убедиться, что это так.

И Маша пошла следом за девицей.

Из-за беседки, стоявшей во дворе, за ними следили Яна и Юля.

5.

Как только Нетак переступила порог дома, Яна вышла из-за беседки. Юля поспешила следом.

— Теперь главное — не выпускать ее, — пробормотала Яна подруге.

Юля нахмурилась, но кивнула. Яна скользнула по ее лицу взглядом.

— Не дрейфь, подружка. Все будет нормально. Тебе-то чего бояться?

Юля ничего на это не ответила. Яна сжала зубы, стараясь сдержаться. Хороша напарница: ничего еще не случилось, но уже дрожит за свою шкуру.

Они вошли в прихожую. Дверь в переднюю комнату была открыта. На пороге стояли Маша и девица, что ее привела. Музыка грохотала вовсю, и Яна приблизилась к Маше вплотную. Если бы не сигарный дым, Яна могла бы слышать запах ее духов.

К счастью, на вошедших никто не обратил внимания. Все танцевали, вопили, изгибались, будто эпилептики. Даже Валера не заметил, отплясывавший рядом с блондинкой, которую Яна знала еще раньше.

Маша колебалась, и Яна поняла, что та рассматривает танцующих, отыскивая взглядом Андрюшу. Яна догадалась, что девица, приведшая в дом Нетак, забыла о том, что ей шепнули из-за калитки в тот момент, когда Андрюшина дамочка появилась в поле зрения.

Рискуя выдать себя Маше, Яна ткнула девице в спину. Та обернулась, и Яна жестом указала на комнаты в глубине дома. Та поспешно кивнула и тронула Машу за плечо. Несмотря на шум, Яна услышала, как девица сказала Нетак:

— Там дальше еще кто-то есть. В той спальне. Парень и девушка. Или даже двое парней и две девушки, — девица хихикнула. — Пошли, посмотрим.

Маша безвольно пошла, обходя танцующих.

Яна посмотрела на Юлю, и подруга вошла в комнату, закрыв за собой дверь. Последнее, что увидела Яна: Валера, наконец, заметил новую гостью и стал продираться сквозь танцующих следом за ней.

Яна вышла на крыльцо, вытащила из кармашка джинсов сотовый. Она все еще колебалась, звонить ли Андрюше. Колебалась, хотя понимала, что так она обезопасит саму себя.

Она стала набирать номер, затем остановилась, нажала сброс. Суматошно перебрала в уме варианты. В который раз перебрала.

Если оставить все, как есть, Маше не избежать уготованного Яной. Но в этом случае Андрюша узнает о том, что сделали с его подругой, когда пройдет какое-то время. За это время сама Маша может позвонить в ментовку или же это сделают ее родители, когда увидят дочь, пришедшую домой. Это будет групповое изнасилование, и менты потянут на допрос всех, кто в этот день присутствовал в доме. И Яне тоже этого не избежать.

Вот когда могут запросто аукнуться и Света Емец, которую Андрюша непременно вспомнит, и эта безмозглая девица, которой все же удалось заманить Нетак в сарай под названием «дом Валеры». Это может привести к тому, что расколется Юля, и тогда Яна окажется организатором этого преступления. Чего она не могла допустить даже за сладкое ощущение мести Андрюше.

Яна зло встряхнула головой. Ее шикарные густые волосы словно обдало порывом холодного ветра. Так все удачно получилось: Нетак уже здесь. Несколько человек, не имевших друг к другу никакого отношения, под руководством Яны совершили виртуозное действо. Ловко направили девицу по имени Маша в нужном направлении. Все произошло так, как того хотела Яна, хотя по-настоящему она не верила, что такое возможно. Слишком сложно, слишком много было мелочей, готовых все испортить. И теперь Яна должна поставить все это под угрозу. Должна, если хочет уцелеть, направив мощный вал, готовый захлестнуть ее, по ложному следу.

Или она только все испортит? Испортит то, что так ловко провернула?

Нет, хотя риск, конечно, есть. Но не рисковать она не может.

Если пустить Андрюшу по горячему следу, под впечатлением того, что сделали с его сучкой, он наверняка совершит то, что позже никак не объяснит ни своей любовью, ни своим праведным гневом. В доме восемь парней, все — пьяные. На столе полно ножей. Район глухой. Соседи — старики да бабки, пока еще расчухаются. Весь набор для того, чтобы обезумевший Андрюша выпустил кому-нибудь кишки или же размозжил чью-нибудь не самую умную голову.

Или нечто похожее сделают с ним. С чем Яна готова была согласиться.

Так или иначе, ничем хорошим появление Андрюши здесь не закончится, в этом можно не сомневаться. И, когда он испортит чью-нибудь жизнь или здоровье, у него не останется времени и сил, чтобы втоптать в дерьмо Яну. Его самого начнут втаптывать, а Яна будет стоять неподалеку и любоваться, не опасаясь, что Андрюша дотянется до нее.

Яна прикроет себя чужими телами. Трагедия Маши померкнет перед общей трагедией. У самого опасного противника — Андрюши — окажутся связаны руки. Жаль, конечно, что будет испорчен День Рождения Кости, но это мелочь по сравнению с душевным покоем Яны. Рано или поздно, Валера и компания допрыгались бы и без ее интриг. Их судьбы Яна не назвала бы даже платой за то, что она сегодня получит. В конце концов, не она же надругается над Нетак. Это сделают они сами, амбициозные малолетки. Которые, Яна уверена, даже, как любовники, ничто.

Боясь, что сомнения вернутся вновь, Яна набрала номер. Быстро вытащила конфету, сунула в рот. Это немного исказит голос, хотя и без этого Яна надеялась, что Андрюша ее не узнает: по сотовому голос почему-то отличается.

Когда Яна услышала Андрюшу, она ухмыльнулась.