В августе 2008 года я отправился в Венесуэлу. Готовить фильм о стране, с которой у России уже сложились тесные рабочие отношения. Шутка ли? Уго Чавес незадолго до моего отъезда посетил Москву в шестой раз. Кроме того, на ноябрь были запланированы два достойных события — военные учения стран Карибского бассейна с нашим участием, а также визит президента Медведева в Каракас.

Интересно, что отъезд нашей съемочной группы состоялся 8 августа. Да-да, в тот самый день. Я приехал в здание телекомпании и тут же, в коридоре, был пойман заместителем генерального директора Вячеславом Мостовым:

— А, вот и Колосов. Ты готов? Иди переодевайся и сейчас в эфир.

— Какой эфир, Вячеслав Иванович? У нас вылет через три часа.

— Ну, значит, перенесешь вылет.

Выяснилось, что в Москве, кроме меня, ведущих почти не осталось. Сезон отпусков. А не отрабатывать в эфире нападение Грузии на Южную Осетию, разумеется, нельзя. Это понятно любому информационщику. И я уже пошел надевать эфирную одежду, но… К счастью для командировки и к сожалению для всего остального, где-то наверху было принято решение о том, что массированно поддерживать в средствах массовой информации нашу миротворческую операцию пока не нужно. Хотя, повторю, мы были готовы. Спустя пару месяцев я говорил об этом с главой думского Комитета по международным делам Константином Косачевым. Так вот, он тоже был тогда удивлен этим решением. Он тоже, равно как и многие его коллеги, был готов садиться в эфир и комментировать происходящее. В итоге, прекрасно проведя военную фазу операции, информационную войну мы проиграли.

Нужно ли еще раз повторять, что будет так, как скажут по телевизору? Прилетев в Каракас и включив CNN, я убедился в том, что эти ребята свое дело знают. Процентов 80 эфира было отдано грузино-осетинской теме. И, конечно, преподносилось все как агрессия огромной России против маленькой, но гордой грузинской демократии. Западные СМИ отработали тему с блеском. За пару-тройку дней, пока нам нельзя было воевать на информационном фронте, ими были заняты все важнейшие плацдармы. В головах у миллионов жителей планеты Россия стала твердо ассоциироваться с наглым захватчиком.

Из Венесуэлы трудно комментировать события в Грузии и Южной Осетии. Поэтому руководство канала позволило нам сосредоточиться на подготовке документального фильма, сценарий которого я и предлагаю вам прочесть.

* * * Телекомпания ТВ-ЦЕНТР и программа «События» представляют.

МАНЬЯНА, ИЛИ КОМУ В ВЕНЕСУЭЛЕ ЖИТЬ ХОРОШО

Люди на улицах Каракаса:

— У нас большинству хорошо, потому что у нас прекрасная страна и у нас есть президент Чавес!

— В Венесуэле очень хорошо жить большей части населения. Сейчас наступило такое время, когда у нас появляется средний класс, в него входят люди из народа, рабочие, которые раньше жили очень плохо. А это правительство делает все, чтобы мы жили лучше и имели меньше проблем.

— Кто хорошо живет в Венесуэле?

— Состоятельные люди. Люди с высоким достатком. Он бывает разный: низкий, средний и высокий. Вот я про тех, у кого высокий

Титр: Богатые

Марко Милья, водитель такси:

— Богатых нет в Венесуэле. Это в других странах есть богатые. У нас есть не очень бедные и средний класс. Никто, короче, не голодает

По картинке: богатый район, виды домов, дорогие машины, колючка, указатели, камеры наблюдения, кокосы.

Стенд-ап в «Кантри Клаб»:

— Мы находимся в самом богатом районе Каракаса, так называемом «Кантри Клаб». На естественный вопрос россиянина о том, кто здесь живет, вероятно, представители нефтяного сектора страны, нам было замечено, что нет. Здесь живут политики. Причем политики не в первом поколении. Новых богатых здесь нет. Скорее всего, именно этим можно объяснить скромность богатства того, что окружает нас.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Класс богатых в Латинской Америке — он старше, опытнее и мудрее, чем класс богатых в России. В Латинской Америке, в отличие от современной России, люди способны на серьезный протест. Они способны заставить господствующий класс сменить политику. И это произошло в Венесуэле и во многих латинских странах в последние 10 лет.

Житель Каракаса (явно после пары бутылок пива):

— Я за социальную помощь, но богатые не могут, не умеют помогать бедным. Политики и богатые — они просто так не будут помогать, пока их не заставят.

По картинке: Гольф клуб неподалеку от жилых домов «Кантри Клаба»

Девушка из гольф-клуба:

— Не многие могут себе позволить играть. Нужно быть членом клуба, а это достаточно дорого.

Нищий возле пункта бесплатного питания:

— Но это капиталистическая страна, и за 10 лет радикально улучшить ситуацию невозможно! Но необходимо продвигаться шаг за шагом и брать все лучшее от разных систем. Мы, венесуэльский народ, поддерживаем Чавеса, и нам нравится социализм!

Священник Кирилл Жолткевич:

— Социализм? Все это фантазия. Никакой не социализм. Это настоящий капитализм, и, к сожалению, дикий капитализм.

Титр: Бедные

По картинке: Бедняцкие районы.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Эта картина… Вы можете ее увидеть и в Мехико, и в Сан-Паулу… В меньшей мере — и в Саньтьягоде-Чили. И, скажем честно, это не продукт того, что произошло за годы правление Чавеса. Это продукт десятилетий, а может быть, даже столетий. Потому что контрасты социальные всегда отличали историю этого региона.

Стенд-ап на фоне горы с лачугами:

— А это уже другая Венесуэла. Здесь люди селятся вовсе не из любви к природе, как может показаться, глядя вот на этот великолепный горный пейзаж. Здесь люди селятся просто потому, что денег у них нет поселиться где-то еще. Всякий раз для того чтобы спуститься в город, им приходится пешком преодолевать эту вот огромную гору.

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Несмотря на прогрессивные меры правительства по борьбе с бедностью, существуют еще бедные венесуэльцы. Потому что не получилось преодолеть настоящий кризис. Кризис системы, в которой возникла прослойка буржуазии, связанная с финансами и не связанная с производством и созданием рабочих мест. Как раз наличие этой прослойки не позволяет гармонично развиваться производительным силам нации.

Стенд-ап:

— А это — нечто уникальное. Местный фастфуд. Гамбургер с авокадо. Не знаю, как я буду разевать рот на этот кусок, поэтому предлагаю в кадре этого не показывать.

Тот самый «подогретый» житель бедняцкого района, к которому в процессе разговора подходит подруга:

— Почему в стране столько бедных?

— Понимаете, у нас только недавно появилась возможность учиться, развиваться, улучшать свою жизнь…

— Венесуэла — богатая страна, экспортер нефти. А вы живете в таких домах. Почему?

— Раньше, при других правительствах, не было такой помощи, как сейчас. Сейчас правительство нам помогает. Но надо не только помогать выживать, надо помогать людям развиваться, помогать тем, кто хочет начать свое дело и так далее.

— Что думаешь о политике Чавеса?

— У меня есть аргументы за и аргументы против.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Говоря о том, что произошло в Венесуэле, не нужно жалеть о прошлом. Правлению Чавеса предшествовал формально демократический режим, двухпартийный, но это был прогнивший, коррумпированный режим. Я думаю, что картина бедности, которую вы увидели в Каракасе, 10 лет назад, накануне прихода к власти Чавеса, была гораздо более ужасающей.

Житель Каракаса:

— Много ли бедных в Венесуэле? В остальном мире бедных гораздо больше, и в сравнении с другими мы живем неплохо.

— А что вы думаете о правительстве Чавеса?

— Конечно, оно делало отдельные ошибки, но надо понимать, что там работают люди. От ошибок никто не застрахован. Но сейчас оно уделяет гораздо больше внимания внутренней политике.

Титр: Кому в Венесуэле жить хорошо?

Завсегдатаи «блошиного» рынка:

— Всем хорошо! Всем венесуэльцам! Всем, кто верит в президента Чавеса.

— У нас все прекрасно. Нет никакого криминала!

— Мне очень нравится жить в этой стране, потому что бедным предоставляются различные льготы, госпомощь и т. д. Все могут поступить в университет, получить образование. У нас очень заботятся о здоровье людей. Я сама, когда училась в Колумбии, заболела там — так мне все государство оплатило. Большая разница между Колумбией и Венесуэлой. Поэтому у нас так хорошо.

Священник Кирилл Жолткевич:

— Простой народ ему верит, к сожалению. Не понимает реальность. Его совершенно не интересует народ. Он только для себя и для своей шайки. И, как военного, его интересует войско. Это типичные военные рассуждения. И он все ищет, с кем бы сцепиться.

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Закупка оружия у России, Испании и некоторых других стран при наличии в Венесуэле бедности, является, тем не менее, абсолютно необходимой. Потому что Венесуэла находится под империалистическим давлением со стороны США и наиболее реакционных кругов в Европе. Необходимость защищаться, защищать свои интересы приводит к обращению к союзникам, таким как Россия.

Фернандо Травьерсо, магистр политологии, советник Комитета по энергетике и горнорудной промышленности Национальной Ассамблеи:

— Когда мы говорим о сокращении бедности в Венесуэле, мы основываемся на статистике ООН. На исследованиях по качеству жизни. Объединенные Нации признают радикальное сокращение уровня бедности в Венесуэле. Нас не устраивает то количество бедных, которое есть сейчас, но процесс сокращения бедности идет необыкновенно быстрыми темпами, так что мы это видим и независимо от статистических данных ООН. И это следующий триумф, одержанный президентом Чавесом в деле развития Венесуэлы.

Титр: Чавес

Уго Чавес, президент Боливарианской республики Венесуэла. Выступление на митинге:

— Дерьмовые янки, убирайтесь к дьяволу! Здесь живем мы — сыновья Боливара, сыновья Гуайкапуро, сыновья Тупака Омару! Мы полны решимости быть свободными! Я возлагаю ответственность за то, что может случиться, на правительство США. Если вы посмеете напасть на Венесуэлу — не будет вам нефти! Ни простым американцам, ни правительству!

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Совершенно уникальный лидер. Уникален во многих смыслах, потому что он все-таки искренний политик. Ему в жизни не удалось получить систематическое гуманитарное образование. Но он человек с уникальными умственными способностями, способный вести за собой массы.

Уго Чавес, президент Боливарианской республики Венесуэла:

— Мы — не Латинская Америка. Это имя нам навязали. Что за Латинская? Латинская — это что-то из Европы! Но мы — Америка Индейская! Индо-Америка — вот кто мы!

Фернандо Травьерсо, магистр политологии, советник Комитета по энергетике и горнорудной промышленности Национальной Ассамблеи:

— Чавес — это надолго?

— Как решит народ. Есть выборы. Следующие выборы состоятся в 202 году. А венесуэльские выборы признают все международные организации, какие только существуют, включая и американские, такие как Организация Картера. То есть президент Чавес занимает свой пост, потому что этого захотел венесуэльский народ. И он уйдет с него, когда решит народ. И, на мой взгляд, у меня есть свое субъективное мнение… Я уверен, что он должен оставаться как можно дольше, пока идет процесс изменений, который он запустил. Вспомните, что было в России в 90-е годы, когда Москва по указке МВФ потеряла контроль над компаниями, разрабатывающими нефтяные месторождения. Похожая ситуация была и в Венесуэле. И сейчас идет возврат венесуэльского народа к суверенитету, к осмыслению того, что такое наша страна, что такое наша культура. То есть, на мой взгляд, президент Чавес должен оставаться на очень-очень долгое время. Это лично мое мнение.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Москва. Года два назад. Один из визитов Чавеса. И собирается публика — выходцы разных частей политического спектра России. Прозападники, центристы, деятели Сороса. И Чавес начинает говорить на эту аудиторию. И невольно вся эта аудитория — проамериканская, скажем откровенно, — начинает вдруг говорить, вторя Чавесу. Социализм, справедливость, односторонний диктат на международной арене… Он заражает этим людей, которые два часа назад говорили совершенно другое! И выходят эти люди и с трибуны начинают говорить так, как мы говорили на комсомольских собраниях, но хорошего пошиба.

Титр: Кому в Венесуэле жить хорошо?

— Многие хорошо живут. Есть и те, кто бедствует, но многие живут неплохо.

— Кто хорошо живет? Тот, кто поддерживает Чавеса.

— Мне хорошо. У меня хорошее здоровье, хорошая семья, есть работа. А о Чавесе я ничего не думаю, потому что я и голосовать-то не хожу.

Фернандо Травьерсо, магистр политологии, советник Комитета по энергетике и горнорудной промышленности Национальной Ассамблеи:

— В Венесуэле только один лидер. Этот лидер — президент Чавес. И так должно быть. В серьезной стране не должно быть двух лидеров с одинаковыми взглядами. Должен быть только один лидер. Ему народ выразил доверие. Единственный лидер, высший лидер, который проводит в жизнь процесс перемен, революционный процесс трансформации социальной жизни Венесуэлы — это президент Уго Чавес Фриас. И революционно настроенные слои в Венесуэле в нем не сомневаются.

Уго Чавес, президент Боливарианской республики Венесуэла:

— Революция шагает по Южной Америке. Но эта революция носит мирный характер. И она хочет оставаться мирной. Она носит демократический, народный, моральный и индейский характер.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Мистика революции очень сильна. Наши деды латиноамериканцев больше бы поняли. Там больше искренности, непосредственности. Там больше жизни в политике!

Нищий возле пункта бесплатного питания:

— То, что происходит у нас, — это революция. Но не такая, как русская — насильственная. У нас это революция мирная, потому что мы хотим двигаться вперед. И мы будем двигаться вперед, несмотря на все препятствия, несмотря на США, несмотря на все те силы, которые нападают на команданте Чавеса и которые хотят покончить с нашей страной!

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Речь идет о том, чтобы создать систему, которая не была бы ни полностью капиталистической, ни полностью коммунистической, а соединяла бы в себе черты того и другого.

Марко Милья, таксист:

— Все думают по-разному, но разительных перемен не видно. Вы сами можете посмотреть, какой у нас социализм. Все видно. Никаких перемен.

Титр: Солнечный город, или Социализм XXI века.

Стенд-ап в «Солнечном городе»:

Теперь посмотрим на третью Венесуэлу. На окраине Каракаса, где раньше располагалась бедняцкая деревня. В 999 году стихийным бедствием ее смыло, и правительство страны взяло на себя труд и отстроило вот такой поселок. Что-то вроде таун-хаусов. Здесь люди проживают в приличных условиях.

Абдали Коронадо, староста района «Солнечный город»:

— Что за люди здесь живут?

— Те, кто жил раньше, но в гораздо худших условиях. Жили в хибарах — 2 квадратный метр на двух этажах. У нас там было две маленьких комнатки по два с половиной метра и семиметровое пространство для кухни, столовой и санузла.

— Эта программа абсолютно бесплатна?

— До настоящего момента абсолютно бесплатна. Мы сейчас платим только за коммуникации, которые есть в каждом доме: свет, вода — те базовые коммуникации, за которые надо платить. Но мы платим по социальным тарифам — они очень невысоки.

— Люди, большинство людей живут сейчас лучше, чем несколько лет назад?

— Да. Я думаю, что если не на 100 процентов, то на 99…

Фернандо Травьерсо, магистр политологии, советник Комитета по энергетике и горнорудной промышленности Национальной Ассамблеи:

— Что такое социализм XXI века?

— Социальное равенство. И суверенитет. Социальное равенство, как вы сами сказали, это когда страна — обладатель наибольших запасов нефти в мире — имеет уровень социального равенства. Когда уменьшается присущий странам Латинской Америки уровень социального неравенства. То есть социализм XXI века — это социальное равенство, свобода и полный суверенитет венесуэльского государства.

Житель Каракаса:

— Вам нравится политика Чавеса?

— Мне? Мне нравится.

— Почему?

— Я с ним с самого начала, потому что вижу позитивные изменения. Все становится проще. Раньше все было не так просто. Появилась возможность взять кредит. Раньше такого не было, а сейчас любой может взять кредит. Я бы сказал, что сейчас даже не обязательно иметь деньги. В бедных районах есть поликлиники, в которые может обращаться даже тот, кто не работает.

— То есть большинству населения обеспечена медицинская помощь?

— Да. Вот там, например, зубная клиника…

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки:

— Думаю, что правы те, кто говорит, что без этой естественной кладовой Чавесу было бы довольно трудно выдержать столько времени. Но есть еще другое. Дело в том, что в Венесуэле, может быть, не совсем эффективно расходуются нефтедоллары, но они все расходуются на жилищное строительство, на льготное медицинское обслуживание, на образование тех, кто раньше не имел никакого доступа к этим благам.

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Социальные программы, направленные на образование, на улучшение продовольственного снабжения, на борьбу с неграмотностью, на здравоохранение, привели к тому, что уровень бедности стал снижаться с 65–70 процентов до 30–35 процентов, и в настоящее время уровень бедности составляет 28 процентов. А безработица достигла своего исторического минимума — 7 процентов.

Нищий возле пункта бесплатного питания:

— За последние 10 лет действительно есть изменения. Вот, например, дом продовольствия для нищих. — Они не работают?

— Нет, это очень бедные люди, но государство им помогает.

— Это и есть государственная программа?

— Йес! Йес-ес-ес, сэр!

Титр: Старые машины

Владелец старой машины:

— Почему тут так много старых машин?

— Почему столько? Ну, это зависит от покупательной способности людей.

— Но их очень много.

— Ну да. Кому-то нравится ездить на своей старой машине. Но кто может себе позволить купить новую — покупает. Мне не нужно покупать новую. Я езжу на старой. — А сколько лет вашей машине?

— 83-й год. 83-го года машина. Хорошая машина, прекрасная, мотор хорошо работает — у меня новый мотор.

— Машины здесь дорого стоят?

— Да нет. Все зависит от покупательной способности человека. Если можешь себе позволить — покупаешь новую. Если ты работаешь, у тебя стабильная работа, хорошая профессия…

— Много ли венесуэльцев могут позволить себе купить новую машину?

— Множество. Здесь покупает тот, кто может себе это себе позволить. Есть различные кредитные программы. Это не особенно сложно.

Марко Милья, таксист:

— У государства существует программа для тех, кто хочет купить машину эконом-класса — «Венесуэла-мо́биль». Нужно подать декларацию о доходах, записаться в очередь и через 8–0 месяцев получить машину в базовой комплектации без кондиционера и электропакета.

— Почему много старых машин?

— Есть люди, которые хотят сохранить старые машины. Они мощнее, по горам удобнее ездить.

Стенд-ап на заправке:

— Заправка — это очень любопытное место, которое может много рассказать о стране. Вот сейчас в Венесуэле я попробую заправить типичного для страны железного коня, который, как вы понимаете, очень много ест. А в конце посмотрим, сколько мне будет это стоить.

Титр: Нефть

Марко Милья, таксист:

— В нашей стране бензин почти ничего не стоит. В зависимости от типа бензина он или ничего не стоит, или очень мало.

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Дело в том, что страна и Чавес находятся как бы в поиске. У них нет готовых рецептов, лекал. Они могут действовать по лекалам СССР. Но они прекрасно понимают, что эти лекала в свое время не сработали. Они пытаются действовать по кубинским лекалам, но Куба — это все-таки другая реальность, другая страна. У Венесуэлы огромное преимущество перед Кубой — постоянный приток нефтедолларов

Мануэль Сутерланд, координатор Боливарианской ассоциации экономистов-социалистов, член Латиноамериканской ассоциации экономистов:

— Когда Чавес в декабре 98-го — январе 99-го пришел к власти, уровень бедности населения достигал 60 процентов. И 7–8 процентов населения были вынуждены побираться. И все это было связано с капиталистической политикой, которая проводилась в интересах МВФ. И предыдущие правительства не учитывали интересов народа. С другой стороны, тогда нефть стоила 6–7 долларов. Эти низкие цены держались с 998 по 2000 год.

Такой высокий уровень бедности стал снижаться благодаря вмешательству государства, которое с помощью социальных программ стало перераспределять ренту, полученную от экспорта нефти.

Фернандо Травьерсо, магистр политологии, советник Комитета по энергетике и горнорудной промышленности Национальной Ассамблеи:

— Боливарианское правительство президента Чавеса взяло на себя контроль за компаниями почти всех отраслей в Венесуэле. И ввело налог, так называемый специальный налог на высокие цены на нефть, поставляемую на мировой рынок. Речь идет о дополнительных 20 миллиардах долларов, которые получает Венесуэла и которые направляются на развитие социальной сферы. То есть государство предприняло шаги, которых международные компании не хотели, так как это было им менее выгодно. А сейчас настоящий владелец нефти — венесуэльский народ — получил в прошлом году более 3 миллиардов долларов, направленных в социальную сферу. То есть контроль над стратегическими отраслями экономики, прежде всего над нефтяной отраслью, позволяет снизить уровень бедности и достичь социального равенства. А это одна из основных целей социализма XXI века.

Стенд-ап на заправке:

— Я заправил 20 литров. Заплатил за это 8,5 боливара, т. е. примерно 3 доллара.

Титр: Маньяна

Ведущий:

Характер местных жителей, сформированный этим роскошным климатом, приветлив и крайне расслаблен. Эти люди за редким исключением находятся в состоянии постоянной послеобеденной сиесты. Рабочими часами здесь считается раннее утро, а около 2 начинается обед, плавно переходящий в вечерний отдых. Вообще венесуэльцев нельзя назвать работягами. Как сказала в одной из своих книг известная латиноамериканская писательница Изабель Альенде: «Здесь никогда не было голода. Что бы там ни было, ты можешь протянуть руку и сорвать манго. Это сформировало наш характер».

Владимир Давыдов, директор Института Латинской Америки РАН:

— Латины, а мы в институте их называем латинами, легко сходятся с нами. Мы близки по характеру. В политике — нет. А в жизни довольно близки. Со всеми нашими пороками и со всеми достоинствами. Мы близки и по достоинствам, и по недостаткам.

Ведущий:

— Наш проводник обратил наше внимание на вот это удивительное дерево. На первый взгляд — ничего особенного. Но оно волшебным образом сочетает в себе философию жизни в Венесуэле. Посмотрите: на одной ветке одновременно живут и цветок, и плод, и новые семена. Не нужно ничего делать. Все растет само и прямо сейчас. А поработать можно и завтра. Это жизненная концепция. Маньяна.

ТВ-Центр, 2008 год.

* * *

Пожалуй, это самый сложный для печатной адаптации сценарий, из тех, что представлены в книжке. Дело в том, что фильм был снят почти без сопроводительного текста, без пояснительных слов ведущего, без рассказчика как такового. Только прямая речь экспертов, мнения жителей Каракаса и максимальный видеоряд. Там и в самом деле было на что посмотреть. И оператор — тот же Леонид Куликов — отлично отработал. Однако даже самая лучшая камера не передаст вам ощущений заката на Карибах. Михаил, который любезно сопровождал нас на острове Маргарита, рассчитал все таким образом, чтобы по пути в аэропорт мы смогли бы увидеть эту сказочную красоту. Я теперь понимаю пиратов, которые готовы были сражаться за право обладания местными островами. Кстати говоря, знаменитую Тортугу, которая, как и Маргарита, принадлежит Венесуэле, сейчас облюбовал президент Чавес. У него там резиденция.

* * *

Комментарии к венесуэльским «фотографиям».

Двухпричинный эмигрант

С Мишкой мы, конечно, там разговаривали о его отъезде. О том, почему выбор пал именно на Карибы и именно на остров Маргарита. И, знаете, после недолгих объяснений все стало предельно понятно. Наши люди уезжают из страны по двум основным причинам. Первая — сил больше нет терпеть беззаконие и издевательства чиновников. Твой бизнес в России сто́ит ровно столько, сколько сто́ит его отнять. А представьте себе, многие бизнесмены даже в нашей стране хотят жить и работать честно. И когда становится ясно, что это невозможно — ни сейчас, ни через десяток лет, — они принимают решение уехать. Мы таким образом много хороших людей потеряли. Ну и вторая причина — климат. Чем старше становишься, тем труднее мириться с дискомфортом. Полгода зимы — это не шутка. Причем грязной зимы, слякотной. И даже после этого нормального теплого лета тебе никто не гарантирует. Зона рискованного проживания, короче. Михаил уехал по обеим причинам. Остров Маргарита — офшорная зона. Налоги невысокие. Вложения отбиваются за два года. Но, оказываясь на Карибах, понимаешь, что сюда едут не для работы. Тут жить хорошо.

Ветер — с Востока

Мишка сказал, что выбирал довольно долго. Определившись с тем, что это однозначно будут Карибы, он углубился в поиск конкретного острова. Пугало его вот что: ежегодно в этих краях гуляют ураганы: «Катрины», «Риты» и прочие «Эмили». А кому ж охота, приобретя красивый дом, через год оказаться возле его обломков? Эти ураганы проходят практически по всем Карибам через Мексиканский залив и успокаиваются только возле Луизианы. И значит, ни Куба, ни Доминикана не подходят. На этом фоне Маргарита выглядит уникально. Последний ураган здесь прошел лет пятьдесят назад. Тишь да благодать. Мишка еще по пути из аэропорта в гостиницу рассказывал, что ветер здесь всегда одной скорости и всегда с востока. Я не поверил. Но позже убедился, что это так! Да, я был там всего два с небольшим дня. Но подтверждаю: ветер всегда дул с востока.

Зачем турфирма?

Не могли мы не спросить у Мишки и о том, много ли туристов из России сюда приезжает и насколько востребовано его туристическое бюро. Он рассказал, что фирму-то эту создал главным образом для своей жены, чтоб ей не скучно было. Дело в том, что в России она возглавляла серьезный отдел серьезной компании. Под ее началом работало человек 200. Как говорится, с восьми до восьми с понедельника по субботу. А тут — сплошное наслаждение, каждый вечер карибские закаты и экзотические фрукты. Непросто так сразу темп жизни поменять. Вот и пришлось придумать турфирму, чтобы было чем, кроме отдыха, заняться. Однако туристов почти нет. И цена кусается, и перелет утомителен, и хорошего сервиса от постоянно расслабленных венесуэльцев дождаться трудно. Прилетают сюда либо журналисты, которые не свои деньги тратят, либо серфингисты, которые ради своего кайфа готовы последнее отдать, либо пофигисты, у которых денег столько, что они даже и сами не знают, сколько их. Но последние, по признанию нашего собеседника, услугами его фирмы уже не пользуются. Олигарх Прохоров, например, ежегодно прилетает на Маргариту на собственном самолете в компании нескольких десятков девочек-моделей и кутит несколько дней. Ну сами подумайте: зачем ему турфирма?..

Лень забрать деньги

О лености жителей экваториальной полосы уже рассказано много историй. На Маргарите я услышал еще одну. У недавно приехавшего Мишки сломалась какая-то деталь в машине. К сожалению, на скорость она влияние имела, и поэтому он обратился в авторизованный дилерский центр и рассказал о своей проблеме. На следующий день приехал эвакуатор, забрал неисправный автомобиль. Спустя пару-тройку часов раздается звонок:

— Добрый день, Михаил. Диагностика вашего авто выявила то-то и то-то. Неисправную деталь мы готовы вам заменить уже завтра. Стоить будет 600 долларов.

— Прекрасно! Меняйте. И завтра я уже могу забрать машину?

— Конечно.

Мишка был приятно удивлен: вот, мол, а говорят, что тут никто работать не хочет. Фирменный сервис — он везде фирменный сервис!

Приходит назавтра. Ему говорят:

— Ой, вы знаете, компьютер показал, что нужная запчасть на складе есть, а ее не оказалось. Я уже послал запрос на головную фирму, и к завтрашнему дню все будет готово.

Улыбка с лица Мишки сошла, но он все еще хранил надежду на то, что завтра теперь-то уж точно свою отремонтированную машину заберет.

Короче. Чтоб не тянуть кота за хвост. Он не получил свою машину ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Рассердился, отвез ее на эвакуаторе обратно домой, стал сам разыскивать необходимую деталь и нашел ее на следующий день. Где бы вы думали? На той же улице, где расположен этот авторизованный сервис. На другом складе. Ну просто через дорогу! И стоила там эта запчасть 60 долларов.

— Нет, ну ты прикинь! — не столько возмущался, сколько смеялся потом Мишка. — Парню в лом было перейти улицу, чтобы взять свои 540 долларов! Неделю пытался, но лень победила.