Кто из ребят не опаздывает школу? Хотя бы раз, но обязательно захлопнется дверь квартиры, порвутся шнурки на ботинках, или встретится по дороге голодная кошка. Все опаздывают, и отличники и двоечники, и примерные и воспитанные, и разные там неряхи, вроде моего Генки. Нет, у Генки — это вообще особый случай! С тех пор, как мы перешли учиться в новый класс, у него ни дня не бывает без опозданий! Ну, просто наказание какое-то. И что удивительно — всякий раз это происходит по какой-нибудь «уважительной причине».

Нет, Генка не прогульщик какой-нибудь, он очень даже ответственно относится к учебе, вот только жутко рассеянный. Просто, какой-то «человек рассеянный с улицы Бассейной»! То ему попадется книжка интересная, и он зачитается за завтраком, пока не опоздает к звонку, то дедушку какого-нибудь он обязательно переведет через дорогу. А был еще такой случай: на нашей улице упал фонарный столб, и Генка самоотверженно освобождал вместе с другими жильцами дома проезжую часть, чтобы люди не опоздали на работу.

Каждый день Генка получал нагоняй от родителей. Уж они его и просили, и наказывали — ничего не помогало. Все время что-то у него случалось! Наконец, Генка дал клятвенное обещание, что исправится. Ну, думаю, неужто, на самом деле, у него получится больше не опаздывать?

Вечером этого дня Генка пришел ко мне, держа под мышкой какой-то сверток. Вид у него был загадочный.

— Все, Алька, больше опаздывать в школу не буду. Я гений!

Ну, думаю, опять что-то Генка придумал. Изобретатель!

— Ты машину времени, — спрашиваю, — придумал? Или научился стрелки часов во всей школе переводить в обратную сторону? Или выдумал какой-нибудь скороход?…

— Вот именно! — просиял Генка. — Ты просто читаешь мысли!

— Еще бы! С тобой научишься и мысли читать…

— Да, брось ты, я серьезно!

— Ну, а если серьезно, тогда рассказывай.

— Я действительно придумал скороходы, а если точнее — то «прыгунки»!

— Чего?!

— Ну, прыгунки… такие… Сидел я, значит, дома… Думаю, что бы такое придумать, чтобы в школу не опаздывать? Сперва, придумал сделать такой прицеп на двух колесах. Цепляешься, значит, за какой-то троллейбус, и едешь до самой школы. Потом подумал — нет, вдруг потом все станут ездить на таких прицепах, тогда на дорогах будет жуть что твориться! Может, думаю, сделать канатную дорогу? Натянуть между домами тросы, подцепить кабинку. Езди себе в школу по воздуху, и хорошо тебе!

Тут Генка развернул сверток, и я увидел его «изобретение».

— И тут, — продолжает Генка, — мне пришла в голову мысль, а что если сделать такие себе — сандали-скороходы. А точнее прыгунки! Представляешь, как здорово! Утром одел прыгунки, и прыг-прыг-прыг в школу. Допрыгал до школы, снял, положил в портфель. Так вот, взял я, значит, две фанерки, выпилил себе по размеру ноги. С пружинами было, конечно, сложнее. Я все думал, где их достать? Потом решил — вытащу их из кресла! Может, помнишь, стоит у меня дома в кладовой старенькое кресло. На нем уже давно никто не сидит. Перевернул я его, и плоскогубцами вытащил из кресла несколько пружин.

Я взял в руки Генкино изобретение. Это были фанерные колодки с прикрученными между ними проволокой жесткими пружинами. Еще Генка умудрился привинтить к колодкам несколько ремешков, и они стали похожими на горные лыжи, к которым крепятся ботинки.

— Вот, значит, ставишь сюда ногу, и затягиваешь ремешок, чтобы нога не съехала.

— Ну и ну! — сказал я, разглядывая это «чудо инженерной техники».

Генке не терпелось испытать свое изобретение, и мы вышли на улицу. Был теплый осенний вечер, дул слабый ветерок. Во дворе дома резвились малыши, рядом с которыми сидели их мамаши и мирно беседовали. Где-то рядом взрослые стучали костяшками домино, и еще шуршала по асфальту метла дворничихи тети Глаши.

Генка натянул на ноги свои прыгунки и осторожно встал, пытаясь удерживать равновесие. Его стало качать в разные стороны, и он хватал руками воздух, пока не схватился за мои волосы.

— Эй-эй-эй!!! — закричал я. — Отпусти сейчас же!

Генка отпустил мои волосы, и сделал широкий шаг вперед, но тут его ноги разъехались, и он шмякнулся на землю. Охая, он сел на землю, потирая побитые коленки.

— Больно? — с сочувствием спросил я, присаживаясь рядом.

Я уже и забыл, что несколько минут назад, мой друг выдрал мне клок волос.

— Это ничего! — видно было, что ему больно, но он терпел. — В первый раз всегда так! Сперва шишки себе набьешь, а потом все идет как по маслу!

Я помог ему подняться, и Генка стоял, раскачиваясь на своих прыгунках, как береза на ветру.

— Отпускай, — скомандовал он, — я снова попробую.

Я отпустил его, и Генка сделал несмело один шаг, потом второй. Потом попробовал прыгнуть. Прыгая он пригибался, отчего был похож на большую жабу.

Допрыгал Генка до гаражей, и плюхнулся в яму, в которую дворничиха тетя Глаша ссыпала пожелтевшие осенние листья.

— Ура!!! — резвился Генка. — Получилось!

Я прыгнул в яму вслед за Генкой, и в воздух взметнулся ворох листьев.

— Ура! — закричал я, и подкинул вверх охапку листьев. — Это праздничный салют!!

— А пойдем, покажем родителям? — вдруг спросил Генка. — К нам сегодня должны прийти гости. Родители обрадуются, что у нас все получилось, вот будет сюрприз!

Мы прибежали домой. Генка позвонил, и дверь открыла его мама. На ней был кухонный фартук.

— Мойте руки, и скорее за стол! — скомандовала она.

Мы помыли руки, и зашли в комнату. За столом сидели гости Генкиных родителей, они шумно разговаривали, смеялись, и звенели хрустальными бокалами.

Тут я с ужасом заметил, что Генкин папа вытащил из кладовой старое кресло, и пододвинул его к столу. Не было никаких сомнений в том, что он собирался на него сесть! Генка, который уже собрался показать всем свои прыгунки, обомлел.

Не успели мы и слова сказать, как Генкин папа с бокалом сел в кресло, и. сразу же провалился. От неожиданности, он даже ухнул, а его трубка и бокал полетели в разные стороны.

На миг в комнате воцарилась тишина. А затем засмеялся Генкин папа, а за ним и остальные гости.

— Это я сам виноват, — сказал он. — Давно было пора выбросить эту старую рухлядь, да все руки не доходили! Ну, теперь уж точно займусь этим.

Тут все внимание гости снова обратили на нас.

— Что это у тебя в руках? — спросили Генку.

Но Генка тут же завел руки за спину. Показывать свое «изобретение» явно уже не входило в его планы.

— Да, так… ничего особенного, — сказал Генка, и густо покраснел.

Потом нас посадили за стол, и от пережитых волнений мы съели, наверное, больше всех взрослых.

А когда я уходил к себе домой, Генка смущенно спросил:

— Алька, хочешь, я подарю эти прыгунки тебе?

Я понял, что Генка боится, как бы их не увидели родители. Ведь так сразу станет понятно, чьих рук поломанное кресло.

В общем, я взял их себе, но положил дома в самый дальний ящик. До лучших времен. А Генка потом и так перестал опаздывать, потому что мама ему стала заводить будильник на полчаса раньше. И это хорошо, а то, чего доброго, он бы еще свернул себе шею на своих прыгунках. Ведь недаром каждое изобретение проверяют в лабораториях целое множество разных ученых!