В конце двадцатых – начале тридцатых годов в СССР осуществлялась достаточно масштабная подготовка к партизанской войне против возможного агрессора. О необходимости ее писал еще в 1921 году М.В. Фрунзе в статье «Единая военная доктрина и Красная Армия»:

«Если государство уделит этому достаточно серьезное внимание, если подготовка этой «малой войны» будет проводиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армии противника такую обстановку, при которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными перед сравнительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником».

Подготовка к партизанской войне включала создание и подготовку партизанских отрядов, диверсионных групп и диверсантов-одиночек, способных действовать на незнакомой местности, в лесах, городах, на железных дорогах, подготовку командного состава, отработку тактики, материально-техническое обеспечение. Всеми этими вопросами занимались Разведупр и разведотделы штабов военных округов во взаимодействии с органами ОГПУ. По этому поводу один из потенциальных партизан много лет спустя вспоминал:

«К концу 1929 года была в основном завершена значительная работа по подготовке командных и политических партизанских кадров. Любой из них во время войны мог стать командиром отряда. Готовились небольшие отряды, диверсионные и организаторские группы. На базе последних могли создаваться более крупные партизанские формирования. Для них закладывались тайные склады продовольствия, минно-взрывные средства, оружие, боеприпасы. Армейские командиры проходили специальную подготовку, чтобы они могли в случае окружения переходить к партизанским действиям. В городах и крупных железнодорожных станциях к востоку от укрепрайонов уже в мирное время находились тщательно законспирированные диверсанты-подпольщики, хорошо обученные и экипированные.

Так к 1 января 1930 года в приграничной полосе Юго-Западной железной дороги глубиной до 200 км из личного состава погранвойск и военизированной охраны железных дорог были подготовлены, кроме подрывных команд 2 железнодорожных полков, более 60 партизанских подрывных команд общей численностью около 1400 человек. Оборудованы специальные минные трубы, ниши и камеры на железной дороге и на объектах. Аналогичная работа проводилась в Белорусском и Ленинградском округах».

На территории Украинского военного округа в начале тридцатых годов прошлого века было сформировано 80 подобных отрядов общей численностью свыше 600 человек, состоявших из бывших красных партизан, а также польских и румынских эмигрантов.

Обратимся к воспоминаниям Героя Советского Союза Станислава Алексеевича Ваупшасова. В марте 1942 года во главе спецотряда «Местные» из 35 человек он был выведен на территорию оккупированной немцами Минской области Белоруссии, где с 1943 по 1944 год возглавлял партизанскую сеть под Минском, был членом подпольного обкома ВКП(б). Считался одним из крупнейших специалистов по террористическим и диверсионным операциям. В Москву вернулся в июле 1944 года.

Еще с советских времен Станислава Ваупшасова принято считать кадровым чекистом, который к военной разведке имеет косвенное отношение. На самом деле этот человек несколько раз менял место службы.

С 1918 года – в Красной Армии. С 1920 по 1925 год находился на подпольной работе по линии активной разведки Разведупра в западных областях Белоруссии, оккупированных Польшей. За работу в Белоруссии был награжден почетным оружием и орденом Красного Знамени. В 1927 году окончил курсы комсостава РККА.

И только в начале тридцатых годов прошлого века стал сотрудником органов госбезопасности. Одновременно был назначен командиром одного из партизанских отрядов, созданных на территории Белорусского военного округа.

С 1937 по 1938 год по линии НКВД под псевдонимами «Шаров» и «товарищ Альфред» участвовал в национально-революционной войне в Испании. Был старшим военным советником 14-го партизанского корпуса республиканских войск, в том числе обеспечивал охрану лидера испанских коммунистов Долорес Ибаррури, занимался организацией и осуществлением разведывательно-диверсионных действий в тылу войск генерала Франко, руководил школой по подготовке диверсантов-подрывников.

Путем хитроумно спланированной операции Станислав Ваупшасов под видом польского коммерсанта Казимира Кобецкого «переиграл» матерого немецкого резидента Отто Кирхнера, выдававшего себя за шведского коммерсанта Кобарда, и получил от него для дальнейшей передачи в Германию особо секретные разведданные – 100 метров микропленки и шифрованные донесения. Была обезврежена большая группа немецких шпионов, в том числе «жена» Кобарда – немецкая шпионка Эльза Тумм.

Во время советско-финляндской войны 1939–1940 годов Ваупшасов участвовал в формировании разведывательно-диверсионных групп. С ноября 1939 года был командиром лыжного пограничного батальона, действовавшего на Карельском перешейке. Награжден именным оружием.

В 1940–1941 годах Ваупшасов был под оперативным псевдонимом «Яков» разведчиком-нелегалом в разведывательной загранкомандировке в Финляндии и Швеции по линии советской внешней разведки.

В сентябре 1941 года был отозван в Москву. Был направлен в распоряжение Особой группы – 2-го отдела НКВД СССР (организация разведки и диверсий на оккупированной территории). А дальше – участие в битве за Москву и отправка в качестве командира спецотряда «Местные» за линию фронта.

Процитируем бесценные воспоминания этого человека:

«В Белорусской ССР (в начале тридцатых годов прошлого века. – Прим. авт.) было сформировано шесть отрядов: Минский, Борисовский, Слуцкий, Бобруйский, Мозырский и Полоцкий. Численность их устанавливалась в 300–500 человек, у каждого имелся свой штаб в составе начальника отряда, его заместителя, заместителя по политчасти, начальника штаба, начальника разведки и помощника начальника отряда по снабжению.

Бойцы и командиры отрядов были членами и кандидатами партии, комсомольцами, участниками Гражданской войны. Весь личный состав был обучен методам партизанских действий в специальных закрытых школах. В них готовились подрывники-минеры, пулеметчики и снайперы, парашютисты и радисты.

Кроме основных формирований для борьбы в тылу врага, в городах и на крупных железнодорожных узлах были созданы и обучены подпольные диверсионные группы.

В белорусских лесах для каждого партизанского отряда были сделаны закладки оружия и боеприпасов. Глубоко в землю зарыли надежно упакованные толовые шашки, взрыватели и бикфордов шнур для них, патроны, гранаты, 50 тысяч винтовок и 150 ручных пулеметов. Разумеется, эти склады рассчитывались не на первоначальную численность партизанских подразделений, а на их бурный рост в случае войны и вражеской оккупации.

Орловский, Корж, Рабцевич и я были назначены командирами четырех белорусских отрядов и вместе с их личным составом деятельно готовились к возможным военным авантюрам наших потенциальных противников».

Два важных комментария.

Во-первых, Кирилл Орловский, Василий Корж и Александр Рабцевич в начале двадцатых годов прошлого века участвовали в операциях по линии «активки» Разведупра на территории Польши. Сражались в партизанских отрядах, переброшенных с территории Советской России. Когда началась Гражданская война в Испании, то все трое были командированы туда по линии НКВД. Возглавляли разведывательно-диверсионные подразделения, которые активно действовали в тылу противника. А в годы Великой Отечественной войны командовали партизанскими отрядами и все четверо были удостоены звания Героя Советского Союза. Как мы видим, знания и опыт, полученные в двадцатые – начале тридцатых годов прошлого века, им пригодились.

Во-вторых, двумя неназванными командирами белорусских партизанских отрядов начала тридцатых годов прошлого века были будущий знаменитый военный разведчик Артур Спрогис и Софрон Макаревич. О последнем известно лишь, что в начале двадцатых годов прошлого века он участвовал в операциях по линии «активки» Разведупра на территории Польши.

В начале тридцатых годов прошлого века первичная подготовка партизан проводилась на курсах Осоавиахима. Бойцов обучали стрельбе, плаванию, вождению автомашины, рукопашному бою, топографии и т.п. Обучение длилось год-полтора, после чего лучшие отправлялись в закрытые специальные школы, где из них готовили высококвалифицированных специалистов партизанского дела: диверсантов, разведчиков, снайперов, радистов, подрывников. Обучение в одной из таких школ описала в своей книге «Соня рапортует» советская военная разведчица Рут Вернер. Среди прочих навыков она приобрела там умение изготавливать взрывчатые вещества и мины, в том числе довольно сложные. Это умение очень пригодилось ей во время работы в Маньчжурии, где она с напарником курировала действия местных партизанских отрядов.

К 1932 году только в Белоруссии в случае войны могли быть развернуты шесть крупных отрядов по 300–500 человек каждый. В тайных складах хранились 50 тысяч винтовок, 150 пулеметов, боеприпасы, взрывчатка.

Проведенные в 1932 году крупные общевойсковые учения показали особую эффективность действий небольших диверсионных групп. Если крупные партизанские отряды достаточно легко обнаруживались, то такие группы были неуловимы, проникали в тылы «противника» и неизменно выполняли поставленные задачи.

Одновременно к подготовке к будущей войне был подключен и Коминтерн. В 1929 году решением Политкомиссии ИККИ в орготделе была сформирована Комиссия по спецвопросам в составе бывшего заместителя начальника Разведупра по агентурной работе Бронислава Брониславовича Бортновского (Бронковского) и двух военных разведчиков – Туре Лехена и Стефана Жбиковского. С двумя последними мы уже не раз встречались на страницах нашей книги.

К середине тридцатых годов деятельность в сфере организации возможного партизанского движения на территории Советского Союза была внезапна свернута. Принято считать, что основная причина – маниакальная мнительность Иосифа Сталина (опасался заговоров) и массовые репрессии 1937 года, которые уничтожили почти всех командиров партизанских отрядов и инструкторов. При этом сторонники данной версии никак не могут объяснить тот факт, почему все шесть командиров белорусских партизанских отрядов не только остались живы, но и продолжали трудиться на прежних местах. Так, Кирилл Орловский перед войной по линии внешней разведки в течение продолжительного срока находился в Китае. Подробности его командировки до сих пор остаются секретными. А Станислав Ваупшасов находился в Финляндии и Швеции.

Основная причина сворачивания создания партизанских отрядов – изменение советской военной доктрины. Ее главный принцип: «Малой кровью на чужой территории». Говоря другими словами, она предусматривала ведение войны лишь на территории иностранных государств. Все это верно, но многие забывают про то, что кто-то эту доктрину разрабатывал, а также отвечал за ее реализацию. И тогда всплывает имя первого заместителя наркома обороны Михаила Тухачевского. Именно ему принадлежат многие нововведения в Красной Армии. Например, активное развитие бронетанковых войск, а также создание серии военных академий. А вот к использованию небольших разведывательных подразделений в глубоком тылу противника будущий маршал относился отрицательно. В своих теоретических работах Тухачевский всеми силами доказывал недопустимость диверсионных действий. В статье «Война клопов» («Революция и война», 1923 год) он зло, но безосновательно высмеивает партизанско-диверсионные акции. Военачальник написал, что они не могут быть главным способом ведения войны, но при этом даже не задумывался о том, что их можно сочетать с операциями регулярных частей РККА и это может дать хороший результат. Более того, в 1928 году в статье «Война как проблема вооруженной борьбы» будущий маршал говорит о «вредительской диверсионной деятельности» в глубоком тылу, подразумевая тем самым, что так поступает только «подлый враг», а для «передовой армии» подобное недопустимо.

Это не значит, что командование Красной Армии полностью отказалось от идей использования военных партизан в тылу противника. Подготовка разведывательно-диверсионных групп шла полным ходом, только теперь им предстояло действовать лишь на территории иностранных государств.

 

Саперно-маскировочные взводы

В январе 1934 года начальник Генерального штаба РККА будущий Маршал Советского Союза Александр Егоров издал директиву о формировании специальных диверсионных подразделений в Красной Армии. К началу 1935 года они были развернуты вдоль западных рубежей СССР, то есть вдоль границы с Эстонией, Латвией, Польшей и Румынией.

В целях обеспечения секретности директива предписывала именовать эти подразделения «саперно-маскировочными взводами» и формировать их при саперных батальонах дивизий. Выбор саперных батальонов в качестве «прикрытия» был не случаен. Александр Егоров справедливо предполагал, что основным средством борьбы с противником будущих диверсантов будет взрывчатка. Просто ничего другого, кроме как организовывать диверсии на транспортных магистралях и уничтожать отдельные объекты (в т.ч. и высокопоставленных военачальников и представителей гражданской администрации), диверсанты не смогут. Имеющееся тогда на вооружении Красной Армии стрелковое оружие – винтовка Мосина и пулемет Дегтярева – не очень подходило для осуществления скоротечных огневых контактов с противником, да и не планировались они. Наведение на объекты противника, а также места скопления его живой силы и техники военной авиации тоже исключалось, т.к. на вооружении Красной Армии не было портативных радиостанций. Легендарные радиостанции «Север» начали поступать на вооружение разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов лишь после начала Великой Отечественной войны. Так что главная задача будущих диверсантов – организовать максимальное число взрывов в тылу противника. А где проще всего учить обращению со взрывчаткой? На базе саперных подразделений.

В конце 1935 года саперно-маскировочные взводы численностью по 40 человек имелись уже во всех без исключения приграничных стрелковых и кавалерийских дивизиях РККА западных военных округов. Предполагалось, что в случае войны такой взвод может действовать как в полном составе, так и мелкими группами по 5–7 человек.

Саперно-маскировочным взводам предписывалось совершать переход государственной границы пешим порядком (при ведении наступательных действий) либо укрываться на своей территории (в случае внезапного нападения противника), в последующем выдвигаться к тем объектам во вражеском тылу, которые будут им указаны командованием, конкретно начальником разведки дивизии. Требовалось выводить эти объекты из строя, дезорганизовывать работу тыла неприятельских войск, сеять панику, развертывать партизанское движение. Основной упор следовало делать на диверсии, разведывательные задачи ставились только как попутные. Радиосвязь с диверсантами не предусматривалась, допускалась передача информации в случае крайней необходимости с помощью связных.

Личный состав для взводов «маскировщиков» отбирался из числа комсомольцев, прослуживших в Красной Армии не менее двух лет, после тщательного изучения и проверки кандидатов органами государственной безопасности. Предпочтение отдавалось тем из них, кто закончил среднюю школу, имел хорошее физическое развитие, владел иностранным языком и положительно себя зарекомендовал во время службы.

Затем в течение одного года отобранных бойцов обучали в составе взвода. Главное внимание уделялось огневой подготовке, минно-подрывному делу, тактике диверсионно-разведывательных действий, ориентированию и совершению маршей в условиях бездорожья, выработке у бойцов физической выносливости, а также изучению иностранных армий (организация, уставы, форма одежды и знаки различия, вооружение, боевая техника, документы, карты). В том же 1935 году начали действовать специальные курсы для командиров этих взводов, расположенные на одной из учебных баз Разведывательного управления РККА в окрестностях Москвы.

После года службы в составе взвода разведчиков-диверсантов увольняли в запас и компактно расселяли в населенных пунктах вдоль границы. Там их устраивали на работу, строили за счет государства дома, выдавали в личное пользование домашний скот, перевозили на новое место жительства семьи. В основном оседали эти, говоря по-современному, «спецназовцы» в селах, иногда – на окраинах небольших городов, где образ жизни мало чем отличался от сельского. В ближайших воинских частях для них хранилось вооружение и снаряжение (стрелковое оружие, боеприпасы, взрывчатка и средства взрывания, карты местности, сухие пайки, медикаменты).

На территориях сопредельных государств (Эстонии, Латвии, Польши, Румынии) агенты Разведуправления приступили к созданию опорных баз для саперов-маскировщиков – главным образом в сельской местности, на хуторах, хозяева которых сотрудничали с советской разведкой. Эти люди должны были хранить запас продовольствия для диверсантов, оружие, взрывчатку и средства взрывания иностранного производства (немецкого, польского, румынского и т.д.). Существовала отработанная система паролей, явочных мест, взаимного опознания. Предполагалось, что в ходе боевых действий вооружение, снаряжение и продовольствие диверсантам будут также доставлять самолеты, сбрасывая груз на парашютах по сигналам с земли.

В 1937–1938 годах командование Красной Армии отказалось от идеи использования саперно-маскировочных взводов. Одна из основных причин – военные стратеги в Москве справедливо предсказывали ведущую роль в будущей войне механизированных частей. Говоря другими словами, победоносное наступление Красной Армии в Европе будет столь стремительным, что разведывательно-диверсионные группы просто не успеют проникнуть в район, назначенный им для активных действий. В какой-то мере они были правы. Только произошло это не в 1941 году, а в 1945 году, когда советские разведывательно-диверсионные группы приходилось доставлять в тыл противника с помощью авиации – при переходе линии фронта пешим порядком они через несколько дней, а порой и часов снова оказывались в тылу стремительно наступающей Красной Армии.

Хотя саперно-маскировочные взводы продолжали существовать. Например, один из них принимал участие в боях на Ханхин-Голе. Да и в Испании успели побывать большинство командиров этих диверсионных подразделений.

 

Если завтра война

Существует устойчивое мнение, что руководство советской военной разведки в последние предвоенные годы ничего не предпринимало для того, чтобы повысить боевую и мобилизационную готовность разведки, в том числе и разведотделов штабов военных округов на случай внезапного нападения фашистской Германии. На самом деле это глубоко ошибочное мнение.

Еще в начале 1936 года в Разведупре появилось специальное отделение «А» (активная разведка), статус которого спустя три года повысился до отдела. Пережили репрессии и боевые действия в Испании, Китае, советско-финляндскую войну, другие конфликты и продолжали активно действовать многие сотрудники этого подразделения военной разведки. Среди них И.Г. Старинов, Х.-У. Д. Мамсуров, А.К. Спрогис, В.А. Троян, Г.Л. Туманян, Г.С. Харитоненков, А.И. Эмильев, Н.К. Патрахальцев, А.К. Кононенко. Так что к началу войны существовал богатый опыт разведывательно-диверсионной деятельности, который, к сожалению, не получил в те годы должного развития.

Был и еще один важный момент, на который большинство журналистов и историков не обращают должного внимания. Перед войной началось массовое обучение в Военной академии офицеров Красной Армии. В первую очередь кадры готовили для разведотделов штабов военных округов и армий.

25 февраля 1941 года начальник Разведуправления Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенант Ф.И. Голиков направил директиву всем начальникам разведотделов приграничных военных округов и отдельных армий о приведении их подразделений в мобилизационную готовность к 10 мая 1941 года. А ведь этому событию предшествовало одно важное мероприятие, о котором мало кто знает.

С 23 января по 22 февраля 1941 года в Москве состоялись сборы начальников разведотделов штабов приграничных военных округов и армий для налаживания деятельности данных отделов в период перехода с мирного на военное время. Руководил сборами начальник 7-го отдела Разведупра (отдел приграничной разведки) полковник И.В. Виноградов. Участники совещания выступили с целым рядом конкретных предложений по повышению боевой готовности разведки в условиях войны с Германией. В частности, предлагалось развернуть разведотделы округов и армий по штатам военного времени, полностью обеспечить их техникой и экипировкой, организовать базы на своей территории на глубину до 400 километров на случай вынужденного отступления и т.п.

После окончания этого мероприятия руководство Разведупра предложило начальнику Генерального штаба РККА Георгию Константиновичу Жукову план мероприятий по созданию в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и иного военного имущества иностранного образца и резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100–150 километров. Данный план утвердил Георгий Константинович Жуков в мае 1941 года. Как видим, военная разведка активно готовилась к будущей войне с Германией. Причем, что важно, предполагалось, что на первом этапе войны Красная Армия может отступить. Вот только с расстоянием ошиблись. Хотя винить в этом бойцов «невидимого фронта» бессмысленно – в прогнозах аналитикам приходилось учитывать наступательный характер советской военной доктрины.

Другая проблема – низкий уровень подготовки офицеров разведки в войсках. Историк Михаил Иванович Мельтюхов так пишет о западных приграничных округах: «Агентурная разведка была слабо укомплектована подготовленными кадрами, агентов вербовали из местных жителей, большинство из которых не имело доступа к важным сведениям, а их донесения доставлялись курьерами, что вело к потере времени. Агенты не готовились к работе в условиях войны или к диверсиям, поскольку считалось, что война будет вестись на территории противника. Германской контрразведке удалось ограничить утечку информации, ужесточив контроль на границе… Агентурная разведка пограничных войск лишь с 24 мая 1941 года была ориентирована на выявление подготовки Германии к войне против СССР. Разведорганы округов не привлекались для подготовки планов прикрытия, взаимодействие всех видов разведки было налажено слабо, как и обмен информацией между разными ведомствами. Отсутствие агентов в штабах противника не позволяло добывать документы о планах Германии. Этого не произошло даже тогда, когда 18 июня германское командование уведомило о предстоящем вторжении командный состав до роты включительно. Низкая эффективность разведки приграничных округов не позволяла командованию видеть четкую картину ситуации и делать соответствующие выводы».

Несмотря на это, военная разведка сконцентировала свое внимание на Германии. Согласно плану с 24 мая 1941 года агентурная разведка западных приграничных военных округов и армий была ориентирована на работу по Германии. Помимо этого, все десять полков воздушной разведки западных приграничных округов стали пополняться квалифицированным летным составом и новыми самолетами СБ. Комплектование предполагалось завершить к 1 июля 1941 года. Началось также комплектование кадрами шестнадцати радиодивизионов ОСНАЗ, занимающихся радиоразведкой. А перед самым немецким вторжением, в ночь на 22 июня, в Разведупре проводилось штабное учение, где отрабатывались вопросы организации разведки при возможном нападении Германии.

Однако все эти мероприятия запоздали и поэтому не были выполнены в полном объеме. Кроме того, в предвоенный период среди руководителей государства и Красной Армии господствовало мнение, что будущая война будет вестись наступательными операциями на территории противника и начнется позднее, чем это произошло на самом деле.

 

На случай особого периода

К будущей войне с Германией готовились не только разведотделы штабов военных округов и армий, но и центральный аппарат Разведупра. Выше мы уже подробно рассказали о том, что с начала двадцатых годов прошлого века в Германии существовала мощная агентурная сеть Разведупра на предприятиях военно-промышленного комплекса. В мирное время она снабжала Москву ценной информацией о новейших немецких технологиях и образцах вооружений. Когда началась Великая Отечественная война, то эти же люди занялись саботажем и диверсиями.

Германия была не единственной страной, где обосновавшиеся в конце тридцатых годов прошлого века агенты и кадровые сотрудники Разведупра после 22 июня 1941 года перешли к активной деятельности. Кроме добывания секретной информации, они начали организовывать диверсии. В качестве примера расскажем только о двух эпизодах тайной войны.

 

В нейтральной Швеции

В конце 1941 года шведская полиция арестовала некого швейцарского гражданина Йона Гетцингера. В ходе следствия выяснилось, что на самом деле зовут его Вилли Ром, родился он в немецком городе Франкфурт-на-Майне, в тридцатые годы прошлого века возглавлял комсомольскую организацию в Рурской области. После прихода Адольфа Гитлера к власти вел подпольную работу во Франции и Дании. Когда началась Гражданская война в Испании, то уехал туда добровольцем. Воевал в составе интербригад. Был приглашен на работу в советскую военную разведку.

В 1939 году с паспортом на имя Йона Гетцингера профессиональный подпольщик и ветеран Гражданской войны в Испании Вилли Ром был направлен в качестве резидента-радиста в Швецию. Перед ним стояло две задачи: сбор сведений о дислокации немецких войск в Швеции и организация диверсий на железной дороге в центральной части страны, где перемещались германские эшелоны с военной техникой и живой силой.

За короткое время ему удалось создать резидентуру из шести человек, пять из которых были шведские подданные, в т.ч. две женщины. Одна из них была эстонка, принявшая шведское гражданство. Она работала танцовщицей в одном из кабаре Стокгольма и выполняла обязанности наводчицы – подбирала кандидатов на вербовку.

Вилли Ром достиг определенных успехов и в диверсионной деятельности. Так, 19 июля 1941 года, когда Германия уже вторглась на территорию Советского Союза, в районе станции Крюльбу был подорван эшелон в составе 20 вагонов с немецкой техникой, в котором по документам якобы перевозились овощи.

В конце 1941 года советский военный разведчик был арестован шведской полицией. В феврале 1942 года суд приговорил его к восьми годам тюремного заключения. В 1945 году Вилли Рому был организован побег. Он благополучно добрался до Советского Союза. В 1950 году его ожидала новая командировка в качестве «нелегала» в одну из западноевропейских стран. В отставку этот человек вышел в 1965 году в звании подполковника.

 

«Мориц» выходит на связь

Судьба другого советского разведчика – нелегала из Разведупра – сложилась трагически. Николай Васильевич Попов родился в Болгарии, участвовал в революционных событиях в этой стране, сидел в тюрьме, а в 1924 году, после того как вышел на свободу, выехал в Советский Союз. В том же году женился на русской женщине. Через два года его приняли в ВКП(б), что свидетельствовало о высоком доверии со стороны властей. В 1934 году он стал сотрудником Разведупра. После интенсивной спецподготовки в качестве резидента был направлен в Краков. По оперативному делу он проходил как руководитель нелегальной резидентуры «Монблан». На связи у «Морица» (затем «Мимко») постоянно находилось четыре агента.

В 1939 году, когда началась Вторая мировая война, связь с ним была утеряна. В 1942 году по инициативе Разведупра ее удалось восстановить. К нему была направлена опытная радистка. Почти до конца Великой Отечественной войны от него поступала подробная и очень ценная военная информация. В частности, о дислокации и перемещении немецких войск на маршруте Краков – Катовицы – Честанхова и в прилегающих к нему районах. Помимо этого, Николай Попов участвовал в организации заброски разведывательно-диверсионных групп советской военной разведки и обеспечение их легализационными документами.

Резидента планировалось использовать в качестве организатора диверсий на том же железнодорожном маршруте в Польше, который он хорошо изучил и систематически давал по нему информацию. Вот только руководство Разведупра решило не рисковать ценным агентом и отказалось от идеи задействовать его при проведении диверсий.

Хотя это не спасло Николая Попова от смерти. 9 апреля 1945 года на явку в Кракове он не вышел. Хотя прошло уже более полувека, но до сих пор точно неизвестно, что с ним произошло. По одной версии, его разоблачили немцы. По другой – он погиб во время бомбежки города. Вторая версия более правдоподобна, т.к., несмотря на многолетние поиски, не удалось отыскать доказательств его «провала».

 

Советско-финская война 1939–1940 годов для руководства советской военной разведки фактически стала полигоном или последним экзаменом перед началом Великой Отечественной войны.

Во время Гражданской войны в Испании советская военная разведка действовала в относительно комфортных климатических, кадровых, оперативных и других условиях.

Во-первых, теплый климат Апеннин разительно отличался от того, с чем столкнулись бойцы разведывательно-диверсионных групп в Карелии. Сильные морозы и ветер, отсутствие теплого жилья, глубокие сугробы – в результате огромное число замерзших и обмороженных красноармейцев. А еще частые отказы стрелкового оружия. Более того, в силу ряда причин в первые месяцы войны Красная Армия испытывала острый дефицит теплых вещей. А те, что имелись на складах и поставлялись в действующую армию (в том числе и подразделения, действующие за линией фронта), были неудобны в использовании, сковывали движение, плохо грели (не держали тепло) и т.п.

В качестве примера можно указать, что согласно «Норме № 3 Теплого обмундирования для красноармейского и младшего командного и начальствующего состава фронтовых частей на военное время зимой» красноармейцам Ленинградского военного округа полагались: один шлем (говоря другими словами, знаменитая буденовка – именно во время советско-финской войны было принято решение о замене ее шапкой-ушанкой); две рубахи теплые (трикотажные или бумазейные); двое кальсон теплых (трикотажных или бумазейных); ватные телогрейка и шаровары; валенки полагались только «кавалерии, конной артиллерии, мото-мех. частям и повозочным»; башлык, портянки теплые; перчатки хлопчатобумажные на подкладке и рукавицы хлопчатобумажные с двумя пальцами.

Если говорить об экипировке разведывательно-диверсионных частей, которым предстояло перемещаться на лыжах по лесу, то сразу следует обратить внимание на отсутствие валенок. Как показал опыт боевых действий в начале двадцатых годов прошлого века в этом регионе, именно валенки были оптимальным вариантом обуви для лыжников-спецназовцев, которые по нескольку суток были вынуждены находиться в лесу, не имея возможности развести полноценный костер. Другая проблема – отсутствие теплых головных уборов и рукавиц. К чему это привело – об этом будет подробно рассказано ниже.

Опыт экипировки разведывательно-диверсионных групп, а также элементарные приемы выживания в зимних условиях были учтены и активно использовался в годы Великой Отечественной войны. Если посмотреть данные по количеству замерзших и получивших обморожения зимой 1941/42 года в Московской и соседних с ней областях личного состава разведывательно-диверсионных групп, то число пострадавших от «дедушки Мороза» минимально.

Во-вторых, особых проблем с кадрами для разведывательно-диверсионных подразделений в Испании не было. Прибывшие из СССР офицеры РККА и органов госбезопасности в большинстве своем занимали должности командиров и инструкторов. А личный состав разведывательно-диверсионных подразделений комплектовался в первую очередь местными жителями и добровольцами, приехавшими из других государств.

Во время советско-финской войны все было по-другому. По всей стране в спешном порядке набирали комсомольцев для укомплектования лыжных отрядов. Многие из тех, кто попадал в эти подразделения, еще не успели отслужить срочную службу в Красной Армии, да и боевого опыта у них не было.

В первый год Великой Отечественной войны мы наблюдаем аналогичную картину. Большинство разведывательно-диверсионных групп комплектуется гражданскими лицами, а не военнослужащими действующей армии.

В-третьих, в силу ряда причин во время советско-финской войны действовавшие за линией фронта советские разведывательно-диверсионные подразделения не могли рассчитывать на поддержку со стороны местных жителей. В прифронтовой полосе их проживало очень мало, да и настроены они были в большинстве своем антисоветски. Так что советским военным разведчикам приходилось рассчитывать только на себя.

Была и еще одна особенность. В начале тридцатых годов прошлого века в результате серии «провалов» по линии советской военной разведки в странах Западной Европы в Финляндии прекратила свое существование нелегальная резидентура Разведупра. Советской военной разведке так и не удалось восстановить свои позиции в этой стране до начала советско-финской войны.

28 марта 1940 года Клим Ворошилов, выступая на пленуме ЦК ВКП(б) с докладом «Уроки войны с Финляндией», отметил: «Плохо поставленное дело военной разведки вообще особенно отрицательно отразилось на нашей подготовке к войне с Финляндией. Наркомат обороны, и в частности Генеральный штаб, к началу войны с Финляндией не располагал сколько-нибудь точными данными о силах и средствах противника, качестве войск и их вооружении, особенно плохо был осведомлен о действительном состоянии укрепленного района на Карельском перешейке, а также об укреплениях, построенных финнами в районе озеро Янисярви – Ладожское озеро».

Если говорить конкретно о работе советской военной разведки по линии «активных мероприятий» во второй половине тридцатых годов прошлого века на территории Финляндии, то она была минимальной. Не было создано резидентуры, которая после начала советско-финской войны начала бы активную разведывательно-диверсионную деятельность на территории Финляндии. Так же пассивно повела себя финская Компартия.

Во время Великой Отечественной войны все было по-другому. На территории страны действовали отряды «лесогвардейцев», которые имели связь с советской военной разведкой. Да и финская Компартия также активно участвовала в движении Сопротивления. Так что и здесь опыт советско-финской войны был учтен Москвой.

 

Рождение лыжных отрядов

Во время советско-финской войны 1939–1940 годов обе противоборствующие стороны активно использовали отряды лыжников для ведения боевых и разведывательно-диверсионных действий в тылу противника. Их также можно отнести к предшественникам войск спецназначения.

24 декабря 1939 года на основе директивы НКО СССР № 0672 началось формирование лыжных добровольческих частей, прежде всего из студентов, рабочих и служащих.

К началу февраля 1940 года было сформировано 77 отдельных лыжных батальонов и 28 лыжных эскадронов. 54 отряда находились в рядах действующей Красной Армии, остальные дислоцировались в пунктах сосредоточения или учебных центрах. Кроме того, с января 1940 года несколько лыжных частей было создано на Краснознаменном Балтийском флоте, а на фронте 9-й армии начали рейдировать по финским тылам лыжники Особого лыжного отряда и 7-го отдельного лыжного полка Финской народной армии.

Согласно официальной советской пропаганде тех лет, рейды по тылам противника больше напоминали загородные прогулки, чем боевые действия. Через несколько месяцев после окончания советско-финской войны в СССР был издан сборник воспоминаний ветеранов. Летчики, артиллеристы, танкисты и представители других военных специальностей рассказали, как легко им было воевать зимой 1939/40 года. При этом никто из них не указал на огромные потери Красной Армии. По данным отдельных историков, они достигали до 40% от численности всего личного состава, участвовавшего в боевых действиях. Для сравнения: у финнов этот показатель был около 20%. Возможно, что цифра потерь с советской стороны завышена, но она близка к реальной. Достаточно почитать воспоминания ветеранов, которые были изданы после 1991 года. С другой стороны, сам характер боев (активное использование противником методов партизанской войны; штурм линии Маннергейма в феврале 1940 года и т.п.) также служил причиной потерь Красной Армии.

В качестве примера официальной версии того, как шли бои в Карелии, процитируем рассказ политрука лыжного батальона:

«Наш отдельный сводный лыжный батальон занимал позиции в районе хутора Ретец, прикрывая правый фланг стрелковой дивизии. Нашей задачей была охрана маршрута наступления батальона тов. Мокшеева и ведение разведки.

Разведав фланги противника, командование решило прощупать и его тылы. С этой целью был выделен небольшой лыжный отряд в 36 человек.

Задача, возложенная на отряд, была очень сложная, и мы тщательно готовились к выступлению.

Ненужное в бою обмундирование и снаряжение мы оставили на базе. Мы надели только белье, ватные куртки и брюки, валенки и поверх перчаток меховые рукавицы.

Нам было тепло и в то же время легко и удобно. Бойцы взяли с собой, кроме оружия, по одному санитарному пакету и трехдневный запас сухого и концентрированного продовольствия.

Небольшой запас патронов находился в вещевых мешках, по 50 штук в карманах и остальные на лыжной установке.

Было известно, что по ночам противник вел огонь по лыжам, четко выделяющимся на снегу. Поэтому лыжи мы окрасили в белый цвет и, конечно, надели белые халаты и капюшоны.

Закончив подготовку, мы еще раз проверили снаряжение, дождались темноты и выступили в направлении хутора Хури.

Отряд шел без дороги лесом по снегу, избегая открытых мест. Впереди в полной тишине двигался дозор. За ним на расстоянии 20–30 метров следовало ядро отряда, разбитое на две группы: группу стрелков-автоматчиков и группу пулеметчиков. Пулеметчики были вооружены ручными пулеметами и автоматическими винтовками.

Между стрелками и пулеметчиками шел командир отряда с двумя наблюдателями-ориентировщиками. Они контролировали и наносили на карту все движение отряда. Замыкал отряд тыловой дозор под командой заместителя командира отряда.

С обоих флангов на расстоянии 20–30 метров шли дозорные наблюдатели. Расстояния между группами были рассчитаны так, чтобы при внезапном нападении противника группы могли взаимно поддержать друг друга огнем.

Часам к двум ночи отряд подошел к хутору. У леса и на хуторе была абсолютная тишина. Никаких признаков жизни. Только свежие лыжни доказывали, что совсем недавно здесь были люди.

Мы осмотрели хутор снаружи. Никого. Может быть, двери минированы? Внимательно осмотрев избу, мы вдвоем вошли в помещение. Внутри пусто. Лежат окурки. Мы потрогали их. Они еще теплые. Противник только недавно оставил хутор. Сосчитали лыжни. Здесь было примерно человек десять-двенадцать. По лыжням же определили направление. Люди шли из наших тылов на северо-запад.

Нам стало ясно, что это диверсионная или разведывательная группа противника. Необходимо было во что бы то ни стало нагнать ее и уничтожить, не дав донести до штаба разведанные сведения.

Ни секунды не медля, мы пустились в погоню. Бойцы шли быстро и ровно, внимательно вглядываясь в темноту. Перед нами бежал совсем свежий след. Прошел час, полтора часа. Впереди нас никого. Мы уже стали терять надежду, как вдруг головной дозор замедлил движение. Бойцы показывали вперед.

В полукилометре от нас вдоль опушки леса спокойно двигались 13 лыжников. Они нас не заметили.

Командир отряда приказал первой группе автоматчиков обойти противника и устроить на его пути засаду. Оставшаяся группа пулеметчиков и дозоры, тщательно скрываясь, продолжали следовать за противником.

Финны спокойно двигались вдоль опушки. Но вот в лесу раздались автоматные очереди. Это стреляли наши автоматчики.

Мы бросились вперед. Молниеносно было закончено окружение противника. Ни один из белофиннов не сумел ускользнуть в лес.

Маскируясь за стволами ельника, финны отчаянно защищались. Ни одного не удалось взять живым. Все были уничтожены. При обыске убитых нашли карту и немедленно отправили ее в штаб. Других документов не оказалось.

Отряд продолжал идти в глубокий тыл противника. Мы боем разведали и определили силы финнов, их огневые точки на межболотном дефиле. Этим мы оказали большую помощь батальону Мокшеева. К северу от Уомя наш отряд даже немного пощипал врага.

Вернулись мы после двухдневных действий, добыв много сведений.

Это один из многих боевых эпизодов нашего отряда. Во время войны мы не раз пробирались в тыл противника, наводя панику и добывая важные сведения о силах врага».

В жизни все было по-другому. Кто-то из бойцов и командиров этих частей за совершенные зимой 1939/40 года подвиги был удостоен звания Героя Советского Союза и в годы Великой Отечественной войны стал прославленным командиром крупного партизанского соединения. А кто-то до сих пор числится «пропавшим без вести».

Потери подразделений специального назначения на полях сражений советско-финской войны были сравнимы, а может, даже превосходили потери в первые месяцы Великой Отечественной войны. Мало кто знает, что в феврале 1940 года из-за трагического стечения обстоятельств, непрофессионализма командования, а также слабой подготовки рядового состава на территории Финляндии в течение нескольких суток была почти полностью уничтожена сводная лыжная бригада, которой командовал полковник Долин. В это соединение входили три лыжных батальона (9, 13 и 35-й), а также несколько других красноармейских частей. По утверждению финских историков, тогда погибли как минимум 1500 красноармейцев!

Хотя на войне попадали в окружение и гибли целые дивизии. Так, в начале января 1940 года почти полностью была уничтожена 44-я дивизии 9-й армии. С 14 декабря 1939 года дивизия наступала из района Важенвара по дороге на Суомуссалми. Она спешила на помощь попавшей в окружение 163-й дивизии. Последней в конце декабря удалось вырваться из окружения самостоятельно, потеряв при этом, по официальным данным, до 30% личного состава.

Продвижение войск было совершенно не организовано. Части дивизии, сильно растянутой по дороге, в течение 3–7 января 1940 года неоднократно окружались финнами. В итоге 7 января 1940 года продвижение дивизии было остановлено и ее основные силы попали в окружение. Формально положение не было безнадежным, поскольку дивизия имела значительное техническое преимущество перед финнами, но командир дивизии Виноградов, полковой комиссар Пахоменко и начальник штаба Волков вместо организации обороны и вывода войск из окружения бежали сами, бросив войска. При этом Виноградов отдал приказ выходить из окружения, бросая технику, что привело к оставлению на поле боя 37 танков, более 300 пулеметов, нескольких тысяч винтовок, до 150 автомашин, всех радиостанций, всего обоза и конского состава. Более тысячи человек личного состава из числа вышедших из окружения были ранены или обморожены, часть раненых попала в плен, поскольку не была вывезена при бегстве. За все совершенные преступления Виноградов, Пахоменко и Волков были приговорены военным трибуналом к расстрелу и расстреляны публично перед строем дивизии.

Так звучит версия, которую разделяют большинство историков. При этом они не учитывают два важных факта.

Во-первых, уже к концу декабря дивизия лишилась всех каналов снабжения боеприпасов, продовольствия и горючего. Ночь с 3 на 4 января 1940 года была одной из самых холодных за все время Зимней войны. Запасы продовольствия и боеприпасов быстро таяли. Не было возможности отправить в тыл больных и раненых. В радиограмме от 4 января, перехваченной финнами, отмечалось, что продуктов осталось на один день, бойцы голодают, а лошади не кормлены около недели, серьезная нехватка боеприпасов. К тому же финнам удалось уничтожить приграничный мост, полностью отрезав дивизию от тыловых коммуникаций.

Во-вторых, 44-я дивизия не была готова к ведению боевых действий в условиях суровой зимы. До войны местом ее постоянной дислокации был Житомир. Дивизия была переброшена на север, не имея ни теплых полушубков, ни валенок, ни рукавиц. Много позднее финские историки, основываясь на документальном материале, отмечали, что «жуткая темнота Приполярья, где зимнее время превращается в одну сплошную мглу без утра и вечера, лишала многих красноармейцев, приехавших с Украины, рассудка. А красота северного сияния воспринималась ими как зловещие призрачные огни».

Прервем наш рассказ. Проблемы с адаптацией к суровым природно-климатическим условиям Заполярья испытывали не только бойцы 44-й дивизии, но и военнослужащие лыжных батальонов. Эти подразделения ведь комплектовались не только жителями Мурманской области и Карелии, но и других регионов России. А теперь вернемся к рассказу о судьбе дивизий.

Остатки 163-й дивизии ушли обратно на север и до конца войны закрепились в местечке Юнтусранта, а 44-я (численностью около 17 с половиной тысяч человек) была разгромлена. (Потери личного состава дивизии превысили 70%, 1200 бойцов и командиров попали в плен.) Выйти из окружения удалось лишь немногочисленным группам и одиночкам, которые сразу попали в руки НКВД. По утверждению отдельных историков, в результате боев в Суомуссалми финны потеряли убитыми около 800 человек, наши – около 23 тысяч.

 

О чем не сообщали газеты

Подготовка добровольцев для действий в тылу противника проводилась в специальных центрах по ускоренной десятидневной программе. Нередко вся подготовка ограничивалась тем, что будущих диверсантов учили ходить на лыжах. Была издана брошюра «Лыжная подготовка в РККА», но ее мало кто успел прочесть. Поэтому большинство отрядов на фронте использовали в качестве обычных стрелковых частей, так как действовать во вражеском тылу подобные подразделения были не в состоянии.

История 17-го отдельного лыжного батальона достаточно красноречиво свидетельствует об этом. Один из бойцов этого подразделения, П.Н. Шилов, много лет спустя вспоминал:

«Я был студентом 4-го курса Ивановского сельскохозяйственного института. В декабре 1939 года, проходя по улице 12-го Декабря (теперь – проспект Ф. Энгельса), мы видели большое количество раненых, а больше того, обмороженных красноармейцев, которые прибывали на Ивановский железнодорожный вокзал и по улице 12-го Декабря направлялись в гостиницу, находящуюся рядом с площадью Революции. Многоэтажная гостиница была переоборудована в госпиталь для лечения раненых и обмороженных красноармейцев.

По молодости и по законам того времени мы никого (ни власть советскую, ни партию, ни наркома обороны) не критиковали. Мы, комсомольцы 20-летнего возраста, были великими патриотами своей Родины. Верили всему, что исходило от партии и правительства, нисколько не сомневаясь в правильности принимаемых решений, и поддерживали любое начинание ЦК партии и правительства. Так и о финской войне думали, что это объективная необходимость по сохранению безопасности страны от нападения империалистов.

В один из декабрьских дней меня вызвали в комитет комсомола. Там находился председатель горкома комсомола, который сказал, что в Финляндии снега, трудно нашим воевать, нужны бойцы-лыжники. Не задав ни одного вопроса, я безоговорочно записался добровольцем. Вслед за мной записались 28 других студентов-комсомольцев и один коммунист – комендант общежития.

Затем нас вызвал на беседу военком Октябрьского райвоенкомата г. Иваново. В беседе военком предупредил, что все мы призываемся добровольно, на фронте тяжело, опасно, сильные морозы и убить могут (видимо, шутил, что ли, о том, что убить могут), кто боится – пусть скажет сейчас, так как дело добровольное. Но никто от принятого решения не отказался. Военком напомнил и о массовом поступлении в Иваново обмороженных, но при этом сказал, что нас оденут не так, как красноармейцев, начавших войну в шинелях, яловых или кирзовых сапогах, в буденовках, вооруженных винтовками Мосина и т.д., нас лучше вооружат и оденут в полушубки.

Потом медкомиссия, кое-как проверявшая наше здоровье, затем прощальный вечер в одном из фабричных клубов и проводы на ст. Иваново.

Вечером мы находились в городе Шуе. Прямо с железнодорожного вокзала направились и разместились в 1-й городской школе на улице Косаткиной в центре города. Через день получили военное снаряжение и винтовки Мосина, кажется, пятизарядки. Меня зачислили пулеметчиком, и я получил пулемет Дегтярева с двумя дисками. Меня вызвал командир разведки Сапрыкин (ст. лейтенант) и заявил о моем назначении во взвод разведки. Я не отказался.

Пришел в школьный класс, где размещались будущие разведчики, увидел незнакомых людей, по возрасту старше меня, каких-то неопрятных и грубоватых (так мне показалось вначале). Потом эти «неопрятные» оказались очень хорошими товарищами. Были они из г. Пучежа, г. Юрьевца и один из г. Кинешмы. Всего 30 человек. Большинство – члены партии, я, Никифоров из Кинешмы, Сыщиков из Юрьевца и Морозов из села Савина – комсомольцы. Кадровыми военными во взводе оказались командир взвода ст. лейтенант Сапрыкин, помкомвзвода Краковский, три командира отделений и два санинструктора.

В один из дней своего пребывания в Шуе ездили на лыжах на стрельбище, упражнялись в стрельбе и метании боевых гранат. Тут нам понравилась смелость нашего командира взвода, который бегал к неразорвавшимся гранатам и забирал их или бросал, чтобы вызвать взрыв. Почти все из нас ни разу до этого не видели боевых гранат, и при неправильном броске некоторые гранаты не взрывались. Вскоре состоялось принятие присяги, отправка на станцию, где погрузились в теплушки с печками и поехали по назначению.

17-й отдельный батальон насчитывал со всеми службами более 1000 человек».

Как мы видим – подготовка минимальная. Продолжим цитировать рассказ ветерана:

«Одеты так: белье нижнее – бязевое, затем шерстяные кальсоны и рубашка, бумажные, цвета хаки брюки и гимнастерка. Поверх – шинель, плохо подогнанная по росту, буденовка, подшлемник, каска, а на ногах – валенки».

Как далеко сможет уйти разведчик на лыжах в такой одежде? Она ведь сковывает движения и не держит тепло.

«Снаряжение: лыжи с мягкими креплениями, вещмешок, а в нем яловые сапоги, лыжные ботинки с креплениями, плащ-палатка, противоипритные сапоги (в полпуда весом), противоипритная накидка. На поясном ремне: котелок, фляга, две гранаты, два капсюля-взрывателя, саперная лопатка, сумка с патронами (кажется, 100 патронов в обоймах). Противогаз через плечо. Вооружение на разведки: гранатомет (какого-то древнего образца – винтовка, а на ствол надевалась граната), у командиров (Сапрыкин, Краковский) револьверы, у остальных обычные пятизарядные винтовки. Стрелковые роты, кроме винтовок и револьверов, имели на вооружении ручные пулеметы Дегтярева, станковые пулеметы «Максим» и минометы 37-мм, но без мин».

И все это нужно тащить на себе!

«Ехали по Кировской железной дороге, и вот станция Медвежьегорск. Длительная остановка, приказ: «Сдать винтовки». Откуда-то появились ящики, и мы в них уложили оружие и патронташи, а затем получили винтовки СВТ с магазинами (2 штуки) на 10 патронов. СВТ нам понравились, не надо браться за затвор, перезаряжая, можно стрелять и одиночными выстрелами, и очередью, если будет такая необходимость (потом мы эти винтовки побросали). Поехали дальше. Не доезжая до станции назначения – непредвиденная остановка. Впереди идущий эшелон, тоже с добровольцами (кажется, сибиряками), потерпел крушение. Говорили, что крушение устроили финны-диверсанты. Проезжали место крушения ночью, и ничего нельзя было разглядеть.

Наконец приехали, станция выгрузки – Кочкома. Справа по ходу эшелона – Беломорканал. Ночь разведчики провели в доме местного жителя. Утром направились в пустое помещение школы, где нас ждал сюрприз. Сняли шинели, шапки-буденовки, надели ватные брюки, поверх валенок. Брюки – сверху белые из какой-то плотной ткани (типа плащовки), внутри синяя фланель, куртка, на руках манжеты, снизу пояс: Вместо буденовок дали колпаки ватные из такого же материала, что и куртка с брюками. Ну, и еще маска с прорезями для глаз и носа или рта (не поймешь). На руки, в дополнение к шерстяным перчаткам, полученным в Шуе, выдали варежки с одним пальцем. И сказали, что это одежда строго секретная.

Далее на автомашинах подбросили до пограничной заставы Реболы. В Реболах переночевали в землянках, днем поупражнялись в стрельбе, а вечером на лыжах отправились к государственной границе с Финляндией. Тут начали проклинать тех «военспецов», которые экипировали бойцов легколыжного батальона и особенно нас – разведчиков. «Какие разведчики, – думали мы, идя на лыжах, – мы навьюченные, неповоротливые ишаки или верблюды или носильщики наподобие клондайковских носильщиков-индейцев». Эта экипировка нам мешала: никакой маневренности, подвижности, да в лютый мороз, да в глубоких снегах! Навьюченные шли до границы, периодически отклоняясь от основной дороги и проверяя, нет ли где рядом противника. Меня при этом как лучшего лыжника и комсорга командир посылал то в головной, тo в боковой дозор. При этом приходилось пробивать лыжню в глубоком снегу, что очень тяжело.

На другой день благополучно, но изрядно измученные (совершенно напрасно, могли бы весь батальон подбросить на машинах) достигли границы. Тут, немного передохнув и подкрепившись консервами и галетами, а также получив патриотическую зарядку со стороны подвернувшегося малограмотного политрука (он по-украински нам объяснил обстановку на передовой примерно так: «Наши самолеты бомблят и бомблят, а финны убегают», ну и еще чего-то маловразумительное), мы получили приказ догнать и уничтожить отряд финских лыжников, проникших на нашу территорию и устроивших крушение воинского эшелона и другие диверсионные акты.

Шли по их лыжне вдоль границы на север в течение дня; но без всякого результата. Окончательно измученные, в кромешной тьме, постоянно падая от изнеможения, кое-как вернулись на дорогу, откуда начали преследование лыжников, и получили приказ командира Сапрыкина зарыться в снег и спать.

Я никак не думал и не предполагал, что будет отдых в снежной яме – но приказ есть приказ. Я, как и другие, вырыл яму, постелил на дно плащ-палатку, кто-то, назначенный часовым, засыпал меня снегом, и я заснул мертвецким сном, как в комфортабельном гостиничном номере. Проснулся от удара в бок прикладом винтовки. Это часовой поднимал нас, так как уже светало. Выбрался из снежной постели, довольно теплой при 40-градусном морозе, и сразу страшно замерз. Пошли куда-то вправо от дороги, ведущей на передовую. Стали уже слышны разрывы бомб и снарядов рядом, но очень глухо, передовая была далеко. Двигались по глубокому снегу, вновь измучились безо всякого толку и вышли опять на дорогу. Темнело, когда нас догнали машины с боеприпасами и продовольствием. Нас посадили наверх груза, но мы и тут мучались, то и дело вытаскивая машины-полуторки из снега на обочинах, так как шоферы, по неделе почти не спавшие, на ходу засыпали, и машины, съезжая с дороги, вязли в снегу.

Ехали ночью. На одном обогревательном пункте получили по буханке размороженного ржаного хлеба и под утро прибыли на передовую. Место это называлось Хильки III. Позади остались Хильки II и Хильки I. Хильки – хутор в переводе на русский, но за точность не ручаюсь. Когда шли к исходной позиции, нам навстречу попались остатки стрелкового батальона, измученные, истерзанные, вели и несли раненых и в наш адрес отпускали злые «сочувственные» реплики: «Видите, что с нами стало?! В одном бою разбили батальон, а вы добровольно (нас узнавали по одежде) идете умирать». Это как ножом резануло по сердцу. Сразу вспомнились слова малограмотного политрука: «Наши самолеты бомблят и бомблят, а финны убегают». Тут мы увидели другое. Наши бегут, и не все, а жалкие остатки. Также узнали от раненых и как наши «бомблят». Самолеты, верно, бомбили, стараясь угодить в финнов, окруживших 54-ю дивизию, но иногда бомбы падали на своих, а продукты и боеприпасы, которые они сбрасывали, больше попадали финнам, нежели бойцам окруженной дивизии.

Увидели артиллерийскую батарею 76-мм пушек и хорошую землянку. По просьбе командира взвода нас пустили погреться и подготовиться к предстоящим боям. Рядом находилась походная кухня, и мы поели за много дней горячей пищи – наваристого, жирного супа, какой-то каши и попробовали уже фронтового чая.

Это была передовая. Фронтовое, боевое напряжение. Все, кого мы встречали, были возбуждены, так как бои шли не в нашу пользу. В артиллерийской, гостевой для нас, землянке жили недолго. Быстро получили продукты на три дня – тушенку, масло, сахар, галеты, по шкалику водки (называли это «ворошиловским пайком») – и в сумерки вышли в первую разведку. Что разведывать, куда, на какое расстояние, командиры не объяснили. Сошли на лыжах под гору и углубились в темный лес. Темнота постоянно разрывалась светом ракет красного, желтого, белого цвета. Впереди, справа, слева, сзади непрерывная стрельба – пулеметная, автоматная, минометная. То и дело над головами летели куда-то, шипя в воздухе, мины, снаряды, и потом вдалеке слышались их разрывы. Напряжение нарастало. Чужой, враждебный лес, непрерывная канонада, не умолкающая ни на секунду (и так до конца войны), где-то в стороне, недалеко, пулеметная стрельба…

Вдруг передние остановились. Меня нашел командир взвода и дал приказ – возвратиться назад, найти батальон, который должен идти за нами, и сообщить, что мы, разведчики, дошли до указанного рубежа, противника не встретили, и какой будет дальнейший приказ. Получил какое-то назидание от помкомвзвода Краковского и политрука, которого нам дали на Хильках III, и углубился в незнакомый лес по проторенной лыжне. Шел быстро. Несмотря на сильный мороз, я взмок, впору было расстегнуться. Так я волновался, что усталость исчезла. Страха не было. Думал только одно: как бы найти батальон. Вдруг лыжня раздвоилась. Куда идти – вправо или влево? Прислушался к стрельбе, услышал какие-то голоса (почудилось – на чужом языке), пошел вправо и не ошибся.

Вскоре встретил головной дозор батальона во главе с начальником штаба, его я узнал по росту, он был детина метра под два. Меня остановили. Назвал пароль, получил отзыв. Доложил начштаба приказ, полученный от Сапрыкина, и выслушал площадную брань в адрес командира взвода, а также почему-то и в свой. Видимо, нервы у начальника штаба были не на месте. Опыта у наших командиров, от сержанта до командира батальона, было, как потом мы поняли, не больше, чем у рядовых бойцов. Мне приказали вести батальон по знакомой лыжне. Светало, когда приблизились к месту, от которого я ушел с приказом, и увидели остатки от взвода. Командир взвода тяжело ранен, помкомвзвода тоже. Живыми остались политрук и два санинструктора. Пока я ходил на связь с батальоном, разведчиков окружила группа финнов и расстреляла из автоматов и минометов. Беда была в том, что наш СВТ не стрелял. На морозе после первого выстрела затвор покрывался пленкой льда и капсюль следующего патрона не разбивался бойком. После первых выстрелов разведчики уже не стреляли, винтовки не работали, а вот автоматы у командира взвода и помкомвзвода были в порядке, и они стреляли по финнам до последнего патрона. Ну и по ним, ведущим огонь, финны сосредоточили ответный и обоих тяжело ранили. Спас остатки разведвзвода наш приход к месту боя в составе батальона.

Полностью рассвело, когда подтянулись все роты. Началась мне плохо понятная подготовка к бою. При свете утра я увидел, что мы находимся на огромной сопке, покрытой сосновыми деревьями, а слева – лощина или озеро. Вот туда и было приказано идти батальону. И тут началось побоище. Командиры, не получив разведданных, пошли в наступление, не зная силы и точного расположения противника. По батальону били из пулемета и вели минометный обстрел. Финны умело применяли минометы в лесной местности и нанесли батальону большой урон. Я в это время нашел политрука и разведчика Никифорова из Кинешмы. Политрук вел огонь из автомата по перебегающим финнам на другой стороне лощины. Я увидел за кустом пулемет, установленный на волокуше, и трупы убитых пулеметчиков. Один диск был в пулемете, а два диска лежали рядом. Позвал политрука, и мы начали вести огонь. Я – пулеметчик, а политрук помогал с дисками. Находка дегтяревского пулемета дала возможность подавить огонь противника на правом фланге, чем воспользовались наши и потеснили финнов в лес. Но многие из бойцов и командиров наткнулись на минное поле, возникла паника, и батальон начал отходить. У нас кончились патроны, и вдруг застонал политрук. Разрывная пуля раздробила ему голень правой ноги. Политрук стонет и просит ему помочь и не бросать. Я снял пулемет с волокуши, затянул пулемет и волокушу за кусты, подтащил и уложил на волокушу политрука и под сильным огнем стал вывозить из этого ада. Даже не заметил, куда скрылся тов. Никифоров, видимо, его тут, рядом, убило.

Мне одному пришлось вывозить раненого по мятому, всему в ямах снегу. Вокруг шел ожесточенный бой. Ползком затащил политрука в заросли кустов, немного отдохнул. Думал, что же делать: идти к ротам, продолжающим бой, или везти раненого. Пересилила жалость к человеку, жалобно стонавшему, ослабевшему от потери крови. Хотел перевязать ногу, но раненый запротестовал, не дал разрезать брюки, а кровь течет и течет. Все же кое-как сделал тугую перевязку поверх брюк своим перевязочным пакетом. А рядом уже никого. Один я, да где-то в стороне стонали и кричали раненые. Тут я решился и ползком повез политрука. Нашел лыжню, по которой шел в разведку, и углубился в лес. Политрук изрядно замучил меня просьбами сквозь стон: «Шилов, не бросай меня. Шилов, не бросай меня», и так без конца. Снег был измят, ямы, колдобины, тут и там убитые. Измучился напрочь. А политрук начал просить: «Пить, пить, пить…» Я давал ему кусочки снега, сам глотал снег, но это не помогало. Довез до болота. В одном месте увидел разрытый кем-то снег и замерзшую лунку на льду. Штыком проковырял лед, крышкой от котелка зачерпнул воды и напоил раненого, так жаждущего воды после потери крови. Политрук утих, изредка только стонал от боли и продолжал тянуть надоевшее мне: «Шилов, не бросай меня…»

Наконец, ужасно уставший, валившийся с ног, я увидел батарею и землянку, от которой начали свой поход в разведку. Батарея вела огонь. Спросил, где санбат, мне показали, и я уже по ровной, укатанной дороге нашел медсанбатовскую землянку и сдал санитарам теряющего сознание от холода и потери крови политрука. Вместо двери в землянке была двойная плащ-палатка, закрывающая вход, куда следом за санитарами вошел и я. Землянка была сплошь забита ранеными, стоны слышались изо всех углов, со всех нар. Я, измученный, не спавший несколько ночей, увидел у входа местечко, прилег и заснул мертвецким сном. Не знаю, долго ли спал, а проснулся на ногах. За шиворот меня держал здоровенный мужик в белом халате. Обругал матом, вывел из землянки, грубо толкнул: «Там товарищи погибают, а ты спать устроился!», добавив нецензурной брани. Я отошел от санбата, не зная, что делать, куда направиться. Поел у стоявшей возле полуразрушенного сарая кухни и пошел искать своих. Был вечер, но я нашел-таки одного из разведчиков – Морозова (его оставил командир взвода на Хильках III, откуда мы уходили). Под утро собрались оставшиеся в живых: командир отделения Плетнев, Смирнов, Морозов, один санинструктор, ну и я. Вот и все уцелевшие разведчики.

К вечеру нас собрали появившиеся чужие командиры (командиры батальона, за исключением писаря штаба, старшины по званию, погибли), присоединили к дорожно-эксплуатационному полку, и мы пошли в новое наступление. Кроме дорожного полка, в наступлении участвовали остатки нашего лыжного батальона (человек 200) и еще какие-то части. Шли слева от дороги по направлению к окруженной 54-й дивизии.

В трех километрах от хутора (Хильки III) на дороге оказалась разбитая колонна машин, везущих продовольствие и боеприпасы в 54-ю дивизию. Колонну из 16 машин сопровождали два танка. Передний танк финны подбили из орудия, а колонну разбили из минометов. К нашему приходу уцелела всего одна машина. В ней находились продукты и водка. Изголодавшиеся бойцы (не нашего батальона) пытались воспользоваться грузом. Многие, больше десятка смельчаков, поплатились жизнью. Машина была пристреляна, и финны метко стреляли из укрытия. Потом мы отогнали финнов в глубину леса.

Утром наступило затишье, но длилось оно недолго. По нас стали стрелять засевшие на елях и поджидавшие рассвета автоматчики-снайперы («кукушки»). Наш новоявленный командир закричал: «Ребята, давай уничтожим гадов! Их немного осталось!» Мы залегли за деревьями и стали следить, откуда стреляют «кукушки». Заметили и залповым огнем сбили одного. Я увидел поваленную ветром ель, корни которой с землей и снегом образовали как бы щит, подполз к этому удобному укрытию, проделал в корнях отверстие и стал следить. Меня заметили, обстреляли, но безуспешно – еловый щит защитил. Мне удалось прицелиться и несколькими выстрелами сбить «кукушку». Финн упал раненный, и, когда прекратился огонь снайперов, мы подошли к нему. Один из наших заколол финна штыком. Я и другие поругали его за жестокость. Когда бои вблизи машин и дуэль со снайперами закончились, поступил приказ отойти на Хильки III. Там собрали всех недобитых из 17-го батальона и направили на переформировку. Шли налегке, тяжелые вещевые мешки со всем содержимым в горячем бою были брошены. По дороге финны делали засады и обстреливали нас. Мы потеряли при этом еще более десяти человек убитыми и столько же ранеными.

Дошли до погранзаставы Реболы, где пробыли два дня, в течение которых получили пополнение, но не из добровольцев, а бойцов, призванных из запаса. А в наш взвод поступили в основном татары из Бугульмы, плохо говорившие по-русски. После того как мы получили пополнение, нам выдали шапки-ушанки вместо буденовок и ватных колпаков. Теплее стало голове и рукам удобнее. Ох, как мы воспрянули духом!

Итак, новое пополнение, новые командиры и вновь созданный батальон отправился на передовую. При интенсивной поддержке артиллерии мы отогнали противника и захватили очень нужную сопку. И вот тут грянула беда. Что-то случилось с артиллерийским наблюдателем, и по его вине или еще чьей-то батарея, которая била по финнам, начала беглым огнем бить по нас. Мы с товарищем Смирновым из Юрьевца оказались рядом и замерли, не зная, что делать: стоять, лечь или бежать. Свистят осколки, летят ветки, вдруг вскрик Смирнова. Присмотрелся, а у него нижняя челюсть отбита осколком и висит на коже. В этот момент прекратился артиллерийский огонь, и каким-то чудом рядом оказался санинструктор. Вдвоем мы перебинтовали раненого, и санитар увел его в тыл. Больше я Смирнова из кадровых разведчиков (шуйских) не видел и ничего о нем не знаю.

Здесь, на этой сопке, мы надолго заняли оборону. Отсюда и начались наши боевые действия, разведка, частые вылазки и наступление отдельных рот и взводов на оборону противника. Бойцы поднимались в атаку, финны подпускали на определенное расстояние и расстреливали очень точным, прицельным огнем. Добежит боец до пристрелянной линии или доползет по снегу, и дальше ни на шаг – падает убитым или тяжело раненным.

Когда мы возвращались из разведок, то, проходя по местам атак, с болью в сердце смотрели на трупы наших бойцов. Кто в какой позе был, когда его встречала пуля, так и замерзал в виде какого-либо крючка. Картина жуткая. Лежит боец, каска пробита, мозги вытекли кроваво-белым сгустком, а рядом, где мина разорвалась, – трупы без рук, без ног, а то и без головы. Каких только разорванных, замерзших тел не насмотрелись. Мороз по коже. Но особенно непереносимо было то, что на поле боя одни наши и очень редко увидишь убитого финна. Это тоже тяжело влияло на психику, приводило к мысли, что нам не победить, что всех нас истребят поголовно.

Мы, те, кто пережил первые кровопролитные бои, к моменту получения пополнения уже набрались опыта, хорошо стали ориентироваться в обстановке и старались помогать еще не обстрелянным командирам. И тем, из пополнения, рядовым и командирам, с нами было легче, нежели в первых боях – нам.

К нам с самого начала пришло великое разочарование в Красной Армии. По книгам, по фильмам Красная Армия считалась непобедимой, хорошо обученной, дисциплинированной. Идеализировали и восхваляли ее всячески, гордились первым маршалом Ворошиловым и другими легендарными полководцами. Но в первом же бою мы увидели военное невежество, безграмотность, полнейшее неумение управлять большими и малыми подразделениями. Наши погибшие командиры плохо знали свою задачу, ни теоретического, ни практического опыта у них не было. Была бестолковщина. Узнав смутно, где противник, лезли ему в лоб, а он, умный и опытный, хорошо зная местность, проведя тщательную разведку, косил наших наступающих. Нам, рядовым бойцам, было трудно с такими командирами, мы находились в полной растерянности. Но опыт все же пришел, и довольно быстро.

Уже смешно было слышать команды новых командиров – например, шумят в воздухе снаряды, мины, свистят пули, и то и дело команда: «Ложись!» Новенькие ложились вместе с командой, мы же оставались стоять, не остужая руки в «горячем» от жгучего мороза снегу. Первый новый командир взвода по фамилии, оканчивающейся на «швили» (начало точно не помню, но чуть ли не Джуншвили), грузин, замучил нас командами «ложись», заставляя кланяться пулям и снарядам, которые куда-то пролетали (пули оставляли после себя тонкую нитевидную трассу) и рвались вдали. Пришлось даже подать жалобу командиру батальона. Сменили грузина на русского, старшего лейтенанта Смирнова, очень смелого, умного, быстро изучившего обстановку командира. Мы его полюбили, он берег нас, а мы его, и старались как можно лучше выполнять его приказы, задания и помогали ему, сами имея достаточный опыт. Потери наши стали невелики. Почти в каждой разведке теряли несколько человек, но часто случалось, возвращались и вовсе без потерь. Вместо брошенных винтовок СВТ все вооружились пятизарядными винтовками Мосина. Они били одиночно, но безотказно. Патроны и гранаты в избытке валялись на земле после частых боев. Трудно только было добывать капсюли-взрыватели. Они малы и терялись в снегу около убитых бойцов.

Теперь скажу о себе. С первого дня бывало и страшно, особенно когда впервые попал под огонь. Но как-то быстро я, лично, научился преодолевать даже очень большой страх и действовать согласно сложившейся обстановке, а не кидался в кусты или сугроб. Хотя, по правде, это не всегда и спасало. Пуля находила тех малодушных, кто старался остаться позади или прятался в снежный сугроб. (…)

Тяжело нам было и сложно. Всего больше мучило то, что находились почти без сна. Удивительно, как это можно вытерпеть, но, видимо, человек, вернее, его организм, в экстренных условиях способен на многое. А вышестоящее командование как будто специально устраивало пытку, лишая сна. Выходим с наступлением сумерек в разведку. Выполняем, как правило, добросовестно задание. Возвращаемся измученные, мечтая хоть в снежной яме часик поспать. Но увы и ах… Доложит командир результаты разведки и дает новый приказ: натягивать колючую проволоку, или посылают в дозор, в секрет. Кстати, землянок и палаток для рядовых не было. Теплая палатка с печкой была в обороне для штаба батальона и санвзвода, а для нас, рядовых, снежная яма. Хотя об этой «теплой» постели мы мечтали, приходя из боя, разведки, поиска, секрета. Рядовых, и даже разведчиков, тогдашнее командование не щадило, ничего хорошего из этого, конечно, не извлекая. Иногда от переутомления люди погибали, обмораживались, сбивались с пути. Случалось, в разведке или во время возвращения с задания идем по лыжне цепочкой, вдруг передний (часто комвзвода) по какой-тo причине останавливается. Все сзади идущие ждали такой момент, опирались на палки и спали хоть минуту, хоть две, хоть три, пока не получали в бок палкой или еще чем от тех, кто не заснул или первым проснулся. Это был сигнал двигаться дальше. Часто падали в снег, с трудом поднимались из сугроба с варежками, полными снега. Иногда засыпали в секрете и попадали под суд военного трибунала.

Я часто ходил в секрет старшим, со мной еще двое из пополнения. Отмерзали ноги, руки, дрожишь, но не от страха, от мороза, да еще следишь за подчиненными (лучше бы их не давали). Кругом кромешная темнота, кое-как различаешь ориентиры и своих доверенных. Сам терпишь, а они то рукавицами хлопают, то валенками топают, то сядут, защищаясь от ледяного ветра и мороза, и т.д. Эх, и трудно было простоять в снежном окопе два-три часа, пока не сменят!

А комиссар батальона Перминов из Военно-политической академии им. В.И. Ленина собирал в землянке высотой в один метр и загробным голосом, невидимый из-за дыма горящего костерка, наставлял нас, комсоргов взводов, так: «В дозорах и секретах бойцы пляшут, хлопают рукавицами, садятся в окоп, не следят за противником», ну и еще чего-то говорил долго, а заканчивал словами: «Я пришел из академии Ленина, не закончив ее, брат мой, тоже комиссар, сражается на мурманском направлении. И вот я не допущу, чтобы погиб батальон, как погиб Чапаев из-за бойцов, что заснули в дозоре. Я сам, хоть и комиссар, лично расстреляю того, кто в дозоре-секрете будет топать, хлопать рукавицами, а тем более заснет. Так и передайте своим комсомольцам и другим, кого посылают в секрет или засаду!» Заканчивали совещание комсоргов песней. Уставшие, грязные, обросшие волосами, в низенькой землянке пели песни. Комиссар командовал: «Шилов, запевай!» Я запевал простуженным, но все же звонким голосом, и в дымной маленькой землянке приглушенно звучали две-три песни. Сначала «Катюша», потом «Если завтра война, если завтра в поход», «Три танкиста» и иногда «Широка страна моя родная». Кто пел, кто кашлял от дыма, но я своим сильным голосом вел песню. Чуть воспрянув духом, повеселевшие, выходили на мороз и расходились по своим местам, передавая другим наказ комиссара. Комиссар еще требовал от нас, комсоргов, чтобы мы и взносы аккуратно принимали. На 30–40-градусном морозе кое-как нацарапаешь фамилию и берешь 20 копеек, согласно нашего оклада 5 рублей тех денег. Ругались и смеялись сквозь слезы над этим приказом комиссара.

Уходя в дозор или секрет, мы считали себя смертниками. Отдавали командирам партийные и комсомольские билеты, солдатские удостоверения и письма. Ведь в случае нападения, подав сигнал о противнике, мы быстро вернуться на исходные позиции не могли. Хотя бы потому, что шли в дозор или обратно с большим трудом: пролезая, цепляясь за шипы, помогая друг другу через два ряда колючей проволоки, так как специальных проходов не делали. Вдобавок бывали случаи, когда потерявших бдительность дозорных финские разведчики резали финками, проникали в глубь нашей обороны и также финками убивали спящих бойцов. Это у финнов был хорошо отработанный и часто применяемый прием, держащий в страхе наших бойцов.

Однажды мне пришлось находиться в дозоре более трех часов, на час больше обычного. Когда вернулся, то узнал, что в батальоне был сформирован отряд из лучших лыжников для отправки в глубокий рейд по тылам противника. Вместе с отрядом ушел и мой друг по институту Леша Баканов, начинающий поэт. Через несколько часов возвратился наш институтский товарищ Иван Крылов. У него сломалась лыжа, он попал под подозрение, и два дня командование выясняло причину его возвращения, все обошлось, и мы взяли его в свой взвод.

А отряд в 100 человек ушел и пропал без вести. До конца войны и после мы не узнали о нем абсолютно ничего. Так и пропал отряд и мой лучший товарищ Леша Баканов. Вполне возможно, отряд попал в плен, а судьба пленных складывалась трагически. Финны обменивали наших пленных на своих, и, когда наши прибывали на родину, их судил трибунал, вынося один приговор – расстрел. Сдержал, видимо, свое слово тогдашний начальник Главпура Мехлис, он был у нас, выступал перед бойцами на митинге, вдохновлял на подвиг словами: «Нам известно, что в частях много паникеров, членовредителей, трусов, убегающих с поля боя. Знайте, таких будем судить трибуналом и расстреливать. А тех, кто сдается в плен, наказывать, судить мы не сможем. Так знайте, что будем расстреливать их родственников!» Не знаю, репрессировал ли кого-либо из семей наших пленных, но то, что «заветы» Мехлиса выполнялись строго, это точно. У нас расстреляли одного бойца (не добровольца, а из пополнения). Он, видя, как убивают других, струсил и решил проткнуть себе ладонь штыком. Врачи быстро определили членовредительство, тут же трибунал и расстрел. А ведь трус был молоденький красноармеец, могли бы его наказать и помягче, а можно было бы и совсем не наказывать, ограничившись комиссарским внушением.

Ближе к концу войны наше настроение пришло, можно сказать, в полный упадок. Вместе со мной в батальоне и минометном отделении служил Николай Большаков. Так вот, при встрече он вместо приветствия всякий раз задавал вопрос: «Ты жив?!» Вроде бы мелочь, а как отрицательно сказывалось на психике. Этими словами он как бы усиливал нашу уверенность в том, что не сегодня завтра мы будем убиты».

 

Куда исчезла сводная бригада

Пропавший без вести отряд численностью в сто человек – это не фантазия ветерана, а реальная история. Во время советско-финской войны с боевого задания из тыла противника иногда не возвращались целые батальоны, а стрелковые дивизии, попав в окружение, могли потерять до 70% личного состава. О причинах гибели 44-й дивизии мы подробно рассказали выше, указав, что одной из причин была неготовность личного состава действовать в сложных условиях, а также длительное нахождение в окружении (невозможность обеспечить доставку продовольствия, боеприпасов и горючего).

Хотя гибли в окружении и более боеспособные части. Так, в начале 1940 года почти полностью была уничтожена сводная лыжная бригада, которой командовал полковник Долин.

Сначала процитируем запись из журнала боевых действий штаба 9-й армии, а потом прокомментируем ее:

«С 29.01 по 13.03.40 54 сд (стрелковая дивизия. – Прим. авт.) ведет бои в окружении разъединенными отдельными гарнизонами…

На основании приказа Военного Совета 9 Армии на 11.12.40 организуется новое наступление силами сводной лыжной бригады полковника ДОЛИНА в составе 9, 13 и 34 олб (отдельный лыжный батальон. – Прим. авт.) (последний пополнен за счет маршевого батальона), 529 стрелковым полком (без 3 батальона) и лыжной группы ЧЕРНИЕВСКОГО (см. приказ № 26 опергруппы от 09.02.40).

Необходимо отметить слабую подготовку бригады ДОЛИНА. 9 и 13 олб прошли по бездорожью около 160 км, оставили в начальном пункте теплые вещи, шинели и др. Самолетами вынуждены были доставить продовольствие в район погранзнака № 666. Бригада ДОЛИНА вынуждена была без отдыха после трудного и длительного марша перейти в наступление.

Наступление, начатое 11.12.40, уже 14.02.40 г. 529 сп (стрелковый полк. – Прим. авт.) и группой ЧЕРНИЕВСКОГО было прекращено вследствие отсутствия воздействия на противника со стороны бригады ДОЛИНА.

Бригада ДОЛИНА в результате боя с противником в районе КОСКИ вначале имела успех, но связь с опергруппой прервалась, и, как оказалось впоследствии, бригада, предоставленная самой себе, уничтожалась по частям.

В самом начале боя был убит командир бригады полковник ДОЛИН, ранены комиссар и начальник штаба. Бригада была обезглавлена. Неизвестно кем руководимая бригада продолжала наступление. Все мероприятия оперативной группы восстановить связь с бригадой ДОЛИНА потерпели неудачу. Ни самолеты связи, ни боевая авиация, ни разведотряды, высылаемые штабом опергруппы, бригаду ДОЛИНА не нашли. Авиацией были обнаружены отдельные группы, по предположению летчиков, из бригады ДОЛИНА, которые вели бой в районе северного берега оз. КЯЛЬКЯ-ЯРВИ. Но точно различить, какие подразделения наши и какие противника, не могли, хотя летали по несколько раз (противник, не желая себя выдавать, не вел огня по самолетам). Высылаемые отряды, видимо, теряли ориентировку и не находили части бригады ДОЛИНА.

По рассказам возвратившихся бойцов и командиров (вывезенных самолетами 50 человек), противник применял методы широкой провокации: отдельные его шюцкористы, владеющие русским языком, вклинивались в колонну и выбивали начсостав на выбор. Были случаи, когда отдельные лица противника в виде командиров РККА заводили блуждающие подразделения, куда им хотелось, и уничтожали.

Бригада ДОЛИНА бесславно погибла, отдельные командиры и бойцы прорвались на КП 54 сд или возвратились из района КОСКИ».

Добавим, что к 21 февраля 1940 года в советский тыл сумели вернуться 240 военнослужащих бригады. 66 человек попали в плен. Без вести пропавшими, только по 9-му батальону, числятся 615 человек. По остальным подразделениям данные неизвестны. На территории Финляндии в местах, где воевала сводная лыжная бригада, сохранилось несколько братских могил советских воинов. Сколько человек в них захоронено и кто именно – до сих пор неизвестно.

Историкам удалось восстановить только картину гибели 9-го отдельного лыжного батальона. Он был сформирован в январе 1940 года в Архангельске, откуда и отбыл на фронт. Поэтому большинство его бойцов были психофизиологически готовы к активной деятельности в условиях Заполярья. Другое дело, что у них не было необходимого боевого опыта.

Батальон попал в окружение в районе одной из сопок в окрестностях нынешнего финского городка Кухмо. Сначала бойцы упорно обороняли сопку, поднимаясь все выше и выше вверх, а потом попытались прорваться через перешеек между двумя озерами. А там их ждала засада. Спустя много лет один из финских ветеранов (в феврале 1940 года он служил пулеметчиком) вспоминал, как русские в белых маскхалатах, невзирая на огромные потери, сумели прорваться через финские позиции. Дальнейшая судьба советских солдат ему неизвестна.

Справедливости ради отметим, что в истории советско-финской войны сохранились и другие примеры. Так, в марте 1940 года в боях за остров Туппурансари (ныне Вихревой) командир 60-го лыжного батальона капитан А.А. Дьяконов с группой бойцов совершил 25-километровый марш и, выйдя в тыл противнику, захватил его позиции и удерживал их до подхода основных сил. 21 марта 1940 года за этот подвиг ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

 

Особый лыжный отряд 9-й армии

Однако были и отрадные исключения. Так, знаменитый разведчик, ветеран испанской войны Хаджи Мамсуров, который после возвращения из Испании занял должность начальника отделения «А» Разведывательного управления, а в 1939 году стал начальником оперативной группы Генштаба РККА, во время финской войны командовал Особым лыжным отрядом 9-й армии. Личный состав этого подразделения был набран из ленинградцев – добровольцев и студентов Института физкультуры им. П.Ф. Лесгафта.

Отряд совершил серию дерзких и успешных рейдов в тыл белофиннов. Он оперировал на расстоянии 120–150 километров от линии фронта в районах Кухмониеми и Соткамо. Отдельные группы отряда действовали в тылах 25, 27 и 65-го пехотных полков и 9-го артиллерийского полка финнов. Действия отряда носили характер внезапных нападений на небольшие воинские подразделения, штабы, узлы связи, батареи и т.п. Так, одна из диверсионных групп в 2–3 километрах от Кухмо уничтожила пункт радиосвязи, две подводы с взрывателями от мин и нескольких финских военнослужащих.

Одна из диверсионных групп даже предприняла неудачное нападение на штаб 9-й пехотной дивизии противника. Будучи преждевременно замеченной, группа в составе 24 диверсантов была вынуждена противостоять финскому пехотному полку. Разгорелся ожесточенный бой, который продолжался десять часов. Диверсанты потеряли убитыми 14 человек, но восемь смогли оторваться от противника и соединиться с другими группами. Потери финнов – до 100 человек, в том числе и старший офицер.

Другая диверсионная группа, которая действовала западнее Кухмониеми, напала на расположение финской зенитной батареи, уничтожила ее личный состав, после чего сумела прорваться через линию фронта.

Также регулярно организовывались засады на автодорогах с целью уничтожения офицеров противника и захвата оперативных документов. Так, группа диверсантов в течение нескольких суток действовала в 12 километрах восточнее Кухмо в районе автомобильной дороги. Диверсанты организовали засаду на шоссе. В результате было перебито до 20 человек среднего и младшего комсостава противника, а также захвачены ценные оперативные документы.

Сохранились воспоминания одного из бойцов Особого лыжного отряда В.М. Шамина:

«В конце 1939 года я учился на III курсе Ленинградского института физической культуры им. И.Ф. Лесгафта, когда был объявлен набор добровольцев в Особый лыжный отряд. Значительная часть студентов-лесгафтовцев изъявила желание участвовать в боевых действиях против белофиннов. В результате проведенной проверки (лыжного кросса на 20 км с полной боевой выкладкой) из всех желающих отобрали 101 чел., из которых и был сформирован отряд.

Командовал отрядом полковник Мамсуров (участник боев в Испании, награжденный орденом Ленина), начальником штаба был полковник Деревянко (также участник боев в Испании, награжденный орденом Ленина). Оперативный отдел возглавлял капитан Харитоненко (участник боев в Испании, награжденный двумя орденами Красного Знамени), специалистом по финским вопросам являлся майор Васильев (бывший помощник военного атташе в Финляндии), радиоразведку осуществлял лейтенант Сергеев. Фамилию комиссара отряда, к сожалению, не помню, хотя в лицо его знал.

В отряд было направлено несколько лейтенантов из Тамбовского пехотного училища (Богнюк, Куличков и др.) и человек 20 младших командиров срочной службы. Также при отряде находился свой врач, санинструкторы-медсестры и девушки-карелки в качестве переводчиц.

Состоял отряд из пяти взводов, один из которых был полностью армейским, а четыре других – лесгафтовскими. Командовали взводами как армейские командиры, так и наиболее авторитетные и опытные студенты (Мягков, Карпов). Я был назначен командиром отделения, хотя в других взводах отделениями командовали младшие командиры срочной службы, носившие на петлицах три или четыре треугольничка. В моем назначении свою роль сыграло то обстоятельство, что отряд формировался при активном участии институтского комитета комсомола, члены которого настояли на моем назначении, поскольку я являлся не только заместителем секретаря комсомольского бюро курса и старостой группы, но также входил в сборную института по пулевой стрельбе.

Вооружен и обмундирован отряд был отлично. Бойцы помимо карабинов, автоматов ППД и самозарядных винтовок имели еще маузеры и финские ножи.

После некоторой подготовки (ночных лыжных походов, ориентирования на местности по карте и азимуту, стрелковых занятий и т.д.) наш отряд сначала поездом до ст. Кемь, а затем на автомашинах был доставлен к самой финской границе в глубинной Карелии, между существовавшими тогда Ребольским и Ухтинским направлениями. Местом нашей дислокации стал населенный пункт Бабья Губа в 9 км от границы (население поселка было эвакуировано в начале войны).

Первые впечатления от военной жизни складывались у нас из сплошных вопросов. Сначала, после размещения в теплушках эшелона на Финляндском вокзале, – а куда нас повезут? Затем – где будем воевать? Потом – где будем жить? И т.д. и т.п. Суворовское изречение «Каждый солдат должен знать свой маневр» было не для нас. Мы ничего не знали. Не знали, пока ехали в эшелоне. Нe знали, когда тряслись в кузовах грузовых машин, накрывшись брезентом. Не знали, какая нам предстоит боевая работа по прибытии на место дислокации. Не знали, какое задание будем выполнять, когда первый раз двинулись на лыжах в поход. Знали это только наши командиры. Тогда так было принято. Поэтому мы ничему не удивлялись, не роптали и лишний раз не проявляли своего любопытства, а слушались и подчинялись.

Я до сих пор точно не могу сказать, какие операции за период боевых действий выполнил Особый лыжный отряд. Знаю лишь то, что наши действия носили характер диверсий в глубоком финском тылу (до 100–120 км). И, как мне кажется, отряд, помимо конкретных тактических задач, решал и некоторые стратегические задачи, в частности отвлекал на себя определенные силы финской армии на Ребольском и Ухтинском направлениях.

Наш взвод за время базирования в Бабьей Губе провел три боевые операции.

В первом походе мы уничтожили финскую радиостанцию (взорвали мачту и вывели из строя всю аппаратуру), захватили повозку с продуктами, которые разобрали по вещевым мешкам, и ушли. Сжигать помещение радиостанции почему-то не стали. Из радистов в плен взять никого не смогли. Сыграла свою роль наша неопытность. Вместо того чтобы финна-возницу, везущего на лошади продукты на радиостанцию, тихо брать живьем, один из наших парней застрелил. Этот выстрел насторожил радистов, и они скрылись в лесу.

Я со своим отделением перекрывал дорогу, ведущую от шоссе к радиостанции. Когда нас сняли из засады, кто-то из ребят предложил мне заглянуть в сарай рядом со зданием станции. Я приоткрыл дверь и увидел штабель из трупов финских солдат. Они лежали друг на друге в четыре ряда по три трупа в ряду. Что и говорить, картина ужасная, тем более когда такое видишь впервые.

До базы мы добрались благополучно за 16 часов хода.

Недели через две после этого взвод, находясь на задании, взорвал мост на шоссейной дороге, идущей с юга на север Финляндии. Мост был неохраняемый, однопролетный, а речка очень бурной, даже в лютые морозы той зимы не замерзала. Думаю, что на неделю движение по шоссе оказалось парализованным. А на войне и это неплохо! Уходили с места диверсии стремительно и быстро. При отходе впервые применили в двух местах минирование лыжни с помощью гранат-«лимонок», но взрывов не слышали. По-видимому, если погоня за нами была, то слишком запоздавшей.

При возвращении из этого похода произошел довольно анекдотичный случай. Километров за 20 до нашей базы мы подошли к расположению батальона Финской народной армии (были на той войне и такие подразделения. По-моему, они формировались из финнов, проживающих вокруг Ленинграда, и создавались в противовес понятию «белофинны»). Ребят из головного дозора, одним из них был Борис Майборода, неожиданно остановил окрик часового: «Стой, кто идет!» Шедший первым Майборода приблизился к часовому и в упор спросил: «А ты кто такой?» Часовой, молодой парень, раскрыл рот, похлопал-похлопал глазами и, не найдя, что ответить, вдруг заявил: «А нас здесь много!»

«А раз вас много, иди, быстро зови своего командира», – сказал ему Борис. Парень опустил винтовку и побежал за старшим.

Вскоре появился командир, и все прояснилось. Когда подошел наш взвод, то Майборода во всеуслышание рассказал, как произошла эта встреча, и мы все, в том числе и командир, и часовой, долго хохотали над этим – «а нас здесь много!». Однако, будь часовой поопытнее и знай получше устав караульной службы, встреча могла бы обернуться по-другому. Были бы и раненые, были бы и убитые.

Где-то в середине февраля взвод провел свою третью операцию. К этому времени финское командование бросило против Особого лыжного отряда жандармскую роту, и нам приходилось трудно. Армейский взвод в полном составе не вернулся с задания. А в один из дней на базу пришел другой взвод, понесший в тылу противника значительные потери. Насколько мне помнится, восемь человек были убиты и трое тяжело ранены. Этих ребят кое-как дотащили до пустующего хутора и оставили в сенном сарае. Командир взвода выделил запас продуктов и приказал бойцам Рубцову и Трунтаеву остаться с ранеными, пообещав вернуться за ними через несколько дней.

Наш взвод подняли по тревоге и поставили задачу доставить раненых на базу. Мы вышли в поход, прихватив с собой три волокуши и пару лыж. Двигались быстро, так как пробитая предыдущим взводом лыжня позволяла это делать. Не доходя до указанного места километров 10–15, сделали привал. Немного передохнув, выслали вперед головной дозор, собрались уже трогаться дальше, как услышали на лыжне стрельбу. Поняли, что дозорные столкнулись с финнами. Медлить было нельзя. Я скомандовал своему отделению: «Ребята, за мной!» – и мы, прикрываясь деревьями, рванули вперед. Сначала увидели наших бойцов: лежа в снегу, они вели огонь, а потом заметили и уходящих по лыжне финнов. Мы тоже начали стрелять. Попали в кого-нибудь из них или нет, не знаю, финны уходили очень быстро, изредка мелькая между деревьев.

В перестрелке трое дозорных – Федя Ермолаев, Ваня Богданов и Женя Лопатин – получили ранения. Идти вперед, имея троих раненых, было рискованно. Рассчитывать на то, что пятеро наших, оставленных в сарае, еще живы, тоже не приходилось. Лыжня пролегала мимо пристанища, а по ней уже прошли финны. Командир взвода принял решение о возвращении на базу.

На обратном пути, переходя шоссейную дорогу, обратили внимание на следы легковых автомашин, которых несколько часов назад еще не было. Коротко посовещавшись, устроили на дороге засаду. Прождав около часа, собрались уходить, как на шоссе послышалось далекое гудение моторов. Все замерли, а когда легковушки поравнялись с засадой, открыли по ним огонь.

Первая машина пошла юзом в кювет, вторая остановилась на шоссе. Мы бросились к ним, три человека, похоже, охрана, были убиты. В другой машине шофер был убит, а два офицера – капитан и майор – уцелели. Бледные, перепуганные, они не хотели выходить наружу, но, когда на них навели оружие, вышли. Забрав какие возможно документы и пленных, быстро ушли в лес. Там дали захваченным офицерам по лыже (на одной лыже в карельской тайге зимой далеко не убежишь) и двинулись на базу.

В этот раз тоже дважды минировали лыжню лимонками. За нами была погоня: все слышали далеко позади два глухих взрыва с интервалом минут в 15. Нужно было уходить и уходить.

До базы добрались благополучно. Сдали пленных и все документы командованию и отправились отдыхать. Дальнейшая судьба финских офицеров мне неизвестна, знаю только, что их оперативно переправили в штаб армии или даже в штаб фронта.

В самом конце февраля половину Особого лыжного отряда самолетом «ТБ-3» перебросили на Кандалакшское направление. По календарю приближалась весна, но на новом месте этого совершенно не ощущалось. Морозы стояли до минус 40°. Помню, однажды, когда подул южный ветер, мы почувствовали, что на улице заметно потеплело. Снимали шлемы, подшлемники, дышали полной грудью. Глянули на термометр, а на нем – 25°. Жить нам приходилось в палатках. Палатки были двойные (брезентовый верх и байковая подкладка) и отапливались печками. Когда печка топилась, температура в палатке поднималась, как в бане, но только стоило дровам прогореть, понижалась до минусовой, пока кто-нибудь (чаще всего дежурный) не затоплял печку вновь (не без ругани, конечно). Так и жили, не спеша, готовясь к выполнению боевого задания: чистили оружие, подгоняли лыжные крепления и т.д. Иногда заводили разговор о том, чей солдат лучше: русский или финский. И приходили к выводу, что финский. Они гораздо лучше, чем наши, ходят на лыжах, более мобильны, более метко стреляют, привычнее к холоду. Поэтому неудивительно, что война затянулась до весны. Этот небольшой народ умеет себя защищать!

Утром 13 марта мы узнали, что наше правительство заключило с Финляндией мирный договор. Восприняли это известие как-то спокойно, без ликования. А лично я – так даже несколько разочарованно. Хотелось успеть и здесь, далеко на севере, выполнить какое-либо задание, а там можно было бы и прекращать войну.

Вскоре эшелоном нас доставили в район станции Кемь, где мы выгрузились и разместились в деревянных бараках, ожидая соединения со второй частью отряда. Ждали около 10–12 дней и, когда ребята прибыли, выехали в Ленинград.

На Финляндском вокзале нас встречали институтские девчата. Они каким-то образом узнали, что мы приезжаем, хотя это и не афишировалось. В течение двух дней сдали оружие, боеприпасы, обмундирование и вновь стали студентами.

За финскую войну большинство бойцов Особого лыжного отряда были отмечены правительственными наградами. Командиру взвода Владимиру Мягкову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Три человека награждены орденом Красного Знамени, одиннадцать – орденом Красной Звезды, остальные – медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Награды вручал в Кремле М.И. Калинин. Я был награжден медалью «За отвагу». С гордостью ношу ее и теперь».

О боевом опыте своего отряда Мамсуров докладывал на Военном совете в 1940 году. Сохранилась стенограмма этого заседания.

«Мамсуров. К этому делу (созданию диверсионно-партизанских отрядов для действий в финском тылу. – Прим. авт.) некоторые командующие отнеслись хорошо – тов. Мерецков, Штерн, – и мы к концу января тоже создали несколько отрядов, которые сделали прекрасные дела. Я выехал с таким же отрядом в 9-ю армию, взял ленинградцев-добровольцев и студентов института физкультуры. Я получил задачу выйти на помощь 54-й дивизии. Вышли ночью на машинах, а потом прошли на лыжах за сутки 68 км и дошли до места действия в тылу противника. Погода была очень холодная. Я решил, что идти прямо на противника всем отрядом – это значит, что со мной может случиться неприятная история. Я должен был выяснить, что передо мной есть, что есть у противника, тем более что в этом районе о противнике нам ничего не было известно. И вот начал прочесывать, начиная от линии границы или фронта. Группы отряда работали на удалении вначале до 40 км, затем до 80 км и догнали до 120 км. На удалении до 120 км в глубину действовали группы и разведовали полосу примерно шириной в 150 км, если брать веерообразно.

Сталин. Сколько было вас всего?

Мамсуров. Около 300 человек. Очень много времени отняла полоса, начиная от левого фланга 44-й дивизии и непосредственно до Кухмониеми и Соткамо. В этой полосе на удалении 100 км ни противника, ни населения абсолютно не было. Но вся территория потребовала для ее прочесывания и разведки много времени. Мне было сказано в штабе армии, что в этой полосе от Пуоланка идет основная линия связи с Кухмониемской группой противника, и мне надо было разведать этот район. Работать там потребовалось недели три, потому что выход одной группы на удаление до 100–200 км требовал 5–6 дней.

Должен сказать, что, несмотря на очень сильные морозы и что отряд почти все время жил в лесу на снеге, в отряде было только три случая обмораживания 1-й и 2-й степени, больше не было…»

Следует обратить особое внимание на эти слова. В начале зимы 1939/40 года температура воздуха как минимум на Карельском перешейке была не слишком низкой – не ниже минус 8 градусов, а в отдельные дни декабря и выше нуля, и лишь с 20-го числа столбик термометра стал падать, и температура за редким исключением в отдельные дни держалась не выше минус 10 градусов. Особенно холодно было в середине января, когда морозы доходили до минус 40. Обмундирование красноармейцев, как, впрочем, и финнов, не было приспособлено к таким сильным морозам. Как следствие, резко росло число обмороженных бойцов, которых к концу войны насчитывалось 17 867. Разумеется, у военнослужащих Красной Армии была теплая одежда, но воевать в ней было, мягко говоря, крайне сложно. Достаточно прочесть описание одежды бойца Северно-Западного фронта по состоянию на декабрь 1939 года. «Двубортная командирская и однобортная красноармейская шинель хоть и были узковаты, но согревали неплохо, если под нее одеть, как полагалось, кроме теплого белья, суконного обмундирования еще и ватник без воротника, шарф, ватные штаны с валенками». Поверх всего этого нужно было одеть еще маскхалат. Ну, еще и стрелковое оружие с боеприпасами.

«…Затем, когда группа наткнулась на противника в районе Кухмониеми, тут произошло нечто интересное. Группы действовали непосредственно в тылу 25-го пехотного полка противника, 65-го, 27-го пехотных полков, 9-го артиллерийского полка. В тыл противника вышли наши люди, несколькими группами. Одна группа была на расстоянии 2–3 км от Кухмониеми, налетела на деревню, уничтожила пункт радиосвязи, несколько солдат и офицеров, а также две подводы с ручными взрывателями от мин и ушла. Другая группа действовала в 12 км восточнее, засела на дороге, захватила одну машину, вторую, третью, перебила около 20 человек – в основном средний и младший комсостав, захватила их оружие, документы, подожгла машину, уничтожила линию связи и ушла. То же самое делали и другие группы.

Когда тов. Запорожец говорил, что у них 13 финнов действовали в тылу, это показывает, как неприятно иметь в тылу у себя подобные группы. На фронте 9-й армии появилось несколько белофиннов, и они, перейдя нашу границу на 2–3 км, срезали один телефонный столб, который связывал пограничные заставы. У наших была паника, что здесь шныряет банда финнов, и говорили бог знает что о них. Представьте себе, что делалось тогда у финнов после нашей работы у них в тылу. У нас был радиоприемник-колхозник, который был дан нам ПУАРМом (политуправлением 9-й армии. – Прим. авт.), мы слышали финские передачи о действиях нашего отряда на русском языке. Они говорили, что целые батальоны парашютных десантов сбрасываются русскими, видимо, думали, что на такое удаление наши люди пройти не могут. Они кричали о новых видах военных действий и т.п. Видимо, мы им порядком были неприятны.

Затем 18 февраля прилетает начальник разведывательного отдела армии и отдает приказание, что к 23-й годовщине Красной Армии надо преподнести большой подарок. Я говорю, что, может быть, лучше этот подарок преподнести после празднования, меньше будет у финнов бдительности. Он со мной не согласился, нет, говорит, приказываю. Послали группу в 50 человек восточнее Кухмониеми на помощь 54-й дивизии. Эта группа в 50 человек погибла, причем должен сказать, что эта группа была целиком из красноармейцев, остальная часть нашего отряда состояла из ленинградских добровольцев. Пленные, которые были потом захвачены, говорят, что как раз часть из них участвовала в уничтожении этих людей, что наши люди три дня вели бой, будучи совсем окружены, ни один из наших не сдался в плен, три человека, оставшихся в живых, в последний момент сами себя взорвали гранатами.

Одновременно другая часть отряда пошла западнее Кухмониеми, разделившись на отдельные группы. Эти группы направились для того, чтобы перерезать шоссейную дорогу Каяани – Кухмониеми. Одна из групп напала на штаб 9-й пехотной дивизии противника. Должен сказать, что до этого мы говорили, что в этом районе имеется штаб или что-то похожее на крупный штаб. Но в штабе 9-й армии тогда не обратили внимание на эти наши данные, считая, что штаб 9-й пехотной дивизии противника находится в другом месте, между тем это было неверно. Группа в количестве 24 человек очутилась в расположении войск противника, куда она вошла ночью. Находясь в расположении войск противника – группа сама обнаружила это только на рассвете, – группа, увидев, что кругом замаскированные бараки, полные солдат противника, и обнаружив тут же недалеко наличие крупного штаба, сама зарылась в снег и решила ждать ночи, чтобы напасть на штаб. Однако группа была случайно обнаружена в 16.00 из-за нечаянного выстрела, один из товарищей очищал автомат от снега.

Тут начался бой (24 человека) против полка пехоты и затем командного состава штаба и авиации, которая была расположена там. Группа вела бой с 16.00 до 2 часов ночи. Наших было убито 14 человек, ушли 8, они отошли с боем и соединились с другими группами, действовавшими правее.

Проскуров (начальник Разведуправления Гентштаба РККА. – Прим. авт.). Что было сделано?

Мамсуров. Был убит секретарь комсомольской организации и другие. Люди, которые участвовали в этом бою, вели бой из маузеров и автоматов и были одеты в финскую форму, как и весь отряд. Каждый из них уничтожил не менее 8–10 белофиннов, главным образом офицеров, которые лезли напролом, около 100 трупов противника осталось там. Мало того, когда оставшаяся часть группы вышла на лед озера к островам, куда им нужно было отходить, то группа летчиков противника перерезала им дорогу. Есть основания думать, что нашей группой был убит крупный финский начальник, поскольку у него была хорошая одежда, красивая сумка, золотые часы. Почти вся группа противника нами была перебита. Насколько финны были в тот момент охвачены паникой, говорит тот факт, что они начали вести артиллерийский огонь неизвестно по кому, во все стороны.

Есть и другой случай, правда, этот товарищ убит. Он представлен к званию Героя Советского Союза, это ленинградский лыжник, замечательный гражданин нашего Советского Союза Мягков. Вместе с группой лыжников в 13 человек для того, чтобы выяснить наличие войск в районе Кухмониеми, в течение 23 часов он совершил 90-километровый марш. Это на лыжах, когда человек утопает выше колена в снегу. Правда, у него была хорошая лыжная подготовка, и людей в его группу мы подобрали хороших. Западнее Кухмониеми он влетел в расположение финской зенитной батареи, убил офицера и других финнов, наделал панику, узнал, что там есть зенитная батарея и пехотные части, несколько рот, через них проскочил и вернулся с группой. Правда, его с группой окружили в одной деревушке силами до роты противника с пулеметами, но он с группой стойко дрался, нанес большие потери противнику и вышел из окружения – пробился гранатами, правда, он потерял при этом одного из лучших бойцов отряда. Тов. Мягков проделал ряд замечательных операций, жаль, что к концу событий погиб.

Нам учить надо было людей. Мы работали всего месяц с лишним. Я считаю, что если бы у меня были там подготовленные в мирное время люди, то довольно много вреда бы нанес финнам, но был заключен мир. Перед этим 10 марта я получил приказ от командующего вылететь к тов. Батову, шведы там появились, только хотели приступить к работе, но уже был заключен мир.

Должен сказать, что отряду, который был у меня из ленинградских добровольцев-лыжников, очень трудно и тяжело приходилось, тяжелее, чем частям, которые были на фронте, однако можно с гордостью сказать, что это были замечательные люди нашей Родины. Когда было сказано, что мир заключен, что работу надо приостановить, потому что это может быть истолковано как провокация войны, уверяю, может быть, потому, что нужно было отомстить за погибших товарищей, некоторые даже всплакнули. Жалко, говорят, ох жалко как. У меня лично впечатление такое, что, если бы мир не был заключен, дело пошло бы очень хорошо. Я считаю, что необходимо решить вопрос о создании таких специальных частей сейчас в ряде округов, чтобы их начать готовить. В руках начальников штабов армий или командований армий эти части принесут пользу, выполняя помимо специальной работы также задачи более дальней разведки, чем ведут войска. Я думаю, что этот вопрос надо решить».

К сожалению, к этой рекомендации, как и к рекомендациям других опытных в партизанской и диверсионной работе людей, руководство страны не прислушалось. В результате в Великую Отечественную войну подобные части пришлось создавать, но в спешке и с огромными потерями, в условиях быстро развивающегося немецкого наступления.

 

Разведчики из разведотдела штаба Северо-Западного фронта

В тылу финской армии действовали разведывательно-диверсионные группы. К сожалению, до сих пор неизвестны подробности их ратных дел, а также судьба этих людей. Известно лишь несколько фактов.

Заместитель начальника отдела «А» (активная разведка) Разведупра капитан Николай Патрахальцев сообщал в Центр с Северо-Западного фронта:

«В ночь с 4 на 5 января (1940 года. – Прим. авт.) капитаном Зверевым был сброшен человек с диверсионными задачами.

14.01.40 года была перехвачена и расшифрована радиограмма финских органов о том, что русскими сброшен с парашютом агент со специальным подрывным аппаратом.

До сего времени наш человек не возвратился…

По приказу Тимошенко в ночь с 28 на 29 января были сброшены на парашютах две группы из состава отряда Сорокина по 7 человек. Десантированы в 30 км южнее и 35 км восточнее Выборга.

31.01.40 года был финский радиоперехват, из которого стало известно, что задержано 3 человека – один средний и два младших человека, спустившихся на парашютах южнее Выборга.

Эти две группы пока не вернулись».

Неудачную заброску разведчиков подтверждает и зарубежная пресса.

«Париж. 4 февраля (ТАСС). Агентство ГАВАС передало 3 февраля по радио следующее сообщение корреспондента шведской газеты «Стокгольмс тиднинген»: «Отмечено также другое нововведение советских войск: применение парашютистов, которые должны уничтожать промышленные предприятия и дорожные сооружения. Парашютисты действуют маленькими группами – 7–8 человек, вооружены ручными пулеметами, снабжены радиопередатчиками и, естественно, одеты в форму финских солдат.

Все эти парашютисты были или уничтожены, или взяты в плен».

Другое сообщение иностранных СМИ.

«Стокгольм. 6 февраля. Вчера утром группа вооруженных диверсантов появилась в 15 км севернее города Кеми. Они были замечены финскими зенитчиками, которые немедленно высадили патрули на лыжах для встречи и атаки парашютистов.

Ожесточенный бой произошел после того, как русские пытались продвинуться к железнодорожному узлу и мосту через реку, чтобы взорвать его. Русская группа была окружена финнами и после ожесточенного получасового боя одна часть уничтожена, другая – захвачена в плен.

Эти русские войска были снабжены мешками с динамитом, большим количеством автоматических винтовок и легкими пулеметами».

После окончания советско-финской войны побывавшие во вражеском плену красноармейцы сообщали на допросах чекистам, что встречали в плену 21 советского парашютиста, переодетого в финскую форму.

Во время обмена военнопленными весной 1940 года в группе из 496 советских пленных оказалось 25 человек, которые заявили, что во время задержания на территории Финляндии у них было изъято: 41 347 финских марок, один пистолет-пулемет, 21 пистолет разных систем, 14 финских ножей, 34 гранаты, 2400 грамм тола, два парашюта, 13 компасов, 14 пар лыж, восемь комплектов радиоаппаратуры, а также другое специальное оборудование и снаряжение. Из числа заявивших 13 человек имели финские фамилии, остальные – карельские и русские.

14 мая 1940 года на имя начальника Управления по делам военнопленных НКВД СССР капитана госбезопасности Сопруненко пришла телеграмма из Ленинградского военного округа за подписью начальника разведотдела округа комбрига Евстигнеева и батальонного комиссара Гусакова. Вот ее текст:

«Прошу Вашего распоряжения о допуске к опросу возвращающихся из Финляндии военнопленных, бывших агентов разведотдела Северо-Западного фронта и армий, в различное время задержанных в Финляндии при ходке на выполнение спец. заданий, что крайне необходимо для выяснения причин провала и учета недостатков в подготовке».

Зимой 1939/40 года разведотдел Краснознаменного Балтийского флота провел серию спецопераций на территории Финляндии, но все они были разведывательного, а не диверсионного характера.

Когда началась советско-финская война, то перед разведотделом были поставлены такие задачи:

1. Выяснение морских коммуникаций, по которым идет питание финнов.

2. Уточнение данных по береговой обороне и противодесантным сооружениям на побережье.

3. Обнаружение и постоянное наблюдение за деятельностью и передвижением финского флота.

4. Наблюдение за деятельностью флотов нейтральных государств.

5. Выявление минных полей.

6. Уточнение данных по военно-промышленным объектам.

Как мы видим, в списке задач нет упоминания о диверсиях в тылу противника. Исключительно разведывательные задачи. Хотя и сбор сведений был смертельно опасным занятием. Разведотдел потерял семь человек пропавшими без вести.

 

Под грифом «сов. секретно»

В годы советско-финской войны на территории Финляндии и после ее окончания (1939–1941) работал нелегал советской военной разведки Фридрих Диккель. Подробности его деятельности продолжают оставаться секретными и в наши дни. В двадцатые – начале тридцатых годов прошлого века занимался нелегальной партийной работой в Германии и Нидерландах, потом воевал в Испании (командовал ротами в батальоне им. Э. Тельмана 11-й интербригады), где и был завербован майором Хаджи-Умар Мамсуровым. В апреле 1937 года приехал в Москву, где в течение двух лет проходил спецподготовку. Отметим, что Хаджи-Умар Мамсуров «курировал» разведывательно-диверсионное направление в деятельности Разведупра. К тому же, учитывая длительность подготовки Фридриха Диккеля, высока вероятность того, что обучали его навыкам разведчика-диверсанта. Для обучения радиоделу требовалось не больше полугода-года. Основам конспирации он и сам мог обучать – пятнадцать лет на нелегальной работе в Германии и Нидерландах.

Чем занимался Фридрих Диккель на территории Финляндии накануне Великой Отечественной войны – можно лишь догадываться. Хотя известно, что уже в 1942 году на территории Финляндии действовали отряды «лесогвардейцев» – так в Советском Союзе называли местных партизан, которые выполняли указания Разведупра.

 

Художник из Разведупра

Фридрих Диккель был не единственным советским военным разведчиком-нелегалом в этой стране. С июля 1935 года в Финляндии проживал Ганс Рихард Прейсс вместе с супругой Гертрудой Геннис. Респектабельный и успешный художник, он много путешествовал по Западной Европе. В 1937 году в Париже в галерее Ван Лера состоялась его персональная выставка. Никто из его многочисленных знакомых и поклонников его творчества не знал о второй, тайной жизни этого человека.

В 1930 году он начал сотрудничать с советской военной разведкой. Его первый руководитель – Иван Винаров («Март»). Напомним, что последний в начале тридцатых годов прошлого века занимался вопросами активной разведки в Европе. Ганс Прейсс поселился в Австрии, откуда выезжал в Чехословакию, Венгрию, Болгарию, Югославию, Турцию, некоторое время жил в Швейцарии (Базель) и в Германии.

Из командировки в Финляндию супруги вернулись в июле 1949 года. В СССР он получил новое имя – Юргис Ионасович Прейсс и возможность заниматься исключительно творчеством. В годы войны супруги находились в эвакуации. В 1946 году Юргиса Прейсса приняли в Союз художников СССР. Он умер в 1984 году известным и уважаемым живописцем.

Чем он занимался в Финляндии в конце тридцатых годов прошлого века в качестве военного разведчика – можно только догадываться. Хотя, учитывая то, что до 1935 года он выполнял указания Ивана Винарова, связанные с активной разведкой, можно предположить, что и после 1935 года он продолжил свою деятельность в этой сфере.

 

Специальные подразделения во время советско-финской войны

Кроме перечисленных выше назовем еще два подразделения специального назначения, которые использовались в тылу противника.

7-й отдельный лыжный полк 1-го корпуса Финской народной армии (7-й ОЛП 1-го КФНА).

Сформирован для разведывательно-диверсионных действий в январе 1940 года.

Командир полка чекист И.М. Петров (Тойво Вяхя). Личный состав полка был набран из добровольцев 1-го корпуса ФНА – финнов, карел, русских.

С 1 февраля 1940 года 7-й ОЛП (в некоторых источниках часть называется отдельным стрелковым полком) начал действовать в полосе обороны 9-й армии на Ухтинском направлении советско-финляндского фронта. В ходе боевых действий полк провел глубокий рейд в тыл противника, был окружен, несколько суток вел бой, но сумел выйти из окружения с небольшими потерями. Отдельные группы полка направлялись во вражеский тыл с задачей разложения войск противника: на лыжне финских дозоров они развешивали советские пропагандистские листовки. Но основной задачей полка на протяжении всей войны было прикрытие тыла действующих войск.

В мае 1940 года 7-й ОЛП 1-го КФНА расформирован.

Особый лыжный отряд 9-й армии (ОЛО 9-й армии)

Создан в январе 1940 года по инициативе начальника Разведупра комдива И.И. Проскурова для ведения разведывательно-диверсионных действий в тылу финских войск.

Командир ОЛО 9-й армии сотрудник Разведупра полковник Х.-У. Д. Мамсуров, начальник штаба полковник Деревянко. Оперативный отдел отряда возглавлял капитан Харитоненко, специалистом по финским вопросам являлся майор Васильев, радиоразведку осуществлял лейтенант Сергеев.

Отряду были приданы 10 лейтенантов из Тамбовского пехотного училища (Богнюк, Куличиков и др.) и свыше 40 младших командиров срочной службы. Состав ОЛО был набран из добровольцев – студентов Института физкультуры им. П. Ф. Лесгафта (102 чел.), красноармейцев и жителей Ленинграда. Общая численность отряда – около 300 человек. В отряде имелись медсанчасть и девушки-карелки в качестве переводчиц.

Разведывательно-диверсионные группы ОЛО оперировали на удалении 120–150 км от линии фронта, в районах Кухмониеми и Соткамо. В ходе боевых действий лыжниками ОЛО было уничтожено свыше 100 солдат и офицеров противника, произведено нападение на штаб 9-й пехотной дивизии и зенитную батарею, повреждено две легковые автомашины, уничтожены пункт связи, шоссейный мост, одна автомашина и две подводы с взрывателями от мин, захвачены в плен два офицера и штабные документы.

Потери ОЛО составили свыше 70 человек убитыми и пропавшими без вести. За мужество и героизм десятки бойцов отряда были награждены орденами и медалями. Из спортсменов-лесгафтовцев наград удостоились 67 человек. Командир взвода ОЛО студент В.А. Мягков, чемпион страны по лыжным гонкам 1939 года, был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.

В марте 1940 года ОЛО 9-й армии расформирован.

В апреле 1940 года, выступая на совещании начальствующего состава при ЦК ВКП (б), полковник Х.-У. Д. Мамсуров рассказал о действиях своего отряда и выступил с предложением о создании «диверсионно-партизанских» частей в Красной Армии. На том же совещании Мамсуров обратил внимание присутствующих на необходимость развития в стране лыжного и других оборонных видов спорта. По первому предложению полковника никаких выводов сделано не было, второе получило путевку в жизнь.

 

Биографии военных разведчиков (1921–1941)

АППЕН Александр Петрович

Полковник, руководитель нелегальной военной организации китайской Компартии.

Родился 1 августа 1893 года в дер. Аксеново, ныне Торопецкого района Псковской области в семье крестьянина.

В 1908 году окончил церковно-учительскую школу.

С 1908 по 1909 год – учитель церковно-приходской школы.

С 1909 по 1911 год учился в Псковской учительской семинарии, откуда отчислен, жил дома.

С 1911 по 1912 год – десятник землемерной компании в Томске.

С 1912 по 1915 год – межевой техник Томского округа путей сообщения.

С 1915 по 1916 год – участник Первой мировой войны. Служил в санитарном отряде, рядовой пулеметной команды, команды связи 42-го Сибирского стрелкового полка.

В 1917 году окончил 2-ю школу прапорщиков в Омске. Завершив обучение в школе, был оставлен там полукурсовым офицером, затем служил в 37-м запасном полку.

С февраля по июнь 1918 года – заведующий советскими театрами, секретарь профсоюза в городе Торопец.

В июне 1918 года поступил в местный охранный батальон командиром взвода пулеметной команды. После того как на базе батальона был развернут 5-й псковский полк – начальник команды связи.

В августе 1918 года – на Западном фронте.

С августа 1918 года по январь 1919 года – командир взвода пулеметной команды Торопецкого батальона, начальник команды связи, полковой адъютант 5-го Псковского стрелкового полка.

С января по ноябрь 1919 года – помощник начальника, начальник оперативного отделения штаба Армии Советской Латвии – 15-й армии.

С ноября 1919 года по март 1920 года – помощник начальника, начальник оперативного управления штаба Армии Советской Латвии – 15-й армии.

С марта по декабрь 1920 года – начальник оперативного отделения, отдела Регистрационного управления полевого штаба РВСР.

С января 1921 года по май 1922 года – начальник оперативного отделения, отдела Регистрационного отдела РВС Кавказского фронта, РУ штаба 11-й армии.

С мая 1922 года по март 1923 года – военный атташе при полпредстве РСФСР в Персии.

С марта 1923 года по июнь 1924 года – начальник разведотдела 5-й Краснознаменной армии.

С июня по сентябрь 1924 года – исполняющий должность начальника Управления штаба той же армии, в резерве при Главном управлении штаба РККА.

С сентября 1924 года по март 1930 года – в распоряжении РУ штаба РККА.

В 1924 году работал в Монголии.

С 1925 по 1926 год – консул СССР в Хайларе, Китай, под фамилией Хмелев.

С сентября 1926 года руководил нелегальной военной организацией китайской Компартии, организовывал боевые рабочие дружины. Под его непосредственным руководством были проведены три восстания шанхайских рабочих, последнее из которых закончилось захватом Шанхая.

В начале 1927 года вернулся в Москву.

В 1930 году окончил вечерние курсы усовершенствования высшего и старшего начсостава при РУ штаба РККА.

С марта 1930 года по октябрь 1931 года – помощник начальника 2-го отдела Разведупра.

С 1931 по 1932 год учился на основном факультете Военной академии им. М.В. Фрунзе.

С мая 1932 года по январь 1934 года – заместитель начальника 3-го отдела Разведупра.

С января 1934 года по июнь 1937 года – начальник разведотдела Белорусского военного округа.

22 декабря 1935 года присвоено звание полковника.

7 июня 1937 года зачислен в распоряжение Управления по начсоставу РККА.

10 августа 1937 года арестован.

21 ноября 1937 года расстрелян.

В 1957 году реабилитирован.

АРОНШТАМ Лазарь Наумович

Работал по линии активной разведки в Польше.

Родился в Борзне Черниговской губернии 6 (21) июня 1896 года.

В 1915 году вступил в РСПРП(б).

С 1918 по 1921 год – военком батальона, полка, 14-й стрелковой дивизии.

В 1921 году – военком 28-й стрелковой дивизии.

С 1921 года по 1923 год учился в Военной академии РККА.

В 1923 году – военком 4-й стрелковой дивизии.

В 1924 году – помощник командира 5-го стрелкового корпуса по политической части.

С 1924 по 1925 год – член ЦК Коммунистической партии Польши.

С 1924 по 1926 год – секретарь ЦК Коммунистической партии Западной Белоруссии.

В 1924–1926 годах по линии военной разведки на нелегальной работе в Польше, где был арестован польскими властями.

В 1928 году по обмену вернулся в СССР. Ответственный секретарь Витебского окружного комитета КП(б) Белоруссии.

С 1928 по 1929 год – военком Инспекции артиллерии и бронесил РККА.

С 1929 по 1933 год – начальник Политического управления Белорусского военного округа.

С 13 июля 1930 года по 26 января 1934 года – член Центральной Контрольной комиссии ВКП(б).

С 4 февраля 1932 года по 26 января 1934 года – член Президиума Центральной Контрольной комиссии ВКП(б).

С 10 февраля 1934 года по 25 июня 1937 года – член Центральной Ревизионной комиссии ВКП(б).

С 1933 по 1936 год – начальник Политического управления ОКДВА.

С 1936 по 1937 год – начальник Политического управления Московского военного округа.

В мае 1937 года – член Военного совета Приволжского военного округа.

31 мая 1937 года арестован органами НКВД.

25 марта 1938 года расстрелян.

Реабилитирован посмертно.

БАНИК (Мартин Фернандо) Вильгельм

Участник Гражданской войны в Испании.

Родился 15 мая 1900 года в городе Гнезен (Германия).

В 1918–1919 годах служил в армии.

С 1919 по 1923 год – служащий страхового общества в Магдебурге.

С 1920 по 1922 год – член СДПГ.

С 1923 года – член КПГ.

С 1923 года – сотрудник нелегального Военного аппарата (М-аппарата) КПГ.

В 1927–1928 годах арестован, осужден на 2 года 9 месяцев тюремного заключения.

В 1928 году освобожден по амнистии. Вновь направлен на работу в М-аппарат.

В 1931–1932 годах – слушатель специальной военной школы в Москве.

С 1932 по 1935 год – сотрудник Отдела промышленной разведки (ВВ-аппарат) КПГ и одновременно по линии советской военной разведки.

В 1935 году прибыл в Москву.

До сентября 1936 года работал печатником в московской типографии «Детская книга».

С октября 1936 года – в Испании. Работал в отделе кадров, затем на фронте.

В апреле 1938 года погиб в бою.

БЕНАРИО (Гутман) Ольга

Одна из организаторов революции в Бразилии.

Родилась 12 февраля 1908 года в Мюнхене в семье адвоката.

С 1925 года – член германской Компартии.

С 1926 года – секретарь по пропаганде и агитации Союза коммунистической молодежи Берлина.

С 1926 по 1928 год работала машинисткой в советском посольстве в Берлине.

2 октября 1926 года арестована по подозрению в шпионаже.

2 декабря 1926 года освобождена из-под стражи.

В апреле 1928 года участвовала в организации побега из тюрьмы своего жениха – известного немецкого коммуниста Отто Брауна. Группа из семи немецких коммунистов, угрожая оружием, силой освободила Отто Брауна из берлинской тюрьмы Моабит.

В июле 1928 года нелегально выехала в СССР.

С 1930 года – сотрудник Разведупра. Неоднократно выезжала в зарубежные командировки (Франция, Англия и др.). Закончила под именем Ольга Синек Военно-воздушную академию РККА.

В конце 1934 года вместе с бразильским политиком Л. Престесом выехала в командировку в Бразилию для организации революции в этой стране.

4 марта 1936 года арестована бразильской полицией и выдана Германии.

5 апреля 1942 года погибла в немецком концлагере.

БРАУН Отто (ВАГНЕР Карл Оттович, Ли Дэ, Хуа Фу)

Родился в 1900 году.

Профессиональный революционер. Участвовал в создании Баварской советской республики. В 1920-х годах работал в аппарате ЦК КПГ, был секретарем подпольного окружного комитета КПГ в Тюрингии. Трижды был арестован. В 1928 году, после побега из Моабитской тюрьмы, выехал в СССР.

Осенью 1925 года начал сотрудничать с Разведупром.

В 1928 году поступил добровольцем в Московскую Пролетарскую дивизию – помкомвзвода, комвзвода, комроты.

С 1929 года по апрель 1932 года учился в Военной академии им. Фрунзе.

В 1932 году был направлен в Разведупр.

В декабре 1932 года был «отправлен на диверсионную работу в Маньчжурию вместе с несколькими откомандированными немецкого происхождения».

В 1939 году отозван в Москву. Служил в Красной Армии. Затем был на переводческой и литературной работе.

С 1954 года жил в ГДР, работал в Институте марксизма-ленинизма.

Умер в 1974 году.

БУРЛАКОВ Леонид Яковлевич («Аркадий»)

Участник операций советской военной разведки в Китае.

Родился 27 октября 1897 года в городе Бугульме Самарской губернии. Сын выходца из крестьян, служившего конторщиком на КВЖД. Окончил двухклассное училище, основная профессия – слесарь.

С 1911 по 1914 год работал учеником в мастерской, которая занималась ремонтом железной дороги в районе Хабаровска.

С 1914 по 1916 год работал в морском порту Владивостока.

С 1916 года в армии – рядовой саперного батальона. Служил на должности мастерового младшего разряда в ремонтной мастерской.

Летом 1917 года переведен с Дальнего Востока в Свеаборгский крепостной минометный батальон.

В июне 1918 года вступает в красногвардейский отряд союза горняков, занимается национализацией золотых приисков. В последующем сочетает подпольную работу с работой по специальности. Скрывается от призыва в колчаковскую армию.

В ноябре 1919 года во Владивостоке был арестован белыми и приговорен к расстрелу, но бежал из-под ареста.

С 31 января 1920 года, после поражения Колчака, назначается адъютантом политотдела Военного совета Приморья.

В марте 1920 года вступает в РКП(б).

С августа 1920 года – сотрудник Приморского областного отдела Госполитохраны Дальневосточной республики.

С 1921 года – в военной разведке. Начальник осведомительного (разведывательного отдела) штаба Народно-революционной армии.

С 1922 года – заместитель резидента, резидент Разведота штаба Народной революционной армии ДРВ (в последующем 5-й армии). Во время эвакуации белых войск Дитерихса из Приморья Бурлаков по своей инициативе организовал и перебросил на Русский остров отряд рабочих, которые задержали эвакуацию белыми библиотеки Военной Академии и таким образом спасли ценное имущество в неприкосновенном виде до 200 тысяч томов. За спасение вышеуказанной библиотеки тов. Бурлаков был награжден РВС 5-й Армии серебряными часами.

Под руководством Салныня работал по переброске оружия в Китай для снабжения Кантонской армии.

В 1925 году во время занятия Пекина и Тяньцзина войсками Национальной армии должен был взорвать Мукденский военный арсенал.

17 сентября 1925 года при переброске для этой цели взрывчатки и «подрывных машинок» был на станции Пограничная (на китайской стороне) арестован китайцами с поличным. Первоначально предполагалось, что взрывчатка будет переброшена только до ст. Гродеково с советской стороны до дальнейшей проработки вопроса. Однако из Пекина поступила директива «ускорить дело». Именно поэтому «пришлось отбросить много деталей и пойти «на авось», которое завершилось провалом. Чтобы скрыть свою принадлежность к советской военной разведке, на допросах выдавал себя за члена белобандитской организации, которая на территории СССР в районе Забайкалья планировала подрыв полотна железной дороги, и что взрывчатка предназначалась именно для этой цели – перевозилась через Китай по КВЖД транзитом. По суду Бурлаков получил 8,5 года «каторги при Мукденской тюрьме».

14 апреля 1930 года был освобожден в обмен на пять китайских офицеров, взятых в плен во время вооруженного конфликта на КВЖД.

С апреля 1930 года по декабрь 1931 года находился на лечении в СССР.

Окончил один курс Урало-Казахстанской промакадемии в Свердловске.

С декабря 1931 года по февраль 1932 года – помощник начальника разведки 57-й стрелковой дивизии.

С февраля по ноябрь 1932 года – помощник начальника разведотдела штаба ОКДВА.

С ноября 1932 года по март 1936 года – начальник отделения разведотдела Морских сил Дальнего Востока. Создавал разведпункты в Китае, Корее и Японии, базы на территории Дальнего Востока на случай войны.

С марта по июль 1935 года – начальник отделения Разведотдела Тихоокеанского флота.

С июля 1936 года по сентябрь 1938 года – в распоряжении РУ РККА, преподавал в ЦШПКШ.

20 сентября 1938 года арестован.

С сентября 1938 года по декабрь 1940 года находился под следствием.

4 декабря 1940 года Особым отделом НКВД Тихоокеанского флота дело прекращено «за недостаточностью улик».

С июля 1941 года по август 1944 года по линии НКВД и Генштаба занимался подготовкой зафронтовых разведчиков и партизан.

В 1942 году награжден знаком «Почетный чекист».

С сентября 1945 года в запасе.

11 июля 1957 года умер в Москве.

ВАУПШАСОВ Станислав Алексеевич

Участник операций по линии «активки» Разведупра в Польше, Герой Советского Союза.

Родился 27 июля 1899 года в местечке Грузджяй Шяуляйского уезда Ковенской губернии (ныне Шяуляйский район Республики Литвы) в семье батрака.

Трудовую деятельность начал батраком в родной деревне.

С 1914 года проживал в Москве.

С 1918 года в Красной гвардии, затем в РККА. Участник Гражданской войны. Воевал сначала на Южном фронте, потом против войск генерала Дутова и белочехов, затем был бойцом 8-й отдельной дивизии Западного фронта.

В 1919 году окончил Военно-политические курсы и был назначен политруком роты 151-го полка.

С 1920 по 1925 год находился на подпольной работе по линии активной разведки Разведупра в западных областях Белоруссии, оккупированных Польшей. После сворачивания активной разведки был отозван в СССР.

С 1925 года находился на административно-хозяйственной работе в Москве.

В 1926 году окончил рабфак.

В 1927 году – Курсы комсостава РККА.

В тридцатые годы работал сначала в ГПУ Белоруссии, затем – начальником участка на строительстве канала Москва – Волга.

С 1937 по 1939 год по линии НКВД СССР и под псевдонимами «Шаров» и «товарищ Альфред» участвовал в национально-революционной войне в Испании. Был старшим военным советником 14-го партизанского корпуса республиканских войск, занимался организацией и осуществлением разведывательно-диверсионных действий в тылу войск генерала Франко, руководил школой по подготовке диверсантов-подрывников.

В 1939 году вернулся в Советский Союз и стал ответственным работником одного из управлений центрального аппарата НКВД СССР.

Во время советско-финской войны 1939–1940 годов участвовал в формировании разведывательно-диверсионных групп.

С ноября 1939 года был командиром лыжного пограничного батальона, действовавшего на Карельском перешейке.

С 1940 по 1941 год под оперативным псевдонимом «Яков» был разведчиком-нелегалом в разведывательной загранкомандировке в Финляндии и Швеции.

В сентябре 1941 года, после возвращения в СССР, был направлен в распоряжение Особой группы – 2-го Отдела НКВД СССР. Был зачислен в специально созданную Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН) командиром батальона.

5 марта 1942 года под оперативным псевдонимом «Градов» во главе спецотряда диверсантов-лыжников, состоявшего из 32 человек (главным образом пограничников), через «Витебские ворота» перешел линию фронта. Совершив рейд по тылам врага, подчиненные Ваупшасова достигли леса Княжий ключ – бывшего владения князя Радзивилла в Логойском районе Минской области Белоруссии, где развернули широкомасштабную партизанскую войну. Вскоре этот спецотряд благодаря ярким полководческим способностям своего командира вырос в крупное партизанское соединение – партизанский отряд особого назначения «Местные» общей численностью в 700 бойцов. Плюс в оперативном подчинении Ваупшасова находились также еще 15 других действовавших в этом районе партизанских отрядов. Кроме того, под руководством отряда «Местные» действовали 72 подпольные и диверсионные группы общей численностью свыше 400 человек.

При партизанском отряде особого назначения «Местные» базировался Минский подпольный горком партии. Ваупшасов с октября 1943 года был введен в состав Минского горкома.

За 28 месяцев пребывания в тылу противника партизанским соединением под командованием С.А. Ваупшасова было уничтожено свыше 14 тысяч немецких солдат и офицеров, совершено 57 крупных диверсий.

5 ноября 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.

После освобождения Белоруссии и до августа 1945 года Ваупшасов «работал» на фронте борьбы с бандформированиями и вооруженным подпольем националистов в Западной Белоруссии и Литве. В том числе с июня 1945 года он был командиром одного из четырех спецподразделений ОООН НКГБ СССР, которые по личному указанию наркома внутренних дел генерального комиссара госбезопасности СССР Л.П. Берии были направлены на территорию Литвы с задачей обнаружения и ликвидации формирований националистического подполья, баз и штабов ЛЛА («Армии освобождения Литвы»).

Осенью 1945 года принял участие в советско-японской войне – начальник чекистской оперативной группы, выполнявшей на территории Северо-Восточного Китая особые задания, связанные с окончательной ликвидацией остатков Квантунской армии на территории Маньчжурии. Затем все также по линии НКГБ СССР Ваупшасов в течение некоторого времени был советником при мэре маньчжурского города Хайлар.

В конце 1945 года как чекист из числа выходцев из западных областей и плюс вдобавок бывалый партизан Ваупшасов был направлен в распоряжение наркома госбезопасности Литовской ССР для активизации борьбы с местными националистическими формированиями и уголовными бандами. Он был назначен начальником одного из отделов центрального аппарата НКГБ – МГБ Литовской ССР.

В 1954 году уволился в запас.

19 ноября 1976 года умер.

ВИНАРОВ Иван Цолов (Иван Цолович, Иван Гаврилович, «Март»)

Полковник РККА.

Родился 24 февраля 1895 года в городе Плевен, в семье крупного землевладельца. Участник Первой мировой войны.

С 1916 года – член партии «тесняков».

В 1918 году участвовал в восстании болгарских солдат. По заданию партии занимался изъятием оружия для ее нужд со складов Союзной контрольной комиссии, работал на линии связи Варна – Севастополь – Одесса.

Осенью 1921 года был арестован.

В декабре 1922 года бежал в СССР, где в апреле 1923 года вступил в РКП(б). Работал столяром, учился в Коммунистическом университете имени Свердлова.

В апреле 1924 года – октябре 1925 года в составе группы Разведупра Штаба РККА занимался переброской оружия для БКП, которая готовила вооруженное восстание и разворачивала четническое (партизанское) движение.

После трехмесячного обучения в специальной военной школе в Тамбове находился на разведработе в Болгарии и Австрии – помогал болгарским коммунистам, которые покидали страну из-за репрессий, обрушившихся после покушения в апреле 1925 года на царя в храме «Света неделя» в Софии.

В январе 1926 года – феврале 1929 года работал в Китае советником по военной разведке в группе Х.И. Салныня, которая с 1927 года находилась на нелегальном положении под прикрытием торговой фирмы. Помимо разведывательной деятельности группа оказывала помощь Компартии Китая, в том числе поставками оружия. Связной группы была жена Винарова Г.П. Лебедева, которая работала шифровальщицей в советских представительствах в Пекине и Харбине.

В апреле 1929 года – июне 1930 года учился на Курсах усовершенствования комсостава по разведке при IV управлении Штаба РККА, одновременно в сентябре – декабре 1929 года участвовал в разведывательных операциях в Китае в период конфликта на КВЖД.

В 1930–1933 годах – главный резидент в Австрии, в сферу его деятельности входили Австрия, Польша, Чехословакия, Румыния, Югославия, Греция, Венгрия, Болгария, Турция. Из характеристики Центра о деятельности Винарова в этот период: «Винаров организовал на чешских военных заводах и заводе «Шкода» разведывательные группы. Он получил исчерпывающую информацию о состоянии авиационной промышленности, которая характеризуется как особо ценная. С его помощью Центр получил также необходимые ему 17 греческих паспортов. От Винарова получены исключительно интересные сведения государственного значения от источников в Бухаресте, Белграде, Афинах и Софии…»

В 1936 году окончил Особый факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе.

В декабре 1936 года – марте 1938 года руководил разведывательной организацией в Париже, которая охватывала Францию и соседние страны. Одной из главных задач организации было оказание помощи республиканской Испании.

В июле 1938 года уволен из РККА.

В июне 1940 года был назначен преподавателем кафедры общей тактики Военной академии имени Фрунзе.

Осенью 1941 года выполнял задание в Турции (организация покушения на германского посла Франца фон Папена), затем был командиром интернационального полка ОМСБОН, неоднократно выполнял задания в тылу врага.

В 1941–1944 годах занимался подготовкой болгарских политэмигрантов для партизанской войны в Болгарии.

С 1944 года жил в Болгарии.

В 1944–1949 годах участвовал в создании Болгарской народной армии, находился на командных постах в строительных войсках.

В 1945 году присвоено воинское звание «генерал-майор» Болгарской народной армии.

В 1949–1964 годах – помощник министра, министр путей сообщения и строительства, начальник Главного управления путей сообщения при Совете министров НРБ.

Умер 25 июля 1969 года.

ГАВРО Лайош (Людвиг Матвеевич)

Комбриг, военный советник болгар– ских партизан в 1924–1925 годах.

Родился в 1894 году в городе Брашов (Трансильвания) в семье рабочего.

С 1910 года участвовал в рабочем движении Австро-Венгрии.

С 1912 года – член Венгерской социал-демократической партии.

Во время Первой мировой войны – прапорщик австро-венгерской армии.

В 1916 году, находясь в русском плену, включился в революционное движение среди военнопленных.

С марта по июнь 1918 года – командир 1-го Астраханского летучего отряда.

С июля по декабрь 1918 года – командир 3-го интернационального батальона,

С декабря 1918 года по апрель 1919 года – командир 1-го Астраханского интернационального коммунистического полка.

С 1919 по 1920 год – командир особого интернационального батальона и 3-го (519-го) интернационального стрелкового полка (1919–1920).

С 1920 по 1924 год – командир 173-й бригады 58-й стрелковой дивизии, комендант Киевского УР, киевский губвоенком.

С 1924 по 1925 год – военный советник в партизанских отрядах, действовавших в Южной и Северо-Восточной Болгарии. Действовал под именем рабочего Франца Бауэра.

В конце 1924 года арестован. Приговорен к смертной казни через повешенье, затем она была заменена 12 годами тюремного заключения. Бежал из тюрьмы.

В 1924 году награжден орденом Красного Знамени.

С 1926 по 1928 год – генконсул в Чугучаке, Урумчи (Китай).

С 1928 по 1931 год учился в Международной ленинской школе.

15 апреля 1931 года вручен диплом о ее окончании.

С 1931 по 1933 год – командир 50-й стрелковой дивизии Московского военного округа.

С 1933 по 1936 год учился в особой группе Военной академии им. М. Фрунзе.

С 1936 по 1937 год – командир 92-й стрелковой дивизии ОКДВА.

1 июля 1937 года арестован.

23 мая 1938 года приговорен к расстрелу.

21 июля 1956 года реабилитирован.

ГАЙЛИС (Валин) Август Юрьевич

Комбриг, участник организации революции в Германии, военный советник в Китае.

Родился в с. Мюльгартен неподалеку от Риги.

В 1917 году вступил в Компартию.

С июля 1918 года – в Красной Армии. Добровольцем отправился на Восточный фронт. Красноармеец, затем – комиссар 5-го Латышского полка.

В декабре 1918 года – адъютант командующего латышскими частями на Южном фронте.

С 1 января 1919 года по сентябрь 1920 года – на Западном фронте, в штабе Латвийской, позже 15-й армии, сперва комиссар оперативного отдела штаба, затем – начальник и комиссар Оперативного управления штаба армии.

С 1920 по 1923 год учился в Военной академии РККА. Направлен на работу в Разведупр.

С сентября по ноябрь 1923 года – военный руководитель германской Компартии в Саксонии.

В ноябре 1923 года на собрании военных работников Саксонии арестован вместе с 24 немецкими коммунистами.

В марте 1924 года выслан из Германии.

С декабря 1924 года по апрель 1926 года – военный руководитель при ЦК германской Компартии.

С 1926 по 1927 год занимал должность секретаря комиссии по Китаю при Политбюро ЦК ВКП(б). Затем работал в центральном аппарате Разведупра.

С августа 1930 года по ноябрь 1931 года – военный советник ЦК Компартии Китая. Затем снова в центральном аппарате Разведупра, помощник начальника 2-го отдела.

С июля 1932 года по апрель 1937 года – начальник разведотдела штаба ОКДВА.

С апреля 1937 года – начальник 2-го отдела РУ Генерального штаба РККА.

26 июля 1937 года арестован.

26 октября 1937 года расстрелян.

В 1957 году посмертно реабилитирован.

ГЕНЧЕВ Христо

Участник операций по доставке оружия болгарским партизанам.

Родился в семье бедного крестьянина.

Окончил юридический факультет Софийского университета.

В 1918 году – секретарь уездного комитета комсомола, член уездного комитета партии, секретарь боевой тройки по подготовке вооруженного восстания.

В 1923 году выехал в СССР. После прохождения курса специальной подготовки вернулся обратно в Болгарию.

Участвовал в операциях по доставке из СССР в Болгарию партизанам оружия.

В 1924 году арестован болгарской полицией. Оказал вооруженное сопротивление. За это был приговорен к пяти годам каторги.

С 1924 по 1929 год находился на каторге.

После освобождения был членом окружного комитета болгарской Компартии.

В 1930 году уехал из Болгарии.

С середины тридцатых годов – в СССР.

16 февраля 1938 года арестован.

8 июня 1938 года был осужден на восемь лет.

Умер 20 июня 1943 года.

ГУЧЕ Иосиф (Мюллер Рудольф, Зепль)

Руководитель разведывательно-диверсионной резидентуры ГРУ в Германии.

Родился 5 апреля 1895 года в Герлице.

Работал переплетчиком.

В 1915 году, будучи солдатом германской армии, попал в плен к русским.

В 1917 году работал на металлургическом заводе в Никополе.

Весной 1917 года, после Февральской революции, совершил побег из лагеря военнопленных. Сумел добраться до Ростова-на-Дону, но был арестован. Через какое-то время снова бежал из тюрьмы.

Во время Гражданской войны воевал в рядах Красной гвардии в районе Ростова-на-Дону.

В 1918 году вернулся в Германию, где участвовал в Ноябрьской революции.

С 1920 года – член КПГ.

С 1922 по 1924 год – руководитель столичной военной организации КПГ в округе Берлин – Бранденбург – Лаузитц.

С февраля по август 1924 года – слушатель специальной школы в Москве по обучению руководителей окружных военных организаций КПГ.

С 1924 по 1927 год – в заключении в немецкой тюрьме.

С 1927 по 1930 год – руководитель агитпропотдела Берлинского окружного комитета КПГ, технического аппарата ЦК партии, член руководства военной организации КПГ.

С 1930 по 1942 год – сотрудник ГРУ.

С 1930 года по 1931 год руководил созданной на базе Отдела вооружений Военного аппарата КПГ спецрезидентурой Разведупра по линии «А» (в случае начала войны должен был активизировать диверсионную деятельность в Германии).

С 1931 года – в СССР. Направлен на разведработу в Китай (Харбин, Шанхай).

С 1942 по 1945 год – сотрудник НКВД СССР.

После 1945 года вернулся в ГДР. Участвовал в создании в Саксонии органов полиции. Позднее он стал генерал-майором Национальной народной армии ГДР.

В 1956 году – генерал-майор МГБ ГДР.

В 1957 году из-за серьезного сердечного заболевания вышел в отставку.

ДИККЕЛЬ Фридрих

Сотрудник советской военной разведки, выполнял задания в Финляндии.

Родился 9 декабря 1913 года в местечке Фовинкель близ города Вупперталь в семье рабочего– каменщика.

Окончил народную школу.

В 1928 году вступил в Коммунистический союз Германии.

С 1928 по 1931 год изучал литейное дело. Одновременно занимался комсомольской и партийной работой – был политруком региональной группы КСМ.

В 1931 году вступил в Компартию Германии.

С 1931 по 1932 год выполнял обязанности секретаря в городском районе.

С 1932 по 1933 год – безработный.

В 1933 году – на нелегальной партийной работе.

С марта по июнь 1933 года находился в заключении.

С июля по декабрь 1933 года – инструктор КСМ Германии в Саарской области в Зуцбах-Дудвайлер, из них два месяца провел в тюрьме.

С 1933 по 1935 год жил в Париже, но и там провел два месяца в тюрьме за нелегальную политическую деятельность.

С декабря 1935 года по сентябрь 1936 года работал оргинструктором КПГ в организации Амстердам-Север в Нидерландах.

С октября 1936 года участвовал в Гражданской войне в Испании: командовал разведывательным подразделением в интернациональном батальоне, потом 2-й и 4-й ротами в батальоне им. Э. Тельмана 11-й интербригады.

В апреле 1937 года командирован в Москву, где проходил спецподготовку.

С 1939 по 1941 год в качестве советского разведчика-нелегала выполнял задания Разведупра РККА в Финляндии.

С 1941 по 1943 год работал в Китае, Шанхае.

В середине 1943 года был арестован японцами и осужден военным судом.

В мае 1946 года вернулся в Москву через Владивосток. Затем выехал в Лейпциг и вступил в Социалистическую единую партию Германии.

С мая 1947 года по январь 1948 года служил в Немецкой народной полиции в Лейпциге, начальник управления по делам иностранцев в 5-м комиссариате Криминальной полиции в Берлине.

С января 1948 года по март 1949 года – начальник паспортной и регистрационной службы криминальной полиции Саксонии.

Март 1949 года – курсант Высшей школы полиции в Кохштедте.

С марта по август 1949 года – начальник полицейского управления в Лейпциге.

С октября 1949 года по октябрь 1953 года – начальник отдела кадров Культурно-политической школы в Торгау Казарменной народной полиции.

С октября 1953 года по март 1956 года – заместитель начальника Главного политического управления Казарменной народной полиции.

С марта по август 1956 года – заместитель министра национальной обороны – начальник Главного политуправления Национальной народной армии.

С августа 1956 года по декабрь 1957 года – 1-й заместитель министра национальной обороны.

С декабря 1957 года по октябрь 1959 года – слушатель Военной академии Генерального штаба Советской Армии.

С октября 1959 года по ноябрь 1963 года – заместитель министра национальной обороны – начальник Управления техники и вооружения.

В 1960–1961 годах – член правления Общества германо-советской дружбы.

В августе 1961 года – сотрудник штаба Совета национальной обороны. Занимался созданием государственной границы в Берлине (Берлинская стена).

С ноября 1963 года по ноябрь 1989 года – министр внутренних дел и глава Немецкой народной полиции.

С 1963 года по 1976 год – руководитель гражданской обороны ГДР.

С 1967 года по 1989 год – член ЦК СЕПГ.

С 1967 года по 1990 год – депутат Народной палаты ГДР.

В 1984 году присвоено звание генерала армии.

В ноябре 1989 года вышел в отставку.

3 октября 1993 года умер в Берлине.

ДЬЯКОНОВ Анатолий Александрович

Капитан, командир 60-го отдельного лыжного батальона 7-й армии Северо-Западного фронта, Герой Советского Союза.

Родился 11 июня 1907 года на хуторе Зимняцкий, ныне Серафимовичского района Волгоградской области, в семье служащего.

Воспитанник детдома. Окончил среднюю школу. Работал сначала пионервожатым, затем учителем.

В Красной Армии с 1929 года. Службу начал в 84-м стрелковом полку 28-й горнострелковой дивизии и прошел путь от курсанта до командира разведывательной роты. В составе 84-го стрелкового полка дважды, в 1930 и 1932 годах, принимал участие в боевых действиях в Чечне и Ингушетии.

В 1930 году окончил курсы на звание командира взвода при 84-й горнострелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа.

В 1936 году заочно окончил Военную электротехническую академию РККА имени С. М. Буденного.

С августа 1939 года – начальник 2-й части штаба стрелковой дивизии Забайкальского военного округа.

В 1939 году в составе 114-й стрелковой дивизии участвовал в боях на реке Халхин-Гол.

С января 1940 года во время советско-финской войны – командир 60-го отдельного добровольческого лыжного батальона 7-й армии Северо-Западного фронта.

В марте 1940 года отличился в боях за остров Туппурансари (остров Вихревой в Выборгском заливе). После 25-километрового марша отряд Дьяконова вышел в тыл противника, захватил и удержал позиции на этом сильно укрепленном острове, что обеспечило выполнение боевой задачи 86-й мотострелковой дивизии. Бой длился 17 часов. Дьяконов был ранен, но остался в строю. В дальнейшем отряд перехватил автостраду Выборг – Хельсинки.

21 марта 1940 года присвоено звание Героя Советского Союза.

С мая 1940 года – командир 380-го стрелкового полка Северо-Кавказского военного округа.

В ноябре 1941 года окончил ускоренные курсы Военной академии имени М.В. Фрунзе, откуда отправился на фронт.

В ноябре 1941 года был назначен командиром 27-й отдельной стрелковой бригады, оборонявшей город Москву.

В декабре 1941 года командовал уже 257-й стрелковой дивизией 3-й ударной армии Северо-Западного фронта.

В ходе Великолукской наступательной операции 257-я стрелковая дивизия отличилась при освобождении города Великие Луки и других населенных пунктов. Ведомая Дьяконовым дивизия 1 февраля 1942 года начала штурм города и овладела его северо-западными кварталами. Однако по приказу командования перешла к обороне в предместьях Великих Лук. Затем, находясь в составе 3-й ударной армии Калининского фронта, 257-я стрелковая дивизия участвовала в Торопецко-Холмской наступательной операции 1942 года и, выйдя на реку Ловать, вела оборонительные бои. Упорная и искусно проведенная подготовка к боям за город Великие Луки способствовала успеху дивизии при освобождении города. Уже в начале штурма, 13 декабря 1942 года, бойцы достигли северо-западных городских кварталов, а затем, непрерывно ведя уличные бои, освободили от немецко-фашистских захватчиков большую часть городской территории. Дивизия Дьяконова сыграла решающую роль в непосредственных боях за Великие Луки. Новым и положительным в тактике действий явилась организация Дьяконовым штурмовых отрядов и использование в уличных боях крупных артиллерийских средств.

18 апреля 1943 года 257-я стрелковая дивизия под командованием А.А. Дьяконова за стойкость, мужество и массовый героизм, проявленные у стен древнего города на Ловати, была преобразована в 91-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а самому А.А. Дьяконову после завершения Великолукской операции было присвоено звание генерал-майора.

В марте 1943 года Дьяконов был назначен заместителем командующего 43-й армией, а в июле 1943 года – командиром 83-го стрелкового корпуса 39-й армии Калининского фронта. Корпус участвовал в Смоленской, Духовщинско-Демидовской и Невельской наступательных операциях, в освобождении городов Панкратово, Кулагино.

С октября 1943 года корпус под командованием Дьяконова вел наступательные бои на Витебском направлении, принимал участие в Городокской наступательной операции 1943 года и до начала января 1944 года оборонял город Невель.

В апреле 1944 года генерал-майор А.А. Дьяконов был направлен в Военную академию Генерального штаба, после окончания которой, в марте 1945 года, был назначен командиром 56-го стрелкового корпуса 16-й армии 2-го Дальневосточного фронта.

Участвовал в войне с Японией. В августе 1945 года возглавлял проведение Южно-Сахалинской операции, по итогам которой был награжден орденом Суворова 2-й степени.

8 сентября 1945 года А.А. Дьяконову было присвоено звание генерал-лейтенанта.

После войны А.А. Дьяконов продолжал командовать стрелковым корпусом Дальневосточного военного округа.

В 1949 году окончил Военную академию Генштаба ВС СССР.

С 1951 по 1953 год – командир воздушно-десантного корпуса.

С 1953 по 1955 год – заместитель командующего ВДВ.

С июня 1955 года – генерал-инспектор ВДВ Главной инспекции МО СССР.

В июле 1956 года назначен старшим военным советником и начальником штаба Корейской народной армии.

С мая 1957 года до февраля 1959 года – военный атташе при посольстве СССР в КНДР.

С 1959 по 1963 год – помощник начальника командующего войсками МВО по ВУЗам.

В 1963 году вышел в отставку.

Умер 8 августа 1972 года в Москве.

ЖБИКОВСКИЙ Стефан Владиславович («Алоиз»)

Один из руководителей активной разведки.

Родился в деревне Воля Осовинская Седлецкой губернии (ныне на территории Польши) 24 февраля 1891 года в семье служащего.

В 1915 году окончил физико-математический факультет Варшавского университета.

С декабря 1915 года – на военной службе. Служил в Москве в 7-й армии.

В 1916 году окончил Виленскую военную школу, прапорщик.

В 1917 году – председатель полкового солдатского комитета.

С 1918 года – член ВКП(б).

В феврале 1918 года вступил в Красную Армию. Участвовал в формировании Польской западной стрелковой дивизии, был ее комиссаром.

С декабря 1918 года по 1919 год находился на нелегальной работе в Польше под именем Яна Засурского, был организатором военного отдела польской Компартии.

В 1919 году был арестован и приговорен к 8 годам тюремного заключения.

В апреле 1921 года освобожден по обмену пленными и интернированными и вернулся в РСФСР.

С 1921 года – сотрудник Разведупра.

В 1921–1923 годах работал в Коминтерне, его военной комиссии.

В 1922 году по линии Разведупра работал в Данциге и Верхней Силезии.

В 1923 году по линии Разведупра работал в Берлине.

С мая 1923 года – резидент военной разведки в Чехословакии.

В 1924 году находился в Германии.

В 1925 году – резидент в Англии.

В 1927 году вернулся в СССР и возглавил «активную работу» Разведупра.

В 1928–1929 годах возглавлял военную школу Коминтерна, работу которой курировал Разведупр.

В 1930 году окончил Вечерние курсы усовершенствования высшего и старшего начсостава при Разведупре.

В 1930–1931 годах – на руководящей работе в Компартии Польши. Руководил военной школой в Москве.

В 1934 году окончил основной факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе.

С мая 1934 года по январь 1935 года – адъюнкт кафедры страноведения Военной академии им. Фрунзе.

С января 1935 года снова на работе в разведке.

С января по май 1937 года – преподаватель кафедры организации и мобилизации войск Военной академии.

В июне 1937 года репрессирован.

В 1955 году посмертно реабилитирован.

ЖИГУР Ян Матисович

Один из организаторов революции в Германии и Эстонии.

Родился 29 января 1895 года в крестьянской семье.

В 1919 году – комиссар 13-й стрелковой дивизии.

С апреля по июнь 1919 года – командир 40-й стрелковой дивизии.

В 1920 году откомандирован на учебу в Академию Генштаба.

В 1923 году после окончания Академии откомандирован в Германию для организации революции.

В июне 1924 года вернулся в Москву.

Осенью 1924 года откомандирован в Эстонию для участия в руководстве восстанием.

В 1925 году – помощник начальника 3-го отдела Разведупра.

С 1925 по 1928 год – военный советник в Китае под псевдонимом «Струмбис», начальник разведотдела штаба Гуанчжоуской группы.

С 1928 по 1930 год – командир и военком 96-го стрелкового полка.

С мая 1930 года по ноябрь 1937 года – заместитель начальника Военно-химического управления РККА, старший преподаватель Военной академии им. М.В. Фрунзе, помощник начальника кафедры тактики высших соединений Академии Генштаба РККА.

14 декабря 1937 года арестован.

22 августа 1938 года расстрелян.

В 1956 году реабилитирован.

ЗАДИРОВ Никола Василев (Музыкант Янко, Петров Иван, Кукец Станко, Владов Стоян, Попов Никола).

Родился 7(19) августа 1888 года в селе Мадлеш Бургасского округа Болгарии в семье священника.

Начальную школу окончил в селе Голямо Буково. В 1906 году под фамилией Попов поступил в Русенское военное училище машинистов Дунайской флотилии.

В 1911 году, после окончания учебы, в звании машиниста 2-го разряда, увольняется в запас (воинское звание – старший подофицер (сержант). Работает машинистом на железных дорогах Софии, на фронте во время Балканской войны.

В 1913 году поселяется в Пловдиево.

В 1914 году вступает в болгарскую Компартию.

В 1919–1920 годах активно участвует в Транспортной стачке. После этого его арестовывают и увольняют с работы по решению суда.

В 1921 году переезжает в Бургас. Работает техником и играет в оркестре ресторана «Элит».

В 1923 году, в период подготовки Октябрьского восстания 1923 года в Болгарии, был избран членом резервного Бургасского окружного комитета болгарской Компартии. После многочисленных арестов партийных руководителей возглавил вооруженную борьбу в округе. Во главе отряда захватил пограничную заставу в селе Текенджа. После боя с правительственными войсками часть бойцов разгромленного отряда сумела уйти в Турцию. В Константинополе эмигранты обратились за помощью в советское консульство. Ими занялся заместитель председателя советской репатриационной комиссии Семен Мирный («Абдула») – сотрудник советской военной разведки.

30 сентября 1923 года 60 болгарских эмигрантов (среди них был и Никола Задиров) на советском корабле «Эльбрус» отбыли в Одессу. Там их разместили на специальном сборном пункте, сформировали группы и отправили на учебу в различные города СССР.

Никола Задиров принимал активное участие в снабжении болгарских партизан оружием и боеприпасами. Переброской оружия из Одессы в Варну и Бургас руководил советский военный разведчик Христофер Салнынь, а Никола Задиров помогал ему.

В августе 1924 года болгарские власти обнаружили этот тайный канал поставки оружия. К уголовной ответственности было привлечено 17 человек, из них 10 (в том числе и Никола Задиров) в тот момент находились вне досягаемости болгарских властей. Суд заочно приговорил его к пяти годам тюрьмы.

Никола Задиров прошел ускоренный курс военной подготовки в спецшколе в Тамбове и по линии Коминтерна направлен в Югославию. Там он под именем Ивана Петрова заведовал одним из участков партийной связи София – Белград – Вена. По этому каналу переправлялись люди, литература и денежные средства.

В начале 1927 года с паспортом на имя хорвата Станко Кукеца через Австрию выехал в Париж. Работал сотрудником советского торгпредства и официальным представителем МОПРа. Одновременно выполнял задания советской военной разведки. По своей работе он был связан с главным резидентом в Австрии Иваном Винаровым, который создавал в Европе сеть резидентур активной разведки. В случае начала войны стран Большой И Малой Антанты с Советским Союзом его агенты должны были начать организовывать диверсии на территории Европы.

В сентябре 1931 года Никола Задиров вернулся в Москву. Первое время работал в центральном аппарате ИККИ, но затем вернулся в военную разведку.

Осенью 1932 года направлен на учебу в Военную академию.

В 1935 году, после окончания академии, получил приказ прибыть в распоряжение РУ РККА для получения нового задания. Ему приказали выехать в Краков, организовать там нелегальную резидентуру, которая бы отслеживала события в Германии, политическую обстановку в Польше и ее отношения с соседними государствами.

В сентябре 1935 года прибыл в Париж, где пробыл несколько месяцев. Там он оформил себе документы на имя Стояна Владова Николова – богатого болгарского фермера, который несколько лет прожил в США.

В марте 1936 года он переехал в Вену.

Затем он переехал в Краков, где приступил к созданию резидентуры «Монблан».

После начала Великой Отечественной войны связь «Монблана» с Центром практически прекратилась. В резидентуре не было радиста и радиопередатчика, а через присланного Москвой весной 1942 года парашютиста Леонида Четырко восстановить связь с Центром Николо Задира не решился.

В январе 1943 года арестован гестапо.

23 июля 1944 года погиб в заключении.

ЗНАМЕНСКИЙ Валериан Сергеевич

Капитан, командир особого лыжного отряда штаба 14-й армии. Герой Советского Союза.

Родился 11 июня 1903 года в городе Сухиничи Калужской области в семье рабочего. Русский.

Окончил железнодорожный техникум.

В 1926 году призван в ряды Красной Армии. В 1928 году демобилизовался. Вторично призван в 1935 году. Окончил Новочеркасские кавалерийские курсы командного состава.

Во время советско-финской войны 1939–1940 годов – помощник начальника разведотдела штаба 14-й армии, затем командир особого лыжного отряда штаба 14-й армии.

С 21 по 27 февраля 1940 года отряд выполнял боевую задачу в тылу противника на расстоянии 150 километров от линии фронта. Отряд разгромил крупный вражеский штаб, добыл важные документы и перерезал единственную дорогу от Петсамо на Рованием и Наутси, полностью нарушив подвоз и эвакуацию войск противника в этом районе. Заняв и укрепив высоту Безымянная (в районе 10 километров северо-восточнее станции Наутси Печенгского района Мурманской области), отряд четверо суток оборонял ее.

Звание Герой Советского Союза присвоено 7 мая 1940 года.

22 июля 1941 года в качестве командира разведывательно-диверсионного отряда «Юрий» разведотдела Северного фронта отправлен в тыл противника. Затем принимал активное участие в планировании боевых действий партизанских отрядов Белоруссии.

После окончания войны подполковник В.С. Знаменский – в запасе. Жил в Москве.

Скончался 4 апреля 1988 года.

КРЕСС Вилли

Военный советник в Китае.

Родился в 1897 году.

С 1918 года – член Союза Спартака.

С 1919 года – член КПГ.

С 1921 года – профессиональный партийный работник, специалист по военным вопросам.

В 1923–1924 годах – секретарь военной комиссии ЦК КПГ.

В 1924 году из-за угрозы ареста в связи с провалом боевой группы КПГ, подготовкой т.н. «процесса ЧК» и участия в работе военной организации партии эмигрировал в СССР, учился в германской военной школе при Разведупре.

В 1926–1927 годах был советником при национально-революционной армии Китая, позднее работник Исполкома Профинтерна.

В 1929 году вернулся в Германию.

С 1933 года – в эмиграции во Франции, был интернирован.

В 1943 году бежал в Швейцарию.

В 1945 году вернулся в Германию.

Умер в 1946 году.

ИЛЬНЕР Артур (Штальман Рихард, Розенталь Эберхард)

Военный советник «советских органов в Китае».

Родился 15 октября 1891 года в Кенигсберге в семье плотника и домохозяйки.

В 1905 году окончил народную школу.

С 1905 по 1910 год работал столяром.

С 1911 по 1912 год служил в германской армии.

С 1914 по 1917 год воевал.

С 1917 по 1918 год находился в английском плену.

В 1919 году вернулся в Германию.

С 1919 по 1923 год работал столяром в Кенигсберге.

В 1920 году участвовал в боях в Рурской области.

С 22 марта по 1 апреля 1921 года участвовал в «мартовских боях» – восстании рабочих Средней Германии.

Осенью 1923 года возглавил партийный военный аппарат в Восточной Пруссии в период «Германского Октября».

С 1923 по 1924 год работал в военном аппарате ЦК КПГ в Берлине.

С 1924 по 1925 год – слушатель специальной военной школы в Москве.

С 1925 по 1931 год находился на нелегальной работе за рубежом по линии Разведупра и Коминтерна. Занимался вопросами активной разведки. В эти годы жил и работал в Китае, Чехословакии, Великобритании, Нидерландах, Франции и других странах.

С 1928 года по 1931 год – инструктор организационного отдела Исполкома Коминтерна по военной работе секций Коминтерна. Работал в этой должности в ряде компартий.

В 1928 году – инструктор по военной работе Компартии Чехословакии.

В 1929 году – инструктор по военной работе Компартии Великобритании.

В 1930 году – инструктор по военной работе в Голландии.

В 1931 году – инструктор по военной работе в Эльзас-Лотарингии.

С 1931 по 1932 год – слушатель и преподаватель в Международной ленинской школе при ИККИ.

С 1932 по 1936 год – редактор журнала «Балканский корреспондент», издававшегося в Берлине, затем в Цюрихе и Париже.

С 1932 по 1933 год работал в Западноевропейском бюро ИККА.

С 1933 по 1934 год находился в Вене.

С 1934 по 1935 год находился в Париже.

С 1936 по 1938 год – в Испании. Командовал партизанским соединением (отряд Рихарда), влившимся позднее в 14-й (партизанский) корпус Республиканской армии.

С 1937 по 1940 год – ответственный редактор журнала «Балканский корреспондент».

С 1938 по 1939 год – в Париже.

С 1940 по 1943 год – один из руководителей немецкой эмиграции в Швеции. Отвечает за организацию движения Сопротивления в Германии, работает под псевдонимом «Калле».

С 1943 по 1945 год – в немецком отделе ГРУ, в качестве инструктора ведет работу среди немецких военнопленных.

В 1946 году возвращается в Германию.

С 1946 по 1951 год – начальник отдела внешних связей ЦК СЕПГ. Одна из задач отдела – организация и поддержание нелегальных связей с организациями Компартии Западной Германии.

С 1951 по 1958 год – ответственный сотрудник восточногерманской внешней разведки, возглавлял оперативно-техническую службу и контрольно-инструкторскую группу.

С 1958 по 1960 год – начальник специального и учебного кабинетов отдела кадров и обучения Главного управления разведки МГБ ГДР.

С 1960 года в отставке.

Умер 25 декабря 1974 года.

КИППЕНБЕРГЕР Ганс (Кипенбергер, Вольф Эрнст, «Алекс»)

Руководитель военно-политического специального аппарата КП Германии.

Родился в 1889 году в городе Лейпциг (Германия) в семье священника. Участник Первой мировой войны. Обер-лейтенант пехоты. Кавалер Железного креста 1-й степени.

Осенью 1923 года был одним из организаторов Ноябрьской революции в Германии.

В мае 1924 года находился в тюрьме.

На парламентских выборах 1924–1925 годов он был избран членом парламента, и благодаря парламентскому иммунитету власти были вынуждены его из тюрьмы выпустить.

В 1924 году бежал в Советскую Россию. Окончил специальную военную школу и курсы в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада.

После окончания учебы вернулся в Германию. По заданию Разведупра занимался организацией работы нелегального военного аппарата КПГ и созданием агентурной сети советской военной разведки в Германии.

В 1929 году был избран членом ЦК КПГ.

С 1928 по 1933 год – депутат Рейхстага, член военной комиссии Рейхстага.

С октября 1933 года по 1934 год – руководящий работник заграничного руководства КПГ в Париже.

В 1934 году находился в Швейцарии.

Летом 1935 года приехал из Парижа в Москву для участия в конгрессе Коминтерна, но обратно во Францию уже уехать не смог.

В 1936 году работал на заводе пишущих машинок им. Тельмана в Москве.

4 ноября 1936 года арестован НКВД.

16 января 1937 года Военной коллегией Верховного суда СССР за шпионаж и участие в диверсионно-террористической организации осужден к расстрелу.

19 апреля 1958 года Военной коллегией Верховного суда СССР реабилитирован.

КОМАР Вацлав (наст. имя Мендель Коссой)

Родился 4 мая 1909 года.

С 1925 года – в польском молодежном коммунистическом движении.

С 1926 года – член польской Компартии. Убил несколько провокаторов.

С 1927 по 1929 год под фамилией «Морский» обучался на разведкурсах Разведупра.

С 1929 по 1931 год – секретарь военного отдела исполнительного комитета КИМа (Коммунистический интернационал молодежи).

В 1931 году направлен в Германию.

С 1931 по 1932 год – под псевдонимом «Герберт» руководитель Военного отдела ЦК КСМ (Коммунистический союз молодежи) Германии.

С 1932 по 1933 год – в Варшаве руководил Военным отделом КСМ Польши.

В 1934 году – секретарь Центрального Военного отдела ЦК КПЗУ (Компартия Западной Украины).

С 1936 по 1939 год – участник Гражданской войны в Испании: в разведке бригады им. Домбровского; командир 192-й Чешско-балканской бригады.

В 1939 году вступил добровольцем в польскую армию в Испании.

В 1940 году попал в плен, находился в концлагерях Франции и Германии.

В 1945 году отправился в Париж, где работал в военном представительстве, а затем в польском посольстве.

С 1945 года проживал в Польше.

В декабре 1945 года возглавил разведывательный отдел Генерального штаба Войска Польского.

Одновременно с 1947 года возглавил разведку Министерства общественной безопасности.

17 августа 1956 года назначен командующим внутренними войсками.

Умер 26 сентября 1972 года.

КОРЖ Василий Захарович

Участник операций по линии «активки» Разведупра в Польше, Герой Советского Союза.

Родился 1 января 1899 года в деревне Хоростов Солигорского района Минской области в семье крестьянина. Белорус.

Окончил сельскую школу.

С 1921 по 1925 год участвовал в операциях, проводимых по линии «активки» в Польше.

В 1925 году перебрался через границу в Советскую Белоруссию.

С 1925 года был председателем колхозов в районах Минского округа.

С 1931 по 1936 год работал в органах ГПУ-НКВД БССР.

С 1936 по 1937 год по линии НКВД в качестве советника участвовал в революционной войне испанского народа, был командиром интернационального партизанского отряда. После поражения республиканских войск вернулся в СССР.

С 1939 по 1940 год работал директором зерносовхоза в Краснодарском крае, затем совхоза имени Ланге в Добрушском районе Гомельской области.

В 1940 году стал заведующим финансовым сектором Пинского обкома КП(б).

В начале Великой Отечественной войны он сформировал и возглавил истребительный батальон, переросший в один из первых в Белоруссии партизанских отрядов. В состав отряда вошло 60 человек.

28 июня 1941 года в районе деревни Посеничи был дан первый бой партизанского отряда под командованием В.З. Коржа. Для охраны города с северной стороны на дорогу Пинск – Логишин поставили группу партизан. На засаду партизанского отряда, которым командовал Корж, наскочили 2 немецких танка. Это была разведка 293-й пехотной дивизии вермахта. Партизаны открыли огонь и подбили один танк. В результате этой операции им удалось захватить в плен двух гитлеровцев. Это был первый партизанский бой первого партизанского отряда в истории Великой Отечественной войны.

К зиме 1942/43 года соединение Коржа восстановило Советскую власть в значительной части Лунинецкого, Житковичского, Старобинского, Ивановского, Дрогичинского, Ленинского, Телеханского, Ганцевичского районов. Наладилась связь с Большой землей. На партизанском аэродроме садились самолеты, привозили боеприпасы, медикаменты, рации. Партизаны надежно контролировали огромный участок железной дороги Брест – Гомель, перегон Барановичи – Лунинец, и вражеские эшелоны шли под откос по твердому партизанскому расписанию. Почти полностью был парализован Днепро-Бугский канал.

В 1943 году В.З. Коржу, командиру Пинского партизанского соединения, было присвоено звание генерал-майора.

Всего к июлю 1944 года Пинское партизанское соединение под командованием Коржа в боях разгромило 60 немецких гарнизонов, пустило под откос 478 вражеских эшелонов, взорвало 62 железнодорожных моста, уничтожило 86 танков и бронемашин, 29 орудий, вывело из строя 519 километров линий связи.

15 августа 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.

В 1946 году В.З. Корж окончил Военную академию Генштаба.

С 1946 года – в запасе.

С 1949 по 1953 год работал заместителем министра лесного хозяйства БССР.

С 1953 по 1963 год – председатель колхоза «Партизанский край» Солигорского района Минской области.

5 мая 1967 года умер.

ЛЕХЕН Туре Иванович

Активный участник Гражданской войны в Испании, руководитель военной работы Коминтерна.

Родился 28 мая 1893 года в Ямсянкоски (Финляндия) в семье плотника. Обучаясь на философском отделении Хельсинкского университета, работал журналистом, активно участвовал в революционном рабочем движении.

С 1908 по 1918 год состоял членом Финляндской социал-демократической партии.

В 1913 году окончил гимназию в Гельсингфорсе (Финляндия).

Осенью 1917 года переехал в Советскую Россию, где принял участие в создании финской коммунистической партии.

С сентября 1918 года по декабрь 1925 год служил в рядах Красной Армии на различных Командных должностях.

В 1919–1920 годах – на северном фронте Гражданской войны на командных должностях.

С 1923 по 1926 год – на нелегальной работе в Германии (две недели в Австрии). Руководил в 1925–1926 годах военной деятельностью КПГ.

В 1924 году окончил Военную академию РККА.

С 1926 по 1936 год руководил нелегальной военной работой Коминтерна.

Руководил военно-политическими курсами Коминтерна.

В 1936 году – в командировке в Испании. Участвовал в Гражданской войне.

В 1939 году входил в так называемое правительство Финляндской Демократической Республики – занимал пост министра внутренних дел.

Работал редактором Госиздата Карело-Финской ССР.

В 1940 году был назначен ректором Карело-Финского университета, его избрали депутатом Верховного Совета СССР и Верховного Совета Карело-Финской ССР.

Во время Великой Отечественной войны в звании подполковника принимал активное участие и был редактором фронтовой газеты «Голос солдата», внес большой вклад в организацию и осуществление антивоенной пропаганды среди войск противника.

После Великой Отечественной войны Тууре Лехен вернулся на партийную работу в Финляндию. Автор работ по вопросам марксистско-ленинской философии, истории финского и международного рабочего движения. Также известен своим переводом на финский язык книги «Капитал».

В 1968 году избран почетным доктором Московского университета.

Умер в 1976 году.

МАЛИКОВ Ади Каримович

Полковник, старший военный в Синьцзяне (Китай).

Родился 9 февраля 1887 года в деревне Малые Кляры Тетюшского уезда Казанской губернии (ныне Республика Татарстан) в семье крестьянина.

В 1914 году окончил Казанскую торговую школу,

В декабре 1915 года мобилизован в армию.

В январе 1916 года окончил 2-ю школу прапорщиков.

Участник Первой мировой войны на Румынском фронте. Командир роты 56-го Житомирского полка.

С мая 1917 года – член РСДРП(б).

С 1917 по 1918 год – заместитель председателя Тетюшского уездного совета Татарской республики, три месяца учился на юридическом факультете Московского университета.

С марта по май 1918 года – военный комиссар сводного Татаро-Башкирского отдельного батальона.

С мая по декабрь 1918 года – секретарь военного отдела Центрального мусульманского комиссариата, член Мусульманской военной коллегии при НКВМД.

С января по март 1919 года – слушатель курсов Генерального штаба.

С апреля по октябрь 1919 года – начальник Разведывательного отделения штаба Казанского укрепленного района.

С октября 1919 года по апрель 1920 года – начальник Штаба 2-й отдельной Татарской стрелковой бригады.

С сентября 1920 года по июнь 1924 года – учился в Академии Генерального штаба.

С мая по октябрь 1921 года – секретарь военного представителя РСФСР при правительстве Турции.

С октября 1921 года по май 1922 года учился на дополнительном курсе Военной академии РККА.

С мая 1922 года по октябрь 1923 года – секретарь военного представителя РСФСР при правительстве Турции.

В 1924 году окончил Военную академию РККА.

С июля 1924 года по ноябрь 1927 года – начальник разведотдела штаба ККА.

С ноября 1927 года по январь 1931 года – военный атташе при полпредстве СССР в Персии.

С мая 1931 года по июнь 1933 года – командир и военком 190-го стрелкового полка, 1-го стрелкового Татарского полка.

С апреля 1933 года по декабрь 1934 года – начальник сектора, помощник начальника 2-го отдела Разведупра.

С декабря 1934 года по июль 1936 года – в распоряжении РУ РККА. Главный советский военный советник в Синьцзяне (Китай).

С июля 1936 года по июль 1937 года – заместитель начальника 5-го отдела РУ штаба РККА.

В 1937 году – начальник специальной военной экспедиции в Синьцзяне (Китай).

В июле 1937 года переведен в распоряжение Управления по комначсоставу РККА «за невозможностью использования по линии РУ как голосовавшего за троцкистскую резолюцию в 1923 году».

В 1937 году – старший руководитель тактики Рязанского пехотного училища.

3 июня 1938 года уволен из РККА.

18 июня 1938 года арестован.

28 сентября 1940 года приговорен к 8 годам лишения свободы.

В июне 1946 года освобожден.

19 апреля 1949 года арестован.

28 мая 1949 года осужден к ссылке на поселение в Красноярский край.

В августе 1954 года освобожден.

В 1956 году реабилитирован.

В январе 1973 года умер в Москве.

МАМСУРОВ Хаджи-Умар Джиорович

Родился 2 (15) сентября 1903 года в селении Ольгинское Владикавказского округа Терской области (ныне республика Северная Осетия) в семье крестьянина.

В августе 1918 года вступил в Красную Армию. Его зачислили в горскую кавалерийскую сотню 11-й армии. Там он провоевал до конца года, заболел тифом и был оставлен отступающей 11-й армией во Владикавказе.

С апреля 1919 года Мамсуров был разведчиком и связным партизанских отрядов, действовавших в районе Владикавказ – Грозный. Он не раз участвовал в операциях по уничтожению отдельных белогвардейских групп и штабов в тылу врага.

С приходом Красной Армии в марте 1920 года Хаджи-Умара направили в распоряжение Терской Чрезвычайной комиссии. В составе опергруппы ЧК он участвовал в ликвидации уцелевших белогвардейских отрядов.

В 1921 году он стал сотрудником Особого отдела 11-й армии.

С марта 1921 года по май 1923 года учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока в городе Москве.

В 1924 году окончил Военно-политическую школу.

Находясь на должности преподавателя Краснодарской кавалерийской школы, неоднократно бывал в боевых операциях по ликвидации банд на Северном Кавказе.

В 1929 году Мамсуров получил повышение до комиссара кавалерийского полка, а затем и до командира полка.

В 1931 году, пройдя обучение на курсах усовершенствования при Военно-политической академии имени Ленина, Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров был оставлен для работы в Разведупре.

Выполнял ответственные задания руководства. С февраля 1936 года по февраль 1938 года являлся секретным уполномоченным Специального отделения «А» (активная разведка) РУ штаба РККА.

В 1936 году Мамсуров был направлен Разведупром на помощь братскому испанскому народу в качестве военного советника, специалиста по партизанской войне. Так Красная Испания получила народного героя «македонского террориста Ксанти». Мамсуров организовал и руководил всем партизанским движением Испании. О смелом и удачливом полковнике Ксанти слагались легенды. Не обошел его своим вниманием прибывший в Мадрид к марту 1937 года Эрнест Хемингуэй. С ним Мамсурова познакомили также откомандированные в Испанию литераторы Михаил Кольцов и Илья Эренбург. Полковник Ксанти (Мамсуров) явился прототипом героя романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол».

Ранение в руку и контузия, полученные в ноябре 1936 года, не помешали ему продолжать службу. Поправившись, Мамсуров стал ходить на диверсионные рейды во вражеский тыл, взрывать мосты и дороги, уничтожать противника огнем стрелкового оружия.

В октябре 1937 года Мамсуров вернулся в СССР. Волна партийных чисток пронеслась по стране, вымывая из армии лучшие кадры. Был расстрелян его дядя Саханджери Мамсуров – оказался троцкистом. Самого Мамсурова репрессии не затронули. Мамсуров получил должность начальника отделения «А» Разведывательного управления, а в 1939 году стал начальником оперативной группы Генштаба РККА.

Во время финской войны 1939–1940 годов Мамсуров командовал особой лыжной бригадой 9-й армии, совершавшей дерзкие вылазки в тыл белофиннов.

В 1940 году он был назначен начальником V отдела Разведупра и поступил на курсы усовершенствования командного состава при Военной академии имени М.В. Фрунзе, которые окончил в 1941 году.

С началом Великой Отечественной войны 24 июня 1941 года полковник Мамсуров был откомандирован в распоряжение К.Е. Ворошилова для выполнения особо важных поручений на Западном и Северо-Западном фронтах.

После прорыва немцев в районе Чудова Мамсурова назначили командиром 311-й стрелковой дивизии. 24 августа в бою под Чудовом он был ранен в обе ноги и руки.

После выхода из госпиталя попросился на фронт и в январе был назначен командиром 114-й кавалерийской дивизии, а потом заместителем командира 7-го кавалерийского корпуса. Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров принял непосредственное участие в организации партизанского движения на временно оккупированной фашистами территории и лично вел подготовку будущих организаторов партизанских отрядов.

Для руководства партизанской борьбой на Северном Кавказе и в Крыму постановлением Государственного комитета обороны от 3 августа 1942 года при Военном совете Северо-Кавказского фронта был создан Южный штаб партизанского движения. Его возглавил полковник Мамсуров.

Сам же Мамсуров на основании личного опыта Гражданской войны акцентировал внимание на формировании кавалерийских дивизий, незаменимых в условиях Северного Кавказа. В марте 1943 года полковник Мамсуров был назначен командиром 2-й гвардейской Крымской кавалерийской дивизии, с которой и воевал до Победы.

В начале октября 1943 года в составе 1-го Украинского фронта Мамсуров со своей дивизией форсировал Днепр севернее Киева. Прорвав оборону немцев, дивизия захватила и расширила плацдарм для войск 60-й армии. Затем в составе 1-го конногвардейского корпуса участвовала в боях за освобождение Киева. Прорвав оборону гитлеровцев на реке Ирпень севернее Киева и овладев шоссе, дивизия Мамсурова отрезала немецкой группировке пути отхода из города. Продолжая стремительное наступление и уничтожая подходившие резервы противника, дивизия 11 ноября 1943 года овладела городом Коростышевом, а 12 ноября – Житомиром. Вооруженная танками и артиллерией, 2-я гвардейская Крымская кавдивизия в течение шести дней удерживала Житомир, уничтожив при этом более 150 танков и более 3 тысяч солдат и офицеров противника. За отличное руководство боевыми действиями дивизии Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров был награжден орденом Суворова 2-й степени и произведен в генерал-майоры.

В конце января 1944 года дивизия Мамсурова, успешно развивая наступление на Ковель, с боем форсировала реку Стырь, однако получила новую задачу и повела наступление на юг. Начинался период мощных рейдов по тылам противника. Прорвав фронт немцев, дивизия соединилась с партизанскими отрядами Украины. Оказавшись в глубоком тылу, дивизия овладела многими населенными пунктами, уничтожая слабые гарнизоны врага.

Разгромив 19-ю пехотную дивизию венгров и 143-ю пехотную немецкую дивизию, 1 февраля 1944 года кавалеристы Мамсурова заняли город Луцк и, подойдя к городу Дубно, изрядно потрепали группировку немцев, отходившую на Ровно. 15 марта дивизия прорвала оборону противника на реке Иква и стремительным ударом с тыла Дубненской группировки врага обеспечила успешное наступление наших войск с фронта. 19 марта генерал-майор Мамсуров был ранен в лицо, но остался в строю.

В Львовско-Сандомирской операции 1-го Украинского фронта его дивизия выполняла отдельную задачу – не допустить отхода Бродской группировки немцев на запад через реку Западный Буг в районе Каменки-Струмилово. 2-я гвардейская кавалерийская дивизия овладела городом Каменка-Струмилово и вынудила противника принять бой в невыгодных для него условиях. Несмотря на большую ширину фронта в 70 км, дивизия не пропустила ни одного отступающего. В результате этой операции на поле боя осталось свыше 8 тысяч трупов солдат и офицеров противника, в том числе 2 генерала. Захвачено было более 2 тысяч пленных, 35 танков, свыше 500 орудий и минометов, 3 тысячи автоматов и 6 тысяч лошадей.

Сокрушительные рейды по тылам продолжались. В сентябре 1944 года, прорвав оборону противника, дивизия Мамсурова в составе 1-го гвардейского кавалерийского корпуса успешно действовала на территории Чехословакии.

В составе 1-го Украинского фронта дивизия прорвала оборону гитлеровцев на реке Нейсе и, овладев рядом городов, вышла в район юго-западнее Берлина.

21 апреля 1945 года 2-я гвардейская кавалерийская дивизия форсировала реку Эльбу южнее города Торгау и захватила большое количество пленных, освободив сотни узников из концентрационного лагеря. 24 апреля в боях на западном берегу Эльбы было уничтожено 1230 солдат и офицеров противника, 3 тяжелых танка, 11 бронетранспортеров. Взято в плен 574 солдата и офицера, захвачено 8 паровозов, 250 вагонов, 117 складов с вооружением, боеприпасами и военным имуществом, 40 тракторов и тягачей, 480 автомашин, 5700 лошадей, 350 повозок. Из двух концлагерей было освобождено 15 600 человек.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство Хаджи-Умару Джиоровичу Мамсурову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 6568).

Военным советом 1-го Украинского фронта он был назначен командиром батальона сводного полка фронта, с которым 24 июня 1945 года участвовал на Параде Победы.

В 1948 году Мамсуров окончил Военную академию Генерального штаба. Командовал дивизией, корпусом, армией. Фронтовой опыт пригодился генералу Мамсурову 4 ноября 1956 года, когда советские войска по приказу маршала И.С. Конева приступили к выполнению боевой задачи по оказанию братской помощи социалистической Венгрии. Подразделение Мамсурова без особых потерь осуществило активные действия по наведению порядка и восстановлению законной власти в городах Дебренце, Мишкольце и Дьёре.

В 1957 году Мамсурова перевели на должность заместителя начальника ГРУ. Вскоре с подачи Мамсурова разразился колоссальный скандал. Речь шла о подготовке министром обороны Жуковым… государственного переворота! Незадолго до поездки в Югославию Г.К. Жуков вызвал его к себе и поделился с ним своим решением о формировании бригад специального назначения, исходя из возможного характера будущих военных действий в том регионе. Эти бригады должны были быть сравнительно небольшими (до двух тысяч человек), вооруженными самым совершенным и мощным легким оружием. Формирование этих бригад Георгий Константинович возложил на Мамсурова. «Карманный спецназ» легендарного маршала так напугал руководство страны, что в октябре 1957 года был созван Пленум ЦК КПСС, на повестке дня которого стоял один-единственный вопрос: «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». Это значило, что министра обороны будут снимать. И поднятый Мамсуровым вопрос о секретных бригадах сыграл там далеко не последнюю роль.

Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров пребывал под сильным впечатлением от произошедшего. Пленум единогласно постановил освободить Жукова Г.К. от обязанностей министра обороны СССР, вывести из состава членов Президиума ЦК и членов ЦК КПСС. Генерал-полковник Мамсуров же сохранил свою должность, хотя отношения с коллегами после «генеральной подставы» от Генерального секретаря стали весьма неоднозначными.

Генерал-полковник Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров умер 5 апреля 1968 года и был похоронен в Москве.

МИХЕЛЬСОН (Михельсон-Арвис) Карл Андреевич

Занимался активной разведкой в нескольких странах Европы.

Родился 2 февраля 1885 года в Гольдингенской волости Курляндской губернии в семье крестьянина-лесника.

В 1899 году поступил работать в слесарный цех спичечной фабрики Гиршмана в городе Гольдинген.

В начале 1905 года окончил Гольдингенскую торговую школу. После этого поступил на склад сельскохозяйственных машин во Фрауэнбурге. Тогда же вступил в местную организацию ЛСДРП.

Когда началась революция 1905 года, вступил в группу партийных дружинников. Участвовал в разоружении полиции и захвате власти в городе. Участвовал в уничтожении всех винных лавок и складов в Фрауэнбурге. Участвовал в нападении на группу драгун, которые охраняли перевозимые из Гольдингена в Либаву крупную сумму денег. В результате боя погибло свыше 30 дружинников.

В январе 1906 года, когда во Фрауэнбург прибыла карательная экспедиция, ему удалось скрыться из города.

До весны 1906 года скрывался в лесах, а потом нелегально перешел границу и оказался в Германии. Сначала жил в Берлине, потом во Франкфурте-на-Майне, где получил работу на заводе Беккера.

В мае 1906 года из-за участия в праздновании 1 Мая его уволили, и он перебрался в Швейцарию.

В 1907 году снова вернулся в Германию, где работал в разных городах в качестве металлиста.

В 1908 году переехал в Штутгарт, где устроился работать на завод «Бош».

В конце 1913 года заболел туберкулезом и уехал на лечение в Швейцарию.

В 1915 году приехал в Париж, где работал на заводе «Рено». Затем уехал в США.

После Февральской революции 1917 года приехал в Петроград, где устроился металлистом на завод «Русский Рено». Участвовал в формировании частей Красной гвардии.

Осенью 1917 года участвовал в боях с противниками Советской власти.

В 1918 году уехал на Алтай организовывать сельскохозяйственную коммуну.

В 1919 году приехал во Владивосток, где работал в партийной организации среди латышей.

Летом 1920 года уехал в Китай, где до конца 1921 года работал в Тянцзине по линии Коминтерна.

С 1922 по 1923 год работал в полпредстве в Пекине.

В 1923 году вернулся в Москву и поступил добровольцем в ряды РККА. Работал в военной разведке на секретной работе.

В 1931 году был членом разведгруппы Яна Абелтыня (Константина Басова). Группа создала и обслуживала подпольный радиоцентр. Военные разведчики поселились в нескольких пансионатах в курортном местечке Баден под Веной. Провал группы произошел в декабре 1931 года, когда сыщики нашли в комнате у Михельсона радиоаппаратуру.

Арестован в декабре 1931 года австрийской полицией.

В августе 1933 года, согласно записи в автобиографии, «работаю в IV Управлении Штаба РККА (где часто используюсь на активной работе)».

В ноябре 1937 года – начальник отделения Разведупра.

2 декабря 1937 года арестован НКВД.

26 апреля 1938 года осужден за шпионаж. В тот же день расстрелян.

В мае 1957 года реабилитирован.

МОКРОУСОВ Алексей Васильевич (Фома Матвеевич)

Полковник, командир партизанских отрядов во время Гражданской войны.

Родился 21 июня 1887 году в селе Поныри Курской губернии в многодетной крестьянской семье. Рано лишившись родителей, в 17 лет уехал на заработки в Таврическую губернию. Батрачил у помещиков, был чернорабочим в Крыму, шахтером в Донбассе. Уволенный за участие в революционных событиях 1905 года, Мокроусов скитался в Поволжье, Оренбурге, Ташкенте, в Закавказье и на Кубани, живя случайными заработками. Анархист.

В 1909 году был призван на военную службу в Балтийский флот – служил матросом на эсминце «Прыткий» в Гельсингфорсе.

В 1912 году за революционную агитацию был арестован и посажен в плавучую тюрьму. С помощью подпольщиков бежал в Швецию, имея на руках паспорт на имя Савина Алексея Васильевича.

С 1912 по 1917 год жил в Дании, Англии, Австралии и Аргентине.

Осенью 1917 года вернулся в Россию. Принял самое активное участие в Октябрьской революции в Петрограде. Командовал моряками-балтийцами, которые захватили Петроградское телеграфное агентство.

В конце 1917 года был отправлен в Крым, где сформировал анархистский Черноморский революционный отряд.

С 1918 по 1921 год служил в Красной Армии.

В январе – феврале 1918 года в качестве командира «ерноморского революционного отряда участвовал в боях против белоказаков под Ростовом и Новочеркасском. В дальнейшем он был назначен начальником Херсонского, Бердянского и Таганрогско-Ростовского оборонительных районов, командовал левым флангом Доно-Кубанского фронта. Однажды под Полтавой отряд был окружен превосходящими силами противника. Матросы дали по наступающим цепям гайдамаков несколько залпов и, развернув боевое знамя и гармоники, под «Яблочко» пошли в лихую штыковую атаку. Противник запаниковал. В этом бою Мокроусов захватил пять пулеметов, орудие, обоз с боеприпасами и внушительным запасом продовольствия.

В марте 1918 года назначен начальником областного штаба Красной Армии в Крыму, формировал первые красноармейские части.

В сентябре 1918 года получил тяжелое ранение – в одной из станиц в его автомобиль кто-то метнул гранату.

В июне 1919 года снова на фронте – командует Южным боевым участком, стрелковыми бригадами.

С августа 1919 года командир бригады, успешно сражался с врагом при героическом походе Южной группы войск 12-й армии из Причерноморья на Киев.

В октябре 1919 года его бригада ворвалась в Киев. Случайно узнав на телефонной станции код неприятеля, он тут же вызвал штаб деникинского корпуса в Броварах и получил из «первых уст» по прямому проводу сведения об обороне белых.

В августе 1920 года в качестве командира группы был направлен в тыл Врангеля на Крымский полуостров для организации из разрозненных партизанских отрядов Крымской Повстанческой армии.

12 сентября 1920 года отряд из 11 человек высадился недалеко от Судака, у деревни Капсихор. 12 сентября 1920 года. Переодетые в белогвардейскую форму партизаны захватили Судак и вывезли в лес подводы с оружием, обмундированием, продовольствием, а также уничтожили заготовленные штабеля шпал, чтобы сорвать строительство железной дороги Перекоп – Джанкой. Мокроусов надел погоны полковника. Повстанцы были приняты за белых и спокойно заняли большую часть Судака. И только после того, как один из повстанцев развернул знамя, белые, находившиеся здесь на излечении, оказали отпор. «Собственно, Судак, – писал Мокроусов, – нам нужен был для того, чтобы захватить в гарнизоне и у местных богачей необходимое количество одежды. Самое же главное – необходимо было нанести сильный моральный удар по противнику, заставить его отвлечь на нас большие силы с фронта. Наш налет на Судак был совершенно неожиданным. Без боя захватили большую часть города. Начальник гарнизона полковник Емельянов удрал на шлюпке в море, оставив в своем управлении много обмундирования, винтовок и патронов».

Мокроусов оборонял от немцев Херсон, Ростов, Таганрог, освобождал от деникинцев Фастов и Киев. Во главе отряда революционных моряков-севастопольцев он устанавливал Советскую власть в Феодосии, а в Севастополе сформировал отряд, с которым отправился на Дон, воевать против Каледина.

В феврале 1921 года, после демобилизации, организовал в крымской деревне Кара-Кият сельхозкоммуну и возглавлял ее в течение двух лет.

Занимал должность председателя комиссии Мосгорсовета по уплотнению.

В 1933–1934 годах как начальник Колымской экспедиции, он пересек на собаках и оленях с небольшой группой людей таежную глухомань Восточной Сибири в поисках мест для аэродромов.

Затем – снова Крым, где работает директором Крымского государственного заповедника.

Участник Гражданской войны в Испании – военный советник командующего Арагонским фронтом. Когда стало понятно, что поражение революции неизбежно, Мокроусов настаивал на борьбе, предлагая невероятный по дерзости план: организовать в горах Сьерра-Морена партизанскую армию и терроризировать тылы франкистов.

По возвращении из Испании его направили в Крым на ответственную партийную работу. Несколько лет он был первым секретарем Крымской АССР. Заняв эту должность, он прежде всего взялся выкорчевывать скрытых врагов. За короткий срок лично им было выявлено: 2 троцкиста, 7 уклонистов, 2 бывших жандарма, 1 бывший белогвардеец, 5 вредителей, 3 шпиона и 10 сомнительно настроенных субъектов.

С 23 октября 1941 года по 1943 год – один из организаторов и руководителей партизанского движения в Крыму. 23 октября 1941 года Бюро областного комитета ВКП(б) утвердило высший руководящий состав партизанского движения на территории Крымского полуострова. Его командиром назначался Алексей Васильевич Мокроусов, а комиссаром – Серафим Владимирович Мартынов, первый секретарь Симферопольского городского комитета партии. А уже 31 октября руководство партизанским движением издало свой первый приказ, согласно которому Крым разбивался на пять партизанских районов, в подчинении каждого из которых находилось от 2 до 11 отрядов общей численностью около 5 тыс. человек.

В июле 1942 года был вызван на Большую землю и назначен начальником разведотдела штаба Северо-Кавказского фронта. По одной из версий, причиной его отстранения от должности командира крымских партизан стала специфичная кадровая политика. «Командир Мокроусов и комиссар Мартынов сеяли среди населения национальную вражду, приказывали расстреливать всех татар, появившихся в лесу, кто бы они ни были, изгоняли из леса татар-партизан. Своими действиями М., по сути дела, передал в руки гестапо председателя Верховного Совета Крымской АССР Абдурафи Сейт-Яяева, директора винзавода Асана Сеферова и других коммунистов и патриотов Родины татаро-крымской национальности. Бюро Крымского обкома ВКП(б) своим решением от 18.ХI.1942 вынуждено было признать эту ошибку и отстранить командующего партизанским движением Крыма Мокроусова от должности». Справедливости ради отметим, что действительно определенная часть крымских татар в годы Великой Отечественной войны активно сотрудничали с немцами.

С 1943 по 1946 год – командир гвардейского стрелкового полка. Участвовал в освобождении Румынии, Болгарии, Югославии и других стран Европы.

С 1946 года – в течение нескольких лет возглавлял туристско-экскурсионное бюро в Симферополе.

28 октября 1959 года умер.

МЯГКОВ Владимир Андреевич

Красноармеец, командир взвода Особого лыжного отряда 9-й армии, Герой Советского Союза.

Родился в 1915 году в деревне Михайловка (ныне поселок городского типа Парголово администрации Санкт-Петербурга) в крестьянской семье.

В 1939 году стал чемпионом СССР по лыжным гонкам на 20 километров.

В Красной Армии с января 1940 года. Участник советско-финской войны 1939–1940 годов.

Командир взвода Особого лыжного отряда (9-я армия) красноармеец Владимир Мягков, возвращаясь из разведки в районе линии фронта, 11 февраля 1940 года попал в окружение. Отважный взводный организовал круговую оборону и уничтожил лично около десяти вражеских солдат. Прорвался со всей группой к своим.

6 марта 1940 года В.А. Мягков, находясь в разведке, вновь с группой был окружен в районе города Кухмо (Финляндия), был ранен, но остался на поле боя и прикрыл отход группы. Мужественный воин пал смертью храбрых в этом бою.

25 мая 1940 года присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

ОРЛОВСКИЙ Кирилл Прокопович

Участник операций по линии «активки» Разведупра в Польше, Герой Советского Союза.

Родился 30 января 1895 года в деревне Мышковичи (ныне Кировского района Могилевской области) в семье крестьянина.

Участник Первой мировой войны, младший унтер-офицер.

В мае 1918 года принят на службу в Оршанскую уездную ЧК.

В мае 1918 года направлен в Бобруйск для организации партизанского отряда.

В Гражданскую войну возглавлял партизанский отряд.

В 1920 году окончил Московские курсы командного состава.

С 1920 по 1925 год участвовал в операциях «активки» в Литве и Польше.

С 1925 по 1930 год учился в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада.

С 1930 года занимался организацией и подготовкой партизанских отрядов на территории Белоруссии.

С 1937 по 1938 год – в командировке в Испании. Преподавал тактику разведывательной работы и партизанской борьбы.

С 1939 года – помощник ректора Чкаловского сельскохозяйственного института.

С 1942 года – командир партизанского отряда особого назначения «Соколы», действовавшего в Барановичской области Белорусской ССР. Руководимый им отряд успешно провел ряд операций по уничтожению промышленных объектов и воинских эшелонов врага.

17 февраля 1943 года, умело организовав засаду, бойцы отряда «Соколы» уничтожили генерального комиссара города Барановичи Фридриха Френча, гебитскомиссара Барановичской области Фридриха Штюра и обергруппенфюрера войск СС Фердинанда Засорнаса, захватив важные документы и оружие. В этом бою К.П. Орловский был тяжело ранен, лишившись кистей обеих рук, но не прекращал руководить операцией, пока не вывел отряд в безопасное место.

20 сентября 1943 года присвоено звание Героя Советского Союза.

С 1944 по 1968 год руководил колхозом «Рассвет» Могилевской области Белорусской ССР. Всего за несколько послевоенных лет ему удалось возродить хозяйство.

18 мая 1958 года присвоено звание Героя Социалистического Труда.

13 января 1968 года умер.

ПАТРА Иоганн

Родился в 1901 году в городе Мемеле (ныне Клайпеда, Литва).

В юношеские годы получил специальность телеграфиста.

В 1927–1932 годах плавал на германских торговых судах кочегаром, затем радиотехником. Побывал во многих странах, владел, кроме немецкого, английским и литовским языками. Будучи членом КПГ, выполнял задания по линии Коминтерна, обеспечивал нелегальную курьерскую связь с Гамбургом и Ригой.

В 1932 году выполнял задания советской военной разведки в Гамбурге и Вене, затем был вызван в Москву, где прошел обучение подрывному делу в диверсионной в школе в подмосковном поселке Сходне.

ПЕТАШЕВ Христо Боев (Боев Христо; в СССР: Петашев Христо Боевич, Русев Федор Иванович, Дымов Христофор Иванович)

Военный инженер 2 ранга.

Родился 25 декабря 1895 года в селе Одерне под Плевной, в семье служащего.

В 1914 году окончил гимназию в городе Габрове.

В 1915 году окончил школу офицеров запаса в Софии, подпоручик.

В сентябре 1918 года принял активное участие в выступлении солдат, после поражения которого уехал в Советскую Россию. Работал в Коминтерне.

Весной 1919 года вернулся в Болгарию, организовал канал связи София – Варна – Одесса – Севастополь.

С 1919 года – член Болгарской Компартии (БКП).

В 1920–1921 годах учился в Военной академии РККА, после окончания которой работал в военной разведке.

С марта 1921 года по май 1939 года – в распоряжении Разведуправления штаба РККА.

С августа 1921 года по июнь 1923 года был резидентом в Болгарии, создал широкую агентурную сеть, которая имела свои ответвления в государственном аппарате и в среде белой эмиграции. Сотрудничал с разведкой БКП. Был одним из организаторов тайной переправки оружия и людей из СССР в Болгарию.

С июня 1923 года по июнь 1925 года работал в Австрии и Югославии, был резидентом в Чехословакии под фамилией Х.И. Дымова и прикрытием должности вице-консула.

С 1925 года – член ВКП(б).

В ноябре 1926 года после провала некоторые агенты Боева были арестованы, а он сам выслан из страны. Согласно данным чехословацкой полиции, нити от организации Дымова тянулись в Австрию, Италию и Францию.

С декабря 1926 года по декабрь 1927 года – начальник сектора 2-го (восточного) отдела РУ штаба РККА.

С февраля 1928 года по 1931 год находился на нелегальной работе в Турции под видом австрийского бизнесмена.

В феврале 1935 года окончил промышленный факультет Военной академии механизации и моторизации РККА имени Сталина.

В 1936 году ему было присвоено звание военного инженера 2 ранга.

С апреля 1936 года по декабрь 1938 года являлся резидентом в Китае, выполнял оперативные задания в Германии и Франции. В Шанхае жил под именем немецкого коммерсанта Юлиуса Бергмана.

В 1939–1941 годах работал военным переводчиком (владел немецким, английским, французским и сербским языками).

С июля 1941 года служил в составе ОМСБОН, готовил подпольщиков для работы в Болгарии, затем в разведотделе штаба Черноморского флота.

С февраля 1943 года – редактор болгарской литературы в Издательстве иностранной литературы.

В июне 1945 года вернулся в Болгарию. Занимал ответственные посты в МВД и органах госбезопасности – заместитель директора Госбезопасности, заместитель министра внутренних дел. Был послом НРБ в Великобритании, ГДР, Польше, Японии.

В 1962 году по решению пленума ЦК БКП был отстранен «от ответственной партийной и государственной работы… за грубые нарушения социалистической законности».

В 1968 году умер в Софии.

ПЕТКОВ Петко Николов (Огнян Янтаров, «Андрюша»)

Генерал-майор Болгарской народной армии.

Родился в 1906 году в городе Чирпан (Болгария).

В 1923–1924 годах участвовал в операциях по поставке оружия болгарским партизанам.

С 1930 по 1933 год по линии советской военной разведки работал за рубежом. Занимался активной разведкой.

Осенью 1932 года из-за угрозы провала был вынужден нелегально перебраться из Праги в Вену.

В 1933 году вернулся в Москву.

8 декабря 1937 года арестован.

10 ноября 1938 года приговорен к высшей мере наказания. Затем приговор был заменен 25 годами тюремного заключения.

Согласно обвинительному заключению, «в 1934 году участвовал в контрреволюционной троцкистской организации.

В эту организацию был завербован одним из руководящих участников троцкистской организации, б. секретарем ЦК БКП ИСКРОВЫМ.

Знал об установке троцкистской организации на террор против руководителей ВКП(б) и Коминтерна и полностью ее разделял.

Был связан с видным болгарским троцкистом ПЕТРОВЫМ.

Виновным себя признал, но отрицает свою практическую контрреволюционную деятельности. Изобличается показаниями арестованного врага народа ИСКРОВА».

В 1945 году освобожден.

До 1952 года жил в Томске.

С 1952 года – в Болгарии.

ПРЕЙСС Ганс Рихард

Работал по линии активной разведки в Европе.

Родился 1 сентября 1904 года в городе Кенигсберге.

В 1919 году вступил в «Союз любителей искусства живописи и графики».

С 1920 по 1923 год учился в Академии искусств в Кенигсберге.

В 1926 году стал членом Компартии Германии, возможно, работал в ее военном аппарате.

В 1930 году стал сотрудником советской военной разведки.

В марте 1930 года прибыл в Вену, где поступил в распоряжение резидента-нелегала Ивана Винарова («Март»).

С 1930 по 1935 год, выполняя задания военной разведки, побывал в Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Югославии, Турции, некоторое время жил в Базеле (Швейцария) и Германии.

В 1935 году несколько месяцев жил в СССР.

С июля 1935 года по июль 1940 года путешествовал по Европе. Обосновался в Финляндии, откуда выезжал в Швецию, Францию и Германию.

В июле 1940 года вернулся в СССР.

В 1942 году был эвакуирован в поселок Ош Новосибирской области, а потом перебрался в Томск.

В 1956 году переехал в Кемерово.

С 1964 по 1965 год жил в Восточном Берлине.

Вернулся в Сибирь.

В феврале 1984 года умер.

РАБЦЕВИЧ Александр Маркович

Участник операций по линии «активки» Разведупра в Польше. Герой Советского Союза.

Родился 14 марта 1897 года в деревне Лозовая Буда Бобруйского уезда Минской губернии в крестьянской семье. Батрачил огородником в усадьбе помещика Кутаева.

В 1916 году был призван в армию. За доблесть на поле боя был награжден Георгиевским крестом.

В 1918 году стал партизаном отряда, действовавшего в Бобруйском уезде против немецких оккупантов и корпуса польского генерала Довбор-Мусницкого.

В Красной Армии с конца 1918 года.

В октябре – ноябре 1919 года воевал на Петроградском фронте.

В феврале 1920 года окончил Школу комсостава РККА.

С февраля 1920 года по январь 1921 года – начальник полковой команды пеших разведчиков 29-го стрелкового полка.

С января 1921 по 1924 год участвовал в операциях «активки» в Польше.

С 1925 по 1930 год – в органах ОГПУ.

С 1930 по 1937 год – председатель колхоза.

В 1937–1938 годах – в Испании, командовал разведотрядом 18-й бригады Республиканской армии.

В 1938 году, после возвращения из Испании, возглавил в Кировском районе Минской области отдел здравоохранения.

В ноябре 1939 года был назначен членом Временного управления и заведующим отделом здравоохранения города Бреста.

В июне 1941 года был зачислен командиром роты, а затем – командиром батальона в специально созданную Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН).

В начале июля 1942 года партизанский отряд особого назначения «Храбрецы» под его командованием был выброшен с парашютами в 24 километрах от Бобруйска. Сразу была проведена первая операция – захват молокозавода, на котором работали советские военнопленные. Вся охрана и руководство заводом были перебиты, добыто много оружия, а освобожденные пленные пополнили ряды партизан.

В августе 1942 года бойцы отряда получили детальные данные о строительстве оборонительных рубежей, расположении складов, аэродромов и функционировании железнодорожных коммуникаций по Витебской, Могилевской и Гомельской областям. В частности, им стало известно о наличии юго-западнее города Орши крупного склада боеприпасов емкостью более 1000 вагонов.

Всего отряд «Храбрецы» провел более 200 диверсий на железной и шоссейной дорогах, подорвал 91 эшелон, 24 танка, 23 бронемашины, бронепоезд, уничтожил много важных военных объектов и живой силы противника, прошел по вражеским тылам сотни километров.

5 ноября 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

С 1945 по 1952 год работал в органах Министерства госбезопасности Белорусской ССР.

В 1953 году уволился в запас.

11 апреля 1961 года умер.

РАДОЙНОВ Цвятко

Полковник.

Родился 10 февраля 1895 года в селе Крын Старазагорского округа в многодетной крестьянской семье.

В 1914 году окончил Казанлыкское педагогическое училище.

Осенью 1915 года призван в армию – в школу офицеров запаса в Софии. После ее окончания он попадает на фронт в звании подпоручика.

В начале 1918 года после тяжелого ранения переводят в тыл. После демобилизации работал учителем.

В 1921 году возглавил отделение кооперативного общества «Освобождение» в селе Карабунар.

В конце 1922 года был арестован, но вскоре освобожден.

До июня 1923 года возглавлял партийную организацию Компартии Болгарии в селе Карабунар.

В сентябре 1923 года, когда в Болгарии вспыхнуло организованное Компартией восстание, во главе отряда из 400 человек попытался захватить город Бургас. Штурм закончился неудачей. После этого он сумел перебраться в Советский Союз.

В октябре 1926 года был направлен на учебу в Военную академию им. М. Фрунзе. Там он учился под именем Андрея Константиновича Родионова. Тема диплома: «Борьба партизанских отрядов (из опыта Болгарии)». В ней он проанализировал действия партизанских отрядов во время Сентябрьского восстания 1923 года.

После окончания академии служил начальником штаба 135-го стрелкового полка.

С 1930 по 1935 год преподавал тактику на Курсах усовершенствования командного состава в Новочеркасске, затем – в Военной академии танковых и бронетанковых войск.

Летом 1935 года в качестве военного советника выехал в Испанию.

В сентябре 1938 года вернулся в СССР.

Преподавал тактику в Военной академии им. М. Фрунзе.

РАКОВ Вернер Готтальдович (Феликс Вольф, Владимир Инков)

Один из руководителей вооруженных восстаний в Германии.

Родился в 1893 году в Адзель-Койкюль в Курляндии в семье лесничего. С 1900 по 1914 год вместе с родителями жил в Германии. Феликс Вольф учился в гимназии, а затем стажировался в банковских фирмах Ганновера.

В 1914 году вернулся в Россию и поступил на работу бухгалтером на резиновую фабрику, впоследствии прославившуюся на весь мир под названием «Красный треугольник». В начале Первой мировой войны он был интернирован и отправлен на поселение сначала в Вологду, а затем на Урал в город Ирбит Пермской губернии, где работал железнодорожным рабочим.

Весной 1917 года стал одним из организаторов большевистской группы в Ирбите. Позднее ввиду угрозы ареста он бежит в Омск, где создает одну из крупнейших в Сибири организаций военнопленных. В период белочешского мятежа, участвуя в боях, был ранен.

Летом 1918 года переезжает в Москву, где сначала работает редактором газеты «Мировая революция» на немецком языке, а затем направляется ЦК РКП(б) в Белоруссию для ведения пропаганды среди германо-австрийских войск.

В 1918 году – работа в Германии в группе Карла Радека; участник учредительного съезда КПГ. Был секретарем окружных организаций КПГ в Ганновере, Бремене, Гамбурге. Именно в этот период он действует по паспорту некого Карла Феликса Вольфа, под именем которого и входит позднее в мировую историю.

В январе 1919 года участвует в создании Бременской советской республики.

Весной 1919 года направлен в Кенигсберг, а затем в Гамбург.

С 1920 года – информатор Малого бюро Коминтерна; сотрудник Западноевропейского секретариата Коминтерна в г. Берлин.

В 1922 году – резидент советской военной разведки в Вене.

С 1923 по 1924 год – начальник разведотдела (информотдел, 12-й отдел) военного аппарата Компартии Германии. В короткий срок ему удается создать внушительную организацию, которая позднее на протяжении многих лет служила неистощимым источником кадров для советской военной разведки. Аппарат Вольфа имел осведомителей во всех крупных партиях и организациях Германии, начиная от социал-демократов и кончая фашистами. Вольфу удалось внедрить своих людей во многие государственные учреждения Германии, в том числе в прусское Министерство иностранных дел.

В 1923 году – член германского ревкома.

С августа 1925 года по весну 1926 года – резидент советской военной разведки в США. Прикрытием его миссии в Америке служила стажировка в Колумбийском университете Нью-Йорка в области философии и социальных наук.

Весной 1926 года настоял на своем отзыве из США.

В 1927 году поддерживал левую оппозицию в ВКП(б), участвовал в разработке ее Платформы 1927 года.

В 1928 году исключен из ВКП(б), затем – в июне 1929 года – восстановлен. Работал на руководящих должностях в химической промышленности, в издательстве под именем Владимир Богданович Козлов.

В 1933 году снова исключен из партии ВКП(б) «за фракционную, антипартийную работу против КПГ».

10 июня 1934 года восстановлен в партии решением Интернациональной контрольной комиссии ИККИ.

27 июля 1936 года арестован.

14 сентября 1937 года – расстрелян.

РИММ Карл Мартынович

Начальник штаба восстания в Эстонии.

Родился в 1891 году в Старо-Анценской волости Веросского уезда Лифляндской губернии в семье крестьянина.

Участник Первой мировой войны, поручик.

С 1919 по 1921 год – командир пулеметной роты.

С 1921 по 1924 год учился в Военной академии РККА.

В 1924 году – начальник штаба восстания в Эстонии.

С 1925 по 1930 год – помощник начальника части, начальник сектора 3-го отдела Разведуправления РККА.

В 1927 году – начальник оперативной части штаба 57-й стрелковой дивизии.

С 1930 по 1936 год – разведработа в Шанхае и Китае. В Шанхае был заместителем и военным советником Рихарда Зорге. Действовал под «личиной» совладельца магазина фототоваров и владельца ресторана. В Китае находился под именем Клааса Зельмана, ветеринара.

С 1936 по 1937 год – начальник отделения 2-го отдела Разведуправления РККА.

11 декабря 1937 года арестован.

22 августа 1938 года приговорен к высшей мере наказания. В тот же день расстрелян.

В июне 1957 года реабилитирован.

РОЗЕ Вольдемар Рудольфович (Скоблевский Петр Александрович, Гельмут, Горев, Володька, Вольф)

Комбриг

Родился в 1897 году в семье рабочего.

В 1914 году – прапорщик. С октября 1917 года по май 1918 года – командир роты в латышском полку.

В 1918 году вступил в РКП(б). Участник Гражданской войны, командир полка, бригады, награжден орденом Красного Знамени и Почетным революционным оружием.

В 1921 году – начальник штурмовой колонны при ликвидации Кронштадтского мятежа.

После окончания Гражданской войны – командир 10-й стрелковой дивизии. Окончил Курсы усовершенствования высшего командного состава. Затем командир и комиссар 2-й Туркестанской стрелковой дивизии.

В 1922–1924 годах – на нелегальной работе в Германии, руководил деятельностью военной комиссии КПГ.

Весной 1924 года был арестован немецкими властями по делу «германского ЧК».

В феврале – апреле 1925 года на судебном процессе был приговорен к смертной казни, замененной впоследствии тюремным заключением.

В 1927 году обменен и вернулся в СССР.

В 1930 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе. Был назначен командиром и военкомом 16-й стрелковой дивизии.

С 1932 года – военрук Северного краевого коммунистического университета.

С 1933 года – военрук Московского коммунистического университета общественных наук.

С декабря 1934 года работал в Главном управлении гражданского воздушного флота.

28 октября 1937 года уволен в запас РККА.

В 1939 году умер.

РОМ Вилли

Руководитель разведывательно-диверсионной резидентуры в Швеции.

Родился 1 декабря 1911 года во Франкфурте– на-Майне. Отец – немец. Мать – украинка из Одессы.

В тридцатые годы возглавлял комсомольскую организацию в Рурской области.

С 1933 по 1936 год – на подпольной работе во Франции и Дании, одновременно выполнял разведзадания против Германии.

С 1936 по 1938 год воевал в Испании в составе батальона имени Тельмана 11-й интербригады. Был привлечен Х.-У. Дж. Мамсуровым к работе в советской военной разведке.

В 1939 году был направлен в Швецию с швейцарским паспортом на имя Йона Гетцингера в качестве резидента-радиста. Основные задачи: сбор и передача сведений о дислокации германских войск в Скандинавии и организация диверсий на железной дороге в центральной части страны, где передвигались немецкие эшелоны с военной техникой и живой силой. Среди совершенных им диверсий – организация крушения эшелона с военной техникой 19 июля 1941 года. Тогда в районе станции Крюльбу был подорван немецкий эшелон из 20 вагонов.

В конце 1941 года был арестован шведской полицией.

В феврале 1942 года приговорен к восьми годам тюремного заключения.

В 1945 году бежал из заключения. Через Финляндию добрался до Советского Союза.

В 1950 году был отправлен в очередную загранкомандировку в одну из западноевропейских стран для работы в нелегальных условиях, где и пробыл несколько лет.

До 1965 года жил с семьей в Москве.

После увольнения в запас в звании подполковника ему было оформлено гражданство ГДР.

Умер 2 января 1999 года в Берлине.

САЛНЫНЬ Христофор Интович

Родился 26 августа 1885 года в Риге в семье рабочего.

В 1900 году окончил двухклассную народную школу.

С 1900 года по 1904 год – ученик в столярной мастерской Вирк и Иогансон в Риге.

В 1902 году поступил в Русское ремесленное училище.

Осенью 1902 года принят в кружок латышских социал-демократов «Пристав». Основные направления деятельности кружка: «чтение революционной литературы и распространение листовок».

Осенью 1903 года организовал кружок «Боя» из «сплавщиков леса по реке Двина (якорщиков)».

В 1904 году остался без работы, т.к. мастерская разорилась.

С начала 1904 года – заместитель представителя Московского района и поддерживал во время отсутствия своего партийного начальника связь с членами Рижского комитета Балтийской Латышской социал-демократической организации.

Осенью 1904 года поступил на работу на завод «Феникс» копировальщиком в отдел чертежников, «продолжил работать по партийной линии в Московском районе и реальном училище».

В начале 1905 года возглавил созданную в Московском районе Риги группу боевиков. Через некоторое время перешел на нелегальное положение.

Лето 1905 года «провел на рев. работе в Риге, Либаве и провинц. Прибалтики и принимал участие почти во всех крупных выступлениях боевиков».

Осенью 1905 года «принимал активное участие в организации нападения на Рижскую Центральную тюрьму… После разгрома волостного правления в Матиси и битвы с отрядом самообороны немецких баронов в местечке Масалац… я уехал в Швейцарию с целью достать оружие, в котором мы так нуждались. В Швейцарии (Женеве) я пробыл две недели, ибо октябрьский манифест перепутал все карты, и я уехал обратно в Прибалтику… По приезде в Прибалтику я принимал участие в боях крестьянских повстанческих отрядов с казаками в районе Вец – Пебалга – Цесис».

На дела рижских боевиков обратил внимание Владимир Ленин. Он писал: «Привет героям революционного рижского отряда! Пусть послужит успех их ободрением и образчиком для социал-демократических рабочих всей России. Да здравствуют застрельщики народной революционной армии» (ПСС, т. 11, с. 269).

В начале 1906 года вернулся из провинции в Ригу и принял участие в нападении на Рижское сыскное отделение. Затем с группой рижских боевиков уехал в Санкт– Петербург, где начал работать «при Боевой технической группе Пет. Ком. РСДРП(б)».

В апреле 1906 года съездил в Баку, «сопровождал провокатора матроса Федорова» (так в тексте автобиографии. – Прим. авт.).

Летом 1906 года «работал среди лесных братьев в районе Гробень – Либава, потом в Либаве», где участвовал в ограблении почтового отделения. Боевики захватили 28 тысяч рублей. Был арестован полицией, но сумел сбежать из-под стражи. Поехал в Санкт-Петербург.

Осенью 1906 года после возвращения в Ригу был снова арестован, но сумел бежать и «пробрался в Либаву, где меня опять накрыла полиция на конспиративной квартире, но мы, отстреливаясь, бежали».

В январе 1907 года уехал «по-темному, морем, в Гамбург, потом в Женеву».

В марте 1907 года вернулся в Санкт-Петербург. Был избран делегатом на лондонский съезд партии большевиков. Хотя на это мероприятие он не попал – не выдали мандата. Зато «был делегатом на конференции северных боевых организаций в гор. Юрьев, как представитель лат. боевиков». Затем по заданию Боевой технической группы работал в Финляндии.

Летом 1907 года находился в Англии и Бельгии, где занимался вопросами покупки и переправки в Санкт-Петербург оружия. Затем «в Лондоне содержал конспиративную квартиру» Боевой технической группы.

В конце 1908 года по делам Боевой технической организации поехал в Нью-Йорк, оттуда в Париж.

В марте 1909 года – командировка в Финляндию.

Осенью 1909 года – в Лондоне, затем в Брюсселе, снова в Лондоне. Занимался «переправкой литературы от Загр. Бюро ЦК С. Д. Латвии в Россию и Прибалтику».

В начале 1912 года из Брюсселя уехал в Бостон (США). «Поступил на работу в вагоно– и паровозоремонтные мастерские «Редвил» и одновременно в Лат. объединенную организацию при Амер. Соц. Партии (фракция левого крыла). В этой организации я занимал разные должности вплоть до члена и секретаря Центрального Комитета».

В апреле 1917 года уехал из США в Россию – во Владивосток, где «работал в вагоно-сборочных мастерских на первой Речке, сборщиком, а по партлинии при Влад. орг. РСДРП(б)».

В октябре 1917 года вернулся в США, в Сан-Франциско. «Во время интервенции работал среди грузчиков в порту по порче военприпасов, посылаемых через Сан-Франциско в Сибирь для армии Колчака». Работал на пароходостроительной верфи «Юнион Айрон Воркс» металлистом.

В июне 1920 года выехал из Сан-Франциско в Шанхай.

В ноябре 1920 года «был направлен полпредом ДВР в г. Благовещенск в распоряжение комиссара Амурской области т. Трилиссера, которого по приезде туда не застал». Вступил добровольцем во 2-ю Амурскую народно-революционную армию.

С 23 ноября 1920 года – в рядах Красной Армии.

С 1920 года по 1921 год – на нелегальной работе в Шанхае.

В 1921 году работал в разведотделе штаба Петроградского военного округа.

«В 1921–1922 годах, когда Дальний Восток был полностью оккупирован иностранными войсками и белыми бандитами, я работал в тылу врага по заданию 2-й Амурской армии, а позднее – по заданию Краснознаменной 5-й армии».

С 1921 по 1923 год находился на Дальнем Востоке.

В 1923 году переправлен в Германию для работы по созданию нелегальной боевой организации КПГ, занимался организацией «красных сотен» в Тюрингии и сети скрытых складов и баз оружия.

В 1924 году отправлен с транспортом оружия в Болгарию. Около четырех месяцев под псевдонимом «Осип» в составе отряда Янчева участвовал в партизанской борьбе с правительственными войсками на юге Болгарии.

В 1926 году был командирован в Китай.

С 1926 по 1927 год – военный советник в Китае, руководил диверсионной работой в тылу китайских войск.

С 1926 по 1929 год – резидент советской военной разведки в Китае.

В 1927 году находился в Шанхае с документами главы Пекинской и Шанхайской импортно-экспортной фирмы подданного США Христофора Лауберга.

В 1930 году окончил Курсы усовершенствования комсостава по разведке при РУ штаба РККА.

С 1930 по 1932 год занимался активной разведкой в Германии, Чехословакии, Австрии, Италии и Румынии, создавая боевые группы, главным образом из болгарских эмигрантов, расширяя агентурную сеть.

2 декабря 1931 года начальник 4-го управления штаба РККА подписал «Аттестацию на Салныня Христофора Интовича». Вот ее текст:

«Весьма опытный и развитый работник разведки. Общая подготовка средняя, специальная военная подготовка слабая. Специалист по вопросам партизанской войны и подрывного дела. Обладает твердым характером и сильной волей; в трудных условиях не теряется, обладает большим мужеством и личной храбростью; быстро ориентируется в обстановке и быстро принимает решения. Умеет управлять людьми и подчинять их себе; любит дисциплину и сам дисциплинирован; с подчиненными тактичен; пользуется авторитетом и любовью. Много читает по специальным вопросам и работает над собой…»

С октября 1932 года – помощник начальника разведотдела штаба ОКДВА (Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии) по диверсионной работе.

С 1933 по 1935 год – начальник 3-го сектора 4-го отдела штаба ОКДВА.

С февраля 1935 года по февраль 1936 года – помощник начальника разведотдела штаба ОКДВА.

С февраля 1936 года по июнь 1937 года – заместитель начальника спецотделения «А» (активная разведка) РУ штаба РККА.

В аттестации на него сказано: «К. Салнынь – один из старейших и опытнейших сотрудников Разведывательного управления Красной Армии… Во многих успешных операциях он проявил себя смелым, дисциплинированным и перспективным работником. Среди товарищей завоевал большое уважение и авторитет. Ему присущи большая храбрость, определенность и личный героизм. В условиях войны может быть использован как специалист по организации партизан и проведению взрывных операций».

С июня 1937 года по март 1938 года – в Республиканской Испании под именем Виктора Хугоса, советник 14-го (партизанского) корпуса. Один из оперативных псевдонимов – «Тайга».

21 апреля 1938 года был арестован.

8 мая 1939 года расстрелян.

В 1956 году посмертно реабилитирован.

САХНОВСКАЯ (ФЛЕРОВА) Мария (Мирра) Филипповна

Военный советник в Китае, руководитель направления активной разведки.

Родилась в 1897 году в городе Вильно в семье учителя.

После окончания гимназии работала учительницей, корректором.

С октября 1917 года – в редакции газеты «Правда».

В январе 1918 года вступила в партию.

В марте 1918 года с отрядом красноармейцев ушла защищать Петроград. Участвовала в боях под Псковом. На фронте была санитаркой и бойцом.

С апреля по декабрь 1918 года работала в Наркоминделе, затем секретарем Предсовнаркома в Совете обороны Украины.

В январе 1919 года по собственному желанию вернулась на фронт. Была военкомом пулеметной роты в особой группе войск екатеринославского направления во главе с П.Б. Дыбенко, военкомом отдельного батальона и помощником военкома 7-го сумского полка 2-й Украинской дивизии. Затем служила в 2-й пластунской (132-й) бригаде 44-й дивизии.

В июне 1920 года перешла на службу в 1-ю Конную армию – комиссаром полевой санчасти, военкомом полевого санитарного управления и автоуправления 1-й Конной армии, управделами РВС 1-й Конной армии.

В марте 1921 года участвовала в подавлении Кронштадского мятежа. Награждена орденом Красного Знамени.

В октябре 1921 года откомандирована в Москву с должности управляющего делами РВС Северо-Кавказского военного округа для учебы в Военной академии.

12 июня 1924 года, накануне выпуска из Военной академии, приказом РВС СССР № 122/26 была назначена в резерв РККА с выполнением особых заданий РВС.

Первое задание – командировка в Китай в качестве военного советника Гуанчжоуской группы в Китае и начальника штаба группы и преподаватель в школе Вампу. Находилась там под именем Мария Чубарева.

8 июня 1926 года вернулась из Китая и поступила в распоряжение Разведупра Штаба РККА. Проходила службу в должности начальника сектора 2-го (агентурного) отдела, помощника начальника 4-го (внешние связи) отдела, в распоряжении Разведупра штаба РККА.

В январе 1928 года «за принадлежность к оппозиции исключена из рядов ВКП(б)», «ярая троцкистка, не отмежевавшаяся и после XV съезда партии».

В феврале 1928 года приказом РВС СССР по личному составу назначена исполнителем особых поручений I разряда Научно-уставного отдела штаба РККА.

В декабре 1928 года арестована.

5 января 1929 года приговорена Особым совещанием при Коллегии ОГПУ к ссылке в Сибирь на три года.

10 января 1929 года «уволена в долгосрочный отпуск за невозможностью соответствующего использования с зачислением на учет по Красноярскому УВК».

23 декабря 1929 года решение было отменено.

С 1929 по 1930 год «работала последовательно инспектором Кузнецкстроя, слесарем на заводе АМО».

Командовала учебным отделом Вечерней военно-технической академии.

В феврале 1930 года «восстановлена членом ВКП(б)».

10 августа 1932 года возвращается в военную разведку и возглавляет подразделение, ведавшее активной разведкой, т.е. разведывательно-диверсионной деятельностью.

16 октября 1933 года была вызвана на заседание ячейковой комиссии Управления штаба РККА по чистке партии. Комиссия принимает решение считать Сахновскую М.Ф. проверенной.

Старший инспектор Технического штаба начальника вооружений РККА В. Садлуцкий так охарактеризовал ее в тот период: «Живой, энергичный, с большой инициативой работник… Обладает организационными способностями, широким кругозором и эрудицией… Член ВКП(б), активный партийный и общественный работник. Проводит генеральную линию партии, ничем не проявляя имевший ранее троцкизм… Интересуется развитием военной техники и военного дела. В военное время может быть использован по линии политической и в должности начальника штаба».

В марте 1934 года ее зачисляют в распоряжение Главного управления РККА. В течение года она стажировалась в качестве командира роты в Московской Пролетарской стрелковой дивизии.

С марта по июнь 1935 года снова в Разведупре.

Затем назначена начальником санаторного отделения Симферопольского военного госпиталя.

В апреле 1937 года была уволена в запас из рядов РККА.

15 апреля 1937 года арестована.

31 июля 1937 года приговорена к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день.

В 1959 году реабилитирована и исключена из списка Советской Армии ввиду смерти.

СЕМЕНОВ Григорий Иванович (псевд. «Андрей»)

Родился 29 ноября 1891 года в городе Юрьеве (ныне Тарту), в семье акцизного чиновника. В большой семье бывшего разночинца царили революционные настроения. Иван Семенов в 1849 году проходил по делу Петрашевского, но в числе многих отделался легким испугом. В семье бывшего разночинца была радикальная революционная атмосфера. Все пятеро детей Ивана Семенова стали анархистами. Хотя после революции 1905 года их пути разошлись. Старшие братья Григория Семенова благополучно эмигрировали во Францию. Там они получили высшее техническое образование и стали работать как законопослушные граждане цивилизованной страны. В Россию, где их ждал арест, они уже не вернулись. Обе сестры уже были схвачены и сидели в тюрьме, где одна скончалась при невыясненных обстоятельствах, а другая покончила жизнь самоубийством вскоре после освобождения.

С 1906 по 1915 год – анархо-коммунист.

В 1907 году арестован за участие в революционной организации и через 10 месяцев заключения выслан из Прибалтийского края.

В 1908 году Григорий Семенов принял участие в организации дерзкого освобождения заключенных-смертников из Рижского централа. Его поймали, он просидел под следствием около года и, как несовершеннолетний, был приговорен судом к двум годам ссылки в Архангельскую губернию.

В начале 1912 года срок ссылки закончился. Григорий Семенов вернулся в родной Юрьев, где был вновь арестован, однако через несколько недель освобожден и решил по примеру братьев эмигрировать во Францию.

С 1912 по 1915 год работал электромонтером в Марселе и Ницце, бывая в России лишь наездами.

С 1915 по 1921 год – эсер.

В 1915 году вернулся в Россию и был призван в армию. Служил в Прибалтике – в электротехническом запасном батальоне инструктором по обслуживанию станций высокого напряжения.

Во время Февральской революции 1917 года находился в Риге. Стал одним из организаторов Совета солдатских депутатов расположенной здесь 12-й армии и товарищем председателя исполкома местного Совета.

В апреле 1917 года стал членом бюро исполнительного комитета Петросовета и руководителем его ключевой – фронтовой коллегии.

С июня по октябрь 1917 года избирается делегатом I и II съездов Советов и Демократического совещания, работает во фракциях партии эсеров в Ромнах и Яссах, куда назначается комиссаром 9-й армии, комиссаром 3-го конного корпуса и помощником комиссара Румынского фронта.

В мае 1918 года по предложению Григория Семенова при ЦК партии социалистов-революционеров был организован Центральный боевой отряд из 15 человек. Целью было физическое уничтожение верхушки РКП(б). Отряд поручили возглавить тому, кто проявил инициативу, – Григорию Семенову. Первую акцию осуществили в Петрограде 20 июня 1918 года. Машина, в которой ехал член Президиума ВЦИК и комиссар по делам печати Петросовета В. Володарский, внезапно остановилась на Шлиссельбургском тракте «от нехватки бензина». Когда Володарский, его жена Н.А. Богословская и сотрудница Петросовета Е.Я. Зорина вышли, ждавший за углом террорист открыл огонь. Пуля попала Володарскому в спину. Ранение было смертельным.

Затем началась подготовка покушения на Владимира Ленина.

22 октября 1918 года Григорий Семенов был задержан сотрудниками Военного контроля РВС Республики за принадлежность к боевой организации. Явных улик против него не было, арест носил случайный характер, но в тот момент основания опасаться самого худшего у Семенова имелись. По дороге в караульное помещение он выхватил револьвер и сумел ранить двух конвоиров-красноармейцев. Кровавая схватка закончилась неудачно, оружие отобрали, оставалось ждать сурового приговора.

До апреля 1919 года он находился в тюрьме. В справке ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР, составленной в 1957 году на основании архивов разведки, утверждается, что Г.И. Семенов в 1919–1921 годах «работал по линии ВЧК». Хотя сам он писал в анкетах, что с самого начала служил в военной разведке. Очевидно, Семенов мог не знать, по какому ведомству значится его задание, да и ВЧК с Региструпром взаимодействовали столь тесно, что имели общую агентуру.

Летом и осенью 1919 года он дважды задерживался ВЧК и в целях сохранения алиби некоторое время проводил за решеткой.

В 1919 году – декабре 1920 года был членом меньшинства ПСР (возглавляемой Вольским группы «Народ», по ряду позиций поддерживавшей большевиков – во время наступления Деникина в 1919 году мобилизовавшей своих членов в Красную Армию, но выступавшей против «красного террора»).

В ноябре 1919 года был мобилизован в Красную Армию. Отправлен на Южный фронт.

В июле 1920 года откомандирован в распоряжение члена Реввоенсовета Западного фронта Ивара Тенисовича Смилги, который отправил его к Алексею Антоновичу Мазалову, начальнику отдела военной разведки штаба фронта и уполномоченному РВС по ведению секретной работы. Он и поставил перед Григорием Семеновым задачу внедриться в савинковский «Народный союз защиты родины и свободы».

В 1920 году Григорий Семенов был арестован польскими властями, но вскоре был выпущен на свободу благодаря стараниям Бориса Савинкова.

Как пишет историк С.В. Журавлев, «в этот период Семенов использовался командованием РККА на закордонной работе в военных кругах белой эмиграции, строившей планы вооруженного свержения большевистской власти. Для советской разведки он оказался уникальным приобретением. Используя репутацию непримиримого врага большевиков и старые связи в среде эсеров и анархистов, Семенов добывал ценнейшую информацию. Ему принадлежит заслуга в пресечении активной деятельности «Русского политического комитета» и лично Бориса Савинкова, с которым Жорж был знаком с дореволюционных времен. В одном из донесений Семенов сообщал: «Ввиду сложившихся у меня отношений с Савинковым, придавая некоторую важность его организации, я счел необходимым ознакомиться с положением дел в ней…» Далее излагались подробности их личной встречи в Варшаве».

Авторитет у командира Центрального боевого отряда, организовавшего пару удачных акций против верхушки РКП(б), был огромен. Воодушевившись обрисованными ему возможностями, Савинков поручил Семенову подготовку терактов против советских лидеров (Владимира Ленина и Льва Троцкого) и даже выделил на эти цели крупную сумму, дал ему явку в Гельсингфорсе и познакомил с начальником 2-го отдела (разведка) польского генштаба полковником Матушевичем.

Лев Троцкий в справке для Верховного ревтрибунала 1 июля 1922 года так оценил работу Семенова:

«1) Реввоенсовет Республики через соответственные свои органы счел возможным дать в свое время т. Семенову столь ответственное и рискованное задание только потому, что на основании всех тщательно собранных сведений пришел к выводу, что т. Семенов искренно порвал со своим антисоветским прошлым и в интересах обороны рабоче-крестьянской республики готов принять всякое, в том числе и самое трудное, ответственное и рискованное поручение.

2) Работа т. Семенова в Польше вполне отвечала заданию и свидетельствовала о личной добросовестности и преданности т. Семенова делу обороны республики.

3) Работа, выполнявшаяся Семеновым, имела военно-конспиративный характер, требовала величайшей осторожности и находчивости и, разумеется, основывалась на введении в заблуждение врагов Советской России, в том числе и Савинкова как одного из наиболее бесчестных и продажных агентов иностранного империализма. Отсюда совершенно ясно, что завязывание т. Семеновым контакта с Савинковым вполне вытекало из существа данного ему поручения и представляло собой военную хитрость, продиктованную интересами обороны революции».

После выполнения задания в Польше Григорий Семенов вернулся в Советскую Россию.

В январе 1921 года его приняли в ВКП(б). Одновременно зачислили в штат аппарата советской военной разведки. По заданию руководства он написал книгу «Военная и боевая работа Партии социалистов-революционеров в 1917–1918 годах», которая была издана в феврале 1922 года одновременно в Германии и в Советской России тиражом 20 тысяч экземпляров.

С сентября по октябрь 1922 года находился на отдыхе в санатории в Крыму.

В ноябре 1922 года был направлен на работу Главэлектро ВСНХ на должность инспектора при начальнике Главэлектро А.З. Гольцмане. В должности инспектора Семенов прослужил десять месяцев. В соответствии с мандатом, подписанным Гольцманом 25 ноября 1922 года, он был «уполномочен на всестороннее обследование… всех предприятий электропромышленности, электроснабжения и их руководящих органов».

7 сентября 1923 года в Главэлектро ВСНХ поступило распоряжение секретаря ЦК РКП(б) В.М. Молотова: «Немедленно, сегодня же, откомандируйте т. Семенова Г.И. в распоряжение ЦК РКП(б)». Григория Семенова вновь зачислили в штат советской военной разведки. Руководство решило использовать его в сфере научно-технической разведки.

Осенью 1923 года – летом 1924 года находился в Германии, работая по линии научно-технической разведки.

Летом 1924 года – весной 1925 года работал на той же должности в Главэлектро.

В апреле 1925 года назначен директором авиационного завода № 12 в Москве.

В марте 1927 года назначен советником Военной комиссии ЦК Компартии Китая.

В апреле 1927 года прибыл в Китай.

В январе 1928 года вернулся в Советский Союз.

С января по май 1929 года – помощник начальника 2-го (агентурного) отдела Разведупра.

В мае 1929 года уволен из военной разведки. Основная причина – партийная «чистка» 1929 года.

В сентябре 1929 года по направлению Колхозцентра Григорий Семенов попал в Хоперский округ Нижне-Волжского края, где был назначен председателем крупного колхоза «Краснознаменец», состоявшего примерно из тысячи хозяйств и располагавшего 24 тысячами га земли.

Осенью 1930 года его снимают с должности председателя колхоза. Григорий Семенов возвращается в Москву, где поочередно работает в нескольких организациях.

В 1933 году Григорий Семенов покидает столицу и уезжает в Ленинград на должность начальника отдела рабочего капстроительства машиностроительного завода им. Ворошилова. Хотя и там ему не удалось переждать начавшийся в стране период политических репрессий.

В марте 1935 года Григорий Семенов едет в Москву и пробует вернуться в разведку. Явившись в Разведупр, он предлагает свои услуги в любом рискованном мероприятии. Лучше война с ее ясными и привычными законами, чем полная непредсказуемых нюансов и потому смертельно опасная для человека с его прошлым мирная жизнь. Григорий Семенов пришел не с пустыми руками, он «вызвался возглавить группу инструкторов-специалистов по всем областям военного искусства и техники и перебросить ее на самолетах или на верблюдах через пустыню Гоби на помощь Китайской Красной армии». Военспеца, имевшего опыт работы в Китае, зачисляют в штат Разведупра.

В апреле 1935 года он приступает к подготовке экспедиции через пустыню Гоби. Однако экспедиция не состоялась.

В ноябре 1935 года Григорию Семенову присваивают звание бригадного комиссара и посылают в Монголию с более частным заданием – «для налаживания связи с Китайской Красной армией и проверки маршрута». Он должен был «организовать переброску 6 китайских товарищей через Монголию в Китай», что и сделал, но затем «расконспирировал себя».

В мае 1936 года его отзывают в Москву.

В ноябре 1936 года Григорий Семенов выехал в Париж, а оттуда в Барселону. Ему надлежало «пробраться в тыл мятежников и ликвидировать некоторых руководителей фашистского движения». Вместо этого он, осмотревшись на месте, начал с развертывания широкого партизанского движения в тылу врага. Семенов полагал, что массовый террор принесет в будущем больше пользы. Одновременно активная партизанская деятельность даст необходимые кадры для терактов против членов правительства. В Москве, где ждали от него что-то вроде организации Центрального боевого отряда, такой деятельности не поняли и расценили как самоуправство «троцкиста». В Испании он проработал всего три месяца. За это время его помощник, возглавлявший проведение диверсий, вместе с несколькими испанскими боевиками взорвал 5 вражеских поездов, но на последней операции погиб.

В конце января 1937 года Григория Семенова отозвали в Москву.

11 февраля 1937 года его арестовали.

8 октября 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством Ульриха приговорила Семенова Григория Ивановича к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение немедленно.

В апреле 1961 года реабилитирован.

СТАШЕВСКИЙ (Верховский – наст. фам. Гиршфельд) Артур Карлович

Один из организаторов восстания в Германии, руководитель НВО.

Родился в 1890 году в Митаве (после 1917 года – Елгава, Латвия) в семье торговца.

Окончил 4 класса гимназии.

С 1906 года – член Социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы. Дважды арестовывался полицией.

В 1908 году эмигрировал.

До 1914 года проживал в Париже, работая на красильной фабрике и получив навыки отличного меховщика-красильщика. Затем перебрался в Лондон, где также был связан с меховым производством.

В 1918 году приехал в Советскую Россию. Работал мастером-красильщиком на фабрике «ШИК» в Москве. Окончил Лефортовскую школу красных командиров в Москве.

В 1918 году вступил в РКП(б).

В 1918 году – командир отряда Западного фронта; комиссар бригады Западного фронта; комиссар 4-й стрелковой дивизии (Западный фронт).

С апреля 1919 года – начальник Разведывательного управления Штаба Западного фронта; представитель Западного фронта в РВСР.

В январе 1921 года занимал пост начальника санчасти ВЧК.

В 1921 году Сташевского, владевшего немецким, французским, английским и польским языками, направили на «дипломатическое поприще».

С 1921 по 1924 год – под псевдонимом «Степанов» первый резидент объединенной резидентуры ИНО и советской военной разведки в Берлине, официально секретарь торгпредства РСФСР. Он создал агентурную сеть в Германии и в соседних странах, а также занимался организацией нелегального военного сотрудничества рейхсвера и РККА – именно тогда начала создаваться будущая военная мощь СССР. Занимался Сташевский и многочисленными валютными операциями, пополняя запасы РСФСР. Особое значение имело его знание «мехового дела», ведь русская пушнина издавна считалась на Западе выгодным товаром.

С 1923 по 1924 год работал в военной комиссии КПГ по линии Разведупра.

С 1924 по 1925 год – в Главном управлении торгового флота.

С 1925 по 1935 год работал в Наркомвнешторге.

В начале тридцатых годов Сташевский возглавил «Торгсин» – сеть магазинов, где имелись все продукты и промышленные товары. Они были недоступны для советских граждан, а существовали для обслуги иностранцев. Но по решению Политбюро с 1932 года «Торгсин» открыли и для советских граждан. В голодные 1931–1933 годы воспользоваться этими магазинами могли все, кому было что туда нести. После «жесткой конфискации», проводимой чекистами, подобное «мягкое изъятие» драгоценностей в обмен на пищу и одежду казалось невиданной реформой, но приносила государству куда большую выгоду. Сташевскому удалось расширить сеть «Торгсина» до полутора тысяч магазинов, они действовали фактически во всех крупных городах страны. При нем «Торгсин», кроме валюты и золота, стал принимать от населения серебро, платину, бриллианты и другие драгоценности. Чтобы не умереть от голода, люди меняли ценности и семейные реликвии на хлеб. «Торгсин», выполнивший свою миссию, ликвидировали в 1936 году.

С 1936 по 1937 год – торговый представитель СССР в Испании.

8 июля 1937 года арестован. Ему было предъявлено обвинение в том, что он является членом «польской шпионской организации».

21 августа 1937 года приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян.

В 1956 году реабилитирован.

СТУЧЕВСКАЯ (МОРГУЛЯН) Софья Семеновна

Одна из организаторов революции в Бразилии.

Родилась 19 февраля 1900 года в Харькове.

В 1920 году окончила юридический факультет Харьковского университета.

С 1924 по 1926 год – заведующая канцелярией консульства СССР в Мукдене (Китай).

С 1926 по 1927 год – не работала.

С 1927 по 1929 год – в загранкомандировке во Франции по линии Разведупра.

С 1930 по 1932 год училась в Вечерней академии при ЦДКА, одновременно работала в 3-м отделе Разведупра.

С 1932 по 1933 год – в загранкомандировке во Франции.

С 1933 по 1934 год – секретарь отдела и пом. начальника сектора в Разведупре.

С 1934 года – в аппарате ИККИ. На нелегальной работе в Бразилии и Аргентине.

С ноября 1936 года, после возвращения в СССР, работала в ИККИ, потом в Наркомате оборонной промышленности.

В 1962 году умерла.

СТУЧЕВСКИЙ Павел Владимирович

Один из организаторов революции в Бразилии.

Родился в 1890 году в Полтаве.

В 1920 году – участник советско-польской войны. В 1921 году – секретарь Южного бюро Коминтерна, сотрудник НКИД Украины.

В 1922 году – работа в романском секретариате Профинтерна.

С сентября 1924 года по май 1927 года – на дипломатической работе в г. Тиран (Албания) и г. Мукден (Маньчжурия) – шифровальщик.

С июля 1926 года по февраль 1927 года – уполномоченный Иностранного (разведывательного) отдела (ИНО) ОГПУ.

С марта по сентябрь 1927 года – переводчик в Коминтерне.

С 1927 года – в Разведупре РККА.

В октябре 1927 года направлен резидентом военной разведки в Париж.

В 1931 году арестован французскими спецслужбами, приговорен к 3 годам тюрьмы.

В начале 1933 года вернулся в СССР. Работал в ОМС Коминтерна.

В ноябре 1935 года направлен в Бразилию под именем Леона Жуля Вайе для организации попытки коммунистического восстания во главе с Луисом Карлосом Престосом.

3 января 1936 года арестован бразильскими властями.

11 января 1936 года освобожден под наблюдение полиции.

27 января 1936 года скрылся.

В мае 1936 года нелегально выехал из Бразилии. По возвращении в Москву работал в ОМС ИККИ. Затем – сотрудник французской редакции Государственного радиокомитета.

Умер в 1942 году в Москве.

ТУММЕЛЬТАУ Харальд Тынисович

Комбриг, один из руководителей восстания в Эстонии.

Родился в 1899 году в Ревеле.

С 1917 по 1918 год – организатор Красной гвардии в Эстонии.

С 1918 года – в РККА.

В 1918 году окончил 2-е Петроградские пулеметные курсы.

С 1920 по 1923 год учился в Военной академии.

С 1923 по 1925 год – в распоряжении Разведывательного управления штаба РККА.

В 1925 году – помощник начальника части III отдела IV управления штаба РККА.

В 1926 году – начальник Сектора III отдела IV управления штаба РККА.

С 1926 по 1930 год – помощник начальника III отдела IV управления штаба РККА.

С 1930 по 1932 год – заместитель начальника III отдела IV управления штаба РККА.

С 1932 года по март 1934 года – военный атташе при Полномочном представительстве СССР в Италии.

С 1934 по 1936 год – в распоряжении Разведывательного управления штаба – Генерального штаба РККА.

С 1936 года по декабрь 1937 года – заместитель начальника III отдела Разведывательного управления РККА, комбриг.

В декабре 1937 года – вр. и. д. начальника III отдела Разведывательного управления РККА.

16 декабря 1937 года арестован.

4 октября 1938 года – расстрелян.

ФИРИН (Пупко) Семен Григорьевич

Один из организаторов революции в Германии, руководитель НВО.

Родился в 1898 году в Вильно в семье торговца.

Окончил местное двухклассное училище. Самостоятельно изучил шесть языков.

Работал конторским мальчиком, подручным на обувной фабрике.

Во время Первой мировой войны был призван в армию, дезертировал.

В 1917 году принимал участие в революционных событиях в Петрограде, социал-демократ-интернационалист.

В 1918 году вступил в РКП(б).

Во время Гражданской войны руководил партизанскими диверсионными отрядами на территории Литвы, комиссар бригады. Затем Фирин был переведен в разведывательное управление штаба Западного фронта, где в его обязанности входила организация партизанско-диверсионных отрядов в тылу противника.

В 1919 году – командир партизанского отряда им. Розы Люксембург, военный комиссар бригады Литовской советской дивизии, военный комиссар управления снабжения 4-й стрелковой дивизии 15-й армии.

10 февраля 1919 года в бою под Кейдамантом дважды ранен – в левую ногу и правую руку.

С 3 мая по июнь 1919 года участвовал в боевых действиях против белогвардейцев и немцев в Вилкомирском и Паневежском районах.

18 мая 1919 года в бою у местечка Куркла получил тяжелую контузию.

В июне – июле 1919 года воевал против белолитовцев и белополяков у городов Вилкомир, Уцяны, Новый Александровск.

С февраля 1920 года – помощник начальника агентуры политуправления спартаковской бригады.

С 1920 года сотрудник Разведупра.

С июля 1920 года – руководитель и создатель резидентуры в Вильно и Ковно.

С сентября по ноябрь 1920 года принимал участие в боях против белополяков и белолатышей.

В январе 1921 года направлен в Берлин помощником резидента советской разведки.

С 1922 года работал по линии советской военной разведки в Болгарии. Координировал действия резидентур Разведупра под руководством X. Боева и Б. Шпака (Базарова).

С начала 1923 года по линии советской военной разведки работал в Париже.

С августа 1923 года – вновь в Германии. Руководит военной работой германской Компартии.

В начале 1924 года назначен руководителем военного аппарата Коммунистической партии Германии.

С сентября 1924 года по май 1925 года – создатель и руководитель резидентуры военной разведки в Польше.

С 1925 по 1926 год – в резерве 2-го отдела Разведупра.

С 1926 по 1929 год – заместитель начальника 2-го отдела Разведупра.

В 1929 году – в зарубежной командировке. Арестован в Китае, приговорен к семи годам каторги и выслан из страны.

В 1930 году по личной просьбе (т.к. из-за «провалов» больше не может работать за рубежом, а к работе в центральном аппарате непригоден) переведен в ОГПУ на оперативную работу.

С 1930 года – начальник отделения КРО, временно исполняющий дела заместитель начальника 1-го отделения Особого отдела ОГПУ.

В 1932 году назначен начальником строительства Беломорско-Балтийского канала.

В 1933 году он одновременно стал заместителем начальника ГУЛАГа.

В 1934 году был одним из трех редакторов (вместе с Максимом Горьким и Л. Авербухом) сборника, в котором советские писатели и деятели культуры прославляли труд заключенных на строительстве Беломорско-Балтийского канала.

После окончания строительства переброшен в Дмитлаг.

Арестован 9 мая 1937 года.

14 августа 1937 года расстрелян.

В 1956 году реабилитирован.

ФИШЕР Курт Готгардович

Сотрудник советской военной разведки.

Родился 1 июля 1900 года в городе Галле (Германия) в семье портного (кустарь-одиночка). С 1907 года по 1915 год – окончил народную школу в Галле, посещал приготовительное училище в Унрухштадте (Познань).

В конце Первой мировой войны призван на военную службу и направлен учиться на офицерские курсы, которые окончил в 1917 году. Службу продолжил в звании лейтенанта германской армии.

В ноябре 1918 года был разжалован за революционную пропаганду.

С 1918 по 1921 год учился в Учительских институтах в городах Айслебен и Мерзебург, активно участвовал в юношеском социалистическом рабочем движении, участник «вооруженной борьбы германского пролетариата».

С ноября 1918 года – член «Союза Спартака».

В 1919 году вступил в Компартию Германии.

С февраля 1920 года по март 1921 года – корреспондент газеты «Фольксблат» в городе Галле.

В 1921 году партийная деятельность стала препятствием для окончания Учительского института – его отстранили от сдачи выпускного экзамена и отчислили из вуза.

В марте 1921 года, спасаясь от преследования полиции, он переехал сначала в Берлин, а оттуда в Щецин (Польша), затем в Нарву (Эстония).

В июне 1921 года прибыл в Ленинград.

В июле 1922 года был назначен в распоряжение ИККИ в Москве.

С сентября 1921 года – по линии Коминтерна в командировке в Вене и Берлине.

С ноября 1921 года по август 1922 года редактировал газету КПГ «Рур Эхо» в Эссене.

С августа 1922 года по февраль 1923 года редактировал газету КПГ «Классен кампф» в Касселе.

С февраля по апрель 1923 года работал редактором в Бюро печати ЦК КПГ в Берлине.

В апреле 1923 года вернулся в Советскую Россию.

С апреля по октябрь 1923 года был политруком немецкого педагогического техникума в городе Хортице на Украине, заведовал немецкой секцией губернского отдела народного образования в Одессе.

В течение месяца состоял в распоряжении ИККИ в Москве.

В ноябре 1923 года вернулся в Германию.

С ноября 1923 года по февраль 1924 года – 2-й секретарь окружного комитета КПГ в городе Ростоке.

В феврале 1924 года вернулся в Москву.

С февраля по апрель 1924 года заведовал немецкой секцией Наркомата просвещения СССР.

16 февраля 1924 года принят в ВКП(б).

С апреля 1924 года по август 1928 года работал референтом Информационного отдела Коминтерна.

С 1 августа 1928 года на военной службе в РККА. В течение года стажировался в должности командира роты 2-го стрелкового полка Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Получив необходимые военные знания, был зачислен на 1-й курс основного факультета Военной академии им. Фрунзе. Затем переведен на Восточный факультет той же академии, которую он успешно окончил.

14 марта 1932 года поступил в распоряжение Разведупра штаба РККА.

С марта 1932 года по май 1933 года – резидент по линии активной разведки в Харбине.

С августа 1933 года по август 1934 года руководил разведгруппами в разных европейских странах. Военный инструктор «Шуцбунда» в Австрии.

В 1934 году был арестован в Вене и провел несколько месяцев в тюрьме.

С ноября 1935 года по июнь 1939 года работал на Дальнем Востоке (в Китае и Японии). Резидент по линии активной разведки в Шанхае.

С августа 1939 года, после возвращения в Советский Союз, находился в распоряжении Разведупра РККА.

С сентября 1940 года по июнь 1941 года работал старшим преподавателем разведки кафедры разведки 3-го факультета Высшей специальной (разведывательной) школы Генштаба Красной Армии.

8 октября 1940 года присвоено воинское звание подполковника.

С июня 1941 года – доцент, преподаватель военных и военно-санитарных дисциплин Куйбышевской военно-медицинской академии.

С 1942 года по 1943 год – начальник военной кафедры Казанского университета им. Ульянова-Ленина.

С 1943 по 1945 год – член Национального комитета «Свободная Германия», занимался антифашистской пропагандой среди немецких военнопленных. Состоял сотрудником «Института № 99» (Комиссия по работе среди военнопленных при ЦК ВКП(б).

В мае 1945 года вернулся в Германию в группе уполномоченных ЦК КПГ под руководством Антона Аккермана.

С мая по июль 1945 года – бургомистр города Дрезден.

С июля 1945 года по октябрь 1946 года – 1-й вице-президент земельного руководства Саксонии.

С 1946 по 1948 год – министр внутренних дел земли Саксония.

С 1948 по 1950 год – президент Центрального управления внутренних дел Германии, начальник Главного управления немецкой народной полиции.

22 июня 1950 года умер.

ФИШЕР Франц Максович (ПЕРН Антон Густавович)

Сотрудник советской военной разведки, участвовал в мероприятиях активной разведки на территории Польши.

Родился 21 октября 1895 года в Шенеберге (Германия).

С 1910 года – в революционном движении.

4 декабря 1920 года вступил в КПГ.

С августа 1921 года – сотрудник советской военной разведки.

Участвовал в мероприятиях активной разведки, которые проводила польская Компартия по заданию Москвы.

В сентябре 1927 года приехал в Советский Союз.

Расстрелян в СССР в 1938 году.

ФОМФЕРРА Генрих Карл («Солте»)

Родился 19 ноября 1895 года в городе Шенебек в окрестностях Эссена (Германия) в семье горняка.

Окончил народную школу в Эссене.

В 1912 году вступил в Социал-демократическую партию Германии.

С 1912 по 1915 год работал на кирпичном заводе и в шахтах в Эссенском округе Рурской области.

В период Первой мировой войны призван на военную службу, на которой состоял до конца военных действий.

В январе 1919 года стал членом Независимой социал-демократической партии Германии.

С марта по апрель 1920 года сражался в рядах Красной Армии Рура, которой командовал Вильгельм Цайссер.

В 1920 году за участие в налете на кассу трамвайного депо в Шёнебеке приговорен к 18 месяцам тюремного заключения, которое отбывал в Мюнстере.

С 1922 по 1923 год – строительный рабочий в Эссене, плотник в Йене, боец «пролетарской сотни».

В 1923 году вступил в КПГ.

С 1923 по 1924 год – командир рабочего отряда.

В феврале 1924 года арестован за хранение оружия и взрывчатки, приговорен к 16 месяцам тюремного заключения.

С 1924 по 1925 год отбывал срок в тюрьме Билефельда.

С 1925 по 1930 год – строительный, дорожный и типографский работник в Эссене.

С 1925 по 1926 год – руководитель Союза красных фронтовиков (СКФ) в Стоппенберге.

С 1926 по 1928 год – казначей СКФ в Эссене.

С 1928 по 1929 год – политруководитель горкома КПГ Стоппенберга и член Рурского окружкома КПГ.

Осенью 1929 года отправлен партией на учебу в Москву.

С ноября 1929 года по июль 1930 года – слушатель военно-политической школы Коминтерна в Подмосковье.

С 1930 по 1932 год – под псевдонимами «Франц» и «Каменщик» сотрудник военного аппарата КПГ в Рурской области, руководитель группы отделения по связи с предприятиями военного аппарата КПГ на заводах Крупа в Эссене.

С 1932 по 1936 год проходил военное обучение в Москве, сам преподавал диверсионные дисциплины, выполнял задания Коминтерна за рубежом.

С июля 1936 года по май 1937 года находился в рядах Республиканской армии в Испании и имел звание капитана. Создал и руководил партизанской школой.

С 1937 по 1938 год учился в радиошколе Разведупра РККА.

С августа по ноябрь 1938 года работал в Бельгии, где был связан с Иоганном Венцелем.

С декабря 1938 года по апрель 1939 года находился в Советском Союзе.

С мая по октябрь 1939 года выполнял задания советской военной разведки во Франции, Бельгии и Швейцарии.

В ноябре 1939 года был отозван в Москву. Начальник отдела «А» (активная разведка) Разведупра РККА Хаджи-Умар Мамсуров поставил перед ним и Гансом Шварцем новую задачу – создать разведывательно-нелегальную резидентуру в Венгрии. Ее предполагалось активизировать в случае начала войны.

В ноябре 1939 года с документами на имя датского коммивояжера Мальхера через Брюссель и Германию выехал в Венгрию.

В начале января 1941 года перебрался в Словакию. Официальная причина смены местожительства – в середине декабря 1940 года истек срок вида на жительство, выданного властями Венгрии.

Задание оставалось прежним. Организация разведывательно-диверсионной резидентуры на территории Словакии и ее активизация при начале войны Германии с Советским Союзом.

В феврале 1942 года арестован.

В январе 1944 года начался судебный процесс.

В конце августа 1944 года в Словакии началось национальное восстание. Генрих Фомферра оказался на свободе и принял активное участие в организации партизанского движения.

В январе 1945 года вышел в расположение Красной Армии.

В июне 1945 года вернулся в Германию.

С июня 1945 года по июль 1946 года возглавлял отдел кадров управления лесного хозяйства земли Бранденбург.

С октября 1946 года по ноябрь 1949 года – старший правительственный советник в 5-м комиссариате криминальной полиции (предшественник МГБ ГДР).

С февраля 1950 года по декабрь 1953 года – сотрудник, начальник отдела, заведующий секретариатом министра (В. Цайссера), партийной контрольной комиссии Министерства государственной безопасности (МГБ) ГДР.

В декабре 1953 года уволен в запас по обвинению в том, что в 1942 году дал признательные показания в гестапо.

С мая 1954 года по декабрь 1959 года – заместитель начальника управления патриотического воспитания Национальной народной армии.

В 1962 году присвоено звание полковника.

31 мая 1979 года умер в Берлине.

ЦАЙССЕР Вильгельм («Вернер»)

Родился 19 июня 1893 года в городе Роттхаузен под Эссеном в семье жандармского вахмистра.

С 1899 года по 1907 год учился в евангельских народных школах сначала в Роттхаузене, а затем в Рюттенштайде, где его отец работал кастеляном в городской гимназии.

С 1907 по 1910 год учился в приготовительном училище.

С 1910 по 1913 год учился в Королевской евангельской учительской семинарии в Эссене.

С 1913 по 1914 год отслужил срок военной службы в германской армии – рядовым пехотного полка.

С апреля по сентябрь 1914 года – учитель Эссенской народной школы.

С 1914 по 1918 год – участник Первой мировой войны.

В 1916 году присвоено звание лейтенанта.

В 1918 году вступил в Независимую социал-демократическую партию Германии.

С 1918 года по 1923 год учительствовал в той же школе, что и до войны.

В 1919 году уволен из армии в звании лейтенанта запаса.

В 1920 году во время «капского путча» был одним из руководителей борьбы против путчистов в Эссене – командовал Красной Армией Рура.

В январе 1921 года арестован. Осужден особым военным судом в Касселе на четыре месяца тюрьмы.

С июня по сентябрь 1921 года редактировал газету «Рур-эхо» в Эссене.

С октября 1921 года по апрель 1922 года издавал газету «Бергишен фольксштимме».

С апреля 1922 года по июль 1923 года состоял в Союзе работников физического и умственного труда, руководил президиумом Союза и его организацией в Эссене.

С ноября по декабрь 1922 года в качестве делегата участвовал во 2-м конгрессе Профинтерна в Москве.

С июля 1923 года по июнь 1924 года – член окружного руководства КПГ в Рурской области.

С сентября 1923 года руководил военной работой КПГ в Рурской области.

С марта по июнь 1924 года – слушатель военно-политической школы ИККИ под Москвой на станции Баковка.

С 1924 по 1926 год входил в состав партийного руководства округа «Запад». Руководил «М-аппаратом» в Руре и Нижнерейнском округе, вел социалистическую пропаганду среди солдат французских оккупационных войск.

С 1925 года по 1932 год под именем Вернера Рейснера выполнял спецзадания Разведупра штаба РККА.

С ноября 1925 года по февраль 1926 года – на нелегальной работе в Палестине по линии советской военной разведки.

С апреля 1926 года по июнь 1927 года – в Германии, в аппарате ЦК КПГ, работал в военном отделе. Инструктор, руководитель курсов и редактор военно-политического журнала КПГ «Октябрь».

С августа 1927 года по февраль 1930 года – в Маньчжурии по линии советской военной разведки.

С июля 1930 года по январь 1932 года – в Чехословакии. Работал в Праге инструктором орготдела ИККИ и Разведупра. Среди выполненных заданий: организация разведгрупп в Чехословацкой армии и создание разведывательно-диверсионных групп, которые планировалось активизировать в случае начала войны.

В январе 1932 года вернулся в Москву.

23 февраля 1932 года переведен из КПГ в ВКП(б).

С 1932 по 1935 год работал в Москве в орготделе ИККИ, одновременно преподавал в Международной Ленинской школе Коминтерна, а затем – в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада.

С сентября 1936 года – в Испании, известен как «Гомес». Военный советник 5-го полка Испанской республиканской армии.

С ноября 1936 года по июль 1937 года под именем «генерал Гомес» командовал 13-й Интербригадой.

С июля 1937 года по лето 1938 года – начальник базы интербригад в Альбасете.

С 1938 по 1943 год, после возвращения в Москву из Испании, работал редактором немецкой секции Издательства литературы на иностранных языках.

26 июня 1941 года начальник Управления военной контрразведки НКО СССР А.Н. Михеев сообщил: «По материалам ЦАЙССЕР с политической стороны характеризуется отрицательно. ЦАЙССЕР не доволен своим положением (после генерала в Испании), иронически оценивает все, что здесь его окружает».

С февраля по ноябрь 1943 года под псевдонимом «Рейснер» был членом рабочей группы ЦК КПГ, целью которой было усиление деятельности движения Сопротивления и антифашистской агитационной работы.

С ноября 1943 года по декабрь 1946 года преподавал в антифашистской школе в Красногорске под Москвой, занимался антифашистским воспитанием немецких военнопленных.

В феврале 1947 года вернулся в Германию, вступил в СЕПГ.

С марта 1947 года по сентябрь 1948 года – начальник полиции.

С 1948 по 1949 год – министр внутренних дел и заместитель премьер-министра земли Саксония-Анхальт.

В 1949 году – вице-президент Управления внутренних дел Восточной Германии.

С февраля 1950 года по июль 1953 года – министр государственной безопасности ГДР, член ЦК и Политбюро ЦК СЕПГ, депутат Временной народной палаты.

В июле 1953 года «за антипартийную фракционную деятельность, угрожавшую единству и чистоте партии», исключен из ЦК и Политбюро СЕПГ.

В январе 1954 года исключен из СЕПГ.

С 1954 по 1958 год работал переводчиком в издательстве «Dietz» и Институте марксизма-ленинизма в Берлине.

3 марта 1958 года умер в Берлине.

ЧХЕИДЗЕ Михаил Малзахович

Полковник, военный инструктор болгарских партизан.

Родился в 1899 году.

Участник Гражданской войны. С 1921 по 1922 год – начальник 1-й Ленинградской артиллерийской школы.

С 1922 по 1924 год – слушатель Военной академии.

С середины 1924 года по январь 1925 года – военный инструктор у партизан в Болгарии.

С января 1925 года – состоял для особых поручений 1-го разряда Управления делами Наркомата по военным и морским делам СССР.

С октября 1925 года – помощник начальника 3-го отдела Разведупра.

С октября 1927 года – начальник сектора 3-го отдела Разведупра.

С января 1928 года – пом. нач. 3-го, затем 6-го отдела Разведупра.

С декабря 1932 года – начальник штаба 50-й стрелковой бригады 5-го механизированного корпуса.

С декабря 1934 года – помощник командира 9-й стрелковой дивизии, затем 38-й стрелковой дивизии.

26 ноября 1935 года присвоено звание полковника.

11 июля 1937 года уволен в запас.

25 сентября 1937 года арестован.

5 июля 1938 года приговорен к расстрелу.

ШВАРЦ Ганс

Родился 9 ноября 1909 года в Берлине в рабочей семье.

Был активистом КПГ, работал в охране Эрнста Тельмана, был личным секретарем руководителя КПГ.

В 1933 году непродолжительное время находился под арестом, затем бежал в Чехословакию. Там он занимался переправкой литературы и людей в Германию, помогал бежать из страны тем, кому угрожал арест. Был арестован местной полицией. Бежал из-под стражи и перебрался в СССР.

Воевал в Испании.

В ноябре 1939 года начальник отдела «А» (активная разведка) Хаджи-Умар Мамсуров поручил ему и Генриху Фомферре создать в Венгрии разведывательно-диверсионную резидентуру, которую предстояло активизировать в случае начала войны.

В ноябре 1939 года с документами на имя швейцарского подданного Франца Шрека выехал в Венгрию. Из-за проблем с получением вида на жительство пришлось перебираться в Словакию.

10 октября 1940 года приехал в Братиславу.

Арестован в феврале 1942 года.

В конце августа 1944 года во время Словацкого национального восстания освобожден.

Участвовал в партизанском движении.

21 сентября 1944 года погиб.

ШТЕРН Манфред Залманович (Стерн Мойше)

Родился в городе Болока в Буковине 20 января 1896 года в семье мелкого торговца.

Окончил начальную школу и 1-ю государственную гимназию в Черновцах.

К 1914 году имел среднее медицинское образование. Учился на медицинском факультете Венского университета. Член Свободного объединения студентов-социалистов.

С 1914 по 1916 год – унтер-офицер санитарной службы кайзерско-королевской армии, затем окончил офицерскую школу и был назначен командиром роты.

С июня 1916 года по февраль 1917 года – военнопленный в России. Содержался в лагере Березовка за Байкалом. В Сибири валил лес, строил бараки, батрачил.

В годы Гражданской войны организовал интернациональный партизанский отряд, воевал против войск Колчака в Восточной Сибири и барона Унгерна фон Штернберга – в Монголии.

С 1920 по 1921 год – в армии Дальневосточной республики. Был избран депутатом Учредительного собрания Дальневосточной республики, служил начальником штаба у И. Уборевича.

С сентября 1921 года по 1923 год – слушатель Военной академии РККА. Окончил ее только в 1926 году.

Осенью 1923 года командирован в Германию, участвовал в подготовке революции. Один из руководителей восстания в Гамбурге.

После возвращения в СССР был назначен сотрудником резерва 2-го (агентурного) отдела Разведупра.

С 1924 года по ноябрь 1925 года – помощник начальника, преподаватель особых военных курсов для иностранных коммунистов.

В январе 1925 года был назначен помощником начальника 3-й (военно-политической) части 3-го (информационно-аналитического) отдела Разведупра.

В августе 1926 года – начальник штаба 250-го стрелкового полка, затем начальник штаба 2-го стрелкового полка Московской Пролетарской стрелковой дивизии.

В 1927 году командирован в Китай.

До декабря 1929 году исполнял обязанности начальника учебно-лабораторной части общеакадемического учебного отдела Военной академии им. М.В. Фрунзе.

С 1930 по 1931 год – резидент советской военной разведки в США, работал под «прикрытием» должности сотрудника «Амторга» и документами на имя Марка Зильберта. Из страны уехал из-за того, что завербованный им агент Уильям Диш сообщил о нем ФБР.

В 1932 году – резидент советской военной разведки в Маньчжурии.

С 1932 по 1934 год – по линии Коминтерна и Разведупра в Китае, действует под именами «Тео» и «Фред».

С 1935 по 1936 год – в центральном аппарате ИККИ, помощник заведующего Восточным лендерсекреатом.

В сентябре 1936 года направлен в Испанию под псевдонимом Эмиля Клебера. Формирует первую Интербригаду. Генерал Клебер входит в историю как «человек, который спас Мадрид», отразив лучшие франкистские войска, а после гибели генерала Лукача (Матэ Залки) принимает командование 45-й пехотной дивизией.

С 1937 по 1938 год работал в секретариате ИККИ – политический помощник О. Куусинена.

В 1938 году арестован и приговорен к десяти годам заключения.

В 1948 году – повторный срок. Сначала Печорлаг, затем Минлаг (Инта). А закончил свою жизнь он опять сибирским пленником – в Озерлаге, на линии Тайшет – Братск.

18 февраля 1954 года, за два года до реабилитации, умер от истощения в лагере на станции Сосновка.

В 1956 году реабилитирован.

ШТРОДАХ Алексей Петрович

Военный советник в Германии.

Родился в 1894 году.

С 1912 года – член партии большевиков. До Первой мировой войны – моряк, знал немецкий и английский языки.

Во время Первой мировой войны – прапорщик.

В годы Гражданской войны – в Красной Армии, окончил Академию Генерального штаба.

В марте 1921 года – в Германии.

Осень – зима 1923 года – военный советник при ЦК КПГ по подготовке вооруженного восстания.

С 1924 года – на партийной и хозяйственной работе в Москве, Рязани и Ташкенте.

С 1934 по 1936 год – преподаватель Международной ленинской школы.

Последняя должность – заместитель председателя Госплана Латвийской ССР.

Умер в 1956 году.

ЩЕЛОКОВ Николай Иосифович

В Красную Армию призван в 1925 году. В начале тридцатых годов занимал пост начальника инженерной службы 137-го пехотного полка 24-й Самаро-Ульяновской Краснознаменной пехотной дивизии, которая дислоцировалась в то время в Виннице.

В 1935 году участвовал в подготовке личного состава саперно-маскировочных взводов.

Летом 1936 года в звании старшего лейтенанта отправлен в спецкомандировку в Испанию. Занимался организацией разведывательно-диверсионной деятельности. Несколько раз сам в качестве командира разведывательно-диверсионной группы ходил за линию фронта. Вернулся в Советский Союз в июле 1938 года.

В 1938 году назначен на должность старшего сотрудника отдела «А» Четвертого управления (военная разведка) ГШ РККА.

Во время советско-финской войны командовал отрядом лыжников.

В годы Великой Отечественной войны сначала занимался подготовкой белорусских партизан, а потом командовал стрелковым полком.

В 1945 году демобилизовался в звании полковника.

ЭМИЛЬЕВ Андрей Иванович (Контров Сава Драганов, Драганов Сава, Шмит К.)

Военный инженер 1 ранга.

Родился 4 апреля 1904 года в селе Георе (Добруджа), Румыния.

В 1924 году окончил гимназию в Варне.

С 1924 по 1930 год учился в университете города Грац в Австрии, изучал промышленную химию.

Активист болгарских коммунистических организаций. Входил в состав нелегальной партийной группы содействия БКП (такие группы создавались для помощи СССР в случае войны). Член Компартии Австрии.

С 1930 года – советский военный разведчик по линии «активки» (что означало разведывательно-диверсионную деятельность), работал в странах Европы и центральном аппарате.

С 1930 по 1934 год – в распоряжении Разведупра, работал в резидентуре И. Винарова в Австрии.

С февраля 1936 года по июнь 1938 года – секретный уполномоченный Специального отделения «А» Разведупра.

Военный советник в 14-м (партизанском) корпусе Республиканской армии Испании.

С июня 1938 года по июль 1939 года – в запасе РККА, состоял в распоряжении Управления по комначсоставу РККА.

С июля 1939 года по сентябрь 1940 года – начальник учебного отделения Центральной школы подготовки командиров штаба Разведупра.

С сентября 1940 года – начальник 3-го курса 3-го факультета Высшей специальной (разведывательной) школы Генштаба.

В годы Великой Отечественной войны рекомендации Эмильева как специалиста-химика передавала для подпольщиков Болгарии нелегальная радиостанция «Христо Ботев».

В последние годы жизни работал заместителем заведующего кафедры редких языков Высших курсов иностранных языков МИД СССР.

Умер в 1970 году в Москве.