— Почему в Информариях гриан нет никаких упоминаний о вас? — спросил однажды Пётр Михайлович. — Ведь такое событие не может не стать достоянием истории. Тем более, что вы здесь находитесь уже свыше пятисот лет по времени Гриады. Странно всё это…
— Странное и непонятное началось ещё тогда, когда мы приближались к Гриаде шестьсот лет тому назад, — ответил Уо. — Когда приборы искусственных спутников Гриады донесли в Трозу весть о появлении космического корабля из глубин пространства, Познаватели пришли в неописуемое волнение. Впервые за всю историю их общества в небе Гриады появился чужой астролёт.
Познаватели испугались: ведь бесконтрольное вторжение на планету чужой, неведомой жизни вызовет среди них страшные эпидемии, как это не раз бывало в истории Вселенной при неосторожном соприкосновении разных форм жизни. Они не могли, конечно, знать, что мы давно изгнали из своего бытия всё, что может вызывать болезни.
Круги Многообразия, как они называют свой высший орган управления, приняли все меры к тому, чтобы не допустить нашей высадки на Гриаде. Однако ни мощные электромагнитные барьеры, созданные энергостанциями искусственных спутников, ни грандиозные излучения, посылаемые навстречу кораблю, не могли заставить нас изменить курс. Гриане, вероятно, со страхом наблюдали, как наш гигантский шаровидный корабль легко прошёл все барьеры, вторгся в верхние слои атмосферы и засветился ослепительным оранжево-зелёным светом…
— Первая встреча с грианами была довольно дружественной, хотя мы и не решились пустить кого-либо из гостей в наш корабль. После посадки и осмотра корабля мы обнаружили, что он нуждается в серьёзном ремонте. Запасы «топлива» были полностью исчерпаны на движение по туннелю пространства-времени. Мы не смогли бы исправить повреждения без помощи Познавателей. В свою очередь, они стремились заимствовать хотя бы часть наших технических достижений. На этой основе было налажено сотрудничество. Гриане дали нам материалы и машины для ремонта корабля, помогли смонтировать энергетические станции, преобразующие энергию солнца и центра Галактики. С помощью этих станций мы накопляем запасы «топлива». Мы же научили Познавателей перестраивать структуру пространства-времени вокруг планеты, научили их строить шародиски, движущиеся за счёт энергии, черпаемой из окружающего пространства. Познаватели сумели усвоить часть наших научно-технических знаний.
Сотрудничество продолжалось около двухсот лет. Мы искренне считали, что Познаватели — это прогрессивное население планеты, достигшее довольно высокого уровня развития. Но однажды случайно обнаружили следы жестокой и позорной системы: эксплуатации подводных тружеников, бесчеловечные операции над мозгом непокорных. Мы думали, что знания и открытия, передаваемые Познавателям, идут на благо всех без исключения жителей Гриады. Нам даже в голову не приходило, что могло быть иначе.
Когда мы расспрашивали Познавателей о жизни на Гриаде, они лицемерили и лгали. Но вскоре мы восстановили электронные и телевизионные аппараты, которые позволили нам видеть и слышать любую точку планеты, и легко изобличили их в обмане…
Изучение общественного строя Гриады показало нам, что здесь создана такая продуманная система господства, что невозможно затронуть ни одно её звено. Дело в том, что снабжение всей планеты энергией находится в руках двух-трёх десятков Познавателей.
— Как могло случиться, что на Гриаде история развития общества дала такое уродливое отклонение? Почему массы тружеников в век электроники и энергии мезовещества оказались во власти горстки людей? — спросил я метагалактианина.
Уо глубоко задумался.
— Да, — сказал он. — Это удивительное отклонение мы встречаем впервые. Наши братья знают десятки планет, населённых разумными существами, и везде, где наука и техника достигли высот, подобных грианским, неизбежно расцветает Общество Свободы и Труда, Царство Разума и Красоты. Почему иначе получилось на Гриаде?… Мы долго думали над этим. Познаватели, наученные опытом многовековой классовой борьбы, много тысячелетий назад сумели постепенно и топко обработать сознание масс с помощью гигантской идеологической машины — кино, телевидения, радио и печати, а главное, сузили круг людей, владеющих высшими знаниями. Этот процесс длился, вероятно, тысячи лет Наконец с помощью высочайших достижений кибернетики и электронной автоматики они захватили власть над Всепланетной энергией…
— Жители подводных городов должны вырвать энергию из рук Познавателей, подняться из Сумеречных Городов на поверхность Гриады, — перебил я метагалактианина.
— Но как долго им ещё идти до Вершин Познания, — грустно сказал Пётр Михайлович. — Сколько им надо учиться!
— Предки нынешних Познавателей, — продолжал Уо, — составили математические программы-команды для Главного Электронного Мозга, управляющего энергосетью, а наиболее важные входные данные программ запомнили. Эти данные передаются из поколения в поколение внутри узкого круга Познавателей. Процесс управления энергией построен так, что он должен периодически программироваться. В День Спадания Активности энергостанции один из посвященных закладывает в Главный Электронный Мозг очередное звено программы Если уничтожить всех главарей Познавателей, через некоторое время остановятся энергостанции, потому что некому будет вложить в Электронный Мозг очередную программу. Тогда жизнь на Гриаде замрёт, и первыми погибнут миллионы подводных тружеников и узники Желсы!
— А если внезапно напасть на Круги Многообразия, арестовать главарей, а затем заставить их выдать тайну программ, — предложил я.
— Это исключено, — вмешался академик. — Из отрывочных бесед с Виарой я узнал, что каждый из высших Познавателей имеет аппарат, позволяющий на расстоянии остановить работу Главного Электронного Мозга. Каким образом? В Главной Централи сидят служители, слепо выполняющие любые указания Познавателей. Главари не остановятся ни перед чем. Едва они почувствуют, что их тысячелетнему господству приходит конец, как отдадут служителям радиоприказ выключить Электронный Мозг.
— Но ведь тогда погибнут и сами Познаватели, — возразил я.
— Ничего подобного. На полированной равнине, в её южной части, всегда стоят наготове гигантские шародиски с огромными запасами энергии. Выключив энергосеть, Познаватели уйдут в Космос, подождут, пока не вымрут все восставшие, а потом вернутся на Гриаду и начнут всё сначала. Новое трудящееся население они создадут из тех же операторов и служителей, которых захватят с собой.
— Так что же делать?! — в отчаянии воскликнул я, обращаясь к Уо. — Неужели вы, вооружённые высочайшей техникой, не в силах помочь делу освобождения порабощенных?!
— Надо, узнать шифр входных программ, — задумчиво ответил Уо. — Тогда мы сумели бы разрушить чудовищную систему угнетения…
Я рассказал Уо о движении гидроидов за овладение знаниями гриан; об отдельных Познавателях, которые понимают необходимость ломки системы новейшего угнетения, тормозящей дальнейшее развитие общества. Обрисовал роль Джирга, Виары и их друзей в благородном начинании и спросил, не могли бы мы, объединившись с ними, что-нибудь предпринять.
Эта мысль заинтересовала Петра Михайловича и метагалактианина.
— Кажется, я вижу реальный путь, — нерешительно начал академик. — Если бы проникнуть в Главный Электронный Мозг в тот момент, когда очередной главарь Познавателей закладывает входные данные программы… Ведь иногда можно по одному звену восстановить всю цепь процессов управления… при условии, конечно, углублённого изучения работы энергостанций,
— А можно ли проникнуть в Главную Централь гриан? — с сомнением спросил я. — Там у них непроходимая система совершенной сигнализации. Как бы ни был осторожен смельчак, его неизбежно обнаружат.
— Я знаю, как можно проникнуть незамеченным в Централь! — внезапно оживился Уо. — С помощью генератора поля Сии, создающего небольшую зону перестроенного пространства, из которой не вырвется ни один луч света! Находясь в этой зоне, землянин будет невидим. Вместе с зоной мы перенесём его в Электронный Мозг, где он беспрепятственно изучит входную программу, наблюдая за действиями Познавателя.
— Ну и отлично, — сказал Пётр Михайлович. — Тогда осталось лишь выяснить, где находится Главный Электронный Мозг.
— Это предоставьте мне, — вставил я. — Я свяжусь с Джиргом и Виарой. Они должны знать, где расположена Централь.
Весь вечер я вызывал Джирга условленным шифром. Наконец экран моего радиотелеаппарата слабо засветился Изображение лица Джирга было так неясно, что я едва узнал его. Вероятно, мешали какие-то излучения.
— Я нахожусь в Лезе, — передавал Джирг. — Познаватели узнали о моём самовольном плавании к Юго-Западному острову… и лишили права подниматься на поверхность океана… Виара в Трозе… она вне подозрений…
***
Вскоре я получил второе известие от Джирга. Оно было полно тревоги. Туманные черты моего друга выражали озабоченность.
— Круги Многообразия спешно строят на верфях Дразы какие-то грандиозные механизмы, — сообщал он. — В то же время большая часть Познавателей покинула Острова Отдыха, вернее, Круги Многообразия заставили их оторваться от полусонной неги. В Восточный сектор океана стянуты все лайнеры и плавучие энергостанции… Элц что-то замышляет. Над Лезой патрулируют сторожевые катера. Подняться на поверхность океана нет никакой возможности. Свяжись с Виарой, сообщаю её позывные…
Я поделился услышанным с академиком и Уо. По лицу метагалактианина пробежала молния. Он тотчас же включил систему причудливых аппаратов, скрытых в глубокой нише.
— Сейчас узнаем… — сказал он. — Я, кажется, догадываюсь… Это назревало в течение всех последних веков.
На мерцающем экране проектора возник огромный зал Кругов Многообразия, заполненный до отказа. По-видимому, происходило какое-то важное собрание. Председательствовал Элц. Он что-то быстро говорил, но звуков его речи мы ещё не слышали, пока Уо не повернул сектор на пульте перед двумя улиткообразными аппаратами. До нас явственно донеслись слова Элца, находившегося за тысячи километров.
— Гиганты закончили ремонт Загадочного Шара, — размеренно говорил он. — Их дальнейшие намерения неизвестны Кругам Многообразия… Возможно, они покинут Гриаду и мы избавимся от угрозы Великому Распорядку Жизни. Хотя гиганты за всё время пребывания ни разу не предприняли враждебных действий и даже передали нам часть своих знаний, всё-таки мы постоянно ощущаем их неведомую огромную мощь…
Мы будем спокойны лишь тогда, когда на Гриаде не останется более могучих сил, чем сила Познавателей. Однако… с уходом гигантов в Космос исчезнет невиданный источник чудесных знаний, до которых мы не дойдём ещё за миллионы кругов. Познаватели должны захватить Загадочный Шар и его обитателей…
— Не дадим улететь гигантам в Космос! — громовым эхом пронёсся по залу бесстрастный, но в то же время хватающий за душу призыв тысяч Познавателей.
— У гигантов скрываются и земляне, — продолжал Элц, жестом успокаивая аудиторию. — Эти беспокойные существа ускользнули из Трозы в тот момент, когда биопсихологи должны были приступить к решающим экспериментам в изучении их мышления… Нам необходимы эти земляне для продолжения опытов, которые могут оказаться очень важными для развития Познавателей…
Щёлкнул выключатель, и экран погас.
— Вот в чём дело, — удовлетворённо заметил Уо. — Они давно собираются завладеть нашим кораблём. До сих пор это им не удавалось… Но сейчас они на что-то надеются. Тем хуже для них.
***
Наша дружба с метагалактианами крепла. Это были в высшей степени обаятельные, мягкие и приветливые люди. Нам трудно было постичь их внутренний мир, но всё же мы чувствовали, что их сердца безгранично открыты для всего доброго и справедливого.
Мы помогали им заканчивать настройку приборов и наладку механизмов волшебного «корабля пространства-времени». Каждый день Уо старался передать мне новую крупицу высших знаний, и я чувствовал, как неизмеримо расширяется мой кругозор, открывается удивительный мир новых вещей и понятий. С гордостью думал я о том времени, когда вернусь на родину и земляне-астронавты будут благодарны мне за то, что я принёс им эстафету высочайших знаний метагалактиан, новые приёмы преодоления Космоса.
Петр Михайлович круглыми сутками пропадал в библиотеке. В свободное время и я забирался в Информарии корабля, пытаясь понять теорию «туннеля» пространства-времени и законы перехода к электронно-мезонной форме движения. Однажды мне попалась в руки катушка магнитной записи, которую, вероятно, случайно забыл академик. Эта запись была сделана недавно. Я не удержался и заложил её в анализатор. И вот зазвучала вдохновенная исповедь беспокойного учёного, как он её продиктовал в магнитофон:
«Вчера состоялась очень важная для земной науки беседа с вождём метагалактиан Уо. Уо сел напротив меня и после продолжительного молчания заговорил:
— Я прочитал микрофильмы, записанные тобой, и понял, что ты был на Земле ученым, стремящимся проникнуть в сущность того, что вы называете пространством-временем. Однако в твоих выводах много ошибок и заблуждений.
— Как, много?! — воскликнул я, чувствуя, что моё авторское самолюбие уязвлено.
— Да, — подтвердил Уо, — И это естественно: нужны миллиону лет познания, чтобы широко распахнуть дверь в необозримые глубины материи Нам это почти удалось… Ты тоже стремишься к вершинам познания. Мы понимаем это и зовём тебя вперёд. Только там, в нашей Метагалактике, ты познаешь новое пространство-время и, может быть, вместе с нами проникнешь в другие, ещё более удивительные пространства-времена. Ты хочешь этого?
Меня охватило глубокое волнение. Жажда познания (которую я не смогу, вероятно, утолить до последнего часа жизни) потушила слабые огоньки воспоминаний о Земле, о братьях-землянах, во имя счастья которых я, собственно, и предпринимал утомительные изыскания и путешествия.
— Хочу ли я углубляться в вечную и бесконечную природу? — ответил я. — Конечно, хочу!
Метагалактианин удовлетворённо улыбнулся:
— А как твой друг? Он тоже стремится к познанию?…
— Виктор? — неуверенно переспросил я. — Видите ли, он… астронавт. Его страсть — астронавигация и космические корабли. Ради этого он полетит на край Вселенной, хоть до самого конца бесконечности».
…Потом разговор перешёл на сугубо научные темы.
«Когда я стал излагать свою теорию пространства-времени-тяготения, — продолжал академик, — то заметил, что Уо иронически усмехнулся, услышав о полёте «Урании» со скоростью, большей скорости света
— Явное заблуждение! — резко прервал он меня.
Одухотворённое лице метагалактианина отразило мгновенный бег мыслей. Лучезарные глаза, устремлённые в пространство, выдавали гигантскую работу мысли. На включённом биоэкране я видел, как мысли Уо спиралями поднимались к недосягаемым вершинам обобщений и абстракций И тогда я переставал что-либо понимать. С пугающей тоской я понял, что никогда не успею познать то, что видел сейчас метагалактианин перед своим умственным взором,
— Явное заблуждение. — повторил Уо. — И ошибка заключается в том, что закон взаимосвязи массы и энергии гораздо более сложен, чем думаете вы. Формулы вашего учёного Эйнштейна не совсем точны. И вы ошибаетесь, думая, что преодолели скорость света…
После этой беседы я испытал глубокое разочарование, обиду, горечь. Всю жизнь я посвятил изучению свойств пространства-времени-тяготения, а оказалось, что ничего не знаю и далеко не полно, не точно представлял себе картину мира».
Я вздрогнул оттого, что кто-то тронул меня за плечо. Позади стоял неслышно подошедший Самойлов.
— Ты что тут делаешь? — спросил он.
— Пётр Михайлович… — смущённо пробормотал я. — Так вы собрались лететь вместе с Уо?
— А ты разве не хочешь?
Полёт на машине пространства-времени, по фантастическому «туннелю»… В другую Метагалактику!… Разве я не был пилотом межзвёздных кораблей? Космос — моя страсть. Какие могут быть сомнения!
— Конечно, летим! — воскликнул я. — Овладеть искусством вождения астролётов метагалактиан, вместе с ними мчаться через пространство-время — высшее счастье для меня!…
— Только прежде я хотел бы возвратиться на родину, чтобы сообщить землянам о себе, о наших открытиях…
— И забрать Лиду, — продолжил за меня академик.
Я смущённо опустил голову:
— Ведь она одна там… в Пантеоне Бессмертия… Если мы не вернёмся, реле времени «разбудит» её через миллион с четвертью лет… Она окажется в невероятно далёкой от нас эпохе, среди землян, пусть прекрасных, но без родных и знакомых… Ей будет тяжело… Очень тяжело…
Впервые Пётр Михайлович не стал подшучивать надо мной.
— Ты прав, — серьёзно сказал он. — Мы обязаны возвратиться на родину, донести весть о Гриаде, о метагалактианах. Тем более, что полёт к Земле для гигантов не сложнее лёгкой загородной прогулки.
Я крепко обнял моего дорогого наставника и друга.