Только чёрный силуэт с усами увидели в темноте за окном пираты и Астра Вареньева.

– Это ты упёр кокосовую кашу? – спросил Гоша.

– Я, – ответил силуэт, покачав усами. – Понимаете, ужасно проголодался. Когда волнуюсь, то очень много ем. А ваша каша просто… М-м-м… Необыкновенная каша. Сначала я подумал, что вы сварили новый сорт жевательной резинки. До сих пор до конца не прожевалось. Надеюсь, вы не в обиде, ребята?

– Это мы-то – бедные голодные пираты – не в обиде?! – возмутился Сеня и подскочил так, что Дрейк на портрете выронил из рук золотую цепь.

– Воровать нехорошо, это факт, – сказала Астра. – Можно было бы попросить, господин Худорожкин, и мы бы вас угостили.

– Прощу прощения, я знаю, что нехорошо. Но сегодня утром я ещё не был уверен в том, можно ли вам доверять. – Худой художник в полосатом помятом костюме забрался на подоконник. Он совсем не был похож на пирата. – Вы не против?

– Если вы про то, чтобы зайти к нам через окно, то мы не против, – сказала тётя.

– А если про кашу, то против, – добавил Сеня Костяная Голова.

Гость пожал плечами. Потом взял со стола галстук-бабочку, изрядно помятый пиратами в процессе поиска её хозяина, и спокойно сказал:

– Кстати, у вас очень удобный сундук. Я в нём замечательно отоспался. И просох после вчерашнего ливня.

– Да это наш клад! – завопил Гоша. – Мы его только открыть не могли. У нас динамита не было.

– Сноровки у вас не было, – ответил Худорожкин. – Такие замки нужно открывать творчески, произнося волшебные слова. А если честно, то просто в моей мастерской такой же замок.

– Ну, вообще! – Костяная Голова был возмущен от пяток до затылка. – Вскрывать чужие клады и спать на исторических ценностях, на старейших газетах…

– Некоторые газеты только для того и годятся, чтобы на них спать, – уверенно ответил художник.

– Наверное, ты читать не умеешь, – презрительно сказал Гоша, но тут же смутился: – Благодаря газетам, мы, например, узнали, что Сеня произошёл не от обезьяны. Точнее, не напрямую от обезьяны.

– А я узнал, что я бандит и террорист, – ответил Худорожкин.

– Это не так? – поинтересовался Сеня.

– Ну посмотрите, разве я похож на злодея, которым меня рисует «Ежедневная пиявка»?

– Я бы не сказала, что вы очень ужасный, – согласилась Пиастра. – Но ведь вы действительно Худорожкин?

– Да, позвольте представиться. Я – Худорожкин. Эта фамилия мне досталась от дедушки. И усы тоже.

– А они не приклеены? – что-что, а подозревать Сеня умел.

– Нет. Натуральные.

– Самозванец, – всё же решил Гоша, – у нас ещё есть автопортрет Худорожкина. То есть он сам себя нарисовал. Но ты и на него не похож.

– Нет. Это я. Точнее, так я сам себя иногда ощущаю. Это одна из сторон души настоящего художника, потомка морских исследователей.

Усатый поудобнее уселся на подоконнике.

– Художник – это не фотограф. Душой художника водят чувства, друзья мои. Иногда я чувствую себя одиноким одноглазым пиратом. В такую минуту и родился этот автопортрет.

– Но во всём городе не нашли ни одной вашей фотографии, пришлось публиковать рисунки, – сказала Астра.

– Не люблю фотографироваться. Фотовспышки боюсь с детства, – признался Худорожкин. – Хотя фотография – дело не только творческое, но и полезное. Откройте-ка ту самую толстенькую тетрадку, что держите в руках.

Астра бережно открыла дневник. Между страниц лежали очень странные фотографии: висящая в воздухе кисточка для рисования, половина человека (вторую почему-то не было видно) и ещё фотография того самого гостя, что сидел на подоконнике. Только он был в пенсне и с тросточкой.

– Что это всё означает? – спросила Пиастра и включила диктофон.

– На фотографии с тросточкой – мой дедушка. А ещё две фотографии – доказательство моей невиновности, – ответил голубоглазый и совсем не страшный Худорожкин. – Я не воровал никакой жевательной резинки. И не устраивал никаких террористических актов. А пресса всё свалила на меня. И мне не остаётся ничего делать, как доказывать обратное через эти самые газеты. Спасибо, что вы, Пиастра Вареньева, откликнулись на мой звонок и приехали на остров. «Банановые новости» – единственная честная газета на все ближайшие острова.

Пиастра покраснела от смущения и радости. И над её головой закружились заголовки интервью с Худо-рожкиным.

– Интересно, как ты, полосатый, докажешь, что не воровал кашу, если ты её уворовал? – поинтересовался Сеня. И, закинув ногу за ногу, он взял в рот трубку. В этот момент можно было подумать, что Костяная Голова – племянник Шерлока Холмса.

– Забавный вопрос, – Худорожкин начал медленно поглаживать свои усы, – при том, что каша вообще ничего общего с тем, что случилось со мной, не имеет. Но чтобы не запутывать вас ещё сильнее, начнем сначала. А начало в дневнике моего прадедушки. Вы не против?

Художник открыл нужную страницу…