Все информационное пространство мира заполнено политическим анализом действий России в последние месяцы. Однако адекватно объяснить причины резкой перемены в курсе российской власти никто так и не смог. Левые, не только отечественные, но и зарубежные, по привычке поставили во главу угла империалистические противоречия (так и не раскрыв толком, в чем они состоят). Правые в лучшем случае свели все к повторению заявлений различных правительств.

Беда в том, что шаги Кремля вполне объяснимы экономически. Но их абсолютно нельзя разгадать исходя из «чистой» политики.

Отвечая на действия России на Кавказе, США и ЕС мечут молнии деклараций. Удар по авторитету Америки и ее воинственного президента нанесен колоссальный. Но самое обидное для Белого дома, что нанесен он в самый неподходящий момент - в момент развития на Североамериканском континенте тяжелого хозяйственного кризиса.

Еще в начале года Россия обещала деньгами спасти экономику США и всего мира от экономического спада. Все прошлые годы она вкладывала миллиарды долларов в американские ценные бумаги, изо всех сил поддерживая колосса на глиняных ногах. Почему же летом 2008 года та же Россия, с тем же правительством щедрой души, дала США такую пощечину? Почему в последние дни августа она стала угрожать Европе, обещая оставить ее без нефти и газа?

Разумеется, правы те, кто считает, что Россия почувствовала себя империалистом. Почувствовала и проявила свою силу. Но почему и как это произошло?

В вооруженном столкновении с Грузией Россия могла добиться полной победы. Для этого потребовалось бы не пять, а семь или восемь дней. Армия Саакашвили была разбита. Сил для сопротивления грузинский режим не имел. Его расчеты на поддержку США не принесли успеха. Если бы целью Кремля был контроль над нефтепроводом Баку-Тбилиси-Джейхан, он достиг бы этой цели. Грузинская бюрократия бежала, а народ не собирался вставать на ее защиту.

Если бы цель России состояла в нефтепроводе, режим Саакашвили можно было объявить антидемократическим, бандитским, основанном на подлоге волеизъявления граждан. Его можно было назвать и террористическим. Даже прячущим неуловимого Усаму бин Ладена. Его нетрудно было бы свергнуть, проведя сразу «честные» выборы и поставив во главе страны свою партию. Над Саакашвили (даже заочно) можно было бы устроить судебный процесс. Преступления и обвинения нашлись бы без труда. Все это прекрасно выглядело бы в официальных нотах РФ, вполне вписываясь в принятую США практику насаждения «демократий» путем военного вторжения в суверенные государства. Если бы цель русского режима состояла в нефтепроводе, в том, чтобы контролировать больше нефти…

Такой цели не было. Почему? Какие задачи ставил перед собой российский режим? Зачем он в тот же период развивал конфликт вокруг ТНК-ВР? Для чего Путин морально надавил на горнодобывающую компанию «Мечел», перепугав иностранных инвесторов и российский бизнес? Ответив на эти вопросы, мы поймем причины Грузинской войны и всей дипломатической бравады РФ.

Трудно поверить, что осторожные политики (Медведев и Путин), друзья Джорджа Буша в один миг превратились в яростных обличителей США. Более того, нанесли военное поражение американскому сателлиту - Грузии. Что заставило верхушку России порвать с прежней политикой и пойти на обострение отношений с США и ЕС? Что побудило отечественную бюрократию «бессмысленно» воевать с Грузией, толком даже не захватив ничего стоящего? Осетия и Абхазия - смешной приз в большой игре.

Россия изменила свое поведение неспроста. Она неспроста отказалась от практической реализации плана по спасению мировой экономики средствами своего стабилизационного фонда. Просто она сама в конце мая столкнулась с возрастающим воздействием на нее мирового экономического кризиса. Риторике взаимовыручки пришла на смену практика защиты собственных интересов. США нужна была дешевая нефть для смягчения остроты хозяйственных проблем. Для российских корпораций снижение стоимости углеводородов превращалось в основную угрозу.

До того, как 19 мая открылась продолжительная полоса биржевого падения, правительство России утверждало: страна становится одним из крупнейших финансовых центров планеты. Будущее радужно. Цены на нефть не упадут раньше 2011-2013 годов, но даже тогда их снижение окажется несущественным. Подчеркивалось и то, что в стране растет благосостояние народа, а ВВП по итогам 2008 года превысит прошлогодний. Один за другим экономисты вторили Кремлю: проявившийся в январе мировой финансовый кризис пойдет на пользу России, поднимет ее хозяйственное значение в мире. В Кремле царило спокойное благодушие. В июле его уже сменил страх.

Со 147,27 долларов за баррель цена на нефть покатилась вниз. Одновременно выяснилось, что инфляция душит спрос на внутреннем рынке, что продажи на рынке жилья резко падают, а банки прячут растущий процент проблемных должников и не могут найти средства. Индустрия перестала расти. В апреле промышленное производство превышало прошлогоднее того же периода на 9,2 %. В июле спустилось до 0,9 %. В августе фондовый рынок потерял уже 30 %. Нефть стала стоить меньше 115 долларов за баррель.

В Кремле среагировали на ситуацию не мгновенно. Однако они не стали раздавать кредиты, поддерживая дешевыми деньгами финансовые институты и рынок акций. Правительство прекрасно сознавало, что фондовый рынок России может расти только при дорожающей нефти. Но снижающееся потребление углеводородов в мире угрожало резким ценовым обвалом. Для Кремля это означало почти катастрофу. Картина выглядела страшно. Политическую стабильность можно было еще поддерживать, полицейскими мерами сдерживая недовольство населения. Однако финансовые затруднения ведущих монополий, набравших долгов на сотни миллиардов, нельзя было разрешить легко. Упади стоимость нефти до 70-80 долларов - монополии потеряют рентабельность и свалят проблемы на плечи своего государства.

Цены на углеводородное топливо должны были держаться. Кредитование США ничего бы не изменило в проблемах отечественных корпораций. Стабилизационный фонд решили приберечь и не спасать им мировое хозяйство, что также невозможно. Но на стоимость нефти началось массированное политическое наступление. Рынок требовалось испугать и пугать до тех пор, пока падение нефтяных цен не прекратится.

ОПЕК намекнула о намерении сократить добычу, если цены опустятся ниже 100 долларов за баррель. Российские корпорации не собирались ничего снижать. Добыча нефти за 2007 год и так сократилась незначительно. К тому же падение уровня жизни грозило плохо отразиться на беззаветной любви народа к правительству. Ни на какие серьезные экономические уступки населению верхи идти не собирались. В жертву с легкостью приносились не только люди, но также компании ориентированные исключительно на внутренний рынок. Все действия военно-дипломатической машины должны были подчиняться исключительно интересам сырьевых корпораций.

Требовалось убить двух зайцев: отвлечь внимание трудящихся от дорожающей жизни и сохранить прибыли для сырьевых монополий. Сделать это можно было, лишь обострив внешнеполитическую ситуацию. Как империалист, Россия вполне могла себе это позволить. Тем более что страх делал ее осторожные политические верхи дерзкими до отчаянья.

В августе избранная Кремлем стратегия принесла первые плоды. По мере того как дипломатический накал между Россией, США и ЕС нарастал, цена на нефть перестала падать и даже понемногу поползла вверх. Обвал на фондовом рынке остановился. Биржа начала отыгрывать колоссальные потери. Однако развитие негативных процессов в отечественном хозяйстве не прекратилось, только корпорации сократили свои потери. Мировой кризис не остановился. Вместе с осенью на страну надвигается новая инфляционная волна. Риски падения нефти не исчезли. Следовательно, Россию ждет новый камнепад патриотической пропаганды, а страны-потребители нефти и газа - ужас перед непредсказуемостью русского медведя.