Таинство коронации риканского принца, которое все ждали, началось. Заполненный людьми город, уставший от казавшегося вечным напряжения прошлых лет, с трепетом ожидал бурного и безудержного веселья, яркого зрелища, ошеломительных церемоний, дармовых угощений и выпивки. Масса людей собралась посмотреть спектакль, о том, как государство обходится без них, выпить побольше дешевого вина и набить брюхо.

- Скорей бы уж начинали, - перекатывалась с нетерпением толпа.

Подобно бурному морю, загнанный в мертвые границы берегов, народ был защищен от права решать свою судьбу. Это были благовидные буржуа в своих лучших нарядах, скромные ремесленники, торговцы, бедные рабочие, подмастерья, совсем оборванные нищие и крестьяне. Он был зрителем.

Впереди, по древней традиции, шли представители церкви. Все в синем, черном и сером. Они несли священные книги, ветхие расшитые золотом знамена и протяжно пели. Временами они останавливались и произносили громкие восклицания, прославляя имя бога и милость будущего короля. Следующими в процессии двигались высшие государственные сановники. Они сыпали во все стороны оттесненной толпы золотую и серебряную монету. Дальше можно было видеть красивых мальчиков и девочек. Они, пронося большие украшенные бантами корзины, выхватывали из них горсти лепестков и усыпали ими путь принца. И только за тем можно было лицезреть будущего короля: он ехал в карете и махал народу рукой.

Ярко светило солнце. Блеск его лучей, отражаясь в роскоши шествия, слепил собравшихся зевак, и, поражая их ум не только всем великолепием, но и сами блеском звезды, заставлял прославлять корону. Плебс трепетал.

Богато украшенная золотом карета с королевским гербом медленно двигалась по оцепленной улице. Ее сопровождали еще несколько, менее роскошных, экипажей и конный конвой: рота жандармов с малиновыми султанами, блестевших посеребренными доспехами, и ротой великолепно одетых «красных драгун» в серебряных кирасах. Жандармы восседали на крупных черных лошадях, драгуны - ехали на белых. Позади шли бертейские и риканские гвардейцы, одетые также роскошно, как и их товарищи из оцепления. По случаю торжества на них были надеты зеленые камзолы с золотым шитьем. На марионах и кабасетах громоздились большие черные султаны. У офицеров сверкали расшитые золотом голубые вальтрапы .

Подъехав к собору Святого Пироно, где, веками происходили церемонии коронации, принц Мальв вышел из своей кареты и поднятый на скрещенных жандармами мечах был осыпан лепестками цветов и золотой монетой. Толпа пронзительно выкрикивала его имя. Затем, спустившись с этой импровизированной трибуны и получив приглашение войти в храм, принц, медленно, осыпая народ, золотом, серебром и надменными взглядами, и сам осыпаемый золотой пылью, под охраной бертецев взявших на караул, направился ко входу в святилище.

Принцу было около тридцати лет. Он имел нескладное сложение: у него были длинные худые руки и ноги, кривая несколько сгорбленная спина. Его походка демонстрировала неуверенность и осторожность. Лицо будущего монарха выглядело непривлекательным. Большие, торчащие в стороны уши, длинный нос и глубоко сидящие глаза, вперемешку с толстым крупнозубым ртом не делали его красавцем. Всех этих недостатков не могли искупить ни дорогие одежды, ни роскошный конвой, ни слова прославляющих его величие подданных. Принц мало кому мог понравиться.

- Да наш принц не особенно то красив, - заметила графиня Квития Риффи, обращаясь к стоявшей рядом с ней баронессе Булен, которая хотя и не была так же привлекательна, но все же слыла обольстительной.

Обе эти дамы, роскошно одетые с большими крупноперыми веерами, украшенными золотой штамповкой, производили на толпившихся за железным лесом алебард зевак странное впечатление. Вместо того чтобы приклониться и с почтением отнестись к столь знатным особам люди ворчали:

- Вот разрядились то, шлюхи поганые, небось, из-за их разврата наш король такой урод вырос…

- Мерзкие гадины, - ворчала толстая торговка.

- Да чего вы мамаша так на этих дамочек?

- Ты сам то кто!

Люди спорили, ругались, колотя друг друга локтями. Они отчаянно старались ухватить с земли хоть одну монетку из тех, что оставил принц, проходя тут. Всем хотелось хоть что-то урвать от торжества.

Толпу в храм не пустили.

- Вы правы милая, этот гадкий народ совершенно не сносен, - пожаловалась на услышанные краем уха в свой адрес намеки бедноты, баронесса.

Квития в согласии кивнула головой.

Хотя этот день и выбрался солнечным, но все же была зима, и на улице было прохладно. Огромная толпа, для которой мысль попасть под теплые своды собора была лишь глупой иллюзией, гулко ворчала, переминалась с ноги на ногу, жалуясь на то, что де принца, дескать, долго коронуют.

Выстояв длительную, обращенную, скорее всего, только к всевышнему службу, принц, привыкший охотиться, пить и играть, обращаясь к стоящему подле него канцлеру, произнес:

- Я устал, я хочу… Скорее.

- Ничего нельзя поделать, терпите Ваше Величесвтво, - шепнул ему Реке Нолузский.

- Ой, скорее, скорее, - снова пробормотал принц.

Собор был великолепен. Украшенный фресками и мозаиками он, казалось, был создан для подобных церемоний, когда любому живому существу так хочется не умереть со скуки или по вине природы. Ярко горели мириады свечей. Нудно тянулось время.

Но вот, служба закончилась и, обращаясь к наследнику престола, Cтарший отец королевства Ироно произнес:

- Сын мой, бог услышал нас, и милость его дарована тебе! Теперь славя его непроизносимое имя, ты должен дать ее своим подданным, освятив их день и их своим разумом, своей красотой и своей силой. Иди и во славу Рикана возьми то, что бог и его слуги приготовили для тебя!

Все замерли.

Принц, сжав колени, кривым быстрым шагом пошел на встречу Старшему отцу Ироно, стоящему на ступенях перед алтарем с короной в руках. Монашеский хор протяжно пел.

- Он испортит мне всю церемонию этот дурак, - подумал канцлер, видя какой нелепый вид у будущего сюзерена.

Яркий свет огромных подвешенных у потолка люстр с тысячами свечей озарял всю красоту костюмов и таинственную синхронность движений трех колец, идя сквозь которые навстречу венцу двигался принц. Первое кольцо движущихся по кругу состояло из людей наряженных в синие костюмы. Это были святые отцы. Второе кольцо состояло из дворян, третье - из простолюдинов, это был народ. Интересным было то, что народ, в отличие от церковников и знати, был не настоящим. Его имитировали статисты. Все три кольца двигались и, пересекаясь, образовывали некий общий центр, встав в который, принц оказался «освященным» и «освятившим народ». Таков был ритуал. Пройдя его и склонив колени измученный Мальв, наконец, получил свой монарший венец.

- Во имя господа и во славу твою, - протяжно проголосил отец Ироно, опуская на голову коленопреклоненного тяжелую золотую корону с бархатным верхом.

- Слава Мальву I! - пронеслось над сводами и, вырвавшись наружу в сжатые толпы простолюдинов, радостным ликованием грянуло:

- Да здравствует король!

- Долгих лет королю! - во всю мочь орали подвыпившие подмастерья.

Им вторили тысячи голосов.

- Еще один на нашу шею, - проворчала толстозадая баба.

Но этих слов не могли услышать придворные, находившиеся в самом сердце церемонии и внимательно следившие за тем, как жалкий принц становился могущественным повелителем Рикана. Они все обожали его теперь… или делали вид.

- Вот так, становятся королями? - нежно шепнул на ухо графине Риффи широкоскулый красавец драгунский офицер.

Квития оглянулась и увидела позади себя высокого стройного мужчину с гордой осанкой, дерзким взглядом и милой, но немного нахальной усмешкой. Не сводя с очаровательной аристократки глаз, офицер отвесил интригующий поклон. Ему ответили.

- Кто вы?

- Мы виделась с вами во время охоты на разбойничьего посла Режерона. Вы были в карете с канцлером, - пряча волнение в дерзость, сказал он.

- Ах, да, вы тот самый, - она, было, хотела сказать гадость, но удержалась, - храбрый военный, что сообщал нам о ходе событий в тот день?

- Да. Меня зовут Поллор, я барон Шонген и лейтенант гвардейских драгун его величества полка герцога Моргеза.

Графиня нашла его титул и вид интригующим, хотя чин лейтенанта ей явно не импонировал. Впрочем, несколько круглолицый, усач драгун был очарователен. Он держался с той смелость, которую Квития любила в мужчинах.

Поллор встал рядом.

- Так вы участник церемонии коронации? - элегантно взмахнув веером, так чтобы лучше донести до него запах ее духов, поинтересовалась Квития.

- Да, но сейчас здесь я только из-за вас.

- Ваш полковник, герцог Моргез кажется наш главный адмирал, так из-за чего же полк носит его имя? - игриво, чтобы не отвечать сменила она тему.

- Только из-за славы графиня и только чтобы, возможно это знак неба, я стоял сейчас подле вас.

- Похоже, этот, хм барон, пользуется успехом у наших дам, - подумала Квития подмечая как заглядываются на ее собеседника женщины вокруг. - Нахалки, они делают это, даже не обращая внимания на своих кавалеров. Что же, жизнь скучна и буду развлекаться, раз уж случай подбрасывает мне за все мои заслуги перед прекрасным такую славную игрушку.

- А чем сейчас занят ваш храбрый полковник, и наш прославленный адмирал, благодаря стараниям которого здесь все еще не полно пиратов?- шутливым тоном поинтересовалась она.

- Он, наш полковник, только почетный командир, а полком командует господин Деро. Вы ведь знаете, что Рикан ведет не только наземную, но и морскую войну. Герцог сейчас находится где-то у нашего южного побережья, охотясь за вражеской эскадрой, которой кажется, командует этот злодей Режерон. Они встретятся, у нас больше кораблей, у нас превосходный адмирал. Произойдет сражение, и мы скоро узнаем, кто одержит победу.

При этих словах сердце Квитии вздрогнула и она вдруг заметила, что скучная церемония подошла к концу. Принц, нелепый даже в своем роскошном наряде, стоял неподвижно, гордо искривившись с короной на голове. Слева и справа от него вытянулись мальчики-монахи, держа огромные свечи. Служители церкви несли новому монарху атрибуты власти. Пел хор. Встав на колени, тихо шепча молитвы, обращался к богу Старший отец королевства Ироно. Потом он поднялся и, вновь обратив внимание на принца, теперь ставшего королем, все увидели, что в его руках были жезл мира и власти и меч, а сам он был облачен в черный с золотисто-белыми хвостами меховой плащ.

- Вы знаете, что устроили эти бунтовщики и грабители? Эти мерзавцы считают теперь себя республикой и требуют, чтобы мы признали их и относились впредь к ним с уважением. Они, говорят, вот наглецы, что мы вероломно нарушили перемирие и возобновили войну! Но и это еще не все. Они избрали себе парламент и президента, который сформировал правительство. Вы можете себе представить такое?

- Что? - вырвалось у нее.

Церемония, похоже, совсем не действовала на Поллора.

- Черный глаз, этот страшный убийца, этот проходимец стал главой их варварской державы. И знаете, кто предложил его кандидатуру на первом заседании шайки? Все тот же Режерон. Этот головорез, из лап которого вам, благодаря вашему дивному уму удалось ускользнуть.

- О, вы хорошо осведомлены!

- Еще бы! - самодовольно блеснул белыми ровными зубами барон Шонген. - В парламенте у пиратов заседают лавочники, купцы, мануфактурщики, разбойники, само собой, и всякая сволочь, плантаторы, перешедшие к злодеям, дворяне которых церковь и король отлучили от бога и лишили всех титулов. И вот теперь Режерон ведет их флот к нашим берегам, - горячо заключил Поллор.

- Зачем он говорит мне все это? - мелькнуло в ее голове. - Или он, правда, такой осел или прикидывается. Ведь я знаю все это лучше его и не из слухов, а от самого канцлера. Может он хочет блеснуть умом?

- Они написали какую-то бумагу, свой основной закон, в котором провозгласили сюзереном народ, то есть всякий сброд. И придумал это Вирк Режерон. Кажется этот странный манускрипт, - он усмехнулся, - называется Конституция.

- А ведь он, правда, не плохо осведомлен, - подумала Квития.

Снова грянул монашеский хор. Принц чинно начал спускаться от алтаря. К его губам монахи и придворные подносили святыни. Он как бы целовал их, медленно продвигаясь за священной книгой на щите, которую несли четверо видных аристократов. Процессия неспешно направилась к выходу.

- Да здравствует король! - уже в сотый раз вознеслись под высоким сводом голоса.

Он шел, высоко подняв голову, а стоявшие впереди подданные опускались перед своим сюзереном на колени. Это был уже другой человек. Впрочем, возможно он только казался им.

- Сейчас будет празднество и бал. Вы будете моим кавалером на этот вечер, барон, ведь вы просто покорили меня сегодня своим умом?

- О, да! И даже больше, готов стать вашим на всю жизнь! - горячо воскликнул Поллор.

- Не торопитесь барон, пусть пока будет только вечер, - и она с хитрой нежностью посмотрела в его голубые глаза.

Он принадлежал теперь ей.