Для нас сейчас не важно когда появилась сама идея, хотя корни ее следует искать в революционных идеях XIX века, а может и еще глубже. В разное время она понималась по-разному, но всегда главным оставалось одно и то же — освобождение, сначала оно понималось как освобождение от мещанского рабства, позже более точно, как освобождение половых отношений из-под власти капитала. В свое время Энгельс говорил о двух разных видах свободы любви: «…В каждом крупном революционном движении вопрос о «свободной любви» выступает на передний план. Для одних это — революционный прогресс, освобождение от старых традиционных уз, для других — «учение, удобно покрывающее всякого рода свободные и легкие отношения» Разница между ними лежит в понимании сущности любви как социальной, а не как чисто физической. Сексуальные потребности надо понимать как общественно-биологические, а не только как просто биологические. Только став личностью, мужчина становится мужчиной, а женщина женщиной. Это и отличает нас от животных, наша общественность.

Некоторые буржуазные идеологи у нас и за рубежом любят поговорить о том что, мол, при капитализме свободная любовь, это де достояние Западной цивилизации. Конечно сейчас сексуальной свободы больше чем в начале прошлого века. Но вот чье это достижение? Но об этом позже.

Перед нами два основных вопроса. Что такое любовь вообще? В чем свобода свободной любви?

Любовь? Эрих Фромм в книге «Иметь или быть» писал так: «Любовь также имеет два разных значения в зависимости от того, имеем ли мы в виду любовь по принципу обладания или бытия.

Может ли человек иметь любовь? Будь это возможно, любовь должна была бы существовать в виде какой-то вещи, субстанции, которой человек может владеть и обладать как собственностью. Но дело в том, что такой вещи, как «любовь», не существует. «Любовь» — это абстракция; может быть, это какое-то неземное существо или богиня, хотя никому еще не удавалось увидеть эту богиню воочию. В действительности же существует лишь акт любви. Любить — это форма продуктивной деятельности. Она предполагает проявление интереса и заботы, познание, душевный отклик, изъявление чувств, наслаждение и может быть направлена на человека, дерево, картину, идею. Она возбуждает и усиливает ощущение полноты жизни. Это процесс самообновления и самообогащения.

Если человек испытывает любовь по принципу обладания, то это означает, что он стремится лишить объект своей «любви» свободы и держать его под контролем. Такая любовь не дарует жизнь, а подавляет, губит, душит, убивает ее».

Обдумав и обобщив мысли Эриха Фромма, мы можем сказать, что любовь это отношения, основанные на поступках людей. Возникающие сначала на основе ощущений и переходящие по мере их развития в душевное состояние. Но остановимся пока на любви как отношении…

Знало ли человечество любовь в прошлом? Думаю, нет. Скорее ему были известны лишь ее элементы. В обществе угнетения, неравенства, эксплуатации в обществе, где нет свободы, где собственность и деньги (т. е. вещи) правят умами, не было и не могло быть любви. Мы видим, что любовь не может существовать без свободы. А как же «Золотой век» — первобытное общество, ведь в нем не было эксплуатации человека человеком, никто не извлекал прибыль и люди небыли ни рабами вещей, ни рабами других людей, как это стало потом? Но в это время человек еще слишком мало был человеком и слишком много был животным, взаимоотношениями полов руководил, прежде всего, инстинкт. Ответ на этот вопрос лишь подтверждает то, что свободная любовь (а не свободной любви просто не может быть) является продуктом общественных отношений. Если эти отношения скотские, то и люди скоты и любить они не способны. Любовь ведь явление социальное. Есть ли у любви цель? Один мой друг сформулировал свое понимание цели любви так: «Моя цель, чтобы ей было хорошо. Ее цель, чтобы было хорошо мне». Что это, если не счастье? Но это еще и иное понимание счастья, это понимание своего счастья как счастья и другого тоже. Счастья в единстве двух людей. Счастье, как писал Дидро в «Энциклопедии», это состояние которое хочется продлевать бесконечно. Но ведь цель коммунизма это то же счастье. Между свободной любовью и коммунизмом можно смело, не боясь ошибиться поставить знак равенства. Поставить потому, что не может быть справедливого общества без счастливых, любящих людей. Но сколь ясно теперь видна противоречивость любви и капитала. Счастье это хорошие отношения между людьми, а не Платоновская сумма всех удовольствий полученных человеком на протяжении его жизни. Счастье это любовь.

Но у любви есть еще одна грань. Любовь как способность любить, это еще и черта характера. Характера нового, не буржуазно-ориентированного на обладание, человека. Характера, в котором человек это высшая ценность.

Хотеть быть любимым значит хотеть быть другим, другим не только внутри себя, но и внутри другого. Я и не Я острый вопрос современной психологии. Любовь должна выражаться в ассоциации себя с другим человеком, ощущении себя с ним неразрывным целым. Я есть не Я. А не как у Сартра себя как объекта для другого. Это понимание скорее подходит для «потребительского общества», где сексуальный партнер это вещь потребляемая. Человек, а речь идет только о бытийно-ориентированной психике, выделяет себя из мира и одновременно ассоциирует себя с миром, а не с какой-то частью этого мира. Также и в любви, такой человек ассоциирует себя с другим человеком, а не только другого человека с собой. Но в другом Ж.-П. Сартр прав: «Чтобы другой любил меня, я должен быть свободно избран им в качестве любимого»

Но есть еще один вопрос, ждущий ответа. Любовь это явление в психике подсознательное или сознательное? На уроне социального ее понимания сознательное, на уровне инстинкта подсознательное. Но, чем больше доля подсознательного, тем меньше это любовь. По мере развития общества сознательная часть любви увеличивалась, а соответственно доля подсознательного снижалась. Любовь сегодня в большей мере явление сознательное, чем подсознательное.