Поезд дрогнул. Раскачали все-таки, подумал я. Ай да пассажиры! Но поезд дрогнул и остановился. Да и толчок был такой, словно к поезду прицепили паровоз. Мы с Зинаидой Павловной уже входили в наш вагон, как вдруг в тамбур начали заскакивать пассажиры, которые только что были на перроне и собирались толкать поезд до самой следующей станции. Что еще случилось?
- Едем! - крикнул Валерка, влетая в тамбур. - Ур-ра! Понимаешь, паровоз нам подали! Прицепили уже к поезду. Толчок почувствовал?
- Почувствовал. А где Степан Матвеевич?
- А Степан Матвеевич сейчас позвонит на эту соседнюю станцию, поблагодарит и вообще выяснит, куда нас там собираются направить.
Я не утерпел и выглянул из вагона. Торговки, чуть не плача, как родных, провожали нас. Степан Матвеевич вышел из маленького здания вокзала. Он о чем-то разговаривал с местным начальником. И в это время поезд тронулся, медленно, как бы нехотя. Степан Матвеевич что-то крикнул и помчался к нашему вагону, хотя до другого ему было гораздо ближе. На бегу он еще несколько раз оглядывался и что-то кричал, но разобрать уже было невозможно из-за начинавшего частить стука колес. Степан Матвеевич был уже рядом с тамбуром. Я спустился по ступенькам площадки и протянул ему руку, другой крепко держась за поручень. Степан Матвеевич прыгнул. И я с Валеркой втащил его в тамбур. Степан Матвеевич даже не запыхался, хотя был, кажется, чем-то взволнован.
- В чем дело? - спросил я.
- Паровоз с соседней станции нам никто не посылал, - ответил Граммовесов. - И вообще! Они там до сих пор думают, что с ними по телефону кто-то шутит! Ну откуда на этом разъезде может взяться пассажирский поезд, да еще фирменный, да еще из Фомска?! Они и города-то такого, наверное, никогда не слышали.
- И что из этого следует? - спросил я.
- Всего не знаю. - Степан Матвеевич уже садился на свое место в нашем купе. - Всего не знаю. Но только эта чертовщина еще не кончилась, это уж точно. И второе: куда нас примут на станции? А если там состав? Если и запасных путей не окажется? Ведь нас там не ждут!
«Мозговой центр» собрался в нашем купе полностью. Слова Степана Матвеевича немного отрезвили некоторых, кто вроде Валерки чрезмерно обрадовался постукиванию колес.
По коридорчику бочком трусил начальник поезда.
- Выручайте! - потребовал он. - Пусть наука выручает!
- Садитесь, - предложил я, показывая на свободное место.
- Нет уж! - разволновался начальник поезда. - Раз наука все может, пусть она теперь и думает!
- Что вы предлагаете? - спокойно спросил Степан Матвеевич.
- Через тендер надо. Через тендер!
- А! - догадался писатель Федор. - Гонца от общественности послать на паровоз! Толково, толково!
- Вот пусть наука и проникает! - потребовал начальник поезда.
- В паровоз надо действительно кого-то послать, - согласился Степан Матвеевич и даже не успел посмотреть на Валерку, как тот уже заявил:
- Мы сделаем!
- Опасно на ходу, - предупредил Валерий Михайлович.
- Ну, к опасностям нам не привыкать, - заверил Валерка. - А столкнуться с каким-нибудь составом еще опаснее!
- Передайте машинисту, - сказал Степан Матвеевич, - чтобы состав вел осторожно, потому что путь может оказаться занятым. А километра за два до станции нужно совсем сбросить скорость и подходить медленно, очень медленно. А если путь занят, то остановиться. На самой станции разберемся.
- Понятно! - сказал Валерка и вместе с Михаилом они сорвались и помчались по коридору выполнять боевое задание.
Начальник поезда снял форменную фуражку, вытер лысину мокрым платком и сказал:
- Брошу! К чертям собачьим брошу! Вот только доведу поезд и на другую работу. Маневровым паровозом лучше буду командовать!
Ему никто не возразил. Но никто и не одобрил его мысли. До благополучного возвращения было еще, кажется, далеко.
Начальник поезда замолк. Молчали и все остальные. Только перестук колес да бескрайняя степь за окном.
- Иногда мне кажется, что я вот-вот отгадаю, что же с нами происходит, - сказал я. - Но мысль все время ускользает. Не составляется она. Вот, например, причинно-следственный мир. Другого ведь мы и не знаем. Мы живем в жестко детерминированном мире. Но только наш-то поезд выскочил из этой детерминации!
- Об этом говорил еще товарищ Обыкновеннов, - подхватил Степан Матвеевич. - Изменились причинно-следственные связи? Ну и что? Какая причина тому, что все это происходит?
- Ты вот… - обратился ко мне Иван. Что-то уж очень долго он не открывал рта. Но за секунду до его недосказанного вопроса я вдруг решил, что нужно рассказать собравшимся историю Зинаиды Павловны, и перебил Ивана. Тот даже, как мне показалось, облегченно вздохнул, словно вопрос собирался задавать через силу, словно ему нравственно тяжело было задавать этот вопрос.
К Зинаиде Павловне все в вагоне относились очень хорошо. Прекрасный и энергичный, много знающий человек была эта женщина. Да и врачей-то, наверное, в нашем поезде больше не было. Я вкратце рассказал, как Зинаида Павловна в один год лишилась мужа и детей.
- Боже мой! - воскликнул Валерий Михайлович.
Этого никто не знал, да и не поверили мне сначала, уж слишком жизнерадостной казалась милая женщина. Потом я рассказал, как Зинаида Павловна встретила всю свою семью в нашем поезде. Как она обрадовалась сначала, как поняла, что это невозможно. Как она нашла в себе силы (сколько же в этой женщине было сил!) сказать себе, что этого не может быть. Я рассказывал коротко, и все равно впечатление от моего рассказа осталось тягостное.
- Значит, она нашла в себе силы, Артем, сказать себе, что этого не должно быть? - спросил меня Иван. Губы его почему-то дергались.
- Да, Иван. Эта женщина нашла в себе силы.
- Но ведь она же хотела, чтобы ее семья была! Ведь она думала об этом?!
- Да, Иван. Она все время думала об этом.
- А ты?
- Да что я?
- Ты тоже хотел?
- Да что с тобой, Иван? Что я хотел?
С Иваном творилось что-то страшное.
- Ты же ведь хотел, чтобы у вас с Ингой были дети?
- Да, Иван. Хотел…
- Вот они у тебя и есть. - Он смотрел на меня, словно убивал, и мучился тем, что ему ничего не остается, как убить меня.
- Да. Есть.
- А у Зинаиды Павловны нет.
- Нет. Но ведь они у нее умерли…
- Ты хотел! Прости, Артем! - Он чуть ли не на колени упал передо мной. - Артем, прости! Все дело в том, что ты хотел! И она, Зинаида Павловна, хотела! И Степан Матвеевич! И Федор! И я! Все, понимаете, все чего-нибудь хотели… В очереди в старотайгинском буфете не стоять. Побыстрее бы надо. Пожалуйста. Замедление времени произошло. Но только после нашего ухода, я уверен, все там оказалось по-прежнему. Пеленки нужны - выставка детских товаров в Балюбинске! И так у всех. У всех! Только с побочными явлениями. Кто-то хотел и пришельца, и бутылку с разными напитками. Да и многое другое. Нужное и ненужное. Совершенно несогласованное с желаниями других пассажиров. И груда этих желаний навертелась друг на друга так, что разобраться теперь невозможно.
- Иван… - ужаснулся я.
- Что Иван! Иван тоже имеет желания! Но Иван сдерживает их!
- Это мысль, - сказал Степан Матвеевич. - Только это очень ужасная мысль.
- Вы ведь тоже, Степан Матвеевич, хотели избавиться от своей неприятной способности жить в других реальностях?
- Хотел, Иван.
- Вот вы и избавились. Только попутно поезд оказался совсем не там, где ему положено быть.
- Понимаю, - сказал Степан Матвеевич.
- И только Зинаида Павловна смогла сдержать свои желания. Вернее, сначала не смогла, но потом все же нашла в себе силы. Поэтому и паровоз появился.
- Да паровоз-то тут при чем? - не понял я.
- Чем меньше мы всего желаем, тем более реально начинает жить наш поезд. Отказался Афиноген от своей мечты, и мы сразу же вернулись хоть на какой-то там разъезд. Отказалась Зинаида Павловна - вот вам необходимый, чтобы добраться до станции, паровоз… Простите меня… Это страшно… Но это правда!