В коридоре Бакланский сказал Григорьеву:

– Александр, защита, кажется, будет трудная. Кое-кому мы перебежали дорогу. Надо держаться дружно

– Не дорогу мы перебежали, а лежим бревном на дороге.

– Черт тебя возьми! Ты сам напросился в эту командировку! Изволь слушаться и говорить то, что нам требуется… Анатолий вот понимает это, кажется.

– Мне что… – сказал Данилов.

– И то хлеб.

– А не будет ли честнее признать, что тему мы не выполнили? – спросил Григорьев.

– Кто тебе это внушил? В Усть-Манске ты говорил совсем другое.

– Прозреть никогда не поздно. Я знал и раньше, только меня это не очень касалось.

– Ты прозреешь… Из-за нимфы слюни распустил?

– Как вы смеете?

– Ах, да! Молчу, молчу! Твое дело. Но только, что касается меня, ты доложен просто-напросто исполнять. Кто тебя надоумил?

– Я уже говорил, что задумывался над этим и раньше. А телефонные разговоры с моим двойником…

– Чтобы не слышал я об этом больше! Детство! Дурость!

– Но ведь и вы, кажется, говорили со своим?

– Фокус это. Не стоит размышлений.

– На вас лица не было, когда вы положили трубку.

– Чушь!.. Мне, возможно, понадобится ваша поддержка.

– Тогда лучше отправьте меня в Усть-Манск.

– Ну, Григорьев! Ты…

Карин убеждал Громова:

– Игорь Андреевич, кое-что они все-таки сделали.

– Ну да. Спаяли груду транзисторов, а для чего? Разве что-нибудь новое появилось в результате этого?

– Не всегда новое получается. И потом, ведь затрачен труд людей. Не пропадать же ему впустую.

– А он и не пропадет. Этот труд превратится, превратился уже в докторскую диссертацию Бакланского. И не более.

– Разве он готовит докторскую?

– Уже готова. Он меня в оппоненты пригласил. Теперь, наверное, кается, что разговор завел.

– Нет, для докторской здесь слишком много липы.

– Значит, для докторской – много, а для защиты проекта – мало?

– Ох, да какие только темы не проходят!

– А меня увольте.

В кабинете заместителя директора НИИ по науке Ростовцев говорил Анатолию Юльевичу:

– Анатолий Юльевич, эту тему нельзя пускать дальше.

– Завалить, значит, надо?

– Ну, завалить, не завалить…

– А тут только одно из двух.

– Пусть они как хотят, но мы продолжать ее не будем.

– Записано же у вас в плане?

– Рекомендации надо включить в акт, чтобы тему дальше не развивали.

– Выходит, братец, тему принимаем и прикрываем? И все довольны!

– А хотя бы и так!

– Вы же раньше за нее чуть ли не в драку.

– Да! Если бы она была сделана на уровне.

– Ничего не могу поделать. Запишите в акте свое особое мнение.

– Придется. Но можно и по-другому. Через вышестоящие инстанции.

– Уж не угроза ли это?

– Да что вы!

– Хорошо. Если придет распоряжение из главка, мы эту тему не примем. Но ведь не придет такое! Так что пусть все-таки решает комиссия.

Сергей Сергеевич Старомытов в одиночестве угрюмо посасывал сигарету и размышлял: «Черт меня дернул перейти на эту руководящую работу. Паял раньше транзисторы, настраивал схемы, отвечал только за себя, за свой труд… Миллиончик Бакланский скушал. Миллиончик мы ему выдали. Не из своего, правда, кармана. Из государственного. Я – представитель заказчика. Но ведь я ничего в этом не понимаю. И вообще, вся эта тема мне до чертовой бабушки! Да и институту нашему. Обходились без компьютеров, а теперь автоматического секретаря уже надо? Предположим, нам не надо, но ведь кому-то надо, раз весь этот сыр-бор загорелся. Пешка! А если начнут в поддавки играть? Кем пожертвуют? Представитель заказчика, вы Бакланскому миллион стравили. Ваше мнение? Принимать тему или нет? Принимать все же? Как?! Ведь целый миллион ухлопали!»

Старомытов в сердцах бросил сигарету и пошел по коридору.