Лето 1978 года. В огромном здании компании Procter & Gamble, в одном из офисных закутков, работают два молодых сотрудника, недавно окончивших колледж. Их работа — повышать продажи смеси для кексов «Данкан Хайнс», но немало времени они проводят за переписыванием отчетов, соблюдая строгие правила компании. Они определенно умны: один — выпускник Гарварда, другой получил образование в Дартмутском колледже. Однако не это отличает их от остальных новобранцев P&G. На самом деле не в пример множеству юных и амбициозных работников, каждый год появляющихся в компании, эти двое не слишком исполнены амбиций. У них нет каких-либо карьерных планов или определенных целей. Каждый день они играют в баскетбол скомканными отчетами, забрасывая их в корзины для мусора. Один из них позднее вспомнит: «Нас считали не особенно перспективными».

Сейчас эти два молодых человека интересны нам лишь по одной причине: это Джеффри Иммельт и Стивен Балмер, спустя четверть века возглавившие две компании с самой высокой капитализацией в мире: General Electric и Microsoft. Начало карьеры обоих не предвещало ничего значительного, однако им удалось достигнуть абсолютной вершины профессионального роста. Возникает справедливый вопрос: каким образом?

Может, дело в таланте? Если так, что это за странный талант, никак не проявлявшийся в течение двадцати двух лет жизни? В мозгах? Ребята были умны, но вовсе не казались умнее тысяч своих однокашников или коллег. Результат упорного труда? Уж явно не до такой степени.

И все же что-то привело их на вершину делового мира. И здесь возникает ключевой вопрос, касающийся не только Иммельта и Балмера, но вообще всех людей, включая нас самих: если дело не в том, что обычно приходит нам в голову, то в чем же?

Оглянитесь вокруг.

Посмотрите на своих друзей, родственников, сослуживцев. Как они проводят время? Большинство работает. Есть у них и много других дел: различные увлечения, домашние обязанности, общественная работа. Теперь задайте себе вопрос: насколько хорошо они все это делают?

Скорее всего, достаточно хорошо, чтобы продолжать в том же духе. Их не увольняют с работы, а возможно, даже поощряют. Они занимаются спортом или другими хобби достаточно успешно, чтобы получать от этого удовольствие. Но вряд ли многие из окружающих вас людей (если такие вообще есть) действительно превосходны в том, что делают.

Почему же — именно почему? — это так? Почему эти люди не управляют предприятиями так, как Джек Уэлч или Энди Гроув, почему не играют в гольф, как Тайгер Вудс, и не владеют скрипкой, как Ицхак Перлман? Ведь, в конце концов, большинство из них — сознательные люди и, вероятно, прилежные работники. Некоторые имеют солидный стаж — двадцать, тридцать, сорок лет. Почему же этого недостаточно для блестящих результатов? Прискорбная реальность такова, что практически никто из них не достиг высот и даже не приблизился к ним и очень немногим когда-либо удастся к ним подступиться.

Эта загадочная ситуация столь распространенна и привычна, что мы ее даже не замечаем, однако это принципиально важный момент успеха или краха наших предприятий и нашей собственной жизни. В некоторых случаях мы можем дать внятные объяснения, сказав, что мы не гении в области своих хобби, поскольку не воспринимаем их так уж серьезно. Но что же с работой? Мы готовимся к ней в период многолетнего обучения, а затем посвящаем ей большую часть времени, свободного от сна. Многие из нас смутились бы, подсчитав общее количество проведенных на работе часов и сравнив это время с тем, которое мы посвящаем тому, что называем более важным, например семье. Цифры показали бы, что на самом деле важнее всего для нас работа. Однако большинство людей, несмотря на все эти часы и годы, всего лишь «неплохо» справляются с ней.

На самом деле все еще более удивительно. Многие люди с годами вовсе не прибавляют в мастерстве. Обширные исследования в различных областях показывают, что когда речь идет о ключевых для этих областей навыках, многоопытные работники проявляют себя ничем не лучше недавно обученных новичков.

Недавние наблюдения за руководителями бизнеса подтверждают эти результаты. Исследователи школы бизнеса INSEAD во Франции и американской Школы повышения квалификации офицерского состава BMC называют это явление «ловушкой опыта». Вот квинтэссенция их изысканий: компании, как правило, ценят опытных менеджеров, однако исследования показывают, что в основном опытные менеджеры выдающихся прибылей не обеспечивают.

Однако ситуация в отдельных областях еще более озадачивает. С увеличением опыта сотрудников ухудшается качество исполняемой ими работы. Более опытные врачи зачастую показывают худшие результаты на аттестациях, чем их менее опытные коллеги. Например, терапевты со временем не так искусно, как прежде, диагностируют сердечные шумы и истолковывают результаты рентгена. Аудиторы со стажем вдруг начинают хуже справляться с определенными видами оценок.

Эти находки, однако, не проливают свет на тайну высокоэффективной работы. На вопрос «Почему некоторые люди достигают выдающихся результатов в работе?» напрашиваются два очевидных ответа. Первый из них — тяжкий труд. Люди добиваются успехов в своем деле благодаря постоянным напряженным усилиям. Мы говорим детям: надо просто упорно трудиться — и все будет хорошо. И мы совершенно правы. У них все будет хорошо, как и у остальных людей, большую часть жизни проводящих на определенной работе и выполняющих ее неплохо, но вряд ли превосходно. Результаты исследования подтверждают, что делать ставку лишь на многолетний труд для желающего добиться блестящих результатов в работе недостаточно.

Так что наш первый очевидный ответ на вопрос о высокоэффективной работе не годится.

Второй ответ являет собой противоположность первому, но от того не представляется нам менее убедительным. Эта идея была сильна и двадцать шесть столетий назад, во времена Гомера.

.. .На пир позовите

И Демодока, певца. Бог дал ему сердце нам песней

Радовать... [1]

Эти слова из «Одиссеи» — одно из многочисленных упоминаний здесь и в «Илиаде» о дарах, данных богами героям обоих произведений. С тех пор человечество пересмотрело свои взгляды на многие важные вещи — движение планет, происхождение болезней, — но в отношении блестящих результатов работы хранит былое мнение. Мы все еще думаем так же, как Гомер: выдающиеся и поистине уникальные работники пришли в этот мир с даром делать именно то, чем они и занялись, — например, Демодок слагал песни и пел. До сих пор вслед за Гомером мы считаем, что лучшие из лучших — вдохновенны, то есть их мастерство вдохнули в них боги или музы. Мы по-прежнему говорим, что у них есть дар, то есть их искусство было им дано по неизвестным причинам кем-то или чем-то нам неведомым.

Кроме того, нам кажется, что таким людям невероятно повезло — им удалось раскрыть свой дар в начале жизни. Хотя такое объяснение выдающихся результатов явно противоречит теории упорного труда, оно убедительнее. Сразу становится понятно, почему гениям без труда дается то, о чем большинство из нас и помыслить не смеет, идет ли речь о создании стратегии для компании, оперирующей многими миллиардами долларов, исполнении скрипичного концерта Чайковского или — в гольфе — ударе, отправляющем мяч на 300 метров. Теория природного дара также объясняет, почему гении встречаются так редко: божий дар, надо полагать, не раздается направо и налево.

У этого объяснения есть и дополнительное преимущество: оно помогает нам, хоть и не без печали, примириться с собственным уровнем. Божья искра дана одному на миллион. Либо она у человека есть, либо ее нет. Если нет — а у большинства из нас, разумеется, нет, — значит, просто распрощайтесь с мечтой покорить вершины профессионального Олимпа.

Таким образом, становится ясно, почему большинство из нас не в силах приобщиться к тайне высокоэффективной работы. Мы не считаем это тайной. У нас есть этому пара объяснений, и если когда-нибудь мы решим, что первое из них неверно, то наверняка поверим во второе. А самое приятное во втором объяснении — то, что мы на полном основании можем выкинуть из головы мысль об отличном исполнении работы. Если бы у нас был какой-то природный дар, мы бы уже об этом знали. А раз его нет, не стоит напрасно утруждать себя.

Проблема этого объяснения — вернее, не проблема, а отличная новость — в том, что это неправда. Блестящее исполнение гораздо доступнее нам, чем мы когда-либо подозревали.

 

Новости об отличной работе

Итак, наши знания о причинах высокоэффективной работы, как и о многом другом, не особенно умножились за последние два тысячелетия. Дело просто в том, что большинство находок не пробилось в человеческие умы. Ученые начали уделять этому пристальное внимание около 150 лет назад. В наше время интерес науки к данной проблеме не угас, о чем свидетельствует все возрастающее за последние 30 лет количество исследований. Их ведут специалисты по всему миру, рассматривая высокую производительность во множестве областей, включая менеджмент, шахматы, плавание, хирургию, пилотирование самолетов, игру на скрипке, продажи, написание романов и многое другое. Сотни проведенных исследований позволили сделать ряд важных выводов, прямо противоречащих издревле укоренившимся в наших умах догматам. Приведем некоторые из них.

☛ Дар, присущий успешным людям, — совсем не то, что мы о нем думаем. Профессиональное преуспевание не объясняется лишь наличием природного дара — если таковой вообще существует. Некоторые ученые теперь полагают, что конкретные врожденные способности — вымысел. То есть никто не является прирожденным кларнетистом-виртуозом, продавцом автомобилей, биржевым брокером, нейрохирургом. Не все ученые готовы принять эту точку зрения, но сторонникам теории дара на удивление сложно продемонстрировать даже те способности, которые кажутся им особенно важными для успешной работы.

☛ Если отвлечься от темы талантов, даже обычные способности у великих людей не таковы, какими нам представляются. Мы предполагаем, что выдающиеся личности в различных областях — шахматах, музыке, бизнесе, медицине — должны обладать мощным интеллектом или недюжинной памятью. Кое-кто ими действительно обладает, но отнюдь не все. Например, некоторые международные гроссмейстеры имеют 10 ниже среднего. Как видим, в отношении обычных способностей многие выдающиеся личности на удивление заурядны.

☛ Похоже, наиболее правдоподобным объяснением успешности можно считать то, что ученые называют осознанной практикой. Это определенно не то, что большинство из нас делает каждый день на работе. Это и не наши занятия гольфом, игрой на гобое и т. п. Осознанная практика — это сложно. Это тяжело. Но результативно. Чем больше осознанной практики, тем эффективнее работа. Огромное ее количество — отличная работа.

Об осознанной практике можно говорить много, перечислим несколько ключевых моментов.

☛ Осознанная практика — понятие широкое, и утверждать, что она все объясняет, — значило бы слишком упрощать. Немедленно возникают вполне обоснованные вопросы: что именно следует практиковать? как именно? какие конкретные навыки и умения нужно приобрести? Проведенные исследования представляют довольно общую информацию по различным областям. По всей вероятности, искать единое объяснение причин блестящих достижений в балете или медицинской диагностике, продаже страховок или бейсболе было бы неразумно, но существуют ключевые факторы, которые действительно отвечают за высокую производительность в различных областях.

☛ Большинство организаций очень непрофессионально применяют принципы высокой эффективности. Некоторые компании, кажется, благополучно мешают своим сотрудникам пользоваться этими принципами в самостоятельной и командной работе. Такая ситуация дает отличный шанс компаниям, понимающим эти принципы и широко их применяющим.

☛ Один из самых интересных вопросов, касающихся профессионального величия, относится к сложности осознанной практики. Основное усилие при этом — умственное, независимо от области: даже в спорте, где, как может показаться, главное — физические усилия. Во многих сферах требуемая концентрация сил предельно высока. Если осознанная практика настолько сложна— если в большинстве случаев она «далеко не приятна», как утверждают некоторые известные исследователи, — почему же отдельные личности посвящают ей день за днем в течение десятилетий, притом что большинство людей этого не делает? Откуда берется необходимая страсть к этому? Это очень глубокий вопрос. Но ответы находят нас сами.

Новая концепция высокой производительности получила широкое признание в силу своей универсальности. Исследователи продолжают испытывать ее все в большем количестве областей, и она себя оправдывает. Поэтому возможность применения ее во всех сферах выглядит очень соблазнительно, и складывается впечатление, что применять ее нужно немедленно.

Можно сказать, что это новое вѝдение появилось весьма своевременно; к тому моменту необходимость в нем назрела практически во всех областях — по многим причинам. Одна из них, наиболее очевидная, — повсеместная тенденция быстрого повышения стандартов. Чтобы лишь немного превзойти свой привычный уровень, люди повсюду делают очень много. За примерами можно не ходить дальше собственного дома. Вам хорошо известно, что компьютер предлагает все более широкие возможности за несколько долларов в год. На сколько хватило машины ваших родителей? Тысяч на пятьдесят миль? Если вы скажете, что у вашей «Тойоты» пробег 200 тысяч миль, — никого это не удивит. Та же история с автомобильными шинами. Новая стиральная машина Whirlpool (как и любой другой известной марки) более функциональна, расходует меньше воды и электроэнергии и стоит гораздо дешевле, с учетом инфляции, чем модель, выпущенная пять лет назад. В любой сфере бизнес должен существовать на высшем уровне из доступных и постоянно совершенствоваться, просто чтобы оставаться конкурентоспособным.

Практически во всех областях человеческой деятельности наблюдается одна и та же тенденция. Возьмите спорт, который не только интересен сам по себе, но и, как видим, может многому нас научить в отношении успешного ведения бизнеса — и вовсе не в старомодном духе «все для победы». Все мы знаем, что спортивные рекорды все время побиваются, но не задумываемся о том, насколько трудно дается этот прогресс, как и о его причинах. Например, олимпийские рекорды столетней давности — лучшие результаты на планете — сегодня часто достойны лишь старшеклассников. Победитель забега на 200 метров среди мужчин на Олимпиаде 1908 года пробежал дистанцию за 22,6 секунды. Лучшее время, показанное на сегодня старшеклассником, меньше на две с лишним секунды. Огромная разница. «Школьный» рекорд в марафоне сегодня превосходит результат победителя Олимпийских игр 1908 года более чем на двадцать минут. Если причину этого вы видите в том, что в наши дни дети стали крупнее, вы ошибаетесь. Недавние исследования, проведенные доктором Нильсом Сехером из университета Копенгагена и другими учеными, показали, что крупное телосложение не является преимуществом в беге, так как при каждом шаге нужно передвигать тело. Чем вы меньше, тем лучше бегаете, утверждают ученые.

В любом случае области, в которых размер и мощь не имеют значения, демонстрируют ту же схему постоянно растущих стандартов. Например, в прыжках в воду двойное сальто было запрещено на Олимпийских играх 1924 года, так как считалось слишком опасным. Сегодня это — скучно.

Данное наблюдение позволяет выявить истинную причину прогресса: своим превосходством над предшественниками современные спортсмены обязаны не лучшим физическим ресурсам, а более эффективным тренировкам. Этот момент следует запомнить.

Стандарты в интеллектуальных сферах деятельности возрастают так же быстро, как и в спорте. Роджер Бэкон, великий английский ученый и схоласт тринадцатого столетия, писал, что человеку нужно тридцать-сорок лет на то, чтобы овладеть математикой в тогдашнем ее понимании. Сегодня математика, о которой он говорил (математический анализ тогда еще не изобрели), — рутинное занятие миллионов студентов. Никто об этом не задумывается, но только вообразите, что это значит. Интеллектуальное наполнение материала то же самое, человеческий мозг никак не изменился; семисот с лишним лет едва ли достаточно для значительного усовершенствования ресурсов человеческого разума. Однако, как и в спорте, стандарты использования наших ресурсов невероятно изменились.

Когда Чайковский в 1878 году закончил свой скрипичный концерт, он попросил впервые его исполнить знаменитого скрипача Леопольда Ауэра. Тот изучил ноты и отказался, посчитав, что это немыслимо. Сегодня этот концерт может сыграть каждый выпускник Джульярдской школы. Музыка та же самая, скрипки такие же, люди не изменились. Но они научились работать более — значительно более — эффективно.

Новые исследования показывают, что эта тенденция сохраняется даже там, где стандарты на первый взгляд уже весьма высоки. Например, исследование шахматных партий на чемпионатах мира недавно показало, что в наши дни игра идет на куда более высоком уровне, чем в девятнадцатом веке, когда был впервые проведен чемпионат мира. Используя мощные программы для анализа игры в шахматы, исследователи обнаружили, что чемпионы прежних времен делали гораздо больше тактических ошибок, чем сегодняшние. Собственно, тогдашние чемпионы сегодня могли бы конкурировать разве что с кандидатами в мастера, но никак не с гроссмейстерами. Ученые заключили, что «эти результаты говорят о существенных улучшениях на высочайшем уровне интеллектуальных достижений в шахматах за последние двести лет». И вновь: ни сама игра, ни человеческий мозг не изменились. Зато с тех пор люди стали более продуктивно использовать возможности последнего.

В бизнесе, совершенно очевидно, стандарты работы будут расти быстрее, чем раньше, тем самым повышая ценность успеха. Основная причина в том, что информационные технологии дали потребителям необычайные преимущества, и, обладая этой силой, они требуют большего. Все мы понимаем это, так как каждому приходилось делать покупки через Интернет. Как покупатели мы каждый раз получаем информацию в большем, чем прежде, объеме. Мы знаем, сколько продавец машин заплатил за автомобиль. Знаем, сколько стоят лекарства по рецептам в Канаде. Знаем, что учебник, стоящий в университете США 135 долларов, можно заказать в Англии за 70. И при этом все, что мы знаем и экономим как потребители, — ничто по сравнению с тем, что знают о своих поставщиках компании-клиенты, и с той выгодой, которую они умеют из этого извлекать. Стратегический консультант Гэри Хэмел замечает: если неосведомленность клиента — ваша основная выгода, то у вас проблемы.

 

Наша общая задача

Не только компании должны постоянно совершенствовать свою работу. Это касается каждого из нас. Давление, вынуждающее нас совершенствоваться, усилилось ввиду исторических перемен в экономике.

Чтобы понять, что происходит, нужно сделать шаг назад. Сколько предложений открыть кредитную карту вы получаете каждый день по электронной почте? Получают ли их ваши дети? Возможно, вы также получали непрошеные чеки с вашим именем и адресом и письма с просьбой выписать эти чеки от своего имени для оплаты каких-либо счетов. Это происходит потому, что мировые финансовые организации буквально набиты деньгами. У них намного больше денег, чем они способны использовать, вот они и ходят с протянутой рукой: дескать, возьмите кто сколько может.

Эти финансовые учреждения не одиноки. Многие компании имеют гораздо больше денег, чем им нужно. Объем наличности, находящейся в распоряжении американских компаний, бьет рекорды всех времен и народов. Часть этих денег фирмы используют для выкупа собственных акций по рекордным ставкам. Делая так, компания как бы говорит своим инвесторам: мы не можем найти толкового применения этим деньгам — может, у вас получится?

Все это признаки явления более масштабного. В течение примерно пятисот лет — с расцвета промышленности и роста богатства, пришедшихся на эпоху Возрождения, до конца двадцатого века — дефицитным ресурсом бизнеса был финансовый капитал. Те, кто им обладал, имели возможность умножить свое богатство; у прочих такой возможности не было. Сегодня все изменилось — в масштабах истории почти внезапно: финансовый капитал имеется в излишке. Деньги перестали быть дефицитным ресурсом. Теперь им стало профессиональное мастерство.

Эти утверждения могут показаться безосновательными, поэтому важно продемонстрировать их истинность. В последние годы появилась возможность наращивать акционерную стоимость благодаря бизнес-моделям, использующим очень небольшое количество финансового капитала и большое количество человеческих ресурсов. Например, компания Microsoft за время своего существования использовала около 30 миллиардов долларов финансового капитала из всех источников, а созданная ею акционерная стоимость составляет 221 миллиард. Компания же P&G, снискавшая мировую славу благодаря искусному управлению, задействовала куда больше средств, чем Microsoft, около 83 миллиардов, но создала меньше акционерной стоимости — около 126 миллиардов. Еще более яркий пример: компания Google, использовав лишь около 5 миллиардов, создала примерно 124 миллиарда акционерной стоимости. Иначе обстоят дела у компании PepsiCo, еще одной фирмы с великолепным управлением, построенной на более старой модели бизнеса; использовав больше средств, чем Google, — около 34 миллиардов долларов, — она создала куда меньше: примерно 73 миллиарда.

Microsoft и Google отлично понимают, что своим успехом они обязаны человеческому фактору. Обе компании славятся богатыми интеллектуальными ресурсами и строжайшими испытаниями, которые проходят претенденты на работу. Билл Гейтс говорил: «Если создать новую компанию, взяв туда двадцать умнейших сотрудников из Microsoft, получится ничем не примечательная компания. Если же спросить сотрудников, в чем сильная сторона компании, они ничего не скажут о программах. Они будут говорить о подборе персонала». Эти люди знают, что является дефицитным ресурсом. Это значимый фактор, влияющий на эффективность работы любой компании, а не только компьютерных гигантов. Рассмотрим крайний случай — компанию, почти целиком полагающуюся на финансы, — Exxon Mobil. Это одна из крупнейших компаний в мире, но ее бизнес едва ли интенсивнее всех в мире использует капитал. За последние годы Exxon Mobil инвестировала в свой бизнес около 20 миллиардов долларов — крупнейшая программа инвестирования капитала среди всех компаний мира. Но еще больше — 33 миллиарда долларов в 2006 году — было отдано обратно акционерам в виде дивидендов и за счет скупки своих акций. Это крупнейший в истории пример подхода «вот вам деньги — сделайте с ними что-нибудь». Я спросил директора компании Рекса Тиллерсона, почему он избрал такой путь. Ведь в конце концов Exxon получает громадные прибыли на инвестируемых деньгах, гораздо большие, чем любой из ее конкурентов. Почему же тогда не создавать акционерную стоимость, инвестируя более 20 миллиардов долларов в год? Дело, по его словам, не в деньгах, а в людях: «Нельзя просто выйти на улицу и нанять инженера, геолога или исследователя для Exxon Mobil». Он мог бы финансировать больше проектов, но у него нет достаточного количества людей, способных ими управлять.

Сегодня почти каждая компания испытывает дефицит трудовых ресурсов. Именно поэтому предприятия как никогда прежде стремятся быть уверенными в высоком профессионализме каждого из своих сотрудников; как мы увидим, пределов профессионализма не знает никто.

В то же время отдельная историческая тенденция требует от каждого человека более интенсивного развития своих навыков и умений, независимо от того, насколько способствует тому работодатель. Эта тенденция — предвестник появления первого глобального рынка труда. На протяжении веков мы имели дело с глобальными рынками товаров и почти столько же — с глобальными рынками капитала. Но рынок труда был иным. В течение длительного периода истории основная доля работы оказывалась связана с определенным местом. Часто она была привязана к местонахождению клиентов: кузнецам следовало держаться поближе к лошадям, пекарям — к покупателям, банкирам — к вкладчикам и заемщикам. В других случаях местонахождение бизнеса зависело от расположения природных ресурсов, которые он задействовал. Шахтеры тянулись к углю, рыбаки — к рыбе. Детройт стал автомобильной столицей потому, что находился на пересечении путей — железнодорожных и паромных по Великим озерам, — по которым была налажена транспортировка сырья для производства автомобилей, а также готовой продукции по стране.

Оффшорные компании существовали десятилетиями, но это явление не носило характера национального помешательства, так как не было широко распространено; до начала информационной эры управление производством на территории другой страны было серьезно затруднено. Таким образом, подавляющее большинство работников соперничало за рабочие места в основном с другими работниками в своей области, а более широкая конкуренция касалась обычно работников в других частях страны.

Но в настоящее время многие миллионы людей в развитых странах борются за занятость по всему миру. Причина в том, что значительная и все еще увеличивающаяся доля профессий связана с информацией и лишена географической привязки. Так, сотрудники в других странах отвечают на наши звонки в службу клиентской поддержки, рассматривают наши рентгеновские снимки, пишут для нас коды программного обеспечения. Есть и более удивительные примеры. Более миллиона американских налоговых деклараций подготавливается каждый год в Индии. Одна крупная бухгалтерская фирма проводила аудит компании-клиента в Лондоне, прислав туда группу аудиторов из Индии. Им оплатили дорогу туда и обратно, а также трехнедельное проживание в гостинице; и это обошлось компании значительно дешевле, чем наем английских специалистов.

Это происходит потому, что затраты на пользование компьютерами и телекоммуникации ничтожны. Обработка информации и ее передача практически бесплатны. По тем же причинам бурно растет оффшоринг производств. Координирование глобальных цепочек поставки теперь осуществляется настолько быстро и точно, что использование дешевой рабочей силы, находящейся на другом конце земного шара, входит в систему.

Вследствие этого все больше работников по всему миру должны соответствовать стандарту высококлассных профессионалов в своей области в общемировом масштабе. Этой жесткой конкуренции, возможно, удастся избежать лишь немногим видам работ; их гораздо меньше, чем хотелось бы думать. Например, можно предположить, что дантисты всегда будут там, где есть их пациенты. Это не так. Многие жители Британии, где стоматология подвергается изрядной критике, летают недорогими рейсами в Польшу, где их зубами занимаются высококлассные врачи за приемлемые суммы.

Если вам кажется, что ваша работа не подходит для экспорта, возможно, вы и правы, но твердо удостоверьтесь в этом, прежде чем расслабиться.

«Мировой класс» — термин, которым многие с легкостью жонглируют, не задумываясь о его значении. В глобальной экономике, основанной на информации и взаимосвязи, компании и отдельные люди стремительно поднимаются к мировому уровню достижений. Соответствие мировому классу приносит все бóльшую выгоду, тогда как несоответствие ему обходится все дороже.

Всегда полезно знать, откуда берется незаурядная продуктивность, но сегодня это крайне важно. Тем более что ценность такого знания — не только экономическая. Все люди хотят жить лучше, и, помогая им сохранить работу, обеспечить себе пенсию, заплатить за обучение детей — помогая им работать лучше, — можно способствовать их благополучию. Ведь жизнь больше работы, и не только в работе нужно иметь успех.

Успех во всем, чем мы хотим заниматься — в игре на скрипке, беге, рисовании, управлении компанией, — один из главных известных нам источников удовлетворения. Большая часть того, что мы хотим делать, трудна. Такова жизнь. Проблемы, неудачи и разочарования неизбежны. Поэтому любые настоящие знания (а не мифы и догадки) о том, как можно лучше делать то, что мы делаем, способны помочь нам стать не только богаче, но и счастливее.

За последние тридцать лет исследователи получили и обработали огромный массив сведений, и их находки обещают нам большие успехи в любого рода предприятиях. Эти знания не получили широкого распространения и не были в полной мере усвоены, так что возможность их применения еще более заманчива. Многие открытия способны удивить; более того, хотя они весьма многообещающи и даже вдохновляют, немало людей сначала им сопротивляются.

Известный юморист XIX века Джош Биллингс однажды произнес фразу, ставшую знаменитой: «Неприятности постигают нас не оттого, что мы чего-то не знаем, а из-за тех неверных знаний, которыми мы обладаем». Первый шаг к усвоению новых открытий, касающихся успешной работы, состоит в том, чтобы с их помощью выяснить, какие из известных нам истин неверны.