В тот раз у меня был только один «пользователь». Именно так их называли другие девушки. Теперь я уже не смотрела на них, как на отбросы. Я знала, что многие повторили мою судьбу. Некоторых мужья отправляли сюда на недели, когда сами улетали или хотели повеселиться. Зачем пропадать без дела хорошей вещи?

Вещи…

Конечно, были и девушки, которым это нравилось. Были и мужчины, искренне любившие своих жен. Они не изменяли сами и берегли супруг. Но их было очень мало. Вся культура планеты строилась на том, что мужчина — главный потребитель. Он может делать практически всё. Лишь если случался конфликт между мужчинами, то в дело вступал закон.

Ну а женщинами обменивались, дарили, отдавали в пользование и тому подобное. Иногда это делали для того, чтобы проучить, но чаще — просто потому, что так их воспитали.

Когда я вернулась домой, Крис избил меня. Он наносил удары и кричал о том, как я его оскорбила. Как заставила «делиться». Как поставила в неудобное положение. Говорил, что я неблагодарная сволочь и скотина, которая не ценит того, что он сделал для меня.

Потом муж изнасиловал меня прямо в коридоре, оставил валяться на полу в порванной одежде, а сам спокойно уселся перед монитором, поглощая свою любимую брынзу с сельдереем.

Вести себя покорно — что я начала делать со следующего дня — было не трудно. Прятать глаза, односложно отвечать, предоставлять своё тело для использования… нет, всё это было не сложно. Я умела терпеть, я знала, что такое покорность, хотя я и сбежала от неё, улетая с Армстронга, но узнать успела.

Труднее всего было не попасть в убаюкивающий капкан. Не привыкнуть к простой и понятной схеме — ведёшь себя послушно, и тебя не наказывают «общественными работами».

Я действительно сломалась. Превратилась в тень себя. Покорную и не создающую проблем зверушку, которая всегда готова услужить своему хозяину. И Крис поверил мне. Как–то он даже взял меня с собой на станцию. Не на ту, на которой мы познакомились, а на другую.

— Не стоит появляться слишком часто в одних и тех же местах, — самодовольно рассказывал он мне во время секса. — Нужно искать жен всюду. Никогда не знаешь, какие самородки откопаешь. Ты была прекрасна. Если бы не твоя строптивость, то я бы даже мог назвать тебя идеальной. Но мы ведь с ней справились, правда?

Он буднично закончил, потрепал меня по щеке и улёгся рядом. В душ не пошёл, потому что «от настоящего мужчины может пахнуть только мужчиной». Естественно, я была другого мнения, но не имела права его озвучивать. И даже не могла сама пойти мыться, пока он мне не велит.

— Нужно будет искать жену. Пока она будет ломаться и изображать из себя недотрогу, мне требуется с кем–то спать. Я не могу слишком долго обходиться без секса. А если начать давить на девчонку, то есть риск всё испортить. Многие этого не понимают, потому не берут с собой жен. Боятся, как бы что не случилось. Но ты ведь послушная девочка? — Я кивнула. — Послушная. Это хорошо. За это я не буду тебя отдавать в общий котёл. Ты же понимаешь, что по закону у меня не может быть двух жён? — он усмехнулся. — Я тебя кому–нибудь подарю. Всегда полезно оказать услугу неудачникам, которые не могут найти себе женщину сами. Но не волнуйся, я постараюсь выбрать себе заместителя посимпатичней.

Он хихикнул, а у меня внутри всё сжалось от омерзения. Я заплакала. Но даже не столько от боли за себя, сколько от предчувствия, что вскоре ещё какая–нибудь дурочка поймёт, что совершила страшную ошибку. Но будет уже поздно.

— Ну–ну, не хнычь, милая, — он с силой ударил меня по бедру. — Иди, приведи себя в порядок, мы скоро прилетим.

Не знаю, как часто их губит самоуверенность, но Крис за неё поплатился. Я сломалась, но сломанный побег растёт в другую сторону, если у него есть жажда жизни.

У меня она была.

Я убила мужа в первую же ночь, когда мы были на станции. Несколько раз ударила ножом в живот, пока он спал. Крис успел открыть глаза и ударить меня по лицу, но на большее его не хватило.

Рука бессильно упала на залитый кровью живот. На часах с татуировкой было без пяти минут проблема. Если бы я могла, я бы перевела их на эти пять минут вперед.

У Криса была большая проблема — он умер. Ха–ха. Дурацкий юмор для истеричной девчонки, которая только что убила человека.

Я смеялась минуты две, потом примерно столько же плакала, но больше не могла позволить себе терять время. Надо было найти способ сбежать и остаться на свободе. Потому что они все заслуживали смерти. Понимаете, все! Все эти Крисы, Джоны, Чаки, Алексы… Бобы. Все.

Я не мщу за себя, я мщу за тех женщин, которых они обманули. Да, мы сами виноваты, что вели себя, как дуры, но за дурость не стоит наказывать таким образом. Лучше — смерть.

Я более милостива к ним, агент Нунек…