После того как жизнь, висевшую на волоске, удалось спасти, Максимов особенно ощущал вкус свободной жизни. Опять в тюрьму очень не хотелось, уже не говоря о вполне вероятной возможности распрощаться с жизнью. Поглядывая на Василия, Баха еще и еще раз убеждался: у одноглазого чешутся руки его шлепнуть.
Заработать 100 тысяч фунтов не получилось. Кроме всего он утратил в глазах этих двоих свой авторитет.
Василия Коваленка Баха панически боялся. Прекрасно зная уголовный мир, не боясь самого черта, он ловил себя на мысли, что боится в этой жизни только одноглазого.
Случай после роковой ночи еще раз его убедил, что по духу и физической силе Коваленко стоит намного выше его. Раздетые до пояса они столкнулись в душевой и, как это бывает только по молодости, шутя схватились бороться.
Знаменитая мельница, которую неожиданно применил к Василию Баха, оказалось детской забавой по отношению к этому человеку. Перехваченная Бахой рука Василия, не поддалась и шея Бахи оказалась зажатой в изгибе руки «одноглазого дьявола». Бросок через бедро был такой силы, что оглушенный, подавленный Максимов 20 минут сидел под умывальником не произнося ни слова.
«Господи, да что же это за человек? — терялся Баха в догадках. По всем параметрам зона должна была его измочалить, сломить. Ведь сидел он неизмеримо больше, нежели я».
* * *
Слежка за Космаковым теперь носила особенный характер. Как ни странно, Харасанов пообещал при удачном завершении дела возвратить 100 тысяч фунтов питерскому барыге и вору и отпустил в свободную слежку по Кустанаю. Василий не возражал. Но Баха начал волноваться. Эти двое явно на его счет имели свои соображения. Баха не выдержал:
— Мужики, что то я не пойму — вы не боитесь меня отпускать?
— Дурак ты, Баха, — искренне сказал Харасанов. — Ну убежишь… останешься без денег, без дела, один в этом веселеньком мире. А если хорошо сработаешь, возвращу тебе деньги и вывезу в Штаты. Подумай сам.
Эти слова произвели в душе питерского вора и барыги целый переворот. Он верил Харасанову, ужасно сильно захотелось вторую половину жизни прожить по-человечески.
— Мужики, дайте мне мобилку, нет, лучше две. Клянусь, я выведу вас на место, где он хранит картины. Оставайтесь в Челябе, каждый час будем держать связь.