Очередная телеграмма Харасанова обрадовала Франца. Он давно жил ожиданием и на увещевания Наташи жить как все, раздраженно отвечал:

— Как ты не понимаешь? У меня в этой атмосфере сохнут мозги. Понимаешь, опять проснулась жажда увидеть мир, и если Харасанов предложит нам уехать, давай уедем.

Домоседка по натуре Наташа отвечала:

— А как же мать?.. Она старая, больная. Неужели ты ее бросишь?

В такие моменты ему не хотелось жить. Франц обхватывал голову руками и так, в оцепенении проводил по несколько часов.

Но теперь, когда он получил эту телеграмму, решение его было неизменным. Когда Наташа завела старую волынку, мол, живи как все, он впервые по-настоящему вспылил.

— Но ведь ты могла бы предложить мне иное. Почему бы тебе не присмотреть за матерью, а меня на время отпустить?!. Неужели тебе хочется, чтобы рутинный быт меня окончательно поглотил?!!!

В душе у Наташи что-то происходило. Он это видел, но с расспросами не приставал. На следующий день она, как в прежние времена, ласково к нему обратилась:

— Франек, милый, поезжай в Санкт-Петербург, а если это необходимо, и в Штаты. Благодаря Лидии Соловьевой, немецкий и английский языки ты знаешь в совершенстве, а с мамой все будет хорошо, я тебе обещаю.

В тот же вечер Франц Бялковский купил билет на поезд Одесса-Санкт Петербург и со жмеринского вокзала уехал в «Северную Пальмиру»

* * *

Нетерпеливый по натуре Франц плохо переносил поступь железной лошадки, бесцельно слонялся по вагону, не находя себе от вынужденного безделья, места. Сначала украинские, а затем белорусские таможенники потрясали. Словно во времена махновщины людей отводили в купе проводника и пользуясь незнанием законов обчищали до последней нитки.

Когда поезд прибыл на Витебский вокзал, Франц облегченно вздохнул. Добраться в Гатчину особого труда не составляло… Через пару часов он увидит друзей.