Все, посуда домыта, теперь вся ночь в моем распоряжении. Итак, на чем я остановился? На нашем прибытии.

Поначалу все шло просто шикарно, нам рассказали о наших обязанностях, познакомили с уже прибывшим персоналом. Кстати, это случилось почти сразу, как только мы освоились в комнате. Снизу послышался какой-то шум, голоса, завывание. Будучи уверены, что одни в доме, мы с Ваней напряглись, замолкли и стали прислушиваться. Раздались приглушенные ковром шаги, а потом постучали в нашу дверь. Я открыл. На пороге стоял высокий плечистый мужчина.

— Меня зовут Дэн!

Мы представились в ответ.

— А ну-ка, пойдемте вниз, я познакомлю вас со всеми.

Мы пожали плечами и спустились.

В гостиной сидело человек десять. Примерно нашего возраста, ни одной девушки, белые. Дэн представил нас.

— Первый раз в Штатах?

— Да, — ответил Ваня.

— Welcome!

— Спасибо.

Затем началось самое трудное и, как ни странно, продолжалось следующие две недели. Надо было запоминать чужие имена. В общем-то, я на память не жалуюсь, но когда за день надо запомнить порядка десятка новых лиц и имен, это трудно, как ни крути.

— Род, — невысокий, толстенький, кудрявый, похож на Сэма из фильма "Властелин Колец".

— Эрик, — невысокий, в кепке, небритый.

— Пирс, — высокий, крепкий, кудрявый, довольный.

— Мэтью, — опять же кудрявый, плотный, среднего роста. Кажется чуть взрослее остальных, но, само собой, моложе Дэна.

Честно говоря, не помню, кто там был еще. Но как только все представились, нас попросили повторить их имена. Я вспомнил почти всех, только Пирса назвал Питером и забыл имя Рода.

— Как же так, — обиделся "хоббит", — это же я, Род! Род-рыбак, старина Род.

— Зато теперь я тебя точно запомню лучше всех, выкрутился я.

У Вани с памятью оказалось чуть похуже, но в конце концов с церемониями было покончено. Уже несколько минут спустя, все американцы вернулись к своему занятию, они сидели кто на диване, кто прямо на ковре (само собой в обуви), а Эрик держал в руках деревянную миску и осторожно водил по ее краям палочкой, от этого получался удивительный свистящий звук, который так напряг нас до этого.

Забегая вперед, хочу отметить, что в тот вечер в нашем домике собралась действующая верхушка лагеря. Круче них там был только директор. Но он занимался руководящей, во многом, бумажной и стратегической работой, все же действия по воплощению его идей в жизнь, как я только что отметил, выполнялись именно этими людьми.

На следующий день мы приступили к работе, но до прибытия детей оставалась целая неделя и поэтому пока мы занимались подготовкой лагеря: вычищали, намывали, переставляли и тому подобное. В тот день приехал наш будущий непосредственный сосед — колумбиец Цезарь, хотя на английском его имя звучало как Сизар. Только мы с ним познакомились, он ринулся помогать нам мопить (швабрить, или как это будет по нашему, мыть пол). В то время мы знали, что приедут еще русские и в основном с ними мы и будем жить и работать, а кому охота перелететь океан и оказаться в компании земляков, поэтому мы поспешили поселить колумбийца в нашу комнату, хотя рядом точно такая же стояла совершенно свободной.

Следующие дни лагерь наполнялся постоянно прибывающим персоналом: вожатые, лайфгарды (спасатели на вотефронте (отгороженном участке озера, где находятся водные увеселения для детей)), конюхи, русские, африканцы, казах, девочка из Уэльса, все приезжали и говорили:

— Привет, меня зовут… очень приятно познакомиться, Саша.

А потом, встретив их в лагере случались такие беседы:

— Привет, Ваня, как дела?

— Я — Саша, хорошо. А у тебя.

— Ой, Саша, извини. У меня все отлично.

Со всеми, кто приезжал первый раз, очень активно общались те люди из нашей гостиной. Много времени они проводили и с нами. Спрашивали где мы учимся, как, зачем. Что хотим делать в жизни, как нам Америка, где лучше.

— Нас же с Ваней интересовал вопрос, неужели американцы действительно считают, что их страна выиграла Вторую Мировую Войну. Те из них, кто был знаком с историей, склонялись к общей победе, или, лучше сказать, разделенной. Мы, мол, победили на океане, а вы — в Европе. Мол, Америка не победила бы одна, но и Союз бы не сдюжил. Мы фыркали в ответ.

Еще, будучи пораженными тем, что у распоследнего мусорщика есть машина, мы стали расспрашивать всех о жизненных проблемах, а их, как оказалось, у наших американцев было не так уж и много. От армии им бегать не надо, она давно по контракту, высшее образование платное, но совсем не обязательное, колледжа считается достаточно для вполне обеспеченной жизни (хотя надо признать, что некоторые колледжи здесь считаются престижнее университетов), еще бы, дантист делает сто тысяч в год, а медсестра со стажем восемьдесят. При таких же, а кое-где и меньших ценах на товары, жизнь выглядит очень розовой. Основной же проблемой, занимающей умы людей, оказалась внешняя политика их государства, дескать много Штаты суют нос не в свои дела, так и хотелось им ответить, вот и вы не суйте нос в дела своего правительства, сидите тут в тепле и достатке, чего вам до Ближнего Востока, а то все такие, якобы, участливые. Однако, возвращаясь к людям из гостиной, хочу заметить, что они не так-то просто соглашались рассказывать о себе.

Мэтью только что закончил колледж по специальности "учитель истории", как и многие историки он считал, что будущее невозможно без знания прошлого, но при этом отдавал себе отчет в том, что лишь по-настоящему понимающий людей специалист может разобраться в переплетении вчерашних теней. Род летом работал в лагере, остальное время занимался хрен знает чем, но утверждал, что много рыбачит. Дэн круглый год работал в лагере и был правой рукой директора.

Чуть ли не в свое первое утро мы встретили двух довольно интересных людей. Один из них стоял на порче (веранда) и смотрел на бьющий по воде дождь. У него были белые длинные кучерявые волосы.

— Привет, парни, — сказал он, когда мы подошли. — Меня зовут Стью.

Мы представились в ответ.

— Вы первый раз в Штатах?

— Да.

— Круто, вот это круто. И как вам?

— Пока нравится, — сдержанно ответили мы. — А ты первый раз в лагере?

— Я приезжал сюда несколько раз, но когда был ребенком, а сейчас приехал поработать.

— Кем?

— Ну, я моряк. Буду катать их на маленьких парусниках по озеру.

— В смысле, моряк?

— Я учился по этому профилю, потом взял на год отпуск и укатил плавать в Карибском бассейне. Там очень круто, никогда не был так счастлив, как в те дни. Солнце висит высоко-высоко, если задрать на него голову, то можно опрокинуться назад. Вода божественного цвета, все эти рыбы, медузы, все как на ладони и мысли… мысли чистые-чистые, ничего постороннего, только ты, вода и солнце.

Потом он встряхнул своей шикарной шевелюрой и спросил:

— А если вы первый раз в Штатах, то вы ведь наверняка не были в WalMartе?

— Нет.

Волмарт — это у них супермаркет такой, очень популярный, он в каждой деревне есть.

— Ну, тогда чего мы ждем?

— Да нам работать надо.

— ОК. Тогда поедем после ужина.

Следующий интересный человек появился в столовой, когда мы уже завтракали. Зашел он вместе с "действующей группой", ну, помните парней из гостиной.

Джонни был в очках с приделанной баскетбольной корзиной и мячиком на веревочке. Смешно болтая головой, мужчина пытался забросить его куда следует.

— Хай, — очень выразительно улыбнулся он, скорчив вдобавок небольшую гримасу, — меня зовут Джонни, а вас?

— Саша, Ваня.

— Здорово, не поможете мне с трехочковым?

Мы не поняли с первого раза по-английски.

— Что, простите?

— Мячик.

— И?

— Мячик забить не поможете, трехочковый бросок.

Мы слегка замешкались.

— Мы из России, хоккей — наш национальны вид спорта, — ответил я.

— О! — скривился Джонни в новой гримасе, — Сергей Федоров?

— Знаем такого, — сказал Ваня без особого энтузиазма.

— Сталин, Ленин, Коммунизм, — кинул на чистом русском Джонни, сделал ручкой и направился к "шведскому столу". Через несколько минут мы узнали, что это и есть директор лагеря.

— Как в детективах, — заметил Ваня, — убийца — тот, на кого меньше всего думаешь.

Прежде, чем перейти к началу рассказа о тех событиях, которыми я пытался вас заинтриговать в начале, я не могу не описать интересную ситуацию, которая возникла в тот момент, когда мы решили искупаться в перерыве между работой и работой. Оказалось, что делать это можно только исключительно в отведенной территории, то что это буквально пятьдесят квадратных метров, никого не смущало. Но для того, чтобы очутиться в воде, нужно было поговорить с начальницей лайфгардов. Нашли мы ее без труда, так как были до этого представлены друг другу.

— Привет, Кэри, — сказали мы.

— Привет, парни.

— А можно нам поплавать?

— Сейчас?

— Да.

— Хорошо, — сказала она и пошла в направлении домика, где жили все спасатели.

Через пять минут мы пришли на вотефронт, одетые в длинные купальные трусы, которые являли собой просто-напросто шорты. Купаться в плавках или даже в длинных плавках в Америке непозволительно, потом никогда не докажешь, что ты не гей. Но Стью свозил нас в WalMart, где мы и купили эти странные приблуды.

На своих высоко поднятых стульях сидели спасатели. Ни много, ни мало, восемь человек. Мы переглянулись и подошли к Кэри.

— А это зачем?

— Как зачем? Вы, разве, не будете купаться?

— Будем.

— Ну так вот, купайтесь.

— А они что, за нами следить будут?

— Не беспокойтесь, это наша работа, — похлопала некрасиво-рыжая Кэри меня по плечу.

А попробуй ты не беспокойся, когда восемь человек сидят и пялятся, как ты пытаешь плавать в лягушатнике. Отвлечься удалось, только когда мы пошли прыгать на блобе (по-английски пузырь). Такая штука занятная, один человек размещается на одном конце этого блоба, а второй прыгает на другой конец, из-за действующей силы человек подлетает вверх и приземляется в воду.