Лисенок любит солнце. Он показывает мне город, а солнечные зайчики играют на его руках и теряются в волосах, когда он снимает кепку, прыгают по ресницам и заставляют его немного прищуриваться. Лисенок любит тепло и свой солнечный город. Он внимателен и осторожен — ни единого лишнего слова, ни единого лишнего движения. С ним хорошо и так спокойно, и хочется, чтобы солнце подольше играло в этих золотых волосах.

Мы стояли на побережье и смотрели на остров Алькатрас, щурясь от заходящего солнца, бьющего в глаза и прикрывая их ладонями.

— Ты тут родился? — поинтересовалась я, разглядывая остров впереди. — Ты так любишь этот город.

— Я не местный, но город, правда, очень люблю. Я приехал сюда учиться. Там, где я вырос нет такого горячего солнца, — отозвался Ник. Я увидела его улыбку краем глаза, но она была такой теплой, что захотелось попробовать ее на вкус.

— Что изучаешь? — спросила я, только чтобы отвлечь саму себя от этой заманчивой идеи.

— Не поверишь.

— С чего бы это?

— Высшая школа лингвистики, курс французского и китайский как дополнительный, — легкая, едва заметная улыбка. Если хотел удивить, у него это получилось — у меня глаза на лоб полезли. Языковая школа и баскетбол? Черт возьми, он слишком хорош для какого-то переводчика!

— Ты серьезно?

— Зачем мне тебе врать? Хотел бы соврать, сказал бы о курсе намного престижнее, не находишь?

— Скажешь мне мне что-нибудь на китайском? — поинтересовалась я. На Алькатрас уже насмотрелась, так что теперь изучала Лисенка. — Хотя наверняка тебя об этом все просят.

— Давай лучше при случае я сыграю тебе что-нибудь? Это будет намного полезней.

— Заметано, Лисенок. Ты обещал показать мне какой-то парк, помнишь? — я изобразила усиленную работу мысли, задумчиво потирая подбородок. — И вообще, у меня кофе в организме давно закончился. Ночью рыскать по кухне не хочется…

— Лисенок? — переспросил Ник, улыбаясь во весь рот: видимо, прозвище пришлось ему по вкусу. Всегда бы так, а то тот же Каллахен бесится, когда я по доброте душевной придумываю ему очередную милую кличку. Ну, вот чем, скажите мне, ему не нравится “Громила” или тот же “Маменькин сынок”?

— Рыжий и хитрый, — кивнула я, запустив пальцы в его золотистые волосы.

— Я не рыжий, — протянул тот, притворно надув щеки. — Я золотисто-русый.

— А разницы? — усмехнулась я, направляясь в сторону машины. — Все равно ты — Лисенок…

— Когда-то меня родители назвали Николасом, если мне не изменяет память. Не припоминаю, чтобы там где-то фигурировали слова “рыжий” и “лисенок”… - хохотнул Ник, направляясь вслед за мной. — Это проявление расизма, я буду жаловаться в миграционную службу. Кто пропустил такую ярую расистку как ты в этом милый невинный город, еще не знающий таких слов как “наркотики”, “насилие” и “рыжий”? — выдал он, пока мы шли к парковке. Ник улыбался, я гнусно хихикала в кулак, отчего случайные прохожие смотрели на нас с любопытством. — И как тебе вообще кофе и пирожные продают?

— Я им улыбаюсь.

— У тебя есть секретное оружие, я смотрю. Эй-эй! Не смей мне так улыбаться, у меня нет ни кофе, ни пирожных! Вот, хочешь жвачку? Ну вот, теперь мне придется покупать тебе кофе и пирожное. Зачем вот так улыбаться раньше времени? Ты же знаешь, у тебя чудесная улыбка.

— И ты говоришь, что ты не сторонник методов моего друга? — я пригрозила ему пальчиком.

— А это похоже на методику Мики? — Ник вопросительно приподнял светлые брови. Удивленный Лисенок — очаровательное зрелище! Так и хотелось щелкнуть его по носу, но пришлось сдержаться. — Я же не виноват, что мне нравится твоя улыбка. Уверен, что тебе многие об этом говорят. Серьезно, улыбайся вот так почаще, а потом зови на помощь, чтобы отбиться от толпы кавалеров.

— От одной хилой улыбочки — и толпа? А вы склонны к максимализму, сэр, — ухмыльнулась я. Воображение нарисовало милую картиночку: бегающего с лопатой Ника и отгоняющего от меня с воплями “кыш, противный!” толпу полуголых мужиков. Для общей картины у него были такие рыжие ушки на голове, так что теперь Лисенок походил на японского фаната манги и аниме. Ну и фантазия у меня…

— Никакого максимализма — чистая констатация фактов, — улыбнулся тот, взъерошив золотистые волосы рукой.

— Так куда мы поедем? В парк или поужинать?

— И в парк, и поужинать. В этом месте шикарная иллюминация, как стемнеет, и есть где перекусить, — отозвался Ник.

— Душу продам за еду!

— И кто из нас максималист? — хмыкнул Лисенок.

— А кто в кофейне съел целую тарелку профитролей и не поморщился? Я смогла стащить одну, и то гнусным обманом, — напомнила я.

Общаться с ним, и общаться с Каллахеном — небо и земля. Разговор с Микой, даже самый невинный, о погоде, всегда постепенно переходит на личности и многочисленные шпильки. А с Ником даже они проскакивают в такой шутливой форме, что даже его монолог о моем “расизме” вызывал один смех. Подобные слова из уст Мики мгновенно перешли бы в хорошую такую склоку…

Почему все так все сложно?

Почему я не могу нормально общаться с Блондином сейчас, когда между нами, в принципе, больше нет такого соперничества? Я согласна, что в университете из нас всегда лезла всякая дурь, и мы оба красовались перед окружающими, тем самым теша собственное самолюбие… Но тут? Мы же неплохо общаемся, но потом как будто срабатывает спусковой крючок — и все летит к чертям собачьим.

И главное — я понять не могу, чья в этом вина? Моя, его или нас обоих?

С Ником легко и как-то все само собой получается. Вот мы приехали в парк, и он взял меня за руку: все естественно и обычно, и в этом жесте нет ничего особенного. В парке много людей, и он боялся, что я могу потеряться в такой толпе. Мы улыбались друг другу, я показывала ему пальцем на особо красивые деревья, увешанные светящимися гирляндами. Атмосфера какая-то Рождественская, хотя на улице лето и хотелось думать о купании и вкусных фруктовых коктейлях. С Лисенком спокойно и тихо — он по натуре флегматик, с ним я просто отдыхаю всей душой. Я привыкла к тем всплескам эмоций, что обычно сопровождают мое общение со многими друзьями, не секрет, у меня очень скверный характер. Но в умиротворение Ника я завернулась как в теплый плед, и мне так же спокойно, как и ему. Он даже не Лисенок, он такой большой пушистый котяра, который любит нежиться в кресле перед камином, щуриться от огня и мурлыкать. А мне хочется сидеть рядом с ним и так же смотреть на огонь. Хотя я и не люблю огонь… даже внутри самой себя.

Как мне оставить Лисенка в своей жизни подольше, не прибегая к радикальным мерам?

— Я смотрю, блудная дочь вернулась?

— Давно ты дома? — я задумчиво изучила настенные часы позади себя и полезла в холодильник. Помню, с утра там были две огромные бутылки сока, и намеревалась нагло опустошить одну из них хотя бы наполовину. Каллахен вопросительно посмотрел на меня, как и вчера ночью сидя на крышке стола, когда мы ходили купаться.

Одним глазом он смотрел какой-то сериал по телевизору, параллельно уничтожая огромную пиццу, с которой, похоже, намеревался справиться в одиночку.

— С полчаса. Ты же сказала, что до полуночи можно не появляться, а я послушный мальчик, — пожал он плечами, отхватив за один укус половинку отрезанной порции пиццы. — Как рыжий?

— Он не рыжий — это раз. И это не твое дело, — усмехнулась я, наливая сок в высокий бокал из темного стекла.

— Я сказал Джес и папе, что ты отправилась развлекаться с девчонками из компании наших новых друзей, — сообщил мне Блондин, видимо, согласившись с тем, что мои дела с Ником не его забота, что было вполне логично. Однако я жестоко ошиблась: просто спустя несколько секунд на кухне материализовалась Джес, которую Мика увидел в коридоре. Девушка щелкнула меня ноготком по уху, зайдя со спины. Миссис Каллахен я увидела только тогда и едва не подскочила на месте от неожиданности. Джес звонко рассмеялась, я шутливо схватилась за сердце и улыбнулась в ответ.

— Как погуляли? — спросила она, сгружая в раковину грязные тарелки. — Мы тут с Аароном изображали из себя ленивцев и заказали суши. Мы оставили тебе целую упаковку, на всякий случай. Мика напомнил, что ты их не любишь, но вдруг… — Джес полезла в холодильник и сунула мне в руки пластиковую коробочку, внутри которой пестрели ломтики суши и роллы.

— О, спасибо, — поблагодарила я с радостной миной, судорожно соображая, куда мне деть эту упаковку. — А погуляли неплохо, девчонки показали мне один красивый пляж с видом на Алькатрас. Шикарное место, скажу я тебе. Есть планы на завтрашний вечер? Я приметила хороший ресторан с итальянской кухней в одном потрясающе красивом парке с иллюминацией… — я вспомнила уже завершившийся вечер и улыбнулась, потому что закончился он очень хорошо и для меня, и для Лисенка. — Была там?

— Что-то не припоминаю… — отрицательно покачала головой Джес, задумавшись на пару мгновений. — Но я поняла, про какой парк ты говоришь, но в ресторане этом не была. Я не против сходить завтра, отлично, — она звонко хлопнула в ладоши и, рассмеявшись, чмокнула меня в щеку. — Спокойной ночи, котята. Я уговорю Аарона завтра поработать до обеда, чтобы успеть. Там можно заказать столик заранее?

— Я позвоню туда как проснемся, — сказал ей Мика, сосредоточенно дожевывая уже следующий кусок.

— Отлично, договорились, — кивнула его молодая мачеха и, махнув рукой, отправилась на второй этаж. Я провожала ее взглядом, пока Джес не дошла до лестницы. Потом повернулась к Каллахену, раздумывая над тем, стоит ли швырнуть злополучные суши прямо в него. Я же, поставив пластиковую коробочку на стол рядом, сделала большой глоток сока.

— Не люблю суши, — процедила я, даже не глядя на поглотителя пиццы. — Даже больше, чем тебя.

— Я тоже, — отозвался Мика. — Мне некуда было деваться.

Я скривилась, но все-таки сообразила убрать контейнер обратно в холодильник. Просто выкинуть всю порцию у меня не хватило духу. Я надеялась на то, что утром на суши покусится либо Аарон, либо та же Джес. Можно сказать им потом, что я была не голодна или не ем на ночь, например…

Мика показал мне язык, продолжая с самым невозмутимым видом поглощать свою пиццу. Мне он даже не предложил, между прочим!

— С тобой все в порядке? — уточнил Блондин с тем же невозмутимым лицом. — Я надеялся, что ты выпустишь пар за этот вечер и станешь на порядок общительней и эмм… приветливей… — он изогнул одну бровь, начиная вновь демонстрировать мне свою полуулыбку. Я уже упоминала, что терпеть ее не могу, особенно если он мне лично так улыбается?

— Знаешь, твое присутствие всегда портит мне любой положительный настрой… — фыркнула я.

— И кто первый начинает говорить гадости? — ухмыльнулся Блондин, облизывая перепачканные тестом и соусом пальцы.

— Ладно, извини, Лысая Башка. Просто сегодня очень хороший день, у меня нет сил и настроения к столь активному общению с тобой, — честно призналась я, залпом допивая сок, а бокал запихивая в мойку к остальной грязной посуде. — Так что, извини, сейчас прямым курсом в кровать… — я отдала честь Каллахену-младшему, приступающему к последнему куску пиццы из коробки, и направилась наверх. Мне все равно, какие там планы на остаток вечера у него лично. Я вот хочу устроиться под одеялом и успеть увидеть не один сон до рассвета.

Сегодня был отличный вечер для первого свидания. Лисенок не торопился, так что дальше потрясающего поцелуя под мигающими разноцветными огоньками деревом у нас не продвинулось. Да и мне, если и чего хотелось, то не в такой экстренной обстановке. Я бы хотела проснуться потом рядом с ним, уткнувшись носом ему в шею, валяться под одеялом и болтать о всякой ерунде. Послушать, как Ник играет на синтезаторе, а потом приготовить вкусный ароматный кофе, пусть даже растворимый из банки.

Ты настоящий кусочек солнца.

Наверное, ты пахнешь миндалем, Лисенок. Я не люблю орехи, но этот запах мне нравится. Он щекочет мне ноздри даже сейчас, ненавязчиво и слегка уловимо. Я думаю, ты правда пахнешь миндалем…

Вкусно…

Это утро ознаменовалось и отсутствием чужеродного объекта на голове, и отсутствием одеяла как такового. Я опять проснулась позже Мики, так что на этой огромной кровати была в гордом одиночестве, обнимая руками подушку и уткнувшись в нее носом. Одеяло обнаружилось где-то на другой стороне постели, и частично на полу. Так что Каллахен наверняка успел уже насмотреться на мою задницу во всех ракурсах. Мое счастье, что сплю в шортах и футболке…

— Ну и видок у тебя…

— Тебе заняться в это утро нечем, кроме как пялиться на мой зад? — ворчливо отозвалась я, приподнимая голову от подушки и потом уже оборачиваясь на насмешливый голос Мики. Тот восседал за своим ноутбуком на другом конце комнаты и, закинув ноги на угол стола, занимался своими делами: вероятнее всего, вновь сидел в интернете, чем еще ему заняться? Судя по большим наушникам, которые он успел снять и повесить на шею, Мика еще и музыку слушал так, чтобы меня не разбудить.

Надо посмотреть, не сдохло ли во дворе у Аарона и Джес что-то крупное. Может, птица какая свалилась?

— Как спалось? — поинтересовался Блондин, начисто проигнорировав мою язву в свой адрес и не отрывая взгляда от монитора.

— С чего это ты задаешь подобные вопросы в такую рань? — отозвалась я, переворачиваясь с живота на спину и принимая относительно горизонтальное положение на постели, то есть, по привычке усевшись по-турецки. Широко и с наслаждением зевнув, я потянулась к тумбочке за телефоном. В пределах видимости оказался почему-то капитанский черный, но мне как-то все равно, на чем смотреть время.

Ого, уже одиннадцать утра?

— Тебе должно быть стыдно. Ты отвесила мне хорошего такого пинка где-то час назад, потому я и проснулся, — сообщил мне Мика, улыбнувшись. Он по-прежнему смотрел на монитор, а я непроизвольно смотрела на него. Мне удобнее так делать, когда мы не пересекаемся угрюмыми или насмешливыми взглядами. Все намного проще, когда мы не обращаем друг на друга внимания…

— Это тебя небеса карают, — хмыкнула я.

— Ага, тобой и покарали, — согласился Мика и посмотрел прямо на меня. Для одиннадцати утра выглядел он очень даже мило и безобидно, что меня очень удивило. Ни тени насмешки или иронии, а так же полного безразличия — впервые за много лет, а помню я его давно, взгляд Каллахена никогда не был настолько спокойным и притягательным, как сейчас. Так на меня могли смотреть хорошие знакомые, но никак не Блондин.

Может, до него еще не дошла мысль, что это я проснулась?

— Я смотрю, на тебя благотворно этот Волшебный Пинок подействовал. Обращайся, всегда готова помочь, — усмехнулась я, приглаживая встрепанные после сна волосы. Как обычно, короткий ежик на затылке уже топорщился во всевозможные стороны, теперь его только вода и мусс вернут в обычное и относительно приличное состояние.

— Да я не сомневаюсь, что отвешивать мне пинки ты готова просто так и без повода, — кивнул Мика, вновь возвращаясь к лицезрению монитора и щелканью по клавишам.

— Ты опять выставляешь меня какой-то неуравновешенной, — фыркнула я беззлобно, потихоньку планируя уже слезать с кровати и идти умываться.

— Нас тут двое, и мы можем говорить друг другу правду, а неуравновешенной ты сама себя назвала. Для меня ты просто дурочка…крашеная.

Он даже глаз от монитора не поднял, продолжая быстро и резво печатать что-то, периодически щелкая мышкой.

— Маменькин сынок, — отозвалась я привычно, а Мика громко усмехнулся в ответ.

— Так как вчера все прошло с рыжим?

— Тебе так интересно? — я приподняла брови.

— Слушай, я же сказал тебе про блондинку!

— Сказала же, что все было хорошо. Этого достаточно, — улыбнулась я, скорчив рожицу. В ответ в меня полетела пластиковая коробочка из-под диска, от которой я легко увернулась, рассмеявшись. — Парни не обсуждают между собой свои свидания, между прочим — а поскольку единственный рабочий член у меня, я могу об этом не распространяться.

— Еще как обсуждают! — возмутился Мика в ответ.

— Я бы с тобой не рискнула это обсуждать, — поддела я его. — Так что отстань и продолжай свое общение с детишками, а мне некогда.

— Ну вот, ты как всегда хмурая. Детка, дай мне номер этого рыжего, я ему расскажу, что надо делать с девушками, чтобы потом они становились милыми и добрыми… — Каллахен насмешливо посмотрел на меня, улыбаясь как Чеширский кот. Сказать по правде, эта улыбка бывает у него редко. — Хотя в твоем случае я не уверен, это хроническое, — добавил он немного погодя.

— Это у тебя хроническое, и связано с отсутствием мозгов как таковых, — фыркнула я в ответ, показывая ему средний палец. — Как можно быть настолько озабоченным?

— Я о тебе, между прочим, беспокоюсь! — возмутился Мика. — Это не озабоченность.

— Это уже не озабоченность. Это извращение, — согласилась я, соскакивая с кровати и направляясь в ванную. “Ничего ты не понимаешь!” — завопил мне вслед Мика, и я рассмеялась в ответ уже в коридоре, шлепая босыми ступнями по прохладному полу.

Я могла понять Мику — с мужским ограниченным умом, он мог резонно думать, что у меня может быть паршивое настроение из-за отсутствия личной жизни как таковой. Впрочем, это, безусловно, тоже влияет на настроение, но не настолько же! В этом плане отсутствие или наличие бойфренда на меня абсолютно не действует. Я могу быть более раздражительной и просто так, и от банальной усталости.

Мужчины…

Когда я спустилась на кухню за привычным кофе на завтрак, там уже работал телевизор. А на разделочном столе у холодильника символично лежали яйца, молоко и прочие прелести для вкусного и полезного омлета для одной нахальной личности. В этот момент она вновь восседала на столе и резво болтала ногами в воздухе. Впрочем, эта личность кроме омлета предусмотрела еще кое-что — и рядом с ним стояла ароматная и манящая кружка свежесваренного кофе, на которую, признаться, я сначала и внимания не обратила.

— Опять?! — перекрестив капитана еще от холодильника, я притворно схватилась за сердце. Мика в ответ громко расхохотался и протянул мне кружку с кофе.

— Я сделал в обмен твой отвратительный кофе, — сообщил он, ткнув в кружку пальцем.

— Сделал? Там надо было только кнопку нажать, — проворчала я, забирая кофе себе и с наслаждением вдохнув чуть горьковатый аромат моего любимого напитка на завтрак. Мика насмешливо передразнил меня, скорчив забавную рожицу, отчего я едва не поперхнулась, хихикнув. — Ладно уж, манипулятор. Раз ты догадался сделать мне кофе, я сделаю твой омлет, так и быть. Но завтра уже не прокатит… — предупредила я, поставив кружку и направляясь к разделочному столу. Пока я готовила омлет, а мой кофе потихонечку остывал, мы молча смотрели мультики по кабельному каналу: не то “Люди Икс”, не то “Капитан Америка”.

— Какие планы? — поинтересовался Мика, уже облизываясь на омлет, который я как раз несла ему. С крышки стола он слез и как воспитанный человек устроился на стуле. Даже сока себе сам в стакан налил, на удивление. Это я уже ехидничаю, конечно.

— Никаких. Меня манит пляж и солнышко, буду весь день лентяйничать до полного изнеможения, — сообщила я, устраиваясь с кружкой кофе напротив него и щурясь от бьющего в окна света. Жалюзи никто с вечера не опускал, вот солнечные лучи и заливали кухню. Блондину солнце, похоже, было нипочем: омлет для него значил больше, чем какой-то свет.

Я помнила о том, что через два дня уже наступит пятница, а я так и не освоила эти злополучные туфли: времени оставалось в обрез, поэтому сегодня мне предстояло переломать ноги в худшем случае, а в лучшем — просто вывихнуть обе лодыжки и остаться дома. Для меня лучший вариант — отъезд Мики куда-нибудь с глаз долой, а то с его издевками и насмешками я особо и не нагуляюсь в новых туфлях по дому, как планировала.

— Ты не поедешь со мной?

— Думаешь, стоит? — отмахнулась я. С Лисенком мы договорились встретиться только завтра, потому что сегодня у него с обеда какие-то свои дела, так что на площадке его не будет точно. Тем более, это отличный вариант отдохнуть от Каллахена, сами понимаете.

— Ну, как хочешь, — беззаботно пожал плечами Блондин, делая большой глоток сока. — Но не забудь о том, что ты сама пригласила сегодня Джес и папу на ужин в тот твой ресторан в парке с освещением, — напомнил он, слегка улыбаясь. — Я сейчас позвоню и закажу столик, это не проблема, проблема в том, что тебе стоит делать лицо попроще, когда ты вроде как встречаешься со мной.

— У меня нормальное лицо! — скривилась я.

— Научись улыбаться для начала, — поддел меня Мика. Я показала ему язык и откинулась на спинку стула, отставив кофе в сторону. — Я серьезно, Малышка. Тогда тебя даже в щечку чмокнуть захочется.

— Дурак ты, Каллахен, — привычно огрызнулась я.

— Сама ты дурочка… крашеная. Спасибо за омлет, кстати. Не сравнить с тем омлетом из пекарни, где я обычно завтракаю… — сообщил Блондин, кивая мне в знак благодарности. Я в ответ тоже кивнула и дернула плечиком, выражая свое отношение к пекарням и их завтракам таким не очень благозвучным хмыканьем.

— Научись сам готовить, пригодится, — добавила я. — Ничего сложного я в этом не вижу.

— О, ну раз уж ты смогла этому научиться, то и я смогу, — закивал Мика с самым умным видом, при этом продолжая старательно поглощать омлет, ловко орудуя ножом и вилкой.

— Вот я удивляюсь, почему ты не научился готовить омлет просто мне назло, как ты обычно все делаешь.

— Я не делаю все назло! — возмутился тот, ткнув в мою сторону вилкой.

— Каллахен, я всегда знала, что у тебя проблемы с памятью, — улыбнулась я, потянувшись к кофе. Для полного удовольствия мне еще нужно было закинуть ноги на угол стола, но я сдержалась и предоставила это право исключительно Мике с его извращениями. — Пойдем от простого к сложному?

— Это ты сейчас вспомнишь про те билеты на концерт “Линкин Парк”? — отмахнулся Блондин, поморщившись.

— И про них тоже, — буркнула я. Ситуация и правда была сомнительного качества: я давно хотела пойти на этот концерт, но не успела купить билеты, потому что уезжала на пару дней. В результате выяснилось, что на концерт попал Мика, купив билеты в последний момент и за баснословную сумму, — и потом еще недели две после выступления ходил и дразнил меня этим фактом. Это классический пример того, что Блондин мог сделать просто назло, и получить от этого огромное удовольствие впоследствии.

— Я не виноват, что так получилось.

— Конечно, не виноват, — протянула я. — Когда узнал, что я не смогла купить билеты, весь просто засветился от счастья, как лампочка на Рождество.

— Ух, женская логика, — фыркнул Мика в ответ. — Все переиначиваешь на свой лад.

— А разве не так было? — я наиграно похлопала ресницами, с самым невинным видом глядя на него. — Скажи еще, ты был благородным рыцарем на белом коне…

— Нам было по шестнадцать лет, женщина! — практически взвыл Мика. — Ну, в кого ты такая злопамятная? Надо проще на мир смотреть…

— С таким как ты всегда надо держать ухо востро, — улыбнулась я, отсалютовав ему кружкой.

— За нашу милую и трогательную дружбу, — он поднял свой стакан с соком в ответ. — Так на сколько заказывать столик?

— Ты название ресторана для начала узнай.

— Нашла проблему, — покачал головой Блондин. — Справочная служба на что?

— На семь вечера, как обычно. И Джес с Аароном закончат свои дела, и мы. Ты-то успеешь? — ухмыльнулась я, многозначительно так улыбаясь.

— И послало мне небо третий тип женщины… — беззлобно проворчал Мика, качая головой. — Знаешь, мне не надо укреплять и поддерживать свое либидо двадцать четыре часа в сутки. У тебя что, с краской последние зачатки разума вымыло? — фыркнул он с раздражением. — Я тебе что, бык-производитель?

— Ты про жеребца говорил, — усмехнулась я.

— И этот человек зовет меня самовлюбленным идиотом! — закатил глаза Блондин, убирая пустую тарелку в сторону. — Джейсон, ну что за привычка бросать камни в огород, не зная о том, что это за огород вообще!

— О твоем огороде я хорошо осведомлена, судя по количеству садовников в нем, — насмешливо отозвалась я. — Ми-ми, каждый живет, как ему хочется, и мне все равно, у кого какие огороды, скажу я тебе. У меня свой, у тебя свой. Смысл мне тратить свое время на то, что не принесет никакой пользы, кроме траты нервных клеток?

— Но ведь тратишь же… — Мика неожиданно серьезно посмотрел на меня.

— Наверное, я тоже глупенькая в какой-то степени… — улыбнулась я, пожимая плечами.

— Спасибо.

— Прости? — удивилась я, так и застыв с кружкой кофе у губ. Второй раз “спасибо” за десять минут из уст Каллахена? Нет, не иначе что-то крупное сдохло, помяните мое слово! Я согласна с первым “спасибо” за омлет, но второе к чему? К трате моих нервных клеток?

— Знаешь, иногда я все-таки прислушиваюсь к твоим словам, — отозвался Мика. Давалось ему это с трудом, и смотрел он куда угодно, но только не на меня, из-за чего я начала улыбаться. Все-таки, говорить напрямую подобные вещи для него и вправду было сложно… Интересно, может когда-нибудь эта маска нахальства и эгоизма даст трещину, и я увижу настоящего Мику? Со слов Джес, явление “Мика настоящий, добрый и пушистый” вполне реально в определенных условиях, и что она обнаружила это спустя много месяцев после их знакомства. Впрочем, себя и Джес я не сравниваю, она все-таки член семьи.

— Никогда бы не подумал, что хороший такой пинок может заставить меня двигаться вперед, — добавил Блондин, продолжая смотреть в свой стакан с соком. — Вот за это и спасибо.

— Я же говорила: всегда обращайся. Таким самовлюбленным пижонам как ты пинки хочется раздавать абсолютно даром! — хмыкнула я, наконец-то вспомнив о кружке у губ и сделав последний большой глоток кофе. — Отлично, утренний норматив по завтраку выполнен. Пора идти греть старые кости на песочек, иначе отдых будет насмарку, если я не загорю, — я поднялась из-за стола, ополоснула чашку в мойке, чтобы потом еще ей воспользоваться и не отмывать засохшие кофейные круги на дне. — Ты когда отправляешься в путешествие в Страну Грез? — я развернулась к Каллахену, все еще смакующего остатки своего сока.

— Скоро, — неопределенно отозвался тот, уже смотря в мою сторону.

— Предупредишь тогда? Дальше шезлонга у бассейна я вряд ли продвинусь, думаю, выглянуть во двор ты сможешь, — я ткнула пальцем в сторону кухонной двери. — Договорились?

— Договорились, — отмахнулся Мика. — Какая ты занудная, Детка.

— У меня был хороший учитель, — парировала я, гордо удаляясь из кухни с самым зловредным видом. Теперь осталось только спровадить Каллахена и достать злополучные босоножки. А пока он соберется, я успею поваляться на солнышке у бассейна. Для шикарного загара этого явно не хватит, но это не главное.

Переодевшись в купальник и захватив с собой телефон, я с самой невозмутимой мордой лица устроилась в шезлонге, встретившись с Блондином на лестнице. У меня есть минут двадцать-тридцать на солнечные ванны, если, конечно, Каллахен не станет тратить на сборы еще больше. Он все-таки парень, а не пятнадцатилетняя девчонка, собирающаяся на свидание с самым симпатичным старшеклассником.

— Марс, прием! — завопил мне в самое ухо Мика, выдернув наушник. Я подскочила в шезлонге как ошпаренная. Задремала под солнцем даже под музыку! Ну и ясное дело, вместо того чтобы просто меня хотя бы в плечо толкнуть, этот тупоголовый самец придумал наиболее садистский вариант сообщить о том, что он сваливает развлекаться.

Так что теперь Мика хохотал как припадочный, схватившись рукой за спинку шезлонга, а я возмущенно ругалась на него, едва ли не дымясь от злости. Пока у меня не успокоилось сердцебиение, я просто находилась в состоянии аффекта. Вот…идиот блондинистый! У него точно мозгов нет, как у всех светловолосых…

— Вот уж не думал, что ты настолько нервная… — сообщил Мика, отсмеявшись.

— Я сейчас тебе покажу “нервную”, - рявкнула я возмущенно, стараясь попасть по нему кулаком. Первый раз промазала, а во второй я бы точно попала ему в грудь, но Блондин успел перехватить меня за запястье, опять слегка улыбаясь и глядя на меня как на пятилетнего ребенка.

— Лицо попроще сделай, — сообщил он, двигая меня на и без того узком шезлонге и устраивая свой зад со всеми почестями на самом краешке лежака.

— Иди ты… — фыркнула я, вывернув руку из его хватки. Потом я вспомнила про телефон, вытащила второй наушник из уха и окинула Каллахена самым недружелюбным взглядом, на который сейчас была способна. — Проваливай, в общем…

— А поцелуй на прощание? — Блондин приподнял брови домиком и стал наклоняться ко мне, упершись одной рукой в подлокотник шезлонга. Что это с ним сегодня? Хорошее настроение рвется наружу?

Я остановила его одной рукой, толкнув его ладонью в грудь, и тем самым прекратила это поползновение еще в зачатке.

— Ты забыл? Сегодня день Животворящих Пинков, — ухмыльнулась я, со всей силы отпихивая его от себя. Мика особо не сопротивлялся, и даже поднялся на ноги с лежака, как-то слишком уж наигранно отряхивая светлые легкие штаны. В сочетании со шлепанцами смотрелось необычно, но в такую жару я была солидарна с этим выбором, как ни крути.

— Я заказал столик на семь, а такси на четверть седьмого. Думаю, я вернусь к этому времени, — сообщил он, достав из кармана свой телефон, и посмотрел на часы. — Постарайся не надевать те оранжевые кеды.

— Постарайся не испачкать штаны в блеске для губ, — нахально парировала я, помахав ему на прощание пальчиками и изобразив милую улыбочку, ответом на которую была привычная полуулыбка в стиле Каллахена.

— Ревнуешь?

— Напутствую, — хмыкнула я, вновь откидываясь в шезлонге. Блондин махнул мне рукой, щелкнула дверь, ведущая на кухню — и спустя пару минут я осталась предоставленной самой себе, хоть скачки по этажам устраивай. К этому большому дому я уже привыкла, а вот к одиночеству — нет.

Понежившись под солнцем еще минут двадцать для верности и, к слову, поджарив зад не хуже курицы-гриль, я заскочила в душ и сменила купальник на майку и шорты. Потом минут пять медитировала над коробкой с босоножками, мысленно умоляя шпильку уменьшиться в длине на несколько сантиметров. Увы, босоножки оказались глухи к моим тягостным взываниям, пришлось горестно вздыхать и застегивать маленькие замочки на лодыжке.

Как я уже говорила: цена определяет качество. Каблук, хоть и непривычно высокий, чувствовался не так сильно, да и сама шпилька была на удивление устойчивой. Постояв с минуту у кровати, я сделала первые шаги и с облегчением подумала о том, что если сейчас не навернулась, то потом уже точно особо не пострадаю. Наивная добрая я.

Постепенно привыкая к колодке, я нарезала круги по спальне, едва не раздуваясь от гордости за собственные успехи. Сказать по правде, с удовольствием носила бы туфли, но с моим ритмом жизни они не сочетаются, да и с одеждой тоже. Можно было попробовать соединить два стиля — классику и уличный, но сейчас мне это было не под силу. И по причине отсутствия опыта, и по причине отсутствия возможности реализации идей в нужном русле. Можно попробовать поговорить с мадам Жюстин на эту тему, когда я буду с ней работать, но не уверена, что такая матрона поддержит мою идиотскую идею. Точнее, эта идея все равно не принесет ни мне, ни ей пользы.

Шпильки плохо сочетаются с моими спортивными кофтами и штанами, поэтому я их и не ношу. А переходить на юбки и блузки ради каких-то туфель я не собираюсь. После стольких лет у половины моих друзей случится сердечный приступ, если они увидят меня в юбке в горошек… Я представила лицо Каллахена, когда он увидит меня в платье и на шпильках, и злорадно рассмеялась.