— Не хотелось бы показаться назойливым, господа благородные маги, но тем не менее! Куда мы, собственно говоря, едем? — часа через два спросил Ганц. Он давно перестал подгонять Булку, и теперь лошадь шла мерным, спокойным шагом.

— А? — обернулся к нему Джузеппе. Он совсем взмок на солнце, борода растрепалась и перекосилась еще сильнее, чем обычно. — Что значит куда? Мы едем оттуда. — Он махнул рукой назад, в сторону спешно покинутого ими порождения чужой магии — великолепного дворца с парком.

Арра ответила более вразумительно:

— В Имолу возвращаемся. То есть это мы с Джузеппе в Имолу, а ты… тебе лучше знать, куда ты направишься.

— Да я не об этом. Я не про долгосрочные планы спрашиваю, а про то, где мы будем, например, ночевать?

— Так у тебя, наверное, в «Потерявшемся путнике». — Она безразлично пожала плечами.

— «Затерянном в степи». — В голосе Ганца проявилась непривычная сварливость. — Очень красивое название, романтичное и совсем нетрудное. Почему никто не может запомнить? Впрочем, в любом случае я против.

— Что? — Джузеппе повернулся так резко, что чуть не съехал с широкой спины Гладиолуса. Умный конь остановился и подождал, пока хозяин снова не устроился в седле. Булка с Искоркой, переглянувшись, решили составить ему компанию, так что разговор не прервался. — Ты против того, чтобы мы снова посетили твой постоялый двор?

— Категорически, — кивнул Ганц и пояснил: — Там же есть нечего, вы что, забыли? Арра, конечно, прелесть и сообразит опять что-нибудь съедобное, но хотелось бы настоящей еды. Мяса хочется.

— А знаешь, Джузеппе, — задумчиво покивала Арра, — этот убийца, пожалуй, прав. Я тоже чувствую некоторое… в смысле, неплохо бы перекусить… и кусок мяса, хорошо прожаренный… — Она зажмурилась и добавила нежным голоском: — Большой кусок мяса.

Магистр сглотнул слюну, слишком громко для человека, сравнительно недавно занимавшего солидную должность в Нюрбургском Университете и привыкшего вращаться в самом благовоспитанном обществе. Потом с подозрением взглянул на Ганца и спросил:

— Ты хочешь что-то предложить или просто так издеваешься? Для собственного удовольствия?

— Когда это я над вами издевался? — Голубые нахальные глаза с притворной обидой уставились на мага. — Я к вам всегда с полным уважением и, можно даже сказать, благоговением…

— Ганц! — рявкнула Арра. — Говори о деле!

— Конечно, птичка! Если мы сейчас повернем на запад, то часа через два будет деревня. Большая и с настоящим постоялым двором. Я там бывал, там путников кормят, даже суп дают.

— Пожалуй… — Джузеппе вопросительно посмотрел на Арру. — Мы ведь никуда не торопимся? Отдохнем денек, покушаем. И крюк совсем небольшой получается.

— Это ты меня уговориваешь или себя? — усмехнулась она. — Мне-то действительно торопиться некуда, на перевале снег все равно еще не растаял.

— Значит, едем в эту деревню, — решил Джузеппе. — Куда, ты говоришь, на запад сворачиваем?

— На запад, — подтвердил Ганц и еще пальцем направление указал для верности.

— Ты понял, Гладиолус, куда ехать? — Магистр, наклонившись вперед, дотянулся до лошадиного уха и потрепал его.

Гладиолус меланхолично кивнул и неторопливо двинулся на запад. — Э? — Магистр был явно озадачен. Он посмотрел на поводья, которые держал в руках, потом перевел взгляд на Арру: — Но я же… он что, действительно понял?

— Почему бы и нет, — невозмутимо пожала плечами девушка. „

— Но он же лошадь! Я имею в виду, конь. — Джузеппе пришлось обернуться назад, потому что Арра с Ганцем еще оставались на месте. — Мерин!

— Ну и что? Ты у нас магистр, значит, должен действовать на интеллект всех присутствующих облагораживающе, — постаравшись придать своей подвижной физиономии как можно более серьезный вид, объяснил Ганц. — А Гладиолус теснее всех с тобой общается, хотя, надо признать, не с самой мудрой частью тела. Однако эффект налицо!

Естественно, Джузеппе не стал унижаться и отвечать Ганцу так, как он того заслуживал. Пробормотал только что-то про петухов, от которых и то больше пользы, и что надо было вовремя, когда предлагалось, превратить некоторых…

Искорка с Булкой снова переглянулись, одновременно фыркнули и потрусили бок о бок следом за Гладиолусом.

— Слушай, Ганц, — через несколько минут мирного молчания спросила Арра, — ты говоришь, что бывал в этой деревне. Часом, не по работе?

— В таком захолустье? — искренне оскорбился бывший наемный убийца. — Этот населенный пункт даже не во всех справочниках отмечен по причине своей незначительности! Нет, я посещал его исключительно из любознательности, путешествуя по родной стране. Ну, и в порядке отдыха тоже. А что касается работы, птичка моя, то будет тебе известно, не во всяком городе имелся маг, ради которого стоило меня нанимать, а уж здесь-то… Одна старуха с окраины обладает немного способностями, но их хватает только на то, чтобы молоко у соседки в погребе скисло, да бородавку может заговорить…

— Это к магии отношения не имеет, — авторитетно перебил его Джузеппе. — Даже не колдовство, а так, грубое знахарство.

— А я о чем? Разве кто станет тратить деньги на серьезного профессионального, а тем более высокопрофессионального наемного убийцу, чтобы вот такую старушенцию прищучить? Нет, я работал в столице, в университетских городках, где маги кучкуются. Одним словом, там, где солидная клиентура имелась. Хотя… был как-то случай. — Ганц задумчиво посмотрел в голубое, без единого облачка небо, и голос его приобрел повествовательную напевность, даже свист, сопровождавший дыхание, стал казаться чем-то вроде музыкального аккомпанемента. — Был случай, когда мне пришлось выполнять заказ в сельской местности. Речь идет о некоем маге по имени Савара-тоний… До того мерзкий был старикашка, что умудрился достать то есть абсолютно всех, даже тех, с которыми случайно, к примеру в трактире, встречался. Это я опять-таки о магах говорю, поскольку этот Саваратоний цеплялся исключительно к ним. Остальным населением, мирными, так сказать, обывателями, он вроде как брезговал.

— Ты не про того, который в башню забился? — оживился Джузеппе.

— Про него. А что, не надо рассказывать?

— Почему не надо? — ухмыльнулся магистр. — Давай. Сам говоришь, до деревни еще два часа ехать.

— Уже полтора, — уточнил Ганц. — Так вот, про этого Саваратония. До того дело дошло, что он в том трактире, где маги имели привычку пивом наливаться, всегда один за столом сидел, никто к нему не подсаживался. И все равно продолжал пакостничать, кому по мелочи, кому по крупному, уж как получится. Ну, любил мужик это дело, ничего не скажешь. Кончилось, разумеется, тем, что надоел он остальным магистрам хуже горькой редьки и решили они его извести. Навалились на Саваратония всей толпой, но только с магами так дела не делаются, да еще с такими юркими, как этот старикашка. Гоняли они его, как мыша, из щели в щель, но в конце концов он все-таки улизнул. Сбежал вот в такое же захолустье, выстроил себе башню из слоновой кости…

— Серебряную, — поправил его Джузеппе.

— А я говорю, слоновая кость! И вся узорами покрыта. — Ганц старательно нахмурил брови, но придать своей физиономии суровый вид ему все равно не удалось. — Кому лучше знать?

— Ну извини. Просто у нас всегда… впрочем, ладно. Рассказывай дальше.

— Так вот, выстроил он себе башню из слоновой кости и засел там. Маги побродили вокруг, попробовали своими средствами, заклинания всякие разрушающие, гром и молнию… Но Саваратоний, при всей подлости своего характера, тоже магистр был не из последних, так что ничего они сделать не смогли, только резьбу на башне повредили немного. Собрались тогда обозленные маги на совет и решили скинуться и нанять профессионального убийцу. Поспорили, конечно, немного, кого именно…

— И они выбрали тебя! — Арра с простодушным восторгом смотрела на Ганца.

— Разумеется. — Он небрежно кивнул. — В то время я был самым лучшим.

— А чего же они тогда спорили?

— Но я же был и самым дорогим. Некоторые хотели сэкономить, — мягко объяснил Ганц.

— И победили те, кого интересовало качество, а не цена, — пробормотал Джузеппе.

— Вот за что я тебя уважаю, магистр, — поднял палец Ганц, — так это за умение коротко и точно формулировать мысль. Именно так: качество работы, а не ее цена! Одним словом, я взялся за это дело…

Даже лошади, казалось, заслушались удивительной и волнующей историей про то, как Ганц сражался с магом из башни. Как он, применив силу, хитрость, опыт, ловкость и еще тысячу своих достоинств, все-таки одолел злокозненного Са-варатония, убил его, а башню разрушил и мелкой пылью развеял по ветру. Чтобы и следа не осталось. Когда он закончил свой рассказ, деревня была уже совсем близко.

— Но зачем ты башню-то распылил? — взволновалась Арра.

— Как зачем? Для большего эффекта и поучительности.

— Да нет же! Гораздо более эффектно и поучительно было бы оставить ее там, где она стояла, вроде памятника! А еще лучше, если бы маги перенесли ее в тот город и установили на какой-нибудь площади. И сделали бы в этой башне музей!

— Музей? Хм… интересная мысль. Даже странно, как это я сам… значит, музей, экскурсии разные, научная работа, экскурсоводы, дамочки такие… с указками… — Ганц продолжал задумчиво бормотать, когда Джузеппе довольно невежливо ткнул его кулаком в бок.

— Ну да, музей, а ты там директором! — Они уже ехали по деревенской улице, и Джузеппе заинтересованно осматривал аккуратные беленые домики за невысокими заборчиками. — Хватит мечтать, говори лучше, где тут обещанный постоялый двор?

— А ты сам не видишь? — Потирая бок, Ганц отъехал в сторонку. — Вон же вывеска.

Действительно, они уже почти подъехали к гостеприимно распахнутым воротам, над которыми опасно накренившейся аркой была закреплена большая и очень красивая вывеска.

Она изображала небо, на котором, в полном презрении к естественному ходу событий, собрались одновременно и солнце, и луна, и месяц, и россыпи звезд. Единственное, в чем неизвестный художник пошел на уступки природе, было то, что солнце сияло все-таки на голубом фоне, а луна, месяц и звезды были нарисованы на густо-черном. Украшенные затейливыми завитушками разноцветные буквы извещали, что постоялый двор называется «На звездном пути».

— Как романтично, — вздохнула Арра, проезжая под вывеской.

Искорка, с любопытством повернув голову, осмотрела прибитую к створке ворот на уровне лошадиной головы табличку поменьше, сообщавшую, что здесь же имеется конюшня, в которой каждой лошади предоставляется отдельное стойло и сколько угодно свежего сена (с собой сено увозить воспрещается). Чистая колодезная вода в поилке предоставляется также без ограничений. Кроме того, у хозяина имеются овес и ячмень, но за отдельную плату. Это объявление было украшено очень симпатичными и вкусными на вид рисунками одуванчиков, маргариток и цветущего клевера. Булка и Гладиолус тоже очень внимательно с табличкой ознакомились и, судя по всему, одобрили.

Чисто выметенный и присыпанный желтым песочком двор был пуст, но стоило путешественникам миновать арку с вывеской, как тут же появились два здоровенных парня, очень похожих друг на друга, очевидно, братья. Они вежливо поздоровались с Джузеппе и Аррой, отвесили какой-то церемонный, с нелепыми движениями рук в разные стороны, поклон Ганцу. Он плавно погладил ладонями воздух над их склоненными головами и, легко спрыгнув с Булки, хлопнул каждого по могучему плечу:

— Здорово, мужики! Рад, что вы меня еще помните!

— Тебя забудешь, — усмехнулся тот, что вроде был постарше. — Ты тогда уехал, а мы еще неделю от тетки Корделии в погребе прятались. Хорошо, папаша уговорил ее больше за нами не гоняться.

— Два бочонка пива отдал, — без особой печали сообщил тот, что помладше.

После чего все трое переглянулись и весело заржали. Их не слишком понятный посторонним разговор явно шел о чем-то приятном.

Просмеявшись, Ганц приступил к церемонии знакомства. Парни оказались сыновьями хозяина постоялого двора, старшего звали Вейр, а младшего — Кархенас. Не спрашивая разрешения у Ганца, они скормили Булке по куску сахара, причем ее такая фамильярность нисколько не удивила.

— Возьмите лошадку, — Ганц указал на Гладиолуса, — и окажите весь список услуг.

Джузеппе охотно передал поводья стоящему ближе к нему Кархенасу.

— А эту красотку? — Вейр протянул руку к Искорке. Арра открыла было рот, но Ганц опередил ее:

— Эту красотку госпожа Арра никому не доверяет. Так что хватит с вас и одного Гладиолуса.

Вопрос о том, чтобы доверить братьям Булку, очевидно, не стоял с самого начала. Всей гурьбой (Джузеппе внезапно решил лично проконтролировать, каков будет комплекс услуг, оказанных Гладиолусу) они направились туда, куда указывала аккуратная стрелочка, снабженная надписью «В конюшню». Стрелочка была украшена силуэтом бегущей лошади, очевидно, в эту самую конюшню торопящейся.

— Как у вас здесь все и удобно и красиво, — заметила Арра, указывая на другую табличку. Там тоже была стрелка, изображение ведра, из которого льется вода, и надпись голубыми буквами: «Колодец». Не то чтобы эта табличка была так уж необходима — колодец, находящийся чуть в стороне от ворот, был прекрасно виден невооруженным глазом, но все равно такая забота о путешественниках была приятна.

— Это у нас один художник бродячий почти полгода жил, — дружелюбно улыбаясь, объяснил ей Кархенас. — Денег у него не было ни гроша, вот он и расплачивался за все рисунками. Табличек всяких нарисовал — страсть! Вывеска вот над воротами тоже. — Он оглянулся на угрожающе накренившуюся арку, озабоченно покачал головой. — Говорил ему Вейр, что слишком большая получается, так только обида вышла. Вы, говорит, не в состоянии понять широкой души художника и его высоких устремлений! Вот и размахал во всю свою душу. А то, что ни одни ворота такую громадину не выдержат, так это уже не его забота. У папаши Доршана сыновья есть, они слазают, где приколотят, где привяжут… — Парень обреченно махнул рукой и перевел взгляд на Арру. Смотреть на девушку ему было явно приятнее, и Кархенас снова расцвел улыбкой.

— Так что, этот художник только по табличкам и вывескам специалист был? — старательно-заинтересованно спросила Арра. Пусть уж этот малый лучше разговаривает, чем будет на нее так пялиться.

— Да нет, почему? Он хороший художник был, много чего рисовал. И нам, и другим по деревне. Тетушке Матильде ее кошку изобразил, как есть живая зверюга! А в доме у печника Брауни во всех комнатах такие цветы по стенкам пустил — никакого сада не нужно! И у нас две его картины в большой зале висят, про еду. На одной рыба на тарелке лежит, а на другой — ваза с фруктами. Натурморды называются. Не знаю, как насчет фруктов, а у рыбы точно морда очень даже натуральная. Еще семейный портрет есть, только папаша его к себе в комнату повесил, так ему понравилось. Но если вы захотите посмотреть, только скажите, он покажет. Папаша любит этим портретом хвастаться.

— Обязательно посмотрю, — пообещала Арра.

Когда, закончив возиться с лошадьми, они умылись и ввалились в просторную комнату, торжественно названную Кар-хенасом «большой залой», их ждал уже накрытый стол. Хозяин, с которым Ганц поздоровался с подчеркнутым уважением и представил его как папашу Доршана, на самого Ганца смотрел довольно кисло, но к Джузеппе и Арре отнесся со всей подобающей благожелательностью и заботой.

Они, в свою очередь, искренне восхитились двумя картинами, висящими на стенах друг против друга, чем сильно его порадовали.

— А? Сразу видно, понимающие люди, не то что некоторые! — Хозяин выразительно покосился на Ганца. — Которым только бы языком болтать…

— Да что уж я такого сказал, папаша Доршан, — обрадовался тот, — только и всего, что намекнул про эту рыбку…

— А в моей комнате семейный портрет висит. — Папаша Доршан демонстративно повернулся к Ганцу спиной, выдержал характер, не оглянулся даже на его жизнерадостный смех. — Как покушаете, я вам покажу. Тоже очень натурально получилось, и сходство прямо-таки потрясающее. А сейчас за стол давайте, дорога дело такое, всегда проголодаешься…

Еда была, может, не особенно изысканной и разнообразной — обещанный Ганцем суп, густой и наваристый, салат из овощей, тушеная баранина и хлеб, — но приготовлено все было очень вкусно. И главное, еды было много! Это вам не три жгутика вяленого мяса с черствой пресной лепешкой.

— Пива? — Папаша Доршан поставил перед Ганцем большой кувшин.

— А как же! Когда жарко, надо пить пиво, — откликнулся тот, сразу наливая большую кружку и подавая ее Арре.

— А когда холодно? — ухмыльнулся Джузеппе, протягивая к нему руку.

— Когда холодно, тоже надо пить пиво, — твердо сказал Ганц, вручая магистру кружку. Налил себе, посмотрел задумчиво на медленно оседающую пену и заключил уверенно: — Всегда надо пить пиво!

К предложенному ужину путешественники отнеслись серьезно. Не спешили, не хватали куски, а вдумчиво жевали, запивали чуть кисловатым пивом (на постоялом дворе Ганца оно было значительно лучше), неторопливо разговаривали. Поскольку Джузеппе еще не решил, стоит ли оповещать население о попытке вторжения чужой магии, о своих приключениях не рассказывали, беседу вели самую светскую. О погоде, о видах на урожай, о ценах. Папаша Доршан, подсев к столу, пожаловался на отсутствие проезжающих — действительно, других постояльцев не наблюдалось — и на следующий из этого застой в делах.

— А что же, местные к вам не ходят? — заинтересовался Джузеппе, оглядывая пустую и из-за этого кажущуюся еще более огромной комнату.

— Почему, ходят. Просто сейчас рано еще. Вот как стемнеет, полно народишку набьется. Но только со своих, с деревенских, какой навар? На этом не разбогатеешь…

Потом он изложил Ганцу скудные деревенские новости. Тот выслушал их с самым живейшим интересом, снабдив каждую подробным комментарием для Арры и Джузеппе. Они, в свою очередь, сочувственно кивали, слушая, какой скандал разыгрался из-за того, что кошка тетушки Матильды пробралась в дом барышни Лианетты и сумела там вскрыть клетку и сожрать любимую канарейку хозяйки. Участвовали по мере сил, в беседе приговаривая: «Ты смотри!» и «Это точно, в жизни всякое случается». Впрочем, по лицу Арры, несколько хуже, чем Джузеппе, умеющей владеть собой, можно было понять, что она думает: «Да наплевать мне и на кошку, и на канарейку, и на их хозяек! Почему я должна слушать эту дребедень?»

Наконец девушка решила, что достаточно долго проявляла вежливость. Тем более что за окнами быстро темнело, а это, по словам хозяина, означало, что скоро подтянутся другие посетители. Сидеть в набитом людьми помещении ей вовсе не хотелось, голод был утолен, а возможность растянуться на мягкой и чистой… ладно, положим, не особенно мягкой и, вполне возможно, не слишком чистой, но все равно не на земле же и не на охапке соломы, а на самой настоящей кровати, такая возможность казалась все более привлекательной.

Душераздирающе зевнув, Арра спросила хозяина, не будет ли он любезен попросить кого-нибудь показать предназначенную ей комнату. Разумеется, папаша Доршан немедленно вскочил сам, изъявляя полную готовность и желание проводить дорогую гостью, и Арра, небрежно бросив оставшимся за столом мужчинам «спокойной ночи», удалилась.

А Джузеппе с Ганцем медленно выцедили еще по кружечке пива, вежливо здороваясь с местными жителями, постепенно заполнявшими зал. Мало кто из входящих только здоровался, проходя мимо. Большинство останавливалось хлопнуть Ганца по плечу и перекинуться с ним парой слов. А кое-кто, присев для удобства разговора за их стол, там и остался. Проявляя уважение к коренному населению, Ганц заказал всем выпивку за свой счет, что было встречено негромким, но одобрительным гулом присутствующих. Через некоторое время освоившийся магистр повторил заказ, благодаря чему приобрел множество… не то чтобы друзей, а, скажем так, людей, очень благожелательно к нему расположенных.

Еще через пару часов в зале стало совсем душно, и Джузеппе с Ганцем вышли на улицу проветриться. Они расслабленно сидели на широкой лавке у стены, наслаждаясь покоем и прохладным летним вечером.

— Хорошо, — блаженно вздохнул Ганц и сделал маленький глоточек пива. Он предусмотрительно захватил с собой кружку.

— Хорошо, — подтвердил Джузеппе и вытянул ноги. — До чего приятно отдохнуть после сложной, качественно выполненной работы…

— А ты меня брать не хотел, — напомнил Ганц.

— Не хотел бы, нашел бы способ от тебя избавиться, — благодушно ответил магистр. — Ты бы даже ничего не заметил. Заснул бы, а проснулся только к вечеру. Где бы тогда нас искал?

— Чего же ты так не сделал? — В голосе Ганца было любопытство, но очень слабое.

— Как тебе сказать… комплекс причин. Все-таки у тебя и опыт, и квалификация. Ты действительно мог пригодиться в этой истории…

— И пригодился.

— И пригодился, — согласно кивнул Джузеппе. — А потом, уж очень жалко на тебя было смотреть: совсем ведь одичал в этом своем «Степном ночлеге»…

— «Затерянном в степи»!

— Какая разница! Главное, что никакой еды, кроме пива, и никаких собеседников, кроме Булки. Видел бы ты себя со стороны, когда мы приехали! Точь-в-точь брошенный пес, когда хозяева вернулись. Только что не лаял и хвостом не вилял. — Джузеппе, не поворачивая головы, покосился на Ганца, не обиделся ли он.

Не обиделся, только хмыкнул негромко и покачал головой.

— Что, действительно так похоже было?

— Ага.

— Ну, в общем, примерно так я себя и чувствовал, — согласился Ганц. — Значит, говоришь, комплекс причин.

— Так ведь ты с нами поехал тоже не по одной какой-то причине. — Магистр снова скосил глаза.

— Это точно. По целому комплексу причин. — Похоже, Ганцу очень понравилось это выражение. — И скучно стало, и пиво надоело, и… и всякое такое…

— И Арра, — негромко закончил за него Джузеппе.

— И Арра, — эхом откликнулся Ганц.

— Кстати, об Арре. — Магистр подобрал ноги, поерзал, потом пересел чуть дальше. — Сучок какой-то, колется, — объяснил он и продолжил медленно: — Ты не думай, я к ней отношусь… ну, как отец, это наверное, слишком, а вот как… как…

— Как дедушка? — не слишком добро улыбнулся Ганц.

— Как старший брат, — строго ответил Джузеппе. — Она славная девочка, перспективный воин-маг, у нее большое будущее, я это чувствую…

— И что?

— Да ничего в общем-то. Просто не хочу, чтобы ты заморочил ей голову.

— Арру от меня защищать не надо, — непривычно серьезно сказал Ганц.

— Я знаю, — отмахнулся Джузеппе. — Просто… будь осторожнее, что ли. Аккуратнее.

— Не беспокойтесь, дедуля. Она сама слишком осторожна для того, чтобы в меня влюбиться.

— Только это меня и…

Словно горячим ветром пахнуло откуда-то с востока. Как по команде, по всей деревне взвыли собаки; коты и кошки, некоторые с котятами в зубах, выскакивали из домов и сплошной волной неслись на запад. За ними на улице показались люди. Они никуда не бежали, топтались у своих домов, вертели головами в недоумении, таращились по сторонам, пытаясь разглядеть то жуткое нечто, которое подняло с места и погнало в неведомую даль пушистых любимцев. Заплакал ребенок, следом заголосила женщина, какой-то мужик заорал, чтобы они заткнулись, кто-то заорал на мужика… От всех этих воплей в сочетании с непрекращающимся собачьим воем закладывало уши.

Вскочивший на ноги Ганц проводил глазами последнюю кошку, промчавшуюся мимо него, плотно прижав уши к голове и вытянув хвост, смотрел, пока она не скрылась в ночи. Потом поднял голову к небу — там в дикой сутолоке бестолково кружились сотни птиц. Возможно, они тоже галдели, но на земле стоял такой шум, что их полет казался безмолвным и от этого еще более пугающим. Ганц обернулся к магистру и, ткнув пальцем куда-то в пространство, спросил обеспокоенно:

— Что это?

Джузеппе, скорчившийся на лавке, ответил невнятным стоном.

— Эй, вы что, опять? Все сначала? Теперь стон магистра был утвердительным. Убийца негромко выругался и потряс его за плечо:

— Ты как? Продержишься, пока я сбегаю, посмотрю, что с Аррой?

— Уг-гу…

Ганц быстренько снял магистра с лавки и положил на землю:

— А то еще свалишься без меня.

После этого он, бесцеремонно растолкав столпившихся на крылечке поселян, обсуждающих странное явление (ни женщины, ни дети здесь не присутствовали, поэтому не было и криков с воплями, а был только солидный мужской обмен мнениями), бегом пересек опустевшую залу и поднялся по лестнице. Поскольку ему приходилось раньше бывать на постоялом дворе папаши Доршана, он знал расположение комнат и примерно мог определить, куда хозяин поселил столь уважаемую гостью.

Пробежав в самый конец темного коридора — лампы зажечь, естественно, никто не позаботился, все были на улице, — Ганц грохнул кулаком в запертую дверь:

— Арра!

Никакого ответа, мертвая тишина — ни стона, ни вздоха.

— Что за дурацкая манера — запираться, — пожаловался неизвестно кому Ганц.

Он сделал шаг назад и уперся в противоположную стенку узкого коридора. Со свистом втянул в себя воздух, прыгнул вперед и с размаху всем телом обрушился на деревянную преграду. Дубовая дверь выдержала удар, но петли хрустнули, и Ганц ввалился в комнату. Арра, полностью одетая, только без сапог, лежала на полу у окна, свернувшись клубочком. Он снова ругнулся, поднял ее на руки и уже не бегом, но по-прежнему торопливо понес к выходу.

На улице Ганц положил девушку рядом с Джузеппе, выпрямился и отстегнул висевшую на поясе фляжку. Сначала он дал отхлебнуть костоломки магистру. Тот сделал несколько жадных глотков, потом отвел дрожащей рукой руку Ганца с фляжкой, сел неуверенно, ощупал себя. Сказал немного удивленно:

— А такое было ощущение…

Ганц тем временим осторожно поил Арру. Она после первых двух глотков поперхнулась, закашлялась и откинулась назад.

— Что-то в этот раз покруче жахнуло. — Голос ее был тонким и слабым.

— Так совсем рядом же, — объяснил Джузеппе. — Хорошо, что у нас опыт есть, организм, можно сказать, прививку получил… А если бы в первый раз под такой же удар попали, то просто размазало бы… Ганц, дай еще хлебнуть.

— Как это я не сообразил Кошачьей Улыбки впрок нарвать, — с досадой сказал Ганц, передавая фляжку магистру. — Она, конечно, только с корня хороша, сорванная быстро силу теряет, и все равно лучше, чем ничего… Ты как, птичка, оклемалась? — Он не поленился, присел, чтобы пощекотать босую пятку Арры. Девушка только слабо дрыгнула ногой. — Значит, еще нет.

Сделав такой вывод, Ганц снова поднялся и начал озираться по сторонам. Птицы наконец приняли решение и плотной стаей тоже направились на запад. А деревня понемногу успокаивалась. Уже не было заполошных воплей, народ, поскольку ничего интересного и необычного на улице так и не увидел, начал расходиться по домам. И собаки постепенно умолкли. Только одна, самая упрямая или самая напуганная, продолжала выть, сбиваясь на жалобное поскуливание, где-то совсем рядом — если не в соседнем дворе, то в следующем. Впрочем, вскоре послышалась ругань, звучный шлепок: «пош-шла!», громкий визг, и собака промчалась по дороге. На запад.

— Господа маги, — сказал Ганц (как всегда, когда он волновался, свист в его дыхании стал заметнее), — я, конечно, все понимаю, и не до этого вам сейчас, но вы бы подняли головы, разобрались, что это там творится, на востоке? Потому как вся живность, у которой хоть капля мозгов есть, сейчас рвет когти на запад!

Джузеппе и без его просьбы уже смотрел в указанном направлении. Лицо его побледнело, рот приоткрылся, борода перекосилась окончательно:

— Ух ты!

— Что там? — слабо заинтересовалась Арра, попыталась встать, да так и замерла на четвереньках. — Ух ты!

— Что значит «ух ты», — совсем разнервничался Ганц. — Неужели по-человечески сказать нельзя?

— Это что, окно такое? — спросила девушка, не обращая на него внимания.

— Я бы сказал, что больше похоже на открытую дверь, — деревянным голосом ответил Джузеппе. — И если ты видишь то же, что и я, то сейчас через нее проходит большая собака.

— Что за собака, откуда? — Ганц вертел головой, спрашивая обоих сразу. — И что значит большая? Да говорите вы толком, какая собака?

— Лохматая, — ответила Арра и снова распласталась на земле.

— Размером со слона, — невыразительно сказал магистр, опускаясь рядом с ней. — Ой, мамочка.

Портал раскрылся точно в полуметре над землей, оптимальное расстояние, как по учебнику. Впрочем, такие большие открывать проще, размеры самого портала гасят погрешности в расчетах. Тут главное, нижний край под землю не закопать, за такую ошибку и понижение в должности схлопотать можно. Очень уж начальство не любит по колено в грязи оказываться, а нижний край портала при взаимодействии с верхним слоем почвы вызывает реакцию… одним словом, в этот раз портал был открыт просто идеально, в полуметре над землей.

Из мерцающего голубоватым светом прямоугольника выпрыгнул бес, принял спускающийся на него сверху деревянный трап с небольшой площадкой наверху, укрепил нижний конец на земле, покачал, проверяя устойчивость, суетливо пробежался вверх-вниз. В проеме портала показался другой бес, держа под мышкой свернутую в рулон алую ковровую дорожку. Махнул лапкой нижнему, крикнул: «Принимай», — и дорожка, разворачиваясь, полетела вниз. Первый бес снова засуетился, расправляя ковровое покрытие там, где оно сморщилось или перекосилось. Убедившись, что все в порядке, замер на секунду на верхней площадке, оглядел окрестности, приложив лапку козырьком ко лбу (как раз между глазками-пуговками и маленькими рожками), и нырнул обратно в портал.

Почти сразу же на его месте возник огромный лохматый пес. Причем он был не просто лохматый, он был по-настоящему ЛОХМАТЫЙ! Густая черная с заметной проседью шерсть, блестящая и тщательно расчесанная, мягкими волнами спускалась к земле. Желтые бусины глаз слегка поблескивали сквозь длинную, до самого носа, челку (на самом деле каждый глаз этой твари был величиной с кулак взрослого мужчины, но по сравнению с общими размерами песика они казались именно блестящими бусинами). Одним словом, если говорить о впечатлении, производимом этим зверем, то… вот если бы слон был похож на собаку и весь покрыт шерстью… нет, все равно он выглядел бы вполне безобидно рядом с существом, стоящим сейчас на алой дорожке.

Пес тоже задержался на верхней площадке, но он осматривался по-хозяйски, не торопясь, внимательно и без суеты. Потом так же неторопливо, мягко ступая по ковровой дорожке, спустился вниз. Поскреб левой передней лапой землю, вдумчиво принюхался к высокому, но достигающему ему лишь до лохматого колена кусту чертополоха, отошел на пару шагов.

— Неплохо, — пробормотал пес. — Очень неплохо. Молодец, Местифуфель, вовремя подсуетился. Не забыть наградной лист на него заполнить. И распорядиться, чтобы документы на повышение подготовили, на старшего демона. Заслужил…

Он с шумом втянул прохладный воздух и сделал несколько осторожных шагов по траве. Ночная темнота совершенно не мешала ему исследовать местность — для всех служащих «Ад Инкорпореитед» такие мелочи, как темнота, не имели значения. А с тактической точки зрения, появление в мире Лаго-синтер именно ночью было весьма разумным. Туземцы в это время даже если еще не спят, то сидят по домам, и можно не опасаться неожиданного нашествия местных жителей до того, как будет проведена хотя бы минимальная работа по закреплению на выбранном участке. Увы, местные жители — фактор очень сомнительный. Они могут с энтузиазмом устроить торжественную встречу с грандиозной пьянкой и всеобщим братанием, а могут с тем же энтузиазмом схватиться за дубины…

Пес встряхнулся, потревожив насекомых, которые небольшим облачком взвились над ним, кивнул и заметил негромко:

— Ну что ж, посмотрим. — Поднял голову к порталу и рыкнул привычно повелительно: — Прораба ко мне!

В ту же секунду по алой ковровой дорожке скатился демон в оранжевой строительной каске, вытянулся в струнку перед псиной рядом с удостоенным высочайшего внимания чертополохом, задрал голову вверх, демонстрируя трехдневную щетину на массивном подбородке, и гаркнул молодецки:

— Младший демон Абарзел по вашему приказанию явился!

— Угу. — Чудовищный пес склонил голову набок и, приподняв левое ухо, уставился на младшего демона.

Тот дисциплинированно замер и даже перестал дышать. Пес внимательно осмотрел его сверху вниз: оранжевую каску; круглую, лоснящуюся не то от пота, не то от жира небритую физиономию; брезентовую робу с засученными до локтей рукавами, обтягивающую мощную борцовскую фигуру, и совершенно несусветного фасона оранжевые галоши на копытах. (Надо заметить, что как младший демон Абарзел имел полное право и возможность одеваться гораздо элегантнее. Но смокинг или вечерний костюм он доставал из шкафа только по случаю общего собрания корпорации или другого, такой же важности, протокольного мероприятия. А на работе он предпочитал более удобные и практичные вещи.)

Потом взгляд желтых глаз так же медленно пополз снизу вверх — галоши, роба, щетина, каска. И снова раздалось похожее на рокот дальнего грома:

— Угу.

Абарзел ел глазами начальство и не позволял себе сделать даже малюсенький вдох. Уважал. Старательно и демонстративно.

А как ему было не тянуться в струночку, как не задерживать дыхание, когда его сам дьявол Ноизаил, носящий титул Повелителя Блох и изволивший для появления в этом ничтожном мире принять соответствующий данному титулу облик, удостоил своим вниманием?! Конечно, всякие ферты из администрации его лицезреть хоть каждый день счастье имеют. А вот для младшего демона Абарзела это событие! Достойное записи! Где? Да где угодно — в личном деле или на заборе, какая разница? Главное, что удостоился, что данное событие имело место.

— Угу, — в третий раз уронил Повелитель Блох. — Ну что ж… вот тут надо… ну, ты сам знаешь… мне тебя рекомендовали, заверяли, что справишься. Справишься?

— Не извольте сомневаться! Не впервой! Все будет исполнено в лучшем виде! — Абарзел выкрикивал каждое слово отдельно, выходило очень похоже на лай.

Повелителю Блох понравилось, он снисходительно качнул головой:

— Опыт, значит, у тебя есть?

— Так точно! Семнадцать миров приводил в соответствие со стандартами и нормативами «Ад Инкорпорейтед»! Пять миров приняты с оценкой «удовлетворительно», девять — с оценкой «весьма удовлетворительно» и два — «отлично»! За обустройство последнего мира удостоен устной похвалы на общем собрании строительного отдела!

Желтые глазки задумчиво уставились на прораба:

— Одного мира не хватает…

Абарзелу очень захотелось опустить голову и уставиться на свои галоши, но он не осмелился. Только зажмурился и проорал:

— Первый самостоятельный опыт! Не рассчитал, перестарался! Но единственно из усердия, что было принято во внимание соответствующей комиссией! В погашение убытков бухгалтерия еженедельно удерживает из зарплаты…

— Убытки? — перебил его пес.

— Перерасход энергии, недополученная прибыль, моральный ущерб… — торопливо начал перечислять Абарзел.

— Ясно, — снова перебил его Повелитель Блох. — А что с тем миром произошло?

— Перестарался! Хотел понадежнее сделать и пережег! Только пепел остался! Но искренне раскаялся, учел ошибки и с тех пор ничего, кроме поощрений! — Младший демон приоткрыл было один глаз, но, увидев прямо перед собой влажный черный нос — Повелителю Блох пришла в голову фантазия разглядеть Абарзела поближе, — зажмурился еще крепче.

— Ладно, не пугайся. — Пес зевнул, показав зубы, которые были под стать всему остальному. — Изложи план работ.

— Слушаюсь! — Абарзел даже подпрыгнул слегка на месте от усердия. — Согласно «Уложению о производстве строительных работ» в системе стандартов и нормативов, принятых в «Ад Инкорпорейтед» и обязательных к исполнению, строительство филиала включает следующие основные этапы! Пункт первый: инферноформирование необходимой начальной базовой площади, строительство резиденции управляющего и жилых помещений для руководящего состава и введение в строй постоянных порталов для оперативного сообщения как с административной частью «Ад Инкорпорейтед», так и со складами, дабы исключить возможность перебоев в поставке строительных материалов и оборудования!

— Не понял, — перебил его Ноизаил. — А ну-ка, про порталы подробнее.

— При проведении инферноформирования для создания филиала компании «Ад Инкорпорейтед», согласно «Уложению», — послушно затараторил прораб, — выделяется специальная бригада для создания и поддержания постоянных порталов: пассажирского — для переброски необходимого количества рабочей силы, а также для связи с администрацией; и грузового, как уже было упомянуто…

— Не понял, — снова перебил его дьявол, теперь в его голосе была заметна обида и недоумение. — Порталов будет только два?

— Никак нет! — моментально сориентировался Абарзел. — Отдельная группа самых лучших специалистов займется обустройством ППППК, то есть Персонального Постоянного Портала Повышенного Комфорта, находящегося исключительно в пользовании управляющего! Для создания ему, то есть вам, дьявол Ноизаил, оптимальных условий для успешного руководства!

— А, вот теперь все понятно. — Повелитель Блох слегка улыбнулся прорабу, ободряюще продемонстрировав внушительные зубы. — Продолжай.

— Слушаюсь! Пункт второй: ассимиляция местного контингента путем превращения их в бесов! Производится силами группы по идеологической работе с населением, административно мне не подчиненной! Руководителем работ по ассимиляции является старший демон Пенделль! Им также разработан план в соответствии с «Уложением по производству ассимиляционных работ» в системе стандартов…

— Пункт второй пропусти, — остановил его Ноизаил. — Раз за него есть ответственный, значит, он свой план работы сам мне и представит.

— Слушаюсь! Пункт третий: инферноформирование всей территории и создание инфраструктуры, необходимой для успешного… — Абарзел заткнулся на полуслове, повинуясь взмаху гигантской лапы.

— Ясно. Имеет смысл… — Пес замолчал и уставился на ярко-оранжевую каску.

Младший демон похолодел, судорожно пытаясь сообразить, какое установление он нарушил. Вроде бы нигде в правилах не записано насчет головных уборов, чтобы снимать их перед вышестоящими… с другой стороны, каску можно рассматривать как часть рабочего обмундирования, форму, так сказать… все равно надо было снять! Ему, Абарзелу, не трудно уважение проявить, а дьяволу Ноизаилу приятно было бы… а теперь… Но голос Повелителя Блох прозвучал вовсе не сердито, даже, наоборот, дружелюбно-заинтересованно:

— Слушай, э-э… прораб, а как у тебя каска держится? Рожки ведь должны мешать?

— Про… — Абарзел сглотнул, — прокладки там… специальные… пробковые…

— Угу. — Лохматая голова снова качнулась. — Остроумно. Ладно, значит, я говорю, имеет смысл начать с пункта первого. Бригады рабочих готовы?

— Так точно! Дозволите приступить?

— Дозволяю, — важно кивнул Повелитель Блох. Абарзел тут же вытащил из-за пазухи висящий на шнурке

свисток, и заливистая трель дала сигнал к началу работ.

Горохом посыпались через портал мелкие бесы, потащили оборудование, бочки со смолой, огнеметы, какой-то особенно вонючий керосин в пластиковых двадцатилитровых канистрах. Абарзел руководил ими как заправский регулировщик, размахивая неизвестно откуда взявшимся в когтистой мохнатой лапе полосатым красно-желтым жезлом. В портале показался черт в зеленой жилетке и заорал визгливо:

— Ковер! Ковер уберите, а то сейчас все смолой изгадите! Тут же два беса, повинуясь указующему движению жезла,

бросились сдирать с трапа алую дорожку. Скатали ее в аккуратный рулон и швырнули черту в зеленой жилетке. Тот ловко поймал и сунул в мешок с этикеткой «Повелитель Блох. Церемониальный инвентарь».

Десяток бесов под руководством другого черта, повыше ростом и в легкомысленной панамке в тон веселенькому розовому жилетику, занимались грузовым порталом. Он был уже открыт, и теперь они тщательно перекашивали нижний край, подтягивая его с одной стороны к земле и удерживая при этом вторую сторону на высоте семидесяти сантиметров. Легкомысленно одетый черт носился вокруг портала и непрерывно орал, размахивая ру-леткойлНа верхней, семидесятисантиметровой границе портала показался край транспортера, сыпанулась щебенка. Бесы с визгом брызнули в разные стороны, а черт, на которого свалилась большая часть камней, подобрал горсть и швырнул обратно. Тут же над транспортером показалась голова с рожками и забубнила недовольно:

— А чего возитесь? Давно пора было все установить и тачки подогнать…

— Тебя не спросили! — рявкнул в ответ черт, все еще вытряхивающий из густой курчавой поросли на груди мелкие камешки. — Тут кочка на кочке, по стиральной доске легче выровнять…

— Прекратить болтовню! — громыхнул подошедший Абарзел. Теперь его массивная фигура смотрелась весьма внушительно. Да и то сказать, не с дьяволом Ноизаилом, титулованным Повелителем Блох, разговаривал, а с собственным подчиненным. Пусть он теперь вытягивается в струнку и трепещет.

Черт в розовой жилетке вытянулся и затрепетал. Абарзел, не обращая на него внимания, вытащил из узкого кармашка на рукаве складной метр, тщательно промерил расстояние от нижнего края портала до поверхности земли, брезгливо указал оказавшемуся рядом бесу на маленький кустик полыни. Бес тут же подскочил, вырвал, отбросил в сторону и притоптал это место маленьким копытцем.

— Та-ак. — Младший демон убрал метр в карман, задумчиво почесал каску. Поманил к себе черта, молча, одним пальцем. Тот, умудрившись не пошевелиться, тут же переместился, преданно уставился в глаза начальства. Абарзел ткнул его когтем в жилетку, заговорил неторопливо, невольно копируя манеру Ноизаила: — Ты вот что… ты кто у нас будешь?

— Буравчик! Старший бригады по открытию и обслуживанию грузового портала!

— Угу, — важно кивнул Абарзел. — Буравчик, значит. Давно в бригадирах ходишь?

— Третий мир!

— Угу. Еще два без замечаний, и будешь подавать на старшего черта?

— Так точно! Для приведения звания в соответствие с занимаемой должностью!

— Ну-ну. Ладно, Буравчик, старайся. А здесь — все выжечь, выровнять и забетонировать. Чтобы все стандарты были исполнены согласно инструкции!

— Слушаюсь!

— И выдели пяток бесов на открытие персонального портала для управляющего. Все сделать по классу «супер». Ни миллиметра перекоса, трап постоянный, из кованого чугуна, дорожку красную у этого, с мешком, — он неопределенно указал куда-то за спину черта, — заберешь, постелишь, штырями закрепишь. Ну и все остальное, пепельницы там, щетки-расчески специальные, бар, туалетную бумагу в цветочек и прочие уважительные мелочи. Лично проследишь, чтобы все было как надо.

— Дык… дык… — Буравчик даже дар речи потерял. — Дык не управиться же! Как же я на два портала?.. У меня же бесов…

Абарзел не стал слушать жалкий лепет. Он упер огромные кулаки в бока, разинул пасть и заорал. В процессе освоения и инферноформирования семнадцати планет младший демон приобрел ценный опыт в области управления персоналом. И сейчас он не сомневался, что двух минут его ругани вполне хватит для того, чтобы черт Буравчик уяснил всю важность поставленной перед ним задачи и необходимость выполнения ее имеющимися силами, перестал пускать растерянные слюни и принялся за дело. Абарзел ошибся. Ровно через одну минуту тридцать четыре секунды под крики Буравчика, цитирующего самые выразительные пассажи, несколько бесов бросили грузовой и занялись персональным порталом для Ноизаила. Младший демон удовлетворенно кивнул и, еще немного понаблюдав за оживленной деятельностью, двинулся к участку, где бригада бесов проводила предварительное выжигание для постройки резиденции.

Согласно «Уложению о производстве строительных работ», которое младший демон Абарзел знал наизусть и мог цитировать с любого места и в любом порядке, самым первым этапом при освоении любого нового мира является базовое инферноформирование — грубо говоря, подготовка участка для размещения временного командного пункта. Намеченный участок специальная бригада бесов с огнеметами выжигала до полного спекания в корку, за ними шла другая группа — они заливали поверхйость сплошным слоем смолы.

В еще горячую смолу начинали сыпать щебенку и разравнивать ее. Эта работа требовала более высокой квалификации, и соответственно звания тех, кто ею занимался, были выше. В основном щебеночниками работали старшие бесы, а несколько простых бесов или ожидали в недалеком будущем повышения, или были недавно разжалованы за дисциплинарные проступки с правом усердной работой восстановить утраченное звание. Тщательность и аккуратность действий на этом этапе определяла качество формирующегося филиала, так как именно от того, насколько тщательно и аккуратно будет уложена щебенка, зависел окончательный вид поверхности — после того как группа старших бесов (чтобы попасть в нее, требовалось окончить специальные курсы и получить определенное количество зачетных баллов на выпускных экзаменах) запустит кипящую лаву. Да запустит не просто так, просто так плеснуть лаву большого ума не надо, а особым способом, чтобы в процессе остывания образовались особого вида и качества трещины, образующие магические руны. Эти руны являлись дополнительной системой безопасности инферноформированной территории.

На первом же подготовленном таким образом участке начиналось строительство. Строили с размахом: офис; небольшого размера комфортабельная резиденция для управляющего будущим филиалом; общежитие для командного состава — чуть побольше, но гораздо менее уютное. Если при возведении резиденции допускались некоторые вольности, то общежития во всех мирах строились по единому, утвержденному высшим руководством компании проекту. Коридорная система, несколько люксовых номеров на одного — для старших демонов, заместителей Ноизаила, комнаты на двоих — для заместителей заместителей и четырехместные — для демонов и младших демонов. Работающие на строительстве черти жили в отдельном крыле, в больших так называемых салонах. А для рядовых бесов ставились палатки — бесам тоже надо поспать время от времени.

Естественно, больше всего рабочих трудилось на строительстве резиденции и офиса: росли они гораздо быстрее общежития. Что касается палаток, то их вообще никто ставить не собирался, пока не будут готовы резиденция, офис и общежитие.

Строили все это как обычные дома, только немного, как бы это сказать, вверх ногами. Сначала вырыли котлован размером… ну, какой котлован нужен для фундамента здания, где, например, не будет тесно песику размером со слона? Вот такой и копали. Укрепили фундамент, сделали отмостку из благих намерений, начали рыть первый этаж…

Абарзел носился по строительной площадке, размахивая жезлом и складным метром, контролировал исполнение стандартов. На бегу он заметил среди выжженной земли и смолы клочок травы с нахально желтеющим лютиком и тут же ухватил за шкирки двух оказавшихся настолько нерадивыми разливающих смолу бесов.

— Урою! — вопил прораб, возя их рыльцами по траве. — Вы у меня сто лет по горло в лютиках сидеть будете!

Он осуществлял это воспитательное мероприятие до тех пор, пока его не отвлек демон Дрикула, помощник по хаосу (из названия его должности любому понятно, что занимается он материальным снабжением стройки). Ему, правда, пришлось постучать Абарзела по спине, чтобы тот заметил его присутствие.

— А? Чего тебе? — Прораб, хотя и был ниже по званию, с помощником по хаосу находился в приятельских отношениях. Сработались, осваивая и превращая в филиалы «Ад Инкорпо-рейтед» почти десяток миров.

— Благие намерения кончаются, — сообщил Дрикула, нежно баюкая чучело летучей мыши, висящей на специальной подставочке вниз головой, со сложенными крыльями. — Если все на резиденцию пустить, и то еле-еле хватит.

— Ах ты ж… — Абарзел отпустил бесов, которые тут же начали потихоньку отползать. Он заметил это и рявкнул:

— Порядок навести! Немедленно! Тройным слоем все залить, раздолбай!

Бесы пискнули что-то подобострастное и, поджав хвостики, умчались к грузовому порталу за смолой. А Абарзел, даже не проводив их взглядом, снова повернулся к приятелю:

— А на базе? В конце концов по какой категории у нас снабжение?

— Семнадцать дробь сорок два, — пожал плечами Дрику-ла, — ну и что? Триста кубов нам отгрузили, а больше на складе нет. Я с Администрацией связался, они говорят, используйте внутренние резервы.

— Какие резервы? Они что, обалдели там все? Мы этого мира освоили полгектара всего! Ты с кем там говорил? С Ухо-вертом?

— Не, к нему меня не пустили. Сказали, рылом не вышел. — Судя по тону, такое обращение Дрикулу совершенно не печалило. — Я только до Магарыча добрался, он будет курировать этот мирок, как его… Лагосинтер, да? Назначили на нашу голову.

— Тьфу, — злобно сплюнул Абарзел. — Ну, вот теперь мы наплачемся.

С демоном Магарычом у него были старые счеты. Мало того что тот воровал не по чину, но еще и виртуозно вешал недосдачи на работников строительного отдела. На обустройстве седьмого мира прораб, впервые с таким нахальством столкнувшийся, чуть не попал под административное расследование, еле ускребся.

— Выкрутимся, — небрежно махнул чучелом помощник по хаосу.

— Ага, на внутренних резервах!

— Магарыч рекомендовал привлечь местное население. — Дрикула поправил крыло летучей мыши, словно подчеркивая, как мало его волнуют все эти проблемы. — Согласно предварительному сканированию, процент грешников вполне…

— Какое население?! — снова взвился Абарзел. — Я здесь, кроме сусликов, никого из местных пока не видел!

— Ну, из сусликов какие грешники, — скривился Дрикула. — Тут надо с туземцами связываться, с аборигенами. Проводить ассимиляцию ускоренными темпами.

— Какой он умный, этот Магарыч, просто рога потеют! — ехидно восхитился прораб. — А как эту ассимиляцию проводить, когда база даже на четверть не построена, он тебе не объяснил?

— Так это уже не наше дело. Это пускай у Пенделля голова болит, за ассимиляцию он отвечает.

— А за обеспечение стройки ты! — повысил голос Абарзел.

Прораб был строителем по призванию. Он не просто выполнял обязанности, он любил свою работу и гордился ею. Поэтому, хотя в целом как демон демону Дрикула ему даже нравился — с ним было приятно посидеть за кружкой чего-нибудь согревающего, поговорить за жизнь, — его страшно раздражало наплевательское отношение снабженца к служебным обязанностям. Только из-за этого Абарзел и позволял себе, исключительно находясь на стройплощадке, конечно, на Дри-кулу покрикивать.

— Я пока все благие намерения на резиденцию переброшу, иначе меня Ноизаил с потрохами… а ты как хочешь, но чтобы на котлован и хотя бы на два этажа для общежития мне материалов достал.

— Ну, может, денька через два… — неуверенно протянул Дрикула, — если старые связи поворошить…

— К утру! Иначе будешь отдыхать на голой лаве в обнимку с бесами! Подумай сам, как я общежитие буду строить? Осыплется же все, если не мостить!

— Ладно, ладно. Сейчас в других мирах пошурую, может, у кого в заначке осталось. Вот только мышку на первом этаже в резиденции пристрою, Ноизаил любит, когда кабинеты летучими мышами украшены, так я заказал целый ящик чучел, чтобы хватило. Ты как думаешь, — он сунул чучело под нос Абарзелу, — мне ее лучше к стене приколотить или сделать настольный вариант на специальной подставочке?

Абарзел ответил ему, и даже довольно подробно, но, увы, украсить первый этаж предложенным образом Дрикула не имел чисто физической возможности. Хотя совет оценил, заржал, хлопнул прораба радостно по плечу: «Спиши слова!» — и шустренько потрусил в сторону резиденции, где бесы вгрызались уже в третий подземный этаж.

Младший демон сплюнул ему вслед. Уже не в первый раз в его бесхитростном мозгу мелькнула мысль, что Дрикула просто развлекается за его счет.

Ночью решили с места не двигаться. Точнее, Арра, когда маленько пришла в себя и убедилась, что уже может стоять без посторонней помощи, рвалась разобраться с «этими придурками», которые обнаглели настолько, что осмелились высунуться уже не в двух днях пути, а в непосредственной близости, можно сказать, на глазах у могучей группы борцов с враждебной магией. Причем было не совсем понятно, что именно ее взбесило больше всего — само проявление чужой магии; ударная волна, вырубившая ее так эффективно, что она валялась на травке, вяло ругаясь, почти полтора часа; или то, что враждебные силы не проявляли к ним никакого интереса.

В общем, когда воин-маг смогла самостоятельно подняться в свою комнату и обуть сапоги, ее боевой дух укрепился настолько, что девушка потребовала от спутников немедленных действий.

— И что же ты предлагаешь делать? — равнодушно поинтересовался Ганц.

— Как что? Седлаем лошадей — и туда. — Арра указала в ту сторону, где через несколько часов должно было взойти солнце. — Налетим неожиданно…

— С гиканьем? — Ганц перебил ее без всякого уважения, почти презрительно.

— Что? — растерялась она.

— С гиканьем, спрашиваю, налетим? — повторил он. И пояснил небрежно: — Когда здешним пастухам приходит в голову поразбойничать в степи, они на какую-нибудь отдаленную ферму налетают с воплями и гиканьем. Если умеют, то свистят еще.

— И что потом? — с неуместным интересом спросил Джу-зеппе.

Ганц отвернулся от Арры и ответил магистру спокойно, даже немного скучающе:

— Да ничего особенного. Если фермер дома, он выкатывает бочку пива и режет барана, а если его нет, они пиво сами находят.

— А барана?

— Нет, живность они не трогают. Мало ли, может, этот баран самый ценный, какой-нибудь особой породы… Вообще такие накладки редко случаются, обычно они подгадывают так, чтобы хозяева дома были. Так оно всем спокойнее.

— Вы о чем говорите! — топнула ногой Арра. — Какие бараны, какие пастухи?! Джузеппе, мы из-за одного паршивого амулета сломя голову неслись, чтобы его уничтожить, так что же теперь сидим, как мухоморы под елкой? Сейчас ведь все гораздо серьезнее!

— В том-то и дело, — пробормотал Джузеппе.

— Не сердись, птичка, — мягко улыбнулся ей Ганц. — Просто лететь туда, как ты изящно выражаешься, «сломя голову» сейчас, среди ночи, было бы в высшей степени неразумно. Мы люди не местные, дорог здешних не знаем…

— Ты что, заблудиться боишься?

— Не заблудиться, а попасть в ловушку. В темноте да на незнакомой местности… Можно, конечно, ломануться сейчас туда дуриком, вступить в схватку с превосходящими, если я правильно понимаю ситуацию, силами противника и героически погибнуть. Потом про нас песни будут складывать, баллады разные… Это если кто-нибудь про наш героический рейд в ночи узнает, конечно. А то ведь можем и без следа сгинуть.

— Совершенно верно, — решительно поддержал его магистр. — Действовать сейчас вслепую — это вульгарное самоубийство.

— Но что-то мы должны сделать! — Арра почти плакала от злости.

— А кто говорит, что нет? — Ганц вроде даже немного удивился. — Просто действовать надо с умом. Вот рассветет маленько, мы потихоньку и двинемся. Подберемся поближе, посмотрим там, принюхаемся, чем пахнет. На основании разведки составим план… тебя что, в Эсмерре тактике действий против превосходящих сил противника не учили? А ну-ка, скажи мне, третья по списку выпускница, какое главное правило в таком случае?

— Не суетиться, — тихо вздохнула Арра.

— Не совсем каноническое и не слишком подробное определение, но по сути совершенно верно. — Ганц ухмыльнулся.

А внезапно оживившийся Джузеппе спросил у девушки:

— Арра, скажи, пожалуйста, кто у вас этот предмет читал? Не Сильвестр Стоун, часом?

— Точно. Ты что, его знаешь?

— Еще бы! В университете вместе учились. Он, правда, на пару курсов старше меня был. Шум тогда поднялся, ученый совет четыре раза собирался, когда он стал подобным образом на экзаменах отвечать, все выгнать хотели за неуважение! Неканонические формулировки. — Магистр хихикнул. — Но Сильвестр уже тогда парнем серьезным был. Выстроил теоретическое основание, одних статей не меньше десятка написал. Публичные показательные опыты проводил с добровольцами из студентов и настоял на своем. Свел все к сути, что для определенных психофизиологических типов пространные объяснения с большим количеством слов только затеняют смысл, в то время как короткие четкие указания остаются в памяти навсегда и дают возможность действовать в сложных ситуациях на уровне подсознательного автоматизма. Как сейчас помню, «не суетись» и «бди» — это его любимые примеры были.

— Слышала, птичка? — ехидно спросил Ганц. — У тебя это, оказывается, на уровне подсознательного автоматизма должно работать, при таких-то учителях, а ты что? Суетишься и не бдишь? Вот я в Эсмерру напишу этому вашему Сильвестру, что покрепче учеников гонять нужно, а то плохо запоминают.

— Попробуй только, — проворчала Арра, показывая ему кулак. — И прекрати называть меня птичкой! Скажи лучше, когда рассветет?

Ганц внимательно посмотрел на небо, почесал нос:

— Часа через три, я думаю, можно будет выходить. Нам же яркий свет и не нужен, лишь бы дорогу под ногами видно было. А вот как подойдем поближе,, у вас как, господа маги, никаких таких заклинаний нет, чтобы внимание охраны рассеивать или чего-нибудь подобного?

— Есть, конечно, — не задумываясь, ответила-Арра. А Джу-зеппе спросил очень серьезно:

— Думаешь, там охрана?

— Было бы логично, — пожал плечами Ганц. — Вопрос в том, насколько она бдительна и профессиональна.

Оставшееся до рассвета время ушло на разработку планов по проведению разведки. Когда Ганц спросил, что поделывает слоноподобная собачка, маги поняли, что больше ничего такого не видят. Нет, чужая магия никуда не делась, они хорошо ее ощущали, слишком хорошо. Исчезло только… как бы это сказать, ее изображение, словно спряталось в туманной дымке. Джузеппе объяснять это явление отказался, пробормотал только что-то насчет «стабилизации в резонансе». Арра попробовала выстроить сложную конструкцию, основываясь на «ощущениях, данных нам в реальности», но быстро запуталась и бросила это дело.

— Ладно, теоретическую базу вы потом подведете, — успокоил ее Ганц. — А где эта магия на данный момент обосновалась и не расползается ли, можете уточнить?

— Можем, — не раздумывая, ответил Джузеппе.

— Пара пустяков, — поддержала Арра, и они занялись вычислениями.

Объединенное мнение было таково: выброс магии произошел не менее чем в пятнадцати километрах с погрешностью плюс-минус одна десятая доля процента, и если и расползается, то со скоростью, за такой короткий промежуток времени неопределимой в силу своей бесконечной малости. Ганц покивал, начертил на земле острой палочкой нечто вроде плана — определил для себя маршрут движения.

Потом он заявил, что перед работой необходимо подкрепиться, и они вернулись в зал. Взбудораженная деревня так и не заснула, поэтому народу было еще больше, чем вечером, — папаша Доршан и его сыновья сбивались с ног, обслуживая посетителей. Дышатб было нечем, кислый запах пива плотной стеной стоял в воздухе. Недолго думая Ганц перехватил раскрасневшегося вспотевшего Вейра и ловко снял с подноса, который тот, высоко держа над головой, тащил в дальний угол залы, несколько больших пирогов.

— В кредит сегодня не отпускаем, — хрипло сообщил парень, — вроде как конец света ожидается, так папаша велел, чтобы все сразу наличными расплачивались.

— Разумно, — одобрил Ганц, вытаскивая несколько монет и опуская их в оттопыривающийся карман на грязном фартуке Вейра. — А то пить-гулять все тут, а с кого потом получать прикажете, если действительно… а, кстати, с чего вдруг конец света?

— Так собаки выли, ты что, не слышал? И кошки из домов посбегали, да не одни, а с котятами. Кошка — она тварь хитрая, раз она подалась неведомо куда, беспременно жди конца света. Вот у старого Лусстона на ферме, когда кошка сбежала…

— Ве-е-ейр! — Зычный оклик из того угла, где за большим, усыпанным крошками и заляпанным кляксами пива столом ждали поднос с пирогами, прервал парня на полуслове. Он ойкнул и заторопился туда.

— И теперь я никогда не узнаю, что случилось на ферме старого Лусстона, когда от него сбежала кошка, — вздохнул Ганц, пробираясь к выходу.

Арра тем временем прихватила в каждую руку по три кружки пива с подноса Кархенаса. Младший сын папаши Доршана, совершенно очумевший от беготни и суеты, только посмотрел на нее затуманенными глазами и, спотыкаясь о собственные ноги, повернул назад, на кухню, где стоял открытый бочонок. Джузеппе, повертев головой, удостоил вниманием внушительных размеров кусок копченого мяса, который и получил из рук самого хозяина в обмен на золотую монету. Деликатного намека магистра насчет сдачи папаша Доршан величественно не заметил, отвернулся и занялся другими клиентами. Немного потоптавшись около него, Джузеппе махнул рукой, покрепче прижал к себе мясо, захватил с ближайшего стола пустое блюдо, ножик и кивнул Арре, указывая на дверь. Обеспечившая себя продуктами компания мирно вернулась на улицу.

— А мне интересно, — Ганц умудрялся вполне внятно разговаривать даже с набитым ртом, — почему это всякие непонятные происшествия так аппетит увеличивают? Ведь вот кажется, и поужинали хорошо, и ночь на дворе, а свора собак мимо пробежала, и опять есть хочется!

— Свора собак здесь ни при чем, — строго сказала Арра, — и ты это прекрасно знаешь.

— Конечно, ты имеешь в виду, что организм перед тяжелой работой старается запастись, и все такое… — Он неопределенно покрутил в воздухе рукой с зажатым в ней куском мяса. — А то, что отмена конца света является тяжелой работой, с этим, по-моему, никто спорить не станет.

— А кто говорит про конец света? — удивился Джузеппе. Он аккуратно отрезал себе тонкий ломтик мяса, положил его сверху на кусочек пирога и теперь медленно обкусывал получившийся бутерброд — больше время убивал, чем питался. Впрочем, в отличие от Ганца голода он совершенно не чувствовал, жевал исключительно за компанию.

— Местные, — Ганц мотнул головой в сторону светящихся окон, — у них примета верная. Раз собаки и кошки убежали, значит, будет конец света.

— А что же они?.. Они ведь даже не пытаются…

— Чего не пытаются? — равнодушно спросила Арра. Она обнаружила в копченом мясе косточку и теперь старательно и с большим удовольствием ее грызла.

— Не знаю… но хоть что-нибудь сделать?..

В ответ она только хмыкнула, а Ганц сказал укоризненно:

— Ну ты, Джузеппе, право, как ребенок! Люди пришли перед концом света покушать, пива попить вволю, что они тебе еще могут сделать? Это же не магистры какие и не воины-маги, специальные школы окончившие, а мирные поселяне. Что оно, собственно, такое — «конец света», никто толком не знает, как с ним бороться — тоже неизвестно. Тем более что, может быть, все еще и обойдется. Так что самое разумное, с их точки зрения, сейчас подзаправиться хорошенько и посмотреть, как дело обернется.

— Ты же два года в Имоле проторчал, — Арра наконец управилось с косточкой и, широко размахнувшись, забросила ее далеко в темноту, — такая же деревня, только побольше. Так чего же ты удивляешься? Эти, как Ганц говорит, мирные поселяне даже не почешутся — будут по трактирам пиво глушить и про конец света болтать, пока у них в курятниках все спокойно.

— А вот если его любимой несушке перья повыщипывать, — ухмыляясь, добавил Ганц, — тут он сам кому хочешь конец света устроит…

— Ты что, на практике это проверил? — отвлекся от размышлений о нравах местных жителей Джузеппе.

— С чего ты взял?

— Да вид у тебя уж очень…

— Подозрительный, — подсказала Арра. — Я тоже, на тебя глядя, так сразу и представила, как ты несчастную птичку за ноги ухватил и перья дергаешь.

— Да ничего подобного! — очень ненатурально оскорбился Ганц. — Вы что, правда считаете, что я на такое способен?

— Запросто! — дуэтом подтвердили Джузеппе и Арра.

— А вот и неправда! Все было совсем по-другому! — горячо сказал Ганц. — Во-первых, это была не курица, а петух…

— А какая разница? — удивился магистр.

— Ничего себе, какая разница?! Курица, она дама как-никак! Разве я стал бы даму обижать?! Во-вторых, я этого петуха вовсе не целиком ощипал, так, пару перьев из хвоста удалил… А в-третьих, он первый начал! Так что с моей стороны это была самозащита в чистом виде!

— Вот в это я верю, — согласился Джузеппе и сделал большой глоток пива. — В самозащиту то есть. Ты же у нас парень мирный, ты никогда первый в драку не полезешь.

— А то! — с энтузиазмом подтвердил Ганц. — Всегда есть возможность устроить так, чтобы это именно на тебя напали. Тогда можно и противника от души отметелить, и при этом самому вроде как потерпевшим остаться. Помню, вот так же набросился на меня один кузнец… — Он откусил пирога и замолчал, сосредоточенно двигая челюстями.

— А кузнеца-то зачем было доставать? — удивилась Арра. — Эти ребята сроду шуток не понимали.

— Какие шутки! — В этот раз Ганц прожевал, прежде чем ответить. — Я вообще не к нему шел. Я, чинно-благородно, явился после долгой разлуки к своей невесте… кто же знал, что она за это время замуж вышла, да еще за кузнеца. А какая была девушка! — Он вздохнул и с нежностью посмотрел на остаток пирога, который держал в руке. — Дочка булочника. Плюшки всякие, ватрушки, сами понимаете… Любовь, естественно, до гроба. А потом, меня всего-то пару лет и не было, она раз — и замуж! За кузнеца! Хоть бы предупредила… Я возвращаюсь с подарками и для нее, и для мамаши, естественно, для тещи для будущей — целый мешок приволок, ждет меня, думаю, горячая встреча!.

— Встретили? — сдавленным голосом спросил Джузеппе. Скрыть свой восторг ему не удалось, но Ганц не обратил на это внимания.

— Еще как встретили! Захожу я в дом как свой человек, родственник, можно сказать, а меня чуть ли не кувалдой по лбу! И главное, Смирена, невеста моя, вместо того чтобы заступиться, унять муженька, визжит…

— Подожди, — вмешалась Арра, слушавшая его, хмуря брови и что-то напряженно соображая, — подожди! Почему Смирена? Ты же говорил, что твою невесту зовут Кармеллина?!

— Говорил? — Ганц не то чтобы растерялся, но явно сбился с мысли. — Когда говорил?

— Ну как же, — Арра нетерпеливо притопнула ногой, — когда мы только встретились, на твоем постоялом дворе! Ты рассказывал про Кармеллину! И она вышла замуж вовсе не за кузнеца, а… как раз за булочника! А теперь ты говоришь — Смирена и дочка булочника?

— Ах, Кармеллина! — неожиданно расцвел Ганц. Он подмигнул старательно вцепившемуся зубами в кусок мяса магистру, который в ответ издал странный звук — что-то вроде слабого повизгивания. — Ну конечно же, Кармеллина! Так это другая.

— Что значит другая?

— Ну, другая невеста, — сияя улыбкой, доброжелательно пояснил Ганц. — Одна была Кармеллина, дочка… не помню, чья дочка, но замуж она вышла точно за булочника. А вторая, эта самая Смирена, которая дочка булочника, замужем за кузнецом.

— Так ты что?.. У тебя что?.. — Похоже, Арра была возмущена настолько, что утратила способность связно выражаться. Наконец она сумела выговорить: — У тебя было две невесты?

— Почему две? — обиделся Ганц. — Четыре. Кармеллина, Смирена, Лили-Марита и еще эта… а, Термина.

— Четыре?! — взвизгнула Арра. Джузеппе, не в силах больше сдерживаться, рассмеялся, но она не обратила на него никакого внимания. — Четыре?! Еще и Термина?!

— Вообще-то пять, — честно признался Ганц, — но пятую, Ремму, я не считаю. — И добавил с достоинством: — У нее были исключительно корыстные чувства.

Джузеппе захохотал еще громче. Ганц бросил на него одобрительный взгляд и снова преданно уставился на Арру. Она тем временем взяла себя в руки.

— Теперь мне понятна, — заявила она ледяным тоном, — причина твоих недоразумений с тем петухом. Ты наверняка попытался отбить у него одну из клушек.

Впервые за время их знакомства ей удалось достать Ганца. Он замер, вытаращив глаза. Обессиленный Джузеппе, сотрясаясь от смеха и тоненько подвывая, сполз со скамейки на траву. А Арра уверенным движением взяла кружку, одним махом выпила остававшееся там пиво и, дождавшись, когда Ганц откроет рот, небрежно перебила его:

— И не называй меня птичкой!

К сожалению, миг ее торжества был именно мигом. Привычная самоуверенность вернулась к бывшему убийце, по ее мнению, слишком быстро.

— Арра, птичка моя, — восторженно сказал он, — выходи за меня замуж!

Джузеппе, лежащий на травке, поперхнулся и сразу перестал веселиться.

— Ганц! — укоризненно воскликнул он.

Впрочем, как уже было отмечено самим Ганцем, Арра в защите не нуждалась.

— Замуж? — Девушка надменно вскинула бровь. — Ты предлагаешь мне стать своей шестой невестой? Извини…

— Пятой, — торопливо перебил он. — Я же сказал, Ремма не считается!

— Извини, — невозмутимо повторила Арра, — но я не привыкла стоять в очередях. Тем более оказаться в очереди на получение такого сомнительного сокровища…

— Эй, ребята, — теперь ее перебил встревоженный Джузеппе. — Вам не кажется, что сейчас не самый удачный момент для крупной ссоры? Размялись немного, и хватит! А рукопашную давайте перенесем на потом.

— Я согласен! — быстро откликнулся Ганц.

Арра окинула его презрительным взглядом и слегка пожала плечами:

— Дело прежде всего, — и тут же продемонстрировала выдержку, спросив почти дружелюбно: — Кстати, небо действительно посветлело или мне кажется?

— Пожалуй, — Ганц стряхнул со штанов крошки и встал, — сейчас за своей сумкой сбегаю. Заодно кружки отнесу.

Девушка молча поднялась, зашла с ним в зал. Хотя взбудораженные непонятным исходом из деревни домашних животных местные жители засиделись у папаши Доршана дольше обычного, в конце концов они, так и не дождавшись конца света, разошлись по домам. Сам хозяин тоже удалился в свою комнату, и в зале сейчас оставались только его сыновья. Впрочем, что касается Кархенаса, то присутствовала, так сказать, только его телесная оболочка, дух же витал в неведомых горных высях. Проще сказать, парень спал на широкой лавке. Рядом с ним сидел растрепанный, серый от усталости Вейр, время от времени автоматическим движением проводя по столу большой тряпкой. Он без всякого интереса наблюдал, как Ганц возится около своей сумки, перекладывая из нее всякую всячину в нечто, больше всего похожее на бурого цвета мешок с лямками.

У мешка было два больших кармана снаружи и множество мелких внутри. В наружные карманы Ганц запихнул по два завернутых в чистые полотенчики пирога. Пироги были слишком большие, и ему пришлось приложить некоторое усилие, прежде чем клапаны карманов застегнулись.

Наконец он в последний раз нырнул в свою сумку, энергично пошуровал там и ничего не достал.

— Все. Самое необходимое я взял, а остальное может и здесь полежать, — сообщил Ганц Арре. Застегнул сумку и бросил ее Вейру: — Лови!

Тот, не сделав даже попытки шевельнуться, посмотрел на шлепнувшуюся у его ног сумку и снова перевел невыразительный взгляд на Ганца. Девушка тихо хихикнула. Было совершенно ясно, что, хотя Вейр находится в данный момент в вертикальном положении, в качестве партнера для полноценного общения он абсолютно непригоден.

— Понятно. — Ганц сделал аналогичный вывод. — Ладно, потом разберется.

Он подогнал лямки мешка, закинул его себе за спину. Повесил на плечо арбалет, повернулся к Арре:

— Я готов! Можем двигаться.

— Значит, вперед! — с энтузиазмом сказала она. Вейр, не моргая, смотрел, как они пошли к выходу.

— Ты куда? — Ганц остановил Арру, когда она повернула в сторону конюшни.

— За лошадьми, а что? — Девушка остановилась. — Ой, мы что, пешком пойдем?

— А как ты думаешь? — насмешливо вздернул бровь Ганц.

— Приятнее, конечно, поехать, но разумнее — пойти, — без особой радости признала она.

— Умница, птичка. — В голосе убийцы была настоящая нежность.

Арра засопела и поправила висящие на спине ножны, сказала грубо:

— Джузеппе, чего расселся? Сказано же, пора выходить.

— Так кто спорит? — Магистр поднялся с лавки и потянулся. — Я тоже готов.

Они незаметно покинули деревню, и сразу за околицей Ганц свернул в сторону темнеющей вдали рощи.

— Эй, ты куда, нам же прямо надо! — Арра для большей убедительности указала пальцем нужное направление.

— Если прямо пойдем, там огороды, — не останавливаясь, ответил Ганц. — В этой деревне народ хозяйственный, урожаи у них хорошие. Лично у меня через капусту скакать никакого желания нет. А топтать ее нельзя, хозяева рассердятся.

Джузеппе молча пошел за ним. Девушка сплюнула, поправила за плечом меч и заторопилась следом.

Рощица закончилась, и они, перейдя через большой цветущий луг, остановились на краю оврага.

— По крайней мере треть дороги мы прошли, — проинформировал спутников Ганц. — Как вы отсюда по вашему, по магическому, не можете разглядеть, что происходит?

— Нет. — Арра беспомощно оглянулась на Джузеппе.

— Не знаю. Но мне кажется… — Магистр не закончил фразу, пожал плечами. — Слишком все чужое. Не понимаю.

— Ладно, вы хоть скажите, это безобразие имеет отношение к той бляшке, которую мы вчера героически уничтожили? Та же сила?

— Да, — хором ответили Джузеппе и Арра.

— Хоть в чем-то есть полная уверенность, — нерадостно хмыкнул Ганц. — Что ж, продолжаем наш героический поход. Спускаемся здесь. Мы немного вправо забрали, зато по этому оврагу почти до места можем спокойно пройти и никто нас не заметит.

— А говорил, здешних мест не знаешь, — проворчала Арра. — Чего, спрашивается, сидели ждали?

— Знать про этот овраг вовсе не значит хорошо знать местность, — терпеливо ответил ей Ганц. — А ночью мы здесь не прошли бы. Ты и при свете еще замучаешься спотыкаться.

Действительно, дно оврага никак не могло считаться местом для приятных прогулок. Оно заросло невысоким, но густым и цепким кустарником, пробираться через который было и противно, и утомительно. На редких участках, где кусты отступали на крутые склоны, все дно было усыпано крупными и мелкими камнями и покрыто какими-то норками — Ганц еще шел сравнительно легко, Арра с несколько большим трудом, а магистр оступался на каждом шагу.

— Хорошо, что сейчас нет необходимости идти бесшумно, — покачал головой бывший убийца, слушая громкое пыхтение за своей спиной.

На то, чтобы пройти километра три по дну оврага, потратили больше часа. Наконец Ганц остановился:

— Вы передохните пока, а я осмотрюсь немного.

Он вскарабкался по осыпающейся наклонной стене, цепляясь за кустики, необыкновенно крепко сидящие в земле и выступающие наружу корни неизвестных, давно погибших деревьев. Осторожно приподнял голову над густой порослью по краю оврага, осмотрелся, потом самым незатейливым и безжалостным по отношению к своим штанам образом съехал вниз.

— Почти пришли. По оврагу еще метров двести можно пройти, а потом надо наверх выбираться.

— А почему только потом? — Джузеппе не сильно, чтобы не повредить ногу, но с явным отвращением пнул один из валявшихся под ногами камней. Посмотрел на Ганца сверху вниз. — Что мы, эти двести метров поверху пройти не можем?

— Здесь негде спрятаться — морковь и свекла. А дальше будет делянка деда Зироты. Он по кукурузе специалист, она высокая и кустистая… не то что мы, трое, вся деревня незаметно подойти может.

Ганц наконец встал с земли. Подняв облако пыли, отряхнул штаны. Как ни странно, путешествие по стенке оврага на них совершенно не отразилось.

— Пошли? — и, не дожидаясь ответа, двинулся вперед.

Главный объект, резиденция Ноизаила, был закончен. В офисе тоже оставались только высококвалифицированные отделочники, которые ускоренным темпом доводили до готовности кабинеты для служащих. Да помощник по хаосу метался, расставляя и развешивая чучела. Апартаменты руководителя филиала он уже украсил. Повелитель Блох, принципиально не меняя облика, внимательно их обследовал и остался доволен.

Как ни обидно было Абарзелу это сознавать, Ноизаила особенно умилили не самым тщательным образом подогнанные и отшлифованные благие намерения, которыми были вымощены все помещения, не аккуратнейшие, до миллиметра выверенные вертикали стен и прочие строительно-инженерные премудрости. На все это, если честно, он вообще не обратил никакого внимания, проворчал только: «Угу…» — и сразу же заинтересованно двинулся к огромному, в полкомнаты, столу с чучелом летучей мыши на подставочке.

И вот вам результат: прорабу — устное одобрение, а Дри-куле, этому бездельнику и подхалиму, — благодарность в приказе и премия в размере двухнедельного оклада!

Абарзел снял каску и подставил рожки приятному теплому ветерку^ Глупо расстраиваться. В его возрасте и с его опытом он и не рассчитывал… или все-таки рассчитывал? Ну, значит, не будет больше рассчитывать! И нечего здесь топтаться. Дри-кула самый умный у нас, благодарности в приказе получает? Премии гребет? Вот пусть он за общим порядком на объекте и присмотрит. Решительно нахлобучив каску на голову, Абарзел расправил плечи, выпятил подбородок и направился в сторону общежития, где бесы заканчивали рыть фундамент.

По дороге он внимательно все оглядывал, старался найти какой-нибудь недостаток, получить, хотя бы и самый ничтожный, повод и разораться на подчиненных. Вогнать их в ужас, чтобы копыта не держали, чтобы хвосты обвисли, чтобы каждый волосок встал по стойке «смирно»! Но на всей освоенной территории — ни одной самой захудалой травинки! Идеально ровная поверхность залита лавой, даже на миллиметр отклонения нет — Абарзел не поленился, проверил. Встал на четвереньки, положил эталонно-ровный брусок и долго приглядывался, почти водил носом по остывшей лаве. Ничего, ни единого просвета! А трещины? Все, как одна, в полном соответствии с рисунками, включенными в параграф семнадцатый, пункт пятый уложения, как образцы…

В любом другом случае прораб порадовался бы такой тщательности, может, даже небольшой бочонок вина заказал бы на базе для работяг. Но сейчас настроение стало только еще более гнусным. И ведь всегда так — работаешь как благословенный, воспитываешь персонал, добиваешься успехов, а благодарности в приказе получают другие. Которые мыша на подставочке вовремя успевают подсунуть.

Абарзел подошел к порталам. Грузовой работал непрерывно — ровно гудел транспортер, подавая щебенку, бесы и младшие черти бегали с тачками, тащили мешки и бочки. Пассажирский портал тоже не пустовал. Туда-сюда сновали черти в грязных строительных робах, с пачками накладных и заявок на стройматериалы. Демоны из администрации брезгливо отгораживались от них папочками с документацией.

Самым тихим местом был персональный портал Ноизаила. Задернутый бархатной портьерой густого малинового цвета с золотыми кистями, он находился чуть в стороне, и два беса, вооруженные легкими изящными трезубцами, бдительно охраняли его. Тот, что стоял справа, вытянулся перед подошедшим Абарзелом в струнку и шепеляво сообщил нечто абсолютно невнятное. Ориентируясь больше на выражение мордочки беса и на интонацию, прораб понял, что речь идет об отсутствии происшествий, угрюмо кивнул и дозволил бдить дальше.

Из пассажирского портала вывалились два младших черта — один с большой черной сумкой через плечо, набитой какими-то бумагами, другой с ведерком и большой мочальной кистью. Они бодрой рысцой пробежали мимо Абарзела к установленной около будущего общежития, пока еще чистой, доске объявлений. Пока один размазывал густой клей по доске, другой достал из сумки большой вчетверо сложенный лист и развернул его. Одно ловкое движение — и лист прилип к доске. Черти, по-прежнему не обращая внимания на мрачного прораба, пробежали обратно и скрылись в портале.

Абарзел подошел поближе, недовольно поморщился. Не его персонал, а то он им показал бы! Даже на глаз заметно, что криво пришлепнули. А нижний угол вообще болтается, не проклеили. Безобразие! И не став читать само объявление, еще более расстроенный, спрыгнул в котлован, едва не придавив зазевавшегося беса.

Как оказалось, явился он вовремя. Без бдительного ока начальника стены пошли вкривь и вкось, про подсобные помещения вовсе забыли, несмотря на то что на рабочем плане они были четко обозначены. Печальные мысли тут же вылетели у Абарзела из головы. Он набрал в грудь побольше воздуха и громыхнул.

Когда порядок на объекте был восстановлен и бесы, с еще трясущимися хвостиками, судорожно" исправляли недостатки, прораб услышал, как сверху его кто-то негромко окликает. Он поднял голову и снова помрачнел. На краю котлована стоял старший демон Пенделль, ответственный за ассимиляцию. Специалистом он был серьезным и званием повыше, так что Абарзел в целом относился к нему с соответствующим уважением. Но прораба страшно раздражали его пенсне и манера тянуть мерзкое «э-э-э» даже в тех словах, в которых этой буквы отродясь не бывало.

Абарзел устрашающе рыкнул на подчиненных еще пару раз, для профилактики, и вылез из котлована. Пенделль стоял у доски объявлений. Маленького роста, хрупкий, он едва доставал могучему прорабу до плеча. Благодаря специфического вида бородке его личико больше всего напоминало козлиную морду. Пенсне, то самое, которое так не нравилось Абарзелу, положения ничуть не меняло, просто он был похож на козла в пенсне.

— Кэ-э-эк вам э-э-это понрэ-э-эвилось? — проблеял Пенделль, указывая на так и не прочитанный младшим демоном текст.

— Бесы, не мечтающие стать дьяволами, будут наказываться в административном порядке, — продекламировал Абарзел, старательно-четко выговаривая слова, и пожал плечами. — А что, разумно. Пусть мечтают. Работать лучше будут.

— Нэ-э-э спорю. Однэ-э-эко, мэ-э-эчты, сами по сэ-э-эбэ-э-э, — Пенделль поднял указательный пальчик, пытаясь выглядеть внушительно, — вэ-э-эщь довольно опаснэ-э-эя. Нэ-э-эобходим контроль и строжэ-э-эйший!

Абарзел хотел сказать, что ему как прорабу на мечты бесов наплевать, лишь бы работали как следует, но промолчал и только снова пожал плечами. Пенделль — это тебе не Дрикула. С помощником по хаосу можно и побазарить в свое удовольствие, а с этим ассимилятором… да ну его совсем!

— Звали-то зачем? — И все-таки не выдержал, слегка всхам-нулся: — Объявление прочитать?

— Нэ-э-эт. Дьявэ-э-эл Ноизаил, — Абарзел даже прижмурился слегка, ожидая, что сейчас и в имени Повелителя Блох вылезет «э-э-э». Но нет, обошлось, — ознакомиэ-э-элся с плэ-э-эном ассимилиэ-э-эции. Изволил утвэ-э-эрдить, тэ-э-эк чтэ-э-э получитэ-э-э ваш э-э-экзэ-э-эмплэ-э-эр. — Он протянул тоненькую брошюрку.

Абарзел взял ее, спросил тоскливо:

— Экспериментальный вариант?

Специалист по ассимиляции местного населения Пенделль славился в «Ад Инкорпорейтед» как сторонник самых новейших методов. Впрочем, все они в отделе ассимиляции были такими, постоянно искали новые пути решения старых проблем, но Пенделль, даже среди своих коллег-новаторов выделялся неординарным подходом ко всем вопросам и буйной фантазией. Расхлебывать же гениальные идеи ассимиляторов приходилось, как правило, строительному отделу.

— Основа стандартнэ-э-эя, ввэ-э-эдены только нэ-э-эс-колько новых факторэ-э-эв, — с готовностью ответил Пенделль. И предложил: — Могу объэ-э-эснить подробно, э-э-эсли жэ-э-элаэ-э-этэ-э-э…

— Пожалуй, я сначала ознакомлюсь. — Абарзел помахал брошюркой. Слушать целый час это блеяние по доброй воле? Благодарим покорно, дураков нет! — А уж если появятся вопросы, тогда, разумеется, к вам. — Ага, сейчас, прямо разбежался! А то других дел нет!

— Как хотитэ-э-э, — холодно взглянул на него демон. — Мой кабинэ-э-эт на втором э-э-этаже. Номэ-э-эр двадцэ-э-эть с-э-э-мь «Б».

Он удалился, осторожно переступая копытцами, а прораб, вздохнув, начал листать план. Хочешь не хочешь, а ознакомиться надо, что там этот новатор напридумывал. Номэ-э-эр двадцэ-э-эть с-э-эмь «Б».

Через десять минут Абарзел уже готов был бежать в офис, чтобы отыскать там на втором этаже упомянутый кабинет номер двадцать семь «Б». Но вовсе не для того, чтобы задавать вопросы, нет! Он хотел ворваться в кабинет Пенделля, чтобы орать, топать ногами, а возможно, и повозить специалиста по ассимиляции мордой по столу… немного. Хорошо бы еще пенсне растоптать, но это, пожалуй, будет перебор. Впрочем, мордой по столу — тоже перебор, все-таки Пенделль — старший демон. Ладно, тогда пусть будут вопросы.

Для начала можно спросить у этого… ассимилятора, из каких, собственно, материалов будет выстроена контора по приему на работу населения. Может, он не в курсе, что общежитие для среднего звена возводить не из чего? Может, прораб Абарзел недостаточно громко на эту тему разорялся? Или Пенделль тоже рассчитывает на внутренние ресурсы? Так пусть объяснит, какие именно! А план этой самой конторы, который приложен к брошюре?! В жизни Абарзел ничего подобного не делал! Все строительство идет над фундаментом вверх, а не вниз, в землю! Это что же, кладка будет в воздухе? Там же два этажа, он что, не соображает совсем? У бесов же голова закружится!

И где он возьмет для этой конторы служащих? Вот, пожалуйста, на девятнадцатой странице сказано: «образованных и имеющих опыт работы с туземным населением»! Во-первых, подбор кадров — это вообще не его дело, он строитель! Прораб, если кто не понял! Во-вторых, вести переговоры с местными, это же надо быть в звании не ниже младшего демона! Получается, что ему самому надо все бросить и сидеть в этой конторе вербовщиком? Или Пенделль думает, что у него не бесы, а младшие демоны щебенку сыплют да землю роют? В-третьих… в-третьих…

У Абарзела подкосились ноги, и он сел прямо на выжженную и покрытую лавой землю, прислонился обессиленно к одной из стоек доски объявлений. На последней странице лиловыми чернилами была сделана размашистая надпись: «УТВЕРЖДАЮ!», именно так, большими буквами и с восклицательным знаком. А чуть пониже и подпись: «НОИЗАИЛ». Тоже большими буквами. Так что можно, конечно, поспорить, поругаться, вот только кому от этого будет хуже? Уж не прорабу ли, не Абарзелу, случайно?

Младший демон посидел еще немного, бездумно переворачивая страницы и качая головой. Собственно, в создавшейся ситуации был один-единственный разумный выход — напиться. Тем более что вместительная фляжка с необходимым для этого действия продуктом у него всегда с собой. Но не устраивать же пьянку здесь, посреди стройплощадки! Он поднялся и, даже не оглянувшись на недостроенное общежитие, побрел искать подходящее место. Инстинкт почти сразу привел его к огромному штабелю досок, рядом с которым громоздилась куча щебенки. Небольшое пространство, остававшееся между заготовленными стройматериалами, как нельзя лучше подходило для прораба.

Он забился в узкую щель, вытащил из-за пояса фляжку, не торопясь отвинтил крышку-стаканчик. Щедро плеснул туда коньяка, приподнял вверх и сказал печально:

— Твое здоровье, младший демон Абарзел. Чувствую я, что еще наплачешься ты с этим Лагосинтером…

Часика через полтора темп работ на строительстве общежития начал замедляться. Никто на рабочих не орал, никто не размахивал красно-желтым жезлом, никто не лез со складным метром проверить точность выполнения стандартов. Абарзел, ополовинив содержимое своей фляжки, мирно посапывал в щели между кучей щебенки и штабелем досок.

Сначала черти и бесы только слегка умерили прыть. Они еще продолжали работу, но уже не бегали с тачками и мешками, а шли неспешно, не махали лопатами без роздыху, как заведенные, а копнув разок-другой, останавливались — вытереть пот, почесаться, обменяться парой слов с соседом. Черти-отделочники первыми сообразили, что есть возможность пофилонить. Они устроились прямо на полу в одном из незаконченных помещений, из чьего-то кармана появилась засаленная колода карт, быстро договорились о ставках — половина грешной души или целая слабогрешная на кон — и начали игру.

Через некоторое время и бесы-чернорабочие бросили свои лопаты и тачки. Часть из них с большим интересом наблюдала за чертями, на пальцах подсчитывая чужие проигрыши и выигрыши. По их меркам, из лап в лапы переходило целое состояние, ведь недельное жалованье даже опытного, не первый мир осваивающего, беса-чернорабочего составляло, самое большее, четыре слабогрешные души в неделю. А на кону их стояло уже не меньше трех десятков!

Остальные разбились на небольшие группы, болтали, курили, сплетничали, травили анекдоты. Некоторые слонялись по стройплощадке, переходя от одной компании к другой, а самые предусмотрительные завалились поспать.

Тройка бесов, из тех, что таскали мешки с цементом, не просто бросили их, а сложили наподобие диванчиков и теперь, с удобством расположившись, ожидали четвертого, посланного за куревом. Естественно, имелся в виду не вульгарный табак, его бесы презирали, а специальной набивки сигареты, с особо сердитой травкой. Названия ее никто не знал, впрочем, оно никого и не интересовало. Просто «травка», и так все понятно. Зачем усложнять и забивать голову разной ботаникой? Поставлял сигареты на стройку один из заливщиков лавы, черт Сопатка. Он сумел во время работы по освоению мира номер 21195/24 по спецификации «Ад Инкорпорейтед» (самоназвание «Лекстер») наладить связи с местной мафией и теперь имел доступ к неограниченным запасам этой травки. Каждый отпуск Сопатка мотался на Лекстер пополнить запасы, а потом снабжал зельем всю стройку, устанавливая цены, как монополист, исходя не из затрат, а из собственных потребностей.

— А интересно, как это Сопатке еще лапы не оборвали за эту торговлю? — лениво спросил один из бесов, совершенно лысый, что являлось большой редкостью в этой среде. Звали его, разумеется, Кучерявый. Говорил он в пространство, явно не ожидая ответа, но расслабленно валявшийся на соседнем мешке бес с неизвестно откуда и по какой причине взявшимся имячком — Синеглазка — поднял голову:

— Разве непонятно? Он знает, кому, когда и сколько надо дать в лапу.

— Всем в лапу давать, это же расход какой, — с сомнением покачал головой лысый Кучерявый.

— Во-первых, не всем, — поучительно сказал Синеглазка, — только тем, кому надо. Сопатка хитрый змей, он знает четко, с кем надо делиться. А во-вторых, этот расход мы с тобой оплачиваем, цену-то он назначает с учетом всех взяток, которые давал, дает и давать будет.

— Дорого дерет, — тоскливо вздохнул третий, уважительно прозванный Кувалдой за могучую фигуру и недюжинную силу.

— Зато товар качественный, — веско сказал Кучерявый. — А вот интересно, я вроде не слыхал, чтобы туземцы эту травку курили, зачем же они ее выращивают? Неужели специально на продажу, для Сопатки?

— Не. — Похоже, Синеглазка знал ответы на все вопросы. — Курить они ее, правда, не могут, с одной затяжки копыта отбрасывают. Травка у них как сырье для химического оружия идет. Поэтому мафия все поставки под себя и подгребла.

— По косячку забить не желаете? — Около мешков возник бес, с ног до головы покрытый рыжими, завивающимися в колечки волосами.

— Что так долго, Ржавчик? — Первым за предложенной сигареткой потянулся Кувалда. Следом за ним взяли Синеглазка и Кучерявый.

— Так не мы одни такие умные, целую очередь выстоять пришлось. А Сопатка, скотина, — Ржавчик затянулся, на секунду закатив глаза, — сразу цену поднял. По четверти слабогрешной души за косяк. Так что вы мне должны одну душу целиком.

— Подожди, — Кучерявый озадаченно поскреб лысину, — ты как это считаешь?

— Вот именно. Нас трое, ты четвертый, — поддержал его Синеглазка. — По четверти, да на четверых. Или ты собрался на халяву покурить?

— Да? А кто к Сопатке бегал? Кто в очереди стоял? Это что, не считается? Мне там, между прочим, все копыта оттоптали!

— Все равно надо было кому-то идти, — улыбнулся Кувалда, умудрившись продемонстрировать даже коренные зубы. — А ты у нас самый умный. — Он ласково положил ладонь Ржав-чику на плечо.

Тот покосился на пригибающую его к земле мощную лапу, сказал нерешительно:

— А-а… э-э… ну да… я имею в виду, что все равно по четверти слабогрешной за косяк… это же не я, это Сопатка…

— А как же, — снова улыбнулся Кувалда. — Мы ж не жулики какие, своих обдирать, правда, Синеглазка?

— Ну! — невнятно подтвердил тот, пуская клубы сизого дыма. — Как получка будет, так сразу и отдадим, не отходя от кассы…

Ржавчик погрустнел и занялся своим косячком. Некоторое время все сосредоточенно курили. Потом Кувалда нарушил молчание.

— А интересно, — задумчиво спросил он, оглядев свою заметно уменьшившуюся сигаретку, — здесь есть что-нибудь такое? Не обязательно химическое оружие, но что-нибудь? Может, тоже курево или выпивка какая?

— Экий ты, дружок, у нас любознательный, — усмехнулся Кучерявый, — все-то тебе интересно… — Он сделал еще одну затяжку и его маленькие глазки заблестели. — А действительно! Пусть Ржавчик сходит на разведку. Вдруг у аборигенов грибочки какие есть вроде мухоморов, помните? Настойка из них очень была… убедительная.

— Лучше спирту пусть поищет. Метилового, — внес поправку Синеглазка. — Он-то у аборигенов точно есть.

— Почему ты думаешь, что есть? — спросил Кувалда.

— А ты можешь хоть один мир назвать, где этой дряни нет?

Кувалда подумал и признался честно:

— Не могу.

— То-то! Значит и здесь есть! — торжественно сделал вывод Синеглазка.

—^Тогда лучше этиловый, — предложил Кучерявый. — Он тоже везде есть. И поприятнее будет, помягче. Дух от него не такой резкий.

— Да при чем здесь дух? Прикинь сам: с бутыли этилового спирта двух Абарзелов видишь, а с метилового — ни одного!

— Это точно, — солидно подтвердил Кувалда. — Даже не с целой бутыли, а с половины, я проверял. Так что давай, Ржавчик, дуй за метиловым спиртом.

— Почему опять я? — меланхолично спросил Ржавчик. Наполовину выкуренная сигаретка примирила его с суровой действительностью, он не столько протестовал, сколько любопытствовал.

— Так ты же у нас самый красивый. — Теперь лапа Кувалды нежно опустилась на рыжую кудрявую голову. — Самый шустрый.

— Кому же идти, как не тебе, — поддержал Кучерявый. — Я лично только тебе и доверяю!

— Ощущаешь гордость? — подмигнул Кувалда. — Не всякому коллектив такое уважение оказывает.

— Ага. — Ржавчик выпустил через ноздри сизый дымок. — А хочешь со мной? Тебе Кучерявый наверняка еще больше доверяет. Тоже будешь гордость ощущать.

— А что, — хихикнул Кучерявый, — действительно, идите вдвоем, больше прине… — и поперхнулся под тяжелым взглядом Кувалды. — То есть я что… я имею в виду, что двое, это уже много будет, заметят… еще кто-нибудь увяжется… а ты, Ржавчик, парень ловкий, раз-раз туда-сюда смотаешься быстренько.

— Вот именно: раз-раз туда-сюда, — почти пропел разомлевший Синеглазка. — А мы тебе уже не по четверти слабогрешной души должны будем, а по… по… ну, в общем, вернешься, разберемся.

— Угу. — Ржавчик в последний раз затянулся и встал. Плюнул на крохотный окурочек, потом бросил его на землю и аккуратно растер копытом. — Тогда я пошел?

— Пошел, пошел. — Синеглазка не поленился, тоже встал, пожал разведчику лапу. — Ждем тебя с добрыми вестями! И с выпивкой, разумеется.

— Угу, — повторил Ржавчик, развернулся и двинулся, покачиваясь, к краю инферноформированной территории, за которой начинались заросли неизвестных ему туземных растений, высоких и кустистых, с широкими зелеными листьями.

Кукуруза у деда Зироты действительно удалась. Осторожно пробираясь между высокими, выше человеческого роста, стеблями, Джузеппе, Ганц и Арра незамеченными пересекли делянку и остановились на краю, разглядывая открывшуюся странную картину.

Прямо перед ними, отделенная от зарослей кукурузы узкой полоской сорной травы, находилась дорога. Неширокая, только-только на телеге проехать. С дорогой все было нормально, а вот дальше…

— Здесь должен быть лужок, — растерянно сказал Ганц. — Хороший лужок, клеверный.

Собственно, лужок исчез не окончательно, метра полтора густой зеленой травы, действительно усыпанной головками белого и розового клевера, продолжали жаться к дороге. А за ними начиналось нечто непонятное, такое, о чем не то что Ганц с Аррой, но и магистр истинной магии, бывший преподаватель столичного Университета, слыхом не слыхивал. Дальше вместо веселенькой лужайки земля была покрыта запекшейся, тускло поблескивавшей коркой, идеально гладкой — не в каждой избе полы так выровнены. Сеточка трещин покрывала всю поверхность замысловатым узором, при одном взгляде на который у Джузеппе заныло в груди. Не было ни малейшего сомнения, что эти трещины являлись важной составляющей частью той враждебной магии, которая превратила зеленый клеверный лужок в это… в это… одним словом, в ЭТО! Мало того! Здесь же суетились и носители этой магии — нелепого вида, но очень шустрые создания, мохнатенькие, с рожками и хвостами. Совсем рядом большая группа таких существ старательно копала сложной конфигурации яму. Еще две подобные ямы виднелись чуть дальше.

— А охраны не видно. — Ганц осторожно отвел от лица широкий лист. — Вообще никакой, даже просто наблюдателей. Интересно, это наглость или просто разгильдяйство?

— Я думаю… ой, что это? — Арра зачарованно смотрела, как из голубоватого мерцающего прямоугольника сыпанулся еще десяток хвостатых. Все они рысью побежали к одной из тех ям, что были подальше. А несколько существ, наоборот, прыгнули в зыбкое марево и исчезли.

— Понятия не имею, — честно ответил Джузеппе. — Дырка какая-то.

— И похоже, как раз через нее вся эта пакость к нам и поналезла, — заметил Ганц. — Чего, интересно, они тут навалили? Мешки какие-то, доски… устроили стройплощадку. И что за чучела бегают? Джузеппе, ты когда-нибудь таких видел?

— Н-не думаю. — Магистр отрицательно покачал головой. — Странные существа… У нас, на Лагосинтере, такие не встречаются, это точно. Что же получается? Выходит…

— Что выходит? — слегка подтолкнул замолчавшего Джузеппе Ганц.

— А? — очнулся тот. — Видишь ли, была одно время популярна гипотеза о множественности существующих миров. Я, кстати, никогда не был ее сторонником, да и серьезного теоретического обоснования она так и не получила. А теперь, значит…

— Теперь, значит, нате вам, без всякой теории, получите сразу практику, — недовольно перебила его Арра.

— А там, — Ганц, которого теория в этот момент не слишком интересовала, показал пальцем, — где щебенка сыплется, это то же самое?

Джузеппе кивнул.

— По крайней мере очень похоже по исполнению. Что же это, абсолютно новый способ перемещения в пространстве? Мало того, между мирами! Должен признать, что развитие магии в этом открывшемся нам мире, судя по всему, достигло высот непревзойденных…

— А по-моему, ничего особенного, — перебила его Арра. — И вся магия здесь техническая. Фон абсолютно ровный, без единого всплеска! Механика в чистом виде и ничего больше.

— Ты уверена? Впрочем… — Джузеппе склонил голову на плечо, напрягся на несколько секунд, потом, резко выдохнув, расслабился. — Не знаю, мне трудно судить, но возможно, ты права. Хотя все равно сила воздействия впечатляет.

— Впечатляет, не спорю, но пока я не вижу ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. Ганц, что ты там бормочешь?

— Говорю, что две дырки, значит, они к нам пробили… — Наемный убийца-пенсионер почесал длинный нос.

— Три, — поправил его Джузеппе. — Видишь, двое мохна-тиков стоят с железяками, а между ними занавеска бархатная?

— Ага, а за занавеской еще голубым проблескивает?

— Да. Как раз там третья дыра.

— Значит, еще лучше — три. Понятно, почему у них нет ни охраны, ни оружия. Зачем? Они с помощью этой механической, как ты, птичка, говоришь, магии в любой момент могут сюда целую армию перебросить.

— Не называй меня птичкой. — Арра проводила взглядом очередное пробежавшее в стороне существо. — Да, похоже, что здесь что-то вроде строительного отряда. А это разнорабочие-подсобники. Только посмотри, как они с тачками носятся.

— Виртуозы, — согласился Ганц. — Только что же это за зверушки, а, господа маги?

На этот раз ему никто не ответил. Еще с полчасика все трое наблюдали за странной стройплощадкой в молчании. Постепенно царившая там суета несколько замедлила темп, все больше рогатых созданий уже не бегали бодрой рысцой с мешками, ведрами и тачками, а неторопливо плелись расхлябанной походочкой. Потом работа и вовсе остановилась. Существа по одиночке и компаниями валялись на гладкой темной поверхности, слабо шевелясь, и только немногие продолжали ползать, больше всего напоминая сонных мух. Джузеппе с Ганцем переглянулись.

— Может, они заводные? — предположила Арра. — К нам в Эсмерру приезжал один такой с целым мешком игрушек. Заведешь, например, лягушку ключиком, она и прыгает, пока завод не кончится, а потом на бок валится… в точности, как эти.

— Нет, это у них не завод кончился. — Ганц ухмыльнулся. — Это у них начальник отлучился куда-то или спать лег. Магистр, ты как, согласен со мной?

— Согласен, согласен, — небрежно пробормотал Джузеппе. — Но я хотел бы понять… Что же им здесь надо? Стройку какую-то затеяли, лужок испоганили… Арра, ты как думаешь, относятся эти твари к злым духам?

— Пожалуй… — она не торопилась с ответом, прислушивалась к своим внутренним ощущениям, — пожалуй… чем-то таким от них тянет…

— Да вы о чем, господа маги, какие духи? — удивился Ганц. — Натуральные вполне мохнатики, гляньте только, как этот копытце твердо ставит. — Он указал на фигурку, отделившуюся от небольшой компании, уютно устроившейся на мешках, и неторопливо двигающуюся в их сторону.

— Ты все путаешь, это материальное воплощение, а мы говорим о сути, — досадливо отмахнулся Джузеппе. — Понимаешь, если это злой дух, то есть заклинания консервации…

— А чего этот рогатый прямо на нас прется? — нервно перебила его Арра. — Может, заметил?

— Нет, если бы заметил, то совсем по-другому держался бы, — успокоил ее Ганц. — А он, видишь, плетется, нога за ногу. Погулять захотелось или кустики решил проинспектировать. Слышь, магистр, — обернулся он к Джузеппе, — может, воспользуемся случаем? Шарахни его этим своим заклинанием, а? Заодно и проверишь, что он за дух.

— Взять языка? — Джузеппе внимательно разглядывал подходящее все ближе существо. — Допросить, выяснить, что они тут делают…

— Прекрасная идея! — горячо одобрила Арра.

— Вот только вряд ли он много знает, — слегка поморщился Ганц. — Уж больно вид у него… задрипанный. Шестерка.

— В любом случае он знает, кто он такой, — резонно заметила Арра.

— Это верно. — Джузеппе порылся в карманах, вытащил небольшой, янтарного цвета шарик, подышал на него, потер в ладонях. — Только одна проблема есть. Мне, для того чтобы заклинание консервации сработало правильно, необходимо, чтобы объект находился в состоянии покоя. Желательно без сознания.

— Тоже мне проблема. — Ганц тряхнул рукой и крепко сжал пальцами, вылетевшую из рукава прямо в ладонь аккуратную дубинку. — Ща мы его приведем в бессознательное состояние абсолютного покоя. Только пусть чуток поближе подойдет.

— Эй, ты только поаккуратнее действуй, убийца! Имей в виду, я с трупами разговаривать не умею, не моя специальность, — немного встревожился Джузеппе.

— Нет, наверное, в магистры все-таки отбирают каких-то особенных зануд, — вздохнул Ганц, ловко крутанув дубинку. — Все учат и учат, все чего-то беспокоятся… Арра, птичка моя, не ходи в магистры, ладно?

— Дыхание задержать сможешь? — постаравшись, чтобы голос прозвучал как можно более занудно, спросила она в ответ.

Ганц только закатил глаза, демонстрируя свое огорчение.

— Прячемся! — прошипел Джузеппе и, опустившись на землю, замер в неудобной позе. Рядом с ним распласталась Арра. Ганц ящерицей скользнул чуть правее и опустился на одно колено. Непонятное мохнатое существо было совсем рядом. Вот оно, брезгливо потряхивая копытцами, пересекло полоску травы, оставшуюся от лужка, вот перешло через дорогу… Ганц сделал глубокий вдох и приготовился. Существо остановилось в нерешительности перед густыми зелеными зарослями, потопталось на месте, сделало крохотный шажок вперед, снова остановилось… Ганц, который начал испытывать легкое неудобство, вопросительно глянул на Джузеппе, сделал такой жест, словно кидает веревку, дескать, может, заарканить его и втащить в заросли? Магистр отрицательно покачал головой, шевельнул беззвучно губами: «Жди!» Арра тоже сердито сверкнула глазами. Даже если наблюдателей действительно не было, такой захват мог заметить кто-нибудь из непрошеных пришельцев просто случайно.

А Ржавчик застрял на пыльной дороге всего лишь потому, что не испытывал никакого желания лезть в кукурузу. Не то чтобы у него были предчувствия какие нехорошие, нет! Просто, как все бесы, он не слишком любил зелень. Приятно было цокать копытцами по застывшей лаве, щебенка тоже хороша, хотя по ней ходить не так удобно. А трава… скользкая какая-то, мокрая и щекочет ножки все время. Противно! Он посмотрел себе под ноги: мягкая пыль грунтовой дороги — и то лучше. А уж ломиться через эти заросли! Они вон — выше головы. Можно, конечно, туда и не лезть, пойти по дороге. Даже надежнее, дорога наверняка к поселку приведет, там аборигены, а у аборигенов выпивка… Но зато сам Ржавчик на этой дороге будет, как на ладошке. Даже если Абарзел его не застукает, найдутся желающие, заложат. А прораб, он ведь разбираться не будет, он штрафанет на недельное жалованье, да еще и обложит так, что хвостик три дня трястись будет… И никто не заступится. Не такие они дураки, Кувалда, Кучерявый и Синеглазка, они не побегут объяснять, что Ржавчик не по собственному желанию пошел за выпивкой, что его коллектив послал… Да они даже не сбросятся, чтобы ему штраф оплатить! Скажут, сам болван, нечего было по дороге переться.

Да, как ни крути, а надо идти здесь. Ржавчик вздохнул тяжко и сделал первый шажок. Очень неприятно. Стебли какие-то твердые и торчат слишком часто. Еще один шажок… он оглянулся назад. На стройке царило все то же сонное спокойствие.

— Ладно, посмотрим, — пробормотал Ржавчик и решительно ломанулся вперед. Но не успел он сделать и трех шагов, как Ганц, бесшумно возникший за мохнатой спинкой, коротко, без замаха, тюкнул дубинкой между рожек, в ту же секунду сделав громкий, не то что свистящий, а даже со всхлипом вдох. Бес, не пискнув, рухнул на землю, а убийца-пенсионер опустился рядом, жадно хватая ртом воздух. Тем не менее у него хватило сил картинно указать на мохнатое тельце и просипеть:

— Прошу, полный покой и абсолютная бессознательность! Все как заказывали, господин магистр.

— Спасибо, господин убийца. — Джузеппе бросил ему янтарный шарик. — Потри в руках хорошенько. Не то чтобы защита, но за неимением лучшего… потом Арре дашь. До конца дня должно хватить.

Он склонился над неподвижным телом, провел в воздухе ладонью, словно повторяя его очертания от копыт до рожек, осторожно дотронулся кончиком ногтя до острого ушка. Покосился на Ганца, кашлянул:

— Кхгм! Должен признать… идеальное состояние.

Ганц только дернул плечом. Разумеется, идеальное, какое же еще?

Джузеппе вытащил из кармана еще один шарик, теперь фиолетовый, сильно сжал его в кулаке. Шарик беззвучно лопнул, на мохнатика брызнул фонтан мелких капель.

— Приходится кое-какие подсобные средства применять, — извиняющимся голосом объяснил магистр.

— Могу я помочь? — спросила Арра не слишком уверенно. — Я, правда, никогда не пробовала… это не слишком сложно?

— Да нет, — улыбнулся Джузеппе, — просто повторяй за мной.

Теперь над Ржавчиком порхало четыре ладони. Ганц внимательно следил за происходящим, но и он не уловил момента, когда лежащее тело зыбко задрожало, потом, повинуясь уверенным движениям магов, стало терять четкость очертаний, приподнялось над землей легким туманчиком.

— Коробочку, быстро, — скомандовал магистр, очерчивая вокруг него сияющий бледным лиловым светом овал, — а то ветром унесет.

— Какую коробочку? — растерялся Ганц. — Нет у меня никакой коробочки… Арра?

Девушка не ответила, вид у нее был такой, словно она вообще впервые услышала загадочное слово «коробочка».

— Ну что-нибудь другое, любую емкость! Сдует ведь зверушку сейчас!

Поскольку Арра и Ганц не пошевелились, Джузеппе прошипел сквозь зубы что-то непонятное, но явно не слишком лестное, неожиданно ловким движением отстегнул с пояса Ганца фляжку, отвинтил пробку и поднес широкое горлышко к краю колеблющегося облачка. Лиловый овал тут же начал сжиматься, и дымок, который всего несколько минут назад был мохнатым захватчиком, подгоняемый магическим ободком, потянулся внутрь фляжки.

— Э? — невразумительно поинтересовался Ганц.

— А что, вполне подходящая тара, — ответил магистр. — Ему там будет вполне удобно.

— Но он так и будет там… газообразным? — Увиденное явно произвело на Арру большое впечатление.

— Нет, зачем? Сейчас сконденсируется, только будет маленький, под размер фляжки.

— А потом?

— Потом, когда мы откроем пробку, выберется наружу в виде тумана и примет свой обычный вид. Имеется довольно сложная формула зависимости, где учитываются особенности принимающего сосуда, внешней среды, используемый магический инструментарий… Основу ты и так поняла, на практике, а теоретическую базу я тебе потом изложу.

— Но там же костоломка, во фляжке! — Ганц обрел наконец голос. Причем голос довольно возмущенный.

— Думаешь, захлебнется? — Джузеппе поднял фляжку, потряс около уха. — М-да-а. Проверить бы надо, а то глупо может получиться. Арра, дай-ка руку, сейчас мы ему окошечко сделаем.

Девушка протянула ладошку. Джузеппе прижал подушечку ее большого пальца к стенке фляжки и скомандовал:

— А теперь замораживающее заклинание. Только медленно-медленно.

Арра послушно забормотала, но, не договорив до конца, хотела отдернуть руку.

— Куда?! — Джузеппе держал крепко.

— Жжется! — пожаловалась она.

— А ты как думала? Не отвлекайся, заканчивай. И еще медленнее, нараспев.

Наконец магистр отпустил ее руку. Пока девушка дула на палец, он еще что-то пробормотал над фляжкой и гордо показал ее товарищам. Через овальное окошечко был хорошо виден пленник, лежащий на дне фляжки в лужице костоломки. И лужица была совсем небольшая, так что жизни его ничто не угрожало.

— Как вам это нравится? — гордо спросил магистр.

— Здорово! — искренне оценила Арра, забыв про ноющий палец.

— Безобразие! — не менее искренне ответил Ганц. — Там, конечно, не больше двух глотков оставалось, но все равно безобразие! Это же можно было выпить!

— Подумаешь, два глотка, — Джузеппе отнесся к его претензиям без всякого сочувствия, — есть о чем говорить! Не два же литра.

— Да? А ты знаешь, как здесь костоломку трудно достать? — продолжал скандалить Ганц. — Знаешь, сколько эти два глотка стоят? А мне, между прочим, еще и фляжку новую теперь покупать!

— Зачем тебе новая? — На Арру вопли Ганца тоже не произвели впечатления. — Мы только в деревню его отнесем, а там заберешь свое сокровище.

— Ну да! По-твоему, сначала неизвестная в нашем мире тварь мне там нагадит, а потом я в эту же фляжку костоломку наливать буду? Спасибочки!

— С чего это вдруг нагадит? — заступился за пленника магистр. — Вовсе он не собирается ничего такого делать. Лежит себе тихонечко, посапывает.

— Значит, нагадит, когда очнется. — Ганц был непреклонен. Но тут его перебила Арра:

— Слушайте, мы собираемся сегодня делом заниматься? Или будем сидеть в этой кукурузе, пока она не созреет?

— Ты права. Конечно, надо уходить отсюда, — поддержал девушку Джузеппе. Неуверенно повертел головой и спросил: — Ганц, чтобы к оврагу вернуться, в какую сторону идти?

— Туда. — Ганц невежливо ткнул пальцем, указывая направление.

Через кукурузу они прошли довольно быстро. Поскольку Ганц из принципа не предложил вернуть фляжку на пояс, Джузеппе, тоже из принципа, нес ее в руках, время от времени поднося к лицу и заглядывая в окошечко.

Пойманное существо лежало смирно и допросить его пока не представлялось возможным. Обсудили как вариант возможность спуститься в овраг и посидеть там в укромном местечке, подождать, пока пленный будет в состоянии отвечать на вопросы. Единодушно решили, что гораздо лучше будет отступить подальше — овраг не производил впечатления ни особо комфортного, ни особо безопасного места. Когда уже шли по каменистому дну, Джузеппе, словно вспомнив что-то, сказал:

— Кстати, Арра, я заметил одно интересное явление. Когда ты рядом, любые мои попытки заняться магией становятся гораздо более… внушительными. Не знаю, не могу сказать, а может, твое поле влияет на общее восстановление моих магических способностей или это срабатывает только в момент концентрации… Но одно я знаю точно, один я никогда не смог бы упаковать вот это. — Магистр поднял вверх фляжку.

— Думаешь, идет подпитка энергией? — с интересом спросила Арра.

— Трудно сказать. Но я начинаю сомневаться в том, что решение уехать в Имолу было верным. Возможно, если бы я остался в Нюрбурге, мое… выздоровление шло бы гораздо быстрее. Знаешь, у меня такое ощущение, что за один день работы с тобой я добился больше, чем за год самостоятельных тренировок в Имоле. А в Университете рядом со мной были бы десятки магов, как начинающих, так и очень опытных, представляешь?

— Но я тоже чувствую увеличение мощности, очень четко. Значит, процесс обоюдный.

— Резонансные колебания? — В голосе Джузеппе звучало явное сомнение. — Не знаю, не знаю. Но в любом случае все это очень интересно. Пожалуй, когда мы освободимся, надо ехать в Нюрбург. Хватит сидеть в захолустье, как выяснилось, толку от этого все равно нет. А серьезные исследования моих возобновляющихся способностей могут дать потрясающие результаты! Да еще с учетом взаимовлияния, магических волн. Знаешь, я, вообще-то, думал об интерференции… ой!

Ганц успел поймать магистра, а Арра спасла вылетевшую у него из рук фляжку. Собственно, ничего страшного не произошло — просто камень, на который неловко ступил Джузеппе качнулся, нога соскользнула и подвернулась в щиколотке.

Ганц с Аррой тут же осмотрели его удостоверились, что ничего страшного не случилось, даже растяжения связок не произошло, но идти магистру было больно. В овраге оставаться он тоже не захотел, поэтому его соединенными усилиями извлекли на поверхность и, обнаружив, что оказались на очень милой цветущей лужайке, устроили привал.

Первым делом, разумеется, проверили состояние содержимого фляжки. Ко всеобщему удовлетворению, пленник не только не пострадал, но, похоже, начал приходить в себя. Он уже не валялся, закрыв глазки, а сидел, держась одной лапкой за голову, а второй, сложенной горсточкой, зачерпывал из окружавшей его лужицы, подносил ладошку ко рту и быстро-быстро лакал жидкость крохотным розовым язычком.

— Ну! А ты говоришь, заводные, — одобрил его действия Ганц, сразу забыв о своих обидах. — Сразу видно, разумная тварь! Эй, мужик, — он забрал у дедушки фляжку и постучал ногтем в окошечко, — ты из каких будешь?

Пленник на секунду перестал лакать, всмотрелся в светлый овал. Лапка, которой он держался за голову, встала козырьком над глазами. Но что могло разглядеть такое крохотное существо, сидя в темной фляжке, через такое маленькое окошечко? Через несколько секунд он пожал плечами и вернулся к прерванному занятию.

— А почему ты решил, что это именно мужик? — спросила Арра.

— Ты видишь, как он костоломку хлещет? — резонно ответил Ганц. — Что же он, барышня после этого?

— Хватит вам болтать. — Джузеппе уже устроился на мягкой траве, найдя для травмированной ноги удобное положение. — Раз он очнулся, значит, можно сейчас допрос устроить. Ганц, давай сюда посудину. Арра, где-то у тебя была веревочка? Сооруди быстренько здесь круг-ловушку.

— Раскомандовался. — Ганц неохотно вернул ему фляжку. Глядеть на то, как лихо пленник управляется с костоломкой, было истинным удовольствием.

Джузеппе не обратил на его слова никакого внимания. Он внимательно смотрел, как Арра, у которой действительно под рубашкой вокруг талии был намотан довольно большой кусок тонкой бечевы, снимает ее и выкладывает на травке аккуратную окружность. Потом она поползла вдоль этой окружности, ведя по ней пальцем и бормоча тихонько заклинания. Когда круг замкнулся, бечевка коротко вспыхнула ледяным синим светом. Арра кивнула и сказала деловито:

— Готово. Можно выпускать.

— Полную охрану ставь, — сварливо сказал магистр. — Нашла на чем время экономить, на защите!

Девушка пожала плечами и повозилась над своей веревочкой еще минут пятнадцать. Алые вспышки чередовались с желтыми и лиловыми, один раз под зеленую молнию даже как следует громыхнуло, так что Ганц подпрыгнул, а Джузеппе уважительно заметил:

— Ого!

Наконец, запыхавшаяся, с растрепавшейся косой, она сказала:

— Все. Большего я не могу.

— Куда уж больше, — пробормотал Ганц.

— Молодец, — сдержанно похвалил Джузеппе. — Я в лучшие свои годы ничего более устойчивого не сделал бы.

Арра расцвела. А магистр уже открыл пробку и аккуратно опустил фляжку в центр защищенного круга. Сосредоточенно нахмурился и невнятной скороговоркой произнес короткое заклинание.

— Арра, повтори.

К удивлению Ганца, который и двух слов разобрать не сумел, девушка уверенно протараторила нечто столь же непонятное, закончив эффектным хлопком в ладоши.

— Убедительно, — кивнул Джузеппе. — Теперь ждем. Ждать пришлось недолго. Не прошло и десяти секунд, как

из горлышка потянулся сизый дымок, собрался в облачко, уплотнился, плавно опускаясь на траву, принял форму… Покрытое рыжей курчавой шерсткой существо немного полежало, размеренно икая, потом село и потрясло рогатой головкой. Мутный взгляд сфокусировался на лежащей рядом фляжке, мохнатая лапка цапнула ее и прижала к груди. Тонкий голос весело проинформировал:

— А Кувалда-то, в кои веки, прав оказался! Классная выпивка!

И, поднеся фляжку к мордочке, шумно хлебнул.

— Перестань лакать костоломку, — строго сказал Джузеппе. — Ты кто такой? Говори!

— А? — Существо с недоумением уставилось на него и тут же радостно взвизгнуло: — Туземцы! Ребята, а у вас еще такое пойло есть? А то меня послали…

— Подожди ты о выпивке, — остановил его Ганц. — О выпивке мы с тобой потом поговорим. Сначала скажи, кто ты такой? И все остальные тоже, кто вы?

— Дык… — слова явно застревали в горле и потребовался еще один глоток, — дык… мы известно… ясное дело, бесы мы.

— Бесы? — переспросил Джузеппе.

— Конечно, бесы! То есть раз я один, значит, один бес получаюсь. — Мохнатик показал один палец, хихикнул и с удовольствием повторил: — Ясное дело, раз один, значит, бес! Вот если бы меня было мно-о-ого, — он снова захихикал, — тогда мы были бы уже бесы! Здорово, правда?

Арра и Ганц уставились на Джузеппе. Тот ответил мрачным взглядом и пожал плечами:

— В жизни ни о чем подобном не слышал. Науке неизвестны.

— Что такое бесы и как с ними бороться, — пропела Арра, с интересом разглядывая находящегося перед ней представителя этих самых неизвестных науке бесов.

— А имя у тебя есть? — полюбопытствовал Ганц.

— Имя? — тупо переспросило существо. Было заметно, что ему все труднее концентрироваться на разговоре.

— Имя! Меня, например, зовут Ганц. А у бесов есть имена?

— Обязательно! А как же! У всех бесов есть имена! Значит, и у меня тоже. Ржавчик. По-моему, очень симпатично, правда? — Он слегка покачнулся и икнул.

— Правда, — мягко ответил Джузеппе. — Действительно, очень симпатично. А скажи нам, Ржавчик, чем это вы, бесы, здесь занимаетесь?

— Как это чем? Как обычно, первый этап — инфефр… инфреро… фсцамо… не, я это сейчас не выговорю. Подготавливаем площадку, одним словом.

— Зачем площадка? Высадка десанта? — Арра замерла в ожидании ответа. Для начинающего воина-мага принять участие в обезвреживании десанта захватчиков… после этого карьера уже может считаться состоявшейся.

— Десант? — Ржавчик снова впал в задумчивость. — Не знаю. Филиал будем здесь открывать.

— Че-го-о? — громко удивился Ганц.

— Ф-филиал! — так же громко, хотя и гораздо тоньше, повторил бес. — Компания «Ад Инкорпорейтед» открывает здесь свой филиал. Вы должны быть рады.

— И чему же нам надо радоваться? — спокойно спросил Джузеппе.

— Как чему? Это же очень хорошо! У вас тут будет филиал «Ад Инкорпорейтед»! Всю вот эту щекотливую пакость, — он брезгливо топнул по траве копытцем, — вам выжгут, землю выровняют и зальют лавой! Причем бесплатно! А вы все станете бесами! Как же не радоваться?

— Ты хочешь сказать, — голос Арры дрожал от ярости, с большим трудом сдерживаемой, — что я должна быть счастлива от мысли, что превращусь вот в такое? — Она ткнула пальцем в Ржавчика.

— Правильно, — добродушно согласился он. — Правда, из тебя такой красивый бес вряд ли получится, но программа асссс… асе… асссмилисссяции… не, другое какое-то слово, но очень похожее… в общем, все местное население — в бесы!

— Арра, птичка моя, не нервничай. — Ганц успел поймать дернувшуюся руку девушки. — Честное слово, ты мне и в таком виде будешь нравиться, и мохнатенькая, и с рожками…

Ему тут же пришлось перехватить и вторую ее руку.

— Арра, Ганца бей сколько хочешь, — серьезно сказал Джузеппе, — но Ржавчика не трогай. Ручка у тебя тяжелая, ты его одним ударом расплющишь, а мы еще не все выяснили. — И снова повернулся к бесу: — Значит, эта компания, «Ад Ин-корпорейтед», принадлежит бесам, так?

Ржавчик решительно кивнул и не менее решительно заявил:

— Ничего подобного!

— Но ты же сам сказал, что бесы…

— Бесы! — перебил его Ржавчик. — А ты знаешь, какая у нас, у бесов, жизнь? Не знаешь ты нашей жизни!

— Не знаю, — согласился магистр, — расскажи.

— Вот ты думаешь, что если мы в «Ад Инкорпорейтед», так нам уже, от копыт до рожек, только мед с маслом? Завидуешь, да?

— Завидую, — послушно согласился Джузеппе, чтобы не спугнуть беса, раз уж того потянуло на откровенность.

— А ведь что такое на самом деле бесы? Младший персонал, ниже нас только… нет, никого нет! Мы — самые нижние. Любой младший черт, я уж не говорю о старших, измывается, как хочет. — Он утер слезинку. — А демоны? Им лучше вообще на дороге не попадаться. Взять хоть того же Абарзела, ему беса на недельное жалованье оштрафовать, как мне мешок цемента уронить! А за что? За то, что отлучился на пять минут за бутылочкой сбегать?

Тут взгляд его сам собой упал на фляжку, в которой костоломки оставалось всего чуть, и Ржавчик сделал еще один экономный глоток, не столько выпил, сколько лизнул. Оторвался, вытер ладошкой мокрые губы, всхлипнул:

— Сиротки мы горькие, вот мы кто после этого!

— Ага, значит, над бесами стоят черти и демоны. — Тон Джузеппе был скоре деловым, чем сочувственным. — Ржавчик, эй, Ржавчик!

— А? — Бес с трудом очнулся от печальных дум. — Ч-чего?

— А над демонами начальников нет?

— Как это нет? А дьяволы? Знаете, кто такие дьяволы? Перед ними даже старшие демоны хвостом пыль метут!

— И дьяволы тоже над бесами измываются? — влез в разговор Ганц.

— Да ты что! Дьяволы… — Ржавчик даже попытался вскочить, но не удержался и снова плюхнулся на траву, — кто мы для них? Дьяволы бесов вовсе не замечают… Да если бы дьявол Ноизаил, титулованный Повелителем Блох, со мной вдруг заговорил, я бы умер!

— От страха, — с пониманием кивнул Ганц.

— От уважения, — торжественно поправил его Ржавчик.

— Значит, этой вашей компанией руководят дьяволы? — Джузеппе по-прежнему прискорбно мало внимания уделял переживаниям беса. К счастью, Ржавчик был в таком состоянии, что его это уже не особенно волновало.

— Текущее руководство — да, — важно кивнул он. — Но, разумеется, последнее слово за САМИМ!

— За самим кем? — поторопил магистр замолчавшего беса.

— Да не за самим, — Ржавчик досадливо тряхнул головой, — а за САМИМ! За Архидьяволом! — И поскольку так и не увидел на лице Джузеппе ожидаемого ужаса, добавил шепотом: — За Люцифером!

— Понятно. Значит, главным руководителем вашего заведения является архидьявол по имени Люцифер, — сформулировал окончательный вывод Ганц.

— Аборигены, — горько сказал Ржавчик. — Бестолочь. Никакого трепету… эх! — Он махнул лапкой и хотел было снова прильнуть к фляжке.

— Погоди, — остановила его Арра. — Получается, что ваш «Ад Инкорпорейтед» в результате хочет захватить Лагосинтер и превратить все население в бесов? В младший персонал, над которым измываются все, кому не лень?

— Н-ну! Я же г-грю, — бес с трудом выговорил, — ф-фил-лиал-л открываем. На Лагро… в общем, здесь… — Глазки его закрылись, а тельце обмякло.

— Погоди, говорю, не спи! — Она потрясла Ржавчика за мохнатое плечико. — А если мы не хотим? Если мы против?

— А кто бы вас спрашивал? — пробормотал он, не открывая глаз. — Против они! Эх, ребята, если бы вы только знали, сколько мы миров… вот так уже… оприходовали…

Ржавчик заснул. Джузеппе, Ганц и Арра молча сидели над ним. Магистр смотрел на мирно храпящего беса, Ганц на небольшое облачко, застывшее над ними в небе, а Арра на Джузеппе. Первым заговорил Ганц:

— Так что делать будем, господа маги?

— Сначала уберем его обратно, — ответил Джузеппе. — Арра, ты ведь уже поняла, как это делается? Теперь должно гораздо быстрее получиться. Так что давай потренируйся.

— Лично я вот в такое превращаться отказываюсь, — решительно заявила Арра, приступая к делу.

— Это мы уже поняли, — усмехнулся Ганц, — но я же хочу сказать о другом. Магистр, есть у тебя мысли, как нам закрыть идею этого филиала?

Джузеппе помолчал, глядя, как облачко, в которое превратился Ржавчик, быстро втягивается во фляжку, потом сказал:

— Сначала надо разобраться, как они… ой! — Он неожиданно вскрикнул и, задрав рубаху, начал шарить за поясом Вытащил длинную, с неровными краями щепку, посмотрел на солнце и воткнул ее одним концом в землю. Потом передвинулся, сел так, чтобы тень от щепки касалась его колена.

Сначала Арра и Ганц с изумлением наблюдали за ним, потом девушка ахнула:

— Это же выпускной переговорник! Я однажды такой видела у нас, в Эсмерре! У преподавателя по логике заклинаний!

— Что ты говоришь? Это когда выпускники университета рубят полено на (цепки и потом могут через эти щепки переговариваться, где бы ни были? Слыхать я эту сказку слыхал, а вот видеть не приходилось… — Ганц покачал головой.

— Вовсе это не сказка, — даже немного обиделась Арра. — И полено не простое, а от разговорного дерева, которое растет на площадке перед главным корпусом университета в Нюрбурге, я точно знаю! Там у каждого курса своя ветка, они пока учатся, ее приручают, разговаривают, чтобы она голоса впитала…

— Ладно, про разговорное дерево я и сам знаю, а вот как Джузеппе узнал, что с ним кто-то из однокашников поговорить хочет?

— Щепка живот колет, — грубовато ответил магистр. — И не замолчали бы вы наконец? Мешаете.

Тем временем воткнутая в землю щепка слабо завибрировала, и все услышали веселое:

— Привет, Трио! Жив еще, старый хрыч?! — Голос казался очень далеким, но достаточно громким и отчетливым.

— Привет, Лэрри! — Джузеппе посмотрел на Ганца с легкой улыбкой. Тот на секунду окаменел, потом расслабился и мягко повалился на траву. Повернулся на бок и, подперев голову рукой, с интересом уставился на магистра. Арра, ничего не замечая, продолжала с восторгом таращиться на щепку. — Рад тебя слышать.

— Что ты говоришь? — раздался короткий смешок в ответ. — Нечасто меня балуют такими признаниями.

— А ты нечасто появляешься вовремя. Лэрри, я уже сам подумывал, что надо с тобой связаться, у меня, похоже, серьезные проблемы.

— Извини, Трио, но, похоже, ты зря обрадовался — мне сейчас не до твоих заморочек. Наоборот, я собираюсь попросить тебя плюнуть на все, чем бы ты сейчас ни занимался, и… — Голос замер, потом без тени веселья спросил: — Ты сейчас один?

— Даже так? — немного удивился магистр.

Ганц почесал нос, перевернулся на живот, взял пробку и закрыл фляжку. Джузеппе одобрительно кивнул.

— Именно. — Далекий Лэрри был тверд. — Так ты один?

— Нет, с товарищами. — Джузеппе секунду помедлил, потом добавил: — Я им доверяю.

— Сколько их? Я их знаю?

— Двое. Ты с ними не знаком. Все нормально, Лэрри, ты можешь говорить.

— Если ты считаешь… — с сомнением протянул невидимый собеседник. — Ладно, Трио, тебе виднее.

— Так что у тебя случилось, Лэрри?

— Понимаешь, я пока сам точно не знаю, как раз хотел тебя попросить разобраться…

— Попросить? — переспросил Джузеппе до того язвительно, что Арра с удивлением посмотрела на него, а Ганц ухмыльнулся.

— Попросить, — холодно подтвердил Лэрри. — Сначала вежливо попросить, а потом… я надеюсь, ты сам все понимаешь.

— Ладно, Лэрри, признаю, это была глупая шутка, я сожалею. — Довольная физиономия Джузеппе никак не соответствовала его словам. — Продолжай.

— Ты ведь сейчас в Имоле?

— Э-э… не в самом городе, но недалеко.

— Безразлично, главное, что в тех краях. Трио, у вас там происходит что-то нехорошее. Я хотел послать парочку стажеров разобраться, но там перевалы снегом завалены, пока они пробьются… а ты все-таки на месте. Кстати, ты ничего странного не заметил? И вообще, у тебя как… здоровье?

— Лэрри, я заметил странное. — Джузеппе говорил медленно ц внушительно. — Здоровье у меня в полном порядке, а что касается магии… хуже чем хотелось бы, но лучше чем могло быть. А теперь поступим так: сначала ты мне ответишь на несколько вопросов, потом я тебе все подробно расскажу, хорошо?

— Задавай свои вопросы.

— Прежде всего скажи, что именно тебя так встревожило?

— Вчера днем, где-то в районе Имолы, точнее установить не удалось, был достаточно сильный выброс магической энергии. До Нюрбурга, правда, докатилось только эхо, сильно ослабленное. — Очевидно, если уж Лэрри решил ответить на вопросы, то делал это полно, четко и обстоятельно. — Дежурные в башне зарегистрировали его, но не слишком встревожились. Однако они доложили о происшествии мне, поскольку были несколько озадачены… скажем так, природой этого явления.

— Грубо говоря, они вообще не поняли, что это такое и откуда оно взялось.

— Грубо говоря, именно так, — неохотно подтвердил Лэрри. — Но все довольно быстро успокоилось, мы не успели разобраться. А ночью ударило снова и гораздо сильнее. Та же непонятная магия, чужая и явно враждебная.

— Хрустальный шар?

— Он словно взбесился, Трио. Там только чернота и вспышки огня. Ты меня знаешь, я не из самых пугливых, но когда я смотрел на хрустальный шар, мне было здорово не по себе.

— Ясно. Место сумели засечь?

— Да. Это примерно день пути от Имолы, если двигаться в сторону…

— Лэрри, не морочь мне голову, покажи карту.

— Да пожалуйста!

Над щепкой заклубилось небольшое голубоватое облачко, оно уплотнилось, растянулось, превращаясь в подобие свитка, на котором скупыми, но четкими штрихами были набросаны окрестности Имолы. В предполагаемом месте выброса магической энергии пульсировала небольшая желтая звездочка.

— Арра, ты с такими картами умеешь обращаться?

— Естественно. — Девушка кивнула. — Они немного ушли в сторону. Поправить?

— Да. Лэрри, на самом деле выброс был правее. Смотри.

Арра шевельнула бровью, и желтая звездочка поползла направо. Несколько секунд прошло в напряженном молчании, потом звездочка дрогнула, сдвинулась чуть-чуть вниз и остановилась.

— По-моему, так, — сказала Арра.

— Идеально, — одобрительно шепнул Ганц.

— Ах вот как? — Лэрри был явно озабочен. — Погрешность, конечно, в пределах допустимого, но я, честно говоря, рассчитывал… подождите, я сейчас скопирую… ага, готово. Трио, а ты где сам сейчас находишься?

— Арра, покажи, — распорядился магистр.

Рядом с желтой звездочкой тут же прилепилась и замигала синяя.

— Трио, но ты там… ты совсем рядом! — По голосу чувствовалось, что Лэрри сильно встревожился. — Как ты?

— Адаптировался, — усмехнулся Джузеппе. — Хотя поначалу… знаешь, было такое ощущение, что по мне проехалась телега. Да не одна, а целый обоз. Ладно, теперь ответь мне, слышал ли ты когда-нибудь хоть что-нибудь о бесах, демонах, дьяволах? Об архидьяволе Люцифере? О компании «Ад Инкорпорейтед»? — Выразительное молчание после каждого вопроса было достаточно ясным ответом. — Понятно. Тогда слушай.

И он коротко, но не упуская ничего важного, изложил события последних двух дней. Закончил свой рассказ результатами допроса Ржавчика.

— Пожалуй, насчет парочки стажеров я погорячился, — сказал Лэрри, внимательно выслушав сообщение. — Пожалуй, нам нужен хорошо подготовленный отряд под руководством серьезного мага.

— И кто будет этим серьезным магом?

— Я, — жестко сказал Лэрри. — Еще не хватало всякой дряни… сейчас же поднимаю своих мальчиков.

Его голос зазвучал глухо и невнятно, он отдавал распоряжения куда-то в сторону. Потом снова обратился к Джузеппе, уже гораздо веселее:

— Трио, мошенник старый, хотел бы я знать, как это тебе удается каждый раз оказаться в нужном месте в нужное время? Ладно, раз уж ты все равно там, присмотри за этими, как ты их там назвал. Только осторожно, на рожон не лезь, понял? Приеду, доложишь.

— Слушаюсь, господин Лэрри! — подхалимским голосом воскликнул Джузеппе. — Будет исполнено, господин Лэрри!

— Остряк, — буркнул голос. Свиток с картой подернулся рябью, снова превратился в облачко и растаял, сияние вокруг щепки померкло.

— Беседа закончена. — Ганц сладко потянулся и сел. Посмотрел на фляжку, которую продолжал держать в руках, и пристегнул ее к поясу. — Ценные указания получены. Делать нам больше ничего не надо, раз сам могущественный господин Лэрри сюда направляется.

— А кто это такой? — перебила его Арра.

Джузеппе с Ганцем посмотрели на нее, друг на друга, снова на нее.

— Ты это серьезно? Ты действительно не знаешь, кто такой бакалавр истинной магии Огюстен Лэрри? — спросил магистр, выдергивая свое странное переговорное устройство из земли, тщательно вытирая и снова засовывая щепку за пояс.

— Никогда про него не слышала. — Арра почувствовала себя неуверенно. — А что? Разве он входит в число… — Она нахмурилась, явно перебирая в уме имена великих магов, потом тряхнула головой: — Да нет, нам ничего про него не рассказывали!

— Естественно, птичка, в официальные учебные планы изучение деятельности господина Лэрри пока не поставлено, — довольно ехидно сказал Ганц, — но меня лично просто поражает, до чего нелюбопытные теперь в Эсмерре студенты! Неужели не было ни слухов, ни сплетен, ни анекдотов?

— Ганц, ты забываешь, что Эсмеррская школа боевой магии — очень старое учреждение, славящееся своими традициями, — укоризненно сказал Джузеппе, — и полная лояльность входит в число этих традиций. Обсуждать подобные вопросы, а тем более сплетничать или рассказывать анекдоты там просто не принято.

— Или мне сейчас раскроют страшную тайну, кто такой этот господин Лэрри, — угрожающе сказала Арра, — или я сейчас кого-нибудь изувечу, все равно кого!

— Да что ты, птичка, какая тайна? Наоборот, считается, что это известно даже малым детям. — Ганц успел откатиться в сторону и торопливо закончил: — Он руководитель постоянной комиссии по решению задач охраны общественного спокойствия Лагосинтера. ПК РЗ ООС, слыхала?

— Розовые Осы! — Арра ахнула. Потом снова недовольно надулась: — Про них я, конечно, знаю. Но совершенно не понятно, почему вы считаете, что я должна быть в курсе того, кто именно у них начальник?

— Да нет, конечно, вовсе не должна, — успокоил ее Джузеппе. — Тем более он вовсе не афиширует свою деятельность. Работа службы безопасности, видишь ли, тем более эффективна, чем менее заметна для простых обывателей.

— Я не простой обыватель! — вскинулась девушка. — Я воин-маг, выпускница Эсмерры…

— Третья по списку, — закончил за нее магистр уже слегка раздраженно. — Но для комиссии по охране общественной безопасности ты являешься именно простым обывателем. Потенциально — да, ты можешь оказаться для них самым ценным сотрудником или самым опасным врагом, и поверь мне, обе эти возможности они учитывают. Но это только потенциально!

— Работать в отряде Розовых Ос? — пробормотала Арра и глубоко задумалась. Собственно, кто сказал, что карьеру в столице можно делать, только поступив в телохранители? Тем более если учесть возможность скорого знакомства с самим отрядом и с его руководителем? Они с Джузеппе, судя по состоявшемуся разговору, приятели, значит, если он замолвит словечко…

Джузеппе оставил ее обдумывать вновь открывшиеся перспективы и обратил пристальный взгляд на Ганца, развалившегося на травке:

— Что ты теперь думаешь делать?

— А разве что-то случилось? — безмятежно спросил Ганц.

— Сюда едет Огюстен Лэрри, — напомнил магистр.

— Ну, пока он еще приедет! И потом, он же велел за мох-натиками приглядывать, правильно я понял? Что же, вы с Ар-рой вдвоем будете их караулить? — Ганц посмотрел на магистра и улыбнулся лениво. — Ты не волнуйся, смыться я от него всяко успею. Не впервой.

Щадя поврежденную ногу Джузеппе, Ганц не повел их в деревню снова через рощу, а вывел на хорошо наезженную, гладкую дорогу. Шли не торопясь, успокоенные, практически сняв с еебя ответственность. Как сформулировал Ганц, «вот приедут большие дяденьки с мешком разных магических примочек, и эта компания залетная даже чихнуть не успеет, как от нее только мелкий мусор останется».

— А когда они будут здесь? — спросила Арра.

— От Нюрбурга до Имолы, потом сюда… Даже если они уже выехали, а насколько я знаком с методами господина Лэрри, они выехали, все равно раньше чем дня через три не успеют, — ответил Джузеппе. — Надеюсь, что до этого времени «Ад Инкорпо-рейтед» не сильно расползется.

— Три дня… Пока доедут, да еще через перевал пробиться надо. Не мало времени кладешь?

— Нормально, — поддержал магистра Ганц. Розовых Ос такой пустяк, как снежные заносы, больше чем на сутки не задержат. Дорога у них больше времени займет.

— Знаете, даже странно, — Арра сломала ветку со стоящего возле дороги куста и теперь размахивала ею в такт шагам, — столько веков развития магии, величайшие достижения и открытия, столько всего научились делать! А в вопросах перемещения на дальние расстояния — ничего! Лошади да ноги, как хочешь, так и добирайся. Ну, телега еще. А вот если бы можно было Розовым Осам — раз и перенестись сюда! Джузеппе, почему маги этим не занимаются?

— Маги занимаются, но пока безрезультатно. Изображение послать — тут проблем нет, а физическое тело перенести… где столько энергии взять?

— А вы не слыхали про того мужика, у которого это получилось? — неожиданно подал голос Ганц.

— Как это получилось? — тут же развернулась к нему Арра. — Что именно получилось?

— Расскажи, — без особого энтузиазма попросил и Джузеппе.

— Это все в нашей деревне произошло, много лет назад. Я тогда еще совсем мальчишкой был, — не заставил себя уговаривать Ганц, — но шум, который вокруг этого мужика поднялся, хорошо помню. А почему я говорю «мужик», так это потому, что никаким магистром он не был. Кузнец, деревенский умелец. Фамилия у него была забавная — Фьюзайчик. Тихий был мужичок, не задиристый, но упрямый, страсть! Если захочет какую загогулину заковыристую сковать — неделю из кузни не выйдет, но сделает точно такую, как хотел, тютелька в тютельку. И мечтал этот Фьюзайчик с самого детства о том же, что и Арра, — переноситься на большие расстояния за один момент. Образования ему, конечно, не хватало, это он и сам понимал. Так он книжек разных понавез из города, начал по ним учиться. Магистра из него, ясное дело, все равно не получилось, но, может, это и к лучшему? Магистры, они, видишь, точно знают, сколько энергии нужно, и объяснить могут, почему столько не накопишь. — Он нежно улыбнулся и подмигнул.

Джузеппе только поморщился и пробормотал:

— Все такие умные стали, просто податься некуда… Ганц сделал вид, что не услышал, и продолжил рассказ:

— И возился это Фьюзайчик, по своему неописуемому упрямству, почти тридцать лет. Уже вся деревня его за полудурка считала, жена ушла, не выдержала. Ничего, продолжал работать. И магию, какую по учебникам выучил, применял, и дедовские заговоры. Наконец что-то такое у него получилось. Колесницу специальную построил, амулетами ее всю обвешал и выкатил во двор. Объявил, что испытывать будет. Ну, первая проба, так что недалеко, до соседней деревни. Наши, деревенские, сбежались посмотреть, какое-никакое, а развлечение. Письма принесли для родственников, посылки. Фьюзайчик все это взял, погрузился в свою колесницу и начал заклинания петь. Народ стоит вокруг, потешается, потом вдруг вспышка, хлоп, и на дворе пусто. То есть они все стоят, а колесница вместе с кузнецом исчезла.

— Как это исчезла? — не поняла Арра.

— Переместилась в пространстве, как он и задумывал. Деревенские разорались, начали по двору бегать, воздух щупать. Думали, может, он невидимой свою колесницу сделал и сейчас сидит в ней и хихикает над ними. Нету! А через полчаса вернулся! Точно так же, вспышка, хлопок, и стоит посреди своего двора! Чуть курицу не раздавил. И при нем ни писем, ни посылок, а главное — в руках корзина с живой рыбой!

— Почему корзина с рыбой — это главное? — не понял Джузеппе.

— Ну как же! — Ганц даже руками всплеснул. — Это было доказательство! Письма, посылки можно просто выбросить и соврать, что доставил, а рыба? В нашей деревне речки не было, а та, в которую он отправился, как раз на берегу стояла. Там все только рыболовством и жили.

— Мухлеж, — твердо сказала Арра. — Рыбу он мог заранее привезти и в коляске спрятать.

— Так я же говорю, живая! Только что из речки, трепыхалась еще! Был он там, в соседней деревне, не подкопаешься! За полчаса обернулся туда и обратно, да еще и рыбки наловил-.

— Хорошо, допустим! Тогда скажи, на каком принципе колесница работала?

— Да я-то откуда знаю? — Глаза у Ганца блестели, физиономия была невыразимо довольная. — Садился он туда — нужен был обязательно контакт, так сказать, осязательный, говорил, куда попасть хочет, и все!

— А потом, что потом было? — Джузеппе в отличие от Арры не спорил, ему было интересно, чем все закончится.

— Да что ж? Как обычно — праздновать начали. Успех, победа, можно сказать. Тем более наш сосед — кузнец простой, а всяким ученым магам нос утер. Рыбу пожарили, бражки натащили. Колесницу свою Фьюзайчик в избу затащил, чтобы ее по пьяной лавочке не попортили, и загудели!

— Вот в эту часть рассказа я верю сразу, — заметил Джузеппе.

— Но почему же тогда он не поехал в Нюрбург, почему скрывает колесницу до сих пор? — Арра даже остановилась. — Ведь он бы мог стать… я даже представить себе не могу, что может получить человек, сделавший такое открытие!

— Неужели ты думаешь, он этого не понимал, птичка? Естественно, с утра пораньше он собирался отправиться в Нюрбург, демонстрировать свое достижение. Тем более что дальняя дорога его не пугала — средство передвижения под рукой. Но в ту же ночь произошла страшная трагедия. — Ганц вздохнул и с тоской посмотрел в сторону деревни, которой пока еще не бьшо видно. — Вот сидел бы я сейчас в трактире, — пожаловался он, — мне бы обязательно кто-нибудь уже поднес кружку пива.

— Ганц! — взвизгнула Арра. — Что там случилось? Пожар? Наводнение? Нападение разбойников?

— Хуже, птичка. Там случилась глупость человеческая, необъяснимая и нескончаемая. Не поняла? Тогда слушай дальше. Отпраздновали выдающееся событие, как положено, со всем прилежанием. К ночи, кто еще мог двигаться, по домам расползлись, кто не мог, на месте остались. А Фюзайчик — мужик крепкий, и идти ему недалеко было, праздновали-то у него во дворе. Так что он в избу вернулся и завалился спать. Но сами понимаете, мыслимое ли дело, столько бражки выпить и чтобы безо всяких последствий? Организм — штука тонкая, его не обманешь! Пришлось кузнецу ночью вставать и на двор идти, ты уж меня прости, Арра, за такие подробности. А темно же! Фьюзайчик забыл совсем, что колесницу, для большей сохранности, в избу загнал, вот и налетел на нее. Да как врезался! Он сам по себе мужчина был крупный, шаг у него решительный — одно слово кузнец. А тут еще торопился, по понятной причине. В общем, такой у него осязательный контакт с колесницей получился, что по всей деревне звон пошел!

— И кузнец, конечно, не смолчал?! — тонким голосом с восторгом спросил Джузеппе.

— Ни в коем случае, — с удовольствием подтвердил Ганц. — Обозвал ее, — он стрельнул глазами в сторону Арры и скруглил дипломатично, — по-всякому и послал подальше.

— И что? — Арра остановилась и с недоумением смотрела на согнувшегося от смеха Джузеппе.

— Как что? Осязательный контакт налицо, приказ с указанием направления тоже имеется. Энергии, хоть и не магической, Фьюзайчик в тот момент выдал столько, что не одну, а десяток колесниц по определенному адресу отправить мог…

— Значит, улетела? — сквозь смех с трудом проговорил Джузеппе. — Вот радость то была… куда, ты говоришь, кузнец ее отправил?

Ганц с сомнением посмотрел на Арру, слегка нахмурившуюся, потом прошептал что-то магистру на ухо. Джузеппе коротко взвизгнул и осел на землю, сил у него больше не было:

— Вот это подарочек!

Арра сплюнула себе под ноги.

— Мужчины! Я так понимаю, что вся эта история — очередной треп? Поправьте меня, если я ошибаюсь.

— Ну что ты сердишься, птичка, — широко улыбнулся Ганц, — зачем воспринимать все так серьезно?

— Не называй меня птичкой! — размахнулась Арра. Ганц попытался увернуться, и это ему почти удалось. Но

только почти. Так что он рухнул на землю рядом со слабо всхлипывающим Джузеппе и тут же сел, по-прежнему широко улыбаясь:

— Не сердись, птичка! Ты когда злишься, сразу становишься похожа на одну мою знакомую старую ведьму. У нее нос был… — На этот раз Ганц успел отпрыгнуть в сторону. Даже непонятно, как ему удалось это сделать, не вставая на ноги. Видно, очень уж не хотел, чтобы Арра прогулялась по его ребрам своим подкованным сапожком.

Впрочем, она вовсе не собиралась оставлять его в покое. Два быстрых шажка, замах… и девушка застыла на одной ноге.

— Что это? — спросила она.

Шкелет был доволен. Да что там доволен, он был счастлив! Давно надо было уходить из канцелярии. Там, конечно, работа поспокойнее, с восьми до пяти, бумажка туда — бумажка сюда. А сорок восемь минут обед и два перерыва по десять минут, в одиннадцать и в четыре, это уж будьте любезны! Да, в канцелярии уютнее, но зато там чертей толчется втрое больше, чем нужно. Значит, и повышение получить в три раза сложнее. Взять хотя бы его самого, Шкелета. Когда он должен был звание старшего черта получить, а? А когда получил? То-то! И ведь все бумаги в порядке, и заявление как положено написано, и выслуга, и рекомендации приложены… так нет же, каждый раз, когда комиссия документы рассматривает, кто-нибудь успевает дорожку перебежать!

А освоение миров, хотя работа здесь более нервная, такие перспективы открывает! Можно просто так, ни за что, внеочередное звание получить, главное, под нужную лапу вовремя подвернуться. Здесь над формальностями никто голову особо не ломает — дефицит кадров, как на всех строящихся филиалах. Понадобился Пенделлю срочно вербовщик, оглянулся Пенделль вокруг, а никого, кроме Шкелета, рядом не случилось. Значит, и быть Шкелету вербовщиком. А то, что для исполнения такой должности нужно быть в звании не ниже младшего демона, черти вообще не имеют права вести официальные переговоры с местными жителями, — так кого это волнует? Уж не Шкелета, во всяком случае. Была бы должность, а звание само подтянется постепенно.

Конечно, он курсов не кончал и технике ведения переговоров, как младшие демоны, не обучался, ну и что? Можно подумать, без этих курсов невозможно с туземцами договориться. Ха, а кто, по-вашему, в каждом осваиваемом мире всю стройку куревом и выпивкой снабжает? Скажете, младшие демоны? Фигушки! Черти и бесы, вот кто! И договариваются, никаких проблем!

Шкелет выглянул из окна трейлера — степь, ничего особенного. Развалился на мягкой коже сиденья, протянул руку к откидному столику, взял тонкую брошюрку «Как грамотно провести вербовку», лениво начал ею обмахиваться. Правила вербовки Пенделль ему полдня объяснял, а основной смысл можно уложить в два слова: «ври толще». В брошюрку Шкелет тоже заглянул, из любопытства, там больше примеры и случаи разных осложнений описаны, довольно интересно. Пенделль сам писал, на основе личного опыта. Вообще ответственный за ассимиляцию хоть и выглядит по-дурацки в своем пенсне, но дело знает. Его, Шкелета, вербовщиком назначил без всяких раздумий, трейлер выбил специально для поездок. Велел украсить празднично, шариками всякими, флажками, плакатами красочными. Понимает, что на расходах в таком деле, как вербовка, экономить — себя не уважать. Вот приедут они в ближайшее поселение, остановятся на центральной площади, и, пожалуйста, вербовочный пункт открыт!

А трейлер до чего удобный, настоящая канцелярия, только маленькая. На полках специального стеллажа — стопки анкет, пока не заполненных, объявлений о приеме на работу, листовок с подробным перечислением тех внушительных выгод, которые получат туземцы, завербовавшись на стройку. В углу разместилась кабинка для моментальной фотографии, рядом аккуратно сложены ящики для будущей картотеки. В другом углу — большой сейф с преобразующими амулетами. На стене висит абстрактная красно-желтая картинка для оживления обстановки. Под ней находится небольшой, но достаточно вместительный (Шкелет это лично проверил) бар со встроенным холодильником. Все очень простенько и мило.

А особенно греет то, что он теперь самый настоящий начальник и у него имеется служебный персонал. Не так много, всего два беса, но тем не менее… Разве мог Шкелет даже мечтать о том, чтобы получить двух бесов в подчинение, когда бумажки в канцелярии с места на место перекладывал? А теперь — пожалуйста! Одна половина персонала, бес по имени Шнырок, сейчас ведет машину, а вторая — Дымок, вот он, скалит зубы на скамеечке около дверей. Или все наоборот, здесь сидит Шнырок, а Дымок за рулем? Да какая разница? Главное, рожа какая довольная… еще бы, это тебе не с тачкой бегать.

— Эй, Дымок! — Ага, значит, не ошибся, бес у дверей вскочил, вытянулся в струнку, ест глазами. — Поищи мне там, — Шкелет щелкнул пальцами и указал на бар, — чего-нибудь горячительного, похолоднее.

— Уан момент, плиз! — выпалил бес диковинную, неизвестно где подобранную фразу, и бросился к бару. Распахнул дверцу, влез туда чуть не с копытами, начал старательно шуровать.

Шкелет покивал одобрительно, все правильно, не хочешь обратно к тачке, учись угождать начальству.

Дымок зазвенел чем-то, загремел, забулькал и вывалился из бара вместе с целой горстью кубиков льда, захлопнул дверцу. Выдернул непонятно откуда серебряный подносик, словно разрисованный морозными узорами, торжественно поставил на него огромный, не меньше чем на пол-литра, толстого стекла стакан, до половины наполненный пахучей янтарной жидкостью. Шагнул было вперед, но передумал, поставил подносик на стол, а сам вернулся к неприметному шкафчику около своей скамейки. На шкафчике — табличка с мелкими синими буквами: «спецодежда». Бес открыл дверцу, поколебался немного между белоснежным кружевным фартучком, висящим на крючке под надписью «официантка», и малиновым в крупный белый горошек галстуком-бабочкой с соседнего крючка. Буквы над крючком с галстуком складывались в слово «бармен». Шкелету был виден и пустой крючок под надписью «шофер». Фуражка с этого крючка была в данный момент в кабине водителя, на голове Шнырка.

Дымок выбрал фартучек, с некоторым трудом, поначалу запутавшись рожками в кружевах, влез в него, завязал атласные белые тесемочки. Подумав секунду, нацепил еще и галстук-бабочку. Потом снова взял поднос и, умудрившись верхней половиной туловища изобразить деликатный поклон, а нижней — легкое кокетливое приседание, подал Шкелету, объявив:

— Двойной бренди со льдом!

Старший черт потянул носом. Жидкость пахла… одним словом, пахла. Шкелет снова похвалил себя за то, что у него хватило ума попроситься на освоение. Сидел бы он сейчас в канцелярии, разве подал бы ему кто-нибудь вот это самое… двойной бренди, да еще со льдом? Нет уж, там подобным напитком могли побаловаться только демоны, а чертям, даже старшим, хорошо если пустой стакан понюхать доставалось. Вот только… точно ли туда нужно класть лед? Что-то господа демоны в свои стаканы точно совали, то ломтик лимона, то вишенку… хотя льдом тоже вроде бы не брезговали.

— Э-э… — задумчиво протянул он. — А чего-нибудь такого… туда разве не надо?

Снова вытянувшийся в струнку бес уставился на стакан и нахмурил заиндевевшие за время возни в холодильнике брови.

— Я, конечно, больше по строительному делу… но был у меня один знакомый из посудомоек, так он рассказывал, что приходилось ему мыть стаканы, в которых маслинки оставались… — Он перевел взгляд на Шкелета, спросил, с полным сознанием серьезности вопроса: — Так может, маслинку?

— М-м… м-маслинку… — Старший черт судорожно, соображал, что бы это такое могло быть, маслинка? Собственно, раз в стаканах демонов ее находили, значит, нормально, можно и маслинку.

Он уже открыл рот, чтобы одобрить предложение, но Дымок вдруг радостно подпрыгнул:

— Знаю! Точно знаю, сейчас сделаю! — Волосатая лапа схватила с подноса стакан и через пару секунд со стуком вернула его на место. Теперь в янтарной жидкости плавало нечто мелкое, лилового цвета. — Маринованная луковка, — гордо заявил Дымок. — Я вспомнил, только так, с маринованной луковкой, и пьют двойной бренди со льдом!

— Молодец! — Искренне одобрил Шкелет. — Стараешься. Выношу тебе… — Он задумался. Вроде бы никаких прав насчет премиальных там или благодарности в приказе по корпорации у него не было. Ну и ладно. — Выношу тебе устное поощрение!

Бес снова вытянулся и прогавкал полагающуюся в таких случаях благодарственную формулировку.

— Можешь быть свободен, — махнул в сторону скамеечки у двери Шкелет и взял с подноса стакан.

Понюхал, сделал маленький глоточек. Вкус у напитка был странноватый. Еще глоток… сизая маринованная луковка попробовала проскользнуть в рот вместе с жидкостью, пришлось выплюнуть ее обратно в стакан. Глоток… Льдинка, слегка царапнув горло, успела проскочить, прежде чем он разобрался. М-да-а. Ну что ж, раз он теперь на должности младшего демона, ему в любом случае не годится самогон хлестать, как раньше. В конце концов к любому напитку можно привыкнуть. Снова с сомнением посмотрел на стакан, качнул его — кусочки льда возвышались над двойным бренди, словно верхушки айсбергов. Шкелет медленно выдохнул, мужественно сделал очередной глоток…

И едва не поперхнулся, услышав над своей головой голос Шнырка, искаженный микрофоном:

— Дозвольте доложить, там трое местных на дороге топчутся. Мне как, переехать их или остановиться?

— Пере… Остановись! — Шкелету пришло в голову, что вербовку не обязательно начинать в самой деревне. Раз у них передвижной вербовочный пункт, значит, можно вести работу, пока они в дороге. Так даже лучше — приедут они в деревню, он сразу и объявит… сколько там туземцев на дороге, трое? Ага, значит, можно будет объявить: «Уже тридцать три местных жителя выразили желание и, подписав соответствующие документы, были оформлены…» Шкелет поставил недопитый стакан на столик и повторил: — Остановись. Сейчас мы их вербовать будем.

Трейлер мягко затормозил. Надо будет Шнырку тоже устное поощрение вынести, за аккуратность. Так, к приему желающих поступить на работу, кажется, все готово… Шкелет звонко хлопнул себя по лбу:

— Как же я забыл! Пенделль ведь специально положил, в отдельный ящик… Дымок!

— Слушаю, — прохрипел бес. Как только трейлер остановился, он метнулся к шкафчику со спецодеждой и попытался, не развязывая тесемок, стянуть с себя фартучек заодно с галстуком. Естественно, рожки опять запутались в кружевах, а бабочка так крепко захлестнула шею, что начала представлять серьезную, опасность для жизни.

— Кончай возиться, — рявкнул Шкелет. Дымок испуганно вздрогнул, вцепился когтями в надоедливую ткань, дернул… обрывки фартучка и надорванная бабочка вернулись на полагающиеся им крючки, а бес застыл перед столом начальника, всем своим видом демонстрируя полную готовность немедленно выполнить любое поручение.

Шкелет тем временем достал из нижнего ящика стола аккуратно свернутый плакат и протянул ему:

— Закрепи снаружи. Только так, чтобы окна не загораживал. Плакат представлял собой все то же объявление о приеме

на работу, только увеличенное и гораздо более красочное. Пенделль предполагал, что он привлечет к трейлеру целые толпы заинтересованных местных поселян.

Дымок схватил плакат, выскочил на улицу, моментально вернулся, с треском захлопнув за собой дверь, доложил весело:

— Готово! Висит как родной!

— Что эти трое?.. — Шкелет не договорил, позволил вопросу повиснуть в воздухе.

— Стоят, — оскалился бес. — Обалдели, я думаю, от неожиданности.

— Надеюсь, они умеют читать, — вздохнул Шкелет. — Здешняя письменность такая сложная…

Он подождал еще пару минут, чтобы туземцы имели возможность тщательно ознакомиться с плакатом, и только после этого дал Дымку команду:

— Начинаем работу. Открывай.

Дымок немедленно развернулся, от излишнего усердия рванул дверцу так, что она едва не слетела с петель, закрепил специальным крючком и застыл рядом по стойке «смирно».

— Вилы, — ледяным тоном напомнил Шкелет.

Дымок охнул, упал на колени и, пошарив под шкафчиком со спецодеждой, вытащил оттуда легкие церемониальные вилы. Взял их «на караул» и снова замер.

Шкелет откинулся на мягкую спинку дивана и, глядя на распахнутую дверь, растянул губы в любезной улыбке номер два дробь восемнадцать. Именно этот вариант рекомендовался в пособии Пенделля как оптимальный для первой встречи с потенциальными пригодными для вербовки аборигенами. Прошла минута, вторая, удерживать улыбку становилось все труднее, а никто из туземцев так и не появился. Может, они пришли в себя, испугались и убежали? Черт расслабил лицевые мускулы и, приподнявшись с дивана, выглянул в окно. Туземцы были на месте. Они стояли, оживленно переговариваясь, кажется, даже спорили и с явным интересом разглядывали трейлер. Очевидно, стесняются. Пенделль говорил что-то такое о чрезвычайной скромности и стеснительности слаборазвитых народов. И еще у них очень сильны всякие там традиции и обычаи — предрассудки, одним словом. Может, здесь не принято заходить без приглашения? Никаких проблем, сейчас он их пригласит.

Шкелет наклонился над закрепленным на столе микрофоном, щелкнул кнопкой переключателя, деликатно кашлянул и, положив перед собой листочек с текстом, который вручил ему перед отъездом предусмотрительный Пенделль, заговорил мягким приятным голосом:

— Передвижной вербовочный пункт начинает свою работу. Приглашаем всех желающих! Быстрый карьерный рост и достойная зарплата вам обеспечены! Ознакомление с условиями и юридическая консультация — бесплатно! Небывало выгодные условия и широчайшие перспективы! Каждому завербовавшемуся на работу в компанию «Ад Инкорпорейтед» сувенир на память!

Он читал старательно, с выражением, но никакой реакции со стороны троицы на дороге не последовало. Шкелет вздохнул, взял брошюру, начал листать ее: может, там найдется подсказка, как заманить этих чересчур осторожных туземцев в трейлер? И настолько увлекся, что, только услышав какой-то посторонний шум, оторвал взгляд от текста. Поднял голову, и отрепетированная улыбка, точная копия цветной иллюстрации с приложения к инструкции по вербовке, сама собой расцвела на лице:

— Доброе утро, уважаемые господа! Вы желаете ознакомиться с условиями приема на работу?

— Что это? — спросила Арра.

— Больше всего похоже на дом, — честно ответил Джузеппе.

— Ерунда! Дома стоят на месте, а не разгуливают по проселочным дорогам. — Ганц был категоричен.

— Он не разгуливает, — уточнил магистр, — он двигается. Я бы сказал, катится… Кстати, не так уж и быстро. Пешехода этот «дом», оставим пока такое обозначение как условное, несомненно, обгонит, а вот бегущего человека вряд ли.

— Мне все равно, с какой скоростью он двигается. Дома, даже условно так обозначенные, должны стоять на месте, — настаивал на своем Ганц. — Я, конечно, слышал про то, как ураганы срывают с земли и переносят на другое место всякие халупы, но этот совершенно не похож на жертву стихии.

Впрочем, то, что приближалось сейчас к ним, и на дом было не особенно похоже. Стены, конечно, имелись, крыша, окна — но и только! И дело было даже не в колесах, хотя они выглядели довольно дико. Нет, он весь был какой-то неправильный. С первого взгляда было видно, что он сделан не из кирпича и не из дерева, как это положено приличному зданию, а скорее из металла. Ничего глупее такого выбора стройматериалов и придумать нельзя — зимой жильцы будут мучиться от холода, а летом от зноя. Плоская крыша тоже наверняка не способствовала комфорту внутренних помещений, а что касается больших, странно выглядящих без переплетов окон, то они были темными и непрозрачными! Зачем, спрашивается, такие вообще нужны?

— Джузеппе, он катится прямо на нас, — нервно сказала Арра. — Что будем делать? Пропустим или попытаемся остановить?

— Что бы это ни было, — Ганц взял девушку за руку и попятился, потянув ее за собой, — я уверен, что нам лучше уступить этой штуке дорогу. Она ведь едет от наших хвостатых приятелей, я правильно понимаю? Магистр?

— Несомненно. — Джузеппе торопливо шагнул в невысокую пыльную травку на обочине. — Так что элементарная осторожность требует… С другой стороны, Лэрри просил присмотреть за ними…

— Скажи лучше, что тебе интересно этот самодвижущийся дом осмотреть, — поморщилась Арра.

— Очень интересно, — не стал спорить магистр. — Но и страшновато. Может, все-таки пропустить, а потом пойти следом? Куда, кстати, они направляются, как вы думаете?

— В деревню, — уверенно ответил Ганц. — Эта дорога, — он топнул ногой, словно уточняя, о какой именно дороге идет речь, — ведет прямиком в деревню.

— Нехорошо… Лэрри будет недоволен, если мы допустим контакт этой компании с местными. Он, конечно, велел не лезть на рожон, но в данной ситуации… — Джузеппе развел руками.

— В данной ситуации, — деловито закончил за него Ганц, — гораздо разумнее вызвать неудовольствие господина Лэрри несогласованными с ним действиями, чем предусмотренным его же указаниями бездействием. Согласен.

— Значит, остался только один вопрос: как мы это останавливать будем? — Арра повертела головой, оглядываясь по сторонам. — Даже дохленького бревнышка нигде не валяется, дорогу перегородить.

— Может, попробуем щит выставить? — спросил у нее магистр. — Вдвоем должно получиться.

— Попробовать можно. — Девушка посмотрела на свои руки, встряхнула кистями, потом сжала пальцы в кулаки. — Я готова.

— Хорошо. Ганц, пару шагов назад, на всякий случай. Арра, вместе, по моей команде… приготовились… не понял?..

Не доехав до них всего несколько метров, дом остановился. На всякий случай отступив еще немного назад, все трое уставились на него. И ведь было на что посмотреть! Непонятное строение на колесах было разрисовано почище ярмарочного балагана. На ярком, слишком ярком красно-желтом фоне водили хороводы мохнатые фигурки с рогами и хвостами, точные копии Ржавчика и остальных, тех, на которых Арра, Ганц и Джузеппе насмотрелись, сидя в кукурузе деда Зироты. Между фигурками змеились тщательно выписанные крупными буквами призывы: «ВСЕ В БЕСЫ!» и «С КОМПАНИЕЙ «АД ИНКОРПОРЕЙТЕД» — В БУДУЩЕЕ!» Картинки и лозунги были нарисованы даже на темных стеклах окон. Кроме изображений резвящихся бесов, этот странный дом был украшен пестрыми флажками и очень симпатичными разноцветными пузырями, свитыми в гирлянды. Выглядело все это довольно мило и даже празднично, но в свете того, что им было теперь известно про «Ад Инкорпорейтед», радости не вызывало. Скорее наоборот, в голову приходили исключительно неприятные мысли.

Резко распахнулась незаметная ранее дверца в стене и наружу выскочило существо, очень похожее на Ржавчика, только шерсти на нем было поменьше и она была не рыжей, а серой.

— Бес? — предположила Арра.

— Похоже, — согласился Джузеппе, а Ганц, с интересом разглядывавший установленный на плоской крыше и обвитый гирляндой из желтых пузырей щит с надписью «ВЕРБОВОЧНЫЙ ПУНКТ», промолчал.

Бес тем временем пробежался вдоль стены с окошечками, прикрепил большой красочный плакат и снова исчез, громко хлопнув дверью.

Поскольку буквы на плакате были достаточно большими, никто не стал подходить ближе, все трое изучали его издали.

— Объявление, — пробормотала Арра.

О том, что это было именно объявление, сообщали самые крупные красные буквы на первой строке. Следующая строчка была оранжевой и чуть помельче. «Всем жителям Лагосин-тера!» Потом ярко-синим цветом шел основной текст:

«Компания «Ад Инкорпорейтед» приглашает на работу всех желающих. Поступившим присваивается звание беса. Начальный оклад — полторы слабогрешные души в неделю. Опыт работы не обязателен. За справками обращаться в ближайший вербовочный пункт».

Объявление Пенделль лично украсил изображениями бесов — разноцветных и счастливых. Там был синий бес, лакомящийся грандиозных размеров жареной куриной ножкой; желтый бес, с довольной мордочкой играющий на гармошке; рядом с платочком в руке приплясывал фиолетовый бес. Кроме того, там был оранжевый бес с физиономией счастливой, но при этом очень деловой. Он вручал довольно внушительную коробочку с четкой надписью «зарплата» бесу зеленому. Зеленый был просто счастлив, без всяких признаков деловитости. А в самом низу одинокий коричневый бес торжественно указывал на нечто не совсем понятное — изображение базовой площадки в стадии инферноформирования получилось у Пенделля слишком схематичным. Все-таки он был специалистом по ассимиляции местного населения, а не художником. Тем не менее эти картинки, по его глубокому убеждению, должны были вызвать у местных жителей непреодолимое желание немедленно поступить на работу в «Ад Инкорпорейтед» и стать такими же, как нарисованные бесы.

Пенделль очень бы удивился, если бы увидел, что Арра, Джузеппе и Ганц, прочитав объявление и разглядев картинки, не бросились сразу же на вербовочный пункт, а начали неторопливый и непонятный разговор.

— Ну? — спросил Джузеппе.

— Ничего нового, — пожала плечами Арра. — Характер излучения и фон, все совпадает с тем, что мы уже видели. Магия, конечно, но механическая, никакого сомнения. Живые только бесы, и то у них я не чувствую силы. По крайней мере такой, о которой имеет смысл говорить.

— И все-таки… — Магистр пожевал губами. — Пока мы не знаем наверняка, лучше соблюдать осторожность. Науке известны существа, способные на спонтанные выплески магической энергии. Особенно когда они испуганы, раздражены или спровоцированы каким-либо другим способом. Всем понятно?

— Естественно, — отмахнулась Арра.

— Что касается меня, то клянусь, и в мыслях не имею кого-либо каким-либо способом провоцировать, — прижал руку к сердцу Ганц. — Тем более тех, которые имеют привычку плескаться со страху магией…

— Кончай трепаться, — перебила его девушка. — Понятно, что Джузеппе прав, вот только вопрос, как ее, эту осторожность, соблюдать? Ну что ты опять скалишься, убийца?

— Да я не на тебя, я объявлением любуюсь, — Ганц ухмыльнулся, — очень элегантный стиль и рисунки симпатичные. Мне лично вон тот, фиолетовый, больше всех нравится. — И он указал на беса с платочком, не сделав, впрочем, даже попытки подойти хоть на шаг ближе.

Арра бросила не него взгляд, который любого чуть менее толстокожего человека испепелил бы на месте.

Дверь, за которой скрылся бес, снова распахнулась, но никто не вышел.

— Похоже, нас приглашают, — сделал очевидный вывод магистр.

— Ага. А мы вот сейчас все бросим, — недовольно пробурчала девушка, — и бегом к ним гости… Ганц, ты куда?

— Хочу обойти эту самодвижущуюся избушку кругом. Может, с другой стороны еще что-нибудь интересное есть?

— Мало тебе того, что здесь намалевано?

— Ага. — Голос Ганца донесся уже из-за дома. — О, я же говорил!

Джузеппе с Аррой бросились к нему.

— Очень любезно с их стороны сразу посвятить нас в свои планы на ближайшее будущее. — Ганц указал на два лозунга, украшающих вербовочный пункт с другой стороны, — по темным стеклам бежали зеленые буквы: «ВПЕРЕД, КО ВСЕОБЩЕЙ АССИМИЛЯЦИИ ЛАГОСИНТЕРА!», а немного пониже, как раз на уровне глаз пешего человека, синие с завитушками: «ПРОВЕДЕМ ИНФЕРНОФОРМИРОВАНИЕ С ОПЕРЕЖЕНИЕМ ГРАФИКА!» — Обожаю настенную живопись.

— На самом деле нам это все уже известно, — Джузеппе снова двинулся в обход вербовочного пункта, рассуждая на ходу, — Ржавчик довольно подробно их программу обрисовал. И про ассимиляцию сказал, и про инферноформирование…

— Как раз этих слов он выговорить не сумел, — усмехнулась Арра.

— Ну и что? Без них у него даже понятнее все получалось.

— Это точно. Я вообще не понимаю, зачем всякие сложности мудреные придумывать. Надо же — «инферноформирование», — сердито, словно кого-то передразнивая, продекламировал Ганц. — Нет бы сказать по-простому: выжжем мы у вас всю зелень, так что и следа не останется.

— Вот, значит, чего они в деревню едут. Эту свою всеобщую ассимиляцию будут завершать, с опережением графика, — немного невпопад сказала Арра. — А с нами случайно встретились.

— Точно, — снова сказал Ганц. — Именно такие приятные случайности делают нашу жизнь увлекательной. — По его голосу трудно было понять, это он так пошутил или, наоборот, выругался.

Тем временем все трое уже сделали полный круг и снова оказались перед гостеприимно распахнутой дверью.

— Они ждут, что мы войдем. — Джузеппе вернулся к главному вопросу.

— Хотят завербовать? — с сомнением спросила Арра. — Ржавчик тоже говорил, что всех в бесов превращать будут. Но почему выбрали именно нас?

— Сама говоришь, случайность. Надо же им с кого-то начинать. — Магистр пожал плечами. — До деревни они еще не доехали, а на дороге, кроме нас, никого вроде бы не было… Так что делать будем?

— Господин Лэрри велел присматривать и впоследствии доложить, — лениво напомнил Ганц.

— Присматривать можно по-разному, — сощурилась Арра. Он посмотрел на нее внимательно, поежился:

— Как-то это у тебя очень уж кровожадно получилось, птичка моя!

— Не называй меня птичкой! — нетерпеливо отмахнулась девушка. — Я имею в виду, что теперь совершенно ясно, мы не можем пропустить эту штуку в деревню!

— Почему вдруг?

Вместо Арры ответил Джузеппе:

— Если они начнут вербовать работников в деревне, то шума и огласки уже не избежать.

— Тебя это волнует? — поднял бровь Ганц.

— Честно говоря, волнует, — серьезно ответил магистр. — Но еще больше это волнует Огюстена Лэрри. Кроме того, наверняка найдется несколько дураков, которые решать завербоваться… Как потом прикажешь их вытаскивать?

— Никак. Зачем вытаскивать дураков, которые добровольно лезут в петлю?

— Убийца, — с отвращением сказала Арра.

— Маги, — с идеальной точностью скопировал ее интонацию Ганц.

— Ты не желаешь чувствовать ответственность за людей! — выпалила она.

— Абсолютно, — спокойно согласился он. Совершенно спокойно, вот только свист при дыхании стал заметно громче. — И не чувствую потребности защищать незнакомых мне идиотов. У меня немного другая специализация, как ты помнишь. Это вы, маги, все время лезете к людям со своей заботой, не спрашивая, нужна она им или нет!

— Что значит лезем?..

— Может, вы перенесете свою ссору на другое время? — сердито оборвал девушку Джузеппе. — Я предлагаю заглянуть в это… заведение. По крайней мере присматривать за противником проще, если ты знаешь его планы. А сидя в кустах, мы ничего полезного не узнаем.

— Я согласна. — Арра задрала подбородок вверх. — Надо пойти туда и все выяснить. А возможно, и завербоваться, чтобы действовать против захватчиков изнутри. Некоторые, естественно, — холодно добавила она, не выдержав позы и бросив все-таки короткий взгляд на Ганца, — могут контролировать ход событий из кустов.

— Ты будешь очаровательна с хвостом и от рогов до копыт покрытая шерстью, — нежно улыбнулся ей Ганц. — Птичка.

— Не называй меня…

— Передвижной вербовочный пункт начинает свою работу, — прогрохотал у них над головами слишком громкий, неестественного тембра голос.

Они замерли и в полном молчании выслушали сообщение до конца. Потом Ганц и Арра переглянулись и уставились на Джузеппе, не сводившего зачарованного взгляда с какого-то устройства, закрепленного на крыше, похожего на большие железные колокольчики. Голос доносился оттуда.

— Джузеппе. — Арра тихонько коснулась его руки.

— А? Что? — Магистр очнулся, посмотрел на товарищей и сказал буднично: — Пошли, что ли, раз приглашают? Посмотрим, что там за пирожки раздают.

Перед открытой дверью почти до самой земли спускалась удобная металлическая лесенка. Джузеппе хотел уже по ней подняться, но бледное напряженное лицо Арры мелькнуло перед ним, и девушка, легко взбежав по ступенькам, первой оказалась внутри вербовочного пункта. В ту же секунду коротко ругнувшийся Ганц, вообще не обратив внимания на лестницу, одним прыжком взлетел вверх и в ту же секунду встал рядом с ней. При виде Дымка, застывшего с вилами у дверей, они синхронно дернулись — Арра к мечу, а Ганц к арбалету, — но полная неподвижность беса немного успокоила их. Джузеппе, которому показалось, что ругательство Ганца повисло в воздухе рядом с ним и теперь медленно тает, потряс головой, вздохнул и медленно, с чувством собственного достоинства поднялся по ступенькам.

Вошел, осмотрелся так же неторопливо. Арра тут же пристроилась за его левым плечом, свистящее дыхание Ганца слышалось за правым. Магистру пришлось сделать некоторое усилие, чтобы прогнать непрошеную и не к месту появившуюся улыбку. Ведь она предназначалась его друзьям, а не тому существу, которое, словно дожидаясь именно его появления, в данный момент поднималось из-за небольшого откидного столика. Бес? Да нет, бес стоит у дверей, а этот похож, конечно, но шерсти гораздо меньше, особенно на верхней части туловища и одет… даже не просто одет, а с претензией на элегантность. Черный, в белую полоску пиджак с тремя серебряного цвета пуговицами, белая рубашка, короткий галстучек с большим узлом. На бесах, насколько мог судить по собственным наблюдениям Джузеппе, ничего подобного не было. А если не бес, то, как говорил Ржавчик, по табели о рангах дальше идут, кажется, черти. Значит, черт? Ну-ну.

— Добрый день, дорогие друзья, счастлив вас видеть! — радушно улыбаясь, сказал предполагаемый черт. — Вы очень правильно сделали, что решили завербоваться в «Ад Инкорпо-рейтед»!

— Собственно, мы еще не решили, — деликатно поправил его Джузеппе. — Мы хотели сначала узнать…

— Ну разумеется! — перебил его хозяин кабинета. — Разумеется! Я вижу, что имею дело с серьезными людьми! «Ад Инкорпорейтед» — это солидная фирма с многолетним опытом работы в самых разных мирах, зарекомендовавшая себя самым положительным образом! Вы спросите, как нам удалось достичь таких успехов? Прежде всего это самая тщательная работа с персоналом! Уж будьте уверены, кого попало, с улицы, мы не возьмем! Но люди, подобные вам, отвечающие высоким требованиям и способные поддерживать репутацию компании на достигнутом ею высочайшем уровне, могут рассчитывать на соответствующую своим способностям должность! А что же это мы стоим? Прошу садиться, господа. Дымок!

Дымок тут же отклеился от стенки, в один момент расставил аккуратным полукругом три складных полукреслица и, вернувшись к дверям, снова превратился в предмет интерьера.

— Благодарю вас, — солидно кивнул Джузеппе, опускаясь на сиденье. И протянул, вопросительно глядя на разговорчивого собеседника: — Господин, э-э?..

— Шкелет, — самым приятнейшим образом поклонился тот, — вербовщик… то есть, руководитель передвижного вербовочного пункта, в звании старшего черта. А с кем имею честь?

— Местные жители, — с заметной осторожностью ответил магистр.

В ответ на такую нерешительность туземца Шкелет расцвел специальной успокаивающей улыбкой — образец четыре дробь семь по приложению к инструкции. Он подождал, пока усядутся Ганц и Арра, только после этого сел сам и продолжил оживленно:

— Должен сказать, господа, что вам необычайно повезло! В этом году компания «Ад Инкорпорейтед» празднует юбилей, сто тысяч сто пятьдесят пять лет со дня основания. Поэтому всех, кто принят на работу в этом году, ожидает масса сюрпризов! А первые пятьдесят пять человек и вовсе оформляются на самых льготных условиях! И вы оказались в числе этих счастливчиков! — Старший черт замолчал и выразительно уставился на Джузеппе.

— Что вы говорите? — вежливо удивился магистр. В основном потому, что Шкелет явно ждал ответной реплики. — И что же за льготы мы получим?

— Очень правильный вопрос! Должен сказать, что это целый ряд приятных мелочей. Например, при оформлении документов, когда вас сфотографируют, то напечатают дополнительную… — Шкелет запнулся и обвел взглядом лица туземцев. Интерес, и то не слишком активный, демонстрировал только один, тот, с которым и шла собственно беседа. Двое других только зыркали по сторонам. — Одним словом, вы получаете бесплатно миниатюру со своим изображением. Можно оставить себе на память, можно подарить друзьям или родственникам.

— Это действительно приятная мелочь. — Джузеппе позволил уголкам рта чуть-чуть приподняться. — А кроме того?

— Кроме того, для вас не является обязательным требование о наличии опыта работы…

— Это в объявлении написано для всех, — невежливо перебила Арра, — где же тут льготы?

Шкелет обрадовался. Хотя и несколько грубовато, но туземка тоже вступила в переговоры.

— Милая барышня, — сладко улыбнулся он. Милая барышня дернулась было, но Джузеппе успел поймать ее за руку. Когда же она развернулась к нему, то встретила настолько безразличный, ничего не выражающий взгляд, что тут же пришла в себя, благовоспитанно сложила руки на коленях и постаралась изобразить на лице выражение полюбезнее. Вся эта пантомима заняла чуть больше секунды, так что ничего не заметивший Шкелет вдохновенно продолжил: — Действительно, конкретно этот пункт руководство «Ад Инкорпорейтед» решило распространить на всех жителей Лагосинтера, изъявивших желание поступить на службу в компанию. Естественно, ведь освоение мира только начинается, даже базовое инферноформирование не закончено…

— Что не закончено? — теперь его перебил Ганц, которому надоело сидеть молча.

— Э-э… проще говоря, База не построена, — объяснил Шкелет. — Так вот, естественно, в таких условиях придерживаться выполнения требования об опыте работы просто нереально — где вы их возьмете, опытных работников? Но! Льготой, и весьма существенной, является то, что вас примут сразу на должность бесов!

— Про это тоже в объявлении есть, — занудно проинформировала его Арра.

— Но без испытательного срока! — воскликнул Шкелет и с торжеством посмотрел на девушку. — Вы станете бесами без испытательного срока!

— Это существенное преимущество, — солидно кивнул головой Джузеппе.

— Да просто огромное! — горячо заверил его вербовщик. — Вы пока что даже не представляете себе, насколько! Хотя это и не влияет на оклад…

— А это не влияет? — огорчился Ганц.

— Полторы слабогрешные души в неделю — очень приличная зарплата для начинающего беса, — с укоризной заметил Шкелет. — Особенно без опыта работы. Но главное не в этом. Главное, это возможности карьерного роста. Ведь что такое бес? Младший служащий, первая ступенька. А впереди перед вами великолепная, роскошная лестница!

— Но все-таки полторы души, да еще слабогрешные, — брюзгливо заявил Ганц, — это не густо.

— Решаемый вопрос, — отмахнулся Шкелет. — Регулярные прибавки к жалованью предусмотрены. Хорошо зарекомендовавшему себя начинающему бесу из аборигенов выслужиться — не проблема! Ведь наймется еще много людей, значит, тех, кто поступил раньше, будут делать старшими бесами, а это, даже по минимальному тарифу, две слабогрешные души в неделю! А дальше? Учитывая, что инферноформирование… строительство только разворачивается, да при существующем дефиците кадров, да плюс знание местных условий — на что можно рассчитывать?

— На что? — наивно взмахнула ресницами Арра.

— На повышение, разумеется! А повышение в должности автоматически ведет к присвоению очередного звания. Что вы скажете о звании младшего черта?

— Это предел? — уточнил Джузеппе.

— Никаких пределов, — твердо сказал Шкелет. — Полное отсутствие каких бы то ни было ограничений — это принципиальная позиция руководства «Ад Инкорпорейтед». Естественно, дослужиться до директора кампании и стать архидьяволом это больше из области фантазии, но черт, старший черт и даже демон при условии постоянного старания и усердия достаточно реально. — Он помолчал, заколебавшись, но все-таки добавил: — С течением времени.

— И что, есть примеры подобной выслуги? — В голосе Ганца ощущалось не то чтобы откровенное недоверие, но заметное сомнение.

— Перед вами, — чопорно сказал Шкелет и, слегка привстав, поклонился. — На это ушло много времени, по-настоящему много. Но бесы обязаны мечтать. Мечтать и работать.

— А эта работа, — магистр как человек солидный желал выяснить все подробности, — ее ведь можно считать временной, я правильно понимаю?

— Ну, — немного поскучнел вербовщик. — Когда филиал будет полностью выстроен, то большинство младших служащих будут переведены на следующие объекты, здесь останется только небольшой контингент для постоянного обслуживания. Иногда, впрочем, применяют метод вахтового дежурства… Но даже если вас переведут, что в этом плохого? Какой смысл цепляться за этот Лагосинтер? Поверьте моему опыту, очень средний мирок по качеству, а уж я этого добра перевидал! Только подумайте, как увлекательно — путешествовать, повидать новые миры и лично участвовать в их инферно… одним словом, в строительстве новых филиалов!

— Да, пожалуй, перспективы привлекательные. — Джузеппе посмотрел на Арру, потом на Ганца. — Но скажите, господин черт…

— Старший черт, если вам не трудно, — нервно поправил его Шкелет, — желательна точность в обращениях, деликатный вопрос, сами понимаете. — Господин старший черт, прошу прощения, — кивнул Джузеппе. — Дело в том, что нам не совсем понятен один момент. Наш внешний вид, как бы это выразиться… не совсем соответствует… Бесы выглядят несколько иначе. — Он посмотрел н&Дымка, который за все время ни разу не шелохнулся. — Не создаст ли это определенных осложнений при установлении контактов с другими служащими компании?

— Не проблема, — быстро ответил Шкелет. — Процедура привлечения местных жителей в состав младших служащих давно отработана и является стандартной в общем комплексе программы по ассимиляции. После подписания договоров, заполнения анкет и внесения данных по поступившим на работу в картотеку каждому новичку вручается специальный амулет.

— Амулет? — насторожился Джузеппе. — Магия?

— Ну какая там магия, — беззаботно отмахнулся вербовщик, — так, немножко. Да и та, можно сказать, механическая.

— Механическая, — повторил магистр. Вид у него был такой, словно его только что посетила гениальная мысль, а он изо всех сил старается это скрыть. Собственно, так оно и было.

— Чисто механическая, — по-своему истолковал его странную реакцию Шкелет, — никаких внутренних изменений! Вроде как вы оденете костюм и маску, просто чтобы вписаться в коллектив. Маленький, но очень удобный маскарад.

— Гениальный ход! — Похоже, Джузеппе был искренне восхищен. — И что, много среди бесов вот таких — маскарадных?

— Да все, наверное, — не менее искренне ответил Шкелет. — Откуда они вообще, по-вашему, берутся, бесы?

— Даже так? — медленно сказал магистр. — Простите, если мой вопрос бестактен, господин старший черт, а сами вы? Раз вы из бесов, значит, тоже когда-то были… кем?

Казалось, впервые за все время разговора Шкелет растерялся.

— Я как-то… не очень помню… это было так давно… может быть, Дымок? — Он повернулся к дверям. Бес покрепче сжал вилы и пробормотал что-то невразумительное. — Наверное, был, но сейчас… не знаю.

— А в чем проблема? — удивился Ганц. — Можно ведь снять амулет и снова стать… в общем, самим собой?

— Это зачем? — вздрогнул Шкелет. — Ни к чему это вовсе…

— Подождите, — встрепенулась Арра, — а где ваш амулет? И у него тоже, — она ткнула пальцем в сторону Дымка, — нигде ничего такого не видно.

— Амулет? Но видите ли, через некоторое время в нем уже нет необходимости.

— То есть процесс необратим? — Судя по тону, Джузеппе интересовала исключительно техническая сторона дела.

— Почему это необратим? Все обратимо, — недовольно пробормотал Шкелет. — Просто никто не пробовал.

Он судорожно пытался сообразить, в какой именно момент вербовка перешла в столь неприятный допрос. А как хорошо все начиналось — посреди степи, не доехав даже до деревни, с первой попытки завербовать троих местных жителей! Где же он совершил ошибку? Нет, надо сосредоточиться, понять это и попробовать еще раз.

Но вторую попытку Шкелету сделать не удалось. В то время как он, погрузившись в свои мысли, отвлекся от сидящих напротив аборигенов, они переглянулись, Джузеппе сделал несколько знаков пальцами, беззвучно шевельнул губами… Арра и Ганц по очереди кивнули, напряглись, приготовившись… резкий взмах руки, и два гибких тела взвились в воздух.

Мишенью Арры был Дымок. Именно мишенью, потому что назвать происходящее схваткой было невозможно. Впрочем, иначе и быть не могло — физическая подготовка в Эс-меррской школе воинов-магов всегда находилась на высоте, а девушка была, если кто не помнит, третьей по списку выпускницей. Разве мог стать для нее серьезным соперником какой-то там бес, который не то что не владел искусством рукопашного боя, а обыкновенную зарядку наверняка забыл, когда делал.

Так что Арра уложилась ровно в четыре секунды — мощно ударила в челюсть, одновременно вырывая у растерявшегося беса вилы, добавила коленом в живот и завершающий удар, рукояткой вил по шее. Все! Дымок лежит у дверей, не более опасный, чем коврик для вытирания ног.

В отличие от беса, который не успел издать ни звука, Шкелет не был лишен права голоса. Вообще Ганц обошелся с ним несравненно деликатнее. Всего-то приставил к голове взведенный арбалет.

— У-уп, — сказал старший черт, пытаясь разглядеть большую, слишком большую, упирающуюся ему в лоб стрелу с черным оперением.

— Совершенно верно, — ласково подтвердил Ганц. — И если у меня дрогнет палец, то у тебя по центру башки появится еще одно украшение. Так что, если не хочешь стать Шкеле-том Трехрогим, будь паинькой.

Шкелет торопливо булькнул нечто невразумительное, но выражающее полную готовность к сотрудничеству, и снова замер, тщательно контролируя положение головы. Он очень старался быть паинькой.

— Умница, — похвалил Ганц и, не оборачиваясь, позвал: — Джузеппе? Наш дружок мечтает сделать для нас все, что мы захотим, и побыстрее.

— Где амулеты? — деловито спросил магистр.

— Ва-ва-а… — Шкелет указал глазами на стоящий в углу сейф.

— Ключ? Код?

— Н-не за-а-п-перто-о…

Арра шагнула к сейфу, потянула на себя тяжелую дверцу.

— Действительно, не заперто, — удивилась она. — Дружок, разве по инструкции ты не должен был…

— Отойди. — Джузеппе мягко оттеснил ее в сторону. Постоял, внимательно разглядывая аккуратные штабеля картонных коробочек, вздохнул, потер руки. — Ладно, вряд ли здесь требуются особые меры предосторожности.

Он взял одну коробочку, повертел ее в руках, разглядывая, осторожно открыл крышку. Амулет был треугольный, с небольшой овальной дырочкой в самом центре. То ли сложный узор, то ли волшебные руны шли затейливой вязью вдоль каждой из трех сторон.

— Ганц, присматривай за господином старшим чертом, пока мы тут… Арра, ты этого субчика надежно успокоила?

— Абсолютно, — уверенно ответила девушка.

— Тогда иди сюда. — Он достал еще две коробочки и небрежно захлопнул дверцу сейфа. — Держи. Думаю, этого хватит. Ты когда-нибудь видела такие игрушки?

— Хочешь сказать, что ты видел? Где бы это?

— Ну, не совсем такие, конечно. Просто принцип действия у подобных вещиц в основном один. Видишь дырочку? Она кажется сквозной, правда? Только не пытайся посмотреть через нее, это и есть преобразователь. Видишь, если повернуть амулет вот так, то видна легкая красная дымка?

— Ага, вижу, — подтвердила Арра. — Только она не красная, скорее оранжевая.

— Оттенки зависят от психофизиологических характеристик наблюдающего индивидуума, — пояснил Джузеппе.

— До чего же эти маги любят разные десятисложные словечки, — пожаловался Шкелету Ганц. — Нет бы сказать по-простому: цвет зависит от того, кто именно смотрит. Нет, с нами, убийцами, дело иметь гораздо приятнее, правда? Мы ничего не усложняем, если уж я сказал тебе стоять смирно, значит, ты, не отвлекаясь на рассуждения о всяких там психофизиологических характеристиках, держишь свои лапы по швам, а не шаришь ими но стенке, понял? — Палец на курке арбалета чуть шевельнулся, и эффектный черно-белый пиджак старшего черта моментально промок под мышками.

— Скажи-ка ты мне лучше, — продолжил светскую беседу Ганц, — как эта штука, в которой вы свой вербовочный пункт устроили, этот дом на колесах, как он называется? И почему едет? Удовлетвори мое невинное любопытство.

— Трейлер. — Шкелет сам удивился, услышав писклявый, срывающийся голос. Он осторожно кашлянул и повторил: — Трейлер называется. А едет… наверное, потому, что автомобиль?

— Автомобиль, говоришь? — поскучнел Ганц. — Трейлер? Человеческих слов для обозначения, значит, нет? Ну ладно, пусть будет трейлер. Объясни тогда, как это получается, что окна в этом вашем трейлере, если с улицы смотреть, то совсем темные, ничего не видно. А отсюда наблюдай сколько хочешь, вся природа к твоим услугам. — Он кивком указал в сторону окна. Рука, держащая арбалет, дрогнула, и кончик стрелы царапнул лоб Шкелета. Черт затаил дыхание и на секунду зажмурился.

— Так что там с окнами? — поторопил его Ганц.

— То… тонированные стекла, — пролепетал Шкелет, — односторонняя прозрачность…

— И опять ты о непонятном. — Вздох был таким тяжелым, что черное оперение затрепетало. — Ты уверен, что не пытаешься меня запутать и запугать?

Шкелет побледнел в прозелень.

— Ни-ни! — заверил он Ганца, пытаясь преданно посмотреть ему в глаза. Преданный взгляд получался плохо, очень отвлекала стрела.

— Что-то слабо я верю в твое искреннее стремление к сотрудничеству, — сухо сказал убийца. — Кроме того, мне тоже хочется посмотреть на эти дырочки и красно-оранжевые дымочки. Эй, господа маги, я с этим представителем враждебных сил побеседовал. А вам он как объект общения еще потребуется?

— Чего-о? — поднял голову от амулета Джузеппе. — А-а. Нет, я думаю, он пока не нужен.

— Пока не нужен, — повторил Ганц. Шкелет снова зажмурился и совсем перестал дышать. — В таком случае, пожалуй, имеет смысл…

Жуткое траурное оперение отодвинулось в сторону, но не успел перепуганный пленник шевельнуться, как рухнул без сознания. Дубинка в левой руке Ганца оказалась средством не менее эффективным, чем арбалет в правой.

— Теперь мы имеем еще два экземпляра, находящихся в состоянии полного покоя. Арра!

— Чего тебе? — Девушка неохотно оторвала взгляд от пальцев Джузеппе, в которых, словно живой, слабо трепыхался амулет.

— Послушай, птичка, магистр, как я понимаю, сейчас немного занят, а ты вроде бы научилась этому фокусу, с фляжкой. Чего Ржавчик, бедолага, один там сидит, давай обеспечим ему компанию.

— Очень разумно, — одобрил Джузеппе не оборачиваясь. — А в случае, если у нас возникнут новые вопросы, всегда можно будет… ах ты пакость! — Амулет, неожиданно изогнувшись, едва не выскользнул из его рук. — Арра, мне некогда, достань у меня из правого кармана катализатор и займись.

— Одного на двоих хватит? — спросила девушка, вытаскивая фиолетовый шарик.

— Если рядом лежать будут. — Амулет сделал новую попытку вырваться, и Джузепе раздраженно добавил: — Не отвлекайте меня!

Арра пожала плечами, наклонилась над Дымком, осмотрела его внимательно, удовлетворенно кивнула. Потом скомандовала Ганцу:

— Подкати своего поближе. Слышал же, рядом должны лежать.

— Это мы запросто. — Ганц уложил бесчувственного Шкелета рядом с бесом.

Девушка принялась за дело ловко, почти привычно. Вот из раздавленного шарика полетели мелкие брызги, смачивая шерстку пленников, вот ладони Арры двинулись над ними по сложной траектории, вот тела Шкелета, а за ним и Дымка, потеряли четкость очертаний, заколебались, поплыли над полом…

— Готово. — Она смахнула пот со лба и пожаловалась немного удивленно: — Как все-таки устаешь от этого! Одной гораздо труднее.

— Ты была великолепна, птичка, — ободрил ее Ганц, отстегивая фляжку с пояса. — Я горжусь тобой!

— Не называй меня птичкой, — больше по привычке ответила она. — Ты их сам приберешь? А я посмотрю, как Джузеппе работает. Никогда не видела, как амулеты перенастраивают.

— Конечно, птичка, посмотри, — согласился Ганц. Он уже снял пробку и смотрел, как первое облачко быстро втягивается в широкое горлышко фляжки. — За магистрами всегда понаблюдать полезно, глядишь, еще чему новому научишься.

Впрочем, Арре его согласия и не требовалось. Она уже вернулась к Джузеппе, который тем временем укротил амулет настолько, что треугольная пластинка лежала на его левой ладони не шевелясь. Подушечкой указательного пальца правой руки магистр в каком-то очень сложном ритме закрывал и открывал овальное отверстие. Дымка, его покрывавшая, теперь сконцентрировалась и выплескивалась пучками света, словно в ответ на движения пальца.

Ганц, тщательно проконтролировав, чтобы и второе облачко целиком засосало во фляжку, закрыл пробку. Подождал немного, наблюдая за превращением зыбкого тумана в две крохотные темные фигурки. Присмотрелся, все ли у пленников в порядке. Кивнул одобрительно — хотя все трое лежали вповалку, видимых повреждений ни у кого не было.

— Вот и славно, — промурлыкал Ганц, снова повесил фляжку на пояс и тоже устроился около Джузеппе, с интересом наблюдая за его действиями. Магистр уже умудрился свернуть треугольник амулета так, что в него можно было просунуть палец — этакое колечко довольно кошмарного вида.

— Я решил, что так будет удобнее, — небрежно пояснил он. И никто, ни сам магистр, ни Арра с Ганцем, за ним наблюдавшие не обратили внимания, что дверца кабины трейлера чуть-чуть приоткрылась и в образовавшуюся щель бесшумно выскользнул Шнырок с зажатой между рожками шоферской фуражкой на голове.

Пригибаясь, чтобы его не заметили из окон, он пробрался вдоль стенки трейлера, потом одним броском перескочил к чахлому, но вполне способному послужить временным укрытием кустику. Замер там, прижимаясь к земле и переводя дыхание. Потом приподнял голову и осмотрелся. Вроде бы никто его не заметил. Густые заросли полыни начинались совсем рядом, доползти до них — дело трех секунд. А там, можно будет даже встать на ноги и побежать. Согнувшись, конечно, полынь хоть и высокая, но беса с головой не укроет. Ничего, главное, отбежать подальше, чтоб из трейлера уже не видно было, а тогда можно будет и выпрямиться. И дунуть изо всех сил на базу. Ведь если не он, Шнырок, то кто же доложит начальству о страшных преступлениях, которые творятся в этом мире? Нападение на вербовочный пункт, взятие в плен служащих компании, захват документации и сейфа, набитого амулетами! Даже в самых страшных историях, рассказываемых бесами перед сном в их палатках, ничего подобного Шнырку слышать не приходилось. Что же это за жуткое место такое, Лаго-синтер!

Бес набрал в легкие побольше воздуха и рванулся в сторону, к спасительной полыни.

Краем глаза Ганц заметил какое-то движение. Полынь, растущая чуть в стороне от дороги, заколыхалась.

— Заяц, что ли? — пробормотал он. — Может, стоит походить вокруг, посмотреть насчет дичи? Зайчатина на ужин, это будет неплохо…

— В общем, я разобрался! — сказал Джузеппе. — Шкелет этот все наврал, конечно. Я имею в виду про действие амулетов. Не знаю, специально нам он голову морочил или сам не в курсе, но ни о каком внешнем воздействии и речи быть не может. Если носить амулет постоянно, то он постепенно врастает, становится частью организма и полностью меняет всю внутреннюю структуру.

— Гадость какая! — Арру передернуло. — Но ты можешь с этим что-нибудь сделать? Или нам лучше собрать все это в кучу и спалить?

— Нет, палить не надо. Я прикинул, его не так сложно будет перенастроить на увеличение мощности носителя, вроде бы заложена такая функция. Только на улицу выйти надо, а то здесь фонит сильно. — Джузеппе прихватил пустую коробочку и, держа амулет на ладони, первым покинул трейлер.

— Я не очень понял, что именно наш магистр собирается сделать? — спросил Ганц у Арры, спрыгивая на землю и галантно подавая ей руку.

— Он хочет перенастроить амулет. — Арра рассеянно оперлась на предложенную ладонь и спустилась по металлическим ступенькам. — Так, чтобы мы могли им пользоваться.

— Интересно. А почему там, во дворце с фонтанами, он этого не стал делать? Я уж не говорю про что другое, но если бы мы хотя бы пиво оттуда смогли забрать… знаешь, сколько его там было? У того мужика тоже ведь амулет был.

— Ты не понимаешь! Амулет, который мы видели во дворце, это чистая магия, от настройки не зависит. Его можно только уничтожить. — Арра забыла убрать ладошку, и теперь они шли следом за Джузеппе, держась за руки. Она озабоченно хмурила брови и продолжала объяснения: — А эти амулеты больше механические. И, естественно, они многофункциональны. Основная настройка у них — на изменение облика, но если ты в этом разбираешься, то можешь все перелопатить так, как тебе нужно. — Арра помолчала немного и с легкой завистью добавила: — Я бы, конечно, не сумела, а Джузеппе лихо его раскрутил.

— Значит, он сделает так, что в бесов этот амулет уже никого превращать не будет, — уточнил Ганц.

— Ты же слышал. Джузеппе хочет настроить его на увеличение мощности владеющего им объекта.

— Мощности?

— Грубо говоря, силы. И физической, и магической, насколько я поняла.

— Гениально! — оценил Ганц действия магистра.

В этот момент Джузеппе свернул с дороги, прошел немного по траве и остановился.

— Пожалуй, здесь будет удобно, — обернулся он и удивленно моргнул. Арра, позволяющая Ганцу держать ее за руку, это было что-то новенькое. Но сейчас магистр был слишком озабочен предстоящей работой, чтобы выяснять, что именно он пропустил. — Арра, поможешь мне?

— Спрашиваешь!

Они сели рядышком на травку и склонились над амулетом. Ганц потоптался немного рядом, слушая невнятное бормотание:

— Вот здесь отодвинь… ага, и теперь держи… скручивай, скручивай, видишь же, что сейчас выпадет!

— Да я скручиваю, а оно…

Ему стало скучно, и он неторопливо вернулся к вербовочному пункту, обошел вокруг. Встал перед ним, засунув руки в карманы, покачался с пятки на носок, разглядывая рисунки.

— Трейлер, говоришь? Оч-чень интересно… для дома, так и не большой вовсе…

Небольшой-то он небольшой, но какой же силы или, как Арра говорит, мощности должна быть магия, чтобы его хотя бы с места сдвинуть? Ганц навалился плечом, толкнул. Естественно, никакого результата. А ведь эта штука двигалась, и довольно быстро.

Он снова пошел вокруг, заглянул в распахнутую дверь, убедился, что комната, в которой вел с ними беседу вербовщик, старший черт Шкелет, теперь пуста. Стукнул костяшками пальцев по металлической стене, прижал к ней ладонь. Теплая, нагрелась на солнышке. Сделал еще пару шагов…

— А это еще что такое? Дверная ручка?

Ганц рывком распахнул дверь. Две металлические ступеньки ведут в крохотную, и одному человеку не повернуться свободно, комнатушку. Из всей мебели только кожаный диванчик, да из-под одного большого, во всю стену, окна торчит непонятная круглая штуковина.

Он осторожно поднялся по ступенькам, шагнул в комнатку. Низкий потолок не давал возможности выпрямиться, пришлось сразу сесть на диванчик. Руки сами собой поднялись и Удобно устроились на круглой подставке, торчащей из-под окна. Ганц посмотрел вперед и увидел дорогу, Джузеппе с Аррой, сидящих на травке чуть в стороне. Все понятно. Какая бы сильная ни была магия, заставлявшая этот дом передвигаться, кто-то же должен был следить за направлением. И этот кто-то сидел именно здесь. Они без труда захватили двоих, но получается, был еще третий, который теперь… Ганц вспомнил зайца, нырнувшего в полынь, и выругался. И ведь арбалет в тот момент в руках держал, болван, что бы стрельнуть!

Ладно, теперь переживать бесполезно, глупость уже сдела на. Надо пойти обрадовать товарищей. Он вылез наружу, выместив свою досаду на дверце, хлопнул ею так, что гул пошел и, широко шагая, двинулся по дороге. Но сказать ничего не успел, потому что Арра встретила его сияющим взглядом:

— Ганц, у нас получилось! Джузеппе, тоже выглядящий очень довольным, сунул ему

под нос ладонь с грубо согнутым в виде кольца амулетом на пальце:

— Я подумал, что так удобнее будет им пользоваться. Подогнал под себя, установил магию на максимум… — Голос его дрогнул. Арра с Ганцем переглянулись, девушка хотела что-то сказать, но магистр уже озабоченно оглядывался вокруг. Попробовать надо. Что бы тут… Ага!

Он вышел на дорогу, махнул дернувшимся было за ним друзьям:

— Останьтесь там. И… заляжьте на всякий случай. Мало ли..-Ганц и Арра послушно плюхнулись в траву, а Джузеппе, тут же про них забыв, сосредоточился, медленно поднял правую руку, сжав пальцы в кулак, и направив самодельное кольцо прямо на трейлер, напрягся… Трейлер плавно поднялся в воздух и заколыхался на высоте человеческого роста. Джузеппе шевельнул пальцами, и он закружился в воздухе. Поднялся повыше, перекувыркнулся раз, второй. Арра и Ганц зачарованно смотрели на летающий дом. Из раскрывшейся двери вылетела стайка незаполненных анкет, закружилась над землей.

— До чего же маги любят безобразничать, — с восхищением прошептал Ганц.

Джузеппе подмигнул ему, щелкнул пальцами, и дверца захлопнулась.

— Не стоит здесь мусорить, — объяснил он, хотя никто его ни о чем не спрашивал.

Заставив трейлер выполнить все, какие смог вспомнить, фигуры высшего пилотажа, магистр наконец наигрался и мягко опустил его на землю Хотел, правда, сначала поставить на крышу, но в последний момент передумал, резко крутанул, так что изнутри раздался грохот разваливающейся мебели и земли коснулись колеса. Джузеппе выдохнул, закрыл глаза и сел прямо в дорожную пыль. Когда испуганные Арра с Ганцем подбежали к нему, на лице магистра сияла блаженная улыбка.

— Эй, ты в порядке? — Девушка решительно потрясла его за плечо.

— Арра, — почти пропел он, — ты себе не представляешь! Два года… как калека… и вот! — Джузеппе открыл глаза и, подняв руку, посмотрел на кольцо. Перевел взгляд на Ганца и сказал торжественно: — Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!

— Не надо! — твердо ответил Ганц. — Хватит того, что ты эту избушку кувыркал, как хотел. Кстати, она «трейлер» называется. И еще, — вспомнил он, — у меня плохие новости!

Плохие новости про сбежавшего третьего, будь он там черт или бес, все равно, не произвели на магов никакого впечатления. Арру больше волновало, сколько времени уйдет на перенастройку амулета для нее и что ей увеличить — физическую силу или магическую. Джузеппе же вообще находился в состоянии эйфории и нервничать по поводу того, что основные силы противника в ближайшее время узнают о нападении на вербовочный пункт, отказывался категорически.

— Подумаешь, — сказал он, вытаскивая из кармана две прихваченные из сейфа коробочки, — сейчас я вас тоже амулетами обеспечу, и тогда нам троим ни один черт, ни один бес, ни один, кто там у них еще?

— Про демонов, кажется, разговор был, — вспомнила Арра.

— Ни один демон, ни вся эта компания вместе не страшны будут!

Ганц сдался и, махнув рукой, отошел в сторонку. Второй амулет Джузеппе с Аррой перенастроили гораздо быстрее. Девушка, которая так и не смогла выбрать между силой и магией, попросила увеличить и то и другое, поровну.

Для проверки она выбрала здоровенный, с тележное колесо, валун, лежавший метрах в ста от них. Подняла его, небрежно перебрасывая с руки на руку, отнесла на дорогу, весело подмигнув Ганцу, у которого при виде этих упражнений челюсть отвалилась до земли. Установила камень на дороге, отошла на п шагов в сторону, сделала резкое движение кистью.

Камень вспыхнул. Всем известно, что камни не горят, тем не менее он полыхнул так, словно это была солома, см шанная с маслом. Он горел как хороший факел. Арра расц ла улыбкой и мягко провела ладонью в воздухе. Пламя, как волшебству (почему «как»? Магия — то же волшебство), и чезло. Теперь валун покрывала толстая корка льда. Девуш снова подошла к нему, легонько стукнула ногтем. Раздал громкий треск, и камень раскололся на несколько больш кусков. Но на этом дело не кончилось. Куски продолж дробиться, крошиться и через несколько секунд у ног Арр была только большая куча пыли.

— Бесподобно! — восторженно сказала девушка. — Д: зеппе, ты гений!

Ганц наконец закрыл рот и громко сглотнул.

— Я тоже хочу, — сказал он. — Джузеппе, побудь гени еще раз!

— Легко, — согласился магистр. — Тебе, как Арре, поп лам, силу и магию?

— Не, — отказался Ганц. — Ну ее, эту магию, я ее боюсь Давай направляй мне все на силу. На физическую.

— Арра, ко мне! — весело скомандовал Джузеппе. — Од] физическую силу — это элементарно, это не работа! Пять ми нут и готово!

Положим, перенастройка амулета заняла не пять минут, а несколько больше, но не прошло и четверти часа, как Ганц осторожно подставил палец, чтобы магистр надел на него согнутый треугольничек амулета.

— И… как это работает? — неуверенно спросил Ганц. — Нужно что-нибудь говорить? Или если кого стукнуть, то нужно целиться, чтобы именно этим колечком попасть.

— Нет, конечно. — Улыбка на физиономии Джузеппе оставалась все такой же блаженной. — Просто сосредоточься на том, что ты хочешь сделать. Сила сама проявится.

— Но я ничего такого не чувствую…

— А что ты можешь почувствовать? — засмеялась Арра. — Ты просто попробуй. Кинь что-нибудь тяжелое или толкни.

— Что я тут кину? — Он выразительно огляделся по сторонам. — Единственный подходящий камушек ты в порошок стерла. Тебя я без всяких амулетов могу одной рукой поднять, разве что Джузеппе…

— Но-но, — попятился магистр. — Ты же сейчас своей силы сам не знаешь, подбросишь меня в воздух, и буду я неделю летать мелкой пташечкой.

— Прямо уж так, — усомнился Ганц. — Ладно, я на трейлере попробую, на избушке этой. Как ты ее магией крутил, мы видели, теперь посмотрим, что можно сделать при помощи грубой физической силы.

Все трое вернулись к трейлеру. Джузеппе и Арра остановились чуть поодаль, а Ганц, не сбавляя шага, подошел, мягко положил ладонь на короткую переднюю стенку с большим окном и коротко, без замаха, толкнул. Он, конечно, прекрасно помнил, как совсем недавно упирался в эту самую стенку плечом, безуспешно пытаясь сдвинуть домик на колесах хотя бы на миллиметр. Именно поэтому то, что произошло потом, и явилось для него такой неожиданностью. Никакого сопротивления — только раздался негромкий свист, который издает очень быстро пролетающий мимо предмет, взвизгнула Арра, и Ганц, неожиданно лишившийся опоры, упал на четвереньки.

— Эй, куда! — заорал он, тут же вскакивая на ноги.

— М-да, пожалуй, это было ошибкой, — Джузеппе погладил бороду. — Хотя, с другой стороны… теперь ты имеешь довольно точное представление о своей силе.

— То есть это что же? Это я? Куда это я его? — растерянно залопотал Ганц. — Я ведь не собирался!

— Ну, не собирался… — попробовала утешить его Арра, — ясное дело, не собирался, никто ж не сомневается. А куда ты его закинул, этого никто не знает, может, за самую Имолу!

Ганц снова сел. Посмотрел на амулет, на Арру, снова на амулет, на Джузеппе. Спросил невнятно:

— А?

— А может, и дальше, — безжалостно подтвердил тот.

— Дальше Имолы! — Ганц начал стаскивать с пальца кольцо. — Ну его на фиг, этот амулет, это же даже в морду никому не дашь!

— Почему? — удивилась Арра. — Наоборот, победа тебе в любой драке обеспечена.

— Какая же это драка, если противник после первого удара за горизонт улетает? Нет уж, мы лучше по старинке, без затей. — Он снял кольцо.

— Только не выбрасывай! — в один голос воскликнули Джузеппе и Арра.

— Да вы что? — Ганц повертел указательным пальцем у виска. — Разве такими игрушками бросаются? Мы его сейчас в кармашек специальный на поясе, у меня есть подходящий, на застежечке, чтобы не потерялся… Это в простой драке такой амулет ни к чему, а нам еще с этими разбираться, с «Ад Инкорпорейтед». Там, я думаю, пригодится. — И добавил озабоченно: — Только аккуратнее бить придется, а то разбрызгаю эту пакость по всему Лагосинтеру, собирай их потом…

— Ты сверху вниз удар направляй, — деловито посоветовала Арра, — будешь их как гвозди заколачивать. Можно будет даже так, мы с Джузеппе…

— Подождите, ребята, — нервно перебил магистр, — мне показалось, что вы воевать собрались? А не забыли случайно, Лэрри сюда едет, с отрядом, и он четко сказал: «наблюдать и доложить»!

— Да я согласен наблюдать и даже докладывать, но ты забыл, Джузеппе, что тот субчик, который успел сбежать, кто он там — бес или черт, нам без разницы, всю нашу компанию уже пронаблюдал и сейчас бежит, хвостик задрав, докладывать своему начальству! А начальству, я думаю, не понравится, что мы вербовочный пункт разгромили и неизвестно куда забросили. Не послать карательную экспедицию в подобной ситуации, это себя не уважать.

— Это точно, — солидно подтвердила Арра, — а мы ведь еще и персонал захватили. Ганц, как они там у тебя?

— Спят, — коротко сообщил он, посмотрев в окошко фляжки. — Все трое.

— Думаете, нас захотят наказать? — состояние пленников в данный момент Джузеппе совершенно не волновало.

— А ты бы на их месте что бы стал делать? — вопросом на вопрос ответил Ганц.

— Я бы… — Магистр вздохнул. Подумал и вздохнул еще раз. Потом спросил: — Будем прятаться или нападать?

— Спрятаться не трудно, но тогда карательная экспедиция выйдет прямо на деревню, — проинформировала его Арра.

Джузеппе повернулся к Ганцу и вопросительно уставился на него.

— Там, конечно, есть силы, способные оказать сопротивление, — ровным голосом сообщил Ганц. — Дядюшка Доршан с сыновьями, кузнец местный, мясник. Тетушка Корделия тоже, она когда за свою скалку берется, все окрестное хулиганье по погребам прячется.

— Это не та, про которую твои дружки упоминали, Кархе-нас и Ввйр? Они тогда тоже что-то про погреб говорили.

— Та самая, — кивнул Ганц.

— Понятно. — Магистр уже и вздыхать перестал, слушая перечисление ударных сил, которые могла выставить деревня. Только сказал с тоской: — Я ведь человек глубоко мирный, научный, можно сказать, работник, а тут… Ганц, раз уж такое дело, ты вроде бы парочку пирогов с собой прихватил? Надо бы подкрепиться, не драться же с этой компанией на голодный желудок.

«Наконец-то! Наконец-то кончились эти отвратительные заросли!» Шнырок перебежал через дорогу, легко перепрыгнул узкую полоску травы и зацокал копытцами по застывшей лаве, такой удобной и привычной. Все опасности позади, он уже на базе. Осталось только доложить начальству о гнусном коварстве местных жителей, которые заманили доверчивых служащих «Ад Инкорпорейтед» в ловушку… нет, лучше в гнусную ловушку! Хотя так тоже нехорошо, гнусным было коварство… Ладно, пусть коварство остается гнусным, а ловушка тогда будет подлая. Точно, подлая ловушка — это будет звучать хорошо! Совсем скоро он вбежит в кабинет Пенделля и… только как будет эффектнее: вытянуться по стойке «смирно» и сделать короткий четкий доклад или рухнуть обессиленно на пол и слабеющим голосом сообщить о состоявшемся нападении?

Вопрос был настолько серьезный, что Шнырок даже замедлил бег — вламываться в кабинет к начальству, не продумав своего поведения, было глупо. Сама история, которую он расскажет, была готова, даже в нескольких вариантах — пока бес добирался до базы, времени прошло достаточно для того, чтобы сочинить и отредактировать хоть десять докладов Пенделлю.

«Значит, еще раз: или бравый вояка, или раненый, пострадавший на поле битвы. Пенделль любит бравых вояк, но тогда возникает вопрос: почему Шнырок, если он такой лихой, не раскидал враждебных туземцев, а допустил, что Шкелета с Дымком захватили в плен? Могут даже обвинить в том, что он вовсе не тактическое отступление произвел, а вульгарно сбежал… Получается, что лучше быть раненым. Но где тогда взять ранение?» Бес незаметно для себя перешел на шаг. Не прогулочно-неторопливый, конечно, а на быстрый, деловой, но все-таки шаг. «Может, оцарапаться о какую-нибудь железяку, вон их сколько повсюду валяется…»

— Эй, Шнырок, — окликнул его один из трех бесов, лениво развалившихся на мешках, — ты куда бегал?

Бес не остановился, не посмотрел в его сторону. А чего смотреть, он Синеглазку и так узнает по голосу. Даже если бы не торопился так, все равно прошел бы мимо, не о чем с ним разговаривать. Шнырок Синеглазку не любил, за вредность и ехидство, и не считал нужным скрывать это.

— Спиртяшкой нигде не разжился? — нахальный Синеглазка не огорчался столь явным пренебрежением. Оно его скорее развлекало. — А то, может, тебе компания нужна?

Сказал бы Шнырок, что хорошо делать в одной компании с Синеглазкой, да не хотелось опускаться до его уровня. Но то, что не спирт глушить, это точно.

— А Ржавчика ты нигде не видел? — Голос Кувалды звучал озабоченно.

— Нет. — Шнырок неохотно остановился. Кувалда — это бес серьезный, уважаемый, у него такие кулаки… одним словом, когда Кувалда задает вопрос, то лучше ответить. Если ты, конечно, о здоровье хоть в самой малой мере заботишься. — А что, он потерялся?

— Да нет, мы его послали у местных пошуровать насчет выпивки. Давно уже.

— Давно?

— Полдня сидим тут, дожидаемся, — горестно поведал Кучерявый. — И ни в одном глазу! Куда только этот болван про… — он с изумлением проводил взглядом сорвавшегося с места Шнырка, — …валился?

— Значит, еще и Ржавчик, — на бегу шептал про себя Шнырок, — пошел за спиртом, наверняка нарвался на этих местных бандитов и сейчас томится… а во время доклада — мужественная решительность и горечь от потери товарищей. И не сбежал вовсе, а, избегнув хитрых… тьфу, подлых ловушек туземцев, поторопился доставить командованию важные сведения.

К Пенделлю Шнырка пропустили без разговоров и без очереди, секретари главного специалиста по ассимиляции прекрасно знали, кто он такой и какие обязанности выполняет. Бес влетел в кабинет и выпалил:

— Шкелет, Дымок и Ржавчик!

Пенделль, сидящий за рабочим столом, поднял голову от бумаг, поправил пенсне и откинулся на спинку мягкого стула.

— В чэ-э-эм, собствэ-э-энно, дэ-э-эло?

— Мятеж, нападение на вербовочный пункт и вооруженное сопротивление! — четко доложил бес.

— Подрэ-э-эбности, — потребовал Пенделль.

Шнырок вздохнул поглубже, посмотрел, чтобы сосредоточиться, на чучело летучей мыши, служившее украшением массивного пресс-папье, и начал доклад. Именно за умение пересказывать ход событий не упуская самых мельчайших подробностей Пенделль и ценил своего подчиненного. Выделил его из толпы болтающихся по стройплощадке бесов, приблизил к себе, доверил работу с тончайшей технической аппаратурой…

— Кстэ-э-эти, — перебил он Шнырка, — как микрофэ-э-эны новые работали? Тебэ-э-э в кабинэ-э-все хорошо слыш-нэ-э-э было?

— Даже как у Дымка в животе бурчало, — подтвердил бес. — Сказка, а не микрофоны! Только все они вместе с трейлером захвачены на данный момент превосходящими силами противника. Прикажете продолжать доклад?

— Да, — буркнул Пенделль.

В мрачном молчании он выслушал «Историю вероломного нападения». Впрочем, рассказывая ее, бес почти не приврал — может быть, только немного сгустил краски, описывая коварных аборигенов и их злобный нрав.

Затем без остановки последовала «История героического побега и спасения единственного уцелевшего». Тут Шнырку пришлось немного присочинить, но очень осторожно. Пенделль, хотя и выглядел козлом в пенсне, дураком вовсе не был. Ложь в докладах подчиненных он допускал, по его собственному выражению, «в целях оживлэ-э-эния пэ-э-эйзажа на мэ-э-эсте дэ-э-эйствия», но в очень разумных пределах. Так что про бой, который ему пришлось выдержать с шайкой, захватившей в плен старшего черта Шкелета и беса Дымка, Шнырок рассказывать не стал, хотя состряпал про запас очень приличную, даже, можно сказать, захватывающую историю. Ничего, не пропадет, он ее вечерком в палатке расскажет.

А вот на свое служебное рвение и понимание того, что он, как единственный не замеченный злобными аборигенами и, следовательно, избежавший плена, так и должен незамеченным остаться, чтобы суметь вернуться на базу и донести до старшего демона Пенделля горькую правду о трагических событиях, сделал особый упор. Про полынь ненавязчиво упомянул и про то, что бежал всю дорогу, чтобы специалист по ассимиляции смог узнать новости побыстрее.

— М-дэ-э-э… — Пенделль пожевал нижнюю губу. — За гэ-э-эроическоэ-э-э поведение в условиях приближенных к боэ-э-эвым объявляю тебе, Шнырок, устное поощрэ-э-эние.

— Рад стараться! — вытянулся в струнку бес.

— Но кэ-э-эк все это нэ-э-эприятно… Говоришь, вэ-э-эсь запас амулетов вербовочного пункта захвачэ-э-эн? И Шкэ-э-элет с Дымком в плену? Да, а при чэ-э-эм здесь какой-то Ржав-чик? Я посылал только вас трэ-э-эих, откуда взялся Ржавчик? Кто это э-э-эще такой?

— Бес из строительного отдела, — почтительно пояснил Шнырок. — Подчиняется демону Абарзелу. С нами его не было, но мне достоверно известно, что, удалившись за пределы базы некоторое время назад, он бесследно исчез.

— За мэ-э-эстным спиртом навэ-э-эрняка побэ-э-эжал, — брезгливо поморщился специалист по ассимиляции, — во всех мирах одна и та же э-э-эстория. Вэ-э-эрнется.

— Э-э… это если он не попал в руки враждебно настроенных местных жителей, — осторожно намекнул Шнырок.

— Ты считаэ-э-эшь? Впрэ-э-эчем, вербовочный пункт двигался в сторону дерэ-э-эвни, Ржавчик наверняка отправился тудэ-э-э же…

Пенделль глубоко задумался. Он имел немалый опыт и множество освоенных миров за плечами, ценился в «Ад Ин-корпорейтед» как один из лучших специалистов компании и автор множества методических разработок и оригинальных идей по ассимиляции населения, но с подобной ситуацией сталкивался впервые. Да, разумеется, трения с аборигенами возникали регулярно, ни в одном мире не обходилось без осложнений, но открытое сопротивление? Мало того, хорошо организованное открытое сопротивление! Такого еще не бывало.

Не бывало потому, что бюрократическая система по сути своей неповоротлива и нерасторопна, а лица, которые имеют власть и возможность подобное сопротивление организовать, находятся на самом ее верху. И к тому времени, пока до них доходит полностью проверенная и трижды перепроверенная (ввиду полной неправдоподобности) информация, пока они ее обдумывают, сопоставляют данные и принимают решение, уходит время, когда еще можно было что-то изменить. А когда база выстроена, начато инферноформирование остальной территории и большая часть населения ассимилирована, кто тогда, спрашивается, будет сопротивляться?

Но здесь, на Лагосинтере, все пошло неправильно, наперекосяк. Ассимиляция еще и не начиналась, а вербовочный пункт уже потерян. Вместе с запасом амулетов, анкетами и прочей служебной документацией. Не говоря о новейших микрофонах, за которые придется отчитываться отдельно. Неприятная мысль заставила Пенделля поморщиться. Шнырок, приняв это на свой счет, затаил дыхание и вытянулся в струнку еще старательнее.

«Или все-таки потерять сознание? Обессиленно рухнуть? Как бы угадать, что произведет наиболее благоприятное впечатление?»

Но демон даже не смотрел в его сторону, не до мелочей. Тут план выполнения работ срывается, а кто будет виноват? Пенделль? Фигушки, кто угодно, только не он. Уж на это у него опыта хватит. В такой ситуации что самое главное? Главное — успеть вовремя спихнуть с себя ответственность. В конце концов Пенделль тоже не без начальства. Есть руководитель строящегося филиала, дьявол Ноизаил, который правомерен и полномочен принимать решения. Вот ему и надо все доложить, пусть Повелитель Блох думает, что с этими немирными туземцами делать. Именно так! Его власть, его и ответственность!

Пенделль резко поднялся, отодвинув стул, вытянув руку вперед, направил когтистый указательный палец в грудь беса:

— Сейчэ-э-эс идем к Ноизаилу.

— Повелителю Блох?! — икнул Шнырок испуганно. Старший демон досадливо поморщился:

— Естэ-э-эственнэ-э-э. Изложишь все ему, абсолютно ис-крэ-э-энне и прэ-э-эвдиво. Про Ржавчика нэ-э-э упоминай, с ним дэ-э-эло пока темное. Говори тэ-э-элько про захват вэ-э-эрбовочного пункта. Аборигенов сэ-э-эмэ-э-эро было?

— Так точно! — захлебнулся от усердия Шнырок.

— Маловэ-э-это, лучше бы десяткэ-э-э два-три… Ладно, пусть будет сэ-э-эмэ-э-эро, но все с арбалэ-э-этами. Про амулеты… про амулеты тоже пока не упоминэ-э-эй. Говоря про нападэ-э-эние, упирай на то, что оно ничем нэ-э-э было спровоцировано. Всэ-э-э понял?

Шнырок старательно закивал и уточнил деловито:

— Трепетать?

— Трепещи, но в мэ-э-эру. Бес затрепетал.

— Годится, — одобрил Пенделль. — Теперь вэ-э-эт что. — Он открыл один из ящиков стола, порылся в нем, раздраженно, со стуком, задвинул. Еще более раздраженно оглядел кабинет. Наконец взгляд его остановился на пресс-папье. Пенделль взял его, прикинул вес, удовлетворенно кивнул. Встал и подошел к Шнырку, держа пресс-папье в правой руке, левой взялся за небольшой рог на голове беса, повертел его голову, выбирая место. — Ага. Тэ-э-эк хорошо будет, — и саданул прямо по лбу, над бровью.

Шнырок дернулся, но взвизгнуть не посмел. Пенделль сделал шаг назад и небрежно бросил пресс-папье снова на стол. Потом осмотрел перекосившуюся физиономию беса.

— Прекрэ-э-эсно! Даже кожу ссадил — кроме шишки, еще и крови нэ-э-эмного есть. Это ты получил прэ-э-эдательский удар в спину…

— Спина с другой стороны, — боязливо напомнил Шнырок.

— Да? Ну ладнэ-э-э. Тэ-э-эгда это будет просто прэ-э-эдательский удар, который ты получил, пытаясь собственной грудью защитить непосрэ-э-эдственного начальника, старшего черта Шкелэ-э-эта. Э-э… на арбалэ-э-этную рану это похоже?

Шнырок не удивился такому вопросу, он знал, что в оружии его шеф разбирается слабо и вряд ли представляет себе, как вообще выглядит арбалет.

— Никак нет. — Он позволил себе слегка коснуться здоровенной, на глазах набухающей шишки. — Это больше всего похоже на последствия удара хорошей дубинкой.

— Тэ-э-эгда пусть у них, кроме арбалетов, будут ещэ-э-э и дубинки, — решил Пенделль. — На вэ-э-эпросы Ноизаила отвечай, но аккуратнэ-э-э. Если чтэ-э-э, хватайся за шишку и стони.

— Сознание потерять можно? В случае чего? Прежде чем ответить, старший демон подумал.

— Можно, но только в крайнэ-э-эм случае, — наконец разрешил он. — Вообщэ-э-э-то должно хватить жалобных стонов и судорожных подэ-э-эргиваний хвостом. Будь проще и убэ-э-эдительнее, не перэ-э-эбарщивай.

Пенделль снова осмотрел жертву коварных аборигенов и остался доволен. Он коротко кивнул бесу, приказывая следовать за собой, и двинулся к выходу. Шнырок послушно потрусил следом, проверяя шишку, которая уже переставала умещаться на

лбу.

— Что?! — взревел Ноизаил. Поскольку находиться в кабинете в образе огромного пса было довольно неудобно, Повелитель Блох вернулся к обыденному, так сказать, облику дьявола. — Что ты сказал! — Он стукнул кулаком по столу так, что чучело летучей мыши на стене закачалось и сложило крылья. — Повтори!

Шнырок без всякого напряжения, очень натурально затрепетал.

— И всяческие оскорбления, — повторил он дрожащим голоском. — Старшего черта Шкелета, беса Дымка и меня оскорбили действием, — он слегка коснулся огромной шишки, — а вас, Повелителя Блох, словесно. — Попятился от вскочившего из-за стола дьявола, но мужественно продолжил: — Обзывали разными нехорошими словами, всячески унижали и угрожали.

Пенделль, топтавшийся у дверей (Ноизаил принципиально никогда не предлагал посетителям присесть, даже стульев в своих кабинетах никогда не держал), испуганно замер. Это был уже явный перебор, ничего такого про оскорбления и угрозы самому Повелителю Блох в сценарии не было. Однако… однако ход вполне разумный. Теперь Ноизаил взбешен настолько, что наверняка не станет поручать Пенделлю разобраться своими силами. А вполне мог сказать что-нибудь вроде: «Ты вербовочный пункт потерял, ты его и возвращай». Нет, теперь он захочет лично руководить усмирением мятежного мира! Молодец, Шнырок, умен, бес! И вообще, надо отдать ему должное, блестяще держится, а ведь впервые дьяволу докладывает. Когда эта заваруха с Лагосинте-ром закончится, надо будет, по результатам, оформить ему документы и подать на повышение в звании, на старшего беса. И подыскать работенку на должности младшего черта, чтобы перспектива была… С кадрами надо работать, это давно известно. Дельные сотрудники сами собой, из ниоткуда, не появляются, их надо выращивать. А Шнырок очень даже стоит заботы — сообразителен, инициативен, деловит… зарывается иногда, не без этого, но исключительно от старательности и от молодого, глупого нахальства.

Ноизаил тем временем притомился топать ногами и орать, плюхнулся обратно в кресло и рыкнул повелительно:

— Всех заместителей ко мне! Я этих туземцев… живыми брать! Я лично с ними разговаривать буду!