Местифуфель бил чечетку. В своем крохотном кабинете-чуланчике, за тщательно запертой дверью, чтобы никто не увидел и не донес. Взыскание, если начальство узнает, скорее всего не наложат, проступок мелкий, но в личном деле поме-точку могут сделать — склонен к необоснованному расходу энергии. В «Ад Инкорпорейтед» не поощрялось, когда сотрудники тратили время и силы на что-либо, не идущее непосредственно на пользу компании, а умение танцевать никогда не входило в утвержденный список необходимых навыков для торговых агентов. И совершенно правильно, поскольку от умения дрыгать ногами в такт музыкальному сопровождению никакой выражающейся в валютном эквиваленте пользы быть не может.

Местифуфель, относящийся к инструкциям со всем подобающим трепетом и уважением, наверное, никогда и не узнал бы о существовании чечетки, если бы не нелепая случайность. Будучи по делам в одном из множества миров, входивших в сферу интересов «Ад Инкорпорейтед», он вынужден был сопровождать грешника, которого он в тот момент обрабатывал, на концерт. Мероприятие показалось ему очень длинным и очень скучным. Демон с недоумением поглядывал на своего подопечного, который с явным удовольствием внимал унылому завыванию артистов, выходящих на большую сцену то по одному, то парами, то по трое-четверо. А несколько раз они вываливали целой толпой, человек по двести, благо площадка позволяла им всем уместиться, и голосили так, что приходилось зажимать уши. Было, правда, несколько номеров, которые слегка разогнали скуку — вышел скрипач, весь в черном, сыграл пьесу, очень нервную и злую, и, едва опустив смычок, не дожидаясь аплодисментов, не поклонившись, быстро повернулся, так что фалды фрака затрепетали в воздухе, и стремительно ушел, оставив зал в растерянности. Местифуфелю понравилось. Была еще женщина-гимнастка, которая завязывалась в такие немыслимые узлы, что вызывала просто научный интерес, а кроме того, демон вместе с остальными зрителями искренне порадовался, когда с балерины во время прыжка слетела плохо закрепленная юбка. Но в целом, этот концерт был серьезным испытанием.

В антракте, сумев без очереди добыть бутылку пива в буфете, демон попробовал уговорить своего грешника потихоньку смыться, поскольку слишком много культуры тоже вредно для здоровья. Тот уставился на него круглыми глазами:

— Ты что?! Во втором отделении Наливайко будет танцевать!

Заранее исполненный отвращения к неведомому Наливайко, Местифуфель вернулся в зал. Тем более не смягчил его чувствительный удал локтем в бок, которым сосед-грешник дал понять, что появившийся на сцене невысокий рыжий паренек в широкополой шляпе и есть тот самый «гвоздь программы». Судя по овации, которой разразился зал, все остальные зрители с соседом были согласны. Зазвучала быстрая ритмичная музыка, и снова раздались дружные аплодисменты. Паренек коротко ухмыльнулся, тут же снова стал серьезным, легко взмахнул тросточкой и неожиданно выдал такую дробь ногами, что Местифуфель ахнул и замер. Он был покорен с первого движения, чечетка оказалась именно тем искусством, которое нашло моментальный и полный отклик в его артистической душе.

Демон понял, что не будет счастлив, пока не научится бить чечетку. Разумеется, службу из-за этого он не забросил, продолжал относиться к ней со всем подобающем рвением, но в редкие свободные минуты запирался на ключ от чужих глаз и Упоенно стучал копытами. Время шло, но как Местифуфель ни старался, ничего близкого к тем коленцам, которые выкидывал тогда на сцене рыжий паренек, не получалось. В конце концов он пришел к резонному выводу, что самостоятельность хороша, но без учителя в этом деле толка не будет, взял положенный ему очередной двухнедельный отпуск и стал искать Наливайко. У кого же учиться, как не у него?

Время, прошедшее с той минуты, когда Местифуфель впервые увидел чечеточника на сцене, прошло для них по-разному. Полсотни лет для демона — пустяк, никак не отражающийся на внешности, а Наливайко за эти годы превратился в худощавого старика, в полном соответствии с фамилией сильно пьющего. Впрочем, это оказалось даже к лучшему. Явление Местифуфеля, который решил, что будет учиться чечетке в своем естественном облике, с ящиком водки «Орфей» на плече, Наливайко принял за очередной приступ белой горячки. Попробовал было полечиться рассольчиком — никакого эффекта. Пару дней не пил совсем — тоже не помогло. Тогда он махнул рукой, достал из ящика первую бутылку и согласился посвятить назойливую галлюцинацию в тайны своего искусства. Галлюцинация обнаружила неплохой музыкальный слух, чувство ритма, знакомство с азами и фантастическое желание выучиться. Наливайко, который, несмотря на то что давно считался «позабытой знаменитостью», оставался непревзойденным мастером, умилился, перешел с галлюцинаций на «ты» и велел называть чечетку степом. После этого началась настоящая работа.

Непросыхающий Наливайко предъявлял и новому ученику, и себе требования по полной программе, не делая ни малейших скидок. Даже на то, что форма копыта сильно затрудняла постановку классического удара «носок-пятка-носок». Местифуфель впитывал все как губка и делал поразительные успехи. Невероятно, но двух недель им хватило. В последний день отпуска старик объявил обучение законченным. Он расцеловал демона и подарил ему свою концертную тросточку, посулив большое будущее на эстраде. Разговор о грядущих выступлениях на лучших концертных площадках страны Местифуфель деликатно замял и отдарился неубывающей четвертинкой — чтобы всегда на опохмелку было.

Увы, не суждено было старому артисту Наливайко дождаться появления афиш с именем его ученика. Местифуфель учился чечетке (а он продолжал про себя называть танец чечеткой, а не степом, так ему больше нравилось) исключительно для внутреннего употребления. Возвращаясь к работе в «Ад Инкорпорейтед», демон прекрасно понимал, что зрителей у него никогда не будет. Вот и сейчас он бил чечетку в своем крохотном кабинете за тщательно запертой дверью.

Правда, танцевал он не по правилам. То есть ногами работал безупречно, выбивая замысловатую дробь, но тросточки в руках ejo не было. Тросточка, та самая, подаренная Наливайко, лежала сейчас на дне большой картонной коробки, заваленная папками, стопками бланков и россыпью разноцветных фломастеров. Местифуфель сделал замысловатое па и, лихо выдернув из рабочего стола очередной ящик, вытряхнул его содержимое в коробку. Теперь сверху оказались степлер и дырокол, почему-то скрепленные вместе, пакетик леденцов от кашля, пара коробок скрепок, мятый листок копировальной бумаги, два сломанных калькулятора, один работающий, большой грязный бокал и начатая коробка пакетикового чая с ароматом черной смородины.

Местифуфель слегка подпрыгнул и резко повернулся на месте, замерев перед полкой с рабочей литературой — каталоги миров, справочники, инструкции… Полку придется оставить, а вот ее содержимое — целиком в коробку. Еще один прыжок, копыта выстукивают: раз, два, три! Готово! Что тут еще осталось?

В общем, понятно, почему демон танцевал без тросточки — руки ему нужны были, чтобы собирать вещи. Но было и второе нарушение канона. Чечетку бьют с лицом абсолютно непроницаемым. Двигаются ноги, руки, туловище, но лицо остается безразлично-равнодушным. Только дилетанты улыбаются, а настоящие профессионалы не позволяют двинуться ни одному лицевому мускулу. А Местифуфель не то что улыбался, он сиял! Гримасничал, подмигивал, чуть ли не напевал что-то! С другой стороны, как было не сиять, не улыбаться? Только что он расписался в канцелярии, что ознакомлен с приказом за номером сто семьдесят два дробь двадцать четыре, в котором говорилось… а ну-ка, кто угадает? Правильно! Приказ о присвоении торговому агенту Местифуфелю звания старшего демона! С формулировкой «за усердие и старательность»! И с предоставлением соответствующего званию кабинета!

Местифуфель оглядел свой чуланчик и показал ему язык. Стукнул в последний раз копытами, подхватил коробку и, постаравшись придать себе как можно более деловитый вид, вышел в коридор. Новый кабинет был на два этажа ниже — при мысли об этом демону… пардон, старшему демону, пришлось сжать зубы, чтобы снова не расплыться в улыбке. Можно было бы спуститься на лифте, но он решительно свернул к лестнице. Хотелось прочувствовать каждый шаг собственными ножками. Ведь это было не просто движение, это было продвижение по службе!

Кто-то скажет: «Повезло Местифуфелю, удача!» Ладно, повезло, кто спорит? Поисковые медальоны не каждый год в твое дежурство срабатывают! Но дальше-то! Дальше, извините, уже была не удача, а его, Местифуфеля, личное умение. Надо же было оценить все открывающиеся возможности и быстро принять решение. Думаете, так просто? А успеть раньше всех, пока никто не пронюхал? А доклад Ноизаилу написать такой, чтобы старший демон сразу заинтересовался? Конечно, всем известно, что Ноизаил в старших демонах засиделся, ему давно пора в дьяволах ходить. Да только где же на всех подходящих миров наберешься? А Местифуфель ему раз — и нужный мир, на тарелочке! Да какой мирок, конфетка! И вот вам пожалуйста: Ноизаил — дьявол, руководитель филиала на Лагосинтере. А кто всю предварительную работу провел, кто документы подготовил? Местифуфель? Это который такой Местифуфель? Тот самый, что в простых демонах мается? С его-то головой? Это ж полная бесхозяйственность! Быть ему начальником отдела с присвоением соответствующего звания! И вот уже цокает копытами по лестнице старший демон Местифуфель к своему новому кабинету. По-вашему, в чистом виде удача? А по-нашему, ум и талант!

Местифуфель подошел к массивной дубовой двери, остановился. Загляделся завороженно на красную табличку с крупными золотыми буквами:

НАЧАЛЬНИК ЦЕНТРАЛЬНОГО ТОРГОВОГО ОТДЕЛА

МЕСТИФУФЕЛЬ

СТ. ДЕМОН

Потом покрепче прижал к себе коробку, с трудом повернул золоченую ручку и вошел в кабинет.

— М-да, встречались мне пирожки и посимпатичнее, — признался Ганц, с сомнением разглядывая помятую лепешку, извлеченную из сумки. — Но магистр прав: учитывая, что нас ожидают подвиги, организм надо снабдить калориями.

— Ничего, внешний вид на вкус нисколько не влияет, — утешила его Арра. — И на количество калорий. Давай сюда.

Она ловко разделила сплющенный пирог на три равных куска и сразу же впилась зубами в свой. Мужчины, следуя ее примеру, тоже заработали челюстями.

— Джузеппе, а почему вы с господином Лэрри друг друга по фамилиям называете? — неожиданно спросила Арра.

— Не знаю. — Магистр пожал плечами. — Как-то так сложилось. На нашем курсе все друг друга по фамилиям называли.

— Это они сначала просто выпендривались, чтобы от остальных отличаться, — объяснил Ганц, — а потом привыкли. В Нюрбургском Университете у каждого курса свои примочки. Одни шарфики носят какой-нибудь особенной расцветки, какая и в голову нормальному человеку не придет, другие при встрече на одной ножке подпрыгивать начинают. Одним словом, придумывают, что почуднее, лишь бы выделиться.

— Он правду говорит? — Девушка уставилась на Джузеппе. В Эсмеррской школе курсанты подобными глупостями никогда не занимались, так что слова Ганца вызвали у нее естественное сомнение.

— Угу, — с набитым ртом ответил Джузеппе. Прожевал и заговорил более внятно: — За нами курс шел, так они, например, и зимой, и летом босиком ходили.

Арра посмотрела на свои ноги, обутые в ладные сапожки, и поморщилась:

— Это же неудобно.

— Зато сразу друг друга узнавали, — хихикнул Ганц, совершенно не обидевшийся на проявленное к нему недоверие. Он уже доел свой кусок и теперь раскинулся на траве, заложив руки за голову и глядя в небо. — Главное, в лицо никого запоминать не надо. Раз пятки грязные, значит, твой сокурсник!

— Все равно не понимаю. Они что же, и теперь босиком ходят?

— Нет, конечно! Сейчас они уважаемые маги, зачем им это? Разве только на встрече выпускников… там да, там обязательно все старые шутки вспоминают.

— Похоже на то, — сделала вывод Арра, — что ваша привычка пользоваться вместо имен фамилиями на фоне остальных глупостей выглядит очень прилично и даже мило.

— В общем так, — согласился Джузеппе и тоже лег на спину. — Но в данный момент, друзья мои, меня интересует другое. Меня интересует план наших дальнейших действий. Ганц, ты специалист, что скажешь? Есть предложения?

— Я убийца, а не стратег, — напомнил Ганц.

— Тем не менее. Какой-нибудь план действий ты предложить можешь?

— Ну-у… — Ганц не глядя сорвал длинный стебелек с пушистым колоском на конце, зажал было его в зубах, но тут же сморщился и выплюнул. — Тьфу! Гадость какая! Значит, говоришь, план… Тут, как я понимаю, надо сначала понять, с кем нам воевать придется. Как Ржавчик объяснял: бесы, черти, демоны, и все они еще делятся на старших и младших. Дьяволы, он говорил, еще есть, и вроде что-то было на самом верху… но это не важно, вряд ли они сразу пойдут с козырей.

— То есть ты считаешь, что отряд будет из бесов? — уточнил Джузеппе.

— Да. Может, командир из чертей, а рядовой состав — бесы.

— Арра? — Магистр перевел взгляд на девушку.

— Согласна, — кивнула она. — Я думаю, пошлют десятк три. Решат, что против троих этого достаточно. Судя по всему, народ в этой компании избалованный и наглый, давно их никто по носу не щелкал. Вон мы как вербовочный пункт — на раз разметелили. Они даже удивиться не успели.

— Тот, который сбежал, успел, я думаю, — поправил ее Ганц. — И потом, не забывай, мы имели дело не с военными, а с какой-то мелкой конторской шушерой. Плюс эффект неожиданности.

— Поскольку теперь они пойдут конкретно за нами, на неожиданность рассчитывать больше не приходится, — с сожалением вздохнул магистр. Но что касается военных… по словам Ржавчика я понял, что сейчас здесь только строители. А три десятка строительных рабочих мы, как это ты, Арра говоришь, «на раз разметелим»? Ладно, давай дальше, Ганц, что ты еще хотел сказать?

— Теперь надо решить, кем мы себя на данный момент считаем, — спокойно продолжил убийца. — Если мы передовой форпост, охраняющий деревню от возможной, а точнее говоря, неизбежной карательной экспедиции, то имеется два варианта: идти навстречу предполагаемому противнику или дожидаться его здесь…

— Лучше здесь, — не утерпела Арра, — можно ловушек понаделать и вообще приготовиться.

— Согласен, — кивнул Ганц. — Тем более если мы попробуем идти им навстречу, то высока вероятность просто разминуться. А сюда они обязательно выйдут.

— То есть ты думаешь, что сбежавший от нас третий выведет их именно сюда? — уточнил Джузеппе.

— А куда же еще? Разве только засомневается, если начнет свой дом на колесах искать… но все равно будет рыскать поблизости. Кстати, я не упомянул еще третью возможность — вернуться в деревню за помощью…

— Я против! — перебила его Арра. — Это тебе не драка на ярмарке, это магия! Значит, мы должны справляться сами, не привлекая простых людей. В конце концов защищать их — наша обязанность.

— Это ты, конечно, верно говоришь, — лениво улыбнулся Ганц. — Только если так рассуждать, возникает ма-а-алень-кий вопросик: а что, собственно, я здесь делаю? Я ведь тоже человек простой, к магии никакого отношения не имею, помнишь?

— Но ты же… ты… — Арра растерялась, — но как же, ты

ведь…

— Ладно, птичка, не переживай, — сжалился он. — Я понял. Ты имела в виду, что хоть я и не маг, но пользуюсь твоим неограниченным доверием и уважением, поэтому ты рассчитываешь, что в предстоящей заварушке я буду прикрывать твою спину. Должен признаться, весьма польщен.

— Вовсе я ничего подобного не имела в виду, — возмутилась девушка, — индюк надутый!

Ганц только ухмыльнулся и продолжил, словно не слыша ее слов:

— Тем более что основная твоя мысль тоже была верной. Хотя скалка в руках тетушки Корделии — страшное оружие, утверждаю как очевидец, но надеятся, что она выстоит против…

— Ганц, хватит болтать! Никто не предлагает обращаться за помощью к тетушке Корделии, — нетерпеливо сказал Джузеппе. — И вообще вся эта история началась с того, что мы Решили не вмешивать деревенских.

— Я бы сказал, что она началась несколько раньше, — пожал плечами Ганц, — когда эта компания, «Ад и чего-то-там-такое», решила захватить Лагосинтер и превратить нас всех в бесов.

— Я же просил тебя, хватит болтать! Под началом истории я понимал то, что мы не пропустили в деревню вербовочный пункт. Итак, вы оба предлагаете остаться здесь и дожидаться появления противника?

— Не просто дожидаться, — тонко улыбнулась Арра. — В Эсмерре у меня очень неплохо получались разные забавные сюрпризы…

Ноизаил еще раз осмотрел короткий строй старших демонов. Первым преданно пялился ему в глаза начальник финансового отдела, Банкомат. Гений отчетности, волшебник документооборота, но посылать его на захват террористов… м-да-а, пусть уж сидит над своими бумагами. За ним нервно переминается с ноги на ногу глава секретариата, ***лиз. (Имя этого старшего демона настолько соответствовало его характеру и склонностям, что, несмотря на абсолютную свою не-печатность, никому не казалось оскорбительным, в том числе и ему самому. Собственно, оно и не было оскорблением, скорее диагнозом.) На нем Ноизаил даже взгляд останавливать не стал — практическая работа это не та сфера деятельности, в которой силен ***лиз. Третьим стоит Пенделль, специалист по ассимиляции. Сейчас он выглядит не просто как козел в пенсне, а как очень огорченный козел в пенсне, но готовый искупить свою вину. Теоретик задрипанный, высунулся уже один раз, хватит! И последний — начальник охраны Базы Айн-штофф. Вот на этого посмотреть приятно: заостренные кончики усов торчат строго параллельно полу, стоит по стойке «смирно», не шелохнется, начальство ест глазами, согласно уставу. Только изредка брезгливо косится в сторону Пендел-ля, уже в курсе, что у того трейлер с аппаратурой пропал.

В общем, достаточно одного взгляда на эту четверку, как становится ясно, что поручить операцию по возвращению Передвижного Вербовочного Пункта и наказанию зарвавшихся туземцев можно поручить только Айнштоффу. Ноизаил уставился в светлые, до прозрачности, глаза. Пики усов дрогнули, но сам начальник охраны не шелохнулся.

— Банкомат, ***лиз, свободны, — приказал Ноизаил. И, поскольку названные старшие демоны замешкались с выполнением, коротко рыкнул: — Пшли вон!

Два небольших смерча вылетели в коридор. Айнштофф едва не моргнул, в последний момент удержался. Менее дисциплинированный Пенделль нервно кашлянул и поправил пенсне.

— Шнырок! — Бес, скорчившийся в уголке и искренне надеявшийся, что про него все забыли, испуганно дернулся и тявкнул:

— Здесь!

— Поступаешь в распоряжение старшего демона Айнш-тоффа. Будешь проводником и все такое… Старший демон Пенделль!

— М-дэ-э… Я имэ-э-эю в виду, здэ-э-эсь.

Ноизаил удостоил специалиста по ассимиляции неодобрительным взглядом, сказал выразительно:

— Пока еще старший демон… Тоже в распоряжение старшего демона Айнштоффа. Обеспечить его информацией и оказать необходимое содействие. Старший демон Айнштофф!

— Я!

— Трейлер — вернуть. Аппаратуру — вернуть. Преобразующие амулеты — вернуть. Документацию — вернуть. Нахалов, посмевших выступить против «Ад Инкорпорейтед», захватить и доставить ко мне для допроса. Даю время до вечера. В средствах не стесняться, главное — результат. Вопросы есть?

— Никак нет! — гаркнул Айнштофф, ловко саданув копытом открывшего было рот Пенделля. — Дозволите исполнять?

— Дозволяю, — махнул рукой Ноизаил и вроде даже дернул уголком рта в подобии улыбки. Хотя он всегда старался относиться к подчиненным беспристрастно, бравые служаки ему все-таки нравились.

Кабинет начальника охраны был раза в три меньше, чем у Ноизаила. Почти половину его занимал двухтумбовый письменный стол, на котором безупречно аккуратными стопками лежали картонные папки с документами. Вдоль всех стен, прерываясь только на узкую дверь, тянулись стеллажи, хранящие множество таких же папок. На оставшемся пространстве в данный момент толпились сотрудники «Ад Инкорпорейтед».

Шнырок снова забился в уголок, стараясь как можно меньше отличаться от висящего над ним на стене чучела летучей мыши. Пенделль небрежно присел на край стола, покачивая копытом и рассеянно протирая пенсне. Старший демон Айн-штофф прохаживался перед короткой шеренгой вытянувшихся в струнку подчиненных. Их было всего четыре черта: двое в строгих серых пиджаках в тонкую полоску, один в кителе и один в гимнастерке без погон — весь списочный состав отдела охраны. Шнырка замутило. Вроде совсем недавно он уже наблюдал похожую сцену? Или это всего лишь последствия удара тяжелым пресс-папье? Бес осторожно коснулся лапкой болезненной шишки на голове и поморщился.

Старший демон сделал еще один шаг и остановился около второго слева охранника, того, что был в гимнастерке. Он был известен как Большой Болт. Носитель этого гордого имени не обладал ни особо мощной фигурой, ни внушительной силой, ни сколько-нибудь замечательным умом. Чем он был знаменит, так это абсолютным отсутствием почтения к начальству и редкостным хладнокровием. Благодаря сочетанию этих качеств карьера Большого Болта в «Ад Инкорпорейтед» складывалась весьма своеобразно. Он уже четыре раза был произведен за особые заслуги перед компанией в старшего черта и столько же раз разжалован за неистребимую привычку хамить вышестоящим. Два раза он загремел в младшие черти, однажды — за особо остроумное замечание по поводу компетенции проверяющего из Администрации — угодил в бесы. В последний раз Айнштофф сумел уговорить комиссию по разжалованию ограничиться лишением одного звания, и Большой Болт завис в чертях. Личностью он был почти легендарной: поклонники из молодежи внимательно следили за малейшими колебаниями в его карьере и азартно делали ставки на тотализаторе — выслужит ли ББ очередной раз старшего черта или рухнет в младшего.

— Мнэ-э-э кажетсэ-э-э, — подал голос Пенделль, — что э-э-эт-э-э-э не совс-э-э-эм разумнэ-э-э…

— Надеюсь, вы, старший демон, не полагали, что я самл буду по кустам носиться? — брезгливо дернул усом Айнштофф. — Мои подчиненные достаточно компетентны, чтобы им можно было поручить простенькое задание — поймать хулиганствующих аборигенов.

При этих словах начальник охраны выразительно покосился на Шнырка. Расстроенный бес совсем размазался по стенке. Между прочим, такие намеки совершенно несправедливы. Ни в одной инструкции не сказано, что бес, даже самый способный, может равняться по своей подготовке с чертями-охранниками. Так что зря старший демон Айнштофф выпендривается, не по делу… Тут Шнырок сообразил, что лучше такую крамольную мысль до конца не додумывать, неподходящая для этого собралась здесь компания. Он затаил дыхание и зажмурился. На всякий случай. Неизвестно почему, но даже под взглядом самого дьявола Ноизаила он чувствовал себя спокойнее и увереннее, чем сейчас.

— Как хотитэ-э-э, — равнодушно проблеял Пенделль. — Вам поручэ-э-эно, вам и отвэ-э-эчать.

— Вот именно. Мне поручено, — многозначительно подчеркнул Айнштофф. Еще раз внимательно осмотрел Большого Болта, задержал оценивающий взгляд на потертом планшете, висящем у того на боку, кивнул решительно: — Ты останься. Остальные — вон.

Трое чертей моментально испарились, а Болт, не сводя взгляда с начальства, шевельнулся, встал чуть более «вольно».

— Шнырок, — негромко сказал Айнштофф.

Бес торопливо вскочил, повернулся на голос, забыв открыть глаза:

— Слушаюсь!

— Рапорт. Полный и подробный.

Шнырок, подвизгивая от усердия, начал рассказ о приключениях передвижного вербовочного пункта. Через минуту начальник охраны остановил его:

— А почему зажмурившись?

Слабое любопытство в голосе Айнштоффа напугало беса больше, чем любая ругань. Он судорожно дернулся, поднял веки и, увидев прямо перед собой прозрачные глаза, громко икнул.

— Волнуэ-э-этся, — доброжелательно пояснил Пенделль. — Привычки нэ-э-эт, вот и трэ-э-эпэ-э-эщэ-э-эт.

— А. Это правильно, — без тени улыбки кивнул ему начальник охраны. И снова повернулся к Шнырку: — Одобряю. Дозволяю продолжить рапорт. Художественные описания опустить. Только конкретные технические детали.

Шнырок снова почтительно икнул и затараторил, теперь для разнообразия не подвизгивая, а подвывая. На ходу он перестраивал свой рассказ, выбрасывая целые куски, посвященные, по выражению Айнштоффа, художественным описаниям. Как ни странно, в таком виде рапорт получился даже еще более выразительным и эффектным. Начальник охраны и подчиненный ему черт слушали внимательно, не сводя глаз с рассказчика. Пенделль же, наоборот, был небрежен, забавлялся, поигрывая своим пенсне, продолжал качать копытом. Хотя он рассеянно кивал и даже время от времени попадал в такт завываниям старающегося изо всех сил Шнырка, тем не менее всем своим видом демонстрировал, что происходящее в данный момент в кабинете его совершенно не касается и присутствует здесь он исключительно из любезности. Ну, может быть, немного еще из любопытства — чем, собственно, дело кончится.

Шнырок наконец закончил. Перевел дыхание, незаметно, чтобы начальство не обиделось, вытер пот со лба. Хотел еще прислониться обратно к стенке — ножки дрожали от пережитого напряжения, но не рискнул. Вытянулся, держа руки по швам, и затаил дыхание.

Мог и не стараться так. Айнштофф, получив необходимую информацию, перестал обращать на него внимание, Большой Болт тоже. Теперь они смотрели друг на друга.

— Вернешь трейлер, поймаешь разбойников, — медленно сказал начальник охраны, — в тот же день заполняю наградные документы и на старшего черта.

Большой Болт улыбнулся… нет, скорее ухмыльнулся… точнее, ощерился… в общем, показал зубы:

— Один?

— А что, вы можэ-э-этэ-э-э и один э-э-это сде-э-элать? — оживился Пенделль.

— Как прикажут. — Черт равнодушно пожал плечами.

— Нет необходимости, — поморщился Айнштофф, — возьмешь отряд… Шнырок, сколько, ты говоришь, там туземцев?

Бес заколебался. Трейлер захватили три человека, но он-то доложил Пенделлю, мало того, самому Ноизаилу, что нападающих было семеро! А что теперь отвечать? Сказать правду — значит признаться, что соврал, и кому соврал! Самому начальс! пенному начальству! После такого о карьере в отделе Пенделля можно немедленно забыть… хорошо, если повезет в простых строителях оказаться, при щебенке. А то ведь можно и в кочегары улететь! С другой стороны, если повторить сейчас свою ложь, то что скажет Айнштофф, когда Большой Болт доложит ему, что отряд обнаружил только троих? Хотя… что он может сказать? Шнырок не нанимался этих туземцев сторожить. Было семеро, осталось трое, ну и что? Ушли. Мало ли какие могут быть дела у аборигенов? А он здесь вовсе ни при чем…

— В чем дело, бес? — Мохнатые брови Айнштоффа приподнялись. — Доложить количество врагов! Семеро?

Шнырок сглотнул, вытянул руки по швам и отчеканил:

— Так точно, семеро.

— Вооруженных арбалетами? — уточнил Айнштофф.

— И еще дубинками, — пискнул бес, машинально касаясь шишки. Пенделль меланхолично улыбнулся, вернул пенсне на нос и, взяв верхнюю в ближайшей стопке папку, стал внимательно ее разглядывать.

— Значит, возьмешь десяток бесов, пусть Абарзел выделит из рабочих, посмышленее, — Айнштофф давал указания серьезно и деловито, — вооружишь их… что у нас в арсенале?

— Два ящика лопат, — сообщил Большой Болт.

— Не понял. — Эти два слова начальник охраны мог сэкономить, то, что он не понял, было видно по его физиономии.

— Классификация Лагосинтера по категории сложности — ноль дробь ноль, — снова оскалился, показывая зубы, его подчиненный, — полностью безопасен. Курорт. В Администрации решили, что при таких условиях достаточно личного оружия охранников, а арсенал разумнее использовать как дополнительное складское помещение.

— И что… там только лопаты? — Голос Айнштоффа сделался неестественно тонким. Пенделль отложил папку и с интересом уставился на него.

— Болтается еще чья-то сумка с клюшками для гольфа, там их штук двадцать. — Судя по голосу, гольфом Большой Болт совершенно не интересовался. — Как дубинки могут сгодиться, если по руке подобрать. И бронежилеты.

— Сколько?

— Бронежилетов? Тоже около двадцати.

— Угу. — Айнштофф несколько секунд шевелил усами, потом решительно сказал: — Тогда бери два десятка бесов, добровольцев, раздай им клюшки для гольфа… и бронежилеты пусть наденут.

— А им нэ-э-э тяжэ-э-эло будэ-э-эт? — проявил несвоевременную заботу о бесах Пенделль. Может быть, ему просто стало скучно. — К бронэ-э-эжилэ-э-эту првычку нужнэ-э-э имэ-э-эть.

— Справятся, — отмахнулся Айнштофф. — Не тяжелее мешка с цементом.

— Но зачэ-э-эм?

— Затем, что форма дисциплинирует! Как встанут в строй в бронежилетах, сразу почувствуют себя не подсобниками задрипанными, а войсковой частью особого назначения. Могут даже название себе присвоить — «зеленые жилеты»!

— Не получится, — коротко ржанул Большой Болт. — «Зеленые жилеты» никак нельзя.

— Почему? — Кажется, впервые голоса обоих старших демонов, Пенделля и Айнштоффа, прозвучали в унисон.

— Желтенькие они, — язвительно-любезно ответил черт. — Такого цвета… несвежей канарейки. Поэтому и лежат, иначе давно сперли бы.

— Гхрм! — Усы Айнштоффа распушились от возмущения. — Черт Большой Болт! Дозволяю приступить к выполнению задания! Доложить о выполнении приказываю за час до захода солнца! И помни, твое следующее звание сейчас зависит только от тебя. Свободен!

— Слушаюсь! — Болт так гаркнул в ответ, что Пенделль сморщился и картинно заткнул уши мизинчиками. Четко прищелкнув копытами, развернулся на месте, скомандовал, подмигнув Шнырку: — Проводник, за мной!

На то, чтобы выйти из кабинета, ему потребовалось сделать два небольших шага. Бес двинулся за ним мелкой рысью, больше всего напоминавшей «бег на месте».

Долго, наверное, целую минуту, старшие демоны молча смотрели на дверь, за которой скрылись Большой Болт и Шнырок. Первым открыл рот Пенделль:

— Э-э-эсли он выполнэ-э-эт заданиэ-э-э, то получит зва-ниэ-э-э стэ-э-эршэ-э-эго чэ-э-эрта. А э-э-эсли нэ-э-э выполнэ-э-эт?

— Загремит в младшие, — с солдатской прямотой ответил Айнштофф. — И три четверти моих подчиненных разорятся. — Он помолчал и добавил: — Они поставили по пятьдесят грешных душ каждый на повышение.

— По пятьдэ-э-эсят? — с уважением протянул Пенделль. — А гдэ-э-э… гдэ-э-э принимают ставки, нэ-э-э подскажэ-э-этэ-э-э?

— Итак, вот он, рубеж обороны! — Ганц прочертил каблуком линию поперек дороги. — Арра, птичка моя, а что это ты там делаешь?

— Не мешай, потом объясню, — отмахнулась она. Девушка сидела на корточках, метрах в ста впереди черты, и, наклонившись вперед, возилась в дорожной пыли. В этот момент раздался слабый треск, и из-под ее ладоней вырвался сноп зеленых искр. Пыль поднялась вверх, и серое облако скрыло голову и плечи Арры.

— Тьфу! — Она отпрыгнула в сторону и запоздало вспомнила: — Не называй меня птичкой!

— Как скажешь, птичка, — привычно согласился Ганц и повернулся к Джузеппе.

Магистр устроился на травке, метрах в ста позади черты, и мудрил сейчас над крохотным серым перышком. Откуда оно взялось, Ганц не заметил.

— А ты чем занимаешься?

— Не мешай, потом объясню. — Джузеппе отпустил перышко, и оно медленно и плавно опустилось на землю.

— Вот они, маги! Мало того, что слова одни и те же, но ведь даже тон одинаковый! — горько пожаловался Ганц в пространство. — Ну как с ними нормальному человеку дело иметь?

— Тебе что, заняться нечем? — вынырнула из очередного пыльного облака Арра.

— Почему это нечем? Снаряжение надо проверить… — Он сунул руки в карманы и покачался с пятки на носок. Сказал задумчиво: — А еще такую ловушку можно сделать: выкопать большую яму, а на дно острых кольев понатыкать.

— При чем здесь яма с кольями? Ты же не на волков охотиться собрался, — рассеянно ответил Джузеппе. Он смотрел не на Ганца, а на перышко, которое снова, медленно кружась, опускалось вниз. — Да что же такое? Все ведь правильно делаю!

— А при чем здесь волки? Я, между прочим, в молодости на одного мага такую ловушку поставил.

— И что, хочешь сказать, он в нее попал? — удивленно спросил магистр, поднимая голову.

— Нет, конечно, он же не идиот был! Но очень удивился и даже сказал…

Опять раздался треск, и прямо в лицо Арры взметнулись теперь красные искры пополам с пылью. Она снова отскочила в сторону и закашлялась. Потом сердито прикрикнула:

— Перестань отвлекать нас, убийца! Придумай себе дело в конце концов!

— Да ладно, ладно, молчу. — Он снял с плеча арбалет. — Оружие вот сейчас проверю, стрелы посчитаю…

Убедившись, что тетива нигде не перетерлась, пружина держится крепко, а стрел в достатке, он закинул арбалет обратно за спину, раскрыл свой мешок и начал в нем копаться.

— Так, это нам не понадобится, это тоже, — бормотал он, осторожно доставая одну за другой разноцветные бутылочки и не менее осторожно снова пряча их в мешок.

— Ага, — довольно громко сказал Джузеппе.

Он поднялся с травы и смотрел вслед перышку, которое, поднявшись метра на три над землей, теперь летело, легко преодолевая слабый встречный ветерок. Летело на восток, в ту сторону, откуда ждали появления вероятного противника. Проводив перышко удовлетворенным взглядом, магистр обратил свое внимание на Ганца:

— Что это у тебя?

— Да так, кое-что по старым дедовским рецептам, — туманно ответил тот.

Арра, устроив последний фейерверк, подошла к ним, старательно отряхиваясь:

— Я закончила. Ганц, да что, эта твоя кошелка, бездонная что ли?

— Не бездонная, а хорошо организованная. И вообще я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы, пока вы, господа маги, не расскажете, чем это вы только что занимались.

Джузеппе и Арра переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Я э-э-э… я, собственно, ничего особенного не делал, — первым заговорил магистр. — Это перышко, оно сейчас летит навстречу бесам, и когда они появятся, даст нам знать.

— Как?

— Синий мерцающий огонек. — Джузеппе отвечал тоном отличника на экзамене. — Бесы его не заметят. Вообще никто не увидит, кроме меня.

— Понятно, — кивнул Ганц и перевел взгляд на Арру.

— А я с дорогой повозилась, — послушно доложила девушка. — Теперь, когда они сюда подойдут, она тоже пойдет… Я не очень знаю, как тебе объяснить, но бесы вроде будут вперед идти, а дорожка из-под них — назад уходить. То есть для себя они продолжают двигаться, а для нас на одном месте топчутся. Очень удобно.

— Вроде белки в колесе? Действительно, удобно, — ухмыльнулся Ганц. — А это теперь навсегда так останется или ты сможешь потом расколдовать?

— Само восстановится, к вечеру. Так что это у тебя за бутылочка?

— Эта? — Он посмотрел на зажатую в кулаке узкую высокую склянку, на дне которой перекатывались, не смешиваясь, несколько капель пурпурной вязкой жидкости. — Это такое… не знаю, как тебе объяснить, — не удержался и очень похоже передразнил он, — в общем, особо заговоренная, сверхпрочная колба, а в ней… эта штука все насквозь прожигает, даже камень.

— Она у тебя плотно закупорена? — Джузеппе сделал шаг назад.

— Естественно. Нет, я думаю, сейчас нам эта игрушка не понадобится. — Ганц довольно небрежно убрал опасную бутылочку в сумку и вытащил другую, низенькую и круглую, с клубочком желтого, удивительно плотного тумана внутри. — А вот, смотрите, веселящий газ. Кидаешь эту колбу в гущу врагов, она разбивается, и через три секунды все лежат на земле и хохочут, ни на какие физические действия неспособные. Ну, может, только ножками стучат. Очень удобная штука, только у меня противоядие кончилось, а у нее площадь поражения — два гектара.

— И ты хочешь сказать, что все это дедовские рецепты? — с недоверием спросил магистр.

— А как же! Его, дедули моего, наследство. Ничего, можн сказать, больше материального не оставил внуку-сиротке, только ларчик с образцами да тетрадочку с записями…

— Слушай, Ганц, — неожиданно спросила Арра, — а твоего дедушку, случайно, не Сильгорфская Алхимическая Лаборатория звали? К нам оттуда лектор в прошлом году приезжал, про новейшие разработки рассказывал. Так про эту желтую пакость я от него точно слышала. Даже формулу могу найти в старых тетрадках.

— Зачем нам формула? — Желтая склянка вернулась на; место. — Ни к чему нам всякие формулы. Мы по старинке, щепотку того, капелюшку сего… а про всякие там лаборатории без малейшего понятия… — Мешок закрылся и Ганц легко вскочил на ноги. — Знаешь что, птичка? Лучше дай мне свой меч на пару минут, я вам такой фокус покажу!

Вопрос с набором добровольцев Большой Болт решил легко. Просто вышел в центр стройплощадки и стал останавливать пробегающих мимо бесов. Ловил железной рукой, небрежно стряхивал с мохнатых плеч мешки с цементом, легко отрывал от тачек и ставил в строй. Шнырок немедленно вооружал их красивыми, изогнутыми на конце дубинками, которые и назывались «клюшки для гольфа». Сумку с этим изящным оружием Большой Болт самолично притащил из арсенала, превращенного в дополнительный склад инструментов. Покопался в ней, вытащил саму маленькую, с железным наконечником, дубинку и вручил Шнырку, велев остальные раздать добровольцам. Разумеется, под роспись. Шнырок, кстати, за свою дубинку тоже расписался не большом разграфленном листе с названием «Ведомость выдач стройматериалов». Впрочем, слово «стройматериалов» было решительно перечеркнуто двумя жирными линиями и поверх не написано коряво: «Нештатного вооружения».

У самого Большого Болта оружие было личное, дозволен ное инструкцией. Двухпружинный арбалет-красавец на шесть стрел и именная, наградная сабелька. На клинке, у самог эфеса, две большие буквы «Б» окружала надпись мелкой вязью: «За особые заслуги».

Подошел хмурый Абарзел, вяло поинтересовался, что, соб ственно, происходит, но, не дослушав ответа, махнул рукой и удалился.

Семнадцать добровольцев набрали быстро, а потом дело застопорилось. Похоже, бесы просто попрятались. Большой Болт поднял левую бровь и вопросительно посмотрел на Шныр-ка. Тот послушно кивнул, повертел головой, прислушиваясь, и, стараясь двигаться бесшумно, двинулся к высокому штабелю аккуратно сложенных благих намерений — Дрикула все-таки сумел добыть необходимое для стройки количество. Слух его не обманул. Легкий шелест издавали карты, ложась на днище бочонка с лаком для покрытия стен во внутренних помещениях. Не успев доиграть кон, Кучерявый, Кувалда и Синеглазка оказались в числе добровольцев, заполнив последние вакансии в отряде.

Большой Болт оглядел неровный строй, хмыкнул, еще выше поднял левую бровь и сказал воодушевляющую речь. Смысл ее был в том, что им… бесам, доверена высокая честь арестовать… заговорщиков из… местных, злоумышлявших против строительства филиала, против самого Ноизаила, именованного Повелителем Блох, и против всей компании «Ад Инкор-порейтед» в целом!…! Поэтому они… бесы, двинутся сейчас… строевым шагом и всех… изловят, и всем… начистят… морды…! А если кто из… бесов будет отставать или попытается… улизнуть и спрятаться в… кусты, то он, Большой Болт, лично такого… умника поймает и… А также… и…

В принципе он вполне мог обходиться в разговоре без ругательств, но давным-давно на собственном и чужом опыте усвоил, что подчиненные, даже временные, лучше понимают задачу, если изложить ее в изящном обрамлении.

— Вы, меня знаете! — почти ласково закончил черт. — Вопросы есть?

Вопросов не было. Бесы стояли не дыша и желали только одного — немедленно угодить Большому Болту. Приказал он ловить кого-то строевым шагом, значит, надо ловить побыстрее. Ну и никому, естественно, не хотелось, чтобы легендарный ББ, его… и…!

Черт снова осмотрел побледневшие, вытянувшиеся мордочки, удовлетворенно кивнул и распорядился:

— Шнырок, вперед! Показывай дорогу. Отря-а-ад, приготовиться! Шаго-о-ом а-арш!

И Шнырок, раздуваясь от гордости, двинулся первым. Следом за ним цокали копытами два десятка бесов. А последним, как положено настоящему командиру, шагает сам Боль шой Болт! Это ли не сила? Да злобные аборигены просто не знают, с кем связались! Пикнуть не успеют, как от них только мокрое место останется! Три мокрых места! И это будет совсем скоро. Сейчас по прямой, потом дорога обогнет овраг, потом снова по прямой и, мимо большой рощи, они выйдут прямо туда, где коварные враги напали на их беззащитный трейлер.

Ганц сделал последний прыжок, в финальном салюте скрестил над головой эсмеррский меч Арры, который держал в правой руке, и свой собственный — в левой. Опустил оружие, поклонился грациозно:

— Вот это и называется «танец втроем». Очень большое впечатление производит на заказчиков.

— Это точно, производит, — с искренним восхищением подтвердил Джузеппе. — Я бы так не смог.

— А тебе и не надо, — усмехнулась девушка, забирая свой меч и вкладывая его в ножны. — Да ему тоже. Разве только для этого самого впечатления.

— О чем ты говоришь! Ты только представь, нападают на нас вдруг разбойники, а Ганц выхватывает два меча и начинает вот так ими крутить! Они же просто в обморок упадут от страха.

— Разбойники, если они не полные болваны, на такую глупость, как обмороки, отвлекаться не будут. Они нашего милого убийцу, близко не подходя, стрелами нашпигуют, — поправила магистра Арра. — Ты спроси, он хоть раз кого-нибудь, кроме заказчиков, так пугал?

— А? — послушно обернулся магистр к Ганцу.

— В общем, она права, — нимало не смущаясь, улыбнулся тот. — Это скорее показательные выступления, а не способ ведения боя. Ну, и в качестве тренировки годится.

— Зачем же тогда?..

— Так я же говорю, для заказчиков. Сначала они всегда жмутся, а как я «танец втроем» изображу, сразу на мою цену соглашаются.

— Болваны, — фыркнула Арра.

— Ну да, болваны, ну и что? Мне не трудно, а клиент доволен. — Ганц философски пожал плечами. — И потом, я считал это чем-то вроде накладных расходов.

— Как хотите, — упрямо сказал Джузеппе, — а мне все равно понравилось. Может, я и болван, но…

Не договорив, он замер, уставившись в какую-то точку вдали, над рощей.

— Эй, что случилось? — дернула его за рукав Арра.

— Идут…

— Ты уверен? — напряглась она.

— Перышко знак подает… спрячемся?

— А сколько их? — лениво спросил Ганц.

— Не знаю… Перышко же не считает, оно просто как маячок работает.

— Тогда имеет смысл спрятаться.

— Айда на левую сторону, там трава погуще, — сказала Арра, переходя через дорогу. — И кустики пусть дохленькие, но имеются.

Они залегли в густой траве. Не прошло и десяти минут, как на дороге показался обогнувший рощу отряд. Ганц приподнял голову:

— Неаккуратно идут, на регулярную армию не похоже.

— Так сколько же их? — высунулась рядом с ним Арра. — Ага, если это все, то человек двадцать… то есть я имею в виду не человек, а этих самых… одним словом, двадцать вражеских единиц.

Большой Болт резко свистнул, подзывая к себе идущего первым Шнырка. Бес оглянулся, послушно затрусил назад, двигаясь по обочине, чтобы не пробиваться через весь отряд.

— Ты не заблудился, проводник…?

— Ни в коем случае! Видите, следы колес в пыли? Это мы утром ехали, значит, все правильно.

— Ясно. — Черт, не сбавляя шага, внимательно осмотрел полузатоптанный копытами рубчатый рисунок шин, отпечатавшийся на дороге. — А долго еще идти?

— Да не очень… Я бы даже сказал, почти пришли, вот только трейлера не видать. Не понятно… — поделился сомнениями Шнырок. — Спрятать его или откатить куда-нибудь они не могли… разве только всю деревню на помощь позвали.

Атак вроде все на месте. Рощу миновали, и то отдельное дерево видите? Я его тоже помню. А впереди справа, видите серенькое? Это должна быть та самая полынь, через которую я удрал. Если бы еще и трейлер здесь стоял, так я бы не сомневался. — Он виновато развел руками.

— Не сомневался бы он, — поморщился черт. — Вот досталась командочка… Ладно, дуй вперед, да смотри в оба!

— Слушаюсь! — отсалютовал Шнырок и радостно дунул.

Большой Болт, не обращая больше на него внимания, повертел головой, оглядываясь по сторонам. Трейлера действительно не было. Это плохо. Возвращение Передвижного Вербовочного Пункта со всем его содержимым входило в полученное задание как обязательная часть. И если он понимал, что поимка семерых злодеев может оказаться задачей сложной (у туземцев было достаточно времени, чтобы скрыться в неизвестном направлении), то с поисками трейлера проблем не ожидалось. И вот нате вам — исчез! При этом известно, что во всем мире Лагесинтер не найдется человека, который сможет завести мотор автомобиля, так что вульгарный угон исключается. Что же тогда Магия? В сопроводительной документации указывалось, что магический фон довольно высок, но не до такой же степени! Чтобь в первый же рабочий выезд Вербовочный Пункт напоролся на мага или даже трех, причем квалифицированных магов? Да ещё склонных к агрессии, ведь, если верить Шнырку, они напали первыми, без всяких причин. Что, кстати, для магов вообще не свойственно. Странный, ох странный это мир — Лагосинтер…

— Многовато на нас троих, — вздохнул Джузеппе. выгля нув и снова быстро спрятавшись в траву.

— Это нас троих на них многовато, — поправил его Ганц. М-да, похоже, что это все, добавки не будет. Не уважают они нас, а, птичка?

— Не уважают, — весело согласилась девушка. — Придется объяснить. Как действуем, убийца?

— А какие у тебя предложения, воин-маг?

— Полежим еще немного, а как они до ловушки дойдут на месте затопчутся, тогда мы с тобой и выйдем.

— И поотрываем им бошки рогатые? Согласен.

— Эй, ребята, — встрепенулся магистр, — почему это только вы? А меня что, не считаете? Я, конечно, не утверждаю, что великий воин, и вообще мне малость не по себе, если уж честно, но и за вашими спинами я отсиживаться не буду!

— Будешь как миленький, — Ганц потрепал его по плечу, — у тебя должность такая. Ты у нас кто? Командир. А командир всегда в безопасности должен находиться. Вон посмотри, видишь, у этих тоже командир последним марширует.

— Который? Вот тот? А почему ты решил, что это командир? Может, командир как раз этот, который первым идет?

— Первым они должны были проводника пустить, — объяснила Арра. — Ну точно, смотри, как по сторонам озирается. Не иначе тот, что от нас сбежал, избушку свою на колесах ищет. Ты не сомневайся, командира тебе Ганц правильно показал. Мало того, что он последним идет, так только у него и оружие настоящее — арбалет. И вроде даже сабля есть. А остальные только тросточки какие-то волокут. — Она покачала головой и с презрением профессионала к дилетанту добавила: — И их-то правильно держать не умеют…

— А по-моему, вполне убедительные дубинки, — проворчал Джузеппе. — Вот только что это они на себя нацепили? В жизни такого гнусного цвета не видел.

— Это они специально, — хихикнул Ганц, — чтобы нас напугать… Арра, по-моему, пора выходить, двести метров — самое подходящее расстояние.

— Да, ближе эту компанию подпускать не стоит.

— Командира! Командира живым брать, для допроса! — суетливо потребовал Джузеппе. — Вот этого, последнего, с арбалетом!

— Сделаем, — небрежно отмахнулась Арра.

Они с Ганцем встали и неторопливо вышли на дорогу. Остановились, разглядывая замеревших от такой наглости бесов.

— Вот они! — радостно взвизгнул тот, что шел первым. — Эти двое! Точно, они из тех, что на нас напали!

— Чего встали? — Последним действительно шел командир. По крайней мере гаркнул он вполне убедительно: — Взять их!

И, придавая приказу большую убедительность, взмахнул саблей. Бесы завопили, завизжали и, азартно размахивая клюшками для гольфа, толпой рванулись вперед.

А Большой Болт не торопился, наоборот, остановился и, стоя на месте, осматривался. Удачно, конечно, что эта парочка дождалась их, но где еще пятеро? И куда девался трейлер?

Получается, что те бандиты, которых не хватает, его угнали, но это же совершенно невозможно. Или они сбежали? Отправились за подмогой? Может, прячутся в засаде? Все равно непонятно, где трейлер! Уверенный, что два десятка бесов без труда справятся с туземцами без его участия, черт сосредоточился на окрестных кустиках — ему показалось, что за одним из них, немного впереди и слева, что-то зашевелилось. Подосадовав про себя, что не догадался захватить сканер, Большой Болт напрягся, вглядываясь. Нет, пожалуй, бледное пятно, маячившее за жидкими ветками, ему просто померещилось. Или все-таки… ведь тянет его почему-то все время смотреть в ту сторону!

— О, смотрите, ловушка сработала! — обрадовался Ганц. — А что, молодец, птичка, очень забавно смотрится!

Бесы тоже поняли, что происходит нечто странное. По крайней мере непонятное. Они бежали, честно бежали, старались изо всех сил! И не капельки не струсили, да и чего было бояться, если на каждого аборигена приходилось по десять бесов! Но почему-то расстояние до этих двоих не уменьшалось. Первым озадаченно остановился Кувалда. Поймал за шкирку Синеглазку, оказавшегося под рукой, и, слегка встряхнув, спросил:

— Что происходит?

— А что такое? — Синеглазка продолжал сучить ножками, не замечая, что копытца не касаются земли. Потом коротко, испуганно взвизгнул, до него тоже дошло. Начали останавливаться и другие бесы, завертели головами, оглядываясь на командира. Шнырок снова кинулся назад, к Большому Болту, доложил на выдохе:

— Непорядок! По дороге дальше не пройти!

— Как это? — очнулся тот. — А ну-ка…

Он небрежно отодвинул проводника, сделал несколько шагов, сосредоточился. Бесы услужливо шарахнулись в стороны, освобождая просторный проход. Но Большой Болт остановился, ковырнул землю копытом, подняв облачко пыли, усмехнулся презрительно:

— Детские штучки.

Он наклонил голову и вытянул вперед руки. Из когтистых пальцев в дорогу ударили десять крохотных молний. Десять пыльных смерчей поднялись и заметались между боязливо поджимавшими копытца бесами. Впрочем, продолжалось это недолго. Пыль улеглась, и клинок сабли снова блеснул на солнце:

— Взять их!

В этот раз бесы двинулись вперед осторожнее, уже не бегом, а шагом.

Ганц повернулся к изумленной Арре — она впервые видела, как нейтрализуют такую ловушку, да еще без всяких усилий, запросто — и подмигнул:

— Ничего! У тебя была хорошая попытка, птичка. Смотри теперь, как я их остановлю!

Он вскинул арбалет и лихо, не целясь, выстрелил. Естественно, попал. Кучерявый, которому выпала эта честь, подпрыгнул, испуганно пискнул и уставился на торчащую из груди стрелу. Бронежилеты, хотя и отличались мерзким цветом, качество имели согласно стандартам «Ад Инкорпорейтед», то есть набиты изнутри ватой.

— А почему он не падает? — спросила Арра.

— Откуда я знаю. — Во второй раз Ганц потрудился прицелиться. — Вообще-то я попал ему в сердце.

Этот выстрел был не менее точным — стрела вонзилась в трех миллиметрах от первой. Ганц сипло выругался и выпустил еще семь стрел с такой скоростью, что они полетели вперед веселой стайкой. Несчастный бес теперь напоминал странной формы ежика, но падать явно не собирался. Ганц растерянно опустил арбалет. «

Притормозившие при виде оружия бесы завопили и снова рванулись вперед. Кучерявый дернулся было со всеми, но ему пришлось остановиться, стрелы мешали бежать. Попробовал повыдергивать их, но зазубренные наконечники крепко увязли в ватно-тканевой прокладке.

— Ломай, — рявкнул у него над ухом Большой Болт, сопроводив приказ внушительным пинком. — И вперед…!..

Плотная толпа бесов неслась по дороге. Предпоследним, торопливо обламывая торчащие впереди стрелы, большими скачками двигался Кучерявый. Замыкал группу громыхающий ругательствами Большой Болт. Странная пара туземцев, вместо того чтобы запаниковать и хотя бы попытаться удрать (к надвигающейся на них силы, спокойно совещалась, стоя на Дороге. Расстояние до них стремительно сокращалось… вот бесы угрожающе подняли клюшки для гольфа… вот уже осталось меньше пятидесяти метров…

— А ну-ка, давайте. — Арра шагнула вперед и с замаха, швырнула в бегущих Заклинание Звездной Сети.

Раскинувшееся над бесами марево начало опутывать их, но Большой Болт тут же, словно отвечая девушке, рявкнул что-то непонятное, грохнул гром, и оно осыпалось мелкими золотистыми звездочками прямо под копыта. Бесы были уже совсем близко. Арра снова подняла руки, но Ганц остановил ее:

— Эй! Теперь моя очередь!

Он вытащил свой меч, завертел над головой мельницу и медленно пошел вперед. Бесы снова затормозили. Это движение, конечно, выглядело и вполовину не так эффектно, как исполненный недавно для друзей «танец втроем». Но привыкшим к тачкам и лопатам бесам из строительного отряда Ганц показался достаточно грозным противником. А клюшки, которые они крепко сжимали в руках, какими-то… как бы это сказать… неубедительными. Вот именно неубедительными!! Самое точное слово.

Те три беса, которые волей случая оказались в первом ряду немного попятились. Не то чтобы они струсили, нет! Просто никому не хотелось соваться в эту сверкающую мясорубку. Вот пусть сначала кто-нибудь отнимет у этого страшного великана его меч (а долговязый Ганц действительно был великаном рядом с хлипкими, полутораметрового роста бесами. Даже признанный силач Кувалда, смотрелся рядом с ним вполне заурядно, что уж говорить об остальных), а когда кто-нибудь храбрый его обезоружит, тогда пожалуйста, тогда они с удовольствием навалятся на него все вместе да поучат своими клюшками уму-разуму! Будет знать, с кем связываться, а с кем лучше не стоит… Но пока что они пятились, не сводя глаз с сияющего круга, не решаясь даже оглянуться назад, на командира. А ведь если кто и мог что-нибудь предпринять в этой ситуации, так это только он, Большой Болт.

Собственно, черт и сам это прекрасно понимал. Бесы, конечно, народ старательный, но не военный, против опытного солдата их выставлять бессмысленно. А этот, на дороге, с мечом явно не был новичком. Ничего страшного, он, Большой Болт тоже не первый мир копытами топчет. Сейчас бы, конечно, жахнуть хорошенько молнией — необязательно такой, чтобы выжечь все окрест, нет. Можно маленькую, персонально спалить эту пару наглецов, дешево и сердито. Без затей. Увы, Ноизаил приказал брать их живьем… Так что без затей не получится. Ладно сейчас он им ручки-ножки слегка попортит, чтобы посмирнее стали. Доставить злодеев к Повелителю Блох живыми — это вовсе не означает «в целости и сохранности»!

Временно перестав ругаться — в деле это отвлекает, — он поднял арбалет, тщательно — дешевые эффектные жесты здесь ни к чему — выстрелил… Две пружины, по три стрелы на каждую, сработали с громким щелчком. На этот щелчок Ганц и среагировал.

Вообще-то ему давно, слишком давно не приходилось всерьез работать мечом, вот он и увлекся, пугая бесов. Но сработало подсознание — он отпрыгнул в сторону. В то же время тренированная рука немного изменила положение, превратив непрерывное круговое движение в подобие щита. Четыре стрелы пролетели мимо (Арра тоже успела увернуться), а две он отбил. Девушка ахнула. Вообще-то отбить мечом арбалетную стрелу практически невозможно, а уж две! Ни о чем подобном они никогда раньше даже не слышала.

На бесов ловкость Ганца тоже произвела впечатление — неведомым образом они все оказались за спиной Большого Болта. Дескать, действуй ты, командир! Только Шнырок, которому отлетевшая рикошетом металлическая стрела тяжелым наконечником стукнула прямо по шишке, покачнулся и тихо присел на обочине. Подумал секунду и лег.

— Арра, тебя не зацепило? — не оборачиваясь, спросил Ганц.

— Нет. Слушай, убийца, может, уступишь мне место? У меня тоже есть меч.

— Одну минуту, птичка! По-моему, сейчас это чучело опять будет стрелять…

Ганц ошибся. Большой Болт не собирался больше переводить стрелы. Да, арбалет вещь хорошая, но мало ли у чертей есть своих приемов. А он ведь в свое время даже старшим чертом побывал и такие трюки помнит, которые этим провинциалам, этим магам доморощенным в страшном сне не приснятся! Значит, живьем брать? Ладно, понизим мощность, ^-начала, пожалуй, надо вырубить мужика, а уж потом можно будет заняться девчонкой.

Большой Болт резким движением закинул арбалет за спину, чтобы не мешал, взмахнул руками, сжал пальцы и, коротко зарычав, стукнул кулаком о кулак. Вылетела стайка желтых искр, метнулась к Ганцу. Арра вскрикнула, попыталась поставить перед ними колеблющуюся дымчатую завесу, но искры прожгли ее, не задержавшись даже на полсекунды. Ганц снова отпрыгнул в сторону, безуспешно пытаясь защититься мечом. Откуда-то справа прилетела горсть алых искр, но желтые уже облепили голову Ганца, взорвались ослепительной вспышкой, и он рухнул на дорогу. А такая же стая, жужжа, словно осиный рой, летела в Арру.

— Свиноморды рогатые! — взвизгнула она и, выстави вперед правую руку, на которой в виде грубого кольца красовался переделанный Джузеппе амулет, шарахнула со всей силы; прессующим заклинанием.

Словно порыв ураганного ветра сшиб бесов с ног, сбил в плотную кучу, перемешал с не сумевшими прорваться искрами. Большой Болт держался дольше всех, секунды примерно полторы, даже успел вскинуть правую руку для ответного заклинания, но разъяренная Арра круговыми движениями ладоней уже скатывала отряд в большой шар, из которого торчали только головы, хвосты, копыта и клюшки для гольфа. ПотоЦ она сделала ногой такое движение, словно со всей силы ударила по мячу, и этот вопящий шар со свистом унесся в небо.

Ганц, лежащий у ее ног, пошевелился, перекатился на бок, приподнялся на одном локте, провожая взглядом исчезающи в вышине отряд.

— Угм… кхе-к… круто, — сказал он и неуверенно потря головой. — И куда это ты их, птичка?

— Откуда я знаю? — сварливо ответила девушка. — Ты жив?

— Как тебе сказать… — Ганц попробовал сесть, но тут же снова опустился на дорогу, — пожалуй, местами.

— Дай я посмотрю. — Присев рядом, она быстро ощупал его. — По-моему, все нормально. Джузеппе!

— Да здесь я, не кричи. — Магистр уже выбрался из кустов и стоял рядом. — Где болит?

— Не то чтобы болит, скорее… Арра, ты мне ладошку на лоб не положишь?

— Ну знаешь! — Она вскочила на ноги.

Ганц перевел взгляд на Джузеппе, выразительно шевельнул опаленными бровями:

_ Девчонки. Только об одном и думают.

— Точно, — со вздохом подтвердил магистр, опускаясь на коленной прижимая пухлую ладонь к испещренному черными точками лбу Ганца. — Закрой глаза. Сейчас полегче станет.

— А… это ты… ну, извини, я просто подумала…

— Извиняю, — великодушно сказал Ганц, не открывая глаз. — Кстати, Джузеппе, спасибо тебе, конечно, что пытался меня защитить, я имею в виду эти красненькие штучки, которыми ты швырялся из кустов, но разве мы не договорились, что ты будешь сидеть тихо?

— Это все мелочи, — скривился тот. — Особенно по сравнению с тем, что начала вытворять наша нервная дамочка. — Он не слишком ласково посмотрел на девушку. — Я, конечно, понимаю, ты испугалась за Ганца, потеряла над собой контроль…

— Я не нервная и вовсе не дамочка! — возмутилась она. — И ничего я за этого убийцу не испугалась!

— Как это не испугалась? — открыл глаза Ганц и даже попытался вывернуться из-под руки Джузеппе, за что получил короткий, но сильный шлепок:

— Лежать! А чего же ты тогда отряд бесов в полном составе в полет отправила?

— Так они же первые… надо же было что-то делать! Я тебя не понимаю!

— Видишь ли, птичка, — Ганц одарил Арру сочувственной улыбкой, — наш магистр не совсем четко формулирует свои претензии. Его мало волнуют бесы как таковые, отрядом или по отдельности. На самом деле он интересуется, почему улетел командир. Ему, видишь ли, теперь допрашивать некого.

Шнырок лежал на краю дороги, боясь не то что пошевелиться, даже вздохнуть. Направленное заклинание, брошенное этой жуткой девицей, прошло совсем рядом, сминая и скатывая бесов в большой мохнатый шар. Да что бесы, сам Большой Болт ничего не смог сделать, его тоже закатало! А потом она закинула их… Шнырок даже пожалел на секунду, что у него так не вовремя закружилась голова. Летел бы он сейчас пусть неизвестно куда, зато со всеми, не отрываясь от коллектива. А теперь? Что теперь прикажете делать? Туземцы его вроде бы не заметили, можно попробовать смыться. Сползти осторожно с края дороги в пыльную траву, откатиться за кустики, а там и до спасительной полыни недалеко. Рвануть через нее, родимую, по проверенному маршруту, в лагерь, к Пенделлю. И доложить, что отряд, которому он, Шнырок, был назначен в проводники, улетел в неизвестном направлении вместе с бронежилетами, клюшками для гольфа и командиром! Сегодня утром, когда он вернулся на базу без Шкелета, Дымка и трейлера, полного магических амулетов, ему удалось выкрутиться. Но если он в течение одних суток добавит к этому списку потерь два десятка бесов и самого Большого Болта, тут никакой Пенделль не поможет! Хотя на самом деле он же здесь абсолютно ни при чем. Поручили ему вывести отряд на место нападения, он и вывел. И про коварство туземцев он тоже предупреждал. Не виноват он ни в чем, и точка! Вот только кого она волнует, его невиновность? Раз все остальные исчезли, значит, отвечать ему.

Конечно, если бы Шнырок сумел сам справиться с задачей, захватить и привести этих троих, ему бы все простили… Увы! Даже для шутки не годится — не смешно. Попробовать сдаться? Да-а, а кто знает, что они с пленными делают? По крайне мере ни Шкелета, ни Дымка не видно, даже связанных. А что, если их… нет, об этом лучше даже не думать! А ведь еще и Ржавчик пропал. Нет, сдаваться нельзя, ни в коем случае!

Но и здесь оставаться нельзя. Пока его еще не заметили, но надолго ли такое счастье? Шнырок осторожно приоткрыл один глаз, покосился в сторону туземцев. Их было уже не двое, а трое — откуда-то взялся еще и толстый дядька с растрепанной жидкой бороденкой. Сейчас он вместе с девицей склонился над тем долговязым, которого так здорово вырубил Большой Болт. Пожалуй, если удирать, то самое время. Бес уперся в землю локтями, копытами, почти не меняя положения тела, ужом вывернулся из яркого бронежилета и скользнул в сторону. Кажется, получается! Еще одно легкое движение, вот кусты совсем рядом, вот он уже ползет между, ветвями. Осталось только нырнуть в полынные заросли… ага, опять получилось!

Шнырок рискнул встать на четвереньки. Неужели так повезет и ему снова удастся смыться? Главное сейчас — не торопиться, не привлечь к себе внимания необдуманным движением. Потихонечку, потихонечку, расстояние до дороги все увеличивается… Один из аборигенов что-то громко сказал, и все трое завертели головами. Бес припал к земле, затаив дыхание. Неужели заметили? Бородатый неопределенно махнул рукой, двинулся с места, но не в его сторону, просто сделал несколько шагов по дороге. Наклонился, поднял что-то с земли, показал оставшимся двоим. Так это же клюшка для гольфа! Один из бесов потерял свое оружие. Или бросил? Ох и достанется этому бедолаге, если он когда-нибудь сумеет вернуться на базу…

Тут до Шнырка дошло, что его личной клюшки, маленькой такой, с металлической набойкой на головке, тоже нет! Той самой, за которую он собственноручно расписался! Вот теперь он влип по-настоящему! Потому что отвечать, когда с него спросят выданное нештатное вооружение, ему совершенно нечего. Есть, правда, одно утешение, совсем крохотное — лист с росписями бесов за полученные клюшки Большой Болт, аккуратно сложив, сунул в свой планшет. И в данный момент сей чреватый неприятностями документ должен был находиться там же. Следовательно, летел вместе с хозяином планшета в неизвестном направлении. Нет, это, пожалуй, не столько утешало, сколько дарило надежду, что есть шанс выкрутиться.

Шнырок снова осторожно двинулся с места. Пока эти трое на дороге разглядывали свой трофей, он даже мог, пожалуй, немного приподняться и перебежать, пригибаясь, конечно, небольшой открытый участок, за которым начинались такие славные, такие густые заросли. Бесшумной серой ракетой бес вломился в куст, который мог надежно скрыть его. Главной своей цели — спрятаться — он достиг, хотя и был неприятно удивлен побочным эффектом. К сожалению, Шнырок никогда не увлекался ботаникой и абсолютно не интересовался флорой осваиваемых миров, поэтому не подозревал, что прятаться в кустах шиповника — это занятие на любителя. Точнее, на большого любителя.

— Интересная штучка. — Джузеппе вертел в руках клюшку Для гольфа. — Для простой дубинки слишком тонкая, и загогулина эта на конце… непонятно. Может быть, так надо. — Он попробовал замахнуться, держа ее сначала одной рукой, потом двумя. Решительно сделал вывод: — Неудобно.

— А она не стреляет? — томно спросил Ганц. Он уже нашел в себе силы сесть, но подниматься на ноги не спешил.

— Вряд ли. По крайней мере я не вижу, куда бы здесь стрелу можно было пристроить. И тетивы нет.

— Дай посмотреть, — протянула руку Арра.

— Подожди, я ее только проверю…

Джузеппе осторожно положил клюшку на ее собственный нечеткий отпечаток, оставшийся в пыли, присел рядом на корточки. Уперся левой рукой в колено, а ладонью правой, держа ее сантиметрах в трех над клюшкой, повел от узкого конца до обитой металлом загогулины, оставляя за пальцами зыбкую полосу серебристого тумана. Туман медленно опустился, конденсируясь на дереве тусклыми серебряными звездочками. Несколько секунд они слабо мерцали потом как-то очень незаметно — вот они только что были, а вот их уже и нет — растаяли.

— Да нет, все нормально. — Магистр снова взял клюшку в руки и встал. — Ну и славно, а то мне пришло в голову, что это может оказаться что-нибудь пакостное. Держи, Арра.

— А по-моему, от нее так и несет магией. — Девушка с сомнением покачала головой. — Смотри.

Легким движением пальца она начертила на рукоятке замысловатый знак. Клюшка в ее руках дернулась, во все стороны брызнули лиловые искры.

— Так она же из другого мира, значит, по сути своей магическая, — спокойно ответил Джузеппе. — То, что ты сейчас продемонстрировала, это нормальная реакция. А я проверял, не является ли эта штука каким-либо родом магического вооружения.

— Восхищаюсь я вами, господа маги. — Ганц понял, что никто из присутствующих не станет больше над ним хлопотать, и поднялся сам. Отряхнулся, подняв облако пыли, и продолжил грустно: — Сегодня утром еще ни о каких других мирах даже понятия не имели. Существует Лагосинтер, великий единый и неделимый, во веки веков, и мы, дети его! — Он продекламировал торжественную формулу по всем правилам, встав по стойке «смирно» и прижав руку к сердцу. — И вдруг нате вам, разговоры про целую кучу других миров, да еще с магией, бесы какие-то рогатые! У меня лично голова кружится, а вам — хоть бы хны!

— Видишь ли, — голос Джузеппе звучал почти ласково, — голова у тебя кружится, потому что один из этих вышеобозна-ченных рогатых тебя крепко достал, а сложность восприятия новой информации, полученной нами за сегодняшний день, вовсе ни при чем. Что же касается чужих миров… С теоретической точки зрения, их существование вопрос весьма спорный. Я уверен, что в пользу версии о невозможности существования чего-либо подобного имеются доводы самые веские, но вот что касается практической стороны…

— То в ней мы увязли по самую маковку, — вздохнув, закончил за него Ганц.

— Примерно так. Поэтому мы с Аррой и не видим причины устраивать истерику. Тем более что на данный момент меня волнует не столько глобальный вопрос самого существования чужих миров, сколько узко специальный — как нам нейтрализовать ту мерзость, что проникла в наш. Поэтому, господин Ганц, не будете ли вы так любезны и не изложите ли, каков ваш план противодействия наглым захватчикам?

— Да что ты ко мне прицепился, магистр задрызганный! — неожиданно взвился Ганц. Все-таки удар Большого Болта на него подействовал сильнее, чем он готов был признать. — Сколько раз тебе говорить, убийца я! У меня все планы не сложнее оглобли — проследил за объектом, подстерег и убил. Ну, еще смылся потом. А здесь… целое стадо рогатых — черти какие-то, бесы, демоны, прочая дрянь. Следить за ними? А зачем? Планы этой шайки на будущее нам Ржавчик достаточно подробно изложил. Подстерегать и убивать их по одному? Это, конечно, несложно, это я могу, но где практический смысл? Судя по тому, сколько их по той площадке бегало, мне месяц понадобится, только чтобы их проредить! Какие тебе от меня планы нужны?

Впрочем, этот взрыв благородного негодования не произвел никакого впечатления на слушателей. Арра вообще не отреагировала, а Джузеппе рассеянно выслушал и только похлопал его успокаивающе по плечу:

— Ну-ну, это ты еще в себя не пришел… — и повернулся к девушке: — А скажи-ка ты мне, третья по списку выпускница Эсмерры, воин-маг Арра Даман, что нужно предпринять, когда враг разбит и убегает? В нашем случае, естественно, улетает? Согласно утвержденным правилам ведения боя с превосходящими силами противника, разумеется?

— Контратаку, — не задумываясь ответила она и довольно изящно взмахнула клюшкой. — А что, мы втроем будем атаковать всю эту банду?

— Боюсь, другого выхода у нас просто нет. «Ад Инкорпо-рейтед» нас теперь в покое не оставит, так ведь, Ганц?

— Ну, — мрачно согласился убийца. — Мы уже два раза с ними столкнулись, так что им деваться некуда. Они просто обязаны нас раздавить.

— Обязаны попытаться раздавить, — поправил Джузеппе. — А поскольку Розовые Осы прибудут еще не скоро, нам ничего другого не остается, как воевать! Все согласны?

— А чего это ты так развеселился? — спросила Арра. — Ты же все время говорил, что человек мирный?

— Конечно, мирный. Мне бы, чем по полям носиться, закрыться сейчас в моей библиотеке… ну что, пошли? Ганц, я не ошибаюсь, нам туда? — Джузеппе небрежно ткнул пальцем в сторону, откуда, меньше часа назад появился отряд бесов.

— Не ошибаешься. И судя по твоей довольной физиономии, у тебя как раз есть план?

— И сейчас я вам его изложу, — кивнул головой Джузеппе и уверенно зашагал по дороге. Ганц и Арра переглянулись и двинулись за ним. — Но сначала скажи-ка ты мне, третья по списку выпускница Эсмерры, воин-маг Арра Даман, в чем заключается одиннадцатое правило боя с превосходящими силами противника?

Арра от удивления сбилась с шага:

— А это тут при чем?

— Неужели непонятно? Ты правило-то мне зачитай.

— Да пожалуйста… там сначала вступление, всякое тра-та-та, и основная мысль: целями выбирать в первую очередь младших командиров…

— Каких командиров? — теперь споткнулся магистр. — Я имел в виду дезориентацию противника!

— Так дезориентация — это четырнадцатое правило. Ха! — Девушка свела брови к переносице и спросила голосом строгого экзаменатора: — Джузеппе, то есть магистр Джузеппе Трио, скажи-ка ты мне, когда ты в последний раз утвержденные правила а руки брал?

Ганц, моментально развеселившийся, заржал, а Джузеппе растерянно ответил:

— Когда? Ну, тогда… мы это, кажется, на шестом курсе сдавали…

— Значит, у меня для тебя есть новость, магистр Джузеппе Трио. Восемь лет назад по представлению Большого Совета Магов в правила были внесены изменения. Скажи, меня не обманывает ощущение, что после окончания университета ты не слишком внимательно следил за развитием современной боевой магии?

— Да совсем не следил, — сокрушенно признался Джузеппе. И тут же улыбнулся: — Но я же все время говорил, что я — человек глубоко мирный!

— Ладно, мирный человек, нас ты убедил! — хлопнул его по спине Ганц. — Но про свой гениальный план все-таки поподробнее. Что ты там придумал с дезориентацией?

— А, так это же элементарно! Противник сейчас занят обустройством площадки, как объяснил нам Ржавчик, Базу строят, так?

— Так, — согласно кивнули Ганц с Аррой.

— С этой самой Базы они высылали только два отряда, первым я считаю вербовочный пункт, и оба на запад, так?

— Так, — подтвердила Арра, а Ганц засомневался:

— Ты в этом уверен? Может, они во всех направлениях отряды отправляли? Вербовочные пункты по крайней мере?

— Только два, — повторил Джузеппе. — Иначе мы с Ар-рой почувствовали бы.

Ганц перевел вопросительный взгляд на девушку, дождался подтверждающего кивка и только тогда пожал плечами.

— Ладно, вам виднее. Пусть будет всего два отряда и оба на запад. Что дальше?

— Дальше? — Джузеппе секунду помедлил, потом пожаловался: — Сбил ты меня с мысли, убийца. Значит, дальше. Ага! Таким образом, на основании известных данных мы с полным на то правом, можем предположить, что захватчики, обосновавшиеся на территории, которую мы для простоты тоже согласимся называть Базой, предполагают, что их потенциальные жертвы, то есть деревенские обыватели, так же как и их потенциальные противники, то есть мы, находятся на западе. Так?

— Знаете, почему я никогда не любил умные книжки читать? Потому что там каждое предложение на два абзаца растягивают, — старательно загрустил Ганц. — Арра, птичка моя, переведи, пожалуйста!

— Он предполагает, что мохнатики если и ждут нападения на свою базу, то только с запада, — хихикнула девушка. — И не называй меня птичкой.

— А! Ну, с этим я согласен. Все верно, мы на западе, деревня тоже.

— Других населенных пунктов поблизости нет? — уточнил Джузеппе.

— Не-а. Ближе всего будет мой постоялый двор, но он не особенно населенный.

— Это точно. Значит, повторяю, — магистр поднял указательный палец вверх, призывая слушать его внимательно, — наш противник ждет нападения с запада! Из этого следует, естественно… что? — Указательный палец повернулся и нацелился в Арру.

— Что нам надо ударить с востока! — отрапортовала она.

— Разумное решение, но примитивное, — поморщился Джузеппе. — Ганц? Что ты думаешь?

— Я думаю, что ты был кошмарным профессором, — не задумываясь, ответил Ганц. — Студенты наверняка полгода праздновали твой отъезд в Имолу.

— Ошибаешься, Ганц. Я вообще не был профессором и преподаванием не занимался. Моя сфера деятельности — научная работа, исследования. Так что не увиливай, отвечай на вопрос.

— Да что ж тут увиливать? Ты хочешь услышать, что нам надо бы напасть со всех четырех сторон сразу. Но поскольку никто из присутствующих раздваиваться не умеет, очевидно, придется ограничиться югом, востоком и севером.

— Красиво излагаешь, — восхитилась Арра. — И что это ты говорил о нелюбви к умным книжкам?

Ганц оставил ее выпад без внимания, только бровью слегка шевельнул и продолжил невозмутимо:

— Но в чем наша основная задача? Просто попугать, дать понять этой компании, что захватить Лагосинтер будет не так легко? Потому что разнести всю базу, хотя мы ребята крутые, у нас вряд ли получится.

— Нет, у меня другая идея. Я действительно предлагаю разделиться. Они ждут нападения с запада? Тем лучше. Мы с Аррой заходим с тыла…

— То есть с востока, — с удовольствием подчеркнула девушка, — как я и говорила.

— Не перебивай. А ты, Ганц, выбираешь себе север или юг, что больше по вкусу.

— Вообще-то я всегда любил где потеплее, — тут же поделился своими предпочтениями Ганц.

— Пожалуйста, действуй с юга. Первым нападаешь ты. Причем не в этой своей профессиональной манере — «невидимый и бесшумный». Наоборот, устрой как можно больше суеты, чтобы были грохот, суматоха, паника…

— Отвлечь внимание?

— Да. Ты ведь сумеешь?

— О чем речь! — По губам Ганца скользнула улыбка. — Мне несколько раз приходилось подобным образом маскировать свой отход. Волнения на ярмарке в Тругвилле помнишь?

— А это ты? — встрепенулась Арра. — Но постой, там же никто из магов не… не пострадал. Тругвилльская ярмарка, конечно, одна из крупнейших, но это все равно только ярмарка! Магов такие развлечения не интересуют.

— У меня там был другой заказ. В основном я, конечно, работал по магам, но, сами понимаете, слишком узкая специализация вредит бизнесу.

— Понимаем, — сухо сказал Джузеппе, явно недовольный тем, что разговор уходит в сторону. Значит, ты сумеешь организовать неразбериху?

— Сказал ведь уже. Что вы-то собираетесь делать?

— А мы тихонечко так, незаметненько, пока они будут за тобой гоняться, попробуем прорваться и захватить самого главного. Как его Ржавчик называл?

— Дьявол Ноизаил. — Арра почему-то вдруг охрипла. — Джузеппе, а у нас получится?

— Хороший вопрос. — Магистр усмехнулся. — Поскольку такой наглости они не ожидают, я думаю, что шанс есть. Как ты считаешь, Ганц?

— Пожалуй, есть, — серьезно кивнул тот. — А потом, какие варианты? Драться со всей толпой, которая там, на стройплощадке? Нас просто количеством завалят, и никакие амулеты не помогут. Кроме того, ты не забыла про те странные дырки, через которые они все время туда-сюда шмыгают? Прекрасный способ получить подкрепление в неограниченном количестве. А захватив в плен начальство, мы сможем диктовать остальным свои условия.

— Или хотя бы приостановить их активную деятельность и вести переговоры, пока Лэрри с Осами не подтянется, — скромно добавил Джузеппе.

— А что это мы так разогнались? — Ганц остановился. — Гениальная идея у нас теперь, спасибо Джузеппе, есть, но плана нападения нет! И вообще надо предварительно выяснить несколько мелких деталей.

— Каких деталей? — Арра вопросительно смотрела на нег

— Например, где этого самого Ноизаила искать. Площад они заняли большую, мы сами видели. Завалили всякой вся чиной, ям нарыли — идеальное место в прятки играть.

— Хм… — Джузеппе потеребил бородку, — действительно..

— Кроме того, хотелось бы побольше узнать о системе ох раны…

— Но ее же там нет, — перебила его девушка.

— Ты хочешь сказать, что мы ее не видели на внешне периметре, — мягко поправил Ганц. — Но это не значит, чт профессионалов там совсем нет.

— Пожалуй. — Арра кивнула головой. — По крайней мере тот, что отрядом командовал, с арбалетом управляться умел Да, вполне может быть внутренняя охрана.

— И телохранители, — кашлянул Джузеппе.

— Вот именно. Поэтому я и предлагаю: задать все интере сующие нас вопросы тем, кто может на них ответить, — Ган приподнял фляжку, посмотрел в окошечко на лежащие впо валку фигурки, — например, этому, в полосатом пиджаке. О вроде среди наших пленников самый старший?

И снова Шнырок изо всех сил бежал в сторону Базы. Чт же за день сегодня такой кошмарный! Столько всего пережш пришлось… и сколько еще всего впереди! Хотя нет, сейчас i на Базу не сунется. Конечно, обвинить его не в чем, но только он сам про себя знает. К Пенделлю без складного объяснения, куда девался отряд, лучше не соваться. А что тут можно объяснить? Скатали отряд в мячик, всех двадцать бесов вместе с грозным Большим Болтом, и закинули неизвестно куда. И главное, кто это сделал? Какая-то неумытая туземная девчонка! Возможно, кто-нибудь и был бы готов рассказать такую историю Пенделлю, а тем более Айнштоффу — пожалуйста, пусть попробует! А он, Шнырок, постоит в сторонке и посмотрит. Почему так? Да потому, что ему в старших бесах ходить еще не надоело. А за такой рапорт не то что в простые бесы разжалуют, но еще и такого в личном деле понапишут — век карьеры не видать!

Решено, как только База появится в пределах видимости, надо залечь в какой-нибудь ямке поудобнее и обдумать все хорошенечко. Сочинить пристойный рассказ о великой битве и героической гибели всего отряда… а может, про гибель не стоит? В самом деле, сколько бы они ни летали, а на землю обязательно упадут рано или поздно. Удовольствие не большое, стукнутся, конечно, но и ничего страшного — хорошего беса таким ударом не убьешь. Разве только оглушит маленько? А Большого Болта, например, даже и не оглушит. Наверное.

Так что же, правду рассказать, как они улетели? Как-то это выглядит… не то что не героически, а совсем глупо. И надо же еще объяснить, как это он сам, Шнырок, второй раз возвращается невредимым, потеряв всех товарищей. А что тут можно сказать? Ну вот такой он везучий! Ну не зацепило его опять ни заклинанием, ни стрелой дурной, что он теперь может поделать? А еще… ой-е-ей! Клюшка для гольфа! Под личную роспись выданная! Правда, эта личная роспись летает сейчас где-то вместе с ведомостью, планшетом и Большим Болтом. Облегчает это ситуацию? Да ни сколько! На земле бумага с росписью или в небе, а клюшку с него, со Шнырка, найдется кому спросить.

Он продрался через густые кусты, выскочил на открытое место и, пробежав несколько шагов по инерции, резко затормозил и плюхнулся прямо в траву. База была совсем рядышком — рукой подать, а в голове только обрывки мыслей!

обирался же полежать, подумать, сочинить что-нибудь правдоподобное: так самое время этим заняться. Шнырок приподнял голову, озираясь в поисках местечка поудобнее. Увидал совсем рядом, около небольшого холмика, песчаный пятачок. Очень удобный, и этой пакости, травы, там почти не было. Только нечто вьющееся; с мелкими круглыми листочками, цеплялось за песок слабыми корешками. Шнырок переполз на песок, вырвал и отбросил в сторону хилое растение, по-хозяйски расчистил себе место, сделал удобную ямку, устроился. Ну вот, здесь он и останется, пока связный и толковый рапорт не будет готов. Сложное дело, никто не спорит, но не безнадежное. А когда сочинит, тогда можно будет и на Базу, к любимому начальству.

Бес приподнял голову, посмотрел в ту сторону, где, как он понимал, в данный момент находилось это самое начальство. Прикинул, что, удирая, сделал довольно большой крюк и вернулся теперь не с западной стороны, куда уходил с отрядом, а… он быстро зачертил пальцем на песке, да, точно, сейчас он подошел с юга. Шнырок удовлетворенно улыбнулся. Он всегда гордился своим умением определяться на местности.

— Только здесь, на дороге, светиться не стоит, — высказала свое мнение Арра. — Вон лесочек, видите, справа? Наверняка там найдется подходящая полянка.

— Разумно, — согласился Джузеппе, а Ганц подмигнул:

— Молодец, птичка! Заодно и перекусим в тенечке.

— Не называй меня птичкой. Обжора.

— Это я-то обжора! — обрадованно возмутился Ганц. — кто на моем постоялом дворе больше всех сердился, что еды нет? Кто даже меня сварить хотел?

— Нахальное вранье! — всплеснула руками Арра. — Никто тебя варить не собирался!

— Может, ты и не собиралась, но угрожала, — стоял на своем Ганц. — А я, между прочим, от страха чуть не умер!

— Кончай врать, ты, болтун несчастный! — Она тряхнула головой, словно отгоняя надоедливое насекомое, и ускорила шаг.

— Это я болтун? — Ганц без труда догнал ее. — Я?! — переспросил он и ткнул себя в грудь указательным пальцем.

— Ты! — Для большей убедительности она тоже ткнула ei пальцем. С такой силой, что Ганц качнулся и едва не упал.

— Я?! — Он снова догнал ее и теперь стукнул себя в грудь кулаком.

— Ты! Болтун! — Арра кулаком бить не стала, но рявкнула так, что Джузеппе, вынужденный идти все быстрее и быстрее, чтобы не отстать от ссорящейся парочки, поморщился и нервно оглянулся вокруг.

— Ну, болтун, — неожиданно мирно согласился Ганц. — А почему несчастный?

— Потому что нахальный, противный, назойливый, — отчеканила девушка. — И бестолковый!

— Бестолковый?! — снова взвыл Ганц.

В общем, до предложенного Аррой лесочка дошли хотя и довольно шумно, но зато очень быстро. Подходящая полянка отыскалась почти сразу — за первыми же рядами деревьев. Маленькая, покрытая густой травой, в которой прятались гроздья мелких белых цветов на тонких стебельках, и окруженная, словно изгородью, невысокими кустами с разноцветными резными листочками, она выглядела, как ни странно звучит подобное определение по отношению к поляне, очень уютной. Продолжать скандал в таком дивном местечке было просто нелепо.

— Какая прелесть, — выдохнула Арра, опускаясь на колени. Осторожно понюхала хрупкий цветочек и сообщила: — Чистым медом пахнет!

Ганц, недолго думая, сбросил с плеча мешок, снял арбалет и, аккуратно положив рядом, растянулся на траве во весь рост. Простонал блаженно:

— Мягко как… Джузеппе, ты что топчешься? Падай рядом!

— Сейчас. — Магистр сделал несколько осторожных шагов, наклонился, провел ладонью по траве и только потом сел. Коснулся кончиком пальца ближайшего белого цветочка, отщипнул крохотный лепесток. Поднес к глазам, осмотрел внимательно, потом позволил легкому ветерку сдуть лепесточек с пальца. Нахмурился.

— Тебе что-то не нравится? — удивленно спросил Ганц. Арра, по-прежнему стоя на коленях, подняла голову и тоже уставилась на магистра.

— Не знаю. — Джузеппе с сомнением покачал головой. — Вроде все чисто. Магии поблизости вообще никакой не ощущается, ни нашей, ни их. — Он неопределенно махнул рукой в сторону. — Нормальная полянка, просто очень уж симпатичная и, главное, вовремя подвернулась. Паранойя, наверное.

— Наверное, — серьезно согласился убийца и, перекатившись на живот, приподнялся на руках, собираясь встать. — Пойдем дальше?

— А смысл? — вмешалась Арра. — Я тоже никакой опасности не чувствую, а то, что полянка, как ты говоришь, слишком симпатичная… — она огляделась и пожала плечами, — нормальная полянка. Травка, цветочки — все как положено. Красиво, конечно, но ничего особенного. Уголок природы.

— Да? Ну, может быть. — Джузеппе наконец сел. — Я, честно говоря, с уголками природы больше по картинам знаком. Пейзажи всякие… Но если ты считаешь, что среди них много такого, — он вытянул ноги, стараясь как можно меньше мять траву, — с цветочками… я передохну немного, а ты ставь пока защиту, как в прошлый раз. По веревочке.

Ганц снова расслабился, только продолжал косить глазом в сторону Арры, возившейся с аккуратно разложенной на траве веревочной петлей. Впрочем, его не особенно интересовали заклинания, которые она бормотала, просто ему нравилось смотреть на девушку. Магистр сначала тоже внимательно следил за ее действиями — контролировал. Потом, убедившись, что Арра работает четко и вполне профессионально, отвлекся, задумался о чем-то своем.

— Готово.

— Что?! — Джузеппе вздрогнул, потряс головой. — А, сделала? Хорошо. Ганц, давай сюда фляжку. Я сам этого черт выпущу, а то остальные тоже полезут. Лови их потом…

— Куда полезут? Они же спят, — возразил Ганц, но фляжку послушно протянул.

Магистр недовольно посмотрел на него, проворчал что-то невнятное. Но когда он снял крышку, из широкого горлышка действительно высунулись три сизых щупальца. Ганц сел и взял в руки арбалет так, чтобы в одну секунду привести его в боевое положение. Не то чтобы он собирался стрелять в эти сгустки тумана: движение было скорее машинальным — та самая предосторожность «на всякий случай».

Неведомым образом определив, какое именно облачко ему нужно, Джузеппе аккуратно выпустил одно, затолкав остальные снова во фляжку. На этот раз превращение сгустка сизого тумана в рогатого и хвостатого черта не произвело на зрителей никакого впечатления. Привыкли. Спокойно смотрели, как мохнатое тельце сконденсировалось на траве, как Шкелет сел машинально одернул черно-белый пиджак, нервно огляделся.

Ничего хорошего он не увидел. Перед ним сидели все те же трое — хулиганы, напавшие на вербовочный пункт. Хотя сейчас они, кажется, настроены вполне мирно. По крайней мере стрелой в лоб никто не тычет и дубинкой между рогами не бьет": Девица, правда, выглядит довольно хмурой, зато долговязый уставился на него с явным любопытством. Хотя и держит арбалет в руке, но стрелять вроде бы не собирается. Пока. Ну ладно, пусть разглядывает, лишь бы в драку не лез. Шкелет перевел взгляд с Арры и Ганца на Джузеппе. Ага, это тот самый бородатый толстый дядька, которого он так неудачно пытался завербовать. Несомненно, он самый приятный из этой троицы, даже улыбается. Правда, улыбка совершенно не соответствует ни одному из установленных образцов — так, слабое подобие формы двенадцать, пункт восемь дробь «д», но чего ждать от дикарей! Только не полного и тщательного исполнения параметров. Тем не менее… Очевидно, что они осознали свою ошибку. Поняли, против какой силы сдуру выступили. Раскаялись и теперь хотят искупить, только не знают как. Ничего, сейчас он им все объяснит. Подробно и с примерами.

Шкелет шевельнул брезгливо копытцем траву, обвел взглядом лица троих сидящих напротив людей и, остановив свой выбор на Ганце, сказал сварливо:

— Дали бы хоть подстилочку какую! Щекочется ведь!

— А ты еще меня нахалом обзывала, — с упреком сказал тот Арре и, не вставая, подтянул к себе за длинный ремень мешок, валяющийся рядом на траве. Из маленького бокового кармана он вытащил квадратный кусок плотной ткани. Хотел протянуть Шкелету, но Арра перехватила.

— Лучше я.

Она взвесила подстилку на ладони, поморщилась и швырнула ее вверх. Ткань взлетела с легким шелестом, расправляясь в воздухе, и аккуратно спланировала точно в центр веревочного круга. Шкелет немедленно перебрался на подстилку и сел, поджав ноги по-турецки.

— Некоторые в таких случаях говорят «спасибо», — намекнул Ганц.

— Еще чего, — презрительно сморщился старший черт. — Это вы мне «спасибо» будете говорить, если я соглашусь забыть о всех безобразиях, что вы натворили. Но сначала все трое будете у меня в ногах валяться и прощения просить. — Он мечтательно закатил глаза и закончил почти шепотом: — Долго будете валяться, а я еще подумаю, ой как подумаю…

Ганц и Джузеппе синхронно подняли брови и переглянулись. Шкелет вздрогнул. Конечно, в данный момент ему в лоб не направлена стрела — но арбалет, вот он, рядом, у долговязого в руке. И эта рука, между прочим, только что дернулась. А вдруг они недостаточно раскаялись? Может, стоило разговаривать чуть полюбезнее? Тут подала голос хмурая девица.

— Размечтался, — буркнула она. — Дел у нас других нет, кроме как у тебя в ногах валяться.

Старший черт сглотнул и отвел взгляд от арбалета. Точно, не раскаялись. Даже наоборот, стали еще нахальнее. Как бы им объяснить попонятнее, что «Ад Инкорпорейтед» — это не та сила, с которой можно так обращаться? Чтобы внушить достаточное уважение, но не слишком напугать при этом. А то кто их знает, чего они натворят с перепугу-то.

— Так другого выхода у вас все равно нет, — теперь он говорил почти вежливо, только слабая нотка раздражения проскальзывала, как это бывает, когда взрослый человек вынужден объяснять очевидные истины несмышленым малышам. — Вы вообще представляете, что накуролесили? Дьявол Ноизаил будет в гневе! Уй, что он с вами сделает!

— Серьезно? А из-за чего, собственно? — с полным отсутствием должного уважения к вышеназванной высокой персоне поинтересовался Ганц. — Мы, господин Шкелет, никаких законов не нарушали…

— Как это не нарушали! — горячо перебил его старший черт. — Нападение с применением физического насилия на служащих компании «Ад Инкорпорейтед», находящихся при исполнении, это раз! А трейлер где? Угон принадлежащего компании транспортного средства, это два! Куда всю документацию подевали? И преобразующие амулеты? Кража и порча казенного имущества, это три! Срыв графика работы вербовочного пункта, это четыре! Незаконное задержание меня, это пять!

— Но господин Шкелет! — Джузеппе поднял руку ладонью вперед, и старший черт, к собственному изумлению, замолчал. — Ваши претензии в данный момент никого не интересуют. Если желаете, можете составить полный список и передать в вышестоящие инстанции для дальнейшего изучения и принятия мер. Мы же хотим обсудить с вами свои планы на ближайшее будущее.

— А чего тут обсуждать? — искренне удивился старший черт. — Вы приносите мне свои извинения в письменной форме, чтобы я мог их задокументировать, сдаете оружие…

— Все оружие? — кротко поинтересовалась Арра.

— Естественно, все. Право на личное вооружение имеют служащие, рангом не ниже младшего черта, а вы только бесами будете. Так что арбалет обязательно сдать, дубинку. — Шкелет оглядел собеседников, особо сосредоточив внимание на Ганце, и продолжил перечисление: — Ножи, кинжалы, это тоже все сдать, мечи…

— Вот я сейчас сдам тебе меч! — Девушка вскочила.

— Тихо, птичка, сядь. — Ганц поймал ее за правую руку. А за левую уже тянул Джузеппе:

— Арра, перестань, неужели ты не понимаешь?

Она посмотрела на одного, на другого, неохотно пробормотала:

— Извините, — и опустилась на траву. Не глядя на Шкелета, добавила: — Продолжайте.

Старший черт выразительно молчал, и девушка, получив шлепок по плечу от Джузеппе и толчок в бок от Ганца, с трудом выдавила:

— Пожалуйста.

Выдержав еще несколько секунд паузы, чтобы аборигены прочувствовали его неодобрение, Шкелет смилостивился и заговорил:

— После этого возвращаете трейлер со всем его содержимым, Дымка со Шнырком, естественно, тоже.

— Дымка я помню, — перебила его Арра, — это тот, что с вилами у дверей стоял.

— Значит, это был Шнырок, — сказал Ганц. Джузеппе и девушка согласно кивнули — очевидно, поняли, что он имел в виду, в отличие от Шкелета.

— О чем это вы? — Он позволил себе добавить в голос металла. — Что значит «это был Шнырок»? Где он был?

— Это мы так, о своем, вспомнили кое-что, — быстро ответил Ганц. — Извините, господин старший черт, продолжайте. Какие там дальше условия?

Шкелет неодобрительно покачал головой:

— Я бы попросил не отвлекаться на посторонние разговоры. Серьезный ведь вопрос обсуждаем. Значит, после возвращения имущества и служащих, полного разоружения и принесения извинений в надлежащей форме я, своей властью, вас прощаю. Потом оформляем договор вербовки и вы отправляетесь на Базу.

— Одни отправляемся? — спросил Джузеппе.

— Разумеется. Неужели вербовочный пункт будет из-за каждых трех новых бесов туда-сюда мотаться? Нет, мы поедем дальше. Тут недалеко деревня, довольно большая — масса потенциальной рабочей силы.

— А мы, значит, на Базу, — снова повторил Джузеппе.

— Ну да. Пойдете по этой дороге, прямо, не заблудитесь. Предъявите там документы в офисе, в отделе кадров, и в соответствии с разнарядкой вас определят на работу.

— И что за работа? — поинтересовался Ганц. Вот уж его ехидная ухмылка точно ни в какие нормативы не вписывалась.

— Это, разумеется, зависит от рекомендаций, которые будут вписаны в ваши личные карточки. — Шкелет очень артистично выдержал паузу, чтобы все трое поняли, насколько их будущее зависит от его благосклонности. — Если я не стану упоминать о ваших художествах, тогда к младшему демону Абарзелу пойдете, в строительный отдел, разнорабочими. Прекрасное, кстати, начало для карьеры. Вот в кочегары попасть, — посчитал необходимым тонко намекнуть он, — это гораздо хуже. Скажу вам по секрету, работа грязная, утомительная и практически никаких перспектив служебного роста. — Старший черт вздохнул и скорбно покачал головой. — Честно говоря, только то, что именно вы открываете программу ассимиляции Лагосинтера, удерживает меня от занесения серьезных замечаний в ваши документы. Хочется, чтобы первые бесы Лагосинтера обладали безупречной репутацией… Сами понимаете, как новое дело начинается, так? оно и дальше потом идет.

Он снова сделал паузу, на этот раз для того чтобы аборигены смогли оценить свое зависимое положение и выразить сожаление о своем столь прискорбном поведении. Или хотя бы задать вопросы, если таковые у них появились. Воспользовался этой возможностью только Джузеппе — Арра и Ганц, переглянувшись, предоставили вести переговоры ему. Но магистра, к некоторой растерянности Шкелета, тема содержания записей в личных карточках совершенно не заинтересовала. Не стал он также обсуждать возвращение трейлера с документацией и преобразующими амулетами. А про персонал — Шнырка с Дымком — и вовсе молчал, словно их и не было никогда.

— Понятно. Ладно, до Базы мы доберемся, а там?

— При чем здесь База? Я говорю трейлер надо вернуть! И все остальное! — Шкелет сказал это очень громко, словно разговаривал с глухим. Ему пришло в голову, что если кричать, то эти бестолковые аборигены наконец поймут его. На всякий случай решил продублировать свои слова еще и жестами, но довольно быстро понял, что от этого толка не будет. Бородатый опустил голову, неожиданно впав в глубокую задумчивость, а долговязый с девицей хотя и смотрели на его движения, но выражения их лиц при этом были совершенно бессмысленными.

Впрочем, о чем бы там ни думал бородатый, размышления его были не слишком долгими. Джузеппе поднял голову, нетерпеливо взмахнул рукой, словно отгоняя от себя надоедливую мошкару, сказал:

— К чему терять время, обсуждая уже решенные вопросы? Вы изложили свои требования, мы их поняли. А вот с нашим появлением на Базе могут возникнуть сложности.

— Да какие сложности? — Шкелет был не совсем удовлетворен заверениями, что вопрос о его требованиях решен. Оружия никто пока что не сдал, про письменные извинения словно и не упоминалось. А главное, ему хотелось бы увидеть Передвижной Вербовочный Пункт со всем его содержимым, включая Шнырка и Дымка, перед собой. — Вы трейлер верните! И поскорее!

— Вот вы сказали, к младшему демону Абарзелу. А как мы его там найдем? Разве это не сложность? — Джузеппе, оказывается, великолепно умел пропускать мимо ушей те реплики собеседника, отвечать на которые ему не хотелось.

— Его искать не надо, — сдался Шкелет. Может быть, после того, как он ответит на все вопросы, аборигены приступят к выполнению его требований? Хотя бы в порядке взаимной вежливости? — Он как увидит, что трое бесов без дела по площадке болтаются, сам вас найдет. Мигом. Кроме того, не перепутайте, сначала вам не к нему, сначала в офис. А то бесплатно будете работать. Зарплата начисляется только с момента прохождения документов через отдел кадров.

— Угу. Значит, в офис. А как мы это заведение опознаем?

— Элементарно! — Шкелет так обрадовался столь явной заинтересованности аборигенов в дальнейших переговорах, сами, можно сказать, начали вербоваться, что даже забыл про некоторую, так сказать, незавершенность ситуации. — По этой дороге, как я уже говорил, подходите к территории Базы, там сразу поворачиваете направо, пройдете немного и перед вами будет два больших котлована…

— Э-э, господин старший черт, извините, — перебил его Джузеппе, — боюсь, что устные объяснения не совсем удобны. Хотелось бы чего-нибудь более наглядного. Арра, ты можешь карту местности изобразить?

— Ты умница, Джузеппе, — широко улыбнулась она.

— Гений, — поддержал Ганц.

— Я знаю, — сухо сказал магистр, который посчитал, что искренние восторги товарищей были в данный момент несколько не ко времени. И судя по озадаченному виду Шкелета, он был совершенно прав. — Давай карту.

— Без проблем. — Девушка зажмурилась, встала, подняв руки вверх, потянулась и закрутилась на месте, ритмично щелкая пальцами. Перед лицом Шкелета медленно сгустилась легкая серебристая дымка, а в ней стал проступать довольно подробный рисунок. Настолько подробный, что Ганц без труда определил положение кукурузной делянки деда Зироты. Рядом с ней была большая черная клякса — территория, уже прошедшая инферноформирование. База.

Шкелет лязгнул зубами и встал. Карта немедленно поднялась повыше и снова остановилась на уровне его глаз.

— Готово. — Арра остановилась, опустила руки, встряхнула кистями расслабляясь. Полюбовалась Шкелетом, который теперь медленно опускался на свою подстилку, не сводя глаз с двигавшейся следом за ним карты. Усмехнулась и сказала почти дружески: — Очень удобная штука. На ней можно пальцем рисовать, след останется.

Старший черт зачарованно повел коротким пальцем по выделяющейся среди зелени лужаек и огородов песочного цвета дороге. Действительно, на рисунке проявилась четкая пунктирная линия.

— Молодец, — сдержанно похвалил девушку Джузеппе, — отличная работа. Итак, господин Шкелет, теперь перед вами имеется план Базы. Будьте так любезны, укажите, где, собственно, находится тот самый офис, в котором нам следует получить документы?

— Офис? Вот здесь. — Старший черт осторожно коснулся карты и на черной кляксе расцвела серебриста звездочка.

— Прекрасно. И самый главный ваш начальник, дьявол Ноизаил, очевидно, там же находится?

— Не обязательно. Он скорее всего в собственной резиденции. — Рядом с первой звездочкой вспыхнула вторая.

— А еще что там у вас на Базе строится? — спросил Ганц.

— Офицерское общежитие. Оно немного левее. — Шкелет сделал еще одну пометку и грустно продолжил: — Два крыла, одно для демонов, второе для чертей. Рядом с общежитием должны палатки для бесов поставить, но, наверное, не успели еще. Ими всегда в последнюю очередь занимаются, когда все остальное готово уже. Три портала. — Голос его становился все печальнее, но новые значки на карте появлялись исправно. — Один грузовой, один для служащих и один персональный, повышенного комфорта, для самого Повелителя Блох.

Он отвел глаза от карты, сложил руки на коленях и спросил без тени надежды:

— Вербоваться, значит, не будете? И трейлер не вернете?

— А? Э-э… В общем-то, нет, — немного смутился Джузеппе. — Но я думал, вы не заметите…

— Ну, не полный же я идиот. — Старший черт пожал плечами. — Ваш уровень подготовки явно выше, чем у рядовых бесов… да и не каждый черт может такие фокусы делать. — Он снова покосился на карту. — Ясно, что вы хотите влезть в драку.

— Почему же тогда вы нам все это рассказали? — Арра тоже кивнула на карту. — Или здесь какая-то ловушка?

— Почему ловушка? — безразлично отозвался Шкелет. — Я все как есть указал. Мы ведь в отделе по ассимиляции чиновники, нам героизм проявлять не положено. Для этого внутренняя охрана есть.

— А она есть? — подобрался Ганц.

— Обязательно. Там старший демон Айнштофф начальником. Крутой мужик.

— Ага. Значит, начальником охраны там крутой мужик, демон Айнштофф…

— Старший демон, — поправил Шкелет.

— Пусть будет старший, — согласился с уточнением Ганц. — А подчиненных у него много?

— А я знаю? Если с привлеченным младшим составом считать, то, может, десяток, может, два. Это же не наш отдел…

— Ну вы же все равно встречаетесь где-то, в том же офисе? Собрания там какие-нибудь или пива выпить?

— На общие собрания охранники не ходят, а в смысле выпить… это они тоже только в своей компании. Перед нами нос задирают, говорят, что «бюрократы» мы и «делопроизводители». — Особой нежности к сотрудникам отдела охраны в словах Шкелета не чувствовалось.

— Ладно, сколько их, ты не знаешь, — вступила в разговор Арра, — а как они подготовлены? Профессионально, я имею в виду?

— Профессионально? — Шкелет строго нахмурился. — В «Ад Инкорпорейтед», чтоб вы знали, профессионалы высочайшей квалификации. И сотрудники охраны подготовлены так, что, когда они с вами покончат, мне вербовать уже нечего будет. — Он посмотрел на Арру, Ганца и Джузеппе и, не увидев на их лицах должного испуга, сурово добавил: — А если вдруг вам повезет… допустим такую теоретическую возможность. Допустим, что вы просочитесь на территорию Базы, потревожите самого Ноизаила, тогда…

Шкелет сделал очередную многозначительную паузу. Все-таки из-за своей склонности к театральности он был довольно утомительным собеседником.

— Да что же этот рогатый заикается все время, — с досадой пробормотала Арра и тут же громко спросила: — Что «тогда»?

— Размажет, — веско сказал Шкелет. — Тонким слоем.;|

На постоялом дворе, который Ганц со свойственной его натуре поэтичностью назвал «Затерянный в степи», было тихо. Собственно, шуметь было просто некому. Хозяин отбыл в неизвестном направлении вместе с единственными посетившими постоялый двор за недолгое время его руководства гостями. Работники и собаки, если они там когда и были, исчезли еще раньше. Конюшня стояла пустая. Мыши, те, конечно, никуда не делись, мыши были на месте. Но много ли шума от мышей

Одним словом, тишина, безмятежность и покой. Даже птиц не видно. Речь, естественно, не идет о благородных и полезных в хозяйстве созданиях вроде кур, уток и индюков, но хотя бы ворона пролетела! Да, птиц не было… по крайней мере то, что показалось в небе, не походило ни на одно известное науке пернатое существо. На землю, в самый центр просторного двора, стремительно падал большой мохнатый шар, из которого беспорядочно торчали вопящие рогатые головы, суетливо дрыгающиеся копыта, нервно мечущиеся хвосты и поразительно спокойные по сравнению со всем этим клюшки для гольфа.

С каждой секундой шар приближался к земле, все больше была его скорость, все громче вопли… Блямс-с!.. Он ляпнулся на двор точно с таким же звуком, какой издает встретившийся с землей спелый арбуз, сброшенный с крыши дома. И точно, как арбуз, шар раскололся на части. Точнее, не раскололся, а распался… Еще точнее — расползся. Очевидно, заряд магической силы, вложенный Аррой, когда она скатывала отряд бесов в мяч, не выдержал удара о землю, и младший персонал «Ад Инкорпорейтед» ничто больше вместе не удерживало. Продолжая повизгивать от пережитого ужаса, но не бросая полученные под личную роспись клюшки, бесы торопились отползти подальше друг от друга, опасаясь снова склеиться в единое целое. Встать на ноги никто из них тоже не рискнул — на четвереньках было как-то надежнее, устойчивее. Да и к земле поближе…

Вскоре бесы рассеялись по всему двору, в центре остался только ошеломленный Большой Болт. Он еще немного полежал, не моргая, уставившись на повисшее прямо над ним солнце, потом медленно сел. Потряс головой, неуверенно поднял руку, пощупал рога. Убедившись, что они на месте, повертел головой, оглядывая свой отряд, рассыпанный по двору. Отряд энтузиазма не проявлял, в основном бесы лежали неподвижно, словно маленькие неопрятные копешки сена. Большой Болт почувствовал, что он как командир должен сказать подчиненным что-нибудь ободряющее.

— …! — начал он свою речь, но оказалось, что голос его не слушается. Пришлось откашляться и попробовать еще раз. Для большего эффекта Болт напряг все свои силы и встал. — …! — громыхнул он. Ну, не совсем громыхнул, но это было все, на что он способен после перелета. По крайней мере беспомощным писком это тоже нельзя было назвать. Нормальный командный голос, может, только высоковат слегка. — …! И…! А что касается…, то имейте в виду…, что я…! Поняли…?!

Проникновенная речь произвела ожидаемое воздействие, бесы зашевелились. Поорав еще немного и чувствуя, как с каждым, все более заковыристым ругательством восстанавливаются его голосовые связки и самоуважение как командира, он приказал всем выстроиться и сделать перекличку. Бесы, у которых вера в командира, согласно закону, выведенному Большим Болтом на основе многолетней практики, прямо пропорциональна громкости и выразительности его ругани, засуетились. Времени на построение ушло, по армейским меркам, непозволительно много, но все-таки они сумели образовать довольно ровную шеренгу. На то, что почти все бесы не держали клюшки для гольфа с бравым видом на плече, а опирались на них, словно паралитики, командир мудро решил внимания не обращать.

Перекличка выяснила, что списочный. состав отряда, все двадцать бесов, на месте. Поскольку Большой Болт тоже присутствовал, можно было сделать вывод, что потери свелись к одной боевой единице, точнее — к проводнику. В какой момент был потерян Шнырок — вывалился ли он из плотного шара во время полета или успел улизнуть раньше, на этот вопрос никто ответить не мог. Как-то все были слишком заняты во время последних событий и не обращали внимания на то, где, собственно, находится и чем занимается их проводник.

— Ладно, — проворчал Большой Болт. — С этим идиотом потом разберемся. Вы все можете пока отдохнуть. Кто хочет, дозволяю пошарить вокруг, может, что найдется. Разойтись! …!!!

Разошлись бесы моментально, не успел командир выговорить завершающие слова. И как один отправились пошарить' вокруг. В порядке отдыха, разумеется.

В целом поиски бесов увенчались успехом. В целом, потому что повезло далеко не всем. Те пятеро, что сдуру ринулись в распахнутые двери конюшни, заполучили в качестве добычи только несколько охапок сена. Связка горького перца и остатки сухой фасоли в сарае не особенно обрадовали ту четверку, которая выбрала это направление поисков. Еще пятеро обежали немногочисленные комнаты постоялого двора и не обнаружили ничего, кроме пыли под кроватями. Трое, задержавшиеся исследовать парадную залу, извлекли из-под лавки рогожный куль с солью, разглядели ее, попробовали, плюнули и засунули обратно. И только Кувалда, Синеглазка и Кучерявый, ведомые инстинктом, направились сразу в подвал. Там они обнаружили один открытый и три непочатых бочонка пива.

Несмотря на все пережитые за последние часы трудности — пеший переход, битва с туземцами, полет, который тоже нельзя было назвать всего лишь приятным развлечением, — уважение бесов к командиру было непоколебимо. Был бы еще кто другой на его месте, они, может, и устроились бы прямо здесь, в подвале, без лишних разговоров… Но Большой Болт — это Большой Болт. Кувалда поднял открытый бочонок на плечо и понес на улицу. Синеглазка с Кучерявым семенили рядом, вдвоем ухватив один из запечатанных. Остальные бесы как-то очень быстро пристроились следом, всем отрядом, без исключения, обеспечивая моральную поддержку. Только один, особенно сообразительный, вдруг развернулся, нырнул обратно в большой зал и через секунду появился на крыльце с охапкой разнокалиберных кружек в руках.

Большой Болт был занят делом. Он старательно слюнявил указательный палец и поднимал его вверх, пытаясь таким образом, установить направление ветра. Ветер вел себя по-свински, то затихая совсем, то налетая беспорядочными порывами с разных сторон, так что установить закономерность было практически невозможно.

— Ладно, — пробурчал Большой Болт, в очередной раз облизнув палец, — допустим, это был норд-норд-ост.

Он поднял голову вверх, посмотрел на небо, где шустро бежали маленькие белые облачка — там, в вышине, ветер был явно более ощутимым и четко направленным. Самым разумным в этой ситуации было бы пустить зонд, а лучше — парочку, но черт всегда предпочитал старинные «солдатские» способы. Не то чтобы не доверял зондам или испытывал какие-то сложности с их запуском, вовсе нет! Просто не любил.

— Точно, норд-норд-ост, — принял он окончательное решение. — А вам чего надо? — Толпа бесов пересекла двор и подобралась к нему, словно приливная волна — быстро и незаметно.

— Дозвольте доложить? — Кувалда вытянулся в струнку, ему даже бочонок на плече не помешал. Кучерявый с Синеглазкой свою ношу бережно опустили на землю и только тогда тоже встали по стойке «смирно». Остальные семнадцать слегка отступили назад, образовав за ними правильный полукруг. Большой Болт машинально отметил про себя, что полукруг этот получился гораздо более ровным и четким, чем строй на перекличке, но ничего не сказал. Посмотрел на Кувалду, на бочонок и кивнул благосклонно:

— Докладывайте.

— Э-э… вот, — он шевельнул могучим плечом, так что в бочонке явственно заплескалась жидкость, — нашли.

— Подробности, — потребовал командир.

Кувалда открыл рот и беспомощно взглянул на Синеглазку. Тот выступил вперед:

— Дозвольте мне? А то Кувалду на разговоре клинит.

— Только быстро, — слегка раздраженно согласился Большой Болт.

— Слушаюсь! В подвале обнаружено четыре бочонка. В этом, по результатам проведенной нами предварительной органолептической экспертизы… — Синеглазка позволил себе короткий взгляд в сторону стоящих рядом бесов, чтобы насладиться их восторженным изумлением тем, как он легко и к месту употребляет научную терминологию. Увы, на «предварительную экспертизу», пусть даже и «органолептическую», заинтересованные слушатели никак не отреагировали — у Синеглазки была давняя! и безнадежная репутация трепача, поэтому на его словесные выверты привыкли просто не обращать внимания. Ну, если уж очень надоедал, могли дать по шее. Сейчас, впрочем, было очень похоже, что этим надежным способом заставить беса прекратить выпендриваться воспользуется Большой Болт. По крайней мере он так выразительно нахмурился, что Синеглазка вздрогнул и выкрикнул. — Пиво там!

— Приличное?

Поскольку брови командира были все еще сурово сведены, бес торопливо ответил:

— Так точно, вполне приличное! И холодненькое, потом как в подвале стояло!

Тем временем Кучерявый отобрал у сообразительного беса самую большую кружку, и Кувалда, аккуратно наклонив бочонок, нацедил туда целебного напитка. Носики бесов задергались, запах, поплывший над толпой, наводил на самые приятные размышления.

Большой Болт принял почтительно поднесенную Кучерявым кружку, внимательно осмотрел шапку крепкой пены, лизнул, одобрительно хмыкнул. Сделал глоток, почмокал задумчиво, глотнул еше раз. Посмотрел на стоявших не дыша бесов, неторопливо допил содержимое кружки. Молча подставил ее Кувалде, чтобы тот снова наполнил. Снова посмотрел на бесов, помедлил несколько секунд и наконец кивнул:

— Годится. Дозволяю подкрепиться.

Бесы не стали тратить время на восклицания и прочие проявления радости, быстро вышибли дно у второго бочонка и принялись подкрепляться. Большой Болт отошел в сторонку, огляделся в поисках места, где можно присесть с удобством. Плоский серый камень, с неведомой целью положенный у забора, показался ему подходящим. Он подошел к камню, поставил кружку, сел рядом. Покопался в планшете, вытащил карту, расстелил ее, разгладил ладонями. Ветерок, совсем было притихший, вспомнил вдруг о своих непосредственных обязанностях и дунул. Большой Болт коротко ругнулся и прижал поднявшийся край кружкой.

Самое странное, что когда черт сквернословил по обязанности, то есть для поднятия духа подчиненных, это у него всегда выходило очень кудряво, с огоньком, одним словом, впечатляюще. А вот для себя, по собственной душевной потребности, ругань получалась вялая и неубедительная. Ну, то есть никакой лихости. Очевидно, отсутствие зрителей самым пагубным образом воздействовало на его талант.

Так что, не уделив должного внимания поведению обнаглевшего ветерка, Большой Болт занялся тем, что в данный момент было необходимо более всего, — постарался определить свое положение на местности. Тонким синим фломастером, который был прикреплен к карте специальной цепочкой, он отметил Базу, потом редким пунктиром — пройденную отрядом дорогу. Подумав и почесав подбородок, поставил жирную точку на месте встречи с аборигенами. Дальше началось самое сложное.

— Если взять силу удара за двадцать пять… нет, пожалуй, пятьдесят… — бормотал он, покрывая чистые края карты вычислениями, — умножить на массу: двадцать бесов плюс я… — Большой Болт зацепился взглядом за выделяющуюся в общей толпе фигуру Кувалды и решил: — Этот за двоих пойдет. Тогда двадцать один бес, в среднем по полцентнера, плюс я… поправка на скорость ветра… коэффициент… тьфу!

Довольно злобный плевок был вызван тем, что по расчетам черта он вместе с отрядом в данный момент находился в самом центре инферноформированной территории. Вот только в офисе или в личной резиденции Повелителя Блох, слишком мелкий масштаб карты не позволял определить. Но что на Базе, это точно.

Тоскливо оглядевшись вокруг — как будто надеялся увидеть себя на выжженной и залитой смолой площадке и Абарзеловых бесов с тачками рядом, — Большой Болт сделал пару глотков из кружки (край карты пришлось придержать рукой, теперь ветер дул ровно и сильно, не переставая), достал из планшета записную книжечку-памятку с необходимыми формулами и снова принялся за работу. Теперь без зондов было уже не обойтись. На секунду задумавшись, он махнул рукой и пробормотав: «А, больше — не меньше», защелкал пальцами. В небо поднялся десяток бледных шариков — зондов для измерения скорости ветра. Шарики взмыли к облакам и умчались за горизонт вместе с ними. Черт неодобрительно покачал головой, их скорость была раз в десять больше той величины, которую он использовал в первый раз.

— Ну хорошо, ну допустим. Но масса отряда… хм, а клюшки для гольфа? Если их два десятка, да каждая по полкило… по полкило? Он не поленился, встал, подошел к ближайшему бесу, отобрал у него клюшку, взвесил в руке. Бес испуганно пискнул и закрыл голову руками, решив, что строгий командир подошел к нему исключительно ради того, чтобы врезать хорошенько. Остатки пива из кружки, которую бес держал в левой руке, текли тонкой струйкой ему за шиворот, но он терпеливо ждал заслуженного удара. За что — не важно. Мало ли, что ничего плохого, не сделал! Раз начальство считает, что заслужил, значит, получи и радуйся командирскому вниманию.

— Да нет, пожалуй, тут весь килограмм будет. — Большой Болт небрежно сунул клюшку бесу — тот суетливо подхватил ее, плеснув теперь пива себе на живот — и вернулся к своему камню. Снова начал свои расчеты, сверяясь с формулами из записной книжки. Теперь результат получился более правдоподобным. На карте в этом месте даже имелась пометка, означающая наличие какого-то жилья. Проверка, еще одна проверка… пожалуй, в этот раз место определено правильно. Да, далековато от Базы их занесло. Но ничего! Отряд бесов, идущих походным шагом, не всякая лошадь догонит. Так что еще до заката… Черт задумался. Нет эта строительная шушера к марш-броскам не приучена, значит хорошего темпа от них ожидать нечего. Ладно, пусть не до заката, пусть только к утру, но к утру точно они уже будут дома.

Большой Болт встал, убрал в планшет карту и записную книжку, тремя большими глотками осушил кружку. Зычно скомандовал:

— Отря-я-д! Стройся!…! Перекличка!

Бесы, на бегу допивая пиво и расшвыривая в разные стороны пустые кружки, бросились выполнять приказание. Через полминуты перекличка шла полным ходом. Удовлетворенный посвежевшим и повеселевшим видом своих подчиненных, а также тем, что больше никто из них не потерялся, Большой Болт задвинул небольшую речь, в которой изложил план действия отряда в ближайшем будущем. Бесы явно пропускали основной текст, с напряженным вниманием вслушиваясь в разделяющие предложения ругательства. Неугомонный Синеглазка устроил тотализатор, поставив на то, что командир ни разу не повторится. Между прочим, выиграл.

— Выходим немедленно, — громыхнул Большой Болт. И, скорее из уважения к традициям, добавил: — Вопросы есть?

К его удивлению, из строя шагнул Кувалда:

— Так точно, есть вопрос. Пиво мы здесь оставим или с собой возьмем?

— А разве… — Черт оглянулся. Два бочонка лежали на боку и, несомненно, были пустыми. — Его же выпили.

— Два бочонка в подвале, — деликатно напомнил Кувалда. — Если что, я могу понести.

— А, в подвале. Запечатанные?

— Так точно, — влез Синеглазка. — Очень удобно при транспортировке.

Большой Болт перевел взгляд на него и несколько секунд внимательно разглядывал. Потом сказал решительно:

— Нет. Пусть остаются в подвале. Мало ли, может, пригодятся тем, кого судьба после нас сюда забросит.

Шкелет, изложив всю имеющуюся у него полезную информацию, немедленно начал уговаривать, чтобы его, если уж не хотят отпустить на все четыре стороны, хотя бы не брали с собой. Согласен был даже остаться на обочине дороги, связанным и с кляпом во рту, убежденный, что вскоре его найдут и освободят.

— А то ведь жахнут по вам, — доказывал он, — заодно и от меня мокрое место останется. Сортировать, кто свой, кто чужой, никто не станет.

Его немного послушали, потом посадили обратно во фляжку, чтобы не мешал обсуждать важные вопросы.

— Охрана там есть, — рассудительно сказал Ганц. — И если верить этому шибздику, ребята серьезные.

— Это он их считает серьезными, — ответила Арра. — А ты вспомни тот отряд на дороге! До сих пор, наверное, где-то летают!

— Но это были не охранники, а сброд какой-то, — возразил Джузеппе. — Я имею в виду, у них даже оружия настоящего не было. Только у одного арбалет, а остальные дубинками дурацкими размахивали, помнишь? И между прочим, именно тот, с арбалетом, Ганца вырубил. Так что охранников я бы так сразу со счетов не сбрасывал.

— Я, например, и не сбрасываю, — Ганц поморщился и почесал бровь, — мне лично этот тип, что молниями швыряется, сразу не понравился.

— Молнии — это не проблема, — несколько самоуверенно заявила Арра, — просто я в тот момент не была готова.

— А ты уверена, птичка, что у этих мохнатиков нет в запасе еще пары-другой подобных неожиданностей? — ласково спросил Ганц.

— Ну-у…

— А я уверен, что есть, — Джузеппе не дал девушке ответить, — и не пара-другая, а гораздо больше! Но разве это что-то меняет?

— Да нет, в общем-то, — согласился Ганц.

— Разумеется, не меняет! — поддержала его Арра. — Мы теперь знаем, что у противника есть силы, от которых можно ждать серьезного сопротивления, ну и что? Просто учитываем это в наших планах.

— У-чи-ты-ва-ем, — кивая на каждом слоге, медленно повторил Джузеппе, — Итак, что касается наших планов… Ганн что там возишься в своей кошелке?

— Пироги достаю. Еще два осталось, надо подкрепиться перед работой.

— Я же говорила, что ты обжора, — сказала девушка, — протягивая руку.

— Значит, ты не хочешь, — он одарил ее нежным взглядом, — прекрасно, нам с магистром как раз по целому… ой! Драться-то зачем?

— А зачем ты сам нарываешься? — хладнокровно спросил Джузеппе, принимая свою долю пирога. — Так вы можете одновременно жевать и говорить о деле?

Жевать и говорить могли все, поэтому следующие полчаса совещание продолжалось. К тому моменту, как с пирогами было покончено, план нападения на Базу был окончательно разработан. Ганц собрал с колен крупные крошки и кинул в рот, мелкие стряхнул на землю и громко спросил:

— Ну что, герои-спасители Лагосинтера, двинулись?

— Двинулись, двинулись. — Арра встала и сделала несколько наклонов, чтобы размяться. Поправила меч за спиной, усмехнулась: — А что, мне нравится, как звучит! Герои… спасители… Думаешь, так нас будут называть?

— Вполне возможно. Выбор на самом деле небольшой: или останемся в народной памяти героями-спасителями, или…

— Или олухами безмозглыми, — закончил за него успевший подняться Джузеппе.

— Честно говоря, я имел в виду другое определение, — ржанул Ганц, — но это тоже годится.

Старший демон Айнштофф сидел за своим столом и смотрел на лист бумаги с какими-то колонками цифр, лежащий прямо перед ним, но не видел ни одной строки. Собственно, содержание этого документа его абсолютно не интересовало, просто надо было хоть куда-то смотреть, только бы не видеть перед собой этой противной рожи. После короткого совещания у Ноизаила Пенделль приклеился к нему, как… как… вот, как это самое. Отлучился только минут на пятнадцать, когда проводили отряд Большого Болта, но разве это передышка? Наверняка сбегал на тотализаторе ставку сделал, вон физиономия какая довольная. Интересно, на что ставил — на повышение или на разжалование? А, с этой скотины станется на оба варианта поставить. И главное, ни секунды ведь не молчит, треплется, треплется все время как заведенный. Хорошо хоть удалось согнать его со стола! Тоже, нашел развлечение — взгромоздился на чужой стол, копытами своими болтает и блеет без продыху. На своем столе пусть хоть сидит, хоть лежит, а у него, Айнштоффа, нечего безобразничать!

— …и тогдэ-э-э, соглэ-э-эсно послэ-э-эдним тэ-э-эориям, схэ-э-эма ассимилэ-э-эции упростится до осуществлэ-э-эния четырех принципов послэ-э-эдовательно… — пробился в его сознание дребезжащий голос. Айнштофф вздрогнул и уставился на свои непроизвольно скрючившиеся пальцы. Ну почему, почему Ноизаил так ценит этого урода! Любому другому, за такой провал, как с Передвижным Вербовочным Пунктом, голову бы оторвали! Понижение на три звания — это как пить дать, да еще штраф бы навесили такой, что тыщу лет выплачивать! А этому Пенделлю Повелитель Блох даже пальчиком не погрозил. Просто перебросил заваленное дело Айнштоффу, пусть теперь начальник охраны выпутывается, там где специалист по ассимиляции напортачил!

Ах, если бы не Ноизаил, как просто было бы вцепиться сейчас в это тощее горло, сжать пальцы, даже усилий особых к этому дохляку прикладывать не надо — одно профессиональное, выверенное движение, хрустнут шейные позвонки и… Нет, это слишком быстро. Если уж доставлять себе удовольствие, то надо делать это не торопясь. Может, даже поиграть немного — то отпустить хватку, дать глоточек воздуха, совсем маленький, и снова сдавить…

— А, вы улыбаетэ-э-эсь! Я нэ-э-э сомнэ-э-эвался, что мое прэ-э-эдложэ-э-эниэ-э-э вам понравитсэ-э-э. Умэ-э-эня издэ-э-эна брошюра как раз на э-э-эту тэ-э-эму, я занэ-э-эсу вам вэ-э-эчэ-э-эрком, полистаэ-э-этэ-э-э. А потом обсудэ-э-эм. Всэ-э-эгда, знаэ-э-этэ ли, приятно побэ-э-эсэ-э-эдовать с тэ-э-эм, кто так интэ-э-эрэ-э-эсуэ-э-этся вопросами ассимилэ-э-эции.

— С-спасибо, — оскалился Айнштофф. — С-с больши удовольс-ствием!

Да что же это такое! Он уже заикаться начал, что же дальше-то будет? И где носит Большого Болта? Задание дали проше не бывает — набить аборигенам морды, арестовать их и вернуть трейлер! Даже если считать с дорогой, то на два часа работы, от силы на три! А он где-то болтается уже больпяти! Если в ближайшие двадцать минут не появится, не бывать ему старшим чертом никогда в жизни, он, старший демон Айнштофф, лично об этом позаботится!

— Теперь давайте остановимся, — сказал Ганц, когда дорога привела их в густой лес. — Вон там, за кустами, удобно

будет.

— Ты что, устал? — удивился Джузеппе, послушно сворачивая. — А я думал, ты у нас железный, — простодушно добавил он.

— Не в этом дело. — Ганц осторожно покосился на Арру, но не смог определить, слышала ли она похвалу магистра. — Мы почти пришли и мне надо приготовиться, провести обряд подготовки к бою. Вы ведь желаете получить «Большой Переполох» по полной программе?

— Желаем, — жизнерадостно согласилась Арра. — А что это за обряд такой?

Магистр ничего спрашивать не стал, но смотрел на Ганца с любопытством. Собственно, тому больше ничего и не надо было.

— Вы спектакль «Охранник общественного спокойствия» видели?

— Кто же его не видел, — хмыкнул Джузеппе, а Арра даже руками всплеснула:

— Нашел что спрашивать! Мы его на первом курсе сами ставили! Правда, у меня там роль совсем крохотная была, я на сцене не очень умею… данных нет.

— Ерунда, птичка, — авторитетно заявил Ганц. — Уверяю, ты прекрасная актриса, просто у вас режиссер был бестолковый.

— Ты правда так считаешь? — порозовела она.

— Абсолютно! Он ведь тоже из курсантов был?

— Да, с третьего курса один.

— Вот и я говорю, непрофессионал! Где ему было разобраться в том, какие у тебя данные.

— Вообще-то он неплохой парень, — заметила справедливая Арра, — дрался хорошо. И потом, там все равно только одна главная роль, Белого Эскимоса.

— А поскольку она мужская, ее вашему режиссеру с третьего курса пришлось самому играть, — быстро проанализировал ситуацию Джузеппе.

— Ну да. Наши-то мальчишки послабее были.

— Вот в этом я не сомневался, — усмехнулся Ганц. — Толковые режиссеры актеров всегда аккуратно подбирают, так чтобы за главную роль ни с кем спорить не пришлось.

Под разговор они свернули с дороги и зашли за кусты. Ганц остановился и бросил на траву свой мешок:

— Пришли. Так вот, если вы спектакль хорошо знаете, то и ту сцену помните, где Белый Эскимос готовится к схватке с сотней вражеских солдат. Обряд подготовки к бою как раз от этой сцены пошел. А поскольку герой в это время был один, то попрошу зрителей сесть в сторонке, — он указал место на траве, четко определяя положение «сторонки», — и не отвлекать меня. Смотреть можно, вопросы задавать нельзя.

— Белый Эскимос тоже был очень сосредоточен в этот момент, — прошептала Арра, послушно опускаясь на траву. Джузеппе пристроился рядом с ней.

И Ганц приступил к обряду. Сначала он, не торопясь, снял с себя куртку и рубашку. Сел по-турецки рядом с мешком. Потом раскрыл его и вытащил четыре тюбика, больше всего похожих на сильно увеличенные футляры с губной помадой.

— Маскировочная краска, — шепнула Арра на ухо Джузеппе. — Нам такие несколько раз выдавали для курсовых работ.

Ганц быстро и очень ловко — чувствовался большой опыт — покрыл руки, грудь, живот и даже спину большими неровными мазками черного, желтого, зеленого и коричневого цвета. Джузеппе растерянно заморгал — фигура человека, сидящего совсем рядом, шагах в пяти, не больше, расплылась, стала почти незаметной на фоне деревьев. Приходилось все время сосредоточенно смотреть на него, чтобы не потерять из виду. Ганц тем временем потянулся к арбалету. Быстро проверил его, подмазал кое-где из походной масленки. Еще раз осмотрел и отложил в сторону.

Потом начал рыться внутри, в многочисленных карманах своего безразмерного мешка и доставать оттуда бутылочки, часть из которых Арре с Джузеппе уже довелось видеть. Каждую он внимательно осматривал, особое внимание уделяя донышку, потом осторожно ставил на землю, одни справа от себя, другие — слева. Справа выстроились три одинаковые бутылочки, разделенные внутри прозрачной перегородкой на две половинки: с одной стороны плескалась молочно-белая жидкость, с другой — ярко-фиолетовая. На пробках специальными скобками были закреплены колечки такого размера, чтобы их легко было подцепить указательным пальцем. Рядом с этими тремя Ганц поставил пузырек побольше, с жидкостью желтой, густой и маслянистой на вид, и еще один — заполненный облачком густого серого тумана. Последней встала бутылочка, в которой клубился неприятный на вид, грязно-коричневого цвета газ, а к горлышку был пристегнут маленький прозрачный мешочек с голубыми гранулами. Слева Ганц поставил две скляночки — одну с белым легким порошком, вторую с какой-то сушеной травкой. Немного подумал и добавил к ним пузырек с оранжевой жидкостью, похожей на апельсиновый сок.

— Тоже, наверное, скажет, дедовские рецепты. — Теперь Джузеппе шептал на ухо Арре. — Особенно ксинитритил, вон тот, желтый.

— Я бы сказал, только вы же все равно не поверите. — Ганц даже не повернул головы в его сторону, сосредоточенно прилаживая на талию широкий пояс с множеством мелких кармашков, на каждом из которых был зелеными нитками вышит крохотный значок (вообще-то эти значки больше всего походили на странной формы загогулины, но, очевидно, они имели какое-то значение, возможно, даже магическое). — На самом деле все это остатки былой роскоши, того, чем меня алхимики еще в пору активности снабжали. А ксинитритил, — он взял желтый пузырек и аккуратно поместил в один из кармашков, — великолепно работает как зажигательная смесь.

— А вон те, двухцветные, что в них? — спросила Арра, сделав вывод, что период полной сосредоточенности у Ганца закончился и с ним уже можно разговаривать.

— Взрывчатка, — коротко ответил он, не менее осторожно распределяя бутылочки по соответствующим кармашкам.

— А как же ты их… Не боишься?

— Пока смеси в бутылках, ничего страшного случиться не может. А бутылки небьющиеся. Чтобы рвануло, нужно за колечко дернуть.

— И что будет?

— Да ничего особенного. Перегородка уберется, содержимое вступит в неуправляемую химическую реакцию… в общем, жахнет так, что мало не покажется. — Он задумчиво повертел в руках склянку с серой смесью, встряхнул ее, посмотрел на свет и наконец решительно протянул Арре: — Возьми. Это дымовая завеса, вам пригодится.

— А ты? — спросила она, сжимая в руке бутылочку.

— Я? — Ганц даже удивился. — Я там такую карусель закручу, что без всякой завесы уйду, как по проспекту. Мне самого главного, как его там…

— Ноизаил.

— Я и говорю, этого самого мне с собой волочь не придется. Только вот еще что… — Он достал из пакетика, болтающегося на горлышке последней оставшейся справа от сумки бутылочки, три гранулы. Одну проглотил сам, две протянул Арре и Джузеппе.

— И что это такое будет? — спросил магистр. — Не то чтобы я тебе не доверял, но сам понимаешь, хотелось бы знать.

— Противоядие, — Ганц поморщился и тряхнул головой, — фу, мерзость какая! Здесь у меня, — он небрежно махнул коричневой бутылочкой и сунул ее в кармашек на поясе, — парализующий газ. Я думаю с него начать, обычно такие вещи хорошо действуют.

— Понятно. — Джузеппе слизнул с ладони голубую гранулу и его передернуло. — Действительно мерзость.

Арра свою уже успела проглотить и, судя по ее виду, присоединялась к общему мнению о вкусовых качествах противоядия, хотя и не стала выражать его вслух.

— А теперь немного допинга! — весело заявил Ганц. Откупорил склянку с сушеной травой, взял щепотку, пожевал, сглатывая слюну, потом выплюнул буро-зеленую кашицу. — Лучшее обезболивающее, будете?

— Это у тебя луговая кармиола? — Джузеппе потянулся к бутылочке. — А что, средство природное, натуральное… Арра, я думаю, имеет смысл? На всякий случай?

— По крайней мере не повредит, — согласилась девушка.

Они дружно сжевали по щепотке травки, сплюнули и снова с интересом уставились на Ганца. Он, не дожидаясь вопроса, указал на склянку с белым порошком:

— Это для ускорения реакции, — и тут же, открыв пробку, втянул носом небольшую порцию. — А это, — он налил в колпачок оранжевой жидкости из пузырька и выпил ее, — для обострения зрения, слуха. Будете?

Арра с Джузеппе переглянулись и оба покачали головой.

— Не стоит, — сказал магистр. — Это посложнее травки будет, ачу нас еще амулеты… мало ли, как они среагируют.

— Лишний риск, — поддержала его Арра. — Не стоит.

— Как скажете. — Ганц убрал оставшиеся пузырьки в мешок, завязал его. После этого встал и огляделся.

— Где бы мне его здесь… ага, вон дупло подходящее.

Он подошел к большому старому дереву. На его массивном стволе, метрах в трех от земли, действительно виднелось дупло. Не выпуская из левой руки мешка, Ганц подпрыгнул, ухватился правой рукой за толстую ветку, резко качнулся и, одним махом взлетев вверх, оседлал ее. Арра восхищенно охнула, а он, так же легко подтянувшись на следующей ветке, был уже рядом с дуплом. Заглянул в него, сообщил наблюдавшим снизу товарищам:

— Роскошный тайник! — и опустил мешок в дупло. Арра с интересом ждала его дальнейших действий, ведь

известно, что забраться на дерево гораздо проще, чем спуститься с него. Но Ганц разочаровал ее, просто спрыгнув.

— Я готов! — доложил он. — Можем двигаться.

— Значит, пошли, — очень обыденно сказал Джузеппе, и трое спасителей мира двинулись в путь.

Ноизаил посмотрел на чучело летучей мыши, прикрепленное к потолку. Потом перевел взгляд на огромную тень от него, распростершую крылья на стене. Несомненно, тень выглядела гораздо эффектнее.

— Вот так всегда. — Повелитель Блох редко философствовал, но уж если начинал, то любил делать это вслух. — Каковы бы ни были наши дела, общее внимание привлекают не они сами, а лишь тени… то есть представление о них. Особенно в глазах начальства.

Он вздохнул. Развивать сие положение дальше не было никакого настроения. А почему? Все те же тени. Ведь вот малое дело, потеряли вербовочный пункт! Велика важность! Да в масштабах «Ад Инкорпорейтед» это не то что на серьезную проблему, даже на мелкую неприятность не тянет. Но тени, тени… слухи, сплетни, интриги — они превратят эту мелкую оплошность в преступление века. Врагов, которые с восторгом ухватятся за такую возможность, более чем достаточно. С радостным визгом понесут новость по коридорам компании: «У Ноизаила техника пропадает вместе с персоналом!», «Доверили Повелителю Блох в кои-то веки филиал открыть, так он с самого начала все запорол!», «В первый же день потери, а он и не почесался!» Так и будет в точности. И ничего не докажешь, не отмоешься.

Одна надежда, что Айнштофф выкрутится. Что отряд, который он послал, и трейлер вернет, и наглецов-туземцев поймает. Уж это обязательно, уж это, будьте любезны! Вот только где они шляются столько времени?! И что делать, если… нет, об этом даже думать нельзя! Бандитов надо примерно наказать, иначе порядка на Лагосинтере никогда не будет! А этого он, дьявол Ноизаил, не допустит. Не для того он столько веков карабкался по служебной лестнице, с простых старших чертей и до самого верха, чтобы из-за какой-то шпаны лагосинтерской… Повелитель Блох подпрыгнул от неожиданности и с изумлением посмотрел на свой кулак, с грохотом опустившийся на стол. Тень летучей мыши на стене нервно дернулась.

— Вот именно! — строго сказал Ноизаил не то ей, не то самому чучелу, качавшемуся под потолком. — Не допущу! Врагов у меня, конечно, достаточно, но и помощники найдутся. Я знаю, — он погрозил пальцем в пространство, — я знаю, к кому в случае чего обратиться!

— Это же надо, сколько они за одни сутки места испоганить успели, — шепотом ругалась Арра. Причем делала она это за троих, остальные шли молча.

Ганц, который уже больше двух часов вел их, поглядывая на почти касающееся земли солнце, в обход той обгоревшей, залитой лавой лепешки, в которую превратилась плодородная земля, был сосредоточен и на разговоры не отвлекался. А Джузеппе слишком устал, чтобы тратить силы еще и на ругань. Он только определил их путь как «крайне некомфортный», после чего уже не открывал рта. «Комфорта» действительно было немного. Пока шли по лесу, еще было неплохо, после этого защитой им служили довольно густые кусты акации, это тоже было ничего, хотя и приходилось пригибаться. А потом пошли огороды — практически открытые участки. Передвигаться ползком, прячась за морковной ботвой, даже с учетом того, что в этом году морковка удалась, было крайне неудобно. Хорошо еще, что у местных поселян такой популярностью пользовалась кукуруза. Делянки с капустой, луком и прочими овощами неизменно сменялись ее густыми зарослями.

На одном из таких участков Ганц наконец остановился. Измученный магистр тут же, так и не издав ни единого звука, повалился на землю.

— Я думаю, нам пора разделиться. Джузеппе, ты хотел напасть из «глубокого тыла», так он как раз здесь. Если верить Шкелету, то и офис, и резиденция Ноизаила здесь ближе всего.

— Ага. — Арра, раздвинув кукурузные листья, внимательно вглядывалась в стройплощадку. — По-моему, это их видно. — Она достала карту с пометками Шкелета и, положив на землю, повернула рисунок под нужным углом. — А мы сейчас вот здесь.

Ганц высунулся рядом с ней, посмотрел в сторону Базы, тоже сверился с картой, кивнул согласно:

— Похоже. Значит, мне идти вот сюда. — Его палец указал на значок общежития. — Не могли поближе его поставить. Хотя, с другой стороны, если я сумею оттянуть сюда большую часть из военных сил, это будет как раз то, что нужно. Пока они туда добегут, пока обратно… Слушай, птичка, а это не охранники там, часом? Вон там, двое. У них еще вилы такие же, как у того беса… у Дымка, были? Джузеппе, не хочешь посмотреть?

— Успею еще налюбоваться. — Магистр даже не пошевелился.

— Сейчас, сейчас, — девушка отыскала на карте соответствующее место, — а, понятно. Там персональный портал Ноизаила. Помнишь, мы его видели, с занавесочкой? И двое с вилами около него стояли.

— Ясно, значит, нашего объекта там скорее всего нет. Но вы все равно в ту сторону поглядывать не забывайте. Мало ли.

— Не забудем, не бойся, — рассеянно ответила Арра. — Лучше посмотри, видишь, трое рогатых стоят. Судя по карте, это как раз и есть резиденция. И обрати внимание, все вокруг суетятся, бегают, волокут что-то, а эти на месте топчутся, руки в карманах.

— Может, руководители? — Джузеппе по-прежнему не шевелился, но голос подал.

— Вряд ли, —г ответил ему Ганц. — Если бы это какое строительное начальство было, то они руками бы махали, орали, народ вокруг них вился бы. А эти только башками крутят.

— Может быть, конечно, что какое другое начальство воздухом подышать вышло, — с сомнением сказала Арра, — но я лучше буду пока считать, что это та самая внутренняя охрана, про которую Шкелет говорил. Понаблюдаю за ними.

— Очень верное решение. И, кстати, давай договоримся: когда вы спеленаете Ноизаила, то ты запустишь в небо какую-нибудь зелененькую фиговину, поярче. Тогда я пойму, что дело сделано и можно сматываться. Встретимся на той полянке, где я мешок спрятал.

— А если у нас ничего не получится, то фиговина будет желтая. И это будет означать, что дело не сделано, но нам пора сматываться.

— И еще один вариант, на крайний случай, — Джузеппе нашел в себе силы повернуться на бок, чтобы видеть обоих товарищей, — если мы попадем в переделку, с которой не сможем справиться, то знак будет красный. И тогда ты должен будешь бежать немедленно и не оглядываясь.

— Откуда вдруг такие пораженческие настроения, — удивилась Арра. — Ты действительно думаешь, что нам смогут противопоставить что-то настолько серьезное, что даже с нашими амулетами…

— Я ничего не думаю, — перебил ее магистр, — я просто стараюсь предусмотреть все возможные варианты.

— Очень разумный, между прочим, подход, я одобряю. Значит, зеленый, желтый, красный. — Ганц отполз от края делянки и встал. — Ну что ж, я, пожалуй, двинусь дальше. У вас есть как минимум час, пока я доберусь до своего места, так что успеете отдохнуть. — Строгая серьезность на его лице сменилась привычной улыбкой. — Арра, птичка моя, только не дай этому толстяку заснуть, потом растолкать не сумеешь.

— Какой сон, — жалобно сказал Джузеппе, — я слишком устал для этого. И есть хочется.

— Как, опять? — искренне удивился Ганц. — На рассвете пироги ели, днем подкреплялись, вечером, совсем недавно, закусывали, а ты уже снова проголодался?

— Иди отсюда, убийца, — слабо отмахнулся от него магистр. — Через час мы ждем твоего сигнала.

— Кстати, мы ведь не договорились, какой сигнал ты нам подашь? — спохватилась Арра, отвлекшаяся ради Ганца от своих наблюдений.

— А разве и так не ясно? Большая суматоха и много-много воплей — Ганц подмигнул, лихо отсалютовал остающимся, повернулся и после первых же двух шагов затерялся среди качающихся под слабым летним ветерком зеленых стеблей.

Один, без Джузеппе и Арры, он двигался намного быстрее. Не через час, а всего минут через сорок, ужом проскользнув в высокой траве, Ганц добрался до одинокой ивы, спускающей ветви до самой земли. Оказавшись в этом подобии шалаша, выпрямился, внимательно огляделся вокруг. Обширный зеленый луг с редкими одиночными ивами — родными сестрами той, в которой он прятался, и густыми зарослями кустарника чуть правее резко обрывался и начиналась стройплощадка. Некоторое время Ганц смотрел на беготню и сутолоку, царившую там, потом покачал головой:

— И какой, интересно, надо еще большей суматохи? Просто не представляю, какую неразбериху надо там устроить, чтобы ее заметили.

Сумерки сгущались, но на стройплощадке было по-прежнему светло, хотя никаких источников освещения он не заметил. По крайней мере ясно, что ждать полной темноты бессмысленно, на месте конкретного действия она все равно не наступит. Еще минут двадцать он наблюдал, прикидывая план действий. Небольшой холмик с песчаной проплешинкой у подножия, почти на полдороги до края опаленной земли, мог послужить очень удобным промежуточным прикрытием. Что ж, пожалуй, пора начинать веселье. Ганц вытащил из кармана и надел на палец амулет. Тут же, чтобы проверить его действие, подобрал с земли небольшой камушек и растер его в пыль. Пробежался пальцами по кармашкам пояса, проверил бутылочки — все в порядке.

— Приступим, пожалуй, — пробормотал он, выполз из-под ветвей ивы и метнулся к присмотренному холмику. Упал, спрятавшись в его тени, на песок, вжался в подвернувшуюся, очень удобную ямку и замер. Ни один из носившихся по стройплощадке бесов не заметил этого мгновенного броска.

— Оч-чень хорошо, — выдохнул Ганц.

Теперь он был совсем близко, по крайней мере забросить бесам бутылочку с парализующим газом проблемы не было. Вот только… показалось ему или в самом деле кто-то рядом полузадушенно пискнул? И если показалось, то кто это тогда сейчас шевельнулся, прямо под ним? Затаив дыхание, Ганц осторожно сдвинулся вбок, выползая из ямки, сунул руку в рыхлый песок и сразу наткнулся на что-то лохматое.

Бедный Шнырок! Пытаясь сочинить приемлемый вариант изложения своих последний приключений, он на собственном опыте убедился в правоте одного старого беса, который сказал ему: «Думать, парень, вредно, от этого голова болит». Обычно бесы этой хвори не подвержены — работа на свежем воздухе, никаких бытовых проблем, а думает за них начальство. При таких курортных условиях с чего это у рядового беса голова болеть будет?

Но Шнырок-то думал! Думал так, что аж рога скрипели! Да еще и не в первый раз за этот день! Это не говоря об ударе тяжелым пресс-папье и добавки арбалетной стрелой. У кого, скажите на милость, здоровья хватит — два раза подряд думать и при этом по башке регулярно получать? Понятно, что кончиться это могло только одним: тонкий организм беса не выдержал нагрузки и Шнырок просто-напросто заснул. Правда, перед этим успел в песок закопаться, так, на всякий случай. Чтобы никто не заметил.

И действительно, с Базы его никто не заметил, а вот с другой стороны… он ведь даже проснуться толком не успел, когда что-то тяжелое припечатало его сверху, поэтому и пискнул, и шевельнулся. Иначе ни за что себя не выдал, все выдержал бы. А теперь здоровенная рука тянет его из песка наружу, прямо над ним склоняется лицо… «Может, я сплю и это кошмар?» — со слабой надеждой успел подумать Шнырок. Не может же этот длинноносый голубоглазый туземец наяву его преследовать! Третий раз сегодня, появляется перед ним эта физиономия!

— Ты что здесь делаешь? — громким сердитым шепотом спросил кошмар и встряхнул его. — Внешняя охрана? Секреты? Сколько вас? Где прячутся остальные? Ну, говори!

— А-ва-ва-ав… — в ужасе пролепетал Шнырок, глазки его закатились и мохнатое тельце обмякло.

Ганц с сомнением посмотрел на потерявшего сознание беса и ткнул его пару раз пальцем. Точно, в обмороке зверушка. Он почесал в затылке. Ладно, допустим, имеются и другие охранники, все равно помешать ему они теперь просто не успеют. Тем более если они такие же вояки, как этот. А мордашка у этого мохнатика вроде знакомая, может, виделись уже сегодня9 Наверное, иначе с чего бы это он так шустро в обморок кувыркнулся.

— А не ты ли это, дружок, из вербовочного пункта сбежал? И потом целый отряд своих приятелей на нас навел? А?

Бес не отреагировал. Лежал себе смирно, больше всего похожий на неудачную меховую игрушку.

— Впрочем, ты это был или нет, теперь безразлично. Теперь, дружок, ты будешь выполнять мои распоряжения. А я тебе в данный момент приказываю: лети-ка ты домой!

Вообще-то Ганц собирался для начала швырнуть на стройплощадку бутылочку с парализующим газом. Для большого штабеля досок, нагло торчащего в пределах броска, была предназначена склянка с ксинитритилом, а уж три пузырька с взрывчаткой можно будет потом распределять по мере необходимости. Но теперь ему показалось забавным забросить сначала туда этого слабонервного беса. Тем более это даст неплохой практический эффект — остальные наверняка к нему сбегутся и тогда бутылочка с парализующим газом полетит в плотную толпу. Очень разумный тактический ход.

— Как же за тебя поудобнее ухватиться-то. — Ганц удивился, каким легким показался ему бес, потом вспомнил: — Ах да! Амулет работает. Тем лучше. Ну что, дружок, счастливого полета! — И небрежно, даже без замаха, едва приподнявшись над песком, швырнул мохнатое тельце вперед.

Шнырок, так не пришедший в сознание, ляпнулся на лаву, едва не угодив под колеса тачки со щебенкой. Хорошо что толкавший ее бес в легкомысленной летней шапочке с мелкими розовыми цветочками и с соответствующим именем — Панама — успел затормозить.

— Ты что, ошалел?! — испуганно взвизгнул он. — Разлетались тут!

Естественно, Шнырок не ответил, и Панама, сердито сплюнув, покатил свою тачку дальше.

Ганц удивленно покачал головой. Он-то рассчитывал, что сейчас половина стройки соберется около свалившегося с неба беса, если не из сострадания, то хотя бы из любопытства. А на Деле оказалось, что ни тем, ни другим служащие «Ад Инкорпорейтед» не страдают. Вот еще один бес, с четырьмя ведрами на массивном, странного вида коромысле, пробежал мимо лежащего в глубоком обмороке Шнырка. Ведра раскачивались и горячая смола выплескивалась, отмечая путь беса дымящимися черными лепешками. Другой, с тачкой полной аккуратно упакованных коробочек с затейливой разноцветной маркировкой, едва не наехал Шнырку на хвост, но в последний момент лихо вырулил и, не оглядываясь, покатил дальше.

— Взаимовыручка здесь на уровне, — прокомментировал Ганц. — Ну что ж, нашу жизнь это только облегчает.

Он вынул из кармана на поясе бутылочку с газом, вытащил из нее пробку и, помня о силе амулета, даже не бросил, а резким щелчком сбил ее с ладони. После чего снова опустился в удобную песчаную ямку, чтобы с комфортом пронаблюдать за действием газа.

Бутылка, громко звякнув, упала около носа Шнырка и завертелась на месте. Из открытого горлышка потянулся бурый дымок. Панама, который уже успел разгрузить свою тачку и теперь бежал обратно, заметил это странное явление. Валяющийся без сознания бес, даже если он только что прилетел неизвестно откуда, никакого интереса для него не представлял, а вот бутылка… Панама притормозил. Бросив тачку, сделал решительный шаг, присел, втягивая ноздрями дымок, и тут же заорал радостно:

— Вот это кайф!

Ганц даже подпрыгнул в своей ямке от неожиданности. Он рассчитывал, что бесы, нюхнувшие этой дряни, будут валиться с ног и тихо лежать, не интересуясь больше окружающим миром. Вместо этого наблюдался эффект прямо противоположный. Газ поднимался большой бурой шапочкой и к ней сбегались, бросая где попало свои тачки, ведра, мешки, десятки бесов со всей стройплощадки. Через минуту над бутылкой клубилась находящаяся в непрерывном движении толпа. Нанюхавшиеся бесы со счастливым повизгиванием отползали в стороны, по их спинам и головам лезли к дымку те, кому пока не досталось халявного кайфа. Даже Шнырок, которого откатили в сторону, чтобы не мешал, очнулся, посидел немного, потряс головой, потом неуверенно поднялся. Покачался минуту на дрожащих ножках, понял, что не устоит, и, плюхнувшись на четвереньки, пополз в гущу копошащихся тел.

Парализующий газ явно не оправдывал возлагаемых на него надежд. Ганцу стало немного не по себе. А что, если и остальные его «домашние заготовки» не сработают? Узнать это можно было только одним способом — он достал пузырек со взрывчаткой, аккуратно сунул палец в кольцо, дернул и, не прицеливаясь, швырнул его в толпу.

На этот раз эффект был нужный. Взрыв разметал бесов в разные стороны. Заказанная суматоха началась. Все побежали, натыкаясь друг на друга и не очень-то соображая, куда, собственно, они бегут. Орали тоже все. Одни кричали: «Тревога!», другие громко звали охрану, третьи вопили, обещая неведомо кому обо всем доложить… все это смешивалось с руганью тех, кто с разбегу опрокинул на себя ведро со смолой или налетел на брошенную тачку, и тех, которые продолжали счастливо визжать: «Вот это кайф!» Ганц, не раздумывая, добавил веселья скляночкой с ксинитритилом, лихо запустив ею в заранее облюбованный штабель досок. Дерево вспыхнуло гигантским костром, жаром полыхнуло так, что порыв горячего воздуха долетел и до него. А бесы, которые находились рядом со штабелем, дружно шарахнулись в сторону, сбивая с ног и затаптывая тех, кому не повезло оказаться у них на пути. Вообще народу на стройплощадке заметно прибавилось — Ганц увидел, как все новые и новые рогатые существа лезли из больших котлованов. Причем это был явно не рядовой состав, судя по тому, как они орали и размахивали палками, пытаясь привести в чувство перепуганных бесов. Вскоре для полноты впечатления оглушительно, легко перекрывая все вопли и визги, взвыла сирена — на Базе объявили боевую тревогу.

— По-моему, — Ганц сам себя не слышал, но не отказался от удовольствия прокомментировать происходящее, — суматоха получилась превосходная. Ребята могут начинать.

Он приготовил арбалет, скользнул вперед, незаметный и юркий, словно ящерица. Задержался на секунду на границе света и темноты, потом пригнулся и одним ловким прыжком нырнул на площадку, в сторону от горящих досок. Проскочив среди вопящих бесов так быстро, что ни один из них не отреагировал на его появление, Ганц спрятался за неаккуратно наваленной грудой пустых бочек. Достал вторую скляночку со взрывчаткой, повертел головой, выбирая достойную цель.

— Ребята могут начинать, — снова пробормотал он, — а мы пока здесь порезвимся. Вроде бы именно вот эта ямка у них офицерское общежитие?

Распахнулась дверь и в кабинет ворвался охранник, старший черт Барракуда, тот, что предпочитал носить китель. Пенделль, продолжавший блеять что-то свое, замер на полуслове, открыв рот. Айнштофф тоже потерял дар речи. Что же творится в этом мире, в этом трижды проклятом Лагосинтере? Мало того что он полдня не может отделаться от явного психа Пенделля, так и его собственные подчиненные начали с ума сходить! Потому что ничем другим объяснить подобное — появление в кабинете начальства без разрешения, без доклада образцово дисциплинированного Барракуды — было невозможно.

Изумление и возмущение на лице Айнштоффа были настолько выразительны, что старший черт поторопился доложить:

— Наверху беспорядки. — Он взмахнул правой рукой, в которой держал полуметровую рогатку, указывая направление беспорядков. — Нападение на общежитие. Очевидно, туземцы.

— А зачэ-э-эм им общэ-э-эжитиэ-э-э? — удивился Пенделль. — Там жэ-э-э толькэ-э-э личноэ-э-э имущэ-э-эство?

Естественно, никто ему не ответил. Точнее, Айнштофф с Барракудой даже не заметили, что он о чем-то спрашивал. Довольно невежливо. Но справедливый Пенделль подумал, что в данном случае можно сделать скидку на экстремальную ситуацию. В конце концов нападение туземцев на Базу… нет, специалист по ассимиляции при всем своем опыте не мог вспомнить ничего подобного.

— Сколько их? — Айнштофф уже вытаскивал из сейфа свое личное оружие — реактивный игломет.

— Сотни две, не меньше. Там пожар, взрывы — бесы запаниковали. Слон и Коряга сейчас наводят порядок и организуют сопротивление.

Айншофф проверил зарядник, кивнул Барракуде, дескать, следуй за мной, и выбежал из кабинета. К его огорчению, Пенделль не остался на месте, а потрусил за ними.

— Ноизаилу уже доложили, — на бегу продолжал рапорт старший черт, — он распорядился немедленно прекратить безобразие.

— Э-э-э… — Пенделль, этот зануда в пенсне, мало того что осмелился рот открыть, так он еще попытался Айнштоф-фа двумя пальчиками за рукав ухватить.

— Брысь! — рявкнул на него старший демон. Любимчик ты руководителя филиала или не любимчик, но хватать за рукав начальника охраны при исполнении им обязанностей, да еще в такой критический момент, как нападение на Базу, никому не позволено.

— Э-э-э? — удивился Пенделль, но рукав отпустил. Айнштофф остановился, грозно зыркнул на него:

— Старший демон Пенделль, где ваш пост, согласно боевому штатному расписанию?

— Пост? Понятиэ-э-э нэ-э-э имэ-э-эю, — честно признался старший демон Пенделль.

— Вся документация по боевому распорядку выдавалась старшим служащим по мере подготовки кабинетов, — в меру почтительно подсказал ему Барракуда. Все-таки он был только старшим чертом, а Пенделль — старшим демоном. Даже учитывая непередаваемое занудство последнего и неординарную, можно даже сказать, критическую ситуацию, проявление хотя бы минимальной деликатности казалось необходимым. — Красненькая такая папочка, с желтой полосой.

— М-дэ-э-э? Возможно, была и краснэ-э-энькая. — Пенделль решил, что самое время снять и протереть пенсне. — Нэ-э-э помню.

Айнштофф скрипнул зубами. Хорошо Барракуде быть вежливым, у него на столе этот специалист по ассимиляции не сидел, копытами не сучил! Он проглотил рвущиеся с языка ругательства и спросил почти нормальным голосом:

— Личное стрелковое оружие имеется?

— А как жэ-э-э! — радостно улыбнулся Пенделль. — Правда, я нэ-э-э помню, как эт-тэ-э-э называэ-э-этся. Мнэ-э-э его подарили… сувэ-э-энир, знаэ-э-этэ-э-э ли.

— Плевать, как называется! — сдержанности Айнштоффа хватило ровно на двадцать секунд. Еще бы! Панические вопли сверху доносились уже сюда, в коридоры управления, а он, вместо того чтобы организовывать оборону перед идиотом, который умудрился даже не заглянуть в боевое расписание, расшаркиваться будет? Щас-с! — Бегом в свой кабинет, взять оружие и на боевой пост! Бегом!

Пенделль снова открыл рот, но начальник охраны, не обращая больше на него внимания, развернулся и рванул по коридору к выходу.

Барракуда, устремившийся следом, вдруг остановился и, одним взглядом оценив печальный вид старшего демона, сдержанно напомнил:

— Кабинет начальника по делам ассимиляции находится двумя этажами ниже, третья по коридору дверь справа. — Снова посмотрел на него и добавил: — Справа, если идешь от лестницы.

— Благодэ-э-эрю вас, старший чэ-э-эрт, — расцвел Пенделль, — вы тэ-э-эк любэ-э-эзны…

Барракуда, не дослушав, кивнул и бросился вдогонку за своим непосредственным начальством.

То, что творилось наверху, можно было определить как переполох, сумятицу, неразбериху — любое определение, на выбор. Неуправляемые толпы бесов метались по стройплощадке, спотыкаясь через брошенные тачки, опрокидывая бочки со смолой и растаскивая повсюду цемент, щедро сыпавшийся из разорванных мешков. Кроме досок, подожженных Ганцем, полыхали еще два штабеля нераспакованных благих намерений, которые Дрикула умудрился выклянчить про запас, и палатка продовольственного склада. Правда, склад горел немного не по правилам — полыхало только перед входом в него, а с другой стороны шла срочная эвакуация продуктов. Черт-кладовщик с двумя помощниками-бесами торопливо набивали коробками пустые бочки из-под смолы, запечатывали их и откатывали в сторону хлипкого шалашика, для ночевки бесов из обслуживающего персонала. Наверное, только эти трое с самого начала были заняты делом, а не носились с визгом, как остальные.

Айнштофф, работая иглометом, как дубиной, довольно быстро проложил себе путь к недостроенному офицерскому общежитию, осмотрелся по сторонам. Нападающих не было видно, наверное, успели окопаться. Или замаскироваться. Рядом с ним встал Барракуда с рогаткой наготове.

— Коряга эту шушеру, — он презрительно мотнул головой в сторону визжащих бесов, — к порталам сгоняет, чтобы под ногами не путались. А Слон побежал сирену включать.

— Молодцы. Где противник?

— Залегли, наверное…

Пахнуло жаром от костра из стройматериалов, который никто и не думал тушить — искры летели в стороны, поджигая горючий строительный мусор, в изобилии валяющийся вокруг.

— Л это что? — Айнштофф показал на небольшую группу немного правее горящего штабеля досок. Полтора десятка бесов продолжали веселую кучу-малу, не обращая внимания на происходящее вокруг. Над головами у них плавали клочья бурого дыма, они никуда не торопились, а прилетающие искры, от которых остальные бесы удирали, спасая свою шерстку, вызывали только приступы бурного веселья. — Разберись!

Барракуда подбежал, зачерпнул немного бурого тумана, понюхал. Сплюнул скривившись, крикнул:

— Наркотик какой-то. Эти нанюхались до полного одурения. А ну пошли! Пошли к порталу, кому говорю! Бегом! — Действуя рогаткой, пинками и тычками, он сумел привлечь внимание бесов и заставить их двигаться в нужном направлении. Правда, они не бежали, поджав хвостики, а двигались неторопливо, некоторые даже приплясывали, но в любом случае площадка была очищена.

Взвыла тревожная сирена, так, что уши заложило. На секунду все замерли и стройплощадка превратилась в диковинную многофигурную скульптурную композицию. Но только на одну крохотную секунду, а когда она промелькнула, прежняя беготня возобновилась с еще большим энтузиазмом.

Тяжело топоча, в полном соответствии со своим именем подбежал Слон. Доложил коротко:

— Сирена включена!

— Слышу, — дернул щекой Айнштофф. — Что Повелитель Блох?

— Недовольны. Приказали разобраться и навести порядок. Всех свободных от дежурства отправили сюда, при себе оставили только Банкомата и ***лиза.

— Разумно, — одобрил действия высшего руководства Айнштофф. _ Здесь от них все равно толку не будет. Сообщения о ходе операции ему в кабинет отправлять?

— Нет. Они собирались из резиденции наверх выйти и лично пронаблюдать.

Айнштофф неодобрительно крякнул. Вот этот шаг Повелителя Блох представлялся ему гораздо менее разумным. Не потому, что он беспокоился о безопасности руководителя филиала. Ха, да Ноизаил того, кто посмеет только с недобрыми намерениями приблизиться… не то что в порошок, в мелкую пыль сотрет! Нет, дело не в этом. Просто неприятно это, ловить толпу обнаглевших аборигенов под наблюдением непосредственного руководства. Слишком похоже на экзамен.

Тем временем Коряга с добровольными помощниками из чертей, сбежавшихся со всех сторон по приказанию Но-изаила, и Абарзелом, размахивающим своим любимым красно-желтым жезлом, действовали довольно успешно. Они отогнали всех бесов в сторону порталов и территория вокруг офицерского общежития быстро заполнялась вооруженными чертями.

Правда, вооружение это было на редкость разнокалиберным. Дело в том, что, согласно уставу «Ад Инкорпорейтед», каждый служащий званием не ниже младшего черта обязан иметь личное стрелковое оружие. Но, поскольку четкие стандарты на типы и виды оружия в уставе специально не оговаривались, черти добывали его согласно своим вкусам и наклонностям. Некоторые, не задумываясь, брали из ближайшего мира то, что проще достать — особой популярностью пользовались арбалеты и рогатки. Другие предпочитали приложить некоторые усилия, подсуетиться, переплатить, но разжиться пороховым ружьем, ракетницей или бластером. А третьи, любители выпендриться, добывали себе что-нибудь вовсе экзотическое.

Впрочем, после событий, случившихся при освоении небольшого мирка с нежным названием Лагуна, вся экзотика оказалась под негласным запретом. Дело в том, что некий не в меру шустрый младший черт приволок в качестве личного стрелкового оружия гнездо специально обученных ядовитых ос. Владельцы вульгарных рогаток и пищалей восторгались и завидовали до тех пор, пока для поощрения и развлечения сотрудников, работающих на строительстве филиала «Лагуна», не были устроены местные соревнования по стрельбе. Только тут выяснилось, что выпущенные из гнезда осы абсолютно не желают отвлекаться на всякую ерунду вроде опознавания целей, считая потенциальным противником всякое живое существо, находящееся в пределах дальности полета. Надо ли говорить, что увеселительные мероприятия были сорваны? Участники и зрители попрятались, использовав в качестве убежища пустые бочки, перевернутые тачки и прочие подручные средства, а несчастного владельца вытолкали на оперативный простор — ловить свое грозное оружие. Целый час он метался по площадке, размахивая свитком с инструкциями и выкрикивая заклинания. Заклинания, очевидно, немного действовали, потому что его покусали не все осы, а только штук двадцать. К сожалению, все двадцать со зловредным упорством выбирали правую щеку хозяина, так что, когда подлые насекомые наконец утомились и вернулись в гнездо, физиономия черта выглядела существенно перекошенной.

После этого приключения экзотику в «Ад Инкорпорей-тед» не одобряли. Так что, отбивая нападение туземцев, черти в данный момент палили во все стороны из оружия достаточно обыденного. Ну разве что за кучей гравия залег кто-то из старших чертей и жарил по кустам из плазмотрона, да еще один, бежавший от главного офиса, пер тяжеленный лазер.

Айнштофф поднял свой игломет и, поскольку так и не определился с местоположением противника, дал очередь в воздух. Эффект этого действия оказался меньше минимального: реактивные иглы — штука практически бесшумная. Так что в обшем гвалте и суматохе огневая поддержка начальника охраны просто не была замечена. Мог бы и вовсе не трудиться.

Помянув недобрым словом черта из снабженцев, уговорившего его купить именно этот, как самый модный в текущем сезоне, агрегат, Айнштофф, не глядя, вырвал у кого-то, пробегавшего мимо, штурмовую винтовку. Пальнул пару раз, все еще не прицеливаясь, просто для облегчения душевного состояния. В этот момент сзади снова раздалось мерзкое блеяние:

— Мож-э-этэ-э-э себэ-э-э прэ-э-эдставить, я так и нэ-э-э нашэ-э-эл папэ-э-эчки с боэ-э-эвым расписэ-э-энием! Будь-тэ-э-э любэ-э-эзны, опрэ-э-эдэ-э-элитэ-э-э мне мэ-э-эсто…

Айнштоффу пришлось сосчитать в уме до четырех, прежде чем он рискнул обернуться. И все равно желание указать Пен-деллю его место, четко и конкретно, было непередаваемо сильным. Но обернувшись, начальник охраны не увидел опротивевшей ему физиономии в пенсне. Ее загораживала здоровенная бандура, украшенная массивными золотыми пластинками с непонятными надписями, которую Пенделль с трудом удерживал на плече.

— Эт-тэ что? Что эт-тэ за… — Айнштофф даже не сознавал, что заблеял почти так же, как ненавистный специалист по ассимиляции.

— Мое оружиэ-э-э. Перэ-э-эноснэ-э-эй зэ-э-энитнэ-э-эй ракэ-э-этомэ-э-эт. Подарочнэ-э-эй вэ-э-эриант, — любезно сообщил Пенделль. — Толькэ-э-э стрэ-э-элять из нэ-э-эго мнэ-э-э нэ-э-э приходилэ-э-эсь.

— Зенитный ракетомет. Переносной, — упавшим голосом повторил Айнштофф. — То есть если аборигены начнут летать, как птички, мы будем знать, к кому обратиться…

— Разумэ-э-этся, обращайтэ-э-эсь, — снисходительно кивнул Пенделль, — какоэ-э-э можэ-э-эт быть стэ-э-эснэ-э-эние. Одно дэ-э-эло дэ-э-элаэ-э-эм.

— Хр-р-р, — невнятно ответил Айнштофф и отвернулся. Представил себе, что специалист по ассимиляции не сзади, за спиной, а за территорией базы, в кустах, и с удовольствием пальнул туда несколько раз. Немного полегчало.

А Пенделль, покрутив головой и убедившись, что все вокруг стреляют, решил присоединиться к коллективу. Стрелять он действительно из дареного ракетомета не пробовал, но инструкцию изучил со всей присущей ему педантичностью. Так что, на какую конкретно кнопочку надо нажимать, он знал. Правда, не слишком понятно было, как, собственно, целиться, но поскольку в инструкции было указано, что ракеты са-моноводящиеся, Пенделль счел, что этой мелочью можно пренебречь.

Переложив гранатомет с левого плеча на правое (не потому, что считал правильным стрелять именно с правого плеча — просто левое к этому моменту устало и заболело) и не обращая внимания на то, что при выполнении данного маневра оружие развернулось задом наперед, специалист по ассимиляции решительно нажал на кнопку, которая, он точно это знал, означала «пуск».

Пенделль не сомневался, что гранатомет выстрелит, и он выстрелил. Неожиданностью оказалось то, что старшего демона при этом буквально швырнуло на землю, хотя в инструкции утверждалось: «отдачи практически нет». (На самом деле отдача была тут ни при чем. Это Барракуда, в последний момент заметив, что дуло гранатомета направлено прямо ему в голову, успел толкнуть старшего демона в спину). Пенделль не сомневался, что умная ракета найдет цель, и она нашла. Вот чего ни он, ни кто-либо другой не мог предположить, так это что реагирующая на выделение тепла наводящая система определит ближайшей и оптимальной целью громадную печь для варки смолы и угодит в нее безошибочно.

Шарахнуло так, что вся инферноформированная на данный момент территория оторвалась на пару секунд от земли и с хрустом рухнула обратно. К утвержденным строжайшими стандартами трещинам, образующим магические руны, добавились сотни новых, практически сводящих на нет сверхнадежную защиту Базы. Мощный врыв вытряхнул горящие дрова из печки в воздух и осыпал ими площадку сверху. Все, что способно было гореть, немедленно загорелось. Палатка продуктового склада полыхнула наконец по-настоящему. Черт-кладовщик выскочил из нее с двумя тлеющими коробками под мышками и горестно взвыл, обнаружив, что шалашик, в котором стояли бочки с один раз уже спасенными продуктами, тоже превратился в костер. Его подручные бесы героически рванулись вытащить хоть что-нибудь — там ведь была и их доля, — но вынуждены были отступить и заняться тушением своих полыхающих, как факелы, хвостиков.

Ошметки расплавленной смолы и крупные куски разорвавшейся на части печки летели во все стороны, как воробьи. Бесы, внезапно перестав визжать, дружно ломанулись в порталы, устроив классическую давку. Черти одновременно, как по команде, выставили магические щиты, слившиеся в общий прозрачный купол, по которому немедленно забарабанили горящие обломки. Какой-то придурок из младших начал лупить по ним замораживающими заклинаниями, не сообразив с перепугу, что огонь-то снаружи, а он внутри. Заклинания рикошетом отлетали от купола и били по своим. Прежде чем разобрались, в чем дело, пятеро чертей превратились в ледяные статуи, а один замерз на левую половину. На идиота навалились толпой, но он все пытался вырваться, сучил ногами и верещал дурным голосом: «Пожар! Пожар!» Наконец Барракуда тюкнул его по темечку обушком брошенного кем-то из бесов плотницкого топорика, и младший черт успокоился.

— Что за урод? — Барракуда сердито пнул его копытом.

— Селедка, — хрипло ответил сорвавший голос Абарзел. — Он у меня за противопожарную безопасность отвечает.

— Пострадал, значит, при исполнении обязанностей, — хмыкнул Айнштофф. — Ты не забудь, отметь его потом в отчёте. За героизм.

— Я его отмечу… век помнить будет.

— Защиту можно убирать, — доложил Коряга, не участвовавший в свалке. — Небо очистилось.

— Значит, снимаем, — согласился Айнштофф. — Вместе по моему сигналу. И сразу врассыпную, ищем диверсантов Судя по результатам, — он кивнул, указывая за купол, — их должно быть не меньше трех десятков. Всех найти и обезвредить. Коряга, ты отвечаешь за территорию Базы, очистить всю. Бери этих. — Старший демон взмахом руки отделил группу ему в распоряжение. — Слон, тебе с этими, — еще одно движение руки, — проверить окрестные кусты. Брать живыми не обязательно. Абарзел, ты с оставшимися, всякие ваши строительные закоулки проверь, их лучше тебя никто не знает. Барракуда, при мне остаешься. Так, задача всем ясна? Приготовились… пош-шли!

Щиты исчезли, и черти под чутким руководством демонов, словно гончие собаки, рванулись в разные стороны в поисках диверсантов. Айнштофф, естественно, остался на месте. Он чувствовал себя в этот момент главнокомандующим, а главнокомандующие по кустам не бегают.

— А это что такое? — Барракуда, согласно распоряжению, оставшийся при начальстве, наклонился и поднял короткую арбалетную стрелу с черным оперением. Еще несколько таких же валялось рядом.

— Ну-ка, дай сюда. — Айнштофф протянул руку. — Осмотрел внимательно стрелу, взвесил ее на руке. Пересчитал взглядом валяющиеся на земле. — М-да… хорошая штука, щит… полезная…

— А мнэ-э-э что дэ-э-элать?

Блеяние за спиной заставило старшего демона зажмуриться. Да, магический щит — очень хорошая вещь. Но если бы там была дырочка напротив Пенделля! Совсем маленькая, вот только эту стрелу пропустить… или чуть побольше, на кусок чугуна от печки… Айнштофф медленно повернулся, попробовал впиться мрачным взглядом в глаза специалиста по ассимиляции, но ничего не получилось — пробиться сквозь блестящие стеклышки пенсне было невозможно.

— Старший демон Пенделль! Вам отдельное задание! Немедленно отбыть к дьяволу Ноизаилу! Доложите ему, что меры к обезвреживанию и ликвидации противника приняты!

— Слушэ-э-эюсь! — Пенделль постарался, как смог, изобразить уставной ответ.

— И оставайтесь с ним. — Айнштофф положил руку старшему демону на плечо. — Кто знает… в случае опасности защищайте Повелителя Блох до последней капли крови.

— Слушэ-э-эюсь! — торжественно повторил Пенделль, поправил пенсне, развернулся через правое плечо и спотыкающимся маршевым шагом направился в сторону резиденции Ноизаила. Гранатомет, от тяжести которого у него теперь болели оба плеча, он нес, прижимая к груди обеими руками.

— Ф-фу-у… — дружно выдохнули Айнштофф и Барракуда. А Айнштофф позволил себе добавить: — Вот там ему и место. Рядом с Банкоматом и ***лизом.

— Думаю, я не ошибусь, если сочтем это тем самым сигналом, который обещал Ганц, — невозмутимо сказал Джузеппе, когда взвыла сирена. — И горит славно. — Он указал на языки пламени, поднимавшиеся, казалось, до самого неба.

— Воплей тоже достаточно, — кивнула Арра. — Ой, ты смотри, как побежали… да сколько же их там? Лезут и лезут, как тараканы.

— Действительно. Как же Ганц там управится? Они ведь его просто затопчут!

— Станет он их ждать! Ганц сейчас взбудоражит всех хорошенько, напугает, а потом нырнет в кусты и станет со стороны любоваться, как его ловят. Ага, вроде наш участок очистился. — Арра поднялась на ноги. — Пошли?

Пригибаясь, они пересекли небольшое открытое пространство. Вся суматоха шла в стороне, а в этой части стройплощадки было тихо и пустынно. Только на краю большой ямы звездообразной формы маячили три темные фигуры.

— Берем всех троих? — шепотом спросила девушка. Джузеппе отрицательно качнул головой. Поднял правую

Руку, сжал пальцы в кулак и, не сводя взгляд с амулета, зашептал что-то почти беззвучно. Фигура в центре дернулась и нервно оглянулась.

— Ах ты! — Магистр рухнул на землю. Арра немедленно распласталась рядом.

— Ты чего?

— По бокам стоят шестерки, охрана, что ли? А Ноизаил вон тот, посередке, который сейчас головой вертел, — осторожно указал Джузеппе. — Силен, почуял меня, когда я на него выходил. Это тебе не Ржавчик, с этим придется повозиться.

— Так что? Вырубаем охрану, потом соединными усилиями — его, даем Ганцу сигнал и сматываемся.

— Нет, — прошипел Джузеппе. — Нельзя давать ему время. Только если ударим вместе и неожиданно, у нас есть шанс. А эта парочка, это мелочь, с ними мы потом разберемся.

— Как скажешь, — пожала плечом Арра. — Давай начнем с него. Чем бьем? Звездной Сетью?

— Сеть здесь не годится, слишком слабо. Я попытаюсь его обездвижить, а ты… ты, пожалуй, ко мне подключайся. Вдвоем вернее будет. Когда он упадет, быстро наденем на него кокон.

— А потом?

— Потом я переключусь на охранников, а ты, не высовываясь, подтянешь кокон сюда.

— И тогда мы его быстренько упакуем, дадим сигнал Ганцу и смоемся, — живо продолжила Арра. — Нормально, должно получиться. Обездвиживаем по максимуму, по формуле пять-семнадцать?

— Хм… она на человека рассчитана — конечности и семнадцать ключевых точек… а у этого хвост еще.

— Лучше-то у нас все равно ничего нет. Вдарим на полную мощность, да вдвоем. Должно сработать.

— Должно. А кокон закроем по фиолетовой схеме, он покрепче будет.

— Понятно. Только ты контролируй по ходу, а то я не уверена, что все правильно помню, могу сбиться.

— Ты же третья по списку выпускница Эсмерры, — не удержался от ехидного замечания Джузеппе, — а в основных схемах сбиваешься.

— Не во всех же, — огрызнулась она, — а только в фиолетовой, она самая сложная. И вообще не сбивалась бы, была бы первой выпускницей. Я ведь не сказала, что совсем не могу, я просила только проконтролировать!

— Ладно, не нервничай, все будет в порядке. Я прослежу. Ну что, готова? Пальчики теплые?

— Да, — выдохнула девушка.

— Тогда приподнимаемся, медленно, осторожно… и на счет три… раз… два… три!

Обездвиживающее заклинание у них получилось по высшему классу! Полетело оно так ровненько, как будто между ними и Ноизаилом была натянута невидимая струна. И шарахнуло очень убедительно — все-таки и Джузеппе, и Арра вложили в него всю мощь, свою собственную, плюс новоприобретенную силу амулетов. Сила удара была такова, что даже охранников сбило с ног. Сам Ноизаил, впрочем, не упал, он только подпрыгнул, развернувшись в воздухе к ним лицом, и тут же замер в нелепой позе — с растопыренными руками, присев на полусогнутых ногах.

В ту же секунду они синхронно вытянули вперед руки и ударили по Ноизаилу ярко-фиолетовыми лучами. Арра неподвижными ладонями удерживала общую форму кокона, а Джузеппе, с невероятной скоростью шевеля пальцами, заплетал, обматывал его сверкающими витками. Темная неподвижная фигура быстро скрывалась из виду — кокон становился все плотней и ярче.

— Есть! Теперь тяни, только осторожно, — скомандовал магистр, — а я этих понадежнее успокою.

Арра молча кивнула, и ладони ее пришли в движение, словно она начала аккуратно наматывать на них очень тонкую нить. Кокон неуверенно качнулся, но остался на месте. Джузеппе отвернулся от нее, встал на цыпочки и резко взмахнул правой рукой. Из сжатого кулака со свистом вылетел длинный язык пламени, хлестнул сначала по неподвижному телу Банкомата, потом ***лиза. Два мохнатых бугорка покрылись сотнями крохотных искр, которые, быстро перемещаясь, словно обволакивали их светящейся полупрозрачной пленкой. Магистр поднял левую руку, намереваясь нанести завершающий удар, но его отвлекла Арра. В голосе ее звучало нечто, очень похожее на панику:

— Джузеппе! Я не понимаю… у меня ничего не получается! От фиолетового кокона; раскачивающегося все сильнее,

но тем не менее остающегося на месте, к рукам девушки протянулись теперь четко видимые, жесткие, словно металлические нити.

— Бросай! Сбрасывай их, быстро! Отрывай! — закричал Джузеппе. Он, уже не глядя, швырнул пару огненных шаров в сторону поверженных телохранителей и попробовал уничтожить нити заклинанием расщепления. Ничего не получилось — они только запылали угрожающе алым светом и, натянувшись, завибрировали, издавая мрачный, отвратительный для уха человека звук.

— Нет! — Арра упала на колени.

Магистр, торопливо выставив вперед кулак с амулетом прокричал вычитанное в стариной книге заклинание. С его помощью, по утверждениям древних магов, можно было уничтожить практически все, и сейчас именно в нем была последняя надежда спасти Арру.

Древние не подвели. Эффект был даже более впечатляющим, чем рассчитывал магистр, — ревущая стена огня встала между девушкой и коконом, дергающимся так, словно он отплясывал на месте какой-то диковинный танец. Что уж там случилось с пакостными нитями, расплавились ли они от невыносимого жара или вовсе испарились, это было уже неинтересно. Главное, что руки Арры теперь были свободны. Она отшатнулась в сторону, странным жестом — предплечьем и локтем прикрыв глаза от пламени. Джузеппе бросился к ней, помог подняться на ноги.

— Что это было? — слабо спросила Арра, не замечая, что оперлась на его плечо.

— Я же говорил, придется повозиться, — не совсем к месту ответил магистр. — Давай гасить, а то на этот костерок сейчас все обратно сбегутся и никакой Ганц их не удержит.

— Ага… сейчас я его… замораживающим… ой, что это?!

Не успела она поднять руки, как пелена огня исчезла. Исчезла мгновенно, без следа, словно наваждение развеялось, словно ее и не было никогда! Мало того, исчез и кокон! Прямо перед ними, ухмыляясь, стоял дьявол Ноизаил, а фиолетовые обрывки на глазах угасали у его ног.

В том, что Повелитель Блох так легко преодолел чары, наведенные дружными действиями Арры и Джузеппе, ничего странного на самом деле не было. Он все-таки являлся руководителем филиала на Лагосинтере, а инферноформированная территория Базы — подведомственной ему территорией. Магические руны, контроль за образованием которых ложился на плечи чертей-заливщиков лавы, защищали и подпитывали магией всех служащих компании «Ад Инкорпорейтед». Причем степень их действенности для каждого сотрудника была прямо пропорциональна занимаемой им должности. Собственно, если бы не дополнительные, не предусмотренные инструкцией трещины, покрывшие лаву после злополучного выстрела Пенделля и на девяносто пять процентов понизившие степень магической защиты и поддержки, Ноизаил, как наивысшая в местной иерархии фигура, «размазал бы», как выразился в свое время Шкелет, нахальньк аборигенов, даже не слишком затрудняясь. То, что у него это не получилось с первой попытки, несколько удивило дьявола, но вовсе не обескуражило.

Он топнул ногой, и в ту же секунду из-под копыта взметнулась туча синих искр. Выстроившись в воздухе, они образовали десяток концентрических кругов. Ноизаил зацепил центральный круг большим пальцем и приказал:

— Взять!

Синий рой, сохраняя свой четкий геометрический порядок и слабо жужжа, рванулся в сторону Арры и Джузеппе с явным намерением накрыть их.

— Очевидно, это что-то вроде нашего заклинания Звездной Сети, — пробормотал магистр. — Очень любопытно…

— Уничтожь его! — взвизгнула Арра и запустила в приближающееся скопление искр, действительно становящееся все более похожим на крупноячеистую сеть, крупную малиновую молнию. С ее точки зрения, научная любознательность магистра проснулась крайне не вовремя.

Малиновая вспышка не уничтожила запущенной Ноизаи-лом ловушки, но затормозила ее движение. Призрачная сетка с ярко-синими мигающими узлами нерешительно заколебалась в воздухе. Джузеппе воспользовался этим и, скрестив пальцы, ударил заклинанием. Взрыв получился несколько сильнее, чем хотелось бы, — ни одна из противоборствующих сторон не устояла на ногах.

Арра вскочила первой и, одним движением выхватив меч, прыгнула вперед, рассчитывая достать дьявола, прежде чем он поднимется. Но Ноизаил оказался проворнее, чем она рассчитывала, — он успел встать и отшвырнуть ее назад защитным заклинанием. Впрочем, сосредоточившись на девушке, он совершил ошибку и подставился под магический удар Джузеппе, который снова сбил его с ног.

— Вместе, — прохрипел магистр. Сила амулета, конечно, была велика, но даже с учетом этого они с дьяволом были в Разных, так сказать, весовых категориях. Так что Джузеппе сейчас приходилось вовсе не легко, — бьем замораживающим!

Сдвоенное заклинание полетело в Ноизаила, но тот, не поднимаясь с земли, легко прикрылся магическим щитом. И тут же ударил сам, да так, что у Арры мелькнула мысль о «тяжелой артиллерии». Что это означало, она понятия не имела — скорее всего просто восприняла с силой запущенную, почти осязаемую мысль дьявола. Как она успела выставить щит, прикрывая себя и Джузеппе, — тоже осталось для нее загадкой.

— Молодец, — коротко похвалил ее магистр. — Продолжай держать, а я попробую до него добраться… — по примеру противника, не тратя время и силы на то, чтобы встать на ноги, он запустил целую серию молний, — все-таки нас двое, а он один!

— Не пробил, — прокомментировала Арра, глядя, как молнии, одна за другой, разбиваются о щит Ноизаила, не причиняя ему самому никакого ущерба. — Джузеппе, мы слишком долго с ним возимся. Надо запускать желтую вспышку и уходить, иначе и сами не выберемся, и Ганц не успеет.

— Сейчас, последнюю попытку сделаю. У меня тут мысль появилась… Ты только щит держи.

Не договорив, он прижал ладони к земле, точнее, к гладкой теплой лаве, и сосредоточился. Арра посмотрела вверх, словно прикидывая, куда лучше запустить желтую вспышку, и поторопила его:

— Быстрее.

— Да-да, минуточку!

Руны, которые оказались под руками магистра, налились алым светом, задергались и начали плавиться. Лава, постепенно закипая, двинулась с места и узким ручейком потянулась в строну Ноизаила. Тот, опасаясь высунуться из-за своего щита, чтобы не попасть под удар стоящей наготове Арры, наугад швырял замораживающие заклинания, но остановить медленно приближающуюся кипящую лаву не мог.

Все трое были настолько заняты, что никто не обратил внимания на приближение нелепой фигуры, бредущей в их сторону, прижимая к груди странного вида железяку. А Пенделль так устал таскать свой гранатомет, что шагал, пошатываясь и полузакрыв глаза и абсолютно не интересуясь происходящим вокруг. Исходя из своего личного опыта, он вполне обоснованно рассчитывал, что, когда доберется до Ноизаила, кто-нибудь его окликнет.

И его действительно окликнули. Сам Повелитель Блох* взвыл совсем рядом:

— К оружию, демон! Я в опасности!

Пенделля словно встряхнула невидимая рука. Он вскинул гранатомёт в рабочее положение, по птичьи быстро завертел головой, оценивая ситуацию. А ситуация была пиковая. Двое врагов напали на руководителя филиала, заставив его спрятаться за щит, а ручеек кипящей лавы уже почти подобрался к нему. Значит, он, Пенделль, прибыл вовремя! Айнштофф послал его, приказав защищать Ноизаила до последней капли крови, и сейчас он защитит! Сейчас он этих бандитов из своего гранатомета… Старший демон вспомнил, что один выстрел он уже сделал, и ему стало плохо. Как же он упустил из виду, что согласно инструкции, если у стреляющего не хватило ума прихватить с собой запасные ракеты, после выстрела гранатомет становится не просто тяжелой железякой! Он становится совершенно бесполезной тяжелой железякой!

Отчаяние, смешанное со звенящим в ушах Айнштоффвским «до последней капли», заставило Пенделля совершить дикий, никакими пособиями по ведению магических боев непредусмотренный поступок' — он поднатужился, громко сказал: «Х-хэк!» (что интересно, совершенно не растягивая любимую букву «э») и, подняв гранатомет обеими руками над головой, побежал на противника. Зачем побежал и что собирается делать дальше, на этот вопрос он не смог бы ответить.

Собственно любой, кто был знаком со специалистом по ассимиляции дольше трех минут, не усомнился бы, что далеко он не убежит. А если бы здесь в данный момент оказался любитель тотализатора Синеглазка, он непременно поставил бы двадцать к одному на то, что Пенделль упадет на четвертом шаге. И выиграл бы, между прочим.

В жизни не занимавшийся спортом, а уж тем более бегом с тяжелыми гранатометами в руках, старший демон зацепился правым копытом за левую ногу и полетел на землю, едва не врезавшись в Ноизаила. А тяжеленная железяка, вырвавшись из его рук, взмыла в воздух и по пологой дуге ляпнулась прямо в озерцо кипящей лавы, скопившееся около Джузеппе. Реакция была мгновенной и страшной. Разряженный гранатомет словно взорвался, стремительно испаряясь, причем вся сила Ударной волны оказалась направленной на Джузеппе — защищающие персонал компании магические руны наконец сработали. И его, и Арру подбросило вверх, потом швырнуло на землю. Магистр, принявший на себя основной удар, потерял сознание, а у оглушенной девушки теперь едва хватало сил чтобы удержать над ними щит.

— Мамочка моя. — Она потрясла головой, пытаясь прийти в себя. — Похоже, мы влипли…

Через секунду в небе над Базой расцвела, словно диковинный цветок, огромная красная вспышка.

Ганц, не имевший понятия, что представляют собой три десятка распоясавшихся диверсантов, был немного встревожен. Нет, сначала все шло хорошо, и, если не считать оплошности с парализующим газом, его сольный выход получился не хуже, чем тогда, на ярмарке. И Арра ошибалась, когда говорила Джузеппе, что, стянув основные силы противника к общежитию, Ганц улизнет в кусты. Убегать он вовсе не собирался. Хотя спрятаться действительно поторопился — когда толпа чертей набежала, рыбкой нырнул в просторную металлическую бочку. Но это был всего лишь разумный тактический ход. А зачем зря светиться? В подобных ситуациях в прятки играть выгоднее, чем в догонялки.

Уже сидя в бочке, Ганц вынес себе дополнительную благодарность за предусмотрительность, когда по железным бокам забарабанили осколки разорвавшейся печки. Приятно было и осознание факта, что к этому конкретному взрыву он не имел никакого отношения — сотрудники «Ад Инкорпорейтед» справились собственными силами. Следовательно, напрашивался вывод, что неразбериха на стройплощадке вошла в классическую фазу, когда свои лупят по своим и наносят в результате больший урон, чем любые диверсанты.

И тем не менее вместо того, чтобы незаметно исчезнуть, Ганц оставался на месте. Он был твердо убежден, что такие вещи, как суматоха, нельзя пускать на самотек. Если ее не поддерживать, то любая более или менее организованная структура очень быстро возвращается к состоянию упорядоченности. Кроме того, хотя заказанный Джузеппе переполох удалс*' на славу, хотелось бы нанести противнику и какой-нибудь ощутимый, так сказать, материальный урон. Материальный не в смысле бочек, тачек и разорвавшейся печки — с этим все было в порядке, этого хватало. А вот в отношении живой силы противника… она продолжала быть до отвращения живой. Бесы, поднятые взрывной волной выше самых высоких деревьев, шлепались на землю и тут же, встряхнувшись, вскакивали на ноги и неслись дальше. На глазах Ганца одного из чертей так долбануло по башке куском чугуна да еще облило смолой с ног до головы, что не было никаких сомнений — этого смело можно минусовать. Так нет же, встал! Протер глаза, соскреб с себя смолу горсточкой и тут же рванул куда-то, да так резво!

Ну это ладно, все летающие железки — это, так сказать, игра случая: стукнет — не стукнет. Но уж в своем арбалете Ганц был уверен, как в самом себе. И что? Целая компания рогатых стояла перед ним, как на параде, а он полдюжины лучших стрел со специальными наконечниками выпустил, пока не убедился, что ими магическую защиту не пробьешь. Это какого же качества у них щиты?

Ганц посмотрел на арбалет, вздохнул и забросил его за спину. Перевел взгляд на небо — никаких сигналов. Ну как тут не нервничать, как не тревожиться? Бутылочку с зажигательной смесью и две склянки со взрывчаткой он уже использовал, что бы еще такое придумать? Эх, все-таки надо было попросить Джузеппе настроить амулет так, чтобы он и магии немножко добавлял!

Впрочем, что теперь жалеть! Придется обходиться теми возможностями, которые имеются в наличии. Кстати, надо бы посмотреть, как там идут дела у противника, нельзя слишком долго оставлять его без внимания. Ганц осторожно высунул голову из своего укрытия и покачал головой. Так и есть! Черти уже прекратили бестолковую беготню, разбились на группы и теперь планомерно прочесывали территорию.

— Я даже знаю, кого вы ищете, ребята, — пробормотал он, выбираясь из бочки. — Ничего, сейчас вы у меня снова забегаете. Где-то здесь, я видел подходящую тряпочку…

Незатейливая маскировка Ганца работала прекрасно. Разрисованная черно-желто-зелено-коричневыми полосами фигура даже на ярко освещенной площадке среди дергающихся теней и горящих штабелей со стройматериалами не привлекала ничьего внимания. Он скользнул в сторону, где огня и дыма было поменьше, остановился, оглядываясь.

Подходящая тряпочка — большой квадратный кусок брезента, прожженный в нескольких местах и заляпанный смолой — укрывала стопку аккуратно сложенных облицовочных кирпичей. Небрежно сдернув ее, Ганц уронил несколько штук из верхнего ряда и с интересом уставился на них.

— А что, неплохой сюрприз может получиться… Правда, как я понял, простым кирпичом этих мальчиков не прошибешь, но хоть отвлекутся немного.

Он поднял валяющееся на земле ведро, осмотрел его и отбросил в сторону. Точно так же не понравилась ему и нелепой формы тачка, похожая на гигантскую тарелку с двумя ручками, укрепленную на одном большом и двух маленьких колесах. А вот сорокалитровая бочка — уменьшенная копия той, в которой он только что прятался, пришлась по душе. Ганц с нежностью дохнул на амулет, протер его и, подхватив бочку под дно одной рукой, прислонил верхний край к стопке кирпичей. Второй рукой легко сгреб в нее три десятка разом. Подумал и еще одним движением добавил столько же. Встряхнул, чтобы убедиться, что кирпичи свободно болтаются в бочке, кивнул удовлетворенно:

— То, что надо.

Потом широко размахнулся и таким же движением, каким хозяйки выплескивают из ведра грязную воду, запустил содержимое бочки высоко в небо. Больше полусотни тяжелых кирпичей веселой стайкой взлетели по пологой дуге, на секунду замерли в наивысшей точке, словно выбирая себе цель, и, набирая скорость, спикировали вниз.

Вопли тех, на кого эти кирпичи рухнули, Ганц услышал, когда был уже довольно далеко — лежал, прикрывшись куском, брезента. Он разумно рассудил, что и среди чертей может найтись такой, особо умный, который рассчитает, откуда были запущенны эти нестандартные снаряды. По крайней мере окажись он сам в такой ситуации — ни в коем случае не оставил бы подобный выпад без ответа.

Но предосторожность оказалась напрасной. По всему выходило, что Ганц переоценивал магические способности противника. Хотя, вполне возможно, как раз магические способности противников были ни при' чем, а переоценил Ганц их умение вести боевые действия. В любом случае по месту, где он только что находился, никакого удара не последовало. Наоборот, черти начали собираться небольшими кучками около упавших кирпичей и что-то оживленно обсуждать, время от времени поднимая головы и указывая на небо. Прибежал еще один, здоровый, в приметной оранжевой каске и, размахивая палкой, начал их разгонять. Ганц посмотрел на него с отвращением.

— Не иначе начальник. Порядок наводит. Подобраться бы мне к этому начальнику поближе, уж я бы с ним обсудил пару-тройку вопросов… — Вцепившись руками в брезент, он пополз, словно диковинная громадная черепаха.

Но, похоже, встретиться и потолковать по душам с Абарзе-лом Ганцу было не суждено. Совсем рядом затопали копытца и прямо по брезенту, не замечая спрятавшегося в складках тяжелой ткани человека, пробежал черт с плазмотроном в руках. Ну не упускать же такую возможность! Недолго думая, он высунул руку и схватил черта за мохнатую лодыжку. Тот взвизгнул и полетел кувырком, выронив оружие. Со сноровкой профессионального упаковщика Ганц закатал его в брезент за считанные секунды. Сел рядышком, подобрал плазмотрон, положил себе на колени. Осмотрел его внимательно — здоровая железная дура, для дубины не очень удобная и торчалки какие-то во все стороны. Наверное, должна как-то стрелять, но как именно? Так и не поняв принципа действия, он облокотился на извивающийся и мычащий сверток, пожал плечами и отложил странную железяку в сторону.

И тут взгляд Ганца упал на валяющуюся рядом опрокинутую тачку.

— Во, то, что нужно! — Не вставая, он зацепил носком сапога и подтянул ее к себе. — Сейчас мы из тебя сделаем, милок, самоходное оружие. А ну-ка!

Он перевернул тачку, поставив ее на колеса, легко забросил в нее брезентовый тюк. Ударившись о металлическое дно, тюк квакнул и задергался еще сильнее.

— Да не шебуршись ты так, — успокаивающе сказал Ганц, — вывалишься ведь! Где там у тебя ручки, давай высовывай их наружу.

Он сдвинул складки брезента так, что руки черта действительно освободились, и тут же сунул в них плазмотрон:

— На, забирай свою бандуру!

Почувствовав тяжесть оружия, черт на секунду замер, потом крутанул плазмотрон — Ганц вставил его с точностью до наоборот, задом наперед и вверх ногами, — палец явно при-1чно лег на гашетку, и пленник попытался выстрелить на голос. В тот же момент Ганц громко крикнул: «Пош-шел!» и аккуратно, помня о силе амулета, пнул тачку. Она рванула вперед и полетела по площадке, поливая все вокруг огнем плазмотрона.

Ганц посмотрел вслед тачке с гордостью:

— По-моему, гениально! Моя, можно сказать, лебедина песня!

Порядка, который успел восстановить Абарзел, как не быва ло. Не в состоянии самостоятельно выбраться из брезентовог кокона, черт вообразил, что окружен диверсантами, и решил д-рого продать свою жизнь. Тачка неслась, подпрыгивая на поп" дающих под колеса обломках и камнях, разбросанных взрыв по гладкой поверхности площадки, меняя курс при каждом тако толчке. Поскольку любая попытка остановить ее была чре риском попасть под огонь непрерывно стреляющего плазмо на, черти благоразумно брызнули врассыпную в поисках укрытия и открывая беспорядочную ответную стрельбу. Один, героический, все-таки попробовал — швырнул подвернувшимся под руку поленом, целясь в закутанную фигуру сидящего в тачке стрелка, и едва успел увернуться: очередь прошила воздух рядом с ним. Одним словом, приутихшая было стараниями Абарзела, Коряги и прочих суматоха вспыхнула с новой силой.

Удовлетворенный Ганц еще немного полюбовался на беготню, потом снова вопросительно взглянул на небо. Ничего похожего на обещанную Аррой зеленую вспышку там не было. Проворчал недовольно:

— Что они возятся? Думают, что я неделю могу этих рогатых хороводом водить?

Разумеется, он прекрасно понимал, что его претензии несправедливы — раз вспышки до сих пор нет, значит, Арра и Джузеппе столкнулись с непредвиденными трудностями. Впрочем, эта мысль совершенно не успокаивала, наоборот — вызывала нервную дрожь. С другой стороны, зачем усложнять? Раз не получается, значит, надо сматываться. Ясно ведь, что чем дольше они крутятся на территории Базы, тем труднее им будет без потерь выбраться! Тем более что организационная система в компании «Ад Инкорпорейтед» была на редкость устойчивой и приходила в равновесие удивительно быстро. Очевидно, привычка к дисциплине и упорядоченности была вбита в сотрудников крепко-накрепко.

Вот поймают они эту тачку, разоружат седока и снова очень быстро займутся прочесыванием. А у него, у Ганца, уже никаких идей! И склянка со взрывчаткой осталась только одна, последняя. Надо бы придержать ее, на крайний, так сказать, случай. Он посмотрел в ту сторону, где, судя по карте, находилась резиденция здешнего начальника. Там определенно что-то происходило. Быстро сменяя друг друга, мерцали фиолетовые и красно-желтые вспышки, встала и через секунду погасла багровая стена огня. Захватить Ноизаила явно оказалось не так просто, как рассчитывал Джузеппе. Но тогда почему они не отходят?

— Ах ты, зараза! — Увы, вместо долгожданной зеленой вспышки высоко в небе расцвел алый цветок. — Так и знал, что этим кончится!

Он вскочил и помчался туда, где товарищи, по определению Джузеппе, «попали в переделку, с которой не могут справиться». Выполнять распоряжение Джузеппе «удирать без оглядки», которое тот дал именно на этот случай, у Ганца, разумеется, и в мыслях не было.

Шнырку было худо. То есть худо ему было сначала, когда он только пришел в себя. А потом, когда удалось нюхнуть того дымка из валяющейся рядом склянки, так стало получше. Он ввинтился в кучу мохнатых тел, сумел дотянуться, почти засунуть голову в бурое облачко. Нет, все равно худо. Хотя дымок хороший, забористый, даже интересно узнать, как он у этих туземцев называется и почем идет.

С другой стороны, какая разница? Не нужно ему это, потому что жизнь все равно загублена…

— Вот ты, — потеребил Шнырок чье-то плечо, — ты скажи, ты меня знаешь?

Незнакомый бес обернулся и расплылся в улыбке, уставившись на него мутными глазами:

— Братан… ты… я тебя уваж-жаю!

После этого он ловко вильнул задом, оттирая уважаемого братана в сторону и занимая его место.

— А ты знаешь, кто я есть такой? — Шнырок не заметил подлого поступка незнакомого беса. Он шлепнулся на землю и погрузился в печаль. — Я есть не опрдва… вдав… прдавший надежд… Сам Пенделль! — взвизгнул он и отодвинулся в сторонку, потому что чье-то копыто, высунувшееся из кучи-малы, собравшейся понюхать туземное зелье, едва не въехало ему в нос. — Доверил! А я? Потом Большой Болт… — Шнырок поднял голову и безнадежно посмотрел в небо. — Где он, Большой Болт? Улетел… Получается что? Получается, вербовочный пункт со всем оборудованием и начальством кто потерял? Я. Большого Болта с отрядом кто потерял? Я. Двадцать бесов! Ой, что-то я еще потерял… а-а, личное вооружение, под pact писку выданное… палочку такую, с загогулинкой… красивую… И расписку тоже потерял. То есть она улетела вместе с Большим Болтом.

Шнырок вздохнул, покачал головой, потом поднялся на ноги, топнул копытцем:

— Вот сейчас пойду и искуплю! Или погибну в бою, — он всхлипнул, — героически!

Неуверенно покачиваясь и размахивая руками, он двинулся сначала в одну сторону, потом, споткнувшись, резко поменял направление. С изумлением посмотрел на оказавшийся прямо перед ним горящий штабель досок, плюнул в огонь и пошел дальше, не обращая внимания на поднимающуюся вокруг панику и беготню. Навстречу попался Барракуда со своей рогаткой. Старший черт скользнул по Шнырку взглядом, но останавливаться не стал, побежал дальше к бесам, толкающимся и веселящимся над поднимающимся из разбитой колбочки дымком.

Шнырок же и вовсе не удостоил Барракуду своим вниманием. Шел себе, размахивая руками, и бормотал под нос то что-то жалостливое, то, наоборот, очень героическое. Но больше героическое. Все-таки шел подвиг совершать — понятно же, меньше чем подвигом его вину перед всей компанией «Ад Инкорпорейтед» и Повелителем Блох лично не искупить. И в общем-то Шнырок к этому самому подвигу был вполне готов. Душевно по крайней мере. С физическим состоянием было немного хуже, уж очень болели ножки и голова. А как им не болеть? Целый день он бегал туда-сюда, по его голове стучали то пресс-папье, то тяжелый наконечник арбалетной стрелы, да еще думать пришлось столько — другой бес за сто лет столько мыслей не передумает, сколько он, Шнырок, за одни эти сутки! Но ничего, он потерпит, он дойдет, отыщет врагов и либо победит их в неравном бою, либо… ох, вот только ножки босейчас сесть за руль — на колесах, это вам не пешком. Эх, была бы здесь хоть какая машинешка, как было бы здорово! Пусть не машина, пусть велосипед… да хоть самокат, только бы ехать, а не идти!

Кажется, последние слова Шнырок произнес вслух. Он уже вышел на самый край инфероформированной территории, оставив за спиной устроенный Ганцем переполох, которого так и не заметил. И здесь, уже подняв ногу, чтобы, сойдя с лавы, ступить на мягкую землю, он замер. Перед ним стояла машина. Не самокат, не велосипед — настоящая машина, солидный внедорожник.

— Ой, — сказал Шнырок. — Ой-ой-ей! Это что, мне? Никто не ответил. Собственно, никого рядом и не было, так

что вопрос вполне можно было считать риторическим. Бес покрутил головой и на всякий случай объяснил в пространство:

— Понимаете, мне она очень нужна… пешком-то далеко идти. Он влез в машину, поерзал, устраиваясь на мягком сиденье,

обтянутом кожей, положил руки на руль и пообещал:

— Я ненадолго. Вот только найду Большого Болта и отобью вербовочный пункт… а уж если пропаду… эх! — Шнырок завел мотор и, не затрудняя себя вычислением направления, в котором могут скрываться враги, решительно тронулся с места.

— Вот он! — заорал Айнштофф, краем глаза заметив метнувшуюся в сторону нечеткую, словно размытую, фигуру. — Стой, диверсант! Взять его! Стой!

Фигура, разумеется, отреагировала на его вопли только увеличением скорости. Айнштофф снова схватился за свой игломет, прицелился, нажал на спуск, раз, второй… Увы. Реактивные иглы — оружие, конечно, высокоточное, но оказалось, что попасть в бегущего человека довольно сложно. Может быть, если бы старший демон почаще тренировался бы… впрочем, что теперь об этом говорить!

Барракуда пальнул из своей рогатки и, судя по отсутствию реакции, тоже не попал.

— Какой-то он размазанный, — пожаловался старший черт. — Маскировочная краска, что ли? Ничего, наши его сейчас догонят. Вон они, в клещи его берут.

Действительно, один отряд уже догонял диверсанта, а два Других, с разных сторон, торопились преградить ему путь. Айнштофф прицелился было еще раз, но опустил игломет — слишком велика была опасность угодить в кого-нибудь из своих.

— Ладно, — пробормотал он, — далеко не уйдет. — И тут же выругался.

Абориген, на ходу вытаскивая меч, прибавил скорости. Размахивая оружием, он налетел на пытавшихся загородить ему дорогу чертей, разметал их в стороны быстрее, чем ураган — кучу опавших листьев, и помчался дальше, строго по прямой.

— А куда… куда это он бежит? — сипло спросил Барракуда. Вопрос был резонным. Исходя из элементарной логики,

любой обнаруженный диверсант должен был бы сейчас улепетывать в сторону ближайших кустов, чтобы попытаться исчезнуть в ночной темноте, окружавшей инферноформированную территорию. Этот же устремился в глубь Базы. Может, сошел с ума? Если он не изменит направления, то очень скоро выскочит прямо к резиденции… Очевидно, эта мысль пришла в головы Айнштоффа и Барракуды одновременно — они синхронно повернулись и уставились друг на друга. Террорист целенаправленно бежал прямо к резиденции Повелителя Блох! А там всей охраны — Банкомат с ***лизом! И Пенделль… Зубы Айнштоффа непроизвольно клацнули, и он сорвался с места. Барракуда если и отстал от него, то только на долю секунды.

Заметили? Ну и наплевать! Ганцу действительно было наплевать, что довольно большая группа чертей с радостными воплями устремилась за ним в погоню. Рядом с головой резко свистнуло, щеку обожгло горячим воздухом. Стреляют? Наплевать! Пусть эти стрелки попробуют в него попасть, не так это просто. А эти еще откуда бегут? Никак перехватить его решили? Размечтались, сопляки! А метод передвижения под названием «бешеный слон» не желаете пронаблюдать? И на своих мохнатых шкурках попробовать? Ганц выхватил меч, закрутил его мельницей и прибавил скорости. А ну, кто тут не робкий, подходи… вот кому я рога поотшибаю!

Не робких оказалось довольно много, десятка два, но они и на полсекунды не задержали его. Размахивая мечом и выкрикивая ругательства, Ганц прорубил себе дорогу и понесся дальше. Он уже видел, что происходит около резиденции. Видел бесформенные мохнатые кучки — черти или бесы, какая разница! Видел лежащего без сознания Джузеппе, видел Арру, скорчившуюся рядом и явно из последних сил удерживающую магический щит. И видел массивную, грозную фигуру, яростно осыпающую этот щит молниями, не давая девушке ни секунды передышки.

Казалось бы, бежать быстрее уже невозможно, но Ганцу удалось. Издав исключительной громкости воинственный клич, чтобы отвлечь на себя внимание Ноизаила, он одновременно дернул кольцо у последней бутылочки со взрывчаткой и бросил ее прямо под ноги дьяволу. Конечно, Ганц предпочел бы, чтобы взрыв разнес этого новоявленного хозяина мира в клочки, но уже наглядевшись на невероятную живучесть подобных тварей, он не особенно на такой исход рассчитывал. Впрочем, и так вышло неплохо. Ноизаил, успевший обернуться на вопль Ганца, успел и среагировать на летящую в него бутылочку. В одну секунду он окутал себя непроницаемой защитной сферой. Взрыв легко поднял эту сферу в воздух и, словно гигантский мячик, швырнул прямо в толпу торопящихся на выручку начальству чертей и демонов. Следом за ним летели (уже без всякой защитной хферы, разумеется, не до заботы о заместителях было в эту минуту Ноизаилу) обмякшие, словно тряпичные куклы, Банкомат с ***лизом и, растопыривший конечности, отчаянно визжащий Пенделль.

Дорога для Ганца снова была свободна. Арра на секунду сняла щит и восстановила защиту в то же мгновение, как он оказался рядом.

— Чего расселась? — рявкнул он. — Уходим!

— Джузеппе. — Девушка всхлипнула, указывая на магистра. Ганц склонился над ним, энергично ругнулся и взвалил на

плечо, нашаривая одновременно на поясе Джузеппе бутылочку с серым клубком тумана. Ту самую, которую вручил ему несколько часов назад. Выпрямился, повернулся к Арре, скомандовал коротко и четко:

— На счет «три» снимай щит. Я ставлю дымовую завесу и бегу, ты за мной, шаг в шаг! Поняла?

— Ага, — кивнула она. Посмотрела на его закопченное злое лицо и быстро повторила. — Щит снимаю на счет «три».

ты ставишь завесу и бежишь, я за тобой, шаг в шаг.

— Готова? Раз, — Ганц поправил обвисшее тело Джузеппе У себя на плече, — два, — пальцы его крепче сжали горлышко бутылки, — Три!

Отломленное горлышко рассыпалось мелкими осколками, упав на лаву. В ту же секунду щит исчез и открытая бутылочка, кувыркаясь в воздухе и оставляя густой дымный след, полетела в сторону врагов, а Ганц рванулся с места. Арра послушно мчалась за ним. Не оглядываясь, они вихрем пронеслись по территории Базы, вылетели, не снижая скорости, на какие-то грядки, миновали их, безжалостно топча, оставили за собой заметный след, проломившись сквозь кукурузную делянку. Потом Ганц резко свернул направо. Ритм бега сменился — теперь они не удирали с максимальной скоростью, а бежали, хотя и по-прежнему очень быстро, нога в ногу, широким шагом стайеров, следя за дыханием и работая руками (впрочем, Ганц — только одной рукой, второй он был вынужден придерживать все время сползавшего с плеча Джузеппе), бежали с четкой и определенной целью: за минимальный промежуток времени удалиться на максимальное расстояние от Базы.

Наконец на опушке не слишком густого леса Ганц сбавил темп. Еще некоторое время он бежал, оглядываясь по сторонам и петляя между кустами и деревьями, потом ререшел на широкий шаг. Арра, немного вспотевшая и запыхавшаяся, держалась рядом, словно вторая тень. Все-таки она была выбита из колеи последними событиями и теперь воспринимала реальность слегка отстраненно — словно и не с ней это все происходило, а с кем-то другим, с какой-то совершенно незнакомой девушкой. А она, Арра, только смотрит на все это со стороны.

Наверное, поэтому она не слишком удивилась, когда, послушно остановившись рядом с Ганцем, огляделась и поняла, что они находятся на той самой полянке, где он проводил свой театрализованный «обряд подготовки к бою». Просто стояла и хлопала глазами. А Ганц аккуратно спустил Джузеппе на траву, опустившись на колени, поискал пульс. Поднял побледневшее лицо, дернул за руку так, что она плюхнулась рядом:

— Что стоишь как столб? Сделай же что-нибудь!

Что? Чего он от нее хочет? Кричит зачем-то, толкает ее к Джузеппе… нахал. Вот Джузеппе, воспитанный человек, магистр, лежит себе тихо, не скандалит… Джузеппе?!

Арра очнулась, торопливо склонилась над магистром, ощупала его. Видимых повреждений нет, но он по-прежнему без сознания, дыхание поверхностное, пульс… да где же этот пульс?! Ага, есть, но до чего же слабый… А это еще что такое?

_ ой! — Непонятная, но мощная сила отбросила ее в сторону метра на два.

— Ты чего? — почему-то шепотом спросил Ганц.

— Не знаю… подожди. — Она села, потерла ушибленный локоть. — Сейчас еще раз попробую.

Не вставая на ноги, Арра снова подползла к Джузеппе. Теперь она действовала гораздо осторожнее. Сосредоточившись, легко коснулась ладонью головы, плеча, попробовала протянуть руку к груди, но, вскрикнув, снова отдернула. Что-то пошептала, подула на ладони и, растопырив пальцы, потянулась к груди еще раз. И снова у нее ничего не вышло. Ганц напрягся, но сидел молча, ничего не спрашивал. Не хотел отвлекать.

Арра наскоро, почти небрежно, проверила остальные участки тела магистра, потом не глядя сорвала пучок травы и бросила ему на грудь. Несколько травинок ярко вспыхнули, Джузеппе дернулся и еле слышно застонал. Арра замерла. Потом, так и не пошевелившись, двигая только губами, пропела короткое заклинание. По груди Джузеппе быстро пробежали и погасли голубые искры. Она ахнула и, отшатнувшись, села на пятки. Повернулась к Ганцу, испуганная и растерянная:

— Я не знаю, как это… я даже ни разу не слышала… это у него внутри, словно осколок магии… — Из глаз ее брызнули слезы.

— Спокойно, птичка, спокойно. — Ганц придвинулся к ней и крепко взял за плечи. — Ну не слышала, что ж теперь? Мало ли в мире такого, о чем ты не слышала. Раз это осколок, значит, его нужно удалить, правильно я понимаю?

— Но он же не материальный! — жалобно вскрикнула Арра. — Я просто не умею! Ганц, я ничего не могу сделать, и он теперь… Ганц, Джузеппе умрет!

— А ну прекрати истерику! — Он грубо тряхнул ее за плечи. — Все ты можешь! Это я не могу, а ты воин-маг, ты не имеешь права сдаваться, поняла? — Ганц снова потряс ее с такой силой, что голова девушки закачалась из стороны в сторону — Кончай распускать сопли и берись за дело! Вспоминай, чему там тебя учили в твоей Эсмеррской школе, пускай в ход амулет, но делай же что-нибудь!

— Д-да, сейчас, — наконец сумела выговорить Арра. Ганц тут же отпустил ее. Девушка вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула, виновато посмотрела на него.

— Спасибо. — Короткое слово было сказано тихо, почти шепотом.

— Работай. — Он мрачно смотрел на нее.

Арра кивнула, сжала дрожащие пальцы в кулаки, снова растопырила. Поправила амулет, подумала немного и, нахмурившись, начала медленно, тщательно выговаривая слова, произносить заклинание. Над Джузеппе снова мелькнули голубые искры, на этот раз гораздо более слабые. Интонация Арры изменилась — теперь непонятные слова звучали немного вопросительно. Искры погасли. Девушка вздохнула, осторожно сделала движение, словно начала наматывать на палец невидимую нитку, напряглась, задрожала, и тут же на лице ее отразилось отчаяние. Ганц шевельнулся, но Арра не взглянула на него. Она посидела немного, глядя на свои колени и сосредоточенно думая, потом решительно, хотя и с некоторым трудом, стянула с пухлого пальца Джузеппе амулет, положила его в сторонке на траву. Не менее решительно сняла свой, опустила рядом. Посмотрела на них, покачала головой и убрала оба кольца в карман. Потерла руки, шумно выдохнула, сцепила пальцы в замок и тут же разорвала его, широко разведя ладони. В воздухе зависло легкое золотистое облачко. Арра дунула на него, и облачко послушно направилось к Джузеппе. Не пытаясь спуститься ниже, оно парило над его грудью на высоте полуметра. Арра зашевелила пальцами, и золотистые нити начали медленно опускаться вниз. Снова мелькнули голубые искры, несколько нитей вспыхнуло и облачко неуверенно качнулось. Магистр отчетливо застонал. Арра поморщилась и щелчком пальцев убрала облачко вместе с остатками нитей. Ганц поднес кулак ко рту и впился в него зубами.

— Допустим, — пробормотала девушка, — а что, если попробовать?..

Она быстро сформировала новое облачко, на этот раз серебристое. Теперь нити не вспыхивали от соприкосновения с голубыми искрами, наоборот, они словно втягивали их в себя и отправляли наверх. Не прошло и пяти минут, как целая стайка этих искр билась внутри облачка, словно рыбки в садке. Арра осторожно отодвинула облачко в сторону и в очередной раз протянула руку вперед. Ганц попытался засунуть в рот второй кулак. Ладонь девушки медленно опустилась на грудь Джузеппе, преграды больше не было. Она перевела дыхание и нервно оглянулась на Ганца. Он энергично закивал головой, дескать, вижу, умница, продолжай.

Еле заметно Арра пошевелила пальцами, которые снова окутала серебристая дымка. Девушка поморщилась, положила рядом вторую ладонь. Сияние стало гуще, в нем появились багровые отблески. Арра с трудом оторвала руки, сложила ладони горстью чтотянула их вверх, отрывая всю быстрее багровеющую дымку. Раздалось отчетливое «чпок», дымка ослепительно вспыхнула и исчезла. Джузеппе громко всхрапнул и повернулся на бок, подложив под щеку локоть.

— Что? Как он? — не выдержал Ганц.

— Спит, — всхлипнула Арра, встряхивая обожженными ладонями. — Ой, Ганц, я смогла, я сделала! С Джузеппе все в порядке, он просто спит! — Она захлебнулась рыданиями.

— Молодец, птичка. — Он притянул ее к себе, прижал к груди залитое слезами лицо, нежно погладил по голове. — Теперь можно, теперь поплачь, птичка, теперь все в порядке…

— И н-не назы-ывай меня пти-ичкой, — с трудом выговорила она.

— О чем разговор, птичка, все как ты пожелаешь, — ухмыльнулся Ганц, продолжая нежно баюкать ее.

Выплакавшись, Арра еще немножко полежала, тихо всхлипывая, объятия Ганца оказались неожиданно уютными. Потом, сделав над собой усилие, развела его руки и села. Оглянулась на Джузеппе — тот продолжал сладко спать, невероятно трогательный и беззащитный. Убедившись, что с магистром все в порядке, она вздохнула:

— Умыться бы… а то, наверное, я сейчас страшнее Ржавчика выгляжу.

— Это точно, — с удовольствием подтвердил Ганц, разглядывавший ее, склонив голову набок. — Зареванная, растрепанная, чумазая…

— Замолчи или я за себя не ручаюсь. — Арра метнула на него взгляд, который от любого другого, более чувствительного существа оставил бы лишь кучку пепла. Ганц же только хмыкнул и прилег на траву, прикрыв глаза.

Поскольку вода для умывания отсутствовала, единственное, что девушка могла предпринять, чтобы привести себя в более или менее пристойный вид, это причесаться и отряхнуть одежду, покрытую грязью, смолой и хлопьями сажи. Вытащив расческу из специального узкого кармашка на рукаве, она заметила, что правая рука у нее перепачкана в крови. Поморщилась, с раздражением вытерла ладонь о траву и тут же замерла, уставившись на нее. Кровь? Джузеппе был совершенно цел, у нее тоже ни единой царапины…

— Ганц!

Вопль был таким, что расслабленно лежащий на травке Ганц в одно мгновение был на ногах и с обнаженным мечом в руке. Он быстро огляделся в поисках врага и, так и не заметив рядом ничего опасного или хотя бы подозрительного, с недоумением уставился на Арру.

А она смотрела на его левый бок. Как можно было раньше не заметить этих безобразных бурых пятен, расплывшихся по его рубахе?!

— Ты ранен! — У нее это прозвучало почти обиженно. Так, словно он специально дал себя продырявить только для того, чтобы доставить ей неприятности.

— Ранен? — Ганц опустил глаза и только теперь заметил кровь. — Ух ты, — сказал он и быстро сел. — То-то я себя таким усталым чувствую.

— А ну ложись. — Арра уже была рядом. Легким толчком опрокинула его на спину, задрала рубашку и коротко неодобрительно присвистнула.

— Вот тебе наглядный пример, птичка, — наставительно сказал он, лежа на спине и глядя в небо, — философии двойственного восприятия. С одной стороны, если бы я не принял луговую кармиолу, то вряд ли дотянул бы до безопасного места. С другой стороны, из-за действия обезболивающего, я бы мог вульгарно истечь кровью, так и не заметив, что меня зацепило…

— Замолчал бы ты, наглядный пример, — сварливо сказала Арра, — мешаешь.

— Так ведь я имею в виду, — он зашипел и дернулся, — аккуратнее! Жжет ведь!

— Я стараюсь, но тут такое… похоже даже не на арбалетную стрелу, а как будто тебя багром за бок подцепили и волокли.

— Что, здорово разворотило? — Он заерзал, вытягивая шею и пытаясь разглядеть рану.

— Лежи смирно! — Раздражения в ее голосе прибавилось.

— И ни капли жалости к раненому герою, — пожаловался Ганц облаку в небе. — А вот над Джузеппе так даже плакала. Что бы это могло означать?

— Я не знала, что делать, боялась и поэтому плакала. — Арра сказала это вовсе не потому, что чувствовала себя виноватой или обязанной что-то объяснять этому нахальному типу, просто… ну, просто захотела и сказала. — С тобой все гораздо проще> Рана, конечно, серьезная и крови ты потерял многовато но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться. А теперь, будь любезен, заткнись. Мне нужно сосредоточиться, иначе будет больно.

Ее руки, перепачканные в крови, порхали над раной, не касаясь ее, и рваные края начали медленно стягиваться.

— А Джузеппе…

— Слушай, Ганц. — Девушка подняла голову и строго посмотрела ему в глаза. — С твоей стороны было бы очень мило, если бы ты взял пример именно с Джузеппе и лежал бы так же тихо. Иначе, клянусь, я просто долбану тебя по башке рукояткой твоего собственного меча!

— Все понял, птичка, не надо драться. — Его губы изогнулись в слабой улыбке. — Считай, что я уже в обмороке.

Впрочем, Ганц и в самом деле был недалек от того, чтобы потерять сознание — все-таки крови он действительно потерял слишком много. Расслабившись и снова закрыв глаза, он больше ни разу не пошевелился за все то время, что Арра возилась с его раной. Наконец она сказала:

— Все, — и снова вытерла ладони о траву. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — пробормотал он, не поднимая век. — Ты не возражаешь, птичка, если я еще немного поберу пример с Джузеппе и посплю?

— Можно подумать, ты сейчас годишься на что-нибудь другое, — фыркнула она.

Ганц не ответил. Он крепко спал. Арра осторожно поправила на нем рубаху, сорвала и отбросила в сторону одуванчик, щекотавший ему щеку.

— И не называй меня птичкой.

Это было просто невозможно! Вот только что Айнштофф видел серую размытую фигуру совсем рядом, а вот она мелькнула уже далеко впереди. И стрелять бесполезно, ничто его не берет. Барракуда точно задел его гнутым зазубренным штырем из своей рогатки, а этот террорист даже не споткнулся — только быстрее побежал. И двигался он в сторону резиденции Ноизаила, где и так происходило что-то жуткое и непонятное.

На бегу, слыша справа тяжелое дыхание Барракуды, а слева — одного малознакомого младшего демона из финансового отдела, Айнштофф ругал себя последними словами. Это надо же было додуматься, приказать этому болвану Пенделлю защищать Повелителя Блох! Что он там может натворить, идиот козломордый? Впрочем, кто сейчас оказался идиотом, так это он, старший демон Айнштофф. А если Ноизаилу будет причинен хоть малейший вред — то демон Айнштофф. Или младший демон.

Наперерез аборигену кинулось десятка два чертей с Корягой во главе. Вот сейчас они его… Айнштофф не успел даже додумать до конца, как сверкнул меч, расчищая злодею дорогу, и он, рубя налево и направо, ни на секунду при этом не задерживаясь, помчался дальше. Туда, где сверкали разноцветные молнии, где от неведомых врагов отбивался Повелитель Блох.

Странно, что Ноизаил так долго возится. С его-то магическим потенциалом и опытом давно уже должен был бы размазать нападающих, будь их даже три сотни. Правда, они перестали отвечать, но раз дьявол продолжает глушить их молниями, значит, не сдались. А вдруг у них какая-нибудь особенно сильная магическая защита? Вдруг среди этих аборигенов сплошные маги да колдуны? Тогда он, Айнштофф, вообще ни при чем, он за местное население не отвечает. Тогда это дело Пенделля, он тут главный ассимилятор. Почему не провел сканирования, хотя бы выборочного, не доложил о потенциально опасных элементах?

Старший демон поднажал. На Пенделля свалить вину еще удастся или нет, а вот за то, что руководитель филиала вынужден сам участвовать в бою, за это начальнику охраны придется ответить по всей строгости в любом случае. И за тех, кого Ноизаил сейчас добивает, и за этого ненормального, за которым он, Айнштофф, сейчас гонится…

А ненормальный абориген издал неожиданно леденящий душу вопль и швырнул что-то прямо в Повелителя Блох. К счастью, тот успел спрятаться в защитный кокон, так что когда мощный взрыв поднял его в воздух, Ноизаил был уже в безопасности. И хотя ударная волна подняла его в воздух, полетел он не куда-нибудь, а в сторону чертей, изо всех сил бегущих на помощь руководителю филиала. Тем, кто оказался рядом с ним, повезло меньше: их подняло в воздух, а потом брякнуло о землю в натуральном, так сказать, виде. Слабонервный Пенделль визжал, конечно, а вот Банкомат с ***лизом летели на удивление достойно, без дерготни конечностями и воплей. Возможно, они были без сознания.

Впрочем, в данный момент состояние коллег мало интересовало старшего демона Айнштоффа — он сосредоточился исключительно на начальстве. А защитный кокон упруго, словно мячик, несколько раз подпрыгнув, исчез, явив на всеобщее обозрение пышущего яростью Ноизаила.

— Взять негодяев! — заорал он, неожиданно резво развернувшись и размахивая руками с почти неприличной его положению суетливостью. — Живыми взять злоумышленников!

Теперь Айнштофф понял, куда так неукротимо прорывался абориген. В той стороне, куда указывали лапы Ноизаила, старший демон увидел еще двоих. Один лежал не шевелясь — ранен, убит? Рядом с ним на коленях, явно из последних сил удерживая щит, — другой, точнее, другая. Скорчившаяся фигурка на мгновение сняла защиту, и абориген скользнул к своим. Айнштофф едва не зарычал от удовольствия, теперь-то они никуда не денутся! Бежать они теперь не могут, а этот хилый щит разве кого удержит? Сейчае все его бравые ребята навалятся на ослабленную троицу. Пяти минут не пройдет, как он поставит свои копыта на их головы! (Надо заметить, что Айнштофф вовсе не был в плохих отношениях с арифметикой, ни в коем случае! Считать, а также просчитывать он умел получше многих. А то, что сейчас старший демон собирался всего двумя имеющимися в его распоряжении копытами встать сразу на три головы… ну погорячился немного, с кем не бывает? В конце концов и ситуация была не самая ординарная. И вообще это было образное выражение.)

— Взять негодяев! — повторил он боевой клич и, размахивая иглометом, бросился вперед, увлекая за собой чертей.

Но не успели они пробежать и десяти метров, как щит исчез. Шустрый абориген, который уже попортил им столько нервов, выпрямился во весь рост, почему-то держа на плече, словно мешок, того, что был без сознания, и размахнулся. В воздухе сверкнуло бутылочное стекло. Айнштофф резко затормозил, царапая лаву копытами. Бегущие следом среагировали не менее четко. Среди сотрудников «Ад Инкорпорейтед», только что пытавшихся взять живьем зловредных туземцев, умышлявших причинить вред самому Повелителю Блох, снова поднялась суматоха. Видели они уже, только что пронаблюдали, что бывает после того, как такая вот бутылочка разбивается о лаву. Кто мог, суетливо вил вокруг себя защитный кокон, кто не обладал необходимыми для этого магическими способностями, ложились ничком, растопырив конечности и задрав хвосты перпендикулярно вверх, — готовились к полету.

Приготовления оказались напрасными. Нет, бутылочка действительно была, и разбилась она, как положено, брызнув во все стороны стеклянными осколками. Вот только взрыва после этого не последовало. Только закачалось, поплыло в воздухе серое облачко, стремительно разбухая и надвигаясь на чертей густой пеленой. Не успели они подняться с лавы, не успели выпутаться из защитных коконов, как густой туман накрыл их. Некоторое время активные действия продолжались — по россыпям искр можно было судить о количестве столкновений. Владеющие магией честно старались разогнать серую муть. Но то ли из-за того, что действовали они несогласованно, то ли туман был очень уж качественный, результата никто не достиг. Так, пара коротких узких коридорчиков образовалась, впрочем, упирающихся все в тот же туман, да серые волны заколыхались в странном дерганом ритме. Постепенно до всех как-то дошло, что все их усилия в данном случае выглядят по меньшей мере… несерьезными. Это чтобы не сказать идиотскими.

— Дымовая завеса, — раздалось совсем рядом. — Да липкая какая, скотина.

— Барракуда, ты? — Айнштофф не столько узнал, сколько угадал старшего черта.

— Я. — Туман вроде бы уплотнился и слегка шевельнулся.

— Надо назад выбираться, к Ноизаилу. Продолжать преследование противника невозможно.

— В этом киселе мы их точно не догоним, — согласился Барракуда. — А где у нас сейчас назад?

Ну уж на то, чтобы определить положение начальства на местности, у начальника охраны, старшего демона Айнштоффа, способностей пока что хватало. Двигаясь медленно и собирая заплутавший в тумане младший персонал, он едва не вывалился из серого марева прямо перед Ноизаилом. Но замер на границе зыбкой мглы, не в силах поверить в то, что увидел.

Собственно, Айнштофф понимал, что и сам он, и его подчиненные, в свете последних событий, оказались не на высоте И был готов ко всему, к самому суровому порицанию и наказанию. Да, он был готов ко всему, но только не к этому!

Картина действительно была жуткая. Все еще взъерошенный Ноизаил стоял, выставив перед собой, словно щит, старшего демона Пенделля, слегка помятого и перекошенного.

— Вот он! — грохотал Повелитель Блох, встряхивая Пенделля и не особо заботясь о том, что при этом отрывает его от земли. Специалист по ассимиляции, впрочем, тоже относился к этому довольно невнимательно. Сучил, правда, ножками, непроизвольно пытаясь дотянуться копытцами до лавы, но физиономия его сияла отвратительно счастливой улыбкой.

— Вот он герой! — Ноизаил встряхнул Пенделля так, что тот едва успел поймать слетевшее с носа пенсне. — Вот он мой спаситель!

Айнштофф зажмурился, повертел головой и снова открыл глаза. Увы, ничего не изменилось. Только за спиной часто-часто заикал Барракуда.

— Грудью защитил! — гремело над Базой. — Данной мне властью… премия в размере… с занесением в личное дело… нагрудный знак на красно-желтой ленте… с правом ношения…

Кто-то, плохо различимый в тумане, но стоящий совсем рядом, негромко и сочно выругался. Ряд специальных эпитетов, использованных в оригинальной форме, указывал, что ругается младший демон Абарзел. Айнштофф очнулся, повернул голову и уставился на размытую фигуру Абарзела взглядом, который даже самый усердный подхалим не отважился бы назвать осмысленным.

— Выпить есть? — хрипло спросил он.

— При моей-то работе? — печально ухмыльнулся тот, вытаскивая заветную фляжку.

Айнштофф посмотрел на нее, потом еще раз, с отвращением, покосился на сияющего Пенделля, нервно дернулся и торопливо перевел взгляд опять на фляжку. Непонятным образом только фляжка была видна абсолютно четко.

И тут младший демон Абарзел, никогда не замеченный в даже малейшей фамильярности с вышестоящими, совершил невероятное. Младший демон Абарзел обнял своей мощной лапой широкие плечи старшего демона Айнштоффа и сказал проникновенно:

— Плюнь! Жизнь, она такая штука… в ней этих Пенделлей поганых столько понатыкано! Пойдем, я тут знаю одно уютное местечко, там нам никто не помешает. Шарахнем по маленькой, — он выразительно потряс фляжкой, — чтоб у них рога винтом пошли…

И старший демон Айнштофф, тот самый, который мелкую сошку вроде прорабов и взглядом-то удостаивал только через два раза на третий, прижал ладонью лежащую у него на плече когтистую лапу и добавил с чувством:

— И чтобы хвосты облезли! Пойдем, друг, пойдем выпьем, чтоб их всех!