Обстановка накалялась. Я чуть поморщилась и осторожно отодвинулась. Недовольно глянула на Радистава, давая понять, что не в восторге от его манер. Впрочем, он на меня даже не смотрел – все внимание было направлено на Скорбияра.

– Я… – тот обворожительно улыбнулся, – делал Вике предложение. Или ты меня опередил?

В комнате повисла тишина. Меня раздирало любопытство: хотелось изучить реакцию Радистава, однако разум подсказывал, что пялиться на него сейчас не лучший вариант.

Поэтому тихонько уползла на противоположный уголок кровати и принялась разворачивать несчастный сверток с одеждой. Что делает умная женщина, когда двое мужчин выясняют отношения? Прикидывается немой и слушает. И запоминает, запоминает. Пока альфа-самцы ждут момента вцепиться друг другу в глотки, самке стоит оглядеться и убедиться, что убраны все тяжелые и опасные предметы. А то… мало ли.

– Зачем тебе это?

Голос Радистава звучал ровно, однако чувствовалось, что он далеко не в восторге от происходящего. Может, они со Скорбияром еще не поделили «ценную» дхайю? Вполне вероятно.

Развернув удивительно мягкий материал, я на миг залюбовалась. Одеяние оказалось воздушным, почти невесомым. Прохладная голубовато-серая ткань, усыпанная крохотными серебристыми кристалликами. Платье, скорее всего. И нечто подобное одеянию Кары. Я взяла вещь и аккуратно приподняла, опасаясь, что чуть более сильным нажатием пальцев проделаю дыру. Блестки засеребрились, ловя отблески света. Я невольно ахнула.

Радистав и Скорбияр как по команде повернули ко мне головы. Первый смотрел с легким недоумением, второй – с умилением взрослого, глядящего на ребенка.

На самом деле и откровенное рассматривание платья, и восторженное аханье были не чем иным, как разрядкой обстановки. Я встала, с трудом удерживая невозмутимое выражение лица. Подошла к зеркалу, приложила наряд к груди. Покрутилась, эффектно качнув бедрами. Хотелось расхохотаться, но нельзя все портить.

– Вы говорите, говорите, – невинно прощебетала я, изучая свое отражение. Вроде внимательно, но в любую минуту готовая дать стрекача, если эти двое слишком быстро проявят мужскую солидарность и прекратят корчить из себя боевых петухов.

– Изумительная женщина, – прокомментировал Скорбияр. – Кажется, я не ошибся.

– Вика, тебя совершенно не интересует, что здесь происходит? – хмуро спросил Радистав.

Даже шагнул ко мне – зеркало хорошо показывало, что происходит за моей спиной, и подло выдавало каждое движение мужчин. Вот Радистав явно настроен очень решительно. Кажется, даже готов сгрести меня в охапку и отвести подальше, чтобы поговорить с глазу на глаз.

Эх, косить под увлеченную тряпками дурочку больше не выйдет. Надо срочно что-то решать. Только…

Дверь раскрылась, и в комнате появилась Кара. Замерла. Тонкие брови сошлись на переносице, губы сжались в узкую линию.

– Это уже совсем ни в какие рамки! – крикнула она и топнула ногой. – Вы оба, что себе позволяете? Заявились на женскую половину, да еще и к гостье!

Темные глаза пылали гневом. Я слегка повернулась и краем глаза посмотрела на обоих мужчин. Уходить явно не желают. Но при этом…

Скорбияр грациозно поднялся и чуть пожал плечами. Мол, не хочу, но что поделать?

– Кара, ты грубиянка, – произнес он низким вибрирующим голосом.

Я уставилась в пол. Мой любимый тембр. Вот когда так говорят, начинаю терять самоконтроль и думать всякие неприличности.

– Еще бы, – буркнула она и сложила руки на груди. – Прошу вас покинуть помещение, мне нужно подготовить Вику к приему у царя.

Я вздрогнула и уставилась на нее во все глаза. Час от часу не легче! Зачем это мне к Горебору?

Радистав и Скорбияр переглянулись. Скользнуло необъяснимое беспокойство и озадаченность. Радистав нахмурился и вышел, не удостоив нас и словом.

– Ну, братец, – вдруг сквозь зубы процедил Скорбияр.

Глянул на меня, послал воздушный поцелуй и последовал за другом.

Некоторое время я соображала, что к чему. Кара закрыла дверь.

– Вообще страх потеряли, – послышался ее недовольный голос. – Развратники, ну я им устрою! К незамужней женщине так врываться. Кошмар!

К незамужней – это плохо? Да, вероятно. Хотя мне куда больше не по душе то, что вломились, когда я спала. Голова пухла от вопросов. Надо было быстро расставить все по полочкам. На первый план вышел визит к Горебору. Матримониальные планы Скорбияра и недовольства Радистава отошли назад.

Кара тем временем оглядела меня с ног до головы.

– Так, платье должно подойти. Прическу сделаю. Все будет хорошо, не переживай.

На миг стало неприятно – выражение лица у меня такое красноречивое, что ли? Или Кара прекрасно понимает мое состояние?

Я собралась с мыслями:

– Слушай, что за прием?

Кара только вздохнула, склонилась над одним из сундуков, с грохотом откинула крышку и принялась сосредоточенно в нем рыться.

– Приказы царя Горебора не обсуждаются, – пробормотала она. – Я бы тебе с радостью рассказала больше, если б знала. А так – пришел слуга, сообщил, что царь желает видеть прекрасную дхайю к ужину. И все.

– А уже ужин? – встрепенулась я.

Это ж сколько продрыхла-то? Впрочем, какая разница. Мы все равно под землей.

– Ужин, – последовал ответ.

Кара помогла мне натянуть платье. Пришлось надевать на обнаженное тело, так как нижнее белье вместе с остатками шакарского костюма осталось в бассейне. Кару это ни капельки не смутило. Впрочем, по идее, и не должно было. Другой мир, другое время и, соответственно, другие порядки.

– Садись, – велела девушка, указывая на придвинутый к зеркалу табурет.

Вздохнув, я переместилась. Кара взялась за гребень и принялась аккуратно расчесывать мои волосы.

– Ты хоть скажи мне, какие тут у вас правила поведения с царями? – Я уставилась на собственные пальцы. – Что можно говорить, а что нельзя?

Кара некоторое время молчала, но потом лишь покачала головой. Судя по выражению ее лица, ничего толкового подсказать не могла.

– Вика, ты дхайя. Ему интересно увидеть, какова ты на самом деле. Мне запретили давать даже незначительные советы.

Я нахмурилась. Вот как. Позорься, Виктория Алексеевна, в свое удовольствие, делай что хочешь. А если голову снесут с плеч – ничего страшного, сбросишь вес. Слова почему-то застряли в горле. То ли от возмущения, то ли от безысходности. Не поможет, ладно, что-то придумаем. Поэтому пришлось быстро сменить тему:

– Слушай, а с чего бы это Скорбияр решил сделать мне предложение?

Гребень выпал из рук Кары. Зеркало показало ее округлившиеся от изумления глаза.

– Он… что? – тихо переспросила она.

Ага, значит, для сестры Радистава это тоже шок. Занятные дела творятся в нарвийском королевстве, ничего не скажешь.

– К-когда? – спросила Кара, чуть заикаясь и одновременно присаживаясь, чтобы подобрать гребень.

– Да вот сразу как зашел, – задумчиво протянула я.

Угу, картина вырисовывается. Скорбияр не особо любит делиться своими планами. Кара оторопела, Радистав и вовсе не в восторге. Надо с этим что-то решать. Кара явно за меня во всем этом безобразии, но помочь не может. Плохо.

С прической она управилась быстро, высоко подняв волосы и скрутив их причудливой змейкой на затылке. Закрепила блестящими серебристыми заколками в тон кристалликам на платье. В дополнение пошли сандалии с тоненькими ремешками.

В целом смотрелось весьма привлекательно. А после того, как мне сурьмой подвели глаза и подкрасили губы каким-то розоватым порошком, стало вообще хорошо. Ни дать ни взять воздушная фея из сказки. Только вот любит ли Горебор сказки про фей?

Кара посмотрела на меня и удовлетворенно кивнула:

– Красавица. Может, не зря Скорбияр пришел.

Однако в последней фразе уверенности не было. Казалось, она о чем-то размышляет и мыслями находится где-то очень далеко. Но Кара тут же тряхнула головой и улыбнулась:

– Сейчас я приведу твоего змея.

– С ним я буду смотреться эффектней? – уточнила я, скептично приподняв бровь.

Кара хихикнула и глянула на меня, как на малое и очень неразумное дитя.

– О твоем ручном змее тут уже легенды ходят. Всем интересно увидеть женщину с поверхности земли, которая может приказывать священному существу нарвийского царства.

– И ничего не нарвийского, – пробормотала я настолько тихо, чтобы Кара не расслышала.

Змей был не совсем отечественного происхождения, но вполне отечественного пропитания. Просто немного контрабандной доставки. Но это уже мелочи жизни.

Мы вышли в коридор, прошли несколько метров. Кара задержалась возле двери из светлого дерева, жестом дала понять, что надо подождать, и нырнула в помещение. Потоптавшись на месте, я принялась прокручивать в голове варианты развития наших отношений с Горебором. Если он похож на брата, то мы поладим. Буду улыбаться и еще раз улыбаться. Но не настолько, чтобы он подумал, будто вздумала над ним издеваться. Но вот… коли он настроен агрессивно, то это очень-очень нехорошо. Если меня швырнут в нарвийскую тюрьму, то… да не готова я к этому, черт подери! Последнее время только и делаю, что от кого-то пытаюсь удрать.

Кара вынесла Шарика на руках и передала мне. Он выглядел до неприличия сытым и довольным. А еще сонным.

– Куда мы в этот раз? – пробормотал он.

– Царь вызывает, – ехидно отозвалась я.

– А-а-а, – разочарованно протянул Шарик и угрюмо вскарабкался мне на плечо. – Вынужден покоряться.

Я фыркнула. Оба вынуждены. Только сыграет ли это нам на руку?

Взяв с Шарика обещание, что будет вести себя прилично и по большей части молчать, я пошла вслед за Карой. Мы миновали узкий коридор с мозаичными вставками в стенах и оказались на огромной лестнице, спускавшейся в просторный холл. Лестница… Метров пять шириной, тут запросто пробежит приличная толпа и еще останется место для скейтбордеров. Шарик с любопытством смотрел по сторонам, но на удивление сохранял молчание. Интересно, насколько его хватит?

– Идем, – произнесла Кара, приподнимая длинную юбку и начиная спускаться.

Я озадаченно проводила проводницу взглядом, однако повторила ее жест и последовала за ней. Ступеньки тут священные, что ли? Однако спустя несколько минут поняла, что ноги словно прилипают к удивительно гладкому камню. Будто металл к магниту. Ткань выскользнула из пальцев и потянулась к ступеньке. Я дернула назад – не поддалась. Внутри вспыхнула паника. Не хватало еще заявиться пред очи Горебора в порванной одежде! Вот умора-то будет.

Глубоко вдохнула и дернула еще разок – получилось. Захотелось подпрыгнуть от радости. Однако в этот момент обернулась Кара, видимо понявшая, что не слышит шагов за спиной.

– Что-то случилось? – поинтересовалась она.

– Да… э… то есть нет, – отмазалась я, стараясь не думать о позоре, который мог вот-вот случиться. – Слушай, а из чего сделана эта лестница?

Кара удивленно посмотрела на меня:

– Из камня. Но на него наложены чары – на каждого ступени реагируют по-своему.

Я только хмыкнула:

– Ишь какие… приставучие.

Она хихикнула:

– Вот именно. Такие же, как нарвийские мужчины.

Сравнение мне не понравилось. Каждый нарвиец – кобелиссимо? Нехорошо, мне знакомства со Скорбияром хватило. Хотя кто его знает, может, Радистав не лучше? Правда, до этого он вел себя прилично.

Мы спустились в холл. Я подняла голову, сердце пропустило удар – потолок был расписан золотом: человеческие силуэты, животные, странные узоры. Вроде бы все не такое сложное, даже чем-то напоминает наскальную живопись, только… ощущение, что эти рисунки – объемная 3D-графика. Голова пошла кругом от созерцания этой огромной голограммы высоко-высоко под крышей. Ну… если так можно ее назвать.

– Красивенно, – выдохнул Шарик. – Вот это я понимаю.

– Это… что такое? – шепотом спросила я, краем глаза заметив, что Кара улыбнулась.

– Горебор – большой затейник. Любит, чтобы магия была не просто действенной, но и красивой. Это охранники. При любой опасности они принимают свой обычный облик и становятся на стражу царя.

– Обычный? – уточнил Шарик. – А это какой?

Но Кара загадочно посмотрела на нас и поманила за собой. Что ж, вполне можно понять – кто будет делиться секретами с дхайей? Да еще и очень странной дхайей. Едва я сделала шаг, как воздух исчез из легких. Охнув, я взмахнула руками, будто пытаясь ухватиться за пустоту, и… потеряла сознание. Последнее, что услышала сквозь шум в ушах, – испуганный голос Шарика:

– Вика! Вика! Что с тобой?

Голова кружилась, а все тело наполнила слабость. Правда, не такая мерзкая, как после гриппа или отравления. Уж скорее как после долгого сна.

– Ну и зачем? – послышался низкий голос. Чуть хрипловатый, чуть поскрипывающий, но в то же время достаточно приятный.

– Простите, я не рассчитала, не думала, что… – залепетали в ответ, и я вдруг сообразила, что слышу Кару.

В ее голосе отчетливо звучал страх. Я приоткрыла глаза и замерла. Ничего такого, что напоминало бы коридор-холл, по которому мы шли к царю, не было. Просторное помещение тонуло в полумраке и освещалось свисавшими с потолками друзами желтых кристаллов. Справа стоял широкий стол, уставленный множеством блюд. Учуяв запах мяса и свежей выпечки, сообразила, что совсем не прочь перекусить. И тут же мелькнула мысль, что уподобляюсь Шарику в попытке есть круглосуточно.

Говорившие затихли. Я чуть приподнялась и встретилась взглядом с сидящим у стола мужчиной. Хм, ему явно за сорок, возраст подбирается к пятидесяти. Длинные, черные с проседью волосы поддерживались узким металлическим ободком с желтым камнем. Высокий лоб, широкие густые брови, которые, кажется, обычно хмурятся. Нос с горбинкой, красиво очерченные губы… у кого-то я такие уже видела. Твердый мужественный подбородок. Глаза… Захотелось сглотнуть и отвести взгляд, но… не вышло. Два полированных оникса, смотрят не отпускают. И сразу стало как-то тяжело, словно меня заставляли что-то делать против моей воли. Одежда – черная плотная ткань, расшитая золотыми змеями. Глаза змей – рубины и изумруды, в приглушенном свете кристаллов как-то очень уж хищно поблескивающие.

Собеседник Кары положил руку на стол, и я заметила массивный перстень с головой змеи на среднем пальце. Мужчина потарабанил по столу, уголок его губ приподнялся в намеке на улыбку.

– Можешь идти, – неожиданно бросил он. – Когда понадобишься – услышишь зов.

– Да, мой царь, – тихо произнесла Кара и, прошуршав тканью платья, скользнула куда-то за спину мужчины.

Эй, куда? А я? Что это вообще было?

Слабость мгновенно исчезла, я резко вскочила, но мужчина тут же встал. Замерев и глядя на него, как кролик на удава, только шумно выдохнула.

– Не бойся, – произнес он. – Никто не хотел причинить тебе вреда. Кара перестаралась, решив поиграть с тоннелем пространства. Как видишь, доигралась.

Черт, кажется, я влипла. Пусть у меня отберут все мои созидательные способности, если это не Горебор собственной персоной. Ступор проходил, но до сих пор не верилось, что «прием у царя» оказался тет-а-тет в полутемной комнате.

– Как себя чувствуешь?

К церемониям явно не привык, оно и ясно. Царь.

– Благодарю вас, вроде ничего, – пробормотала я.

Он кивнул, подошел к столу, взял серебряный кубок и вручил мне с кратким указанием:

– Пей, женщина.

Это еще что за грязный шовинизм?

Но взгляд Горебора был непроницаем. Ничего не оставалось, как подхватить кубок и сделать глоток. Опрометчиво. В горле вспыхнул огонь, и я закашлялась.

Рядом послышалось недовольное шипение. В глазах Горебора появилась тень улыбки. Продолжая кашлять, я покосилась в сторону и наткнулась на укоризненный взгляд Шарика. Он преспокойно расположился на полу, на светлом меховом коврике, и, кажется, прекрасно себя чувствовал.

Внутри неожиданно разлилось приятное тепло, в голове прояснилось, а кашель исчез, словно и не было.

– Благодарю вас, – пробормотала я, не зная, куда деть глаза.

Улыбка у царя и впрямь ничего так. Только жаль, что полная превосходства и самоуверенности. Так и хотелось запустить кубком.

– Не за что, – снисходительно обронил он и отобрал кубок.

Я ойкнула. Ну и пальчики, ну и силушка! Такой разок прищелкнет – будешь вся в синяках ходить.

– По правде говоря, – начал Горебор, внимательно глядя на меня, – я должен извиниться за свою подданную. Кара не должна была применять магию переходов.

Угу, извиниться. Только вот вид такой, словно хочешь эту несчастную Кару прикопать прямо на месте. Я выпрямила спину и коснулась ногами пола – мягко, тепло. Тут спокойно даже босиком можно бегать.

Но только попыталась встать, как тяжелая ладонь Горебора легла мне на плечо.

– Посиди, – сказал он не терпящим возражений тоном. – Не хватало, чтобы дхайя умерла от истощения прямо здесь.

Я возмущенно вскинула голову. Но слова, готовые сорваться с языка, замерли, так и не родившись. Харизма, чтоб ее. А может, просто весь воздух, пропитанный тяжелым сандаловым запахом, заставлял слушаться повелителя и господина.

– Я не собираюсь умирать, – все же пробормотала и похлопала себя по бедру.

Шарик верно расценил жест и тут же устроился возле меня. При этом важно надул щеки и принял угрожающий вид. Я скептически приподняла бровь. Рыцарь на белом коне прямо. Такое сравнение шарканю, безусловно, польстило бы. Только учитывая, что он обычно передвигается, сидя на мне… В общем, не хочу быть конем. Даже белым.

Горебор усмехнулся:

– Ну что ж, кажется, пора начинать.

Я насторожилась:

– Начинать что?

Он снова занял свое кресло. Выразительно посмотрел на роскошный стол. Желудок сжался, я тихонько вздохнула. После напитка есть не хотелось, но вид… Такое надо фотографировать и вешать в рамке на стеночку.

– Ужин и близкое знакомство, – обворожительно улыбнулся Горебор.

Улыбка у него – как у младшего братца. И по-хорошему следовало бы, конечно, не так «знакомиться» с царем Нарви, но… Коль все вкривь и вкось, то стесняться нечего.

– Как скажете, – вежливо ответила я и тут же спросила: – Могу ли я узнать, чем вызвано ваше желание увидеть простую бедную странницу?

– Не хами, – хмыкнул царь.

Черт, похоже, перестаралась. Посмотрела на Горебора – в черных глазах было веселье. Ах ты ж мерзавец!

– Хочу посмотреть на ту, что принесла бурштын ирийцев туда, откуда они его пытались вывезти всеми силами.

Услышанное привело в ступор. Ирийцы хотели вывезти янтарную сферу? Наверное, у меня что-то со слухом. Видимо, это все отразилось на моем лице, потому что Горебор рассмеялся:

– Не знаешь? Или делаешь вид, что не знаешь?

Смех резко оборвался, взгляд черных глаз заледенил душу.

– Советую говорить правду, дхайя, – почти прошипел царь, и на какую-то долю секунды показалось, что передо мной не мужчина, а страшный зверь, вырвавшийся из подземелья.

Однако я твердо решила не подавать виду. Пусть постращает – дрожать все равно не буду.

– Не собиралась лгать. Ложь – вещица зыбкая, не успеешь поверить в мираж, как он тут же развеется.

Горебор откинулся на спинку кресла. Миг – и снова царь, никаких страшных иллюзий.

– Дело говоришь, Вика, – удовлетворенно кивнул он. – А теперь рассказывай.

Не люблю этих общих формулировок. Шарик засопел и деловито… спрятался за мою спину.

– Что именно?

– Все, – обезоруживающе улыбнулся Горебор. – Кто ты, откуда, каким образом сфера попала к тебе в руки. Желательно не упуская деталей.

«Чтоб ты был здоров», – прищурилась я, в спешке пытаясь сообразить, что ему можно говорить, а о чем лучше смолчать. Как назло, ничего толкового в голову не приходило. Правду? Плохо это или хорошо? Хорошо или плохо? Расскажу, а потом буду бегать по Нарви и кричать: «Помогите!»

– Я не люблю ждать, – произнес Горебор.

При этом в голосе звучала какая-то странная мягкость. Может, хорошенько налюбовался на мою растерянную физиономию?

Поняв, что все равно не знаю, что делать, я заговорила. Слова лились потоком. Вся эта странная история, произошедшая со мной, складывалась в словесный ручеек и расцветала новыми красками. Горебор слушал молча и не перебивал. Лишь иногда, когда я замолкала, чтобы набрать воздуха в легкие, задумчиво кивал и смотрел куда-то вдаль. В эти моменты казалось, что царь Нарви мне странно знаком. И даже не внешне, а… по духу, что ли.

Пытаясь избавиться от этого странного наваждения, я продолжала рассказывать. Однако едва я дошла до похода в бассейн, как стоявший на столе изогнутый золотой кристалл замерцал.

– Ой, – пискнул Шарик и невежливо ткнул хвостом в сторону кристалла.

Горебор обернулся. Нахмурился и раздраженно повел плечом. Потом встал, приблизился к столу и коснулся кристалла кончиками пальцев.

– Да? – грубо и резко прозвучал его голос.

– Мой господин, – донесся дрожащий тенорок, – вас срочно хочет видеть господин Скорбияр. Говорит, дело государственной важности.