Глава 1. Посланница лаайге
По коже пробежали мурашки. Голоса из воздуха – это еще хуже, чем сгинувшие во Мраке Повелители Холода.
Мои линормы и сани стали хрустящим снегом и тут же осыпались на лед. Тот покрылся тысячами мелких трещинок, и с каждым мигом их становилось все больше. Поскользнувшись и едва сумев удержать равновесие, я снова огляделся – пусто, никого не было. Лишь вдалеке виднелись горящие костры и несколько человек, что бежали ко мне.
Хм, странно. Костры утбурд знает где, а дымовая завеса здесь висела такая, что половину Браннхальда можно было скрыть. Значит, и тут без помощи богов не обошлось.
Я провел ладонями по лицу. Вокруг тишина и покой. Может быть, показалось?
Но тут же раздался тихий смех, будто кто сумел заглянуть в мои мысли.
– Кто здесь? – резко спросил я. – Покажись, если имеешь плоть. А коль дух, то развей пелену невидимости.
– Какой нетерпеливый, – с притворной жалобой произнес все тот же голос.
Послышался глухой хлопок – и передо мной появилась невысокая фигура в светло-сером плаще. Откинула с головы капюшон, и по плечам тут же рассыпались пепельные волосы, перехваченные узкой лентой на лбу. Лицо… Не назвать обычным. Кожа белая, лоб высокий, брови серебристыми дугами изогнуты. Глаза широко расставленные, вроде серые, но с россыпью бледно-желтых точек, потому кажутся светлыми и нечеловеческими. И разрез – миндаль напоминает. И похоже на лаайге, и нет. Ресницы почти не видны – настолько светлые и тонкие. Точеные крылья курносого носа трепетали, втягивая морозный воздух. Губы пухлые, нижняя чуть прикушена, словно девушке хочется рассмеяться. Подбородок маленький и закругленный. Шею разглядеть не получается – высокий ворот с красно-синим узором, а так – плащом скрыта до пят.
– Кто ты? – Я холодно смотрел на незнакомку. – И что от меня нужно?
– А с чего ты взял, будто мне что-то нужно? – улыбнулась она, склонив голову к плечу и глядя неподвижным немигающим взглядом.
Не человек, точно не человек! Но кто? Впрочем, дурацкий вопрос. Здесь же на каждом шагу если не бог, так нечисть, не нечисть, так еще кто найдется.
– Потому что обычно иных причин нет.
Она улыбнулась еще шире, но взгляд остался прежним. Приятного мало, когда тебя разглядывают, как диковинку. Или выдержку проверяют.
– За тобой и пришла, Оларс Глемт.
Я прищурил глаза:
– Откуда знаешь мое имя?
Имя еще куда ни шло, но Глемт…
– Оларс! – Крик Рангрид заставил обернуться.
Чудесница, запыхавшаяся и разрумянившаяся от мороза, уже была возле меня. За ней едва поспевали Йорд и Сверре. Вот так бегунья!
Я поймал ее и притянул к себе. Сердце девушки бешено колотилось, дыхание было рваным.
– Здесь скользко, – ровно сказал.
Медные брови Рангрид чуть нахмурились, но она тут же посмотрела на незнакомку и вдруг тихо ойкнула:
– Югле…
– Рада видеть тебя, чудесница, – улыбнулась та и, выпростав руку из-под плаща, протянула к Рангрид.
Я мельком успел увидеть ее пальцы, сказочно тонкие и хрупкие, покрытые будто не кожей, а мягкой короткой светло-серой шерсткой. Хотя это и не шерстка тоже.
– Держи.
Рангрид сжала что-то в кулаке, неотрывно глядя на Югле. А у меня перед глазами все поплыло. Отпускало напряжение, и наваливалась усталость. Хотелось прижать податливое тело чудесницы крепче, уткнуться в рябиновые волосы и забыть обо всем на свете.
– Всевидица зовет его, – произнесла Югле. – Пришло время.
Я вздрогнул, не веря своим ушам.
– Всевидица?
Югле перевела на меня взгляд и кивнула:
– Всевидица, – повторила она. – Мяран. Вы не смогли встретиться в Ярлунге. А после ей пришлось уехать домой. Вы же отправились в Браннхальд. Но я – ее посланница. И приведу тебя в земли лаайге.
– Только зачем?
Я почувствовал, как Рангрид сжала мою руку.
– Ты хочешь победить Хозяина Штормов?
Повисла тишина. Сверре покосился на меня, Йорд, прищурившись, рассматривал странную посланницу, Арве мял в руках край своего плаща.
– Хочу.
– Мяран поможет тебе, – уверенно произнесла Югле. – Но чем раньше мы отправимся, тем лучше.
– Зачем Мяран смерть Хозяина Штормов? – хмыкнул я.
– Лаайге не хотят, чтобы их земли поглотил Мрак, – ровно ответила она. – Только поедешь ты со мной один.
– Один? – Я покачал головой и хмыкнул. – Ну уж нет. Я тебя, посланница, первый раз вижу. А доверять вот так сразу – не приучен.
– Оларс, – отвлек меня тихий голос Рангрид, – так надо. Она говорит правду. – Чудесница раскрыла ладонь. На ней лежали прозрачно-золотые, будто напоенные солнечным светом, овальные и круглые камешки. – Это мерикивский янтарь.
– И? – не понял я.
– Послушай свою чудесницу, – улыбнулась Югле. И улыбка вдруг оказалась мягкой и открытой. – Она тебе все расскажет. Времени на сборы – до утра. На рассвете я прилечу.
Не успел я ничего сказать, как девчонка накинула капюшон, а ее плащ засиял мириадами белых звездочек. Миг – и, глянув на нас желтыми глазищами, громко ухнула и, хлопнув крыльями, отлетела сова.
Потеряв дар речи, я молча смотрел вслед удалявшейся птице. Однако вот оно как обернулось.
– Господин Оларс, – подал голос Йорд. – Ваша крылатая подружка не так уж дурна собой!
* * *
– То есть ты хочешь сказать, что все знала еще в Ярлунге? – спросил, в упор глядя на Рангрид.
Она молча положила передо мной лепешки и поставила кувшин с вином. И хоть запахи оленины и выпечки заставляли желудок болезненно сжиматься, намекая, что надо все бросить и приняться за еду, я не собирался отступать.
– Знала. – Длинные пальцы Рангрид ломали лепешку – то ли она нервничала и не знала, чем занять руки, то ли огромные лепешки Лив были ей не по нраву. – Помнишь, к нам сова влетела в окно?
Я кивнул и все же взялся за ложку. Голод проснулся сразу после гонки, значит – жизнь меня покидать не собирается. А еда у жены Сверре и впрямь хороша. Или это я уже набрался дурных привычек от Йорда – есть все подряд?
– Потом… – Рангрид посмотрела на меня. В полумраке комнатушки медовые глаза казались таинственными и в то же время такими близкими и теплыми. – Потом она приняла человеческий облик, сказала, что служит Мяран. И что всевидица давно хочет с тобой поговорить. Открыть некоторые вещи, что касаются твоей семьи. Но для этого ты должен отправиться к ней один. В землях лаайге хоть и рады гостям, но к Мяран не каждый может прийти.
Я задумался, ковыряя ложкой в глиняной миске. Встреча с всевидицей прольет на многое свет. Но чтобы вот так – все бросить и мчаться к ней?
– А вы?
Рангрид пожала плечами, убрала за ухо рябиновую прядь.
– Югле сказала, что моя дорога лежит в Ванханен. А Арве теперь с тобой везде будет. Не принято на севере бросать своих спасителей в беде.
– В беде? – хмыкнул я.
Хотя чего удивляться – беды на меня сыплются с завидным постоянством. Просто я уже на них смотрю без прежнего ужаса. Вон даже богов теперь не испугаюсь.
– Да, – ответила Рангрид и отправила в рот кусочек лепешки. Красивые губы – такая же рябина, как и волосы, такой же красный мед. Такие бы целовать, а не ждать, пока слово вымолвят.
– Но и ему дорога в Ванханен, как и Йорду. Янтарь, что передала мне Югле, зачарован всевидицей на верную дорогу. Он нас к нужному месту и приведет.
– Но что может понадобиться в Ванханене вам с Арве? – спросил я и тут же поморщился: оленина-то горячая, нечего хватать, как никогда не ел.
Увидев это, Рангрид налила вина мне в чашу и подвинула ближе:
– Запивай.
– Спасибо, – кивнул я, – но я не услышал ответа.
Чудесница вздохнула и откинулась назад:
– Так сразу и не ответишь. Сама не знаю, Оларс. Только если появится возможность погубить Хозяина Штормов, то я хоть в Ванханен, хоть на Острова-призраки на бревне поплыву – лишь бы знать, что его забрали по ту сторону Мрака.
– Да услышит тебя Мрак, – пробормотал я. Плохие слова, но что нам остается? Порой Мрак – единственный, кто может управиться там, где остальные опустили руки. – А ты… – Я запнулся.
Рангрид внимательно посмотрела на меня:
– Да?
– Ты совсем не хочешь вернуться к себе домой?
Она пожала плечами, снова убрала соскользнувшую на лицо прядь.
– Что мне там делать, Оларс? Дома уже нет, а те, кто прежде в него входил, не будут рады мне. Так зачем? А мир велик. Если все удастся, если я проживу этот год, то можно будет поехать по восточным дорогам.
Мне не понравились слова про год, но возражать ей не стал.
– В Гардарру?
– В Гардарру, – улыбнулась она. – И не просто, а в добрый город Славск, где живет родня моей матери.
Хорошо тебе, чудесница. Хоть какая-то родня осталась.
Больше мы не говорили. Сборы – всегда хлопотное дело. А Йорд, который безостановочно ворчит, что хозяин уезжает без него, – еще хуже. Солнце не успело взойти, а настроение мне рисе подпортил уже основательно.
– Негоже вам одному ехать, – бубнил он.
– Я буду не один.
И хотя Йорд был прав, на душе было тихо и спокойно. Такое бывает только тогда, когда совершаешь верные поступки.
– С совой, которая не совсем сова, – не смутился слуга. – Обычно это дело до добра не доводит, господин Оларс.
– А ты знаешь то, которое бы довело?
Пыхтя, рисе помогал пристроить на Аяне седельные сумки.
– Знал бы – впереди б побежал. И вообще, – в голосе слуги появились обиженные нотки, – я за вас беспокоюсь, а вы как льдина над Соук-Икке-Соуке.
– Да ты скальд, Йорд, – звонко похвалила подошедшая Рангрид.
– Ну, – он неожиданно смутился.
– Кстати, Повелителей Холода больше нет, а что-то город Ищи-Не-Найдешь не спешит показываться, – заметил я.
– На то и зовется так, – улыбнулась чудесница. – Только чары тут древние и сильные, сразу ничего не получится. Всю зиму только трещины по льду идти будут. А как запрёт Госпожа Зима дверь холодов, и придет Весенняя Красавица, увидим мы Соук-Икке-Соуке.
Что ж, и то верно. Одни Искорки и полумертвый Посредник не сумеют за день разрушить заклятия, накладывавшиеся тысячелетиями.
– Все вам хорошо, – снова буркнул рисе, – а ведь радоваться нечему.
– Но и грустить не стоит, – ухмыльнулся я. – Тебе теперь беречь Арве и Рангрид.
– А у меня есть выход? – буркнул он. Правда, я прекрасно понимал, что это не со зла или из вредного характера, а потому, что раздраженный и смущенный Йорд в такие моменты иначе не может.
Над нами хлопнули крылья. Я поднял голову:
– Приветствую тебя, посланница лаайге.
Хлопок повторился, сова начала кружить над моей головой.
С Арве я попрощался еще в доме, с Йордом – сейчас. Оставалась чудесница. Я посмотрел на нее. Рангрид вдруг набросила мне на плечи меховую накидку и застегнула ее на янтарную застежку. Надо же, я даже не заметил, что она что-то держала в руках.
Заметив мой удивленный взгляд, она рассмеялась:
– Пригодится. Холодно там очень. Ветер и одиночество.
Да, смеется. Только глаза серьезны – нет в них веселья.
Поймав ее за запястье, я быстро притянул к себе, обнял и прижался губами к ее губам. Она не сопротивлялась, наоборот, ответила с жаром и страстью. Нежные пальцы скользнули по моей щеке.
– Ты будешь меня ждать? – шепнул я в приоткрытые алые губы.
– Буду, – выдохнула она.
Я медленно выпустил ее из объятий и подошел к коню. Сова ухнула. Я взобрался в седло и пришпорил Аяна.
И хоть меня провожало молчание, в душе все звенело от счастья.
Глава 2. Дом из снега
Дорога вилась белой широкой лентой, Аян мчался вперед, будто летел на крыльях. Что там ледяные линормы – нет на свете лучше моего коня! Правда, Югле все равно обгоняла нас. Впрочем, ей и положено – куда хуже, если б проводница плелась сзади.
День выдался солнечным, мороз искусал щеки, но настроение все равно было отменным.
Браннхальд остался за спиной. Добираться до края лаайге, живущих в деревянных тупах – низких избах, больше походящих на жилища гардов, нежели браннхальдцев, – нужно было два дня и одну ночь.
По правую сторону появился лес. Не такой, как в Раудбремме, а суровый, мрачный, холодный. И пусть Раудбреммскому было далеко до свежести и богатства южных лесов, он все равно казался более живым и уютным.
Югле спустилась ниже, покружила над моей головой. Аян заржал и остановился.
Я нахмурился. Видимо, дорога шла через лес, но конь отказывался туда идти. Сова села мне на плечо. Я вздрогнул от неожиданности – ну и коготочки! Протянул руку и погладил ее по темно-серым перьям:
– Куда дальше?
– Ух-ху, – выразительно сообщила она.
– Если обернешься человеком – дело пойдет быстрее.
Югле взмахнула крыльями, раздался хлопок, и через миг передо мной стояла девушка в плаще. Теперь волосы были убраны в тугую косу и закручены на затылке. Лицо от этого казалось еще более резким и нечеловеческим.
– Здесь придется идти пешком. – Она махнула рукой на лес. – Дорога неблизкая – до ночи, а потом еще день пути. И рядом никаких живых поселений.
Я нахмурился. Хоть пищу мы и взяли, приятного мало.
– Получается, эта часть дикая?
С коня пришлось слезть и, подхватив под уздцы, повести его за собой по узкой тропинке, терявшейся в лесу.
– Нет, – качнула головой Югле, – есть пара деревенек.
Она шла рядом, только если под моими ногами и копытами Аяна снег громко скрипел, то шаги девушки были бесшумны. А когда я обернулся, то вместо человеческих следов увидел отпечатки птичьих лапок.
Тем не менее ее слова заставили озадачиться.
– Какие деревеньки? Ты же сама сказала…
– Я сказала, что нет живых, – пожала плечами она. – А вот заброшенные – пожалуйста.
Я нахмурился:
– А как же получилось, что между землями лаайге, на которых живет немало людей, и Браннхальда никого нет?
Югле кинула на меня взгляд и усмехнулась:
– Здесь жили валкары – крылатые девы, прислужницы самого Вирвельвина – Великого Властелина Ветров. Они могли провести смертного на небо, если на то была воля богов. И всегда были врагами Мрака.
Я молча слушал. Да, про них я тоже слышал не один раз. Только вот бабушка говорила, что те валкары, которые еще остались, покинули эти края. А часть из них, если верить легендам, отправилась к морю и присягнула Гунфридру – Владыке Морей. И будто он сам вышел из волн и принял их на службу. Но даже в детстве я не мог понять, как крылатые девы могли подчиниться водам.
– А потом?
– А потом пришли Повелители Холода.
Тропинка и вовсе исчезла, теперь приходилось нагибать и отводить пушистые лапы елей, покрытые белым снегом.
– …и хоть часть валкар попыталась отбиться, защитить свою землю, да только… – Югле резко замолчала. – В общем, замерзли все валкары. Превратились в лед. Янсрунд и Иданнр тогда-то посильнее были, чем сейчас. Поэтому вот так и вышло.
– Но мы заночуем в мертвой деревне? – хмыкнул я.
Она покосилась на меня:
– Как догадался?
Некоторое время я молчал, желая, чтобы прислужница Мяран немного понервничала. Ее самоуверенность меня раздражала, поэтому церемониться с ней особого желания не было. Все же сова, а не всевидица.
– Ну?
Аян фыркнул, я глянул на коня:
– Ничего, потерпи. Скоро остановимся. Так вот, – я по-прежнему не смотрел на Югле, – дорога долгая. И тебе, и мне нужен отдых. Ночевать в лесу на снегу – нелучший выбор. Пусть Повелителей Холода больше нет, но Госпожа Зима осталась.
Послышался довольный смешок.
– Меня не особо радует место, куда мы должны прийти.
Я споткнулся, дернул за поводья сильнее, чем следовало, Аян тут же остановился. Пришлось потратить время на то, чтобы уговорить его идти дальше.
– Соображаешь, йенгангер, – хмыкнула Югле.
– Ну спасибо. – Я чувствовал пробирающий до костей холод и подбирающуюся на мягких лапах усталость. Интересно, сколько мы уже шагаем? – Кстати, почему ты мне помогала?
На мгновение на губах Югле появилась улыбка, но ничего хорошего я в ней не увидел. Хотя, может, показалось? Ведь она больше сова, чем человек. А с умеющими менять облик, да еще и на звериный, всегда сложно что-то понять.
– Всевидица велела. В ее руках все нити судьбы.
Но вот про Мяран Югле отозвалась с какой-то неожиданной мягкостью и уважением. Будто и впрямь верила в волшебные силы предсказательницы лаайге.
– Нити судьбы… – повторил я и тут же хмыкнул: – Держит, да управлять не может.
Югле не ответила. Не знаю, сколько продолжался наш путь. Шли долго. Я порядком устал, замерз и готов был прибить любого, кто посмеет приблизиться.
Солнце уже опускалось в край Мрака, а Госпожа Ночь готовилась накинуть на землю свой бархатный покров.
– Смотри. – Югле указала вперед. – Это она.
Вначале я ничего не заметил, но, всмотревшись в даль, понял, о чем она говорит. На небольшой опушке стояло пять или шесть домиков. Только целыми осталось всего два, а остальные лежали в развалинах. И если развалины были каменными, то дома будто… Я нахмурился. Будто их кто из снега построил. Стены – белые, крыши – гладкие, как водой облитые и заледеневшие на морозе, в окнах – тьма.
И смотришь – нет никого. Пустота. А внутри все сжимается от непонятной тоски и боли.
– Пойдем в этот. – Югле указала закутанной в серый плащ рукой на ближайший дом. – Я здесь уже ночевала.
Несмотря на слова девы-совы, мне эта идея совершенно не нравилась. Югле тем временем браво прошла к дому. Поняв, что я остановился, оглянулась и нахмурилась:
– Ну чего ты?
Я передернул плечами. Если сразу не мог сообразить, что меня останавливает, то теперь понял – здесь пахло смертью. Не той – древней, почти исчезнувшей и замерзшей, а…
– Здесь никого нет, – холодно отрезала Югле и, не став меня дожидаться, ухватилась за ручку и дернула на себя.
Раздался жалобный скрип, снежная дверь отворилась. Какая-то маленькая темная тень шмыгнула вдоль стены.
– Югле, здесь что-то не так.
Она нахмурилась, явно хотела сказать что-то резкое, но смолчала. Все же она хоть и посланница великой Мяран, а способностями Посредника не обладает.
Я огляделся. Тень больше не появлялась. Но чувство тревоги росло. Как и чувство неопределенности. Как поступить? Остаться на улице и превратиться в ледышку или войти внутрь дома из снега, столкнувшись нос к носу с неизвестностью?
– Пошли, – тихо, но уверенно повторила Югле и поманила за собой. – Не бойся. К тому же у тебя есть огонь. Да и тут сарай есть. Кстати, теплее, чем дом. Вон, – она указала на каменную пристройку возле дома. – Аяну будет лучше, чем нам.
Я не был уверен, что это сарай, но спорить не стал. Отведя коня и задав ему корм, я все же вошел в дом. Внутри, на удивление, не было ни льда, ни снега. Две деревянные лавки, широкий стол, очаг, на стене даже висела шкура медведя. Пол устилали какие-то плетеные светлые дорожки. Разобрать, из чего именно они сделаны, я не сумел.
– Надо же, – пробормотал я. – Будто Господин Сон хранит это место.
– Он младший брат Смерти. – Югле уже жевала кусок солонины из прихваченных у Сверре продуктов. – Так что ничего удивительного.
Я опустился на свободную лавку. И все же та тень мне не понравилась.
Югле смотрела на меня с любопытством:
– Очаг-то разжигать не будем разве?
Я озадачился, глянул на очаг и пожал плечами:
– Рад бы. Только…
Девушка неожиданно прыснула со смеху. Я оторопело уставился на нее:
– А что смешного-то?
Она глянула на меня и снова покатилась со смеху:
– Ты еще спроси, где взять огня.
Совершенно не понимая приступа такого дикого веселья, я хмыкнул:
– И где?
Югле перестала хохотать:
– Так, кажется, тут все сложно. Ну подумай сам, йенгангер. Малые боги дали тебе искру, вселили ее в твое полумертвое сердце. Неужели ты решил, что она стала пеплом?
Я нахмурился. Обычно боги, пусть даже малые, не дают что-то просто так. За каждый дар нужно платить. Искорки помогли мне разобраться с Холодными камнями, а я выполнил их задачу и избавил землю от Повелителей Холода. Но теперь… Теперь никто никому ничего не должен.
Подняв руки, я молча глянул на свои пальцы. Югле тоже ничего не говорила. Я хмыкнул. По ладоням пробежали лиловые огоньки, которые внезапно вспыхнули ослепительным пламенем. Я вскрикнул от боли, попытался сбросить огонь, однако он и не подумал гаснуть. Только теперь уже не жег, а мягко, приятно согревал.
Не веря своим глазам, я, замерев, смотрел на окутавшее кисти пламя: лиловое, пронизанное искрами, похожими на огненные аметисты.
– Вот видишь, – шепнула Югле с улыбкой и одобрением, – есть огонь. А ты верить не хочешь.
Ответить было нечего. Я молча встал и подошел к очагу, лиловые огоньки вспыхнули и кинулись к нему. Миг – и в очаге весело заплясало яркое рыжее пламя.
В голове проносились мысли: что происходит? Вроде бы все по-старому, но я явно меняюсь. Есть хоть и хочется, но не так, как раньше. Усталость накатывает волнами и тут же спадает. Сон. Да, сон еще нужен. Но если надо, то я могу обойтись и без него. Волшебство древних богов держится и не собирается покидать мое тело. Неужели магия бабушки начала… покидать меня? Если так, то скоро я стану йенгангером. Полностью.
Откуда-то раздался шорох. Краем глаза я заметил, как по стене метнулась тень. Но Югле зевнула и потянулась.
– Давай спать, Оларс. Завтра дорога долгая будет. И чем быстрее ее пройдем – тем лучше.
Я еще раз огляделся, но больше ничего не сказал. Сидеть на страже тоже не хотелось. Да и вряд ли мне сумеет навредить тень.
Сон пришел сразу, стоило только улечься на лавку и закрыть глаза. Кажется, в нем была смеющаяся Рангрид, которая протягивала ко мне руки, и улыбающийся Арве с флейтой в руках.
А потом флейта запела. Горько, печально, страшно. О доме из снега на окраине лесной дороги, о жестокой метели и холодном солнце.
Моего плеча коснулись чьи-то пальцы – легкие и сухие, – пробежали аккуратно вниз, к локтю. Но продолжала петь флейта – о гордости и гневе, радости и боли. Об охваченном огнем старом доме и новом, что возник на его месте, со стенами из снега да крышею изо льда.
Сон растаял, я открыл глаза и чуть не закричал, но мой рот тут же зажала сухая ладонь.
Глава 3. Топор Валкары
Сердце стучало, как сумасшедшее. Я во все глаза смотрел на стоявшую рядом женщину. Спросонок такое увидеть – любой заорет. Высокая, в доспехах из тускло-серого металла. Только вот толком ничего не осталось от них – ржавчина одна. Как еще в труху не превратились? Но от взгляда на ее лицо у меня по позвоночнику пробежали мурашки. Слева все как надо: чистая кожа, аккуратные черты, но справа… Голые кости, пустая глазница – провал во тьму, а от скулы и вовсе ничего не осталось.
Она усмехнулась. Жутко – сочные пухлые губы резко переходили в оголенные зубы. Будто кто-то взял и сорвал плоть, как ненужную маску.
– Не смотри на меня так, Посредник. Зла тебе не причиню. Но как мертвая призову твою власть.
Я почувствовал, что не могу пошевелиться: и смотреть страшно, и глаз отвести нельзя.
– Давно иду по твоему следу, но только тут догнала.
Она вскинула руку, я увидел обрубленную кисть и поежился. Но через миг забрезжил свет догадки: доспехи, раны… Валкара?
– Я – Урд, последняя из браннхальдских воительниц, – произнесла она. – Хоть я и давно покинула мир живых, но поклялась оберегать эти места от Повелителей Холода. Но ты… – Валкара умолкла.
Я быстро глянул на Югле, однако та преспокойно спала, свернувшись клубочком и накрывшись плащом.
– Она меня не слышит и не видит. Но ты – другое дело. Ты их прогнал отсюда.
– Что тебе нужно?
Сделав глубокий вдох, я сумел сесть на лавке. Так лучше. Да и вид валкары не так уже страшил.
– Идем, я покажу.
Урд развернулась и направилась к выходу. Ее спину скрывал плащ, только смотрелось это так, будто у женщины был горб. Или, может быть, сложенные крылья?
Встав с лавки, я еще раз бросил взгляд на спавшую посланницу лаайге. Валкара уже вышла из дома.
– Югле, – позвал я.
В ответ – тишина. Неожиданно над спящей появилась тень. Разобрать, кто это, не удалось, но я четко видел, как тень погрозила мне маленьким кулачком. Живой человек на моем месте испугался бы, но я улыбнулся. Так вот оно что…
Выскочив из дома, я едва не врезался в мертвую валкару. Она ухватила меня – пальцы до боли впились в плечо. Я ойкнул и отпрянул:
– Поосторожнее. Лишние дырки мне ни к чему.
– Прости, – Урд развела руками, – не хочу лежать на снегу.
– Кто тебя так? – Я кивнул на ее покалеченную руку.
Валкара стояла ко мне боком, страшной части лица не было видно. Красивая. Только что же произошло-то? И какая тварь так обошлась с ней?
– Иданнр, – льдом прозвенел ее голос. – В битве. – Она обвела рукой вокруг. – Это наша земля. Мы всегда стояли на страже этого края. Но Повелители Холода пришли сюда с войском.
Она обняла себя за плечи, будто могла чувствовать мороз. Я подошел ближе:
– Убили всех?
– Тех, что тут был, – да. – Она повернулась ко мне. По коже снова пробежали мурашки, но я не отвел взгляда. – Мои сестры были у Гунфридра – Морского Владыки. Я сумела послать к ним вестника.
– Поэтому они так и не вернулись?
Валкара кивнула:
– Нелучшее место – дом из снега, Посредник, мертвый край и Повелители Холода. Но теперь…
– Госпожа, госпожа! – прошелестело совсем рядом.
Урд до пояса окутала тень.
– Да, я знаю, – кивнула она. – Погоди немного.
– Время, госпожа, – в шелесте звучали жалобные нотки.
Мне оставалось только дивиться: как вышло, что валкаре служит ниссе – мертвый домовой? Обычно, насколько я знал этот народец, ниссе покидали опустевшие дома. Но здесь… Только сейчас я понял, что тень вовсе не бесформенна, а напоминает очертаниями маленького человечка.
От Урд не ускользнул мой взгляд. Валкара мягко взяла ниссе за теневую руку:
– Не удивляйся, Посредник. В этой земле до сих пор спрятано то, что нас держит. Сейчас сам все увидишь. Идем!
Ночь выдалась тихой. Скрип снега – единственное, что нарушало ее покой. Странно. И лес тоже странный: птица ночная не пролетит, ветка не отломится, зверь мимо не пробежит.
Мы шли недолго, но я почувствовал – вокруг что-то изменилось. Хотя было все так же темно, звезды да белый покров снега.
– Вирвельвин – Властелин Ветров, – произнесла Урд, – всегда был нашим покровителем. Он помогал нам и давал силы. Только с приходом Повелителей Холода он и сам потерял свое могущество.
Ниссе бесшумно скользил рядом с госпожой, по-прежнему держа ее за руку.
– Уж не отправили ли его по ту сторону Мрака? – Я оглянулся, пытаясь запомнить дорогу.
Раздался смешок, валкара покачала головой:
– Не так просто отправить ветер туда, куда не вольно ему лететь. – Она посмотрела на меня. – Ветер в чем-то сродни тебе, Посредник. Ни дома у него, ни рода.
Появилось желание схватить что-то тяжелое и треснуть ее по голове. Я сделал вдох. Плохо, Оларс, – вспыхиваешь, как баба на базаре.
– Нет моей вины, полуликая валкара, что остался я без крова и потерял половину жизни. Но тот, кто стал этому причиной, безнаказанным не уйдет.
Мой ответ понравился Урд. Она одобрительно кивнула:
– Потому и веду тебя сюда, Посредник. Давно за тобой наблюдает мой вестник – белый ворон.
– Ворон? – Это несколько озадачило.
Она вдруг рассмеялась:
– Той же породы, что и твоя посланница. Перед землями лаайге лежит край Крылатых. Оттого у нас крылья за спиной, а птицы тут – вовсе не птицы.
– Но где я с ним встречался?
– Думай, Посредник, думай, – в голосе звенело лукавство. – Гонку на ледяных линормах многие видели.
Урд резко остановилась, будто врезалась во что-то невидимое. Подняла покалеченную руку и зашептала. Воздух сгустился, ночная тьма скрутилась жгутом и потекла на белый снег.
Я стоял не дыша. Магия мертвых. Только им служит ночь, только их пальцы могут окраситься ее темнотой, чтобы начертить в воздухе руны заклятия.
Валкара шептатала, тьма продолжала причудливый танец, не предназначенный для глаз живых. И хоть Урд обращалась к силам древним и чуждым, я чувствовал, что в каждом слове звучал призыв.
– Призываю тебя. Силой и знаниями Посредника отомсти за сгубленных валкар на краю холода возле спящего Соук-Икке-Соуке! Уничтожь Хозяина Штормов, не дай душам моих сестер послужить злу!
Я вздрогнул. Так вот в чем дело! Она знает, что Повелителей Холода нет, но жаждет смерти их союзника!
– Призываю тебя болью живых и памятью мертвых, призываю тебя…
Голос набирал силу, нечеловеческие слова продолжали звучать, но я понимал их сердцем.
Тьма замерла, но чувствовалось напряжение, будто невидимые нити с трудом ее удерживали. Урд говорила все громче и ритмичнее, зачаровывая с каждым выдохом.
– Да не ступит никогда нога врага на мою землю, да скроет его Мрак навеки! Отец мой, Вирвельвин! – Зов валкары зазвенел над спящим лесом, но не хрустальными колокольцами, а звоном скрещивающихся мечей. Тьма заискрилась, взметнулась ввысь, словно желая коснуться безмолвных звезд. – Помоги, Властелин Ветров!
Тьма вспыхнула серебристым светом, мириадами звезд рассыпалась вокруг. Я зажмурился и отвернулся. Раздался довольный смех Урд.
– Благодарю тебя, Отец мой!
Кто-то коснулся моей руки. Открыв глаза, я увидел ниссе. Он подвел меня к своей госпоже. Валкара держала в руках боевой топор. Красив. Опасен. Явно Древняя раса мастерила. И не понять, из какого он металла, только смотришь на него – кажется, что переливается живым огнем.
Урд так смотрела на топор, что, казалось, даже забыла о моем существовании. Потом подняла голову:
– Найди мою дочь, Посредник. Передай ей родовое оружие. С его помощью валкары будут непобедимы.
Топор оказался в моих руках. Кожу тут же обожгло, миг – и кровь быстрее побежала по венам. Будто и впрямь заключалась в нем божественная сила.
– Чем ты сможешь рассчитаться с Посредником, валкара Урд? – спросил я. Нет, отказывать не собирался, но и бесплатно служить тоже.
– Когда найдешь присягнувших Гунфридру дев, – в одно мгновение левая часть лица начала ссыхаться и рассыпаться прямо на глазах, – отдай им топор Властелина Ветров. Они спросят, как отблагодарить тебя. Тогда не молчи, Посредник. Требуй, чтобы войско валкар последовало за тобой на Острова-призраки.
Я сжал рукоять крепче. На такую помощь я даже во сне не мог рассчитывать. Сами валкары!
– Впрочем, они с радостью последуют за тобой, чтобы впиться в глотку Хозяина Штормов. Но не медли. Помни, время – не ждет.
Урд превратилась в туман, рассыпалась стальной пылью, которую тут же подхватил и унес в лес ветер.
Я вздохнул. Странно, холод толком не чувствовался. Как бы не замерзнуть вовсе… Опасность заключалась в том, что я мог этого даже не заметить.
Кто-то дотронулся до моей ноги.
– Посредник, – прозвучал тоненький голосок.
Я опустил взгляд и встретился с большими грустными глазами ниссе. Сердце почему-то сжалось. Его госпожа ушла. А что делать домовому без нее да в доме из снега?
Повинуясь неясному порыву, я присел на корточки, чтобы не смотреть сверху вниз. Теневые пальцы пробежались по древку топора, погладили лезвие, будто руку любимой госпожи.
– Не надо, чтоб видели его чужие глаза. Нехорошо это, – прошептал он.
Топор тут же окутало бархатной тьмой. И хоть тяжесть оружия валкары никуда не исчезла, глаза видели пустые ладони.
– А как же ты? Пустой дом сторожить?
– Нет больше дома.
Ниссе не вздыхал, но в теневых глазах было столько боли и печали, что от их взгляда становилось холоднее, чем от ночного мороза.
– Пошли, я тебя выведу, – произнес он.
Я встал, по-прежнему сжимая невидимый топор.
– Почему нет дома?
– Он из снега. – Маленький человечек повернулся и зашагал по тропинке. – Заклятие Иданнра удерживало мою госпожу и ее дом. Но теперь… – Ниссе пожал плечами.
Я следовал за ним; лес начинал просыпаться, хоть до рассвета еще было далеко.
– Но почему ты не ушел с ней?
– Урд была повелительницей здешних валкар. А у повелительниц хранитель очага – вечен.
– Но очага же нет…
– Безобразие! – вдруг раздался возмущенный голос Югле. – Еще этого не хватало!
Я встрепенулся. Утбурд меня забери за рассеянность, мы же пришли!
Нахохлившаяся и насупившаяся девушка-сова стояла возле Аяна и продолжала ругаться. Заметив меня, она замолкла, а потом разразилась новой тирадой:
– Где ты был? Дом развалился! Тебя нет! Сказать нельзя было? Один конь, но и он ведет себя приличнее!
Дома и впрямь не было – лишь снежный сугроб в два раза выше меня.
Ниссе посмотрел на Югле:
– Тихо.
Она оторопела, но вдруг нахмурилась:
– Оларс, что случилось?
– Я расскажу. В дороге.
Она еще раз кинула косой взгляд на домового, но кивнула. А потом и вовсе обернулась совой и, взмахнув крыльями, поднялась вверх.
Я подошел к Аяну и погладил его по шее. Конь одобрительно фыркнул. Я потрепал его по холке и, уже оказавшись в седле, обернулся.
Ниссе стоял не шевелясь и молча смотрел на снежные руины. Потом, будто почувствовав мой взгляд, повернул голову. Время исчезло. Домовой без дома смотрел на зависшего между жизнью и смертью йенгангера. Чуть сжав бока Аяна коленями, я подъехал к ниссе и, не говоря ни слова, протянул ему руку. В теневых глазах мелькнуло удивление, а потом вдруг зажглись надежда и радость. Сухая узкая ладошка легла на мою, и в тот же миг домовой оказался у меня за спиной.
Пришпорив коня, я понесся вслед за Югле.
Нас ждала Мяран.
Глава 4. Мяран
Народ лаайге хоть и не сторонился чужих земель, но свои покидать не любил. Мы с Югле приехали к ночи в огромную деревню на берегу замерзшей реки. Несмотря на поздний час, тут то и дело слышались голоса женщин, откидывались шкуры, и из веж выходили статные хозяйки. Их мужья заводили оленей в загоны, а любопытные детские мордашки выглядывали из окон туп. В тупах – домах из дерева – жили лаайге побогаче, в вежах – шатрах из шкур, натянутых на деревянные шесты, – победнее. Только, как объясняла мне бабушка, богатство для лаайге – не та мера, с которой будут считаться. Уважение одним золотом, большим стадом оленей да богатой тупой не заслужишь.
Едва показались дома лаайге, Югле обернулась человеком и явно не собиралась больше становиться совой. Может, это и не слишком хорошо по отношению к моей помощнице, но птицей она мне казалась более, кхм, привлекательной.
Вульсе – теневой ниссе – шагал рядом со мной, не задавая лишних вопросов. Мы провели в пути всего день, но он уже успел показать свои расторопность и сообразительность. Казалось, он заранее знает, что мне потребуется в следующую минуту: от куска лепешки до остановки, чтобы передохнуть. И вроде домовой не должен такого делать, да только нет сейчас дома, вот и приходилось следить за новым хозяином. А в том, что я стал господином для маленького ниссе, сомневаться не приходилось. Другой вопрос, что я не знал, обзаведусь ли когда-нибудь собственным домом, и стоит ли домовенку оставаться у меня на службе.
Югле тем временем здоровалась с людьми. На меня кидали заинтересованные взгляды, но лишних вопросов не задавали.
– Куда мы идем?
– Догадайся.
Аян фыркнул. Кажется, девушка-сова так же не нравилась ему, как и мне. Ну ладно. Уточню: мне она не во всем нравилась.
– К Мяран?
Югле кивнула и махнула закутанной в плащ рукой:
– Вон видишь, вежа стоит вдалеке? Вот туда и идем.
Моему удивлению не было предела: чтобы всевидица, о которой говорит весь север, жила в простой веже? Быть того не может!
Югле тихо рассмеялась, заметив мое недоумение.
– Не переживай, Посредник. Ты скоро и не такое увидишь.
– А какое? – неожиданно подал голос Вульсе.
Она глянула на него; миг – на губах девушки появилась добрая и мягкая улыбка. К ниссе она явно относилась лучше, чем ко мне. Не то чтобы это было очень неприятно, но маленькой иголочкой все же кололо. Потому что неясно, чем я заслужил ее неприязнь.
Больше я не задавал вопросов. Югле и Вульсе разговаривали между собой, но мне даже прислушиваться не хотелось. Мне бы побыстрее побеседовать со всевидицей – и назад. Нечего гостить у лаайге. Да и топор валкары за спиной напоминал о новых заботах.
Вблизи вежа Мяран уже не казалась такой же ветхой и бедной, как остальные. Но и до ладно срубленной тупы недотягивала. Едва Югле подошла к веже, как полог откинула чья-то рука.
– Заходите, гости дорогие.
От этого голоса пробежали мурашки. Тихий, еле различимый, он в то же время был глубоким, затягивал, будто падаешь в бездонное озеро Лестуннгсин, что лежит в сердце самого Мрака. В нем слышались скрип снега, глухие удары в бубен и протяжная песня лаайге.
Югле поманила меня за собой. Мгновение я стоял в нерешительности, будто понимая, что нечего делать простому человеку в обители всевидицы. Потом, тряхнув головой, быстро шагнул за девушкой-совой. Хватит думать о глупостях.
Стоило очутиться внутри, как меня окутал жар очага, в ноздри ударил незнакомый запах: острый, свежий и пряный. От него тут же закружилась голова. Следом за мной в вежу бесшумно скользнул Вульсе. Возле очага стояла невысокая женщина в темно-синем платье. Свет падал так, что ее невозможно было толком разглядеть.
– Я привела его. – Югле почтительно поклонилась.
– Спасибо, совушка.
Тот же голос, что позвал нас в вежу. Он снова уносил в бездну, туда, где не разобрать: верх ли, низ, просторно или узко.
– Отведи коня к Яине и маленького ниссе тоже.
Югле кивнула и, ухватив Вульсе за руку, выскользнула из вежи. Мяран обернулась. Медленно подошла ко мне.
– Давно жду тебя, Оларс, – мягко произнесла она. – Вот и дождалась.
А я… я совсем растерялся. Еще пару вдохов назад готовый распрощаться с ней, если что-то не понравится, я теперь не знал, как поступить. Голос уже не очаровывал, но успокаивал, утешал, давал почувствовать себя умиротворенно и уютно. А всевидицу старой, кстати, назвать было нельзя. Так, только лучики морщинок в уголках глаз, а лоб – высокий, чистый. И на губах улыбка. Из-под красно-синего лаайгского платка выглядывали светло-русые волосы, еще один платок – из крашеной шерсти – лежал на плечах. Но больше рассмотреть не получилось, потому что оторваться от глаз Мяран было невозможно. В полумраке вежи и не разобрать цвета – ясно, что светлые, – только смотришь в них и теряешь себя. Все равно что глядеть в небо, когда есть только пронзительная синева и ни единого облачка. Голова так и идет кругом.
Она вдруг протянула руку и коснулась моих волос, чуть нахмурилась и покачала головой:
– Седина… Молод ты еще, а уже обзавелся ею.
Теплые пальцы погладили по щеке… Я все так же стоял, словно потерял дар речи. Не хотелось уходить – хотелось потянуться за ее пальцами, чтобы так и гладила, успокаивая. И в глаза смотрела. По коже пробежал мороз, внутри все сжалось. И только в этот миг я сообразил, что не всевидицу Мяран видел перед собой, а совсем другую женщину. С такими же глазами небесными – без края, без дна; с такими же нежными пальцами и именем – мягким, не ванханенским – Кайса. Мама.
Я тряхнул головой, прогоняя наваждение.
– Не так я молод, всевидица. Да и что возраст тому, кто одной ногой в могиле?
Даже засмеялся. Только смех получился горьким. Карканье ворона, а не человеческий голос.
– Именно это и делает тебя неуязвимым, – неожиданно улыбнулась всевидица. – Сядь, Оларс, – она указала рукой на табурет возле грубо вытесанного стола. – Негоже гостя голодным у дверей держать.
Я молча сел куда указали, задумавшись о ее словах. Если б магия бабушки и впрямь сумела меня сделать неуязвимым, было б неплохо. Но такого не может быть.
На столе лежал полотняный мешочек с гадальными костями, в плоской глиняной плошке были терпко пахнущие сушеные травы, рядом – серебряная чаша с густой черной жидкостью. Но больше ничего – не нужны амулеты да всякие магические штучки настоящей всевидице. Она все знает и так.
Мяран вновь подошла к очагу и открыла котелок. Оттуда тут же разлился аппетитный запах, и внутри все скрутило от голода. Лаайге, может, не слишком изысканные повара, но еда у них всегда вкусна и сытна. В каждом доме есть оленина и молоко, каша из сосновой заболони с ржаной мукой, которую не встретить больше нигде, наваристый суп с рыбой, который здесь зовут лим.
– Топор валкары-то положи, – сказала она, не оборачиваясь, – тяжесть держать ни к чему. Да и спину поберег бы.
Я недоуменно уставился на Мяран. Так-так, вот тебе и подтверждение, что всевидица видит все. Не только будущее с настоящим и прошлым, а и топор под чарами невидимости. Хмыкнув, я снял его и аккуратно положил у ног.
Мяран развернулась, осторожно неся в руках глубокую тарелку с поднимавшимся над ней ароматным дымком. Когда тарелка очутилась передо мной, я впервые за все время искренне пожалел, что не взял с собой Йорда. Нет, еда выглядела соблазнительно, но никогда я не ел столько за раз!
Всевидица села напротив и, кажется, едва сдерживала улыбку.
– Ничего, тебе надо восстановить силы, – сказала она. – С дороги согреться – самое оно. Еще налью тебе сейчас чаги, чтобы освежиться.
– Чаги? – переспросил я и покосился на странную жидкость в серебряной чаше. Разве это можно пить?
Мяран перехватила мой взгляд и расхохоталась, потом снова встала:
– Не бойся, твилом против воли никогда не пою.
– То есть?
Всевидица снова суетилась возле очага. Только сейчас я заметил второй котелок, из которого хозяйка ловко что-то наливала в простую деревянную чашу.
– Чага растет на деревьях, – ее голос звучал беззаботно и почти весело, будто рассказывать об этом было настоящей радостью, – такой древесный гриб. Лаайге срезают его со стволов и заваривают вместе с травами. Им и излечиться можно, и дух укрепить, и настроение поднять. Чагу подарили нам чахкли – маленькие помощники, наш подземный народец. Ну они похожи на твоего ниссе, Оларс, только еще меньше.
Мяран подошла и поставила возле меня чашу с напитком, видом напоминавшим амр. Снова села напротив и, подперев щеку кулаком, посмотрела на меня. В небесных глазах плясали смешинки.
– А вот твил пьют наши шаманы. Или те, кто способен пройти по дороге духов, – она улыбнулась. – Сам понимаешь, охотникам да торговцам, что с духами бесед не заводят, такого лучше не пить.
От тепла вежи, сытной еды и улыбчивой хозяйки меня охватило какое-то умиротворение и едва ли не наваливалась сонливость. Но поддаваться ей не стоило.
– Спасибо за гостеприимство, Мяран, – сказал я, – только не за тем же ты меня позвала, чтобы лимом накормить и чагой напоить.
– Конечно, – глаза продолжали смеяться. – Хочу поглядеть, какой из тебя получится шаман, Оларс Забытый.
Мне не понравились эти слова. Чуть отодвинувшись в сторону, подальше от чаши с черным твилом, я внимательно посмотрел на всевидицу:
– Вот как?
Голоса своего я почему-то не услышал, но от Мяран глаз не отвел. Странная она. Мягкая, добрая, мать напоминает. И в то же время – другая… чудная. Только сразу этого не разглядеть, и не отталкивает она этим от себя людей, а наоборот – синей бездной в небо утягивает. И улыбается. Так, будто в первый и последний раз.
Перед глазами вдруг все помутилось, а в ушах зашумело.
– Устал ты, Оларс, – услышал я мягкий голос, теплые пальцы вдруг вновь коснулись моих волос. – Дорога была долгой.
Пальцы гладили и ласкали, глаза сами собой закрылись, даже не понять было – сижу я или уже нет.
– Очень долгой, – как бескрайняя река, журчал голос, – десять лет шел ты сюда: через южные земли, через лед севера, через злобных богов и мир мертвых.
Я почти ничего не слышал, чувствуя, как проваливаюсь в сладкую дрему, забывая обо всем на свете. Нежные пальцы продолжали перебирать мои волосы.
– Еще много предстоит пережить, не одну дорогу пройти, познать много горечи, но это – впереди. А пока – спи. Спи, Оларс, и звезды будут беречь твой сон.
Глава 5. За тобой пойду по звездам
Она звонко смеялась: весело и задорно. Не зря все слуги говорили, что такого смеха, как у Кайсы Глемт, нет ни у кого. Живая, проворная, никогда не унывающая. Казалось, что сама Леле Славная сотворила ее из снегов севера, но оплела солнечными лучами и зажгла в груди сердечный огонь.
Она пряла у окна, но то и дело посматривала на нас. Я всегда с удовольствием наблюдал за ее ловкой работой, лишь дивясь, как женщины так долго и терпеливо могут ею заниматься.
Возле меня с хохотом и визгом носились Арве и Лейсе. Игра всегда куда интересней, если можно спрятаться за старшим братом и оттоптать ему все ноги. Семилетние близнецы решили, что иначе играть вообще не стоит, поэтому весь день от меня не отходили.
– Оле, Оле!
Лейсе ухватила меня за руку и глянула снизу вверх:
– Ты меня возьмешь завтра на ярмарку?
В серых глазенках слились вопрос и почти мольба.
– И меня! – Арве уцепился за вторую руку.
Кстати, брат с сестричкой на меня совсем не похожи – такие же светловолосые и круглолицые, как мама. От отца разве что взяли серые глаза да порой совсем недетскую рассудительность. Не то что я. Посторонние, глядя на нас, все время удивлялись, узнав, что я прихожусь старшим братом этим непоседам.
– Ах вы ж! – Мать всплеснула руками и покачала головой. – А кто обещал отцу помочь? Вы же только позавчера вернулись!
Арве потупился, но Лейсе продолжала смотреть на меня и крепко сжимать мою руку.
– Мам, может, и правда… – начал я.
– Нет! – вдруг раздался истерический вскрик.
Веретено, как живое, выскочило из маминых пальцев, со стуком ударилось о доски пола и покатилось в сторону. Матери больше не было – вместо нее возле прялки сидела фигура, завернутая в серый плащ. Я сделал шаг назад. На лбу выступил холодный пот. Показалась костлявая рука – без плоти, с заостренными черными когтями – и поманила к себе. Дыхание перехватило – передо мной был Хозяин Штормов. Арве медленно, спотыкаясь на каждом шагу, побрел к нему. Я кинулся за братом, но Лейсе неожиданно сильно дернула меня назад и громко разрыдалась. По стенам дома пошли трещины, уши заложило от грохота, в окно ворвался ветер.
– Арве! – отчаянно крикнул я. И сестру отпустить нельзя, и до него не дотянусь… Утбурд, что же делать?
Хозяин Штормов расхохотался, и яркая вспышка ослепила меня. Спустя миг все исчезло, лишь кружился на ветру пепел, будто тут все сгорело. Опустилась тьма, хотя еще совсем недавно светило солнце. Холод пробрал до костей, я огляделся и, поежившись, обнял себя за плечи:
– Арве! Лейсе!
– Оларс! – Глухой женский голос заставил меня обернуться.
Она стояла всего в нескольких шагах. Как всегда спокойная, неестественно прямая, с легким укором глядя на меня. Черный плащ скрывал ее с головы до пят. Волосы, такие же как у меня – ночь, пересыпанная снегом, – были стянуты на затылке, а в глазах полыхало лиловое пламя. Единственная из рода Глемт, на кого я похож.
– Бабушка! Что происходит?
Я бросился к ней, но она сделала шаг назад, и между нами разверзлась пропасть.
– Бабушка!
Голос срывался, кажется, я даже не слышал себя, но не мог отпустить ее.
– Некк наделила тебя силой ходить по снам, это хорошо, – мягко произнесла она и снова отступила назад.
Я шагнул к ней, замерев на самом краю пропасти.
– Не уходи, пожалуйста! Я один не справлюсь!
Отчаяние затопило меня полностью. Единственный человек, который мог дать совет, вот-вот исчезнет. Бабушка посмотрела на меня, чуть покачала головой:
– Что ж ты как маленький-то? – Она улыбнулась и протянула руки: – Ну иди ко мне, не бойся.
Я еще раз глянул в пропасть, сердце бешено заколотилось. Еще шаг – и я окажусь на дне.
– Оларс, – с нажимом повторила она. – Не бойся. Йенгангер, который боится Мрака, ай-ай-ай!
Неожиданно внутри стало как-то тихо и спокойно. Не задумываясь и не задавая лишних вопросов, я смело шагнул вперед и… Нет, не упал. Невидимая дорога держала крепко. Шаг, еще один, еще. Я оказался возле бабушки. Протянул руки, чтобы обнять ее, но черный плащ в мгновение ока распахнулся и замерцал белыми огоньками.
– Ты справишься, – услышал я далекий голос. – У тебя все выйдет. Но ты не должен дышать.
Плащ стал непроглядной тьмой, белые точки превратились в сияющие звезды. Я резко обернулся, растерянным взглядом оглядел все вокруг. Черные крылья утбурда, что со мной? Если это кошмар, то почему такой реальный? Если нет, то как я тут оказался?
Кто-то коснулся моего плеча, я дернулся от неожиданности, быстро повернул голову. Рядом стояла Мяран. Я выдохнул и присмотрелся: Мяран выглядела моложе. Из одежды на ней была одна белая рубаха длиной до пят, с широкими рукавами. И ступни босые.
– Ты бы поосторожнее, – хрипло выдавил я, – ненароком могу и зашибить.
Мяран не ответила, но ее глаза смеялись. Уж они-то остались такими же, как у той Мяран в веже – без края, без дна.
– Спокойнее надо, Оларс, – мягко произнесла она.
– Спокойнее?
Внутри все вскипело от злости, я стиснул кулаки и попытался успокоиться.
– Сначала я вижу, как моя родная мать становится Хозяином Штормов, брат и сестра исчезают, а все вокруг рушится. А потом появляется моя…
– Ингва Глемт, – улыбнулась Мяран, и мне неожиданно стало стыдно: всевидица-то не виновата ни в чем.
– Мяран, скажи, где мы находимся?
Всевидица тихо рассмеялась, но почему-то от этого смеха стало нехорошо. Вся эта тьма, звезды, нереальная Мяран рядом. Где я?!
Она мигом стала серьезной:
– Сны и воспоминания тесно связаны, Оларс. И те и другие живут в пропасти у края Мрака.
Я нахмурился:
– Как мы здесь оказались?
Мяран указала на звезды:
– Видишь их, Оларс? Это души предков, которые после смерти уходят на небо.
– Вот еще, – хмыкнул я. – Уж я как Посредник знаю – души никуда не уходят. Иначе все Посредники сидели бы без работы.
– А ты не задумывался, почему некоторые души отыскать невозможно? – Губы всевидицы изогнулись в лукавой усмешке. – Пойми, Оларс, я плохая колдунья. Знаю много, да силы меня не слушают. Тот, кто видит, – плести чары не может. Но у меня много помощников. Ты заснул, мне удалось увести твою душу сюда – в ночь. Сам же знаешь, ночь – младшая сестра Мрака.
В ее словах было зерно истины. Действительно, если человек обладает даром предвидения, магия ему не дается. А тут еще больше: всевидение!
Я провел рукой по лицу, убирая упавшие на глаза волосы. Боги севера, когда мне уже дадут выспаться?
– Тогда объясни мне, всевидица, что я вижу? Почему в мой сон пришел злейший враг, а родные люди не хотят говорить?
Мяран молча указала вниз, на тьму, усеянную звездами:
– Я знала твою бабку, Оларс.
Я вздрогнул и пристально посмотрел на Мяран. Интересно, сколько же ей лет?
– Откуда?
Несколько звездочек крошечными светлячками подлетели к всевидице и венцом легли на ее светлые волосы. Несмотря на простую одежду и кроткую улыбку, у меня появилось ощущение, будто передо мной стоит один из могущественнейших людей на свете.
Она сделала шаг в сторону:
– Идем, я тебе кое-что покажу.
Я покорно последовал за ней.
– Не обманывайся моим лицом, Оларс, – тем временем промолвила она. – Я стара.
Перебивать не было смысла, я только слушал и смотрел по сторонам: светящиеся точки сливались, становились линиями и завитками, жили какой-то своей, непонятной жизнью.
– Тяжба Ингвы Забытой и Хозяина Штормов длится не один век, – продолжала Мяран, – только слишком уж хорошо они прятались друг от друга, слишком ловко устраивали ловушки и не попадались в них. И только десять лет назад Хозяин Штормов отыскал способ уничтожить соперницу.
Я поморщился. Да рассыплется прахом он со своими Островами-призраками!
– Что произошло? Почему нам никто и никогда не говорил об этом?
Мяран глянула на меня и усмехнулась:
– Твоя бабка и Спокельсе – Посредники, дети Мрака. Они ненавидели друг друга.
Я остановился, недоуменно уставившись на нее:
– Что? Дети Мрака?
– Да, Оларс, – Мяран не смутилась, – твоя бабка была лишь наполовину человеком. Ее родила человеческая женщина, но отцом был Господин наш Мрак.
От того, как она произнесла последние слова, я вздрогнул и сжался.
– Мяран, этого не может быть. Мрак – даже не божество. Он никогда не приходит к людям. Он забирает всех: богов, духов, людей, смертных…
– Все живое боится Мрака, – холодно ответила всевидица. – Но только не мертвое. Госпожа Смерть – не есть зло, Мрак – тоже. Хоть он и беспощаден.
– Но как моя бабушка могла стать врагом Хозяина Штормов? Ему же тысячи лет! Неужто он обратил внимание на смертную?
– На смертную – нет. А вот на дочь Мрака – да. К тому же Ингва считала, что Острова-призраки должны быть уничтожены. Но она молчала, потому что сам Мрак взял с нее клятву молчать.
– Но откуда же ты… – начал я и тут же прикусил язык.
Ответ – взгляд бездонных глаз да усмешка на губах.
И только шепот во тьме:
– Все видит, все знает…
Но вопрос, который мучил меня долгие годы, теперь прорвался на волю:
– Но почему так случилось, что из всех в семье я – единственный, кто на нее похож? И почему она спасла именно меня?
Всевидица продолжала идти, кажется, она шептала что-то: то ли песню, то ли заклятие:
– За тобой пойду по звездам, соберу в ладони слезы…
– Мяран!
Но она не вздрогнула и не испугалась:
– А как сам думаешь, Оларс Забытый?
– Утбурд, да не знаю! – раздраженно бросил я. – Знал бы – не спрашивал!
– Не горячись, – спокойно ответила Мяран, – это плохо. Тебе предстоит пройти много дорог. Побывать там, куда по своей воле не ходят.
– А можно уточнить?
– Ну что ж…
На миг Мяран остановилась, будто что-то рассматривая вдалеке, а потом вновь зашагала:
– Чтобы сдержать клятву и отомстить, нужно собрать большую силу. Тебе понадобится войско, Оларс. Но одними людьми здесь не обойтись. Хоть Къергар и Ванханен пойдут за тобой с радостью, этого мало. Морские псы стерегут Острова-призраки, и, чтобы их победить, нужна сила Гунфридра. Небо над Островами охраняют крылатые стражи-ветра, покорные Хозяину Штормов. Их ни с моря, ни с суши не убить – только с воздуха.
– Есть у меня вещичка валкар, – горько усмехнулся я, – госпожой Урд пожалованная. Только скажи, Мяран, кто пойдет за оборванцем, явившимся с юга? Пусть даже наследником уважаемого ранее рода?
Венец из звезд на голове всевидицы ярко вспыхнул, звездочки поднялись выше, закружились над ней. Всевидица сложила ладони лодочкой, белые огоньки устремились в них, образуя шар. Некоторое время она держала в руках это звездное пламя, и свет озарял ее лицо, превращая в изваяние богини.
Она подняла на меня глаза, губы снова дрогнули в улыбке: мягкой, нежной, материнской:
– Смотри, Оларс.
Глава 6. Зов дома
Звездный свет разгорался ярче и ярче. Глаза заболели, но я и не подумал отвернуться. Казалось, серебряной белизной пылало все вокруг, и тьма растворилась. Верно говорят: нет тьмы без света, но не станет света без тьмы. Только ночь родит звезды, но лишь по следам солнца придет темнота.
Свет вдруг чуть померк, перестал резать глаза, и я сумел разглядеть очертания небольшой комнатки. Миг – ни света, ни Мяран, а я стоял на деревянном полу, смотрел на склонившуюся к столу светловолосую женщину в красном шерстяном платье, расшитом белыми ромбами: не простыми, а чуть вытянутыми, изящно переплетенными друг с другом – ванханенскими. Сердце почему-то забилось быстрее.
Свеча отбрасывала неровный свет на женщину, а в узкое окошко заглядывала ночь. Женщина выпрямилась, отодвинула от себя глиняную плошку и вздохнула. Она была ванханенкой. Это было явно и по одеянию, и по уложенным короной вокруг головы светлым косам, и по серебряному браслету с крупными молочно-белыми камнями, именуемыми бромдами. Их добывали только у нас и не торговали ими в других краях. Камни считались даром Гунфридра ванханенскому народу, и продавать их чужестранцам было неуважением к Морскому Владыке.
Женщина посмотрела на меня. Я замер, забыв, как дышать. Что сказать, как объяснить, почему я из ниоткуда появился в ее доме? Но она только вздохнула и отвернулась.
– Шайрах, – тихо позвала кого-то.
До меня дошло, что Мяран показывает происходящее при помощи магии, и даже не стоит опасаться, увидят ли меня или нет. Значит, не такая уж плохая колдунья моя всевидица. Хотя… что я знаю о волшебстве лаайге? Мало, очень мало.
Женщина поднялась, снова глянула в плошку, подняла руку и убрала упавшие на глаза короткие прядки. Бромды глухо стукнулись, наполнив комнатку странно родным и привычным звуком – мать всегда носила такие браслеты. А еще я поймал себя на смутной мысли, что уже где-то видел эту женщину. Но только где? Богата встречами дорога Посредника, попробуй-ка все упомнить!
Послышались шаги, в комнате появился молодой мужчина, закутанный в темные одежды южан. На поясе висела кривая сабля, голова была скрыта капюшоном.
– Чем скорее ты его найдешь, тем будет лучше, – мягко произнесла женщина. – Вода не хочет меня слушаться и ничего не показывает.
Она опустила пальцы в плошку, изящную кисть тут же окутало серебристое пламя. Я нахмурился. Ванханенская магия. Такой же я пользовался, когда искал скремта. Значит, она тоже имеет дело с духами смерти. Потому что маг, уважающий жизнь, не станет колдовать ночью. Ночь – время мертвых.
– Хозяин Штормов собирает войска, рано или поздно он придет сюда.
– Почему именно сюда, Йортрен? – спросил Шайрах. – Разве в Ванханене живут все его враги?
– В пределы лаайге он не посмеет сунуться, – усмехнулась женщина. – Там Мяран – всевидица всего севера, ее нельзя трогать ни злу, ни добру. И как бы ни хотелось Спокельсе стать могущественнее всех, Мяран он силой не возьмет.
– Но сумеют ли оленеводы дать ему настоящий отпор?
Нет, я не услышал презрительных нот в слове «оленеводы», однако южанин искренне недоумевал, как лаайге могут противостоять Хозяину Штормов.
– У них есть оружие, – уклончиво ответила Йортрен, – и надо сойти с ума, чтобы туда пойти. Разве что он сумеет подчинить саму Госпожу Смерть.
Жаль, я не мог глянуть на Мяран. Хотелось побольше узнать о том, что прячут лаайге, и почему мой враг не посмеет к ним подобраться.
Шайрах усмехнулся:
– Ваши боги – не мои, Йортрен, но ты знаешь, почему я здесь.
Она кивнула:
– Да. Пусть же хранят силы земли и неба почтенного Яшраха.
Я вздрогнул и необдуманно сделал несколько шагов ближе к ним. Яшрах! Мой учитель?
Но говорившие меня не видели и не слышали.
– Хозяин Штормов уже знает, что остался в живых внук Ингвы. И сделает все, чтобы уничтожить его, – продолжала Йортрен. – Мало того что мальчик – сильный Посредник, так еще и завис между жизнью и смертью. Если боги подсуетятся, ему не будет равных, а Острова-призраки превратятся во прах.
Я напряженно слушал, сжав кулаки. Во всемогущество я не верил, но всем сердцем желал, чтобы они говорили правду.
– Он сумеет вызвать из мира мертвых врагов Спокельсе. А их больше чем достаточно.
Шайрах покачал головой, задумался. Зачем-то провел пальцами по рукояти сабли, будто хотел убедиться, что она никуда не делась.
– Плохо. Где мне его искать?
Йортрен сложила руки на груди и отошла к окну:
– Зеркало вод показало, что йенгангер идет на север. Скачи в Раудбремм, мимо него не ведет ни одна дорога, а значит – он будет там.
Шайрах откинул капюшон, сверкнула холодным серебром серьга, по плечам рассыпались иссиня-черные волосы. Он вздохнул. Кажется, южанину не особо хотелось ехать.
– Главное – не потерять время, – сказала Йортрен. – Ты поедешь в Раудбремм. Мы с Ингваром – в Ярлунг. Если тебе не удастся его перехватить, будем действовать мы.
Меня как озарило: Ярлунг! Рангрид сказала, что меня искали ванханенцы! А Йортрен я видел, когда ехал с холмов, где искал Нороа! С ней еще был мужчина. Но… Я снова нахмурился. Нет, не этот. Тот, судя по внешности, был северянином.
Шайрах вдруг посмотрел на меня. Я замер. Он тут же перевел взгляд на собеседницу. Я выдохнул. А ведь его я тоже видел! Тогда, на постоялом дворе Гутрун и Ярни. Тот самый лекарь, о котором не очень-то ласково отозвалась подавальщица.
– Что мне делать, если ключ не признает его? – вдруг напряженно спросил Шайрах.
Йортрен передернула плечами:
– Этого не может быть. В ключе – кровь Глемтов, так что все получится.
Шайрах некоторое время молчал и кусал губы. Он явно что-то хотел спросить, но не решался. Потом резко выдохнул и кивнул, накидывая капюшон:
– Хорошо, тогда я отправляюсь.
Йортрен резко обернулась:
– Сейчас?
– Да, мне ночная дорога удобнее будет.
С этими словами он развернулся и быстро вышел. Йортрен подняла руку и начертила руну в воздухе, сберегающую от лиха в пути.
Я уже не совсем понимал, что к чему, но видение комнаты и фигура женщины мигом растаяли.
– Теперь ясно? – тихо спросила Мяран. – Или что-то растолковать надо?
Мы вновь стояли среди ночного неба и звезд.
Меня вдруг захлестнуло раздражение:
– Еще как надо! Все вокруг да около! Кто меня ищет? Каким образом я сумею помочь Ванханену? Я же не первый йенгангер на этом свете. Что вообще происходит и кого мы только что видели?
Звездный шар исчез из рук всевидицы, но теперь около ее пальцев кружило множество маленьких огоньков.
– Хозяину Штормов нужны души людей. Много душ, чтобы создать девятый Остров-призрак. Ванханен находится ближе всего к его владениям. По приказу дроттена Стейна все маги твоего края объединились и решали, как можно отвести беду.
Мяран замолчала, будто к чему-то прислушиваясь.
Я скрипнул зубами, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить.
– Найнас-месяц скоро растает под солнечными лучами, – пробормотала она, словно для себя. – Мало времени.
– Мяран!
Всевидица посмотрела на меня:
– Йортрен служит вашему дроттену и Госпоже Ночи. Богиня-то ей и сказала, что уничтожить Хозяина Штормов сможешь только ты.
Удивлению не было предела:
– Я? Оборванец без роду и племени, почти нищий и едва живой?
Мяран усмехнулась:
– Ты учился у Яшраха – одного из лучших магов юга, в тебе живет магия Ингвы, и в твоем сердце столько Уз, что никого лучше и не найти. Конечно, можно обучить другого, заставить Посредника отдать ему жизнь, пройти подобный твоему путь, но… Это долго, Оларс. – Мяран смотрела на меня абсолютно серьезно. – Тебя нельзя назвать незаменимым, но ты – подходящий.
Ее слова заставили задуматься, а потом горько усмехнуться. Оказаться в нужном месте в нужное время надо уметь. Нужно ли говорить, что и то и другое, как обычно, настроено против меня.
Мяран покосилась на меня и тихо рассмеялась:
– Не бойся, у тебя будут помощники… и возможность уничтожить врага.
– У меня есть выбор?
Мяран пожала плечами:
– Нет.
– Что ж, это хотя бы привычно, – кивнул я.
Она взяла меня под руку, под ногами замерцали очертания широкой лестницы:
– Идем, Оларс.
Я не ответил, молча начиная спуск. Чем темнее ночь, тем больше утбурдов. Боги севера, за что же мне все это?
– Оларс…
Я повернулся, но всевидица резко меня оттолкнула. Я вскрикнул и, не удержавшись, полетел вниз. Ужас затопил полностью, перед глазами потемнело.
Я дернулся, но тут же почувствовал теплую ладонь на лбу.
– Тише, тише, – шепнула Мяран, – просыпайся. Все хорошо.
Голова пошла кругом, но всевидица меня удержала:
– Спокойно, дыши глубже, сейчас все будет в порядке.
Последовав ее совету, я глубоко вдохнул, потом открыл глаза. Хм. Та же вежа всевидицы – ни тебе звездного неба, ни сияющей лестницы. А я так и сидел возле стола, и у ног лежал топор валкары. Сама Мяран стояла за спиной и осторожно массировала мне виски.
– Так лучше? – Она убрала руки.
– Да, спасибо, – кивнул я, – что ты мне показала?
– Прошлое.
Мяран подошла к столу, взяла чашу с твилом и подошла к очагу.
– Чтобы я убедился, увидев собственными глазами?
– Да.
Я не видел, что она делает, но по веже разлился приятный острый аромат.
– Своим глазам всегда веришь, Оларс. Это лучше, чем если бы я рассказывала тебе о событиях давних лет или месяцев.
Да уж, не поспоришь. Мяран обернулась и подошла ко мне. В ее руках был вытянутый узкий флакон с массивной пробкой, наполненный до краев черной жидкостью.
– Держи. Придет время, когда тебе понадобится наша помощь. Твил поможет прийти по шаманской дорожке.
Я взял флакончик, пальцы тут же замерзли – будто коснулись не стекла, а осколка льда. Пробормотав благодарность, я сунул флакон в карман.
– Оставайся у меня, Оларс. Отдохнешь, а с утра двинетесь в путь.
Я поднял глаза на Мяран:
– Ванханен?
– Да. Сова моя останется здесь. Но с тобой будет другой проводник.
Я нахмурился. Этого еще не хватало.
– Кто?
Но не успела она ответить, как вход в вежу приоткрылся, и вошел мужчина в черном одеянии.
– Вы меня звали, госпожа? – спросил он приятным низким голосом.
Мяран кивнула:
– Да, Шайрах. Оларс Глемт давно ждет тебя.
Пронзительные, темные, как оникс, глаза внимательно смотрели на меня.
– Да пребудут с вами здравие и сила, господин Глемт, – мягко произнес он. – Наконец боги свели нас.